Текст книги "Пират"
Автор книги: Нэнси Блок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 15
– И они как сумасшедшие забегали по палубе, а потом посыпались за борт, будто увидели привидение.
– А что случилось потом, дядя Гриззард? – спросил Адам.
– «Дядя Гриззард»? – прошептал Уинн Зое. Они слушали, как старый пират рассказывает о своих приключениях. – Ты бы хотела, чтобы твой сын называл его «дядей»?
– Он же не педофил, чьи любовные пристрастия направлены на детей, если ты имеешь в виду именно это. Он обычный человек, который выглядит как обычный пират. Ему наскучили женщины, и он решил искать в море успокоения и прочей чепухи, – ответила Зоя, используя выражение Гриззарда.
– «Прочей чепухи» – вот это скорее всего, – пробормотал Уинн.
– Он сказал мне, что сожалеет о нашей ссоре при знакомстве, что когда-то он любил одну женщину, а она плохо обошлась с ним.
– О Боже! – воскликнул Уинн. – Боюсь, мне не переварить этого.
– Еще сказал, что иногда ходит к женщинам, но ему нравятся не такие, как я, а пухленькие, грудастые и с аппетитной задницей, – У Уинна от изумления расширился глаз. Оказалось, что Зоя еще не закончила: – И что ему очень интересно познакомиться с тремя англичанками с «Черного дрозда» – именно так он и сказал.
Она подмигнула Уинну, смотревшему на нее раскрыв рот.
– Ты уверена, что говоришь о Гриззарде, а не о каком-нибудь азиатском джинне, который вынул из бедняги его душу и сам поселился в нем?
– А ты подумай, Уинн. – Зоя оглядела Гриззарда, так похожего своей внешностью на гризли. – Неужели джинну может прийти в голову поселиться в Гриззарде?
Уинн засмеялся.
– Должно быть, на меня подействовали восхитительные блюда, приготовленные коком: у меня потрясающее настроение, и я сгораю от нетерпения, Принцесса. – Он с удовольствием отдался во власть приятных образов, возникавших у него в сознании.
А Гриззард тем временем продолжал:
– И никто из них не помер. Вам надо научиться, как и кого подмазывать, чтобы не получать по носу. Спросите бедного Лича. – Гриззард подмигнул лейтенанту, а Адам и Хаким с интересом уставились на его забинтованный нос. – И все-таки нас побили, ребятки. Вот и бушприт[18]18
Передняя мачта корабля, лежащая в наклонном положении
[Закрыть] мистера Лича свернут на сторону. Вы ведь знаете Бука, того громадного гардемарина, который иногда выглядит недоумком? – Мальчики дружно закивали. – Ну вот, он бы потерял свой зад, если бы он не был крепко приделан. Он туп, как курица, и имеет привычку дырявить собственный корабль.
Мальчики продолжали энергично кивать, к великому смущению гардемарина. Гриззард же ничего не замечал. Уинн засмеялся, счастливый, что он жив, что он вернулся на судно и, главное, что рядом с ним Зоя.
Посмотрев на нее и увидев, что она смотрит на детей с нежностью, а на Гриззарда с любовью, которой старый пират не заслуживает, он понял, что она держит в руках его жизнь. Ему предстоит многое обдумать и принять решение. И он сделает это, что бы ни случилось.
– Бук – животное очень прыткое, – услышал он голос Гриззарда, – несмотря на свои размеры.
Маккэрн, не выносивший, когда оскорбляют крупных людей, с угрожающим видом двинулся на Гриззарда, но Кэти схватила его за руку. Он обернулся к ней, она улыбнулась ему, и Маккэрн тут же с радостью «сунул свою физиономию в сэра Преподобие», как подумал Уинн.
– Так вот, Бук подмазал коротышку-дерьмоеда, сунув ему фальшивую монетку, и ублюдок позволил ему подняться на борт. А потом мы разрешили Буку применить свой талант и проделать дыру в ялике. Вот и весь рассказ, как говорят. Что это доказывает? – спросил он у ребят с видом строгого учителя.
– Мошенничать – это хорошо, – ответил Адам.
– Подлость, подлость, – на ломанном английском закричал Хаким.
– Вы оба правы, ребята, – засветился Гриззард. – Это показывает, что у Бука в котелке есть еще что-то, кроме каши. – «Дядя» Гриззард похлопал себя по темечку, и мальчики торжественно кивнули.
Зоя расхохоталась, но Уинн поморщился, решив, что воспитание мальчиков находится под страшной угрозой в лице Гриззарда.
– Хочу предложить тост, – объявил Маккэрн.
– А нам можно выпить? – спросил Адам.
Уинн бросила на Гриззарда испепеляющий взгляд, и тот поспешил отвести мальчиков в каюту, заявив, что им нельзя пить, «пока они не достигнут зрелости – одиннадцати лет». Зое, которая только что отпила разбавленного водой рома, при этих словах пришлось обеими руками зажать рот. С начала путешествия у нее еще ни разу не было приступа морской болезни, поэтому ей не хотелось искушать судьбу неразбавленным ромом.
– За друзей! – заорал Маккэрн. – Старых и новых! – Его восторженный взгляд остановился на Кэти.
– Принц снесет яйцо, если отношения между этими двумя будут развиваться, – прошептал Уинн.
– Отнесись к этому снисходительно: они молоды и влюблены.
– Разве нельзя быть старым и влюбленным, Принцесса? – поинтересовался он, поглаживая ее шею.
– Я этого не говорила.
Она подняла на него полный обожания взгляд, и Уинн растаял.
– Оставь их в покое. Все утрясется.
– Ты так считаешь? – У него были серьезные сомнения. – И каким же образом? Или ты думаешь о предложении, моя хитрая Принцесса?
– Любая девушка мечтает о том, чтобы ей хоть раз в жизни сделали предложение руки и сердца, – прошептала она и, придвинувшись к нему, провела языком по уху.
Уинн вздрогнул, ему захотелось овладеть этой дочерью дьявола сильнее, чем когда-либо.
– И каким же образом она заставит Маккэрна сделать ей предложение?
Зоя откинулась на спину стула и пренебрежительно посмотрела на Уинна.
– А что заставляет тебя думать, что она согласится на его предложение?
– Этот человек был закоренелым холостяком в течение тридцати лет. По моему мнению, более вероятно то, что ей придется его убеждать жениться на ней.
– Я нашла решение этой проблемы, – объявила Зоя и дерзко подмигнула.
– Сомневаюсь, что мне хотелось бы услышать, какое решение ты нашла.
– Уверена, тебе будет интересно.
Уинн сокрушенно покачал головой и приготовился выслушать план еще одного невероятного проекта.
– Я посоветовала ей соблазнить его и забеременеть. Маккэрн человек чести, и он не допустит, чтобы она осталась одна в таком положении. К тому же он мягкосердечен. В общем, он сходит по ней с ума, но слишком упрям, чтобы сдаться до того, как его припрут к стенке.
Уинн ошеломленно заморгал.
– Принц отрежет мне еще одну часть моего тела, если догадается, кто стоит за всем этим. – Уинну с трудом верилось, что Зоя могла придумать такой план, однако, зная Маккэрна, он понимал, что такой план сработает.
– А какую часть твоего тела отрежет регент? – осведомилась Зоя.
– Голову.
– Не очень большая потеря.
– Зоя… – предупредил ее Уинн.
– Ладно, вполне возможно, что мне будет не хватать твоей головы, если регент отрежет ее, – продолжала она дразнить его. – Но других частей твоего тела мне будет не хватать гораздо больше.
Она по-кошачьи потерлась о него, и несколько частей его тела проявили бурный интерес к ней.
– Эй, тост, – объявил Уинн, надеясь отвлечь внимание Зои и придать своим мыслям иное направление. – За хитрых, едких женщин, которые горячат нашу кровь, приносят нам счастье… и за вечную любовь…
– Аминь, – прозвучал от двери раскатистый голос Гриззарда. – И за мечту старого развратника посетить три английских островка.
Уинн поперхнулся ромом и, закашлявшись, забрызгал красным напитком и свою рубашку, и окружающих.
– Тебе бы следовало поучиться хорошим манерам, сынок, – наставительно произнес Гриззард и вышел из кают-компании.
– Да-а, Уинн, – озадаченно произнес Маккэрн. – Мне казалось, что я хорошо тебя знаю, а вот ошибся. Не знал, что ты не переносишь неразбавленный ром.
– А следовало бы, – вмешалась Кэти. – Ведь его вскармливали шотландским шоколадом.
Маккэрн откинулся на спинку стула и расхохотался.
– А что такое шотландский шоколад? – спросила Зоя.
Кэти подмигнула.
– Как, ты не знаешь? Это молоко с серой.
– Мистер Лич, где Уинн? – спросила Зоя на следующее утро, когда первые лучи солнца осветили небосклон. – Когда я проснулась, его уже не было. Я волнуюсь. Я ожидала увидеть его если не в нашей каюте, то у штурвала.
– Полагаю, он «отстреливает кошку», мэм. – Создавалось впечатление, что молодой человек озадачен собственным ответом.
– Отстреливает кошку? Зачем? Она бешеная?
Впервые Зоя увидела, как серьезное лицо молодого человека медленно расползается в улыбке. Он покачал головой и ответил, но не сразу. Когда он заговорил, его голос звучал сдавленно и поднялся на целую октаву. Лейтенант совсем не походил на того человека, которого знала Зоя.
– Он выбрасывает свой баланс, мэм.
– Он занимается счетами в такую рань? Он, должно быть, заболел. Какая глупость, ведь ему надо отдохнуть после этой ужасной тюрьмы. Нет, сейчас неподходящее время, чтобы заниматься чем-то серьезным…
– Да, верно, мэм. Он перегибается через леер.
Зоя ахнула.
– О Господи! Это опасно? Однажды я читала, что викинги устраивали гонки вокруг своего судна – на веслах. О чем он думает? Вот что я скажу: мужчины становятся легкомысленными, как дети, когда дело касается игр, развлечений и опасности.
Лич начал хохотать, что совсем не вязалось с его обычно сдержанной манерой.
Наслаждаясь свежим воздухом и солнцем, Зоя неторопливо шла вдоль борта. Она была счастлива, что наконец-то влезла в теннисные туфли и джинсы. Куртку она набросила на плечи, чтобы защититься от резкого ветра.
Обогнув спасательную шлюпку, она услышала, как кто-то давится, и поспешила на помощь бедняге, который, должно быть, перебрал на вчерашнем празднестве…
– Уинн? – изумилась Зоя, когда вид скрючившегося над леером мужа вывел ее из задумчивости.
Несчастный застонал, его глаз слезился и покраснел. Внезапно сильнейший спазм скрутил его тело, и Зоя приблизилась к нему, чтобы поддержать.
– Уходи отсюда, Принцесса. – Он отвернулся от нее и свесил голову через борт.
– Какой же ты болван! – воскликнула Зоя, не понимая, почему он предпочитает страдать в одиночестве. Из собственного опыта она знала, что ни один мужчина на свете не любит страдать в одиночестве. Мужчины – это большие дети, независимо от того, какую ступень на социальной лестнице они занимают. – Проклятье, чем ты тут занимаешься?
– Все в порядке, я отстреливаю кошку.
– О, я вижу, – проговорила Зоя, только сейчас сообразив, что имел в виду Лич. – Это называется еще и «перегибаться через леер».
– Ты абсолютно права, дорогая.
Зоя вынула из кармана мятый платок и вытерла Уинну покрытый испариной лоб. Она хорошо помнила, что любое движение может повлечь за собой новый спазм.
– Я помню, что вчера ты пил очень мало. Значит, это опять чертова морская болезнь, которая мучает тебя после выхода из порта, да? – спросила она.
– Нет, Принцесса. – Уинн поднял на нее мутный взгляд. – Это не «чертова морская болезнь, которая мучает меня после выхода из порта». Это чертова морская болезнь, которая мучает меня каждый день.
– Тогда почему ты ничего не сказал мне? У меня еще остались таблетки.
– Зоя, нам предстоит долгий путь, прежде чем мы доберемся до Рейвенскорта, причем большая часть лежит по морю. Ты сможешь продержаться столько времени без своих таблеток, или у тебя там залежи их? Предупреждаю, – он улыбнулся, – если ты ответишь «да», я решу, что ты ведьма.
– Если ты дальше будешь упорствовать, то узнаешь, что я к тому же еще и стерва.
Зоя поддержала его. Он был слаб, как трехдневный щенок. Она провела его мимо Лича, который отдал ему честь – неисправимый мальчишка! – помогла спуститься по трапу и усадила в удобное кресло в их каюте, а затем сунула ему в рот крохотную белую таблетку.
– Если ты не заметил – хотя должен был бы, – сказала она, – я не страдаю морской болезнью с тех пор, как мы покинули Канары. Наверное, я привыкла и превратилась в настоящего морского волка.
– А какой вывод ты сделала насчет меня? Чем дольше я плаваю, тем хуже мне становится?
– Я не делала никаких выводов.
– Никаких? Ну, тогда это первый.
Судно качнулось, и Уинн, Зоя готова была поклясться, позеленел.
– Можешь издеваться надо мной, если тебе так нравится, – пробормотала она. – Я не всегда права.
– Ага! Значит, ты признаешь это!
Зоя нахмурилась. Иногда этот мужчина ведет себя слишком напыщенно. Ей это не нравится.
– И в то же время я не сказала, что всегда не права. Тебе известно, что чаще я бываю права.
– Так же, как ты была права в том, что мы с Джонатаном похожи? – поинтересовался Уинн окрепшим голосом.
Зоя решила, что разговорчивость Уинна является результатом быстрого действия ее таблетки, и недовольно покачала головой.
– Вы оба высокие и темноволосые, – хмуро ответила она.
– А глаза? – продолжал настаивать Уинн. – Ты утверждала, что у нас темные глаза.
– Но у тебя действительно глаз темный, – сказала она, пристально вглядываясь в его лицо. Она никак не могла сообразить, к чему он клонит.
– Ну а второй глаз?
– А что с ним?
– Тебе безразлично, что я ношу повязку?
– Уинн, я люблю тебя независимо от того, что ты носишь. Твоя повязка ничего для меня не значит. Я полюбила тебя фактически с того момента, когда впервые сконцентрировала взгляд на твоем лице, украшенном очаровательными ямочками.
– У меня нет ямочек, – совершенно по-детски надулся Уинн.
– Есть. По одной на каждой щеке. А еще, когда ты сердишься, у тебя появляется складочка, которая разделяет бровиь… вот как сейчас, – добавила она и провела пальцем по брови.
Уинн возмущенно скривился.
– Я не сержусь.
– Да, я вижу, что ты не сердишься.
– Отлично. – Немного смягчившись, он откинул голову на высокую спинку кресла. – А ты будешь любить меня без повязки?
Зоя с улыбкой восприняла его беспокойство. Глупый. Ведь она любит его до самозабвения.
– Не знаю, – поддразнила она его. – Повязка очень тебе идет. Ты выглядишь настоящим пиратом.
– Вот как? – низким чувственным голосом, который всегда вызывал приятный трепет в теле Зои, произнес Уинн. – Может, мне не надо снимать эту чертову штуковину?
– Как хочешь, Уинн. Мне безразлично.
«И ведь это действительно так», – внезапно осознала Зоя. Ничто не оттолкнет ее от него. Ни шрам, ни стеклянный глаз, ни пустая глазница не умалят ее любви к этому человеку. Если завтра он станет уродом, она будет любить его с той же преданностью, что и сейчас, и тогда, когда впервые увидела его.
Однако природа поступит необдуманно, если изуродует такое красивое лицо.
– Я как-нибудь справлюсь, Уинн, – с нежностью проговорила она, вложив в свой взгляд всю свою любовь.
– Я знаю, Принцесса. Предупреждаю тебя: все не так страшно, как ты можешь подумать, хотя ты никогда ничего подобного не видела. Это отражение моего характера, нечто, что выделяло меня с самого рождения и делало неповторимым.
Зоя трепетно ждала, пока он возился с завязками. «Только барабанной дроби не хватает», – подумала она. В следующее мгновение Уинн торжественно сорвал черную бархатную повязку.
Он моргнул, потом еще раз, стараясь привыкнуть к яркому свету, и с выжидательной улыбкой на лице повернулся к Зое.
– Ну, что ты думаешь, Принцесса? – спросил он.
Но его взгляд наткнулся на пустоту.
Зоя исчезла.
«О нет», – мысленно закричал он. Временной тоннель позвал ее назад.
Уинн вскочил с кресла и рванулся к двери, но по пути споткнулся о что-то мягкое и тяжелое. Вид распростертой на полу Зои шокировал его. Он рухнул перед ней на колени и неистово затряс ее.
Бедняжка! Очевидно, она ожидала чего-то ужасного, а он всего-то хотел ей показать второй глаз. А может, она упала в обморок, когда увидела сам глаз? Что однажды сказала бабушка? Что надо соблюдать осторожность и не пугать до полусмерти тех, кто никогда в жизни не видел человека с глазами разного цвета.
– Это совсем на нее непохоже, Маккэрн. Зоя здорова как лошадь… даже как бык. Падать в обморок, а потом так долго не приходить в себя – это не в ее духе.
Обеспокоенный тем, что Зою почти час приводили в чувство, Уинн провел мозолистой рукой по лицу. Черт, даже когда она рухнула из ниоткуда на палубу, ее обморок длился всего несколько минут. Маккэрн считал, что он слишком стар, чтобы так волноваться, но ведь не его жена потеряла сознание. К тому же он ничего не знает о том, что Зоя прилетела из другого времени.
А что, если это каким-то образом связано с ее путешествием во времени? Возможно, эта мерзкая штуковина, о которой она рассказывала, собирается засосать ее, как бесшумный водоворот. Возможно…
– Да приткни ты куда-нибудь свой зад, чудовище! – рявкнул Маккэрн так, что у Уинна заложило уши. – Ты протопчешь канаву в полу. – Но Уинн продолжал ходить взад-вперед по кают-компании. – Сядь! – приказал доктор.
Уинн сел, уперся локтями в колени и положил голову на руки.
Маккэрн поцокал языком.
– Нет смысла скрывать, что ты сходишь с ума по своей госпоже. Это вполне нормально для молодоженов. Но сейчас она пришла в себя и чувствует себя прекрасно. Только подумай: какое-то мелкое недомогание полностью лишило тебя рассудка… Что с тобой, дружище?
– Она упала в обморок, когда увидела, что у меня глаза разного цвета. – Уинн понимал, что его слова звучат по-детски, но ничего не мог с собой поделать: обморок Зои сломил его.
– Наверное, она ожидала увидеть пустую глазницу, а когда обнаружила, что под повязкой скрывался голубой-преголубой, как у ангела, глаз, возликовала и потеряла сознание.
– Не слишком ли мы с тобой разболтались, а, Маккэрн? – проворчал Уинн.
– Ну вот, теперь ты разозлился. Нет смысла переливать из пустого в порожнее. Катись отсюда, и решайте свои дела вдвоем.
Уинн поднял голову и мрачно посмотрел на доброго доктора. Когда же тот подтолкнул его, он сердито нахмурился и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся к Маккэрну словно в поисках поддержки.
– Я спрашиваю тебя, капитан: у тебя слово «дом» женского рода?
– Как это?
– Это такой дом, на котором женщина носит бриджи.
Уинн загнанно улыбнулся.
– Зоя уже давно носит бриджи, и мне нравится, как она в них выглядит. Мне нравится, как они обтягивают ее упругую задницу….
– Задницу? Как ты называешь свою жену! Ты помешался, приятель? Ты заслуживаешь того, чтобы Зоя прошлась по твоей спине палкой, раз ты смеешь говорить такие вещи.
– Задница – это… – начал было Уинн, но Маккэрн резко оборвал его:
– Я знаю, что такое задница. Любому школьнику известно, что задница – это…
– Там, откуда Зоя, это слово обозначает то, что находится ниже спины, – объяснил Уинн.
– Почему же ты мне сразу не сказал? Неужели тебя долбанули по башке?
– Только в сердце, – ответил Уинн, открывая дверь. – И женщина, которая нанесла удар, находится неподалеку.
Уинн усмехнулся, когда Маккэрн сжал руку в кулак и выставил вверх большой палец – жест, которому научила его Зоя.
Уинн проскользнул в свою каюту и, замерев в тени книжного шкафа, воззрился на открывшуюся перед ним сцену. Зоя расположилась на горе подушек, как сказочная принцесса, а маленький плутишка Адам пристроился возле нее. Они являли собой такую домашнюю картину, что у Уинна на глаза навернулись слезы умиления. Он открыл было рот, чтобы поприветствовать их, но заколебался, когда Адам бросился к Зое и принялся целовать ее в обе щеки.
– Я выиграл, Принцесса, я выиграл! – гордо объявил он, разбросав карты. – Теперь я король «дурака».
– Ты разбил меня наголову, Адам. Придется устроить церемонию по передаче короны.
– Церемония? Корона? Серьезно? – Зоя торжественно кивнула. – А можно пригласить Хакима?
– Конечно. Можешь пригласить кого хочешь.
Адам бросил на нее робкий взгляд, потом наклонил голову. Его пальцы теребили край одеяла. Зоя приподняла его лицо за подбородок.
– В чем дело, Адам? – спросила она.
– А капитан может прийти? – прошептал он.
– Естественно. Иначе и быть не может, – ответила Зоя. – А почему у тебя возник этот вопрос?
– Капитан тверд, как дуб, мэм, но с пятницы он ждет, когда вы придете в себя и позовете его. Вы не хотите его видеть?
– Он ждет меня? – удивилась Зоя. – Я не знала. Видишь ли, я проснулась незадолго до того, как ты пробрался ко мне, и не знаю, что со мной случилось.
– Капитан сказал, что вы упали в обморок. – Мальчик повернул к ней обеспокоенное лицо.
– Это-то мне известно, Адам, но я не знаю, почему потеряла сознание, – уточнила она. – Думаю, доктор Маккэрн осмотрел меня и теперь может все рассказать мне.
– Но капитан уже все рассказал мне, – с серьезным видом заявил мальчик.
– Вот как? – удивилась Зоя, растрепав золотистые кудри Адама. – С каких это пор он обзавелся медицинским дипломом?
– Он не доктор, Принцесса, он капитан.
– О, прости. Видимо, я что-то перепутала.
Уинн наблюдал за ней, благодарный за то, как она обращается с мальчиком. Он почти заговорил – почти, – но в последний момент почувствовал, что еще не готов общаться с ними.
– Все в порядке, Принцесса, – Адам похлопал Зою по руке. – Я знаю, что вы испугались. Из-за его глаз, как говорит капитан.
– Из-за его глаз? – переспросила она. – А что с его глазами?
– Он сказал, что вас испугали разные глаза, поэтому вы потеряли сознание. Но вы ведь не испугались его потрясающих глаз, правда, Принцесса? Капитан говорит, что они делают его неповторимым, и он очень гордится ими, мэм.
Адам засопел, и Зоя, прижав к груди, принялась укачивать его. «Жаль, что меня там нет», – подумал Уинн и вздохнул. Его вздох оказался довольно шумным и привлек внимание Зои. Она несколько мгновений всматривалась в темный угол, но Уинн не шевелился. «Наверное, она ничего не заметила», – решил он.
– Адам, – сказала она, – думаю твой капитан – самый замечательный, отважный, храбрый и красивый человек на свете. И если бы у него был один глаз в центре его высоченного лба, я все равно любила бы его всем сердцем.
– Да? – радостно уточнил Адам.
– Да? – не менее радостно уточнил Уинн.
– Вы всегда подслушиваете чужие разговоры, сэр? – Зоя нахмурилась и поманила его пальчиком.
– Только тогда, когда слышу что-то лестное для себя.
– Напыщенный осел…
– Правильно будет «напыщенный козел», госпожа. – В дверном проеме появилась голова Гриззарда.
– Ну, сейчас начнется цирк… – застонал Уинн, когда в каюту вошли Гриззард и Маккэрн.
– Я подумал, что вам нужно подкрепление, – объяснил доктор, усиленно подмигивая Зое.
– Единственно, что мне нужно, – это побыть с Уинном наедине, – Зоя прищурившись посмотрела на двух простофиль. – Вы первые узнаете, побила ли я его.
– Давай-давай, девочка, – подбодрил ее Гриззард.
– Куда девалась ваша преданность? – воскликнул Уинн.
Ухмылка Гриззарда была похожа на оскал.
– Как куда? Как только Принцесса появилась у нас, мы тут же и переметнулись.
Зоя и Маккэрн хмыкнули, но Уинну было не до веселья.
– Адам, – позвала Зоя, пытаясь отвлечь его внимание от внезапно ставшего колючим Уинна. «Мальчик должен иметь перед собой разумный образец для подражания, – подумала она, – но вот где его взять?»
– Да, Принцесса? – подскочил Адам, готовый для нее на все.
– Я голодна, как зверь. – Адам хихикнул. – Нет, честное слово. Как ты считаешь, я могу получить несколько ломтей хлеба, ветчину, немножко сыра и сделать себе огромный бутерброд? Я безумно хочу бутерброд, но даже кок не может сотворить хоть что-то близкое к тому, что создаете вы с Гриззардом. Вы самые настоящие гении!
Мальчик засиял от гордости.
– Верно, – пробормотал Гриззард, – но нам далеко до вас, Принцесса, с вашими способностями творить кушанья словами.
Зоя пристально смотрела на него до тех пор, пока он не двинулся к двери.
– Я знаю, когда надо удалиться, – заявил он, потянув за собой Адама. – Пошли, малыш, давай сделаем себе по бутерброду.
– Нам тоже можно, да, дядя Гриззард?
– Верно, как дерьмо съесть, малыш. Верно, как дерьмо съесть.
– Зоя… – Уинн, до боли прикусивший язык, перевел взгляд с Гриззарда на нее.
– Молчи, Уинн. У Гриззарда грязная речь, но золотое сердце. Кроме того, ты перебил своего доктора. Маккэрн как раз желал нам спокойной ночи.
Ничего подобного. Маккэрн положил руку на спинку кресла с таким видом, будто собирался усесться, но, услышав нарочитое покашливание Зои, замялся.
– Нет, желал, – с угрозой глядя на него, настаивала она. – Вы собирались осмотреть мою рану завтра утром.
– Было дело, – буркнул доктор. – Я исследую вашу дубовую башку завтра утром.
– Кстати, доктор! – позвала Зоя, и Маккэрн остановился на пороге.
– Да?
– Удостоверьтесь, что дверь закрыта плотно и…
– Слушаюсь, ваше высочество. – Маккэрн, недовольный тем, что его прогоняют именно тогда, когда его пациентка хорошо себя чувствует, с наигранным почтением поклонился ей.
– … Поцелуйте Кэти на ночь за меня.
Доктор ошарашенно уставился на Зою, а его лицо стало пунцовым. Уинн не удержался и расхохотался, чем заработал испепеляющий взгляд Маккэрна.
Наконец дверь плотно закрылась.
– Иди сюда, – приказала Уинну принцесса его сердца и похлопала по кровати рядом с собой.
Уинн с бьющимся сердцем приблизился к ней. В течение его жизни все кому не лень – от жестоко прямолинейной бабушки до детей слуг – издевались над его глазами. В школе его прозвали «странным дьяволом», а воспоминание о том, как на сельской ярмарке люди при виде него крестились, еще было живо в душе.
– Почему ты ничего не рассказал мне о своем глазе? – спросила Зоя, глядя ему в лицо.
Она не ухмылялась, не насмехалась, не презирала его. Единственное, что он видел в ее взгляде, была любовь.
– Меня ранили в левый глаз. Маккэрн где-то узнал о новом методе укрепления мышц глаза: нужно закрыть здоровый глаз, чтобы больной побольше работал. Иногда мне кажется, что мое зрение значительно улучшилось. Я уже несколько месяцев ношу повязку и так привык к ней, что даже забыл о ней.
– Но почему ты решил, что я упала в обморок из-за испуга? – осведомилась Зоя.
– Всю жизнь мои глаза доставляли мне одни неприятности. Я с детства являлся предметом насмешек и издевательств. Поэтому я решил, что ты не вынесешь такого зрелища.
– Уинн, воспользуйся мозгами, данными тебе Господом. Ведь он дал тебе мозги? – поинтересовалась она. – Помнишь старую шутку: «Когда Бог раздавал мозги, Уинну послышалось „кишки“, и он сказал „Нет, благодарю…“
– Никогда не слышал. Очень остроумно, Принцесса.
– Не слышал? – удивилась Зоя.
– Нет, никогда.
– А как насчет курицы, переходящей дорогу?
– Зоя, не будь смешной. Зачем курице переходить дорогу?
– Чтобы попасть на другую сторону.
– О, – хмыкнул Уинн. – Забавно. В этом выражении нет никакой игры слов, однако оно не лишено здравого смысла.
– Оно мне нравится. Но я никогда не умела шутить, – призналась Зоя, – и правильно передавать соль какой-нибудь шутки. Мне по силам только «бородатые» шутки. К сожалению, их все знают. Кстати, – встрепенулась она, – это не относится к твоему времени. Здесь их посчитают верхом остроумия.
– Принцесса… э-э… Принцесса, – робко проговорил Уинн, пытаясь отвлечь ее внимание от новой темы. – М-м… мы обсуждали мои глаза.
– Да, они прекрасны, Уинн, – небрежно бросила она. – Точно такие же как и у Джонатана.
– У Джонатана? – взревел Уинн. – У Джонатана?
– Конечно. Очевидно, он унаследовал их от тебя. Хотя у него цвет распределяется наоборот. Возвращаясь к шуткам…
– Зоя!
– Уинн, я дурачусь… но в вашей семье не раз встречались глаза разного цвета. Мне нравилось, что у Джонатана такие глаза, но твои глаза просто сводят меня с ума, дорогой.
Она притянула его к себе, и Уинн с неохотой позволил себя обнять.
– Значит, я не единственный в своем роде, – пробурчал он.
– Конечно, единственный, глупышка. Я же говорила тебе: твой глаз цвета оникса, а у Джонатана – просто карий…
– О, – перебил он ее, – как сказал бы Гриззард, цвета…
– Не говори этого, – предупредила Зоя, которая уже успела узнать, какое слово самое любимое у Гриззарда.
– … Э-э… глины.
– Замечательно, дорогой. – Она похлопала его по щеке и повернула его лицо к себе. – Твой другой глаз лазурного цвета с бирюзовыми искорками, а у Джонатана – выцветшего неба, затянутого облаками.
– Серьезно? – спросил Уинн, немного успокоенный. У этой женщины потрясающая способность управлять словами.
– Серьезно, – ответила Зоя.
– Ты любишь меня?
– До умопомрачения.
– Сильнее, чем Джонатана?
– Уинн, это глупо… – Он заставил ее замолчать, закрыв рукой ей рот, потому что хотел услышать ответ на свой вопрос, а не пространные рассуждения. – Да. – Зоя затрясла головой и судорожно втянула воздух, когда он убрал руку.
На его лице появилась удовлетворенная улыбка, и он почувствовал, что на щеках – проклятье! – образовались ямочки.
– Между прочим, Принцесса, кажется, в последнее время ты испытывала некоторое неудобство, как будто у тебя что-то чесалось, но ты не могла почесаться.
– Уинн! – Зоя обрушила на него подушку. – Не зря я всегда считала, что нельзя подбривать себя под купальником, так как это влечет за собой кучу неудобств.
– Не беспокойся. Я всегда буду устранять любые неудобства, – прошептал он, – где бы они ни возникали. – Он спустил с ее плеча ночную сорочку и принялся покусывать ее предплечье.
– Уинн, – застонала Зоя, чем еще сильнее возбудила его. – Бутерброды…
– Позже, Принцесса. Я спросил тебя, любишь ли ты меня, будешь ли ты любить меня всегда.
Он пристально смотрел ей в глаза, ожидая ответа и понимая, что сейчас решается судьба его души и сердца.
Зоя прижала пальчик к его губам.
– Уинн, я люблю тебя всем своим существом. Я всегда буду любить тебя. Насколько я знаю, я всегда любила тебя. И ничто на свете не изменит моего чувства к тебе. Ничто!
– О Принцесса, ты мое счастье! Я был наполовину мужчиной и физически, и духовно, до того как мы встретились, но ты помогла мне вернуть уверенность в себе. Причем лишь тем, что была самой собой – моей сладкой, сладкой Принцессой.
– Уинн, давай не будем впадать в сентиментальность, а то мы становимся похожими на героев «мыльной оперы».
– Так хорошо, а? – Он провел губами по ее шее. – Кстати, Принцесса, – пробормотал он, – что такое «мыльная опера»?
Зоя взяла его лицо в ладони.
– Не бери в голову, Уинн-Проклятье, просто поцелуй меня.
Что он и сделал.
