Текст книги "Собор"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 39 страниц)

Один из спецназовцев подошел к двери склепа и бросил внутрь баллончик с газом. Двое других, в противогазах, проникли внутрь. Несколько секунд спустя один из них крикнул:

– Здесь никого нет!

Командир взвода соединился по полевому телефону с Беллини и доложил:

– Капитан, ризничные ворота и склеп чисты. Из наших людей никто не пострадал, один из фениев убит, кардинал спасен.

– Расскажешь потом, когда поднимешься по ступенькам алтаря. Эта сволочь на церковных хорах может сделать тебе обрезание с двух выстрелов, а яйца останутся целы, – виртуозно выругался Беллини и повесил трубку.

Командир взвода поставил перед подчиненными задачу:

– Продолжаем. Двое заложников прячутся под скамьями, пошли, ребята.

Взвод разделился на две группы, которые стали подниматься по ступенькам одновременно с обеих сторон алтаря.

* * *

Морин и Бакстер затаились под скамейками и отчетливо слышали свист летающих над ними пуль. Морин подползла поближе к Бакстеру и прошептала:

– Это Лири, а может, и Меган до сих пор на хорах. Кто еще способен так стрелять – не знаю.

Бакстер крепко сжал ее руку.

– Это не имеет значения. – Он повернул к себе запястье Морин и посмотрел на ее часы. – Сейчас пять тридцать шесть. Ровно в шесть бежим.

Морин чуть улыбнулась:

– Гарри, Джон Хики – такой человек, действия которого непредсказуемы. Мы только знаем, что взрыв намечен на шесть часов три минуты, но он может грохнуть и сейчас. К тому же я не совсем уверена, что мои часы точны, и мины могут взорваться в любую секунду. Хики никогда не играет честно… ни с нами, ни с Флинном.

– Ах, почему же я так чертовски наивен?

Морин ободряюще пожала ему руку:

– Это нормально. Просто такие люди, как Хики… Флинн… я… Мы все изменники… И это так же естественно, как дыхание…

Бакстер долго смотрел в пол, потом сказал:

– Давай убежим прямо сейчас.

– Куда? Собор разрушится весь и сразу. Двери заминированы. В хорах – Лири, а у ворот ризницы – Галлахер.

На мгновение Бакстер задумался.

– Галлахер обязан тебе…

– Я не могу рассчитывать на милосердие кого-либо из них. В любом случае, мы не сумеем добежать даже до лестницы – у меня нет никакого желания получить пулю от подлеца вроде Лири или Меган. Я остаюсь здесь.

– Но тогда тебя взорвет Джон Хики.

Морин закрыла лицо руками, но вдруг снова взглянула на Бакстера.

– За алтарным помостом, между нами и церковными хорами, расположен алтарь часовни Богоматери. Окна там находятся на высоте примерно пятнадцати футов над полом. Если взобраться на алтарь, то один из нас может подсадить другого. Конечно, у нас может и не выйти, но все же…

– Но все же мы направимся туда немедленно.

Морин кивнула и поползла под скамейками.

* * *

Пятый штурмовой взвод остановился на верхних ступеньках лестниц позади высокого алтаря. Командир обошел алтарь с южной стороны и нагнулся, чтобы взглянуть на бронзовую плиту на полу. Потом он посмотрел направо, заглянул под скамьи, но из-за слабого освещения ничего не увидел. Тогда он поднял винтовку и тихо позвал:

– Бакстер! Мелон!

Они уже собирались спрыгнуть с алтарного возвышения, но окрик задержал их. Отозвался Бакстер:

– Да!

– Лестницы безопасны. Кардинал уже за пределами собора. Где отец Мёрфи?

Морин подползла поближе.

– Думаю, где-то в башне. – Она помолчала, затем спросила: – А как Галлахер? Ну, тот мужчина…

Но офицер перебил ее:

– Мины под нами до сих пор не найдены. Вам нужно выбираться отсюда.

– Который час? – спросил Бакстер. Офицер посмотрел на свои электронные часы:

– Пять сорок шесть и двадцать секунд.

Морин взглянула на циферблат своих часов. Они отставали на десять минут.

– Черт возьми! – Она подвела часы и снова обратилась к командиру взвода: – Кто-то должен убрать снайперов на церковных хорах, прежде чем мы двинемся отсюда.

Офицер осмотрелся, поднял глаза на хоры, освещенные тусклыми свечами и факелами, и попытался хоть что-нибудь разглядеть за завесой темноты.

– Они слишком далеко от нас, чтобы их пули смогли попасть в вас, а наши в них.

Бакстер закричал, и в его голосе слышалась ярость:

– Если бы это было так, нас бы уже давно тут не было! Этот человек – первоклассный стрелок.

Офицер опять заладил свое:

– Мы сидим на минах и чем дольше будем тянуть, тем больше у нас шансов взлететь на воздух.

В разговор вмешалась Морин:

– Послушайте, мины устанавливали двое, они находились в подполе чуть меньше двадцати минут. И несли туда два атташе-кейса.

– О'кей, принимаю вашу информацию к сведению, – кивнул офицер. – Но вы должны понимать, леди, что саперы могут взорвать эти мины совершенно случайно. Так что вам придется еще немного подождать.

– Мы подождем, – отозвалась Морин.

– Но мы ждать не можем. – Офицер посмотрел на трифорий, который находился как раз над первым взводом, но ничего подозрительного там не заметил. Тогда он позвонил Беллини: – Капитан, Мелон и Бакстер под скамьями прямо под вами – они живы. – Он передал информацию относительно мин, затем добавил: – Заложники не могут добежать до ризницы.

На линии раздался недовольный голос Беллини:

– Это не их вина… Через тридцать секунд начинайте стрелять по хорам. Скажите, чтобы в это время они бежали.

– Вас понял. – Офицер положил трубку и передал указания капитана Морин и Бакстеру.

– Мы еще увидимся, будьте осторожны… – проговорила Морин.

Командир повернулся и крикнул своим бойцам на противоположной лестнице:

– Массированный огонь по хорам!

Его солдаты быстро подбежали и с колен открыли шквальный огонь через все пространство собора. Остальных бойцов взвода командир обвел вокруг алтаря, и они тоже открыли стрельбу, так как с обоих трифориев начали огрызаться. Град пуль, направленных со всех сторон, обрушился на каменную балюстраду хоров. Командир взвода крикнул Морин и Бакстеру:

– Бегите!

Внезапно с церковных хоров начали стрелять из двух винтовок сразу, да так быстро и с такой точностью, что тут же два бойца из взвода по обе стороны алтаря закорчились на холодном полу. Обе группы резко отпрянули к лестницам, унося раненых, за которыми по белому мраморному полу тянулись кровавые следы.

Командир громко выругался и огляделся вокруг.

– Стойте там! – Он бросил быстрый взгляд на хоры и заметил еще одну вспышку. Мраморная плита перед ним раскрошилась, кусок мрамора отлетел прямо ему в лицо. Он закричал, кто-то схватил его за щиколотки и сдернул вниз, на ступеньки.

Из ризницы выскочили санитары и начали уносить раненых. Связист взял трубку полевого телефона и дрожащим голосом доложил Беллини:

– Заложники не могут двинуться. С этого алтаря стрельба по галерее толку не дает. Ничем помочь им не можем.

* * *

Четвертый штурмовой взвод медленно продвигался в низком подполе в кромешной темноте. Командир взвода просматривал путь с помощью прибора с инфракрасным излучением. Следом за ним шли две собаки с проводниками. А после них метров через пять ползли Уэнди Петерсон и четверо ее саперов – специалистов по обезвреживанию мин.

Через каждые несколько ярдов собаки натягивали поводки, и саперы обнаруживали небольшие россыпи пластиковой взрывчатки, но без таймеров и детонаторов. Казалось, вся земля под полом была усеяна взрывчаткой. Собаки тянулись к каждой колонне, к каждому холмику. Один из проводников постоянно шептал нетерпеливому командиру группы:

– Я не могу сдерживать их, они сбиваются со следа – эту взрывчатку для того и насыпали.

Уэнди Петерсон подошла к командиру.

– Мои люди, конечно, будут следовать за собаками. Но ваш взвод и я могли бы двигаться побыстрее к противоположной стороне.

Командир остановился, положил инфракрасный прибор ночного видения и повернулся к ней:

– Я ползу так, будто впереди меня дожидается десяток вооруженных до зубов людей, но только таким образом и можно ползти на карачках в этой кромешной чертовой темноте… лейтенант.

Саперы быстро подбирались к ним. Один из них позвал:

– Лейтенант, где вы?

– Я здесь, впереди.

Сапер подполз к ней и доложил:

– Обстановка такова: обезврежена мина на входном люке в коридор; если нужно выползать отсюда побыстрее, то мы можем ускорить темп. На мине висел бикфордов шнур, мы проследили, куда он идет, – оказалось к взрывчатке, рассыпанной вокруг колонны на этой стороне. – Сапер сделал паузу, чтобы перевести дух, затем продолжил: – Мы вытащили взрыватель из огромной мины около колонны; в ней около двадцати кило пластиковой взрывчатки, по цвету и форме она походит на большой камень. Взрыватель – обыкновенный часовой механизм, установлен на действие в шесть ноль три. Теперь не бабахнет. – Он передал Петерсон в руки брезентовый мешок, пояснив: – А здесь нутро мины.

Петерсон подтянула мешок поближе к себе и зажгла красный фонарик, чтобы рассмотреть содержимое. Там лежали часы-будильник, батарейки, провода и четыре связанных вместе электрических детонатора. Она повернула стрелку часов – в могильной тишине раздался громкий щелчок звонка. Закрыв мешок, она спросила:

– Это не какая-нибудь уловка?

– Нет, – твердо ответил сапер. – Мы перебрали весь пластик, ничего не обнаружили – ни мин-ловушек, ни неизвлекаемых детонаторов. Вообще-то устройство допотопное, но зато очень надежное, а взрывчатка просто высшего качества, по запаху и на ощупь похожа на новейший пластик С-5.

Петерсон взяла щепотку взрывчатки, пальцами растерла ее и понюхала. Командир взвода внимательно смотрел на нее в прибор ночного видения. Он вспомнил, как его мать пробовала таким же образом тесто для праздничного пирога.

– Ну что, действительно отменная начинка?

Она выключила фонарик и ответила:

– Если механизм мины у другой колонны точно такой же, то мне понадобится не менее пяти минут, чтобы ее обезвредить.

– Прекрасно, теперь вам остается только найти другую мину. А мне понадобится минут восемь, чтобы умотать отсюда и перебраться в подвал дома епископа. Так что ровно в пять пятьдесят пять я скажу «адью», что бы там ни случилось.

– Вполне достаточно. Давайте начинать.

Но офицер не двигался.

– Надо сперва передать хорошие новости. – Он взял полевой телефон. – Капитан, северная сторона подвала очищена от мин.

– Хорошо, отлично! – ответил Беллини и передал ему сведения, полученные от Морин.

– Осторожно продвигайтесь в противоположную от склепа сторону. Хики…

– Мы пока не обнаружили его. Может быть, кинете пару фугасных гранат, отодвинув бронзовую плиту за алтарем. Тогда нам легче будет вылезать…

Беллини перебил его:

– Пятый взвод до сих пор находится на лестнице, что ведет в ризницу. Понес кое-какие потери… Когда они двигались к воротам святилища, возникли трудности – снайпер на хорах…

– Надо взорвать его к чертовой матери, чтоб не мешал им.

– Да… я дам знать, когда мы сделаем это.

Командир взвода, подумав немного, добавил:

– Ладно, а пока мы продолжим поиски…

Через несколько секунд Беллини перезвонил и проинформировал:

– Снайперу недолго осталось резвиться… Но меня больше беспокоит Хики или кто-то другой в подполе. Нужно поскорее дойти до второй колонны.

Командир положил трубку и повернулся к проводникам:

– Пускайте этих глупых собачонок одних и не останавливайтесь, пока не дойдем до противоположной стороны. – И скомандовал своим спецназовцам: – Побыстрее!

Все вместе: штурмовая группа, саперы и проводники собак – всего двадцать бойцов, начали движение. Пройдя вдоль внешней стены склепа, они повернули влево, следуя вдоль колоннады, поддерживающей лестницу в ризницу, в конце которой надеялись найти последние мины.

Вскоре они встали с четверенек и стали продвигаться дальше, слегка пригнувшись и держа перед собой винтовки. Командир вновь просматривал пространство прибором ночного видения.

Петерсон посмотрела на часы: 5.47. Если мина, обнаруженная ими, все же была настоящей, а не ложной, если больше не окажется ни мин, ни бомб и если в них никто не будет стрелять, тогда у нее даже очень неплохие шансы уберечь собор святого Патрика от взрыва.

Тем не менее, продвигаясь дальше, Петерсон не переставала думать о детонаторах натяжного действия – с их помощью бомба или мина может взорваться и без часового механизма. Она вспомнила и о фугасной гранате со взрывателем, действующим от громкого шума или крика, о взрывателях с фотоэлементами, реагирующими на свет, о встроенных взрывателях, срабатывающих от тряски или от малейшего перемещения мины, о натяжных проволоках, ложных часовых механизмах, двойных и даже тройных устройствах, пружинных с замедлителями, реагирующими на шум, дистанционных, управляемых по радио. Короче, существует такое множество хитроумных и коварных способов подрыва бомб и мин, что их всех и не упомнишь. Но все же самый надежный и простой – это часовой механизм с таймером в сочетании с охраной, чтобы бомбу не обезвредили до взрыва.

* * *

Джон Хики стоял на коленях около главной колонны у стены, за которой находилась ризничная лестница, и рассматривал взрывчатку, рассыпанную вокруг подножия колонны.

У него вдруг появилось желание вынуть таймер и поставить его не на какое-то определенное время, а на вечность. Но, роясь в темноте в пластиковой взрывчатке, можно было повредить детонатор или разъединить батарейки. Он посмотрел на часы: 5.47. Осталось шестнадцать минут. До рассвета еще порядочно. Вот когда рассветет, кино– и телеоператорам будет хорошо снимать. Он усмехнулся, отполз чуть в сторону и вгляделся в темноту – туда, где была бронзовая плита в потолке.

До сих пор через нее никто не пытался влезть, а услышав над головой стрельбу, он понял, что Меган и Лири еще живы и не дадут никому подойти к плите. Одна из пуль ударила по бронзе, и звонкий металлический звук пронесся по всему подполу. И вновь четыре пули одна за другой врезались в бронзовую поверхность. Хики улыбнулся и подумал: «А ты, Лири, даешь им прикурить».

Внезапно он уловил странные звуки. Старик приставил к одному уху ладонь чашечкой и прислушался. Собаки! Дыхание людей! Он поставил рычажок режима стрельбы на автомат и нацелился туда, откуда доносились звуки. Собаки учуяли запах взрывчатки и, вероятно, его тоже. Хики сжал губы и зашипел:

– Пссс! – Мгновенно в подполе наступила полная тишина. Хики опять зашипел: – Пссс. – Он бросил в сторону осколок камня.

Командир взвода направил перед собой инфракрасный прибор, но ничего не увидел: ни слабого свечения, ни какого-либо движения.

– Это я. Не стреляйте, – проговорил Хики. Несколько секунд все молчали, затем раздался голос командира, с трудом пытающегося сохранить самообладание:

– Руки вверх! Подойди ближе!

Хики сделал вид, будто кладет винтовку на землю, а сам продолжал держать ее в горизонтальном положении.

– Не стреляйте, ребята, пожалуйста! Если начнете палить, все мы взлетим в преисподнюю. – Он рассмеялся, затем сказал: – А мне вот можно стрелять.

Он нажал на курок и веером выпустил весь рожок из двадцати пуль перед собой, затем вставил новый рожок и снова начал стрелять. Послышались крики и стоны… Новая очередь, а за ней другая, третья… Теперь заскулила собака, подумал он, а может, застонал человек. Хики передразнил стон, перезарядил винтовку и продолжал стрелять вслепую, веером.

* * *

Снайперы спецназовских взводов направили огонь на хоры, но двое боевиков, находившихся там, быстро перемещались в темноте, все время продолжая стрелять. Спецназовцы один за другим выходили из строя: одни погибали прямо на месте, другие, издавая стоны, падали ранеными – и скоро весь пол трифория был залит кровью. Было видно, как туда летят трассирующие пули и исчезают, впиваясь в деревянные столбы и перегородки. Стоявший рядом с Беллини спецназовец перегнулся через балюстраду и направил длинную очередь прямо на хоры. Новая очередь – и опять не точно: пули прошлись по медным трубам органа, производя звуки, похожие на перезвон колоколов. Снайпер дал новую длинную очередь – трассирующие пули отлетали рикошетом от органных труб, мелькая в темноте, словно спицы в бешено крутящемся колесе.

Беллини, потянув спецназовца за бронекуртку, крикнул ему:

– Давай короткими очередями! И пониже!

Но вдруг боец выронил винтовку, обхватил руками лицо, по инерции перегнулся через балюстраду и упал вниз, ударившись о скамьи для священнослужителей.

Кто-то из третьего взвода выпустил ракету из гранатомета М-79. Она ударилась о деревянный шкафчик, взорвалась, в шкафу загорелись одеяния священников. Беллини схватил мегафон и крикнул:

– Гранаты – отставить! – Выстрелы стали стихать. Беллини встал на четвереньки и закричал в мегафон: – Слушай мою команду: первый и третий взводы – одновременно – по два полных магазина – автоматически – по моей команде! – Он схватил винтовку, приподнялся и скомандовал: – Огонь!

Находившиеся в трифориях спецназовцы одновременно поднялись и выпустили очереди в темноту хоров, производя оглушительный грохот. Они быстро сменили магазины – и вторая очередь последовала за первой, после чего все залегли на пол.

С хоров не слышалось ни звука. Беллини, не выпуская рупора из рук, осторожно встал. Прячась за колонну, он крикнул в мегафон, обращаясь к тем, кто, возможно, остался на хорах:

– Включить свет! Руки вверх! Иначе вновь откроем огонь. – Он взглянул на Бурка, сидящего рядом с ним, скрестив ноги. – Вот вам и переговоры! – И снова поднял мегафон.

Лири осторожно встал на колени в северном углу хоров и посмотрел через прицел на мегафон, выглядывавший из-за колонны в противоположном конце собора. Он облокотился на плинтус ограждения, просунул ствол винтовки в отверстие и нацелился в крошечную полоску, видневшуюся из-за колонны, – лоб Беллини. Выстрелив, он мигом откатился назад к дальней стене хоров.

Через мегафон раздался неестественно громкий протяжный стон, переходящий в вой. Все лицо Беллини залила багровая кровь, и он рухнул на скрещенные ноги Бурка. Бурк непонимающе уставился на тяжелое тело, навалившееся на него всей своей массой. Из потемневшего виска Беллини забил фонтанчик красной крови. Бурк столкнул отяжелевшее тело со своих ног, поднялся, оперся на парапет и закурил сигарету.

В соборе установилась тревожная тишина; вокруг Бурка затаились уцелевшие спецназовцы из первого взвода. Приползли санитары и принялись оказывать первую помощь раненым прямо на месте. Потом они оттаскивали их на верхний этаж, поближе к дверям лифта. Бурк взглянул на часы. Было уже 5.48.

* * *

Отец Мёрфи услышал звуки приближающихся снизу шагов. Первой его мыслью было, что прибыла полиция, но затем он вспомнил слова Флинна и подумал, что это, возможно, за ним идут Меган или Лири. Он поднял пистолет и держал его в дрожащих руках.

– Кто идет? Кто там?

К отверстию лестничной клетки подошел командир группы пожарных из второго штурмового взвода. Он махнул рукой своим людям, чтобы они не приближались, поднял винтовку и проговорил приглушенным голосом:

– Это я… Пошли вниз… Чердак горит.

Священник обхватил руками лицо и прошептал:

– Чердак!.. О Господи… – Затем спросил снова: – Налти! Это вы?

– Да.

Отец Мёрфи заколебался:

– А… а Лири с вами? Где Меган?

Офицер оглядел своих людей, лица которых выражали напряжение и нетерпение, и сказал в сторону лестничного колодца:

– Они здесь. Спускайся.

Священник попытался собраться с мыслями, но его мозг был слишком изнурен, и единственное, что он мог делать, – это тупо смотреть на черное отверстие.

Командир группы закричал:

– Спускайся! Или мы сами поднимемся за тобой.

Отец Мёрфи отодвинулся от отверстия как можно дальше, насколько позволяло прикованное запястье.

– У меня с собой пистолет! – выкрикнул он.

Командир дал сигнал одному из пожарных бросить в отверстие баллончик с газом. Он взлетел высоко вверх и разбился о лестницу рядом с головой отца Мёрфи. Осколок попал ему в лицо, а в легкие проник газ. Он попытался откинуться назад, затем дернулся вперед, обессиленно наклонился и вывалился в отверстие. Наручники удержали его от падения, и Мёрфи остался висеть, качаясь из стороны в сторону, его легкие и желудок забил газ, из горла вырывались бульканье и стоны.

Какой-то спецназовец, увидев вывалившуюся из темной дыры фигуру, выпустил в нее из автомата целую очередь. Тело дернулось и повисло неподвижно. Спецназовцы начали осторожно пробираться к верхнему этажу.

Сквозь разбитые слуховые окна виднелись огни города, помещение было освещено голубоватым светом. Сильный холодный ветер быстро выдул остатки газа. Кто-то из подошедших ближе всех к лестнице, у которой висело мертвое тело, крикнул:

– О! Да это же священник!

Командир группы припомнил, что в инструктаже по телефону вроде упоминалось, что среди заложников должен быть священник. Откашлявшись, он тихо произнес:

– Ведь некоторые из них переоделись священниками… верно?

Спецназовец с автоматической винтовкой добавил:

– Он говорил, что у него есть пистолет… Я слышал, как что-то упало… где-то здесь… – Он огляделся вокруг и нашел пистолет. – Смотрите… и к тому же он называл их по именам…

Его прервал боец с портативным гранатометом в руках:

– Смотрите, он прикован к лестнице!

Командир группы пожарных в ужасе приложил руки к вискам.

– Черт возьми… Что мы сделали, мать вашу… – Он положил руки на лестничные перила и замер. По железным прутьям стекала кровь, собираясь в небольшую лужицу у его пальцев. – О… о… нет… не может быть, нет, нет, нет!!!

* * *

Другая половина второго взвода в это время осторожно пробралась через чердак, проникла в темную звонницу и ворвалась в трифорий, где раньше находился пост Абби Боланд. Они взломали пол и полезли вниз, в темную галерею, там прошли по мокрому от крови полу, мимо флагштока, и повернули за угол, откуда попали в северный трансепт. Двое спецназовцев принялись осматривать чердак трифория, а командир группы взял телефонную трубку и доложил командиру спецназа:

– Капитан, северный трифорий очищен. Если заметите в нем движение – это мы.

– Это Бурк, – раздался голос на другом конце провода. – Беллини убит. Послушайте, пошлите несколько человек вниз, на хоры… Остальные пусть остаются на месте и ведут огонь по хорам. Там два снайпера, и один из них бьет очень точно.

Командир группы положил трубку, окинул взглядом оставшихся четырех человек и сказал:

– Капитан погиб… Двое останутся здесь и будут вести огонь по хорам. Двое других – за мной.

Он вернулся в башню и спустился по винтовой лестнице на этаж, где располагались церковные хоры.

Один из оставшихся в трифорий перегнулся через балюстраду и оглядел торчащий флагшток, который, как он заметил, обгорел и был весь в крови. Затем он посмотрел вниз и в свете свечей увидел тело молодой женщины, в неестественной позе лежащей поперек скамеек.

– Господи!.. – Он перевел взгляд на хоры и наобум пустил короткую очередь. – Выбить этих засранцев…

В ответ с хоров раздался одиночный выстрел, пуля прошла сквозь деревянную панель и пробила его бронекуртку. Он вскочил на ноги и уронил винтовку. Затем упал и покатился по полу, хватая ртом воздух:

– Боже!.. Господи!..

Второй спецназовец, до сих пор не поднимавшийся с колен, сказал:

– Удачный выстрел, Тони! Но он больше не повторит его.

Раненый просунул руку под куртку и нащупал опухоль величиной с яйцо прямо посредине грудной клетки – там, где сходятся ребра.

– Вот это всадил! – Он посмотрел на напарника. – Теперь твоя очередь.

Второй спецназовец стащил с головы черную вязаную шапочку, надел ее на ствол винтовки и поднял вверх над балюстрадой. С церковных хоров донесся слабый, похожий на кашель звук, а вслед за ним второй такой же, но шапка не колыхнулась. Спецназовец опустил ее пониже. «Вот гребаный мерзавец», – подумал он. Он внимательно вглядывался с балюстрады.

Огромный бело-желтый папский флаг больше не висел на флагштоке, а, разорванный и обгорелый, валялся на скамейке внизу, прикрывая тело мертвой женщины. Спецназовец посмотрел на флагшток и заметил, что веревки на нем развеваются подобно самому флагу. Он быстро подполз к раненому коллеге и сказал:

– Ты ни за что не поверишь…

Со стороны хоров послышался громкий смех…

* * *

Один из спецназовцев, находившийся около Бурка, поднял мегафон Беллини, намереваясь говорить из-за балюстрады, но передумал и начал, не поднимаясь с колен:

– Эй! Вы там, на хорах! Представление окончено. Кроме вас, никто не уцелел. Слезайте с хоров, подняв руки вверх. Мы не причиним вам вреда. – Он прикрыл рупор ладонью и громко добавил: – Мы только наделаем из вас гамбургеров, ублюдки.

Гнетущая тишина повисла в соборе, затем с хоров послышался мужской голос:

– Черта с два нас вытащишь отсюда.

Вслед за словами последовали два пистолетных выстрела, и снова наступила тишина. Спецназовец повернулся к Бурку:

– Они совсем рехнулись, мозги себе своей стрельбой вышибли.

– Точно, – кивнул Бурк и показал на тело Беллини. Спецназовец мгновение колебался, затем протер лицо и лоб Беллини носовым платком и вместе с Бурком прислонил мертвое тело к парапету.

Сразу же последовал звук, похожий на жужжание пчелы, затем громкий стук, и тело Беллини вырвалось у них из рук и упало на пол трифория. С хоров раздался странный визгливый голос:

– Жизнь всего одна! И я не хочу подыхать!

Впервые за время штурма Бурк почувствовал, как по его лбу стекает холодный пот.

Спецназовец побледнел, как полотно, и произнес:

– О Боже мой!..

* * *

Командир второго штурмового взвода повел своих двух оставшихся людей вниз по ступенькам темной колокольни. Они потихоньку вошли в комнату для спевок хора и подкрались к закрытой двери, ведущей на хоры. Командир настороженно прислушался, потом отошел в сторону, положил ладонь на ручку двери и бесшумно повернул ее – никакого тревожного сигнала не последовало. Все трое вжались в стену, затем командир резким толчком распахнул дверь, и они, пригибаясь к полу, ворвались внутрь.

В темноте один за другим грохнули пять выстрелов. Их вспышки высветили корчившиеся на полу три тела, изрешеченные картечью. Меган быстро подошла к ним, подняла фонарик и осветила их. Один из спецназовцев поднял голову и испуганно уставился на приближающуюся фигуру в черном балахоне и с жутко раскрашенным, искаженным злобой лицом. Меган подняла пистолет и, тщательно прицелившись, прострелила головы всех трех спецназовцев, затем спокойно закрыла дверь, включила сигнализацию и вернулась на хоры. Она посмотрела на Лири, перекатывающегося по полу хоров и не прекращавшего ни на секунду стрелять, и крикнула:

– Не дай сбежать Морин и Бакстеру! Пусть они сидят, как приколотые, до самого взрыва.

– Да, конечно! – крикнул в ответ Лири, продолжая стрелять. – Только повнимательнее следи за боковыми дверьми!

С длинного северо-западного трифория вырвалась трассирующая струя автоматных пуль, которые впились в деревянные скамьи на хорах. Лири тщательно прицелился и выстрелил в то место, откуда вырывались трассы, и автоматная очередь резко оборвалась.

Лири перекатился назад к высоким трубам органа, когда новая очередь полоснула по хорам, и оттуда бросил взгляд через черную горизонтальную линию ограждения хоров на подрагивающее пламя свечей и факелов. Он знал, что может долго продержаться в подобной ситуации, но все зависит от слепого случая. Он лежал в полной темноте на церковных хорах площадью тысяча триста квадратных футов, а по нему вели хаотичный, бесприцельный огонь около двадцати полицейских. Стрелять им приходилось из неудобного положения вверх, под крутым углом, вслепую, что резко уменьшало шансы попасть в боевиков. К тому же он и Меган надели под комбинезоны бронежилеты. Винтовка у него была прицелена, на дуло навинчен глушитель с пламегасителем, и оба они постоянно перемещались по всему пространству. Приборы ночного видения у спецназовцев оказались бесполезными из-за яркого света горящих внизу фосфорных факелов, Лири же отчетливо различал очертания противников, когда они приближались к краю трифориев. Но все может быть. Непредвиденный случай. Ловкость врага. Выгодная позиция. Пока, однако, все в его пользу. И так было всегда. Нет такого понятия – удача. И Бога тоже нет.

– Как там время? – крикнул он в сторону Меган. Она посмотрела на светящуюся стрелку своих часов. Прошла еще минута.

– Осталось четырнадцать минут.

Он удовлетворенно кивнул. В такие мгновения он ощущал себя бессмертным, а было время, когда бессмертие сужалось для него в промежуток между выстрелами. Ну, что же – осталось целых четырнадцать минут. Продержаться – нет проблем.

* * *

Бурк услышал, как звякнул полевой телефон, и поднял его с пола.

– Бурк слушает.

– Лейтенант, я не хочу вмешиваться в ваши распоряжения, – раздался голос мэра Клайна, – но меня не было, поэтому я не в курсе дела. Конечно, было бы лучше, если бы командовал капитан Беллини, но теперь…

– Мы ценим ваше участие, сэр. – Бурк заметил, что в голосе мэра появился металл, хотя его речь все равно была похожа на жалобное хныканье. – По сути дела, я не знаю только, как идут дела у группы, находящейся в подполе, господин мэр, так что…

– Понятно. Но, секунду, я только хотел бы знать, не могли бы вы взять на себя командование…

– Я только что это сделал.

– Что? Ах, да. Еще секунду. Необходимо, чтобы вы, как старший по званию и, между прочим, как исполняющий обязанности командира спецназа, постоянно докладывали сюда обстановку.

– Спасибо за доверие. Разрешите перезвонить чуть позже.

– Договорились.

Бурк услышал в трубке щелчок отбоя и сказал полицейскому оператору:

– Не связывай меня снова с этой ослиной задницей. – И швырнул трубку на пол.

* * *

Шестой штурмовой взвод спустился с полицейских вертолетов на крышу собора и через открытые люки проник на чердак. Бойцы перебежали по залитому пеной деревянному помосту к южной башне и разделились на две группы: одна направилась вверх к посту Дивайна, другая вниз – к трифорию и церковным хорам.

Первая группа вскарабкалась наверх, в комнату, где раньше был пост Дивайна, бросая впереди себя шумовые гранаты. В темном, полном дыма помещении, в башенке, обитой медными листами, они стали искать тело убитого снайпера боевиков, но увидели лишь залитый кровью пол и в спешке брошенный в угол противогаз.

Командир группы потрогал свежие пятна крови, тянувшиеся по лестнице, взглянул вверх и сказал:

– Пускаем газ и одновременно поднимаемся.

Все быстро натянули противогазы и швырнули вверх баллончики с газом. Бойцы стали карабкаться по лестнице, осматривая этаж за этажом; газ поднимался вместе с ними и уже почти достиг узкого шпиля башни. Прямо над ними послышался чей-то кашель, затем частое неровное дыхание – кому-то явно не хватало воздуха, – а через пару секунд судорожные всхлипывания, сопровождающиеся рвотой. Группа шла по кровавым следам, протянувшимся по всей ржавой лестнице, пока не достигла узкой восьмигранной комнаты, которая находилась на высоте пятнадцатиэтажного дома над видневшимися внизу улицами. В каждой стене, выложенной из необработанного камня, имелись отверстия, напоминавшие по своей форме узкие окна, но только без стекол. Здесь кровавый след, тянувшийся по лестнице, прервался, а у одного из отверстий осталась рвотная масса. Командир стянул с себя противогаз, высунулся по плечи из окна и посмотрел наверх.