Текст книги "Пират"

Автор книги: Нэнси Блок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Его широкие плечи, мускулистая спина, возбужденная плоть – все служило для того, чтобы соблазнять ее. Она находилась под воздействием его чар, подчинялась его воле, его язык властвовал у нее во рту. Требовательный, настойчивый.

Повторяющий извечный ритм природы.

Уинн провел рукой по ее плечу, прежде чем взять в ладонь грудь. Его пальцы скользнули под купальник и сжали набухший сосок. Зоя застонала. Боже, как же она хочет его, как она томится по нему! Все ее существо требует, чтобы он продолжал свои ласки.

Ее тело горело, как в огне. Уинн мягко и нежно подчинил ее себе и принялся тереться плотью между ее бедер. Вскоре она поймала ритм движения и отвечала ему не менее сильными толчками.

И вдруг Уинн застонал. В его голосе было столько горечи, смешанной с радостью, в нем звучала такая мука, переплетенная с наслаждением, что у Зои сердце едва не выскочило из груди. Вполне справедливо, подумала она, что он испытывает то же самое. Она надеялась, что его боль так же сладка, как и ее.

Зоя скользнула вниз вдоль тела Уинна, влажного от пота и воды. Она находилась во власти дьявола, а дьяволом был сам Уинн, и она ласкала его тело языком и руками. Околдованная им. Забыв обо всем на свете.

Ей нравилось чувствовать его кожу под ладонями и вдыхать его запах. Джон всегда пах хорошо. Она не раз задавалась вопросом, не преуменьшили ли роль запаха в соитии или ее собственное восприятие устроено так, что запах мужчины воздействует на ее влечение к нему.

В то время как запах Джона привлекал ее, запах Уинна одурманивал, проникал во все поры. Накрывал подобно облаку. Терзал ноздри своей терпкостью.

Зоя изнемогала от страсти, ее тело таяло при каждом прикосновении Уинна. Ноги сделались ватными, Уинн подхватил ее на руки и пошел прочь от берега, на глубину, продолжая целовать ее губы, глаза, ямочку на щеке. Вода охлаждала разгоряченную кожу, но не могла остудить желание. Сотворить это чудо было под силу лишь Уинну.

Неудовлетворенная тем, что вынуждена только принимать ласки, Зоя высвободилась из объятий Уинна и встала на ноги. Ей хотелось – нет, это было ей необходимо – самой ласкать его. Уинн ловким движением снял с нее купальник. Теперь они оба были обнажены, ничто не мешало их телам, кроме страсти… и продолжающей увеличиваться в размерах плоти Уинна. Если это продолжится, ее пират-любовник взорвется, подумала Зоя. Нет, так не пойдет.

Ни в коем случае.

Если взрыва не избежать, то пусть их тела взрываются вместе.

Зоя прижалась к его твердой плоти, потом провела по ней пальцами. Другой рукой она оперлась на плечо Уинна и, приподнявшись в воде, впустила его в себя.

«Потрясающе! Этот мужчина воистину прекрасен!»

«И воистину ужасен», – добавила Зоя, когда Уинн внезапным резким толчком пронзил ее буквально насквозь.

Вдруг одна мысль возникла в ее сознании и вернула в реальность. Они с Джоном всегда пользовались противозачаточными средствами. Уинн же предстал перед ней в чем мать родила. Она вцепилась ему в плечи и подтянулась вверх.

– Остановись! – закричала Зоя, едва не плача. – Мы не можем, Уинн, – склонив голову ему на грудь, прошептала она.

– Не можем? – с настойчивостью в голосе спросил Уинн, подняв ее лицо.

Зое на секунду показалось, что глаз, который смотрит на нее, стеклянный. Она замотала головой.

– Я знаю, что мне нечего беспокоиться насчет СПИДа, но беременность… – Она за молчала, задумавшись. – О Господи! Венерические болезни. Пираты. Женщины. Каждый порт – рай для проституток. – Она в ужасе взглянула на Уинна.

– Ну и что, Принцесса? – удивился Уинн.

Она вспомнила старую поговорку:

– «У члена нет совести».

– Верно, – проговорил Уинн, – я склонен согласиться с тобой. – Он прижал Зою к себе и глубже вошел в нее. – Но могу заверить тебя, что я ничем не болен, а возможность забеременеть полностью исключена.

Уинн принялся ритмично двигаться, побуждая тело Зои ответить ему. У нее перехватило дыхание, сердце готово было выскочить из груди. Все мысли и сомнения улетучились из сознания.

Уинн мучил Зою, то наполовину выходя из нее, то резко врываясь в нее. Она чувствовала, что близка к черте, из-за которой нет возврата.

Она любит его.

Желает его.

У них будут красивейшие дети.

Глаза Зои распахнулись, когда перед ее мысленным взором встал образ темноволосого мальчугана. Нельзя забеременеть, потому что ей придется покинуть Уинна. Ей надо заботиться о своих двух детях.

– Нет, – застонала она, в изнеможении приникнув к Уинну, который тут же замер. – Мы не должны, Уинн. Нам нельзя.

– Зоя. – Он затряс ее, и она подняла на него глаза. – Я же сказал, что тебе нечего опасаться. Я уверен в этом, Принцесса. Я не был с женщиной с течение многих лет.

Зоя была шокирована подобным заявлением, в которое трудно верилось. Но взгляд Уинна свидетельствовал о том, что он абсолютно искренен. И она поняла, что его сердце чувствует то же самое, что и ее.

– Я верю тебе, Уинн. Но ты ошибаешься насчет беременности. Сейчас самое опасное для меня время.

Уинн негромко засмеялся, и у Зои по спине пробежали мурашки: столько горечи слышалось в его смехе. Он прижимал ее к своей груди, и она слышала гулкие удары его сердца.

– О Принцесса! – Он погладил ее плечи. – Именно ты ошибаешься. Пусть это самое опасное для тебя время, ко мне же это не относится.

– О чем ты говоришь? – озадаченно спросила Зоя.

Уинн набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул с такой силой, что сдул локон со лба Зои. – О том, Принцесса, что я стерилен.

Губы Зои округлились, однако она не произнесла ни слова, лишь застонала. Уинн принял ее стон как сигнал к продолжению.

Какой же сладостной пытке она его подвергает! Он совсем забыл о том, сколь восхитительную муку несет с собой соитие. Но с Зоей он узнал и то, что все чувства могут быть обострены гораздо сильнее, чем он помнил.

И он впервые познал любовь, подумал Уинн. В его отношениях с другими женщинами присутствовала лишь похоть, стремление удовлетворить физическое желание. За всю свою жизнь он познал лишь физическую сторону соития. Другая сторона не играла роли.

Он знал, что его считают великолепным любовником, до него не раз доходили легенды о его способностях. Он гордился собой, своим умением доставлять женщинам удовольствие и оценивал себя по количеству любовниц. Пусть его основным стремлением было доставить наслаждение самому себе, однако он никогда не забывал о партнершах. С Зоей же все оказалось по-другому.

С Зоей он открыл для себя духовную сторону соития.

– Принцесса, – застонав, прошептал Уинн пересохшими губами, – ты убиваешь меня.

– Как это, Уинн? Почему ты так решил?

– Потому что я умираю каждый раз, когда вхожу в тебя.

Зоя сжала ногами его бедра, впустив его в себя еще глубже и тем самым ужесточив пытку.

– Ты, дурачок, откуда ты знаешь, что стерилен?

– Поверь, мне, Зоя. Я знаю.

– Но откуда?

– Эх, Принцесса, – вздохнул он, прижавшись лбом к ее щеке. – Ты умеешь быть настойчивой.

– «Настойчивая» – моя подпольная кличка.

Уинн почувствовал, что она улыбается.

– Вот как? – Зоя кивнула. – Принцесса Зоя Настойчивая. Звучит неплохо. Но ради Бога, открой мне остальные свои имена. Может, «Кокетка»? Или «Волшебница»? – Его голос зазвучал глуше, когда он вспомнил, в каком волшебном положении они сейчас находятся.

– Вовсе нет, – возразила Зоя, бросая на него лукавый взгляд. – Мое последнее имя Дунхэм.

– Дунхэм? – То, как она произнесла его имя, вызвало в душе Уинна трепет и взволновало кровь. – Неужели так может быть, Принцесса?

– Может. Моего бывшего мужа зовут Дунхэм.

Уинн едва не зарычал от разочарования и медленно задвигал бедрами.

– Уинн… – только и выдохнула Зоя.

«Отлично, – подумал он. – Сейчас не время для разговоров и тем более для обсуждения бывших мужей, живых или мертвых».

– Но, Уинн…

Он почувствовал, что Зоя отдалилась от него, что она о чем-то задумалась. Но ему не хотелось, чтобы она думала, он хотел, чтобы она отдалась во власть чувств.

– Ради Бога, Принцесса, доверься мне, – прошептал он, испугавшись, что она вынудит его остановиться. Его дыхание щекотало ей шею. – Я никогда не обману тебя, никогда не причиню вреда, Зоя. Обещаю.

Его движения убыстрились, вода между ними забурлила. Все окружающие звуки исчезли, слышались лишь стук сердец и учащенное дыхание. Руки Уинна сжали тело Зои, когда он приблизился к вершине, где получал полное право назвать ее своей.

Зоя забилась в его объятиях, все сильнее и сильнее вжимаясь в него, стремясь слиться с ним в единое целое. Она приникла губами к его губам и еле слышно произнесла:

– Фейерверк. Ты обещал мне фейерверк.

Уинн улыбнулся. Его переполняло ликование. Пообещав ей фейерверк, он, однако, не был уверен, что ему удастся сдержать слово. Девять лет страданий унеслись прочь. Если его Принцесса желает фейерверков, он клянется как можно чаще устраивать их для нее.

Вот так, о Боже, как сейчас!

ГЛАВА 8

«Благодарю тебя, Господи, – шептал про себя Уинн, лежа на песке и глядя в небо, освещенное ярким солнцем. – Благодарю за то, что позволил мне вновь ощутить себя мужчиной, за то, что подарил этот день и эти самые восхитительные в жизни мгновения. А еще я благодарю тебя за эту женщину. Чувственную, великодушную, ласковую…»

– Уинн, если не сбросишь с меня эти бревна, которые называешь ногами, я закричу. Еще немного, и песчаные блохи сожрут кожу у меня на спине.

«… Нежную, мягкую женщину», – закончил про себя Уинн и, посмотрев на Зою, обнял ее и уложил к себе на грудь. На ее губах сразу же расцвела улыбка.

– Так лучше, Принцесса? – поинтересовался он, поглаживая ее спину.

– Намного. – Зоя чмокнула его в нос. Внезапно вопросительно подняла брови и осведомилась: – Чем ты там занимаешься?

Уинн притворился, будто старательно пытается сообразить, что она имеет в виду, в то время как его рука гладила ее округлые ягодицы.

– Как что, Зоя? Я проверяю, нет ли там блох.

Зоя расхохоталась. Боже, как же ему нравится смотреть на нее!

– Нашел хоть одну? – Чувствовалось, что она с трудом сдерживает смех.

– А как же! Даже несколько, – заявил Уинн, лукаво взглянув на нее, и приподнялся на локтях.

– А чем ты сейчас занимаешься?

Уинн сел и уложил Зою к себе на колени животом вниз. В другой ситуации соблазнительные линии ее тела мгновенно разожгли бы в нем желание, но в настоящий момент его внимание привлекли красные точки от укусов. Он склонился над ней и провел языком по спине в тех местах, где она подверглась нападению песчаных блох. Зоя застонала.

Уинн сразу же возбудился, и его напрягшаяся плоть уперлась Зое в живот. Просунув палец между ее бедер, он почувствовал, что она тоже сгорает от желания. Она опять застонала, когда он вновь провел языком по ее спине.

– Я целую те места, куда тебя укусили, – прошептал Уинн, – и пытаюсь сделать так, чтобы тебе было хорошо.

А ему от этого только хуже. Его волосы, его зубы, проклятье, даже подушечки пальцев ныли от желания. Эта женщина прикончит его!

Зоя вздохнула. В ее вздохе Уинн услышал удовлетворение и заликовал. Когда женщина находится в объятиях возлюбленного, она должна испытывать именно такие эмоции. А она обязательно полюбит его, он уж проследит за этим.

– Уинн… – Он провел языком там, где заканчивался позвоночник, и благодарностью ему был трепет, волной накрывший ее тело. – Уинн…

– Мадам, вам никогда не говорили, что вы слишком много болтаете? – Зоя покачала головой. – Так вот, вы действительно слишком много болтаете. Вы должны знать, что есть моменты, когда разговоры нежелательны. Сейчас как раз именно такой момент. – Уинн языком обвел родинку на правом плече Зои. – Ты меченая, значит, тебя направляет судьба, – пробормотал он. – Ты настоящий алмаз, Принцесса.

– Нешлифованный? – спросила Зоя, поведя бедрами, когда Уинн положил руку ей на ягодицы, и рассмеялась.

– Нет, отшлифованный. Я имел в виду бриллиант чистой воды.

Он продолжал ласкать Зою языком, и смех замер у нее на губах. Перевернув ее на спину и несколько секунд полюбовавшись ею, он наклонился, и его разгоряченный язык вновь заскользил по ее телу.

О Боже, как же он любит ее!

Его плоть запульсировала, словно в подтверждение его слов. Зоя нагнулась, когда его язык коснулся ее соска. Теперь Уинн чувствовал себя полноценным мужчиной, и ему настоятельно требовалось узнать… э-э… как долго будет длиться это состояние, так сказать.

Нет, он лжет самому себе, а не в его правилах увиливать. Правда же заключается в том, что это чудовище существует по собственным законам и в два счета подчинило себе все его тело. Он просто не смог бы остановиться, даже если бы хотел.

Но он не хочет останавливаться, сказал себе Уинн. Проклятье, меньше всего он думает о том, чтобы остановиться. Однако самое страшное заключается в том, что все его благие намерения, все его благородные помыслы улетучились, едва это чудовище вновь обрело силу.

Ох, Зоя буквально околдовала его!

Но ему это нравится.

Уинн втянул сосок в рот. Его «я» ликовало так же, как плоть, когда Зоя отвечала на его прикосновения и ласки, отдавая всю себя. И в то же время ей удавалось подчинить его себе – одному Богу известно, как у нее это получалось, – и разжечь в его крови всепоглощающий огонь.

Он хотел от нее всего, на что было способно ее восхитительное тело: удовлетворенных вздохов, сладостных стонов, мучительной дрожи. И все равно этого ему было мало – всегда будет мало. Потому что он желал большего, чем просто физическое влечение.

Уинн мечтал, чтобы в ее глазах отражалась радость жизни, чтобы они светились нежностью. Он уже понял, что она способна на сильные чувства. Ему нужна была любовь, которая спала в глубине ее учащенно бьющегося сердца.

Она вся.

Ему нужна была она вся.

И ему нужно, чтобы она тоже нуждалась в нем.

Господи! Он никогда ни в ком не нуждался, не говоря уже о том, чтобы любить так, как любит Зою. Это пугало до такой степени, что тряслись поджилки. Надо же, превратиться в раба! Не очень-то приятный опыт для столь гордого человека. Однако ничто на свете не заставит его повернуть свою жизнь вспять.

Уинн продолжал ласкать Зою всеми возможными средствами – языком, зубами, руками, – вознося ее до небывалых высот и стремясь дать ей столько же, сколько она отдала ему. Он хотел поделиться с ней умиротворением, воцарившимся в его душе.

Он хотел стать ее частью.

Поэтому он гладил ее и готовил к тому, чтобы доказать свое желание. Он отбросил все страхи и сомнения, мучившие его долгие годы. Его доверие к Зое было достаточно велико, чтобы не бояться показать свою ранимость и зависимость от нее.

Лаская ее, он мысленно клялся ей в верности и в вечной любви.

Зоя уютно расположилась на мускулистом теле Уинна, испытывая удовольствие даже от того, что кожей чувствовала его кожу. Теплый ветерок окутывал их, словно тонкое одеяло. Она уткнулась носом ему в грудь и вдохнула запах, который сводил ее с ума.

Туалетная вода «Уинн».

Женщины в ее веке помешались бы на таком запахе. Она могла бы сделать огромные деньги на продаже такой туалетной воды. Надо бы изменить название на что-нибудь более эротичное, чтобы новый товар мог конкурировать на рынке.

Кроме того, еще и потому, что Уинн принадлежит только ей. Негоже, чтобы тысячи очумевших женщин со взбесившимися от запаха гормонами произносили его имя. «Ну нет, – подумала она, с трудом справляясь с накатившей ревностью. – Так не пойдет».

Зоя представила себя в роли американской героини, мстящей за своего мужчину, и ее губы тронула зловещая усмешка. Она видела себя в черном стетсоне[6]6
  Широкополая фетровая шляпа с высокой тульей, которую обычно носят ковбои).


[Закрыть], сдвинутом набок, в черной шелковой рубашке, расстегнутой до ложбинки на груди и заправленной в черную обтягивающую юбку из джинсовки. Наряд дополняли высокие, до бедер, черные кожаные сапоги и отделанный бриллиантами ремень с кобурой.

«А почему бы и нет?» – спросила себя Зоя. Никто не запретит ей думать. Ведь, в конце концов, она может поступать со своими фантазиями так, как считает нужным. Она вернулась к нарисованному ею образу:

В каждой руке у нее будет по шестизарядному пистолету из чистого серебра с украшениями из оникса, так похожего на волосы Уинна. А на стволе будут выгравированы имена женщин, застреленных ею в отместку за то, что они посмели поднять глаза на ее пирата и произнести его имя.

Нет. «Уинн» совсем не подходит.

Нужно нечто менее интимное, название, которое описывало бы запах. Которое не будило бы в ней гнев, а ласкало слух. И которое отражало бы неповторимость Уинна.

Название должно быть очень точным, оно должно передавать то, как Уинн будоражит ее чувства и разжигает желание. Ей бы хотелось, чтобы название показывало, что она испытывает, когда Уинн прижимает ее к себе, гладит, целует… шепчет ее имя.

Более того, чтобы вынудить людей платить за туалетную воду, название должно быть зеркалом ее восприятия запаха Уинна. Оно должно рассказывать о стремлениях и желаниях, зарождающихся в ее душе благодаря Уинну, передавать страсть, но не ее, а его.

– Вот оно!

Зоя хлопнула ладонью по груди Уинна. Тот от неожиданности вздрогнул и перевернулся на бок, продолжая прижимать ее к себе. Зоя почувствовала, что в нем зажглось желание.

– Не сейчас, Уинн. Я только что сделала открытие века: как завоевать рынок духов. Это очень прибыльная сфера производства.

Он сонно посмотрел на нее, и она затрепетала. Проклятье! Уж очень он сексуален, это не к добру. Ее дыхание участилось, когда Уинн лениво взял в ладонь ее грудь.

– Ты коммерсант, Принцесса? Я думал, ты изобретатель. Хотя, как я полагаю, в парфюмерии тоже надо быть изобретателем в том, что касается рецептов и перегонки.

Зоя посмотрела на длинные загорелые пальцы, ласкавшие ее грудь. Изящные, с аккуратно подстриженными ногтями, они являли собой резкий контраст с ее бледной кожей. Она застонала. Что эти пальцы сделали с ней!

Черт! Что они сейчас делают с ней!

Она втянула в себя воздух, стараясь подчинить себе свое тело. Когда он так гладит ее, она теряет способность размышлять здраво. Даже не помнит, что он только что сказал.

– И что за открытие, Принцесса? Наверное, новый метод создания запахов?

Во взгляде Уинна читался интерес. Он стал серьезным, однако это ни в коей мере не умалило желания Зои. Тем более что пальцы продолжали нежно скользить по ее телу.

Зоя прижала его руки, но он высвободил их и положил ей на грудь. Зоя не протестовала. Зато она успела овладеть собой.

– Да. Создания запахов. Именно так. И все благодаря тебе.

– Мне?

– М-м-м… Дело в твоем запахе. Понял?

Не вызывало сомнения, что он ничего не понял. Его лицо приняло озадаченное выражение. – Но я не пользуюсь одеколоном.

– Вот-вот.

Уинн нахмурился.

– Ты что, дурачишь меня, Принцесса?

Зоя провела рукой по его лбу, чтобы раз гладить собравшиеся морщины, потом погладила грудь, на которой четко выделялись выпуклые мышцы.

– Ни в малейшей степени. Я займусь тобой позже, когда мы поговорим. – Она увидела, как его лоб покрылся испариной.

– Тогда давай быстрее заканчивать беседу.

Зою рассмешило выражение лица Уинна: на нем явственно читались и раздражение, и досада, и нетерпение, однако она заставила себя сдержаться. Так на чем же она остановилась?

– Я разолью во флакончики твой запах и назову его «Страсть пирата».

– Ты шутишь.

– Ни капельки. Феромоны, понимаешь ли. – Он не понимал. – Запах, который выделяют животные, чтобы привлечь партнера.

– А ты, моя дорогая, низводишь меня до уровня животного? – Уинн угрожающе прищурился.

– Только когда ты ругаешься. – Он не смягчился. – Люди тоже выделяют феромоны. Если я разолью во флакончики твои феромоны, то заработаю кучу денег.

– Кучу денег? – Уинн приподнялся на локте и положил голову на ладонь.

– Целое состояние. Если правильно проведу маркетинг.

– А деньги так для тебя важны?

Зоя увидела, что лицо Уинна превратилось в каменную маску. Это так не похоже на него. Неужели он встречал на своем пути «охотниц за состоянием»?

Вполне вероятно. Во времена Регентства общество считало наличие состояния главным требованием для жениха. Да и сейчас тоже. Наверное, он однажды обжегся. Его титул так же может быть предметом охоты. Титулы всегда являлись ценным товаром на рынке женихов и невест.

Бедняга.

Зоя погладила его по щеке.

– Не беспокойся, Уинн. Я не гонюсь за твоими деньгами. А вот твое тело в опасности, – многозначительно заявила она и вздернула одну бровь.

– Тогда мне бы хотелось, чтобы ты им воспользовалась.

Ага! В его взгляде опять появился лукавый огонек, а руки вновь заскользили по ее телу. Надо торопиться, иначе у нее не хватит выдержки продолжать разговор.

– Джонатан обеспечит меня – не все наши деньги были вложены в дело. Но я так долго играла роль графини, что в будущем мне понадобится доказывать свою независимость и способность содержать себя. Джонатан никогда не понимал, как это важно для меня.

Зоя вздохнула. Джонатан никогда ее не понимал. Но теперь это все позади, а впереди ее ждет дар богов, упакованный в оболочку красивого мужчины. И этот мужчина своими нежными касаниями добирался до самого сердца. Ей выпал еще один шанс полюбить и возможность начать все сначала.

Она перевела взгляд на своего пирата и убрала серебристую прядь с его загорелого лица. «Он мужчина до мозга костей», – подумала Зоя, и сладостное томление разлилось по ее телу.

«И весь принадлежит мне».

Она заметила, что он наблюдает за ней, его глаз потемнел. Без сомнения, его обуревала ярость.

– Что? – спросила Зоя.

– Не что, Принцесса. Кто?

– Кто? – Он совсем запутал ее.

– Да. Кто. Кто такой этот чертов Джонатан?

Зоя впервые увидела Уинна в таком гневе, причем гнев был направлен на нее.

– Я же говорила о нем. Ведь сначала я думала, что ты и есть Джонатан. Хотя теперь мне трудно понять, как я могла принять тебя за него. И все-таки между вами есть фамильное сходство: темные волосы, правильные черты лица, широкие плечи и узкие бедра. Даже по характеру вы во многом похожи. Однако ты мягче, чем Джонатан, и мы с тобой лучше подходим друг другу. Физически ты не только более привлекателен, но и крупнее, – она покраснела, – со всех точек зрения.

Глаз Уинна превратился в щелочку.

– А каким образом ты это выяснила?

– Как, я же видела вас обоих без одежды и…

Уинн зажал ей ладонью рот. Зоя была рада, что он так сделал, потому что понимала: она ведет себя как последняя дура. Она занервничала под его тяжелым взглядом.

– Принцесса, – процедил Уинн сквозь стиснутые зубы. – Спрашиваю тебя еще раз. Что я сделаю потом, я не знаю. Однако я понял сейчас одну вещь: по характеру я собствен ник. Впервые за всю мою жизнь я ощущаю в себе такой эмоциональный подъем, как сейчас. – Зоя кивнула. – Так скажи мне: кто такой Джонатан?

Уинн убрал руку с ее лица. Он ждал от нее ответа. Каждый его мускул был напряжен до предела, а сам он превратился в натянутую струну. Он до такой степени напугал Зою, что она, забыв о дипломатии, о необходимости успокоить его, брякнула первое, что пришло в голову:

– Мой муж.

В следующее мгновение она сообразила, что этого не следовало говорить.

– Твой – кто?

Уинн не кричал.

Он и не будет кричать.

Вопрос прозвучал, как глухое рычание. Возможно, он действительно животное. Ну и плевать!

Зоя не ответила, и Уинн затряс ее. Кажется, она лишилась дара речи, и он не мог винить ее в этом. Его самого удивляло, как у него хватило выдержки задать последний вопрос.

«Ее муж.

Ее муж!»

Он пристально посмотрел на нее. В нем бурлили боль и ярость. Ревность, которую он испытывал впервые в жизни, змеей вползла в сердце.

– Теперь ты принадлежишь мне, Зоя. Больше никому. Я убью этого мерзавца, если он осмелится предъявить на тебя права. Сверну ему шею.

С него достаточно. Хватит!

Уинн поднялся и принялся отряхивать песок. Зоя дернула его за руку. Он повернулся к ней – и на нее обрушился поток ярости, ненависти и разочарования от разбитых надежд. Но ему удалось сдержать себя, потому что он увидел в ее взгляде печаль. И слабая улыбка тронула ее губы.

– Я бы предпочла, чтобы ты не делал этого, Уинн. Пусть Джонатан и законченный осел, но он небезразличен мне. К тому же он отец моих детей. Что я им скажу, если мой возлюбленный убьет их отца?

Слова, словно кинжалы, вонзались в сознание Уинна. «Осел». «Отец». «Дети». Эти слова имели большую власть, чем такое слово, как «возлюбленный».

О Господи! Все значительно хуже, чем он предполагал. Уинн устало опустился на песок и положил голову на согнутые колени. «Я сейчас умру», – подумал он.

– Дети, Зоя? – Его язык был таким же шершавым, как песок, прилипший к телу.

– Я думала, что говорила тебе об этом… Уверена, что говорила. Интересно, а что, по-твоему, я имела в виду?

Он дважды сглотнул, прежде чем смог совладать со своими губами и протолкнуть слова через пересохшее горло.

– Я никогда не обращал внимания, Принцесса. Я думал, ты имеешь в виду детей вашей деревни.

Он медленно умирал. Какая жестокость: быть так близко от исполнения своих самых сокровенных желаний – и в следующее мгновение рухнуть в бездонную пропасть отчаяния…

– Уинн, посмотри на меня. – Голос Зои доносился до него как бы издалека. Он повернулся к ней, пытаясь сосредоточиться на том, что она говорит. Он плохо соображал, поэтому ее слова звучали для него полной бессмыслицей. – Ты должен выслушать меня. Джонатан был моим мужем. Теперь он бывший муж.

– Ты вдова?

Уинн знал, что не услышит тот ответ, на который надеялся. Но он должен был задать этот вопрос.

– Не знаю.

– Ради Бога, Принцесса. Пожалей меня. Я не представляю, сколько еще выдержу.

Как будто чья-то рука сдавила горло Зое. Господи, она все испортила! Своей прямолинейностью – Джон не раз утверждал, что эта черта характера когда-нибудь доведет ее до беды, – она разбила ему сердце. Возможно, ее бывший муж не такой уж осел. И сейчас она – и человек, который сидит рядом, – расплачивается за свое неумение действовать дипломатично.

Зоя придвинулась к Уинну, обняла его за плечи и прижалась к нему щекой. Несмотря на его возраст и размеры, она воспринимала его как ребенка, которому требуется утешение.

– Мы с Джонатаном разведены.

Зоя догадалась, что он не верит ей. Она чувствовала, как напряжены его мышцы, и попыталась внушить ему, что любит его. Когда он наконец глубоко вздохнул и немного расслабился, она улыбнулась. Они настроены друг на друга – скоро он поймет, что может доверять ей, что она честна и открыта перед ним. И тогда он узнает, что она испытывает. Проклятье! Ему давно следовало бы понять!

Но все мужчины, видимо, глупы в том, что касается этих вопросов. Неужели он решил, что она ляжет с ним в постель, не испытывая к нему никаких чувств?

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Не знаю, как это получилось, потому что я поклялась исключить из своей жизни подобные чувства. Никогда бы не поверила, что это случится так скоро. Но это случилось. – Его сердце под ее ладонью забилось быстрее. – Я люблю тебя, Уинн, всей душой. Ты моя жизнь – Он обнял ее. Горячая слеза скатилась с его щеки и упала на щеку Зои. – Прости меня. Я виновата, – продолжала она. – Мне казалось, я все сказала тебе. У меня все перепуталось после того, как я ударилась головой о палубу. К тому же за последнее время произошло так много событий.

Уинн посмотрел на нее. Зоя была потрясена глубиной чувств, отразившихся в его взгляде, и ее охватила радость, смешанная с горечью. Она не может бросить его – и все же она должна возвратиться. Но она не может допустить, чтобы его надежды рассыпались в прах.

– Я сожалею о том, что столько лет потратила на Джонатана, но никогда не сожалела о том, что у меня двое детей. Я очень сильно люблю их – так же, как тебя. Такова уж природа сердца: оно как бы расширяется, и в нем находится место для всех.

– О Зоя! Моя сладкая, сладкая Принцесса! – Уинн уткнулся ей в волосы. – Я бы никогда не согласился, чтобы ты изменилась. Джонатан и дети сыграли свою роль в формировании твоего характера. Я ни о чем не жалею, кроме, наверное, того, что мы не встретились раньше. Тогда бы твои дети были моими.

– Черт! – Растроганная его признанием и тем, что он принимает сложившуюся ситуацию, Зоя смахнула с ресниц слезы. – Из меня слезы всегда лились, как из лейки. Дети утверждают, что я плачу даже над шутками.

Уинн поймал на палец слезинку. Зоя не знала, чья она: его или ее.

– Расскажи мне про детей, – попросил он.

– Алексу двенадцать, а Алексе десять. Джон отправил их в школу несмотря на мои протесты. Я знаю, что им там плохо, и собираюсь забрать их оттуда. Они хорошие ребята, умные и сообразительные. И очень красивые. – Зоя посмотрела на Уинна и подумала, что они очень похожи на него. Ей стало горько: из него получился бы потрясающий отец. – А у тебя есть дети, Уинн?

На лице Уинна отразилась смертельная мука. Он попытался овладеть собой, но Зоя видела, что под напускным спокойствием скрывается боль. Он сидел, устремив взгляд вдаль, и, казалось, забыл о ее существовании. Прошло некоторое время, прежде чем он нашел в себе силы все объяснить:

– У меня нет детей, Зоя. Я думал, впереди у меня целая жизнь – я же был молод и самонадеян. А потом, во цвете лет, я стал стерильным.

Он не смотрел на Зою, а продолжал разглядывать белую полоску песка, окантовывающую залив.

– Каким образом? – спросила она.

– Эх, Принцесса! Полагаю, ты действительно любишь меня, если ничего не заметила.

– Чего, Уинн?

– Что я только наполовину мужчина. Зоя не имела ни малейшего представления, о чем он говорит.

– Глупости. Допускаю, что у тебя не хватает мозгов, если ты заявляешь такое, но что касается твоих мужских способностей, тут не может быть речи ни о какой половине. Я сужу на основе собственного опыта и того, как славно мы с тобой провели время.

Уинн грустно покачал головой.

«Что этот дурачок выдумывает?» – недоумевала Зоя. Ее потрясла его мужская сила: дважды он кончил, когда они были в воде, и один раз на берегу.

– Уинн, ты мелешь чепуху. Ты мог бы своим членом прорубить тоннель в Китай, на другую сторону земного шарика.

Теплая улыбка тронула его губы, а на щеках появились ямочки. Несмотря на смятение, царившее в его душе, он с истинно мужской гордостью воспринял ее слова.

– Ты действительно так считаешь? – с некоторым самодовольством осведомился он.

– Конечно. Твоя выносливость, мой возлюбленный пират, достойна уважения. Складывается впечатление, будто ты не спал ни с кем в течение многих лет. Признаюсь, для меня это было бы желательно, хотя этому трудно поверить.

Душой Уинна вновь завладела тоска, уничтожив робкие ростки уверенности в себе.

– Значит, я выполнил твое желание, Зоя. Я действительно очень долго не был с женщиной. – Как долго?

– Почти десять лет.

Зоя ахнула – она просто не могла предотвратить подобное проявление эмоций. У Уинна не было надобности лгать. Но почему он выбрал жизнь монаха?