Текст книги "Собор"

Автор книги: Нельсон Демилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц)

Глава 20

Брайен Флинн положил руку на трубку звонящего телефона и посмотрел на Хики.

– А я уже начал верить, что всем на нас наплевать – премного наслышан о безразличии ньюйоркцев.

Хики рассмеялся:

– Да, думаю, для ирландских революционеров самое худшее – это когда их не замечают. Возьми трубку, и если это кто-нибудь, предлагающий алюминиевую обшивку для дома священника, то нам останется только разойтись по домам.

Флинн глубоко вздохнул и поднял телефонную трубку:

– Мак-Камейл слушает.

На другом конце провода некоторое время молчали, а затем мужской голос нервно спросил:

– Кто?

– Финн Мак-Камейл, вождь фениев. А с кем я говорю?

Снова последовало молчание, и потом тот же голос произнес:

– Сержант полиции Тезик. Оперативная патрульная служба. Я звоню из дома священника. Что за чертовщина у вас там творится?

– Ничего особенного в данный момент.

– А почему двери закрыты?

– Потому что все они заминированы. В целях вашей же безопасности.

– Почему?..

– Слушай, сержант Тезик, и слушай очень внимательно. У нас здесь четыре заложника: отец Мёрфи, Морин Мелон, сэр Гарольд Бакстер и Его Высокопреосвященство собственной персоной. Если полиция попытается ворваться силой, то взорвутся мины, а если станут продолжать ломиться, то заложники будут убиты, а собор сожжен. Ты понял меня?

– О Боже…

– Передай мои слова своему начальству, и побыстрее – я хочу говорить по телефону с человеком более высокого ранга. И не тяни, сержант Тезик!

– Да… будет сделано… Послушай, зачем так нервничать из-за каких-то пустяков! Так что ты уж полегче! Мы разберемся во всем в самое ближайшее время и найдем человека из высших чинов, который позвонит тебе. Хорошо?

– Да, и поскорее. И без глупостей, иначе в ответ получите немало трупов. И никаких вертолетов поблизости, никаких бронетранспортеров на улицах. В башнях мои люди с гранатометами и винтовками. А я нацелил пистолет прямо кардиналу в голову.

– Ну ладно, полегче. Но не…

Флинн положил трубку и повернулся к Хики и Меган, подошедшей к ним.

– Это сержант из оперативной патрульной службы – достойной наследницы королевской полиции Ольстера и гестапо. Мне не понравился его тон.

Хики кивнул:

– Это их манера. Они считают, что тем самым демонстрируют свое превосходство. – Он улыбнулся. – Хотя бы перед слабаками.

Флинн посмотрел на двери.

– Мы заставили их посуетиться. По-видимому, они сперва восстановят связь – прежде чем лезть, очертя голову. Следующие минуты будут критическими.

Меган повернулась к Хики и резко спросила:

– Хочешь, чтобы Салливан помог тебе устанавливать мины?

– Меган, солнышко. Я хочу, чтобы ты помогла мне. Пробегись по помещениям и проверь, что нам еще нужно. – Подождав, пока Меган ушла, Хики повернулся к Флинну: – Теперь нам необходимо принять решение насчет заложников – решение о том, кто кого должен убивать.

Флинн перевел взгляд на кардинала, неестественно прямо сидевшего на своем троне, как и подобает истинному отцу церкви, и осмотрел его с ног до головы. Он знал, что кардинал так ведет себя не из суетного тщеславия или из желания порисоваться, а потому, что так предписывает двухтысячелетняя история христианства, церемониал и личное воспитание. Его не только было труднее всех захватить в заложники, но и решиться на его убийство будет также труднее всего.

Флинн обернулся к Хики:

– Только очень крутой человек осмелится всадить в него пулю…

Глаза Хики, в которых светилось старческое озорство, сузились и засверкали злобным огнем.

– Ладно, я сделаю это… – Хики кивнул головой в сторону Морин, – …если ты прикончишь ее.

Флинн взглянул на Морин, сидящую на клиросе между Бакстером и отцом Мёрфи. Несколько мгновений он колебался, затем твердо произнес:

– Ладно, согласен. Пойди и займись минами.

Хики не обратил внимания на приказ.

– Ну, Бакстера сможет укокошить любой. А Меган прикажи разделаться со священником. Этой маленькой сучке будет нелегко впервые в жизни пролить человеческую кровь. Вот Морин она прикончила бы с удовольствием.

Флинн внимательно посмотрел на Хики. Несомненно, тем овладела навязчивая мысль прихватить с собой на тот свет как можно больше народу.

– Да, – согласился Флинн, – видимо, так и надо разделить заложников. – Он еще раз окинул взглядом хорошо знакомое огромное пространство собора, расстилавшееся перед ним, и тихо сказал, скорее себе, чем Хики: – Боже! Как же мы сумели войти сюда и как же теперь нам выбраться?

Хики взял руку Флинна и крепко сжал ее.

– Забавно, но ты почти слово в слово повторил фразу, которую произнес Педрик Пирс, когда в пасхальный понедельник его люди захватили главный почтамт в Дублине. Я помню это очень хорошо. И ответ будет такой же, как и тогда: «Ты проник сюда путем удачи и обмана, но живым отсюда не выйдешь». – Хики отпустил руку Флинна и ободряюще похлопал его по спине. – Не падай духом, парень. Мы прихватим с собой в могилу порядком народу, как и в шестнадцатом году. Сожжем дотла все это, раз уже решились. Взорвем все к чертовой матери, если успеем установить мины.

Флинн пристально смотрел на Хики. Он с готовностью убил бы его, пока тот не угробил их всех.

* * *

С двумя небольшими плоскими кейсами Меган Фитцджеральд поднялась на алтарь. Быстро подойдя к правой стороне, она поставила их у бронзовой плиты, встроенной в мраморный пол, и подняла плиту. Хики подошел к ней и взял кейсы.

– Пойдем!

Меган спустилась через люк по шаткой железной лестнице, нашла фонарь и включила его. Хики тоже сошел вниз и передал Меган кейсы, которые она осторожно поставила на пол. Они внимательно осмотрели низенькое помещение с неровными стенами, где можно было двигаться лишь на четвереньках. Кругом нагромождены обломки камней, обрезки труб и проводов. Пробираться вперед было очень трудно, разглядеть что-либо почти невозможно.

– Это внешняя стена склепа, – пояснила Меган. В ответ из полутьмы раздался голос Хики:

– Да, и за ней еще стена лестницы, ведущей вниз, в ризницу. Пойдем вдоль нее.

Хики повернул фонарь, продвигаясь на ощупь и волоча за собой один из кейсов.

Так они достигли противоположного угла, где стена, за которой находилась лестница, становилась по мере их продвижения все ниже и ниже. Грязный пол оказался скальным основанием Манхэттена. Хики остановился и произнес:

– Что-то виднеется наверху впереди. – Он подполз к выступающей площадке, над которой поднимался массивный столб. – Вот мы и добрались, подползай ближе. – Хики осветил фонарем окружавшее их темное пространство. – Видишь? Это как раз то место, где срезано старое основание, что позволило соорудить лестницу в ризницу. Если копнуть глубже, то наткнемся на фундамент самой ризницы. Это сооружение сложной планировки чем-то напоминает фундамент современного дома с комнатами на разных уровнях.

Меган отнеслась к его словам скептически:

– Черт его разберет, что это за место! Чердак более надежен.

– Но зато там намного холоднее. Не бойся, тебя я не взорву.

– Плевала я на это. Мне важно только уложить мины как следует.

– Понятно, понятно… – Хики ощупал поверхность столба. – Когда в тысяча девятьсот четвертом прокладывали новую лестницу через основание, ослабили и боковые столбы. Выражаясь языком архитекторов, эти столбы являются опорными. Один парень, отец которого принимал участие в этом деле, говорил мне, что ирландские рабочие поверили, что это милостивый Господь Бог сохранил весь собор от разрушения, когда в основание заложили динамит. Но милостивый Бог уже давно здесь не живет – так что, когда мы заложим взрывчатку и взорвем ее, крыша вряд ли удержится.

– А если она все-таки выдержит, то ты уверуешь в Бога?

– Нет. Лишь подумаю, что мы неправильно заложили взрывчатку.

Хики открыл кейс и вынул оттуда 20 упакованных в целлофан белых брикетов. Он разорвал целлофановую упаковку, вынул брикет и заложил его в щель между скальной породой и основанием колонны. Меган присоединилась к нему, и они вдвоем стали обкладывать брикетами подножие колонны.

– Держи его поровней, – сказал Хики, передавая Меган фонарь.

Затем Хики вставил в брикеты четыре детонатора и присоединил их проводом к батарейкам. После чего вынул обыкновенный будильник и взглянул на свои часы.

– Сейчас шесть часов четыре минуты. Часовой механизм не различает время до полудня или после, так что самое большее время, какое можно установить, – это одиннадцать часов пятьдесят девять минут. – Хики стал медленно устанавливать время звонка, продолжая при этом объяснять: – Я перевожу сигнал на шесть часов пять минут, а может, лучше на шесть часов три минуты. – Хики зло рассмеялся, продолжая переводить стрелку. – По этому поводу вспоминается одна история. Один парень из Голуэя не знал про эту особенность будильника. Ровно в полночь он поставил таймер на одну минуту первого, предполагая, что прибор сработает, насколько я помню, в Британском офицерском клубе в одну минуту первого после полудня. Как он рассчитывал, во время ленча. Однако в одну минуту первого после полуночи… он предстал перед Создателем, который, должно быть, очень удивился, увидев его в столь ранний час. – Хики опять рассмеялся, присоединяя провод таймера звонка к батарейкам.

– Хорошо бы не рвануло, пока не установим взрывчатку с другой стороны.

– Я выбрал самое подходящее время. Все ли сделано, как надо? Надеюсь, все верно.

Хики нажал на кнопку таймера, и звучное тиканье заполнило сырое пространство помещения. Потом старик взглянул на Меган.

– И не забудь, моя дерзкая маленькая девочка, только мы с тобой точно знаем, где эта штука установлена, и это дает нам преимущества перед твоим дружком – мистером Флинном. Только ты и я можем решать, согласны ли мы на продление срока выполнения наших требований. – Он рассмеялся, вставил будильник во взрывное устройство и обмотал все пластиком. – Но если до того полиция убьет нас, то в три минуты седьмого – точно во время восхода солнца – они получат от нас послание прямо из преисподней. – Хики зачерпнул пригоршню земли с пола и насыпал на пластиковую обертку. – Выглядит невинно, не так ли? Дай-ка мне еще горсть. – Хики продолжал маскировать взрывчатку. – Ты молода. Тебе совсем не хочется умирать так рано. Я знаю. Хотя и ты имеешь право выбрать смерть. Твои земляки готовились к тому, что может произойти, целый год. Жаль, что у меня не было целого года, чтобы обдумать все это пообстоятельнее. Я сидел бы тогда дома, где родился и вырос. – Он поднял фонарик и посветил ей в лицо. Ее светло-зеленые глаза смотрели на него в упор. – Надеюсь, что сегодня утром ты, девочка, вкусила в полной мере удовольствия от восхода солнца, потому что шансов увидеть еще хоть один восход у тебя, по сути, нет.

* * *

Патрик Бурк вышел из-под портала бронзовых парадных дверей собора и взглянул наверх – на северную башню. Фонари у собора святого Патрика сияли сине-белым фантастическим светом, разлившимся по недавно почищенным каменным стенам храма и поблескивавшим на трепетавшем зелено-золотом флаге. Это зрелище неожиданно напомнило Бурку замок в диснеевском парке. Взгляд Бурка переместился на южную башню. Слуховые окна были разбиты, а сверху кто-то смотрел на него через оптический прицел винтовки. Бурк не спеша повернулся спиной к снайперу и увидел сквозь пелену мокрого снега бегущего к нему высокого полицейского в форме оперативной патрульной службы.

Молоденький полицейский, поколебавшись немного, нервно спросил:

– Вы сержант или выше?

– А зачем тебе?

– Я…

– Лейтенант. Из розыска.

Услышав ответ, полицейский начал торопливо объяснять:

– О Боже, лейтенант, мой начальник, сержант Тезик, находится в доме настоятеля. Под его началом взвод из оперативной патрульной службы, он готов к активным действиям. Сержант хочет протаранить двери грузовиком, но мне думается, что мы не имеем права принимать какие-нибудь серьезные меры, не получив приказа…

В одно мгновение Бурк сбежал со ступеней, обогнул северную стену собора, прошел через сад и террасы и оказался с тыльной стороны дома настоятеля. Не раздумывая, он вошел в дверь, ведущую в большой холл. В доме, холлах, комнатах и на лестницах находились около тридцати полицейских оперативной патрульной службы – элитного спецназа. Они все были сильными, молодыми здоровяками, полными энергии и очень нетерпеливыми.

Бурк повернулся к полицейскому, который следовал за ним:

– Где Тезик?

– В кабинете священника. – Полицейский наклонился к Бурку и тихо добавил: – Он несколько… нервный. Вы в курсе?

Бурк оставил полицейского в холле и быстро поднялся по лестнице, мимо сидящих там спецназовцев. На лестничной площадке он открыл дверь с табличкой «Приходской священник».

Посреди большого старомодного кабинета сидел за столом, не снимая пальто, епископ Доунс и курил сигарету. Бурк остановился в дверях и спросил:

– Монсеньер, где сержант полиции?

Епископ Доунс безучастно посмотрел на обратившегося к нему человека.

– Кто вы такой?

– Патрик Бурк. Полиция. Где…

Епископ перебил Бурка с тревогой в голосе:

– Да-да. Я помню вас… Вы – друг отца Мёрфи… Видел вас минувшим вечером в «Уолдорфе»… Морин Мелон… Вы были…

– Да, сэр. Вы не скажете, где сержант Тезик?

Справа из-за двойных дверей раздался низкий голос:

– Я здесь!

Бурк открыл двери и вошел в большой кабинет с камином и огромным стеллажом с книгами. У дальней стены за громоздким столом сидел сержант Тезик.

– Бурк. Из отдела розыска. Пошлите ваших людей из дома на улицу, они там нужнее. Пусть помогают сдерживать толпу.

Сержант Тезик не спеша встал. Это был атлетического сложения человек ростом шесть с лишком футов. Он с сарказмом спросил:

– Кто-то умер и возложил на вас все заботы?

Бурк закрыл за собой дверь.

– Комиссар Двайер действительно умер. Сердечный приступ.

– Слышал. Но это не делает вас сыщиком.

– Это так, но кое-что я все же сделаю. – Бурк прошел в комнату. – Не пытайтесь извлечь для себя выгоду из этой заварушки, Тезик. Не изображайте крутого парня, играя жизнями других людей. Вам ведь известна поговорка: если гражданин оказывается в беде, он зовет копа, а если коп оказывается в беде, он вызывает представителей службы специального назначения.

– Я предпочитаю личную инициативу, лейтенант. Считаю, что еще до того, как эти подонки получат по заслугам, они…

– О ком вы говорите? Где приказ, разрешающий вам отдавать собственные распоряжения?

– Его отдали мои мозги.

– Это-то и плохо.

Тезик продолжал, ничуть не смущаясь:

– У меня нет возможности связаться с кем-либо.

– Вы пытались позвонить в управление полиции?

– Я уже сказал вам, что не могу дозвониться. Боже мой, это же революция. Вы понимаете? – По голосу чувствовалось, что он нервничал. – Только внутренний телефон в соборе и работает… Я с кем-то там разговаривал…

– С кем? – Бурк приблизился к столу.

– Какой-то парень – Финн или что-то в этом роде. Его имя есть на дверях собора.

– И что он сказал?

– Ничего. – Сержант на мгновение задумался. – Сказал, что у него четыре заложника.

– Кто они?

– Кардинал…

– Черт возьми!

– Да. Еще священник Мёрфи. Какая-то женщина, ее имя я не помню, довольно известная. О ней писали газеты. А еще там какой-то англичанин из королевской службы – Бейкер вроде бы.

– О Господи! Что еще он сказал, Тезик? Давайте, давайте, вспоминайте же!

Тезик пытался припомнить что-то еще:

– Погодите… Он сказал, что убьет их, – но ведь они всегда так говорят, правда? И еще, что он и его люди подожгут собор. Но как можно поджечь собор?..

– Спичками!

– Невозможно. Камень не горит. Но в любом случае двери якобы заминированы. Черт побери, у меня здесь тридцать пять спецназовцев, готовых выполнить любой приказ. Я пошлю дюжину самых опытных людей в проходы, что ведут к ризнице. А еще я направлю грузовик из санитарного департамента со своим человеком за рулем, чтобы он протаранил центральный вход и…

– Бросьте даже думать об этом.

– Какого черта! Послушайте, чем дольше вы будете ждать, тем хуже. Это факт.

– Где вы научились этим «фактам»?

– В морской пехоте. Вьетнам.

– Понятно. А теперь послушайте меня, Тезик. Здесь центр Манхэттена, а не чертова счастливая провинция. Захвачен кафедральный собор – в нем мировые художественные ценности. К тому же есть заложники, грабители никогда не берут заложников. Полиция должна охранять, а не действовать кавалерийскими наскоками. Я понятно говорю?

– Это как сказать. Связь с командованием нарушена. Однажды недалеко от Куангчи я был в дозоре…

– Кому это интересно?

Тезик ощетинился:

– Покажите ваш жетон.

Бурк достал из внутреннего кармана жетон, показал и убрал назад.

– Послушайте, Тезик, поймите, люди, захватившие собор, не представляют никакой или, по крайней мере, непосредственной опасности кому бы то ни было вне стен собора.

– Они стреляли в прожектор. Вывесили флаг на колокольне. Они могут быть красными, Бурк, революционерами… фениями… Вот черт, что еще за фении?

– Послушайте меня. Оставьте все это уполномоченной на то службе и тем, кто будет вести переговоры о заложниках. Хорошо?

– Я ворвусь в собор, Бурк. Сейчас, пока они не начнут стрельбу в городе, пока не начнут убивать заложников… и не подожгут собор…

– Он каменный.

– Отвали, лейтенант! Я нахожусь при исполнении служебных обязанностей и сделаю все, что должен сделать.

Бурк расстегнул пальто и заложил большие пальцы за ремень.

– Выхода нет.

На несколько минут в комнате воцарилось молчание, ни один из мужчин не проронил ни слова, затем Тезик сказал:

– Я войду в эту дверь.

Бурк помолчал еще немного, а потом резко бросил в ответ:

– Попробуй только!

В кабинете опять стало тихо, только слышалось тиканье часов на камине.

Оба отошли от стола и переглянулись: никто не хотел уступать, но и не знал, как поступить в сложившейся ситуации.

Глава 21

Отец Мёрфи обратился к Морин и Бакстеру, сидевшим рядом на церковной скамье:

– Я хочу поговорить с Его Высокопреосвященством. Вы пойдете со мной?

Морин покачала головой.

– Я на минутку подойду, – сказал Бакстер.

Отец Мёрфи встал, пересек мраморный зал, встал на колени перед троном и поцеловал епископальное кольцо, затем поднялся с колен и тихо заговорил с кардиналом. Морин взглянула на них и обратилась к Бакстеру:

– Я не хочу оставаться здесь больше ни секунды.

Он внимательно посмотрел на нее. Ее глаза нервно бегали, и Бакстер заметил, что она вновь вся напряглась. Он взял ее за руку.

– Вам, право, надо взять себя в руки.

– Ах, идите все к черту! Как же вы не можете понять?! Для меня это все равно что сидеть в комнате, наполненной ночными кошмарами.

– Подождите, может быть, я смогу найти для вас стакан воды. Возможно, у них есть успокоительное…

– Нет! Слушайте, я не боюсь…

– Говорите, если это помогает…

Морин попыталась удержать дрожь в ногах.

– Тут завязано многое… Все дело в нем. Во Флинне. Он все может… Он обладает властью… Нет, не властью… короче, он превращает тебя в вещь, и это ужасно. Вы понимаете?

– Стараюсь понять…

– И… эти люди… Они – мои люди, мой народ, вы слышите? Но они совсем не такие. Нет никого больше. Не пойму, как с ними говорить. Это похоже на семейный совет, на который меня вызвали, потому что я совершила что-то страшное. Они ничего не говорят, а только молча таращатся на меня…

Морин тряхнула головой. «Вступают раз, не выходят никогда». Она начала понимать, что означает этот девиз; с ними пока ничего не произошло, произошло только с ней одной. Она снова посмотрела на Бакстера.

– Даже если они не убьют нас… Есть вещи и похуже…

Бакстер крепко стиснул ее ладонь.

– Да… Думаю, теперь я понимаю…

– Я не могу объяснить лучше.

Морин знала, что значит полное подавление личности, которое лишает заложников каких бы то ни было нормальных человеческих эмоций, делая их участниками драмы. Потом все чувства будут перемешаны – тут и недоумение, и осознание вины. Морин вспомнила, что один психолог сказал: «Достаточно хоть раз побывать в заложниках, и вы останетесь заложником на всю оставшуюся жизнь». Морин снова тряхнула головой. Нет. Она не допустит, чтобы с ней случилось нечто подобное. Нет! Нет!!!

Бакстер вновь сжал ее руку.

– Послушайте. Мы можем умереть, но обещаю вам, что не позволю им оскорблять вас… нас. Не будет даже никакой видимости суда, никакого публичного раскаяния, не… – Ему было трудно говорить о том, чего, как он знал, она боялась. – Не будет ни садистской игры, ни психологических пыток…

Морин внимательно изучала его лицо. Он глубже понимал эту обстановку, чем она ожидала от этого чопорного карьерного дипломата.

Бакстер откашлялся и продолжил:

– Вы очень гордая… Но мне поэтому легче с вами говорить. Я ненавижу их, и все, что они вытворяют со мной, унижает только их – но не меня. Нам было бы легче, если бы мы сумели установить с ними надлежащие отношения.

Морин встряхнула головой:

– Видите ли, я чувствую себя изменницей и в то же время… патриоткой. Я чувствую себя виновной и одновременно… жертвой. Как такое может быть?

– Когда мы узнаем ответ, узнаем и как вести себя с такими людьми, как Брайен Флинн.

Морин улыбнулась через силу:

– Извините, что я докучаю вам всем этим.

Бакстер хотел было возразить, но она продолжала:

– Думаю, что вы имеете право знать. До того как я…

Бакстер схватил ее за руку, но Морин перескочила через скамью сзади них и оказалась в последнем ряду. Держась за две резные деревянные колонны, она вскинула ноги вверх к балюстраде, чтобы спрыгнуть вниз в галерею с высоты шести футов.

Фрэнк Галлахер перегнулся через парапет трифория. Он нацелился прямо ей в темечко, но винтовка почему-то задрожала в его руках, и он не выстрелил.

Имон Фаррелл увидел через алтарь спину Морин, но умышленно сместил цель влево и сделал одиночный выстрел, который отчетливо прогремел в тишине собора.

Джордж Салливан и Абби Боланд, находившиеся в длинной галерее передней части храма, резко обернулись на раздавшийся выстрел, а затем уставились на ту, которой этот выстрел предназначался, но не двинулись с места.

Лири понял, что должно было произойти, еще до того, как Морин сделала первое движение. И как только она перепрыгнула через скамью, он перегнулся через парапет хоров и стал следить за ней через прицел своей винтовки. А когда она подпрыгнула к балюстраде, он выстрелил.

Сначала Морин услышала позади себя резкий треск первого выстрела Фаррелла, затем почти одновременно оглушительный взрыв с церковных хоров. Первая пуля прошла слева от нее на довольно большом расстоянии. Выстрел же Лири был более точным: пуля просвистела над ее головой так близко, что Морин почувствовала, как та коснулась ее волос, а отлетевшая от деревянной колонны слева щепка задела ее лицо. Внезапно пара сильных рук схватила Морин за плечи и потащила к скамье, что была позади нее. Затем она увидела перекошенное от ужаса лицо Гарольда Бакстера.

– Отпустите меня! Отпустите!

Бакстер был очень взволнован и, не умолкая, повторял:

– Не двигайтесь! Ради Бога, не дергайтесь!

Потом раздались торопливые шаги, и Морин увидела Меган, перегнувшуюся с кафедры и целившуюся ей прямо в лицо из пистолета. Затем Меган спокойно произнесла: «Ну, благодарю» и взвела курок.

Бакстер повалил Морин на пол, загородил своим телом, громко крича:

– Нет! Ради Бога, не надо!

Меган, пронзительно завизжав: «Уйди ты, бестолковая сволочь! Уйди!», ударила Бакстера по затылку рукояткой пистолета и ткнула дуло прямо Морин в горло.

Кардинал вскочил и побежал к алтарю с громким криком:

– Остановитесь! Отпустите их!

Отец Мёрфи быстро подскочил к Меган, схватил ее за кисти рук, высоко приподнял, перевернул в воздухе и уложил на лопатки на пол. Меган заскользила по полированным мраморным плитам, быстро поднялась на колени и навела пистолет на прелата.

Сверху через перила перегнулся Флинн и четким голосом скомандовал:

– Отставить!

Меган крутанулась на коленях и пристально посмотрела на Брайена, держа пистолет в обеих руках прямо перед собой.

Флинн перепрыгнул через дверцу в ограждении и, подскочив, отдал команду:

– Быстро убирайся на хоры и сиди там!

Меган все еще не поднималась с колен, пистолет дрожал в ее руках. Все окружили ее, стояли молча и не двигались. На алтарный помост вскочил Джон Хики.

– Пойдем со мной, Меган. – Он подошел к ней, обнял за талию и взял за руки. – Пойдем отсюда, пойдем. Вот так.

Подняв Меган на ноги, он опустил ее руку с пистолетом и повел по ступенькам с алтаря в центральный проход в зале.

Флинн подошел к церковных скамьям и взглянул на Морин и Бакстера, все еще лежавших на полу.

– Бакстер, вы поступили очень смело, прямо по-рыцарски. Но и очень глупо.

Гарольд Бакстер не спеша поднялся и так же не спеша помог встать Морин. Флинн перевел взгляд на нее.

– Теперь ты поняла, что убежать не так-то легко? К тому же ты чуть не убила сэра Гарри.

Морин ничего не ответила. Бакстер достал носовой платок и приложил его к щеке Морин, которую задела щепка от деревянной колонны. Неожиданно Флинн ударил Бакстера по руке. Затем продолжил, как ни в чем не бывало:

– И не воображайте, что мистер Лири – плохой стрелок. Вам не успеть добежать до двери, как он прострелит вам лодыжки. – Флинн повернулся к священнослужителям: – Это и вас касается, Ваше Высокопреосвященство, и вас, добрый отец Мёрфи. И если чудом кому-нибудь удастся убежать отсюда, кто-то другой тут же умрет. – Он оглядел четырех заложников и медленно проговорил: – Может быть, вас всех лучше связать? Но я предпочитаю не делать этого. – Он еще раз окинул каждого молчащего пленника ледяным взглядом. – Запрещаю вам покидать алтарный помост. Вы все поняли? Хорошо. Можете сесть. – Флинн неторопливо повернулся и вскоре скрылся за алтарем. Спустившись по ступенькам к дверям склепа и подойдя к Пэду Фитцджеральду, он тихо спросил: – Что-нибудь слышно внизу?

Пэд так же негромко ответил:

– Было немного шума в коридорах, но сейчас вроде все утихло. Кто-нибудь пострадал? С моей сестрой все в порядке?

– Никто не пострадал. Не покидай этот пост ни в коем случае, что бы ни услышал сверху.

– Понял. Присмотри за Меган, ладно?

– Мы все смотрим за ней, Пэд.

* * *

Один из полицейских оперативной патрульной службы влетел в епископский кабинет в доме настоятеля и, еле переводя дыхание, проговорил:

– Сержант!

Тезик и Бурк мгновенно повернулись к нему.

– Люди в коридорах услышали два выстрела… – взволнованно доложил полицейский. Тезик перевел взгляд на Бурка.

– Ну, началось. Идем на штурм.

Он быстро направился к двери. Бурк схватил его за плечи и отшвырнул к камину. Тезик с трудом удержал равновесие и крикнул полицейскому:

– Арестуй этого человека!

Полицейский заколебался было, но все же вытащил свой пистолет. В эту минуту раздался телефонный звонок. Бурк потянулся к телефону, но Тезик опередил его и схватил трубку.

– Сержант Тезик, нью-йоркское управление полиции.

В соборе Флинн опустился на скамью, стоящую у церковного органа, и произнес:

– Я Финн Мак-Камейл.

– Что у вас там произошло? Что за перестрелка? – взволнованно вопрошал Тезик. Флинн неторопливо прикурил сигарету.

– Два выстрела едва ли можно назвать перестрелкой, сержант. Вам следует провести следующий отпуск в Белфасте. Там парой выстрелов матери обычно будят своих детей, чтобы отвести их в ясли.

– Так что же…

– Никто не пострадал, – перебил его Флинн. – Случайно разрядилась автоматическая винтовка. – Он затянулся сигаретой и продолжил уже более резким тоном: – Наше терпение скоро лопнет, сержант.

– Просто надо успокоиться…

– Последний срок выполнения требований, которые я выдвину, – восход солнца, а так как восход солнца вряд ли можно отодвинуть на более поздний срок, то советую вам побыстрее найти свое чертово начальство. – Флинн повесил трубку и еще раз затянулся сигаретой.

Он думал о Морин. Следовало бы связать ее для ее же пользы, для ее блага и во имя блага других. Но тогда он должен предоставить ей право самой решать свою судьбу и больше не вмешиваться. Пока не взошло солнце, они не будут зависеть друг от друга, но, так или иначе, все равно окажутся связанными одной судьбой.