Текст книги "Повесть о Савве Грудцыне"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Отшедшим же им от шатра, рече бес к Савве: "Что убо тако печялуешися о сем? Аще неугодна служба наша явися зде, то идем прочае паки к Москве и тамо да пребываем". И тако въсъкоре отидоша из Смоленска к Москве и приставше обитати в доме того же сотника. Бес же днем пребываше с Саввою, к нощи же отхождаше от него в своя адския жилища, иде же искони обычяй окаянным пребывати.

Не малу же времени минувшу, абие разболеся Савва и бе болезнь его тяжка зело, яко быти ему близ смерти. Жена же сотника онаго, благоразумна сущи, боящися Бога, всяко попечение и прилежание о Савве имущи и глаголаше ему многажды, дабы повелел призвати иерея и исповедати грехи своя и причяститися святых тайн, "да некако, – рече, – в таковой тяжкой скорби внезапну без покаяния умрет". Савва же о сем отрицаяся, яко "аще, – рече, и тяжко болю, но несть сия болезнь моя к смерти". И день от дне болезнь его тягчяя бяше. Жена же оная неотступно притужаше[52]52
  Притужаше – упрашивала.


[Закрыть] Савве, да покается, ибо «от того не имаши умрети». И едва принужден бе Савва боголюбивою оною женою, повелевает призвати к себе иерея. Жена же она вскоре посылает ко храму святаго Николая, что во Грачях, и повелевает призвати иерея тоя церкви. Иерей же, ни мало замедлив, притече к болящему. Бе бо иерей той леты совершен сый,[53]53
  Леты совершен сый – стар годами.


[Закрыть] муж искусен и богобоязлив. Пришед же, начят молитвы покаянны глаголати, яко же обычно. И егда же всем людем из храма изшедшим, иерей же начят болнаго исповедовати, и се внезапу зрит больны во храм той вшедших толпу велию бесов. Мнимый же его брат, паче же рещи – бес, прииде с ними же уже не в человеческом образе, но в существенном своем зверовидном образе и, став созади бесовския оныя толпы, велми на Савву яряся и зубы скрежеташе, показуя ему богоотметное оно писмо, яже даде ему Савва у Соли Камския. И глагола бес к болящему: «Зриши ли, клятвопреступниче, что есть сие? Не ты ли писал еси сие? Или мниши, яко покаянием сим избудеши от нас? Ни убо, не мни того; аз убо всею силою моею подвигнуся на тя». Сия убо и иная многая неподобная бесом глаголящим, болныи же зря очевидно их и ово ужасеся, ово же надеяся на силу Божию, и до конца все подробну исповеда иерею оному. Иерей же той, аще и муж свят бе, обаче убояся страха онаго, зане людей никого же во храмине кроме болнаго виде, голку[54]54
  Голку – брань.


[Закрыть] же велику слыша от бесовския оныя силы. И с нуждею[55]55
  Нуждею – трудом.


[Закрыть] великою исповеда болнаго, отиде в дом свой, никому же сия поведав.

По исповеди же оной нападе на Савву дух нечистый и начят немилостиво мучити его, ово о стену бия, ово о помост одра его пометая, ово храплением и пеною давляше и всякими различными томлениями мучяше его. Боголюбивый же муж вышепомянутой сотник и з благонравною своею женою, видящы на юноши таковое от диавола внезапьное нападение и несносное мучение, велми жалеюща и стеняху сердцы своими по юноши, но никако же помощи ему могуще. Бес же день от дне на болнаго люте нападая, мучяще его, и всем предстоящим ту от мучения его немал ужас находящь. Господин же дому, яко виде на юноши таковую необычную вещь, паче же и зная, яко юноша той ведом бе и самому царю храбрости ради своея, и помышляше з женою своею, да како бы возвестити о сем самому царю. Бе же и сродница некая бяше у них в доме царском. И сия помысливше, посылает немедленно жену свою ко оной сроднице своей, повелевая ей, да вся подробно возвестит ей и дабы немедленно о сем возвестити цареви, да "некако, рече, юноша оный в таковом злом случяе умрет, а они истязани[56]56
  Они истязани – они будут наказаны.


[Закрыть] от царя за неизвещение".

Жена же его ни мало помедлив, скоро тече ко сроднице своей и вся поведенная ей от мужа по ряду сказа. Сродница же оная, яко слыша таковыя глаголы, умилися душею, ово поболев по юноши, паче же скорбяще по сродницех своих, да некако и вправду от таковаго случая беду приимут. И ни мало помедлив, скоро тече от дому своего до полат царевых и возвещает о сем ближним сигклитом царевым. И не в долзе часе внушяется самому царю о сем.

Царь же, яко слыша о юноши таковая, милосердие свое изливает на него, глаголя предстоящим пред ним сигклитом,[57]57
  Сигклит – синклит: собрание высших сановников, представителей высшей придворной знати.


[Закрыть] да егда бывает повседневное изменение караулом, повелевает посылати в дом сотника онаго, иде же бесный оный юноша лежит, по два караулщика, да надзирают, рече, опасно[58]58
  Опасно – с прилежанием.


[Закрыть] юношу онаго, да некако, от онаго бесовскаго мучения обезумев, во огнь или в воду ввержется. Сам же благочестивый царь посылаше к болящему повседневную пищу и, елико здравее больный явится, повелевает возвестити себе. И сему тако бывшу, больный же немало время в таковом бесовском томлении пребысть.

Бысть же месяца июля в 1 день юноша оный необычно от беса умучен бысть. Абие заспав мало и во сне, якобы на яве, начят глаголати, изливая слезы изо смеженных очей своих, сице рече:

"О, всемилостивая госпоже царице и Богородице, помилуй, владычице, помилуй, не солжу бо все, царицу, не солжу, но исполню, елико обещахсяти". Домашний же и снабжевающии[59]59
  Снабжевающии – охранявшие.


[Закрыть] его воини, таковая от болнаго глаголы слышаще, удивишася, глаголющы, яко некое видение видит.

Егда же болныи от сна возбнув, приступи к нему сотник и рече:

"Повеждь ми, господине Савво, что таковыя глаголы со слезами во сне, и х кому рекл еси?" Он же паки начят омывати лице свое слезами, глаголя: "Видех, – рече, – ко одру моему пришедшу жену светолепну[60]60
  Светолепну – светозарную.


[Закрыть] и неизреченною светълостию сияющу, носящу же ризу багряну, с нею же и два мужа некия, сединами украшены. Един убо во одежде архиерейстей, другий же апостолское одеяние носяще. И не мню инех, токмо жену мню быти пресвятую Богородицу, мужей же единаго наперстъника Господня апостола Иоанна Богослова, втораго же неусыпнаго стража града нашего Москвы преславнаго во иерарсех архиерея Божия Петра митрополита,[61]61
  Петр митрополит (?-1326) – митрополит московский и всея Руси с 1308 г., был признан святым, считался покровителем Москвы.


[Закрыть] их же подобия и образ добре знаю. И рече ми светолепная она жена:

"Что ти есть, Савво, и чесо ради тако скорбиши?" Аз же рех ей:

"Скорблю, владычице, яко прогневах сына твоего и Бога моего и тебе, заступницу рода христианскаго, и за се люте бес мучит мя". Она же, оскълабився, рече ми: "Что убо мниши, како ти избыти от скорби сея и како ти выручити рукописание свое из ада?" Аз же рех ей: "Не могу. Владычице, не могу, аще не помощию сына твоего и твоею всесилною милостию". Она же рече ми: "Аз убо умолю о тебе сына своего и Бога, токмо един глагол мой исполни: аще избавлю тя от беды сея, хощещи ли монах быти?" Аз же тыя молебныя глаголы со слезами глаголах ей во сне, яже и вы слышасте. Она же паки рече ми: "Савво, егда убо приспеет празник явления образа моего, яже в Казани, ты же прииди во храм мой яже на площади у Ветошнаго ряду,[62]62
  Церковь Казанской Богородицы на Красной площади; была построена ок. 1636 г.


[Закрыть] и аз пред всем народом чюдо явлю на тебе". И сия рече ми, невидима бысть".

Сия же слышав, сотник и приставлши воини от Саввы изглаголанная, велми почюдишася. И начя сотник и жена его помышляти, како бы о сем видении возвестити самому царю. И умыслиша послати по сродницу свою, дабы она возвестила о сем видении царевы полаты сигклитом, от них же бы внушено было самому царю. Прииде же сродница оная в дом сотника. Они же поведаша ей видение болящаго юноши. Она же слышав и абие отходит немедленно до царевы полаты и возвещает ближним сигклитом. Они же немедленно внушают царю о бывшем видении Саввином. И егда же слышав царь, велми почюдися. И начяша ожидати праздника онаго. И егда же приспе время июлия осмаго числа, бысть праздник Казанския пресвятыя Богородицы. Абие повелевает царь принести болящаго онаго Савву до церкви. Бысть же в той, день хождение крестное из соборныя апостолския церкви Успения пресвятыя Богородицы.[63]63
  Имеется в виду Успенский собор в Кремле (построен в 1475–1479 гг.)


[Закрыть] В том же ходу был и сам царское величество. И егда же наченше божественную литоргию, принесенну же бывшу и болящему оному Савве и положенну вне церкъви на ковре.

Егда же бо начяше пети херувимскую песнь, и се внезапу бысть глас с небеси, яко бы гром велий возгреме: "Савво, востани! Что бо медлиши? И прииде во церковь мою, здрав буди, к тому не согрешай". И абие спаде от верху церкви богоотметное оно Саввино писание, все заглажено, яко никогда же писано, пред всем народом. Царь же, видев сие чюдо, велми подивися. Болный же той Савва, скочив с ковра, аки бы никогда же болев, и притече скоро в церковь, паде пред образом пресвятыя Богродицы, начя со слезами глаголати: "О, преблагословенная мати Господня, христианская заступница и молебница о душах наших к сыну своему и Богу: избави мя от адския пропасти. Аз же въскоре исполню обещание свое". Сие же слышав, великий государь царь и великий князь Михаил Феодорович всея России повеле призвати к себе онаго Савву и вопросив его о бывшем видении. Он же поведав вся по ряду и показав писание свое. Царь же подивися зело Божию милосердию и несказанному чудеси.

Егда же отпеша божественную литоргию, поиде Савва в дом сотника Иякова Шилова, яко никогда же болев. Сотник же той и жена его, видев над ним милосердие Божие, благодарив Бога и пресвятую его Богоматерь.

Потом же Савва, роздав все имение свое, елико имеяше, убогим, сам же иде в монастырь Чюда архистратига Михаила,[64]64
  Чудов монастырь – находился в Кремле, был основан в 1365 г.


[Закрыть] иде же лежат мощы святителя божия Алексея митрополита,[65]65
  Алексей (Алексий) (90-е годы XIII в.-1378) – митрополит московский и всея Руси с 1354 г., был признан святым.


[Закрыть] иже зовется Чюдов монастырь. И возприав иноческий чин и начя ту жити в посте и в молитвах, беспрестанно моляся Господеви о согрешении своем. В монастыре же оном поживе лета довольна, ко Господу отиде в вечный покой, иде же святии пребывают. Буди же вседержителю Богу слава и держава во веки веков, аминь. Конец и Богу слава.

Переложение на современный язык

В 1606 г. в Великом Устюге проживал один известный и богатый человек. Звали его Фома Грудцын-Усов. Когда в России начались несчастья для всех православных христиан, он покинул свой Великий Устюг и поселился в славном и царственном городе Казани – до Волги литовские бесчинства не докатились. Там Фома прожил с женой вплоть до правления благочестивого Царя и Великого князя Михаила Федоровича.

Был у него единственный сын Савва, шестнадцати лет. Сам Фома часто по делам торговли ездил вниз по Волге – то к Соликамску, то в другие места, а то и за Каспийское море в Персидское государство. К такому занятию он приучал и Савву, чтобы тот старательно это дело изучил и после смерти отца стал бы его наследником во всем.

Как-то раз Фома задумал отправиться по своим делам в Персию. Товар он погрузил на суда, а сыну, снарядив для него тоже суда, велел плыть в Соликамск и там открыть торговлю с необходимой осмотрительностью. Поцеловал жену и сына тоже отправился в путь. А через несколько дней сын его на снаряженных для него судах по велению отца отправился в Соликамск.

Доплыл Савва до города Орла Усольского уезда, пристал к берегу и остановился, как то ему отец наказывал, в гостинице, принадлежащей одному знаменитому человеку. Хозяин гостиницы и его жена помнили любовь к ним и благодеяния его отца, поэтому они постарались окружить Савву заботой и опекали его, словно родного сына. И провел он в той гостинице немалое время. А в Орле жил мещанин, которого звали Бажен 2-й. Был он уже в летах, известен многим своей благонравной жизнью, богат и приходился близким другом Фоме Грудцыну. Когда узнал он, что сын Фомы приехал из Казани в его город, то подумал: "Отец его всегда был мне близким другом, а я сына словно и не заметил и к себе не пригласил. Пусть же он поживет у меня и погостит вдоволь".

Так он подумал, а затем встретил как-то Савву по дороге и стал его просить:

– Любезный Савва! Разве не знаешь, что мы с твоим отцом были друзьями – что же ты не навестил меня и не остановился в моем доме? Хотя бы сейчас мне одолжение сделай: приходи жить ко мне, будем вместе трапезу делить за одним столом. За любовь ко мне отца твоего я приму тебя, как сына!

Услышав таковые слова, Савва очень обрадовался, что столь славный человек хочет его принять, и отдал ему низкий поклон. Тут же он из гостиницы перешел к Бажену и стал жить у него в полном благополучии и радости. Бажен – сам старик – недавно женился в третий раз на молодой жене. И дьявол, этот ненавистник рода человеческого, зная о добродетельной жизни мужа, задумал возмутить весь его дом. И он соблазнил жену начать склонять юношу на блуд. Она постоянно своими разговорами толкала его к падению (известно ведь, как женщины могут улавливать молодых людей!), и Савва силой ее молодости (а точнее – силой зависти дьявола) оказался завлечен в сети любодеяния: завел с ней преступную любовь и в таком скверном состоянии пребывал постоянно, не помня ни воскресений, ни праздников, забыв страх Божий и час смертный. Как свинья в грязи валяется, так и он пребывал в блуде долгое время.

Как-то раз подошел праздник Вознесения Господа Нашего Иисуса Христа. В навечерие праздника Бажен взял Савву с собой в церковь к вечерне, а после службы они вернулись домой и, поужинав обычным образом и возблагодарив Бога, легли спать, каждый на свою кровать. Когда благочестивый Бажен заснул, его жена, подстрекаемая дьяволом, встала осторожно с постели, подошла к Савве, разбудила его и предложила ему заняться с ней. Но того – хотя он и молод еще был, – кольнула какая-то стрела страха Божия, и он подумал, испугавшись Божьего суда: "Как можно в такой светлый день таким темным делом заниматься!" А подумав так, он стал отказываться и говорить, что он не желает погубить свою душу и осквернять свое тело в великий праздник.

А жена Бажена распалялась все сильнее и продолжала принуждать Савву. То ласкалась она к нему, то угрожала каким-то наказанием – долго она старалась, но так и не смогла склонить его на что хотела – Божественная сила помогала Савве. Злонравная женщина увидела, что не в состоянии подчинить юношу своей воле, тотчас же воспламенела к нему яростью, зашипела, как змея. и отошла от его постели. Теперь она задумала опоить его зельем, чтобы все-таки осуществить свое намерение. И как задумала, так и сделала.

Когда начали звонить к утрене, благолюбивый Бажен встал, разбудил Савву, и они пошли на славословие Божие, которое отслушали со вниманием и страхом Божьим. Потом вернулись домой. Когда подошло время Божественной Литургии, они вновь с радостью пошли во Святую Церковь на славословие Божие.

А проклятая жена Бажена тем временем тщательно приготовила для юноши зелье и стала ждать момента, чтобы подобно змее, изрыгнуть на него свой яд. После литургии Бажен с Саввой вышли из храма и собрались идти домой. Но воевода того города пригласил Бажена отобедать с ним. Увидев Савву, он спросил:

– Чей это сын и откуда он?

Савва рассказал, что он из Казани и что он сын Фомы Грудцына. Воевода, зная хорошо его отца, пригласил Савву зайти к нему домой. У воеводы они, как это в обычае, отобедали совместно и с радостью возвратились домой.

Бажен повелел принести немного вина в честь праздника Господня, не подозревая о черном замысле своей жены. Та, как свирепая ехидна, злобу свою сокрыла в сердце и с лестью стала обхаживать юношу. Доставленное вино она налила и поднесла мужу. Тот выпил, возблагодарив Бога. Потом она сама выпила. А после налила специально приготовленной отравы и поднесла ее Савве. Тот не боялся ее козней – думал, что она на него не держит зла, – и выпил, не подумав. Тут точно огонь зажегся в его сердце, и он подумал: "Чего только я ни пил в родном доме, а такого, как здесь сейчас, не пробовал." И когда он выпил, то начал сокрушаться сердцем по хозяйке. Та, словно львица, кротко поглядела на него и стала приветливо с ним разговаривать. А перед мужем своим потом возвела на Савву клевету, наговорила про него несуразностей и потребовала выгнать его из дому. Богобоязненный Бажен, хотя и жалел юношу, поддался женскому коварству и повелел Савве покинуть дом. И Савва ушел от них, сокрушаясь и вздыхая по той злонравной женщине.

Вновь он вернулся в гостиницу, в которой он останавливался вначале. Хозяин гостиницы поинтересовался, почему он ушел от Бажена. Савва ответил, что сам не захотел жить у него. По жене Бажена он продолжал сокрушаться и от своей сердечной скорби переменился лицом и похудел. Хозяин гостиницы видел, что юноша в великой скорби, но не мог понять, из-за чего, в городе между тем проживал один знахарь, который мог колдовскими приемами узнать, какие напасти кому и из-за чего приключаются, и будет человек тот жить или умрет. Хозяева как могли заботились о юноше и потому позвали по секрету ото всех того кудесника и спросили его, что это за печаль у Саввы? Тот посмотрел в свои магические книги и сказал, что никаких огорчений собственных у Саввы нет, а сокрушается он по жене Бажена 2-го, поскольку находился ранее с ней в связи, а теперь оказался с ней разлученным; по ней он и сокрушается. Услышав такое, хозяин гостиницы с женой не поверили, потому что Бажен был благочестив и богобоязнен, и не стали ничего предпринимать. А Савва продолжал беспрестанно сокрушаться по проклятой жене Бажена и от этого окончательно иссох телом.

Как-то раз Савва вышел один из дому прогуляться. Было за полдень, он шел по дороге один, не видя никого ни впереди, ни позади себя, и ни о чем не думал, только о разлука с любовницей. И вдруг он подумал: "Если бы кто-нибудь, человек или сам дьявол, помог бы мне соединиться с ней, я бы стал слугой хоть самому дьяволу!" – такая вот мысль у него возникла, словно он в исступлении потерял рассудок. Он продолжал идти в одиночестве. И через несколько шагов услышал голос, зовущий его по имени. Савва оборотился и увидел быстро идущего вслед за ним юношу, хорошо одетого. Юноша тот махал ему рукой, предлагая подождать его. Савва остановился. Молодой человек – а точнее, дьявол, что непрестанно ищет способов погубить душу человеческую, – тот молодой человек подошел к нему, и они, как водится, отдали друг другу по поклону. Подошедший сказал Савве:

– Брат мой Савва, что ты избегаешь меня, словно чужого? Я ведь давно жду тебя, чтобы ты пришел ко мне и стал бы моим другом, как и подобает родственникам. Я тебя давно знаю: ты Груцын-Усов из Казани, а я, если пожелаешь узнать – тоже Груцын-Усов, из Великого Устюга. Здесь я уже давно, занимаюсь торговлей лошадьми. Мы с тобой братья по рождению, и ты теперь не отдаляйся от меня, а я буду оказывать тебе помощь во всем.

Услышав таковые слова от мнимого "родственника"-беса, Савва обрадовался, что и на далекой чужой стороне смог найти себе родного. Они с любовью расцеловались и дальше пошли вместе, по-прежнему одни. Бес спросил Савву:

– Савва, брат мой, что за скорбь у тебя и отчего спала с твоего лица юношеская красота?

Савва, лукавя в каждом слове, поведал ему о своих огорчениях. Бес осклабился:

– Что ты утаиваешь от меня? Я ведь знаю о твоих горестях. А что ты мне дашь, если я помогу тебе?

Савва сказал:

– Если ты знаешь, от чего я печалюсь, то покажи это, чтобы я поверил, что ты можешь мне помочь.

– Ты сокрушаешься сердцем по жене Бажена 2-го из-за разлуки с ней!

Савва воскликнул:

– Сколько имею здесь товаров и денег отца моего – все отдаю тебе вместе с прибылью, только сделай, чтобы мы с ней были попрежнему вместе!

– Зачем искушаешь меня?! Я знаю, что твой отец богат. Но ты разве не знаешь, что мой отец в семь раз богаче? И зачем мне твои товары? Лучше ты мне дай сейчас одну расписочку, а я исполню желание твое.

Юноша тому и рад, думая про себя: "Я дам ему только расписку в том, что о скажет, а богатство отца останется цело", – а того не понимал, в какую пропасть кидался! (Да и писать еще не вполне умел – вот безумие! Как оказался уловлен женским коварством и в какую погибель приготовился сойти из-за страсти!) И когда бес слова свои сказал, он с радостью обещал дать расписочку. Мнимый "родственник"-бес быстро достал из кармана чернильницу и бумагу, дал их Савве и повелел ему побыстрее написать расписку.

Савва еще не очень хорошо умел писать, и потому, что бес говорил, то он и записывал, не думая, а получились слова, в которых он отрекался от Христа, Бога Истинного, и предавал себя в услужение дьяволу. Написав это богоотступническое письмо, он отдал его бесу, и оба пошли в Орел. Савва спросил беса:

– Скажи, брат мой, где ты обитаешь, чтобы я знал твой дом.

А бес рассмеялся:

– У меня особого дома нет, а где придется, там и ночую. А если захочешь увидеться со мной, то ищи меня всегда на конской площадке. Я ведь живу здесь, потому что торгую лошадьми. Но я сам не поленюсь заходить к тебе. А теперь иди в лавку Бажена, я уверен, что он с радостью позовет тебя в свой дом жить.

Савва, обрадовавшись таким словам своего «брата», направил стопы в лавку Бажена. Тот увидел его и стал настойчиво приглашать к себе.

– Господин Грудцын, какое зло сотворил я тебе, и почему ты ушел из моего дома? Прошу тебя – вернись, – я тебе, как родному сыну, буду рад.

Услышав такое от Бажена, Савва несказанно обрадовался и быстро переехал к нему в дом. Жена Бажена, подстрекаемая дьяволом, радостно встретила его, ласково приветствовала и поцеловала. Юноша был уловлен женским коварством, а правильнее сказать дьяволом, и вновь попал в сети блуда, вновь стал валяться с проклятой женщиной, ни праздников, ни страха Божия не помня.

Через много времени дошел до славного города Казани, до матери Саввы слух, что сын ее живет непотребно, и что он на пьянство и распутство истратил много отцовского товара. Услышав это, мать его очень огорчилась и написала сыну письмо. А тот, прочтя его, только посмеялся, всерьез его не принял и продолжал упражняться в своей страсти.

Как-то раз позвал бес Савву, и пошли они оба за город. И на поле за городом бес спросил Савву:

– Знаешь ли ты, кто я? Ты думаешь, что я Грудцын, но это не так. Теперь я за любовь твою ко мне расскажу всю правду. Ты только не смущайся и не стыдись называть меня своим братом: я ведь, совсем как брата, полюбил тебя. Но если хочешь знать, кто я, то знай – царский сын! Пойдем, я покажу тебе славу и могущество отца моего.

Сказав такое, он привел Савву на какой-то голый холм и показал ему видневшийся вдали дивный город стены, мостовые и крыши в нем были из чистого золота и блистали нестерпимо! И сказал ему бес:

– Тот город – творение отца моего. Пойдем и поклонимся вместе ему. А бумагу, что ты мне дал, теперь возьми и сам вручи отцу, и почтит он тебя высокой честью! – и бес отдает Савве богоотступническую расписку.

О безрассудство юноши! Ведь знал он, что никакого царства в пределах Московского государства нет и что все окрестности подчинены царю московскому. А изобразил бы тогда на себе образ честного креста – и все видения дьявольские растаяли бы, как дым. Но вернемся к истории. Пришли они к привидевшемуся им городу и подошли к воротам. Встречают их темные юноши в украшенных золотом одеждах, низко кланяются, воздавая почести "царскому сыну", а вместе с ним и Савве.

Вошли они во дворец, и вновь встречают их юноши в блестящих одеждах и так же кланяются. А когда вошли в царские апартаменты, вновь там встретили их юноши и воздали почести «царевичу» и Савве. Они вошли в зал, и Савва услышал:

– Брат мой Савва! Подожди меня здесь: я извещу отца о тебе и представлю тебя ему. А когда предстанешь перед ним, то не теряйся и не пугайся, а подай ему свое письмо, – «брат» пошел во внутреннюю комнату, оставив Савву одного.

Там он задержался ненадолго, потом вернулся и привел Савву перед лицо князя тьмы. Тот восседал на высоком троне, украшенном золотом и драгоценностями; одет он был в блестящие одежды. Вокруг трона Савва увидел множество крылатых юношей – лица у одних были синие, у других смолянисто-черные. Приблизившись к царю, Савва пал на колени и поклонился. Царь его спросил:

– Откуда ты пришел, и какое у тебя дело до меня?

А безумец наш подносит ему свое богоотступническое письмо со словами:

– Пришел, великий царь, послужить тебе!

Сатана, этот старый змей, взял бумагу, прочел ее и спросил своих черных воинов:

– Хотел бы взять к себе этого молодца, не знаю только, верным ли он будет мне слугой? – и тут он подозвал своего сына и Саввиного «брата». – Ступай пока, отобедай с братом своим.

Поклонившись царю, оба вышли в переднюю комнату и начали там обедать. Неописуемые и нежнейшие яства подносили им; удивлялся про себя Савва: "даже в родном доме такого не вкушал!" После обеда бес вместе с Саввой покинул дворец, и они вышли из города. Савва спросил:

– А что это за крылатые юноши стояли возле твоего отца?

Тот улыбнулся и ответил:

– Разве ты не знаешь, что многие народы служат отцу моему?! И персы, и прочие, и ты тому не удивляйся. А меня смело зови братом. Я пусть для тебя буду младшим братом, только ты во всем слушайся меня, а я в свою очередь всякую помощь окажу тебе.

И Савва обещал слушаться его. Так уговорившись обо всем, они пришли в Орел, где бес Савву оставляет. А Савва вновь отправился в дом Бажена, где занялся своим прежним нечестивым делом.

К тому времени Фома Грудцын возвратился с большой прибылью в Казань из Персии. Расцеловавшись, как полагается, со своей женой, он спросил о сыне, жив ли он? Жена рассказала ему:

– От многих я слышала, что после твоего отъезда он отправился в Соликамск, а оттуда в Орел, а там и доныне живет, непотребно, и, как говорят, все богатство наше потратил на пьянство и распутство. Я ему много раз писала, просила возвратиться домой – он ни одного ответа не прислал и до сих пор там пребывает. И жив или нет – не знаю.

Услышав такое, Фома сильно встревожился. Тут же сел и написал письмо Савве с просьбой немедленно возвратиться в Казань: "Да увижу, чадо, красоту твоего лица". Савва это письмо получил, прочел, но и не подумал ехать к отцу, а продолжал упражняться в свое страсти. Увидел Фома, что письмо его не возымело действия, повелел подготовить суда с нужным товаром и отправился на них в путь, намереваясь заехать в Орел, а там самому найти сына и вернуть его домой.

Бес узнал, что отец Саввы едет в город, чтобы увезти с собой сына, и предложил Савве:

– До каких пор мы здесь, все в одном маленьком городишке, жить будем? Давай побываем в других городах, потом вновь сюда вернемся.

Савва от этого предложения не отказался, только сказал:

– Хорошо ты, брат, задумал, идем. Только подожди: я возьму денег на дорогу.

Бес возмутился:

– Ты разве не видел, сколько богатства у отца моего? Куда мы ни придем, там для нас найдется столько денег, сколько пожелаем!

И они втайне ото всех, даже от Бажена и его жены, ушли из Орла. за одну ночь они прошли 840 верст и объявились на Волге в Козмодемьянске.

Бес наказал Савве:

– Если тебя спросит кто знакомый: "Откуда ты здесь?" – говори: "Из Орла вышел три недели назад".

Савва так и говорил. В Козмодемьянске они пробыли несколько дней, после чего бес вновь повел Савву с собой, и за одну ночь они очутились на Оке в селе Павлов Перевоз. Прибыли они туда в четверг, а по четвергам там устраивался большой торг. Они стали ходить среди торгующих, и тут Савва увидел старого нищего в неприглядном рубище. Нищий в упор смотрел на Савву и плакал. Савва отошел немного от беса и приблизился к тому старцу, намереваясь узнать причину его слез.

– Отчего ты, отец, так неутешно плачешь?

– Плачу я, дитя, о твоей погибшей душе, – ответил нищий. – Ты и не знаешь, что погубил ее и сам отдал себя дьяволу! Знаешь ли ты, с кем ходишь и кого братом называешь? То не человек, а дьявол, и ведет он тебя в пропасть адскую!

Когда он так сказал, Савва обернулся на «брата» и увидел, что тот стоит поодаль, грозит ему и зубами скрежещет. Савва побыстрее оставил старца и вернулся к бесу. А дьявол начал его поносить на чем свет стоит:

– Что ты с душегубцами разговариваешь? Не знаешь разве, что этот старик уже многих погубил? Он на тебе хорошую одежду увидел и подольстился, чтобы от людей увести, удавить и раздеть. Если я тебя оставлю, ты без меня пропадешь, – и с такими словами повел Савву из тех мест в город Шуйск.

Там они жили немалое время.

Фома Грудцын-Усов тем временем прибыл в Орел и стал спрашивать о сыне. Но никто не мог о нем ничего сказать: все видели его в городе перед приездом Фомы, а куда он скрылся теперь – никто не знал. Поговаривали даже, что он испугался отца, промотав его богатство, и оттого решил скрыться. А больше всех удивлялись Бажен 2-й с женой.

– Да этой ночью еще спал у нас, а наутро куда-то ушел. Мы ждали его к обеду, но он в городу больше не появлялся, а куда девался – не знаем.

И Фома долго ждал сына, обливаясь слезами. Но потеряв надежду, возвратился домой и рассказал обо всем жене. Оба стали скорбеть и тужить о сыне. В таком состоянии Фома Грудцын, пожил некоторое время, отошел ко Господу, а жена его осталась вдовой.

А бес с Саввой жили в Шуйске. В ту пору благочестивый Государь Царь и Великий князь всей России Михаил Федорович решил послать войска под Смоленск против польского короля. По царскому указу по всей России начали набирать солдат-новобранцев; в Шуйск по вопросам набора солдат был послан из Москвы стольник Тимофей Воронцов, организовавший обучение воинскому артикулу. Бес с Саввой приходили смотреть на учения. И вот бес говорит:

– Не хочешь послужить царю? Давай поступим с тобой в солдаты!

Савва отвечает:

– Хорошо ты, брат, предложил. Давай послужим.

Так они стали солдатами и стали вместе ходить на занятия. Бес Савве подарил такие способности к учению, что тот превзошел и опытных воинов, и начальников. А бес под видом слуги ходил за Саввой и носил его оружие. Из Шуйска новобранцев перевели в Москву и отдали их для обучения под начало полковнику-немцу. Тот полковник как-то раз пришел посмотреть на солдат в учебе. И вот он увидел молодого юношу – отличника в учебе, отменно выполняющего все упражнения без единого порока в артикуле, чего не удавалось ни старым солдатам, ни командирам. Полковник удивился, позвал Савву к себе и спросил его, кто он есть. Савва ответил ему, все как есть. Полковнику он понравился так, что тот назвал его сыном, вручил ему украшенную бисером шляпу со своей головы и дал ему под начало три роты новобранцев. Теперь обучение вместо него проводил сам Савва.

А бес ему говорит:

– Брат Савва, если у тебя будет нечем платить солдатам, то скажи мне, и я достану тебе столько денег, сколько надо, чтобы в твоем подразделении ропота не возникло.

И с тех пор у Саввы все солдаты были спокойны; а в прочих ротах – постоянные волнения и мятежи, поскольку там солдаты сидели без жалованья и мерли от голода и холода. Все удивлялись, какой Савва умелый. Вскоре стало о нем известно и самому царю.

В то время на Москве влиятельным человеком был царский шурин боярин Семен Лукьянович Стрешнев. Вот он узнал про нашего Савву и приказал позвать его. Когда тот пришел, он ему сказал:

– Хочешь, славный юноша, я возьму тебя в свой дом и с немалою честью?

А Савва поклонился ему и ответил:

– Владыка, у меня есть брат, и я хочу спросить его, и если он согласится, то я с радостью пойду на службу к вам.