Текст книги "Племя"

Автор книги: Нэт Прикли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Найл привстал, взглянул в сторону Поруза, снова присел:

– Ты, главное, ничего не бойся. Тебя никто не тронет, никто не обидит. Может быть, спустя несколько месяцев, ты сможешь посетить свой дом. Мы скажем, что ты спустилась с небесного дворца Повелителя. Хорошо?

Уяргу не ответила, пытаясь представить реакцию Бога, когда он, вернувшись, вместо юной жены обнаружит пустой дом. В голову девушки лезли только мысли о гневе.

До малого корабля оставались десятки метров. Найл выпрямился, помахал рукой столпившимся у борта людям – Рад видеть вас всех! И тебя рад видеть, шериф. Где ваша мачта?

– Я приказал срубить ее, мой господин, – покаянно приложил кулак к сердцу северянин. – Когда налетел ураган, наш парус сорвало, а корабль опрокинуло на бок. К счастью, капитан-смертоносец в это время находился в трюме. Он немедленно задраил все люки и заклеил щели паутиной. Поначалу мы сильно на него сердились, потому что хотели спрятаться в трюм, но потом поняли, что в открытые люки залилась бы вода и мы пошли ко дну. А так – когда срубили мачту, судно встало на киль, и стало нас кидать из стороны в сторону. Я думал, волны смоют за борт всех, но почему-то никто не пропал.

– Молодец, шериф!

– Раз служить вам, мой господин, – склонил голову Поруз. – Мы несколько дней идем на веслах, правитель, люди устали.

– Назия, – распорядился Найл. – Передай им на борт пару печеных гусениц и зелени.

– Смотрите! Держи ее! Воспользовавшись суматохой, Уяргу вскочила на борт и решительно кинулась в волны.

– Спустить парус! Нос налево сильно! – немедленно отреагировала хозяйка корабля. – Парус, парус спускайте, улитки ленивые! Теперь все к веслам! Весла на воду! Левый назад, правый вперед сильно – и-и, р-раз! Оба борта вперед!

Мореходный корабль быстро нагнал уплывающую девушку, но как только ей собрались бросать канат, она нырнула и исчезла.

Найл, усмехнувшись простенькой уловке, перешел к другому борту. Белокурая голова и вправду таилась здесь, у самого корпуса. Поняв, что она обнаружена, Уяргу опять поднырнула под кораблем и поплыла от борта.

– Не сметь! – предупредил правитель смертоносца, собравшегося выпустить в нее парализующий импульс. – Утонет.

– Нос направо сильно…

– Отставить!

– Она удерет, Посланник!

– Пускай, – положил Найл ладонь Назии на руку. – Пусть плывет, куда хочет. Ты что, собираешься посадить ее на цепь? Приставить охрану? У нас и без нее хлопот хватает. Если не хочет присоединиться к нам добровольно – пусть плывет.

– Сожрут девицу ее боги, – покачала головой морячка.

– Конечно сожрут, – согласился Найл. – Но это ее жизнь, и она вправе сама решать, кому ее отдать. Подумай лучше о том, как взять шерифа на буксир.

– Мы потеряем в скорости почти вдвое! – попыталась отказаться хозяйка корабля, но Найл укоризненно покачал головой:

– Мы потеряем скорость в любом случае. Мы не сможем идти быстрее этого искалеченного кораблика, не бросать же его после того, как они нашлись? А гребцы на нем устали… Пусть немного отдохнут.

– Хорошо, – согласилась, скрепя сердце, Назия. – Но только на пару дней.

* * *

Вопреки надеждам шерифа и его команды, к вечеру высадится на берег им не удалось: морское побережье представляло из себя сплошную скалистую стену с редкими узкими расселинами, в которые Назия соваться не рисковала. Какие сюрпризы таятся среди шхер, она не знала и не хотела попасть в ловушку на ночь глядя.

До самых сумерек корабли двигались вперед, а когда настала ночь, отвернули в море и легли в дрейф.

Зато к середине следующего дня скальные уступы начали редеть, обнажая густые лесистые заросли и вскоре об оставшихся позади горах напоминали только отдельные крупные валуны, временами проглядывающие сквозь пляжный песок.

Моряки то и дело поглядывали на небо, с нетерпением ожидая заката и возможности высадиться на твердую землю, развести костры, поджарить свежую рыбку, а если повезет – то и какую-нибудь местную дичь.

Такой закон мореплавания – день пути и ночной отдых на берегу – был заведен исстари. Даже не Смертоносцем-Повелителем и хозяйками кораблей, а уже дано позабытыми финикийскими, вавилонскими, греческими мореплавателями. И только категорический приказ Посланника Богини заставил их впервые уйти от привычного побережья дальше, чем на полдня пути и пробиваться через бескрайние бездонные водные просторы.

В конце концов Назия тоже заразилась общими настроениями и отдала приказ о стоянке. С малого корабля тут же радостно сбросили буксирный канат, весла ударили по воде – киль зашуршал по песку, моряки тут же попрыгали за борт, одновременно и облегчая судно, и подпирая его плечами, совершили дружный рывок, и вот уже их оставшийся без мачты парусник лежал, наполовину вытянутый на пляж.

С флагманом все оказалось сложнее: подходя к берегу под острым углом, он сбросил якорь на толстом, скрученном из нескольких паутин и обернутом грубой нитью канате. Похожий на каменную палицу с деревянными зубьями якорь вгрызся в дно, одновременно и закрепляясь, и разворачивая корабль, после чего Назия приказала выбросить второй якорь и вытравить оба каната на несколько десятков метров. В итоге судно замерло на плаву в полусотне шагов от берега, носом к открытому морю и накатывающимся волнам.

Кормовой якорь двое гребцов подхватили на руки, прыгнули за борт, погрузившись почти по горло, отволокли немного назад и старательно вбили в песок. Только теперь, когда ее корабль стоял на растяжках, Назия облегченно перевела дух и распустила команду на отдых.

Радостно загомонившие моряки шустро разделись догола, ринулись в воду, неся туники на вытянутых руках, после чего заторопились в густые заросли собирать дрова и хворост. Найл посмотрел на ленивые серые волны, поежился и решил, что лучше переночует на борту. Однако неудобно с твоего кораблика высаживаться, Назия, – повернулся он к командующей флотилии.

– Он почти втрое тяжелее маленьких, Посланник, – пожала плечами женщина. – Команде на пляж его не вынести, а уж обратно на воду спустить и вовсе невозможно. Зато он один берет в полтора раза больше груза, чем два малых вместе взятые.

– А какой в этом смысл, если этот груз толком не выгрузить, не загрузить?

– Почему не загрузить? – удивилась морячка. – С причала это делать очень удобно. А где причалов нет, такие суда не используются. Они ходят только от волока до города, и от города до Провинции.

– Помогите-е!!! – один из моряков выскочил из прибрежного кустарника, рухнул на пляж и, загребая песок руками, скользнул обратно под ветки.

– Семнадцать демонов мне в брюхо! – громко выругался шериф. – А ну, все назад! Сюда! Строиться здесь! В щиты!

– А-а!!! – над травянистой проплешиной промелькнули человеческие ноги.

Найл, ничего не говоря, кубарем скатился в каюту, схватил щит, проверил висящий на перевязи меч, выбежал и, не останавливаясь, прыгнул в воду. Впереди, тяжело расталкивая грудью воду, уже двигались остальные братья с флагмана, сбоку тяжело дышала, держа над головой копье, Нефтис. Позади послышался всплеск от догоняющей их Назии.

– Безоружные, сюда! За стену! – продолжал орать шериф Поруз, подгоняя пятящихся от лесных зарослей моряков. – Быстрее, если жить хотите!

Когда-то, получив в дар от принцессы Мерлью, ставшей правительницей Серых гор, несколько повозок с гарпунами – насажанными на короткие толстые древки костяными зазубренными наконечниками, Найл роздал их морякам. С тех пор они так и остались единственным оружием покорителей водных просторов. С точки зрения северянина Поруза – это просто ничего.

Выбравшись на берег, Найл остановился, перевел дух, оценил тактическое мастерство шерифа, использовавшего все наличные средства для создания максимально прочного боевого построения, а затем, не тратя время на лишние разговоры, растолкал испуганных моряков и встал в общую фалангу, положив правый край щита поверх левого края щита Навула, на его плечо, а своим плечом подперев левый край своего щита – и, одновременно, правый край щита Тритии.

Получившаяся чешуя из множества толстых деревянных щитов по прочности не уступала частоколу – в этом Найл уже имел возможность убедиться – но обладала неизбежной ахиллесовой пятой: стоящий крайним справа воин не мог опереть щит на плечо собрата и был вынужден рассчитывать только на свои силы.

Однако именно туда, на правый фланг, Поруз и поставил единственного оставшегося у братьев жука-бомбардира. – Внимание! – повысил голос шериф. – У нас какая-то нечисть прячется в траве на прогалине и охотится в лесу. Сперва мы прочесываем прогалину, потом…

Найл увидел между стволами желто-красное мельтешение, и мгновенно понял, с кем им придется иметь дело: с тигровой многоножкой. Эти твари и в древности-то вымахивали с человеческую руку длиной, а какого до какого размера их могло увеличить стимулирующее влияние Богини…

Впрочем, до Богини отсюда далеко – а вот передвигаться с невероятной, совершенно непостижимой для наземного животного скоростью многоножки умели везде:

– Враг слева! – только и успел заорать правитель, как ветви кустарника с хрустом полегли на землю, и в строй со страшной силой ударила темно-бурая голова.

Найл поддернул под защиту щита левую ногу и качнулся вперед, чувствуя, что точно так же делают воины слева и справа, но от страшного удара все равно откачнулся назад.

Плечо заныло, но Посланник упрямо выдвинулся на старое место, возвращая прогнувшейся фаланге потерянные полметра, и выглянул над краем щита. Выросший в пустыне, прирожденный охотник, он знал, у многоножки есть три вида оружия: толстая хитиновая голова, ударом которой она легко ломает надкрылья жуков, панцири уховерток и человеческие ребра; ядовитые клыки на передней паре ног, оставленная которыми царапина способна убить человека в течение минуты; и клешни на задней паре ног, которыми она запросто перекусывает руку или ногу.

Ага! В воздухе промелькнул черный клык – правитель вскинул щит над головой и одновременно наугад ткнул мечом снизу, сразу ощутив, как клинок погружается в мягкую плоть. В воздухе запахло мускусом. Слева Трития, скользнув гардой по тыльной поверхности щита, рубанула в появившейся просвет, тут же отдернув руку назад, и запах стал еще сильнее. Найл опустил щит – чешуя фаланги обрела прежнюю прочность.

Многоножка, извернулась, пряча от уколов переднюю часть тела – в строй ударил хвост с щелкающими клешнями. Послышались крики: от неожиданного удара несколько воинов свалились с ног. Найл тихо ругнулся и ринулся вперед, закрывая хищнику обзор своим щитом и одновременно полосуя ее тело. По счастью, Трития и Навул не оставили его одного, поддержав рывок, а бдительная Нефтис, стоящая за спиной – без щита в строю делать нечего – метнула копье, попавшее в сочленение в середине тела. Сулица погрузилась в хищницу почти наполовину, и многоножка, содрогнувшись от боли, кинулась наутек.

– Назад! – крикнул правитель, приседая и вскидывая щит. Убегая, хищница попыталась походя цапнуть его клешнями, но лишь расщепила край деревянного диска.

Братья по плоти вернулись на свои места, и фаланга замерла, готовая к новому бою.

– Ну что, теперь прочешем прогалину?.. – неуверенно предложил шериф. Нет, – не оборачиваясь, громко ответил Посланник. – Эта тварь так просто не отстанет. Она ведь не только ради еды дерется, она свою землю защищает. Если мы немедленно не уйдем, она снова нападет, чтобы победить или умереть. Для нее такой опасный сосед, как мы ни к чему…

Затрещали ветви, длинное желто-красное тело ударило в самый край левого фланга. Послышались испуганные крики.

– Копейщики, хватит спать! – заорал шериф и, судя по звукам. Начал раздавать тумаки. – Цели, что ли, не видите?!

Над фалангой пролетел гарпун и воткнулся в сочный травяной покров. Потом еще два – с тем же результатом. Непривычные к сражениям моряки явно растерялись, и стремились не столько попасть в многоножку, сколько не зацепить своих.

– Дай сюда, – узнал Найл голос Нефтис, над ухом, задев волосы, просвистел гарпун: и впервые его толстое древко задрожало не в земле, а во влажном боку насекомого. – И ты тоже…

Многоножка извернулась, ринулась в сторону опасности. Посланник Богини ощутил за спиной движение, ему на плечи слева и справа легли гарпуны, нацелив свои жала в сторону длинных сочлененных усиков хищницы.

– Меня не зарежьте, – буркнул правитель, поддергивая левую ногу и качаясь вперед.

Удар!!! Плечо онемело, а Найл отшатнулся сразу на пару шагов назад. Однако многоножка не стала добивать его своими клыками: вокруг ее головы, словно экстравагантное жабо, торчали в стороны не меньше десятка гарпунов. Насекомое замерло, явно решая – наступать ему дальше или удирать в кусты.

– Разомкнись! – потребовал шериф.

Часть братьев сделали четкий шаг вперед и в сторону, превратив фалангу в череду квадратиков, в образовавшиеся проходы ринулись смертоносцы. Пусть их было всего пятеро – но противостоять парализующей воле и ядовитым укусам ослабевшая многоножка уже не могла. Теперь это был не смертельно опасный враг, а всего лишь еда: много-много свежего мяса.

– Вот теперь можно и прогалину проверить, – окинул взглядом длинное и яркое тело насекомого шериф. – В спину никто не ударит.

Ровная низинка, поросшая пепельно-серой осокой, начиналась от пляжа и треугольником вдавалась почти на сотню метров лесные заросли. Воины выстроились на песке, вдоль ее края, а потом неспешно двинулись вперед, сомкнув щиты и обнажив мечи.

– Левой, левой, – командовал оставшийся позади Поруз.

Только так, шагая в ногу и строго на определенную длину можно сдвинуть фалангу с места не рассыпав ее на много отдельных воинов.

– Раз-два, левой, левой, левой…

Найл увидел впереди, среди травы, длинную черную палку в руку толщиной.

Он еще успел подумать, что она не похожа на сгнивший ствол или вылезший наружу корень, как вдруг послышался звонкий щелчок – кто-то из братьев немного в стороне получил удар в щит большим крюком. Пробить толстое дерево крюк не смог, но застрял в нем крепко и вырвал бойца из общего строя. Посланник кинулся вперед и с размаху полоснул палку клинком. Та легко распалась – на срезе тут же показалась голубая сукровица, а воздух наполнился залихватским посвистом.

Посланник Богини откинулся на спину, позволяя сразу нескольким крюкам пролететь над головой, потом вскинул клинок и еще одна «палка» сама надломилась, попав на лезвие.

Не дожидаясь продолжения, Найл откатился в сторону, а крюки начали запоздало долбить землю в том самом месте, где он только что находился. За время этой суеты фаланга успела придвинуться почти вплотную, и правитель торопливо занял свое место.

Теперь стало видно, что все черные тяги начинаются примерно из середины прогалины. Братья по плоти стали неторопливо смыкать круг, по мере приближения перебивая мечами и краями щитов «палки» и «крюки». Вскоре схватка закончилась: посреди поляны лежало животное, с виду похожее на паука, но совершенно слепое и не имеющее ни одной ноги. Ноги его по прихоти природы превратились в длинные, многометровые тяги с крюками на концах, которыми хищник цеплял существа, забредающие на поляну и подтаскивал их к своей пасти.

– Все ясно, – подошедший северянин вложил меч в ножны. – Лагерь будем ставить здесь, на прогалине. Осталось только прочесать ближний лес на случай появления другого зверья, а моряки тем временем заготовят дрова и разведут огонь.

В лес Найл не пошел. Он прекрасно знал, что там, где обитает многоножка, никого больше встретиться не может. Но и мешать шерифу не стал: в таких случаях лучше перестраховаться.

– Как же мы сможем плыть дальше? – поинтересовалась у Посланника Богини подошедшая Назия. – На севере, вокруг нашего города, кругом пустыня. Там можно приставать к берегу в любом месте и спокойно устраиваться на ночлег. А здесь как? Кругом разные чудовища, как в Дельте. Если причаливать на ночлег днем, то потеряем много времени, а если ночью, то в любой момент придется ждать нападения.

– Ничего не придется, – встрял в разговор Поруз. – Выставим обычное охранение, высадку будем производить только на разведанный плацдарм. Пусть ваши моряки немного потренируются. А то ведь, случись реальная опасность, опять растеряются. Сегодня, вон, ни одного гарпуна в цель не добросили.

– А я предлагаю поесть, и вернуться на суда. Отплыть от берега и ночевать на воде, в безопасности.

– Ты видела, сколько у нас сегодня добычи? – повернулся к морячке Найл. – Сейчас шериф выставит охранение, а ты разбей моряков на смены, и пусть по очереди жарят мясо в дорогу, а заодно отъедаются, сколько смогут. Кто знает, может нам еще пару недель ничего, кроме рыбы, в рот не попадет. Сам правитель, обойдя лагерь, а затем устроившись возле пылающего костра, за час съел не меньше килограмма нарезанного на мелкие ломтики мяса, после чего благополучно заснул, благо его ни в смену, ни в охранение никто ставить не посмел.

* * *

За ночь в лагере никаких путешествий не случилось. Многоножка была разделана и зажарена целиком до последней лапки и частично съедена, частично уложена в придонное пространство трюма – в самое прохладное место кораблей. Объевшиеся моряки с трудом подняли парус, после чего бессильно разлеглись на лавках, полностью вверив себя воле волн и командующей флотилией, лично вставшей у руля.

По счастью, ветер дул попутный, управление связанными буксиром кораблями труда не составляло, и они неторопливо продвигались вдоль побережья.

Поначалу лес казался бесконечным, но вскоре берег понизился. Деревья отступили от границы воды далеко вглубь суши – туда, куда не докатывались волны даже в самую штормовую погоду, и за свободное пространство цепко ухватились мхи и низкая редкая трава.

Постепенно кроны вовсе скрылись за горизонтом, а трава погустела, подросла, покрывая все видимое пространство. Ветер играл высокими колосьями, гоняя седые волны, и временами казалось, что суда двигаются по границе двух морей – темно-синего и светло-зеленого.

– Я слышу голос! – вспыхнул в сознании Посланника Богини радостный импульс. – Слышу, слышу!

В первый миг Найл не понял, кто с ним говорит и о чем, но вскоре распознал ментальные колебания Любопытного. А услышал смертоносец мысленный зов паука с последнего из потерявшихся кораблей.

– Значит, они тоже целы! – не смог сдержать радостной улыбки правитель, и тут же потребовал уточнения: – Где они находятся? Есть ли пострадавшие?

– Они стоят возле морского леса, – в сознании Посланника появилась картинка с высоким редколесьем, тянущемся к солнцу прямо из воды. – У них все целы.

– Пусть ждут нас, – приказал правитель. Мимо подобных зарослей флагману проходить еще не довелось. Значит, корабль Юлук находится где-то впереди, а не нагоняет их со стороны моря. Еще пара дней, и вся флотилия снова соберется вместе.

В порыве радости Найл даже захотел предложить хозяйке корабля не останавливаться на ночь, а, пользуясь попутным ветром, попытаться выиграть лишних полсотни километров, но вовремя остановился. Не хватает еще ради экономии в несколько часов напороться в темноте на какую-нибудь одинокую скалу.

На этот раз отряд высаживался на берег по правилам северян. Первым, к пляжу приблизился малый корабль. Как только нос его заскрипел по песку, все четверо воинов выскочили на сушу, сомкнули строй и продвинулись на несколько шагов вперед, защищая место высадки от пока неведомого врага. Затем шериф подогнал свое суденышко почти вплотную к флагману, предложив воинам и морякам перепрыгнуть к нему.

Назия брезгливо поморщилась. Она знала, что на море при подобном баловстве немало моряков попадало между бортами, и или ломали ноги, или просто тонули, но один раз решила потерпеть и узнать, чем все кончится. Найл, действуя из того же любопытства, перепрыгнул.

Шериф выбросил второй отряд за спину первому, потом приказал фаланге выдвинуться вперед, расширяя защищенное пространство, и приступил к высадке моряков.

Возможно, этот маневр мог принести ему победу, встречай путников на берегу толпы врагов или, хотя бы, стаи голодных жужелиц.

Однако, куда ни брось взгляд, вокруг колыхалась только трава, трава и трава. Здесь не было ни врагов, ни дичи, ни даже банальных дров. Чтобы перекусить, чувствуя под ногами твердую землю, а не покачивающуюся палубу, мясо пришлось носить в лагерь из трюмов.

Наслаждаясь подзабытым чувством безопасности, Найл отправился погулять по широкому лугу, щекотя ладони кончиками травяных метелочек и колосьев, вдыхая сладкий аромат цветов, травы, дыша чистым теплым воздухом. Он успел отойти от лагеря на несколько сотен метров, когда краем глаза заметил чуть в стороне потаенное движение. Правитель сделал пару шагов навстречу, пытаясь взглядом вычленить силуэт живого существа среди шевелящейся травы – и сократил дистанцию меньше, чем следовало.

В воздух взвился паук с растопыренными лапами – правитель рухнул на землю, надеясь пропустить его над собой, и тут же ощутил легкое прикосновение к спине. Попался!

Найл осторожно скосил глаза. Так и есть! Паук-скакун! Этот представитель рода восьмилапых имел привычку натягивать паутину не на звериных тропах, а между длинными передними лапами. Выследив добычу, он прыгал с расстояния в полсотни метров, и накрывал ее своей сеть. Так сказать, ловушка с индивидуальной доставкой.

В первый миг Посланник хотел позвать на помощь, но вовремя остановился: испугавшись появления новых врагов, скакун мог не убежать, а попытаться впрыснуть добыче яд, не дожидаясь, пока она запутается. Перспектива оказаться парализованным Найлу не нравилась.

На несколько минут оба – и паук, и жертва замерли. Скакун ждал, когда его добыча начнет трепыхаться, а Найл именно этого делать и не собирался. Он прекрасно знал, в чему это приведет: при попытках вырваться на свободу липкая, эластичная, но прочная паутина растянется, облепив его со всех сторон, и пауку останется лишь впрыснуть пищеварительный сок в получившейся кокон. Сейчас же белые нити прикасались только к его спине – к тунике и волосам. Однако лежать бесконечно правитель тоже не мог, а потому он просунул руку себе под живот и стал медленно вытягивать меч из ножен. С оружием в руках правитель почувствовал себе куда увереннее, вот только как применить его – не знал. Лежа на животе до скакуна ему не дотянуться, переворачиваться нельзя – запутаешься. Рубить паутину клинком бесполезно: он почти сразу прилипает к нитям, становясь совершенно бесполезным. Хотя… Почему обязательно крутиться?

Найл вжался животом в землю и стал осторожно выползать из-под ловчей сети. Точнее – изображать попытку бегства. Он сдвигался сантиметр за сантиметром, натягивая прилипшие нити. Ткань туники вздулась, вырываемые с корнем волосы заставляли глаза слезиться от боли. Разумеется, вырваться из-под паутины не может никто – но как расценит это паук? Ведь он чувствует только то, что жертва его не трепыхается, как положено, а нити потихоньку натягиваются в противоположном от его пасти направлении.

– Я сбегу от тебя! – мысленно выкрикнул Найл в сторону скакуна. – Останешься голодным!

И паук рванулся вперед! Слетели нити со спины, вместе с клочьями волос оказались сорваны с головы – Найл, воспользовавшись мгновением свободы, перекувырнулся на спину, вскинув меч над головой, и паук сам напоролся на лезвие своей грудью.

Правитель не смог удержать обрушившейся на него тяжести, руки согнулись, и скакун распластался на нем. Хелицеры сомкнулись-разомкнулись в считанных сантиметрах от лица, желтые капли скопились на их кончиках, и одна упала Посланнику прямо на ухо – но это уже не имело особого значения.

Поднатужившись, Найл приподнял тело неудачливого охотника, выполз из-под него сначала грудью, потом вытащил ноги. Встал, за распластанные лапы перевернул паука на спину и выдернул меч. На него внезапно обрушилось чувство жуткого голода, но сил тащить добычу к стоянке не осталось.

– Хватит, нагулялся, – отмахнулся Посланник и побрел к воде. – Надо сказать Порузу, чтобы охранение на ночь он все-таки выставил. На Земле безопасных мест не существует нигде.

* * *

Утром шериф организовал отплытие почти в том же порядке, как и высадку: сперва с пляжа снимаются и перебрасываются люди с флагмана, затем на борт поднимаются воины малого корабля, а в заключение, под прикрытием выстроившихся на носу арбалетчиков, гребцы уводят судно от берега.

Найл с интересом просмотрел эту инсценировку, рассматривая ее, как тренировку к возможным действиям в боевых условиях, а вот командующая флотилией воротила нос и презрительно фыркала, всячески выражая свое отношение к страху северянина перед чистыми необитаемыми лугами. Она даже попыталась под шумок уйти вперед, вынудив шерифа посадить гребцов на весла, но Посланник Богини вовремя раскусил ее маневр и заставил опять подать на малое судно буксировочный канат.

Затем потянулось долгое путешествие вдоль пустынного степного побережья, однообразие которого не прерывалось даже одиночными деревьями. Можно было подумать, что они вовсе стоят на месте, если бы не журчание воды за бортом и не расходящиеся в стороны кильватерные волны.

Когда стало смеркаться, шериф опять запросил разрешение на высадку, но на этот раз правитель встал на сторону Назии: если на берегу нет дичи и дров, то тратить время и силы на высадку смысла не имеет.

Путешественники провели ночь на бортах медленно дрейфующих кораблей, а с первыми солнечными лучами подняли парус и спокойно продолжили свой путь.

Первое попавшееся на пути дерево вызвало всеобщее изумление и интерес. Оно росло почти в двухстах метрах от берега, упираясь в морские волны частоколом жилистых камней, и выпростав толстый ствол на высоту, почти вдвое превышающую мачту флагмана. Там, в тени широких листьев, зрели крупные плоды, уже снабженные маленькими зелеными ростками и метелочкой тонких камней.

– Что это, Посланник? – свое удивление Назия обратила в первую очередь на Найла, словно он самолично участвовал в создании этого мира и лично ответственен за каждое из чудес.

– Я бы сказал, что это мангровое дерево, если только был бы в этом уверен, – осторожно высказался правитель.

Примерно через час пути на их курсе выросла целая рощица точно таких же гигантов, что и первый, а затем, в нескольких километрах – рощица маленьких, куда более молодых растений.

Деревья все еще продолжали вызывать удивление, но уже не такое, чтобы оживленно перекрикиваться и указывать на них пальцами. Потом огромных стволов становилось все больше и больше, росли они чаще, и Назии километр за километром приходилось отворачивать суда все дальше в море, чтобы не застрять среди морского леса, как паук в ивовых зарослях.

Теперь уже и Найл хорошо ощущал отдельные яркие мысли корабельного смертоносца с корабля Юлук. Последнее потерянное судно стояло на якоре в полукилометре от морского леса, но время от времени от деревьев приплывали крупные орехи, которые бились в борт с таким грохотом, словно они на всем ходу налетели на скалы.

– Назия, какова длина якорного каната на малых кораблях? – неожиданно поинтересовался правитель.

– Две сотни метров, Посланник, – вздрогнула от неожиданного вопроса хозяйка корабля.

– Значит, эти деревья растут на мелководье, – сделал вывод Найл.

– Почему?

– Последний из кораблей стоит совсем недалеко отсюда, в полукилометре от леса, на якоре. Да еще и лес выступает в море неизвестно насколько. Получается, под нами одна большая мель, которую деревья и обживают. Нос налево не торопясь! – моментально отреагировала на его слова морячка. – Пойдем мористее.

– Зачем так далеко? – пожал плечами Найл. – Под их корнями наверняка не меньше трех-четырех метров.

– А если там окажется трехметровый камень? – поинтересовалась Назия. – Нет, пока под килем меньше полусотни метров, моряку быть спокойным нельзя.

– Вижу мачту!!! – вскочил один из гребцов. – Вижу мачту справа от носа!

– Нос прямо, – хозяйка отошла к правому борту, прищурилась. – Нет, не вижу… Только деревья…

– Должен быть, – Найл послал вперед мысленный импульс и мгновенно получил радостный ответ: – Они видят наш парус!

Еще через час флагман свой парус опустил, и все три судна закачались борт о борт. После обмена приветствиями и впечатлениями, первая радость от встречи отступила перед насущным вопросом: что делать дальше?

Шторм расшвырял кораблики в разные стороны на неизвестное расстояние, и теперь никто ни на одном корабле не мог сказать даже примерно, куда и как долго нужно двигаться, чтобы попасть в ту точку, что указала Великая Богиня Дельты: строго на юг от города пауков, на расстоянии в тридцать раз большем, чем от Богини до города. Разумеется, далеко не в первый раз за последние годы Найл вставал перед необходимостью принимать решение, но почти всегда рядом с ним находились опытные советники и друзья: Дравиг или Шабр, Симеон или принцесса Мерлью. Все они имели не просто совет, а собственное мнение, собственное видение, которое готовы были отстаивать в споре. На этот раз с Посланником Богини никто не спорил, и никто не собирался давать советов. Все просто ждали решения правителя, которое им следовало самоотверженно и не жалея сил исполнять.

Найл закрыл глаза, вызывая на себя внимание всех смертоносцев флотилии, вмещая в свое сознание все их способности, и раскрылся для восприятия окружающего пространства.

Разумеется, позади, над просторами моря царил сумрак – жизни там не за что было уцепиться, и некому раскрасить ментальное пространство разноцветными огоньками.

Зато впереди, среди мангровых крон, жизнь била ключом. Правда, судя по яркости огоньков, обитала там в основном всякая мелюзга, хотя на расстоянии примерно в день пути Найлу почудилась целая россыпь ярких пятен, удивительно похожих на свет человеческого сознания.

Правитель сосредоточился, вытягивая все предоставленные ему возможности в длинный щуп, повел им из стороны в сторону… Нет, ничего. Семя будущей Богини не может не отличаться от живущих на Земле существ интенсивностью своего свечения, своим цветом, но ничего странного ему разглядеть не удалось.

Найл с тоской вспомнил то чувство восторга, когда после приближения к Дельте он мог прикосновением сознания разглядеть не то что свет чужого сознания на расстоянии многих переходов – но и каждую прожилочку каждого древесного листка в округе… Но тогда на него концентрировались десятки тысяч смертоносцев, а сейчас на кораблях находилось всего лишь два десятка пауков. Значит, искать придется не столько силой разума, сколько ногами, ногами и еще раз ногами.

– Мы продолжим движение на юг, – решил Найл. – Семя Великой Богини не может не оказывать влияния на ближние земли. Надеюсь, нам удастся это влияние заметить.