Текст книги "По водным просторам"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

У Малой Пудицы, правом притоке Медведицы, нас потянуло к берегу. Скользнув по песчаному дну, лодка мягко врезалась в берег, и мы сделали свой первый привал, решив, что здесь после отдыха всерьез займемся как рыбной ловлей, так и охотой.

Едва мы развели костер и раскинули свою "скатерть-самобранку", к нам подошел старик и очень охотно присоединился к нашему завтраку.

Долго и любовно рассказывал он нам о своей родной реке.

И по мере того, как мы слушали его, перед нашими глазами вес яснее и яснее вставала Медведица, то сказочно-тихая, то гневнобурлизая, то выходящая на просторы лугов, то прячущаяся в непроходимые заросли лесов, и нам вдруг неудержимо захотелось ехать дальше, вверх по реке. Записав со слов старика все места.

заслуживающие внимания, мы сердечно распростились с ним и вновь двинулись на веслах. Теперь мы уже знали, куда едем.

У нас сложился примерный план нашего движения. Первую свою остановку мы наметили вблизи устья Большой Пудицы, против деревни Акатово.

День клони – л к вечеру, когда мы подъехали к Акатову. Вечернее небо купалось в реке, окрашивая в розовый цвет не только воду, но и прибрежные сосны.

Если б не рассказ старика, то вряд ли у нас хватило настойчивости покинуть эти чудесные по красоте и, как мы узнали питом, рыбные места. Деревушка Акатово, всего с десяток домов, окружена лесом. В стороне, на очень живописном месте,– школа.

Мы еще не знали тогда, что в будущем в этой школе откроется рыболовная база, что скоро многочисленная армия рыболововспортсменов будет здесь проводить свой отдых, испытывать свое рыболовное счастье.

Особенно хорош плес вблизи Акатова, в устье Большой Пудицы. Здесь можно ловить на вес: на кружки, спиннинг, дорожку.

Сосновый бор, спускающийся чуть ли не к самой воде, прекрасное место для отдыха. Недаром туристы Москвы, раскинув свои палатки, живут в них чуть ли не все лето. В заливных лугах и поймах без умолку крякают утки.

В заливе глубокого ручья, вблизи старого Акатова, излюбленное место удильщиков: здесь берут окунь и линь. 1-1 вряд ли умелый рыболов во время жора найдет время закурить. Ручей этот, называющийся Борок, вернее речушка, берет'начало далеко в лесу.

Утром, еще до восхода солнца, мы с сыном были уже в лодке.

Новые неизведанные просторы Медведицы лишили нас отдыха и сна.

Мы уже не могли удержаться от того, чтобы не ехать. После рассказа старика нам казалось, что какое бы хорошее место перед нами ни было, а там, за поворотом, где-то впереди, еще лучше.

Не раздумывая, мы ехали туда, и действительно, чем выше поднимались вверх по реке, тем живописнее становилась Медведица.

Не успели проехать крутой поворот, выше Акатова, как перед нами открылся новый широкий плес, видимый до самой деревни Нарбожье.

Вряд ли здесь спиннингист удержится от того, чтобы не испытать счастье.

В предутренней тишине то здесь, то там, пуская огромные круги по воде, играла щука.

Распустив дорожку, мы не спеша двигались вперед, лишь изредка задерживаясь, чтобы снять с крючка очередного хищника, схватившего блесну.

Против деревни Нарбожье, чуть выше развалин стоявшей здесь когда-то церкви, мы решили сделать привал. Развели костер. Свежая рыба и только что сбитая утка бывают очень вкусны на свежем воздухе, тем более, когда они приготовлены рукой рыбака.

Пока я готовил завтрак, сын, стоя в лодке, ловил спиннингом и раз за разом бросал в лодку приличных окуней. Завтрак был уже давно готов, а я никак не мог оторвать его от ловли.

Солнце медленно клонилось книзу, когда мы тронулись к деревне Романове. Вздымая крутую волну, качнув нашу лодку, прошел мимо нас катер.

Нужно было подумать о ночном пристанище, хотя и не хотелось прерывать движение. Где-то впереди был еще неизведанный нами таинственный Черный ручей, о котором так много говорил старик. Уже в сумерках, подъехав к деревне Романове, мы устроились на ночлег и запаслись в местном магазине недостающими продуктами.

Обильной росой и безветрием встретило нас утро следующего дня.

Отдохнув как следует на сенов.але, мы чувствовали прилив силы и бодрости.

После Романова, Медведица как бы застеснялась своей красоты и ушла в высокие и обрывистые берега, часто покрытые лесом, сбегающим почти к самой воде.

Но от этого река сделалась еще красивее. Отражая в тихой воде голубое небо, она кажется бездонной, а опрокинутый лес как бы подчеркивает ее глубину... Только ребята, прилипнувшие к ее сыпучим берегам, с удочками в руках, напоминали нам о действительности.

Поднявшись от Романова еще с километр вверх по реке, мы решили, что тут можно обосноваться на более длительный привал.

С левой стороны нас встретила небольшая, затерявшаяся в зелени деревня Туровнно. Скоро маленький домик, стоявший почти около самой воды и привлекший чистотой и опрятностью, сделался нашим гостеприимным пристанищем, а приветливая хозяйка, тетя Маша, к концу нашего отпуска стала большим другом.

Теперь у нас было место, где можно было оставить лишние вещи, и на следующее утро мы отправились вверх по реке, решив обследовать се, если не. до конца, то возможно дальше.

Едва мы отъехали от деревни Туровнно, как сразу же убедились в том, что ловля здесь из-за захламленности реки от торфяных разработок совершенно невозможна. А "рыцари свободной ловли" перегораживают здесь почти на каждом шагу реку сетями, с весьма мелкими ячейками. И только проехав дальше к деревне Ченцы, мы вновь обнаружили прекрасные рыбные угодья.

Участок вверх и вниз от Ченцов оказался не только рыбным местом, где можно поймать судака, леща, жереха, не говоря уже об окуне и щуке. В прибрежном лесу оказались грибы, черника, голубика и притом з необыкновенном изобилии.

Благодатный крап! Наконец, за поворотом р-ки – Черный ручей. Действительно черный. Темная, идущая ю болот вода, рассадник мотыля и прочих личинок, окрашивает воды Медведицы в коричневый цвет.

Здесь уже не лови на плохую снасть, если не хочешь доставить себе огорчения. Привлекаемые мелочью, которая выходит на поиски пищи, обильно приносимой водами Черного ручья, сюда стремятся речные великаны семикилограммовые шуки или четырехкилограммовые судаки.

Ловля доставляла немало удовольствия, если бы не частые зацепы в устье ручья.

Для очередного привала пришлось отъехать несколько выше.

В районе Черного ручья не нашлось достаточно топлива.

Кто не проводил ночь у костра около воды, лежа на спине, закинув руки за голову и глядя в безоблачное небо, усеянное миллиардами звезд, тот, видимо, никогда не испытывал счастья от настоящего общения с природой. Нас окружала вечерняя, благоговеиная тишина, наполненная запахом скошенной травы и молодого леса.

Можно не быть русским, но нельзя не полюбить строгую красоту природы нашей средней полосы России.

Едва только заалел восток, как жизнь в реке пробудилась вновь.

У самого берега, в густых зарослях, вспугнув стаю уток, ухнула крупная рыба, как бы давая нам сигнал, что пора подыматься.

Полосы молочного тумана висели над водой. От реки тянуло сыростью и прохладой.

Спортивное нетерпение пе давало нам долго рассиживаться у костра.

В этот день решили мы добраться до Верхней Троицы – родины Михаила Ивановича Калинина. Путь нс близок. Старались не задерживаться. Но едва отъехали от берега, распустив, как всегда, дорожку,-сразу же поклевка. Вынули небольшого судака. Отъехав не более ста метров, взяли второго судака, уже побольше. Позднее мы узнали, что в том месте была когда-то мельница. Старке ее омута до сих пор служат заманчивым местом для судака, окуня и щуки.

В первой половине дня мы миновали Новую Троицу. Высокие и крутые берега Медведицы были сплошь покрыты то темным, задумчивым смешанным лесом, то сверкали ослепительной белизной веселых рощ. Если бы не многочисленные сетн-перетяжки чер;з всю реку от одного берега до другого, то можно было бы подумать, что река совершенно необитаема. Необыкновенны;.!

покоем и таинственностью веяло от всего окружающего.

Поздно вечером мы были у плотины Верхней Троицы. Несмотря на поздний час, под плотиной, у самой воды, мы увидели несколько рыболовов. Разговорившись с ними, мы узнали, что одни из них – приезжие из Кашина, а другие проводят своя отпуск в соседнем доме отдыха. По их рассказам, рыбы здесь г^ного. Сами же они любители ловли сомов.

Ночь мы провели около их костра на берегу глубокого омута.

Несколько раз в ночи колокольчик дойной удочки будил нас, ко, усталые от гребли, мы не поднимались и не видели размеров пойманных сомов. А утром рыболовы отправили их в дом отдыха еще до нашего подъема.

Утром отправились в обратный путь, и, наконец, после нескольких дней скитания мы опять в нашем гостеприимном домике в Туровино. Оставшиеся семь дней отпуска провели за ловлей рыбы. Почти не было дня, когда нас миновала удача. И не потому, что мы какие-то особенные рыболовы, а просто потому, что всюду было столько рыбы, что не поймать ее невозможно. К тому же погода стояла теплая и безветренная.

Это было в 1951 году, и с тех пор ежегодно, получив отпуск, мы отправлялись на полюбившиеся нам места.

Места эти с каждым годом приобретают все большую известность.

В 1955 году на Медведице, в деревне Акатово, в помещении бывшей школы открылся дом рыбака Московского общества "Рыболов-спортсмен", и теперь еще больше москвичей устремится в эти чудесные места отдохнуть и испытать свое рыболовное счастье.

Пожелаем же им легких весел и счастливой удачи, а рыбы в Медведице на всех спортсменов хватит.

* * *

Л. Красильников

ПО РЕКЕ ВЕТЛУГЕ

(Из прошлого)

Река, знакомая лишь по немногим 0'писаниям, лениво несла завозню, купленную в Голышах. До селений, скрытых от нас далями, десятки километров.

Тихие плесы Ветлуги оказались омутистыми и глубокими, перекаты быстрыми. Река совместила в себе задумчивую грусть севера и светлое раздолье Волги. Берега – то непривычно хмуроватые, с еловыми шапками на кручах, то светлые, открытые до горизонта. Было нас шестеро, и все готовы были ловить без сна, без отдыха.

Нас только удивляло, что плывем мы уже несколько дней, а никак не можем приняться за рыбалку всерьез. В этом была виновата, правда, тяжелая посудина, да и мы как-то еще не освоились, не пришли в себя от радости и свободы.

Мы вылавливали рыб мимоходом, бросая блесны в подходящем омутке или с борта. Варили уху и любовались вечерами, рекой, небом. Хорошо было на берегу у костра ночью. Тихо, в сонной воде от костра отражался розовый столб, в небе загорались звезды, играли зарницы. На реке ведь все мило: и тишина, и прохлада, и крики птиц.

Рыболовные дела наши пошли лучше с тех пор, как нам удалось обменять тяжелую завозню на небольшую лодку: теперь мы могли идти в любую сторону, ловить дорожкой. Но лодка поднимала лишь двоих-троих, и это заставило нас связать в устье речки Гагаринки плот из плавника. На плоту растянули палатки.

От Большой Слудки Ветлуга пошла по дуге под высокой грядой с ущельями. Места красивые, плесы рыбные.

Частенько наш плот проплывал мимо притулившихся под ярками рыболовов-удильщиков: мы смотрели на них не без сочувствия. Сидят, мол, смолокуры, на одном конце червяк... Однако скоро мы убедились, что они даром время не вели.

Одного рыболова мы встретили около реки Ней. У него был такой улов язей и один сазан, что мы, не сговариваясь, заторопились приготовлять удочки. Но порыв этот был невинный: у нас не было никакой насадки, ловили блеснами. Рыболов великодушно снабдил нас червями, присоветовал места, и мы сладки заснули с надеждой половить на ранней утренней зорьке.

Часто случается, что и хорошо слаженное дело расклеивается.

Так было и на этот раз: вечером вылетела запоздалая поденкавеснянка. Клева нс было, если но считать десятка окуньков.

– Как же вы ловите, на что? – удивлялись мы, глядя на двух сазанов у нашего старого знакомого.

– На придумку,-смеялся он. – Без придумки теперь рыбку нс поймаешь. Смотри, дня на три, а то и на неделю метлица клев испортила.

Сазанов здесь ловили на упругие кубики вареного картофеля.

Просто не верилось, что на эти желтенькие кусочки попадались такие рыбины!

Прощаясь с нами, рыболов сказал:

– Посмотрите денька через два на концы бревен у плота, там "икра" метлицы набухнет. Соберите ее, просушите на ветерке да примешивайте к хлебу. Вот и будет лучший п;фог рыбе. В низах и-лещей, и язей много. С охотой будете.

Дни наступили жаркие, горячий воздух звенел от слепней.

Вода в реке убывала, и клгв рыбы день ото дня усиливался.

Вспомнив совет рыболова, мы нашли на бревнах и даже на чальной веревке рыхлые зеленоватые вздутия "икры", собрали ее и разложили на доски.

В ярах у Большой Какши мы попали в сильный жор окуней.

Были у нас два перемета, которыми мы еще нс пользовались, Покупные эти переметы для серьезной ловли, конечно, не годились: крючки велики и грубы, поводки коротки, липкие, путаются.

Однако мы наживили их червяками и утром сняли с переметов хороших окуней. Червяка добросовестно брал ерш, а ерша заглатывал крупный окунь. Обмен червяк – ерш окунь продолжался суток двое. Нам он очень понравился: поставил перемет-готовь котелок н ложки.

Через некоторое время мы обзавелись превосходными подпусками. В Ветлужском магазине оказалась жилка сечением 0,35 и кунцевские крючки. Подпуска с пс.водкамп из этой жилки и великолепные крючки служили нам весь сезон, н на них было поймано много самой разнообразной рыбы. Кстати, следует сказать, что жилкой 0,35 мы оснастили и спиннинги, укладывая на шпульку но 70 м. Ловили без поводков, поймали более двухсот щук, и случаев "перекусывания" жилки у нас не было. Обрывы, правда, были довольно часто, но обрывали щуки, которых не удержала бы и жилка 0,5. Зато облегченные катушки работали выше всяких похвал.

У очень живописного и последнего на правом берегу села Каменка, километрах в двадцати пяти от города Ветлуги, мы приобрели еще две лодочки, и с удовольствием расстались с плотом.

Местный кузнец сделал для лодок легкие сбалансированные весла. Лодка с хорошими веслами– залог всех радостей и успехов рыболова.

Отказ от плота был связан с некоторыми лишениями: мы уже не могли в пути пользоваться динамиком, как это было до сил пор.

Попробуйте заставить спокойно спать рыболова, которому расписали заветные места, хотя бы они были и на краю света. О таких местах узнали мы в Ветлуге. Против самого города – озеро Керово, из которого можно попасть в огромное Кумышево, речку Прость, снова озера: Драпнчное, Сумки... этак километров шестьдесят-восемьдесят таежными старицами. Озера и речки образовали сплошную цепь с рукавами, трубами, хомутами, лабиринтами тростника, камышей. В смысле рыбы-край непочатый.

Попасть в эти места на плоту было нельзя, и мы уже было смирились с этой мыслью, как вдруг узнали, что совсем недалеко от нашей стоянки есть "труба" в старицу. По ней мы и решили поехать втроем, чтобы вернуться затем к стоянке рекой-сверху или снизу.

На Ветлуге повелось мерить "дорогу" песками, наверное от плотогонов. "Труба" лежит против второго песка от Каменки.

В нее и нырнула наша лодка. В узкой щели был зеленый полумрак от нависших кустов. Бешеное течение, лодку несло – держи шапку!

Проток выходил в тихую старицу под древним Шамановым бугром. Отсюда можно было ехать как вверх, к Ветлуге, так и вниз, к Боярке. Мы повернули вниз. Места пошли безлюдные, только дважды встретили мы людей: старик, ботая, загонял рыбу в сеть, да подростки с кордона "Январь" цедили бредешком к речке Сеплас многочисленную там речную миногу.

По левую сторону старицы стояли стены бора, а сама старица напоминала бусы из горловин и омутов. Рыбы здесь сказочно много, и рыба к блесне жадная. Щуки и окуни не давали опомниться: блесну они хватали мгновенно. Попадали нам щучки, от которых, как говорится, мороз проходил по коже. С ними не было никакого слада: они шутя рвали даже толстую жилку. Как только остались целыми наши спиннипговые хлыстики!

Путь до устья старицы был полон волнений, огорчений и вспоминается, как хороший сон.

Па Ветлуге нас прихватил попутный катер н домчал белой ночью к стоянке под Каменкой.

Ветлуга текла отсюда по середине словно бесконечной поймы, петляла по ней точно во хмелю. Плыли-плыли днем, а вечером нередко находили вблизи костер, оставленный нами день или два иазад.

Селения здесь лежали далеко. Добыть червей было трудно, сохранить в жару – того трудней. Главной насадкой служил хлеб.

11а него мы ловили много хорошей рыбы подпусками. Смесь хлеба с сухим "речным шелком" хорошо держалась на крючке даже, на быстрине, к тому же язи и сороги клевали с ним заметно охотнее.

Уровень воды в Ветлуге менялся часто и резко, а в прибыль рыбу не поймаешь. В одну из прибылей мы попробовали ловить на "рыбий пирог". Чем привлекал рыбу похожий на табачную пыль, пахнущий рекой и тиной порошок? За дни прибыли воды мы так привыкли перебирать пустые крючки подпусков, что были приятно удивлены, когда на них после насадки "черной магии"

ходуном заходили рыбы. Да и рыба отборная. Много лещей и язей нс попали в наши подсачки, но и те, что попали, были отменно иеликн. Оказалось, что и в прибыль можно неплохо ловить рыбу.

В дни бесклевья на реке мы заходили в озера, которых здесь не перечесть.

Остановились мы как-то в устье реки Варваж. В клеве было затишье, но недалеко от реки лежало большое и глубокое, правильной круглой формы Кольцо-озеро. Попали мы на него в жор.

Сначала дня два брала щука, правда, небольшая, ловля которой просто утомила нас. Другая рыба не попадалась. Вероятно, всегда бывает так в озере и в реке: когда щука жирует, окуни прячутся.

Наелась, "заснула" щука,– у окуней начинается пир горой.

Тут-то мы их и половили. Ловля эта несколько отличалась от обычной. Окуни преследовали малька в гуще водорослей и скапливались там. Обычная блесна навивала на себя жгут трав, мутила воду и распугивала хищников. Мы ловили окуней зимними блеснами, опуская их с удилищ в окна. Окуни хватали блесенки немедленно, крупные, бойкие. Мы намерены были перетащить сюда лодку, но жор прекратился, окуни перестали чавкать в травах н ничем не соблазнялись.

Сенокос был в самом разгаре. Луга звенели косами и пахли соками увядающих трав. К нам приходили часто "осматривать", поговорить, послушать радио. Вечерами собиралась молодежь, попеть, поплясать. На Ветлуге народ простой, приветливый, веселый. Нас многие принимали за цыган. И правда: на ветру да на солнце мы так загорели, что признать в нас своих могли бы только в Эфиопии.

Остановились мы против речки Валгаевкн. В червях мы уже не нуждались: нам приносили их колхозники в любом количестве.

На подпуски стала попадаться стерлядь. Однако не часто, и мы всюду искали бабку или пескозобов (вьюны) – лучшую приманку для стерляди.

Недалеко отсюда протекала река Шуда, большой приток Ветлуги, Мы прослышали, что в пасынковых ручейках Шуды водятся пескозобы. Туда мы и отправились вдвоем с большой частой корзиной и ведром.

В пути нас застала редкая по силе гроза, которая задержала возвращение к стоянке.

Ливень замутил реку. Когда мы наживляли подпуска, вода была мутна, как молодой квас. Утром мы не сняли ни одной стерляди. Живцы, посаженные неумело, оказались снулыми. Для ловли стерлядей выбираются самые мелкие рыбки, крючок осторожно заводится за дужку нижней губы и жало его направляется вниз.

Яры, под названием Югары, считаются рыбными; мы добросовестно облавливали их, но не имели никакого успеха. Весьма возможно, что клева не было из-за паводка.

Так, по "большой" воде спустились мы до речек Бархатиха и Ужгур. Ровные, как стол, раскинулись луга на правобережье.

Не было им конца-краю. Только в прозрачные утра на горизонте золотились далекие холмы с игрушечными деревеньками. Нигде не клевало.

Наконец, вода стала спадать, когда мы подплывали к знаменитому Баклыкову яру. Уж и хорошо было здесь! За белыми песками заречья виднелись лесистые холмы – Лялины горы, правый берег был обрывист. Всюду уже стояли зарудевшие стога пахучего сена. Утра были туманные, зори ясные, пропали комары.

Мы не успели еще обжиться, когда увидели трех людей, тащивших из лугов к реке лодку. У них было десятка три щук, пойманных на "животки" в две зори. Уловом они остались недовольны.

Когда же мы пришли на озеро – оно было в двухстах метрах от берега,– в первый же заброс блесну взяла хорошая щука. Мы начали облавливать озеро в четыре спиннинга. Началось такое, что и рыбакам снится не часто. Щуки и большие окуни точно ждали нас. Это было похоже на тар.

– Подсачек! Подсачек! – волновались ловцы.

Известно, что рыболовы не варят уху из щуки, особенно озерной. А мы сварили и не понимали, почему нежное, вкусное мясо щуки не в почете.

Вечера на реке! Чем-то похожие и отличимые один от другого, неповторимые, как и все в природе. В долине курился туман. На вершинах сосен медленно истлевали закатные лучи, текли огненными ручьями и гасли в росе трав. Над пустынной .поймой стелились еле уловимые тени сумерек, и в потухающем свете возникали четкие, чернеющие стены стогов.

Рыболовов часто караулят всякие "осечки". Утром ловить на озере нам не пришлось: ночью на него приехали рыболовы. Приехали издалека, и мы решили, что мешать им не следует – ведь можно заняться заливом, который в сущности еще не был нами разгадан.

Километрах в трех-четырех отсюда был Камешник – стремительный перекат с валунами и галькой, известный как лучшее нерестилище стерлядей на Ветлуге. Стерлядей здесь усиленно вылавливали шашковками и "громкой". К нашему костру как-то причаливали "громилы". Голова "артели" Иван Медведев пожаловался: хламно в реке, прижать рыбу негде.

Ветлуга была краем браконьеров. Звери, птицы, рыба истребляются там всеми способами, во всякое время и всяким, кто имел досуг и припас. Надо только удивляться, где хоронились, например, лещи, которых еще и теперь "прижимают" до ста пудов в тоню. По утрам мы наблюдали с берега стаи лещей на жировке.

Они двигались стеной. За стаями широко дымилась муть.

Случай привел нас увидеть памятного лещика. Пади признаться, что кухонное хозяйство наше было запущено. Хлеб, кости, крошки всегда держали около нас стаи ворон. Перед едой нам доводилось частенько искать ложки. В Баклыковом яру вороны чистили наши ложки всегда на одном дубу. Это было очень удобно: не надо было шарить по кустам. Но однажды ложку не нашли. Пострадавший товарищ пошел за ложкой к сидевшему на берегу рыболову. Вернулся он бегом и потащил нас смотреть леща, хотя у нас давно стыла уха.

Высокий, с покрашенной солнцем бородой старик ловил с берега удочками, на них вытащил он и рыбину, около которой мы заспорили:

– Пять кило! Полпуда!

Лещ весил больше шести килограммов.

В Баклыковом яру мы ловили много всякой рыбы, но один случай был особый. В заросшем травой бревне, занесенном на луг полой водой, мы нашли закорышей. Цвет их был брусничный.

На этих закорышей было поймано девять отборных язей в проводку. Наш товарищ рассказывал, что клев был отчаянный, и много язей он упустил.

Не хотелось уезжать из Баклыкова яра, но что делать. На Камешник можно только дивоваться. Ловить там нельзя: он грозен, как Терек...

Ниже был глубокий Шаб,анов яр. Когда мы плыли по нему, облюбовывая место для стоянки, зи лодками, как всегда, тянулись блесны. Мы уже привыкли, что в пути вот-вот затрещит тормоз и удачник выведет щуку, судака или жереха. И на этот раз началось с визга катушки, и вскоре за лодкой выплыло чудовище-щука. Поперек ее рта лежал килограммовый окунь, он выгибал хвост, и щука казалась усатой. Они была так велика, что ни у кого из нас не возникло желания овладеть добычей. Она просто напугала нас. И, погружаясь в омут, она раскрыла пасть, выплюнула искалеченного окуня и сошла.

В очень хорошем Шабановом яру мы были недолго: нас прогнали сомята. Дважды мы ставили подпуска, и каждый раз они были унизаны мало похожей на рыбу мелюзгой. На блесны же мы ничего не поймали и двинулись к Исадскому яру.

На пути к Исадам нас остановил бой жерехов у реки Прость.

Был жаркий полдень. Голубое стекло воды под косами лопалось со звоном и брызгами: било десятка два жерехов. За ними мы и открыли охоту на всплеск. Рыбу эту на жировке можно добыть наверняка точным забросом по всплеску. Жерехов мы скоро распугали, но пять штук все же лежали на берегу, хлопая розовыми жабрами.

Не зная в^Исадах дна для проводки, мы решили ловить подпусками на бабку. Исады богаты стерлядью. Два подпуска поставили засветло, третий насадили при полной темноте, с лампой.

Утром на двух подпусках были ерш и судак с ершом во рту, а на последнем – четыре превосходные стерляди. Стерлядь ловилась на бабку и днем, но нежная эта насадка держалась на крючке секунды: на нее так много охотников! Ночами мы ловили в Исадах стерлядей и на слуховые подпуски. Ловля эта утомительна, однако приятно было вернуться к стану с хорошей добычей. В районе Нсад есть лицевые озера, но нет волоков, без лодки же делать там нечего. Исадскнй яр и ниже их – Дряпиха, Перевоз, Прорва-редкие места. Особенно много там жерехов на просторных перекатах. Ниже Лапшанга. Река Лапшанга начинается в хмелевых Красных долах огромного лесного края.

О рыбном приволье этой реки мы слыхали многое. Перед тем как пойти по ней, мы остановились в устье.

Плесы под Лапшангой были очень хороши: велики, широки, глубоки, но шумны. Всюду сушились сети. Много встречалось дачников, десятки дорожек бороздили реку. И в этом шумном.

правда огромном, плесе все ловили много рыбы. Местные рыболовы – по десять-двадцать щук в день.

Старик-перевозчик поймал" двух ЩУК. пока мы ставили палатки.

Сидя на берегу за чае.м, мы любовались зрелищем редкой охоты на щук. Над глубокой ямой сидели в лодках ловцы Они взмахивали правой рукой, будто широко крестились. Время от времени ловец вдруг менял позу и с грубоватой поспешностью переваливал через борт стучавшую .по дну лодки щуку

* * *

М. Редькия

ПОБЫВАЙТЕ У НАС В АСТРАХАНИ!

Осень в Астрахани особенная, солнечная, дин становятся короче, холоднее, а на солнцепеке пригревает так, что иной раз на рыбалке сидишь в рубашке.

Зима приходит сюда разом, не крадучись. Проснешься в обычное солнечное утро, а на крышах снежок лежит, и за ночь крепко подморозило.

Еще вчера река в городе была чуть подернута салом первого заморозка, а нынче студеный, упругий ветер гонит по хрупкой ледяной глади не совсем еще пожелтелые листья... По ледок еще молодой, не окрепший, и только мальчишки, нетерпеливый народ, пробуют его крепость у берега каблуками.

Так вот и сегодня. А два дня назад был тихий, теплы;"' день, чссь в бликах солнечного света, и не верилось, что скоро зима.

А какая была рыбалка в прошлое воскресенье!

Под комнатным абажуром ка тонком волоске сатурна висит высушенный осетрсиок, с палец дишой. Эти своеобразный флюгер, Его можно часто видеть в долю местных рыбаков. Есть у чтого 4)люгерка особенность позорачиваться носом в ту сторону, откуда дует ветер за стенами дома. Осетренок "работает"

довольно точно. Сейчас он замер носом на северо-запад. Значит, будет холодно, подморозит совсем,

Скоро перволедок – блаженная пора для рыболова, где бы он ни жил: в Подмосковье ли, на Урале, в Ленинграде или у пас в Астрахани!

Множество любителей подледного лова, как и мы с вами, просиживают за полночь у стола, разложив перед собой коробки и коробочки с любимыми блеснами, мормышками и оригинальной,

своей конструкции, снастью, готовясь к первой подледной рыбалке. Старыми знакомыми, добрыми друзьями кажутся пролежавшие все лето зимние удильники, потускневшие блесны, видавшая виды пешня и пахнувшие нафталином меховые рукавички или надежные ветераны – подшитые валенки. Начинается их пора.

Улеглись до весны завернутые в чехлы удилища поплавочных удочек и спиннинг. Им много пришлось потрудиться за лето в нашем "крае непуганных сазанов, жерехов, судаков и прожорливых окуней".

Богатые у нас места для рыболовов-спортсменов: привольные и разнообразные. Есть где летом "помочить удочки". Иной раз, собираясь на рыбалку, берешь с собой спиннинг, донки, тонкие удилища поплавочных удочек и снасть для блеснения в отвес – по-зимнему. Есть здесь такие рыболовные "комбинаты", гДе с успехом можно применить самую разнообразную снасть,

Этим летом ездили мы вверх по Волге на 43-й километр от Астрахани.^ Ходит туда речной трамвайчик. Там и пристани-то пет никакой. Ткнется этот трамвайчик к берегу, высадит немногочисленных пассажиров и уйдет дальше. Обратно жди его только вечером. Тут, недалеко от дома бакенщика, хорошая ловля.

Выше пройдете – яр глубокий. Ставьте две-три донки с колокольчиками да насаживайте сердцевину речной раковины. Их много тут же на отмели. Насадка верная, и прямо по адресу-' сазан. Этот силач берет здесь солидно, дернет разок-другой, а потом как потащит и с такой силой, что если прозеваете и не привяжете донку, утащит все ваше "хозяйство",

Хотите поохотиться со спиннингом? Извольте! Спуститесь ниже метров на двести, там поворот, а за ним приглубое место, и крутятся тут воронки с желтой пеной в середине.'Здесь, на перекате, весь день орудует жерех, то начнет буйно бить, тут и там возникают круги, то замрет, не обнаруживает себя. Не верьте этой повадке проворного хищника. Делайте пять-шесть забросов – возьмет! Обязательно возьмет!

Тут можно испытать в деле все хваленые блесны, купленные в охотсоюзе или на "птичьем" рынке, проверить, так ли они уловисты, верно ли рекомендует автор новой кнпжки тот или иной способ,

Если хотите заранее знать, какие у нас нужны блесны, так посоветую небольшие, вращающиеся, неяркие," а главное, прочные. У меня по две блесны за утро "изжевывал" жерех...

Но, допустим, вам захотелось половить на тонкие, нарядные, с хорошим строем поплавочные удочки. Берите ваши удочки, червей, корзи.нку и идите от берега Волги в глубь острова. Вон к тем камышам. Там ильмень обширный, заросший кувшинками и чаканом-тихий водоем. Здесь, между прочим, отлично берет "лапыш" – сазанчик грамм от 200 до полукилограмма. И порой диву даешься, откуда у этой золотистой рыбы такая силища. Подсечешь его, а он и удилище в дугу гнет и норовит утащить крючок куда-нибудь в чакан.

Хороши у нас сентябрьские ночи! Теплынь! Луна иной раз так светит, что хоть газету читай. Вот и сидим этак на берегу, у костра. Чайник, закипая, похлопывает крышкой. Разговоры о том, о сем. Любуешься на могучую реку. Идут по ней караваны барж, пройдет, полыхая огнями, пассажирский теплоход, и далеко-далеко разносят его репродукторы знакомые и милые сердцу звуки песен.

Нет, на самом деле, побывайте у нас в Астрахани!