Текст книги "Флот "

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

После короткой паузы я выпалила:

– О, Гено, что у тебя снова проблемы с дыханием?

Голос из-под маски его звучал приглушенно:

– Да, мисси. Все чаще и чаще.

Мое возмущение было совершенно искренним:

– Сколько же еще они будут заставлять вас ждать? Проклятие, вы же Флот!

Он пожал плечами. Ясно, дело не просто в пренебрежении. По мере того, как разгоралась битва за Цель, сообщение с отдаленными районами вроде этого становилось все реже. Теперь не только Халиане, обычно орудующие в стороне от этой планеты, но и другие племена налетчиков пользовались тем, что силы Альянса отвлечены и устраивали рейды. А у людей, в свою очередь, руки были связаны для широкомасштабных операций. И, разумеется, военные потери истощали запасы медицинского оборудования, даже в специальных магазинах Порта Тау Кита. Весьма квалифицированные специалисты и сложная техника требовались, чтобы вернуть нормальное земное функционирование телу – всем органам, биохимии, прочему – приспособленному к окружающей среде, совсем не предназначенной для таких существ, как мы. Но, потраченные усилия не всегда приводили к успеху.

– Я все еще обхожусь без аппарата, большую часть времени, – сказал Диледда. – Ладно, речь не об этом. Ух, это Джарлат Восмайер. Сэр, позвольте, ух, представить Валю Монье.

Черный человек и я обменялись рукопожатием. Его ладонь была твердой и сухой.

– Рад встрече, миледи, – произнес он, и я сразу же поняла, что мы говорим не на его родном языке. Откуда он может быть? Акцент подсказывал Нью-Айдахо на Кристофере, но я не совсем уверена. Даже от журналиста нельзя требовать знания всех закоулков более чем трехсот планет с человеческой и нечеловеческой формами жизни. В любом случае его происхождение не играет роли. Достаточно, что он наверняка служил в гористой части Прокруста, это так же точно, как и то, что Диледда служил на равнинах.

(Нагорья, равнины, земли бурь, сухие земли, морские земли – как будто планета эта, целый мир – одна и та же страна. Какие нагорья? Казир Ветров? Урел, где варвары завывали и пускали стрелы, появляясь верхом из пелены облаков? Святой Индалаг? Или какой-нибудь аванпост, о котором я прежде не слыхала, где выпадало такое, что мне и в голову не придет?)

В полночной тьме взгляд Восмайера казался вдвойне острым, Пока он оценивал меня.

– Прошу вас немного подумать, прежде чем мы отправимся, – продолжал он. Тон его был бесстрастным. – В конце концов вы можете остаться По крайней мере нам следует убедиться, что ваше отсутствие, которое может продлиться много дней, не вызовет беспокойства.

Я решила, что Восмайер, должно быть, офицер и довольно высокого ранга. Диледда был всего лишь флотским сержантом в инженерном подразделении. Он свел со мной дружбу, когда я собирала материал. В материал вошло продолжительное интервью с ним. Он держался просто, рубил напрямик по-земному, не стесняясь, но довольно дружелюбно. Восмайер был со мной осторожен.

Лучше встретить его во всеоружии.

– Могу я узнать Ваше звание, сэр?

Слегка удивившись, он поинтересовался:

– Зачем?

– Хотелось бы знать, как обращаться к вам по всей форме.

– Полковник, хм, Третий Эриданский Дивизион. Если вам это что-нибудь говорит.

– Как же, – ответила я. – Личная гвардия императрицы Глории. Вы действовали в горах, но в основном держались в Уре'е.

Видимо, это обезоружило его настолько, что он не смог скрыть горечь.

– Какое это имеет значение? Я откомандирован и бездействую. Так и все мы – ждем, когда нас заберут назад. Некоторых демобилизуют, другие пойдут бесцельно дослуживать свой срок. Я собираюсь подать в отставку.

Тут он заметил свою оплошность и вновь стал непроницаем, а я решила увеличить преимущество, пока есть возможность. Слова слетали спокойно, быстро и весомо:

– Вы все еще полковник Джарлат Восмайер, Корпус Морской Пехоты Союзного Флота, и при вас вся ваша слава и честь. Ну, а я свободный тележурналист Валя Монье, и у людей моего сорта свои понятия о чести. Вам известно, что я работаю над программой о ветеранах Прокруста и вы знаете, или хотя бы должны предполагать, что программа будет удачной. Так что вас беспокоит?

Он вновь владел собой. Голос прозвучал безразлично-вежливо:

– Ну, встреча будет довольно необычной.

– Предвестия этого я уже получила, – заметила я.

Он кивнул.

– Знаю. Надеюсь, вам ясно, что ничего нельзя предвидеть. То, что произойдет, может быть неверно истолковано. Мы можем попросить вас хранить молчание, возможно даже задержаться, пока не уладим все проблемы.

– Ух, прошу прощения, сэр, – вмешался Диледда, – полковник имеет в виду, мисси, что среди нас есть несколько горячих голов и они способны сболтнуть какую-нибудь ерунду. Мы сумеем их остудить, но не хотим, чтобы какой-нибудь рапорт начальству навлек на них неприятности.

Я рассмеялась.

– И это все? Ну, я ожидала большего.

Затем повернулась к Восмайеру:

– Полковник, мы не встречались прежде – несколько тысяч ваших ветеранов – и вы можете не знать, что я сама себе начальство. Если подождете минутку, я отменю несколько встреч и смогу исчезнуть на столько, на сколько нужно.

Говоря это, я улыбалась самой сердечной улыбкой. Наконец, черный улыбнулся в ответ и произнес:

– Спасибо, миледи.

Подчас очень полезно быть миниатюрной брюнеткой с приятным личиком и хорошенькой фигуркой.

Но тем не менее он продолжал сомневаться.

– Нет ли у вас родственников, который станут беспокоиться? – спросил он.

– Не на этом континенте. Я из Вестландии. И не замужем. Так что, если подождете в холле...

Он удивленно поднял брови.

– Пока вы станете отменять встречи?

– Да ну, пойдемте, сэр, не будем мешать даме. – Диледда подмигнул мне. Не иначе, как решил, что предстоит отменять любовное свидание.

Восмайер колебался.

– Извините, я вынуждена настаивать, – заявила я. – Иначе не смогу с вами поехать.

И его замысел не будет иметь публичного адвоката.

Он нахмурился, но подчинился. Ожидание не затянулось. Сумку я собрала заранее. Нужно только прихватить омниграф.

Машина была оставлена на самом краю верхней площадки стоянки. Мы сели и отправились. На некоторое время огни Алисона образовали многоцветную галактику, через которую как кометы проносились другие аппараты, затем вокруг распростерся Сапфировый Океан. Движение превратилось в убегающие точки в темноте ночи. Звезд немного, но зато две луны и изумительная радуга колец. Под нами шумела вода. Поступавший через вентиляцию воздух даже на этой-широте был мягким и влажным. Беллегард замечательная планета для людей. И это одна из причин почему ее владельцы так строги с чужаками. Они хотят сохранить планету для себя и своего потомства.

Повисло молчание. Я покосилась на сидевшего слева Диледду. Его угловатая голова, наполовину чужая из-за рыла респиратора, вырисовывалась на фоне колец. Он смотрел перед собой. Интересно, что он вспоминал.

Было приятно, пусть и грустно, вновь оказаться в Амадоре. Атмосфера, которая у неприспособленного человека вызвала бы головокружение, сумасшествие и, наконец, смерть, согревала кожу и сладко наполняла ноздри, проникая в легкие и кровь. Могучий бриз мягко гудел, донося шелест и шорохи леса, пение и крики летающих существ, и отдаленный рокот прибоя. На вершинах этого уже не услышишь. Леса поражали гармонией бурой, желтоватой и золотой листвы, где пестрели алые цветы, вырастающие в период дождей. Вечно пасмурное небо было не сумрачным, а серебряным, для тех, кто имел глаза, чтобы видеть. Под ним сплетались в арабески маленькие облачка.

Но все же день был грустным – предстоял разлука.

Вместе со своей партнершей Лиа Сикелианос, тоже сержантом и уже многие годы его женой, они медленнее чем нужно шли по тропинке от места высадки к заводу. По взаимному молчаливому сговору им хотелось как можно дольше продлить наслаждение. Конечно, они в любом случае не могли соперничать в скорости и грации с Мертатеком. Сила тяжести в мире, где обитал их вид, составляла лишь три четверти местной величины.

Общее молчание прервал абориген, хотя для айска довольно необычно показывать свое огорчение.

– Вы и вправду покидаете нас навсегда? – прощебетал айкс.

Диледда некоторое время смотрел на него, подыскивая слова, прежде чем ответить. Как прекрасны по-своему эти прокрустенианцы. Не вполне человеческого сложения – со слишком жидкой мускулатурой, мехом, мерцающим как аметист с вкраплениями кварца, и головой скорее кошачьей, за исключением выраженных надбровных дуг и сенсорных усиков, торчащих над огромными золотистыми глазами. Мертатек носил обычный для этих мест килт, но на поясе была ячейка для калькулятора, и он был дьявольски классным электронщиком.

– Боюсь, что так, – только и смог придумать Диледда. Он говорил на своем языке, зная, что будет понят, так как в этот момент не находил сил на амодраранское наречие.

– Но почему, друг? Ты здесь уже две жизни!

Сикелианос использовала свой транспондер, чтобы ответить на туземном языке маленький диск трансформировал производимые человеком шумы в музыкальную трель этого мира.

– Высшее командование решило, что теперь нет необходимости и смысла сохранять наши базы. Мы разбили фаоми и воинов-освободителей; в этой части космоса не осталось бандитов, угрожающих торговле и миру. Но война с Халианами ожесточается. И она требует всех резервов Флота.

– Но мы, Народ, мы поддерживаем вас и обеспечиваем. Никогда мы не были причиной истощения вашей силы. Так позвольте нам продолжать изготовление оружия для вашей войны с новым врагом.

– Мы скорбим, Мертатек – моя жена и я – скорбим, что этого не будет Нам сказано, что расстояния слишком велики и линии снабжения слишком длинны и ненадежны, для того, чтобы позволить вашему миру стать частью Звездного Военного Комплекса. – Она беспомощно развела руками.

– Что я могу сказать? Нам передали, что наше содержание здесь дорого обходится Флоту Административные расходы – корабли, оружие и люди, все можно использовать где-то еще.

"Какие расходы могут быть от нас с тобой, старушка?" – подумал Диледда. Вслух он сказал:

– Знаешь, мы все же не оставляем вас на произвол судьбы. Мы двое были посланы сюда, чтобы по мере возможности, помогать вам советом Так что вы теперь сумеете перевести свой завод с производства систем ведения огня на изготовление, ну, чего-нибудь нужного.

Мех на теле Меркатека встал дыбом Усики айкса задрожали.

– Что может быть полезней оружия, если защитники нас покидают? жалобно сказал айкс.

– Это, да, может быть...

– И оборудование мы делали для ваших космических кораблей. У нас нет своих. А что пользы от компьютера против северных буканьеров?

Диледда проглотил слюну.

– Ну, об этом нам еще надо подумать. – Слова застревали у него в горле – Переходите на... на производство пушек, или... или систем связи, или...

– Мы постараемся помочь вам за оставшееся время, – проговорил транспондер Сикелианос – Помните, здесь и наш дом.

Остров находился примерно в сотне километров от побережья Виндстеда и принадлежал тому же владению. Во время спуска в свете колец и лун было видно, что он весь покрыт лесом. Скопление огоньков на восточной оконечности указывало на существование небольшого городка – других признаков поселений не было. Когда я отметила это, Восмайер сказал:

– Зона отдыха. Под личным надзором Землевладельца.

Я кивнула. Хороший выбор. Люди, желающие встретиться без риска быть подслушанными – а Совет Магнатов все больше занимали ветераны Прокруста могли почти незамеченными, по одному, по двое и по трое, прибыть сюда общественным транспортом. Автоматическая железная дорога из гавани без сомнения проходила мимо удаленных от моря укромных уголков. Подобное место могло быть заказано, например для большого пикника, от имени вымышленной организации. Любой местный житель, у которого возникли подозрения, соответственно направится к блейлифу, а тот может быть заранее проинструктирован, чтобы успокоить встревоженных.

Не то, чтобы я вообразила, что Землевладелец лично отдавал приказы. Он разделял мнение своих соратников по Совету – что эвакуируемые были поводом для беспокойства, которое вполне могло перерасти в серьезные неприятности. Действительно, Беллегард – ближайшая к Прокрусту населенная людьми планета, и Флот действительно расположил здесь базы для пополнения, к немалой, выгоде местных предпринимателей – доставка и отправка грузов производилась транспортными кораблями, не предназначенными для долгих перелетов к Тау Кита. Казармы не вмещали несколько тысяч человек, и, волей-неволей, Флот должен был выплачивать определенные суммы на дешевую еду и проживание в беднейших районах Алисона, и правителям Беллегарда приходилось давать соответствующие разрешения. Им вряд ли им нравился наплыв людей, но оставалось только ждать, когда военные транспортные суда освободятся от действий около Цели и прибудут сюда забрать этих беспокойных, постоянно недовольных и весьма неприглядных постояльцев. Но сколько еще ждать? Что ж, будем надеяться, что не слишком долго. Наверняка не слишком! И так прошло больше трех месяцев.

Так, считала я, думает Мэттис Торсков. Но младший сын Мэттиса Джерик уже не один год был увлечен Прокрустом и его гарнизон, не однажды наведывался туда и водил дружбу с офицерами. Джерик мог устроить для них эту встречу.

Восмайер направил машину к поляне в центре острова. Высокие деревья окружали ее сплошной стеной. Лампы освещали зеленую лужайку, стволы, скамейки, очаги, площадку для танцев, вроде тех, что любители устраивают в Виндстеде – и темную взбудораженную толпу человек в пятьсот. "Неужели так много смутьянов?" – поразилась я. "Что же, обнадеживающий знак для властей, если, несмотря на предосторожности, они ведут наблюдение. Пятьсот человек не годится для конспирации. Любая тайна выйдет наружу быстрее, чем воздух через пусковой люк ракеты. К тому же, все они – Крутые Старики, непокорные индивидуалисты. Им начхать на армейскую дисциплину. Такими их сделала планета чтобы они смогли выжить"

Мы приземлились в сторонке, по соседству с другими аппаратами, и выбрались наружу. Прохлада наступающей ночи была пропитана едким запахом эвкалиптов. Немногие миры столь гостеприимны к потомкам Матери Земли. Большинство откровенно смертельны. Некоторые, занимающие подобно Прокрусту крайнюю ступень, жестоки и коварны по отношению к нам, но отдельные все же удалось превратить в свои обиталища.

Восмайер и Диледда проводили меня к сцене. Заметившие нас таращились и ворчали. У меня появилось ощущение надвигающейся грозы. Было что-то роковое в том, как перемещались эти люди – в форме или по большей части в изношенной гражданской одежде; мужчины, женщины; кавказцы, негроиды, австралоиды, полукровки; высокие, низкорослые, коренастые, стройные; молодые; зрелые, состарившиеся на службе; каждый так или иначе помечен ею – усилиями ли биотехников либо просто условиями планеты, где они пребывали – но все на разный манер. Я запретила несколько таких же черных как Восмайер и альбиноса, служившего в Туманных Землях. Несколько индивидуумов нуждались, как и Дилледа, в дыхательных аппаратах для воздуха Беллегарда. Двое в скафандрах, иначе местные микробы атаковали бы грибковые споры, сдерживающие развитие азурий, которыми нельзя не заразиться в болотах Хирхаво; шрамы на лицах отмечали места удаленных раковых опухолей, вызванных воздействием ультрафиолетового излучения нагорий – и так далее...

Но это вовсе не парад уродов. Все здесь в основном здоровы – инвалидов отправляли по домам. Просто для того, чтобы вернуться в земную среду, большинство из них нуждалось в том или ином лечении, в ряде случаев весьма продолжительном и специфичном. На Джи-Эм-Си 43376-Ш слишком большое разнообразие сред обитания. Когда Флот устроил здесь базу, название "Прокруст" быстро вытеснило "Вольсинг". И вскоре стало официальным.

– Можете снимать с платформы, рядом с выступающими, – предложил Дилледа, указывая вперед.

– Я предполагала, что похожу в толпе, чтобы сделать крупные планы, сказала я в ответ. Омниграф ощущался странно приятной тяжестью в левой руке.

– Пока идут споры? – поинтересовался Восмайер.

– Знаете, не будьте слишком назойливой. – Его взгляд напомнил, что меня лишь терпят.

Мы подошли к помосту. Восмайер поднялся и сделал мне знак следовать за ним. Дилледа остался внизу, в группе нескольких приглашенных из его подразделения. Восмайер салютовал человеку в форме, стоявшему у края платформы. Мне было хорошо знакомо его резко очерченное, изборожденное морщинами лицо. Бригадир Джайо приветствовал меня с той же любезностью, что и прибывших ранее.

– Вам приходилось встречаться с достойным Джериком Торсковым? поинтересовался он.

– До сих пор нет, – ответила я, пожимая руку здоровенному светлобородому юнцу, стоявшему рядом с ним. Переливчатая, отороченная мехом туника, серебристые лосины, загнутые вверх носки ботинок, начищенных до такой степени, что это казалось гротеском на фоне окружающей простоты. И все же Торсков не походил на фата, а истории о его исследованиях чужих миров вошли в беллегарденский фольклор.

– Добро пожаловать, – прогудел он. – Так это вам предстоит рассказать Союзу о ветеранах Прокруста и их плачевном состоянии. Полагаете, вам это удастся?

– Я попробую, – ответила я.

Джерик нахмурился.

– Вы можете описать былые лишения и героизм дабы, что они забылись. Но история не столь проста, как может показаться на первый взгляд. Вас могут попросить объяснить требования или прямые действия, вызывающие возмущение. Желаете попробовать?

Да, он не просто искатель приключений – размышляя о сути вещей, он, под маской общительности, демонстрируемой Вселенной, понимал эти вещи получше многих.

– Я репортер, сэр, – проговорила я. – И постараюсь изобразить истинное положение, а не собственное мнение.

– Прекрасно. Для нас это очень важно.

– Начнем? – предложил Джайо.

Наверное как, и он, я ощутила нарастающую тишину. Тишина не была абсолютной – из толпы доносился негромкий ропот. Но стоявшие близко к сцене, слушали так же жадно, как и смотрели, и слово передавалось в задние ряды, вызывая волнение – словно порыв ветра пронесся по лугу перед грозой.

Торсков кивнул.

– Не стоит больше испытывать их терпение, – согласился он. – Ситуация и так накалилась до предела.

В этот момент я случайно взглянула на Восмайера и заметила, как легкая судорога прошла по его лицу. То, о чем он теперь вспомнил, видимо было достаточно впечатляюще, если нарушило его самообладание.

Языки пламени, пожирающие деревню, казались бледными в безжалостно-белом солнечном свете, но дым поднимался темным столбом и только высоко наверху воздушные потоки растворяли его в небесной синеве. Земля становилась сочного золотистого оттенка, простираясь от края теряющейся в дымке Сьерры до края плато с пеленой облаков внизу, похожих на снежное море. Варвары оставили здесь полосу опустошения.

Разграбив и спалив Аракум, они уже направлялись к следующей жертве, когда заметили летательный аппарат. Восмайер поневоле отдал должное их храбрости и дисциплине. Они не рассыпались в панике, но пришпорили своих затеков и поскакали к поросшей деревьями горе, где могли, вероятно, занять удобную позицию. Шлемы и наконечники копий сверкали и вспыхивали на солнце. Накидки развивались на ветру.

– Выпустить по ним ракету, сэр? – спросил капитан Лаярд. – Килотонны хватит, я думаю.

– Нет, – воскликнул Воснайер, едва сдержавшись, чтобы не добавить "Дурак!" Так нельзя поступать. Лаярд не разбирался. Его недавно перевели из Казира, где тоже находилась гвардия Глории, но там все было иначе, чем в Уре'е.

– Это Чо-Ленги. У них пленные. Пленных, тех, кто выживет в пути, они отправят на рынки рабов. Вот почему я привел войска. Нам следует настигнуть их на Земле.

Он хотел бы иметь возможность привести отряд побольше. Это могло бы заставить налетчиков сдаться. Они и сейчас, безусловно потрясены появлением его подразделения. Будь им известно, что у каждого старейшины теперь передатчик для связи с Флотом Хираяма, они не покидали бы своих домов, по крайней мере – не отправлялись бы в цивилизованные земли. Но передатчики появились недавно, а новости по нагорьям распространялись медленно.

Это был еще один довод против уничтожения – сохранить жизнь хотя бы немногим, – они разбегутся и разнесут весть. Слишком малочисленная команда Восмайера могла только охранять ключевые точки и приходить на выручку дружественным племенам, если, конечно, их просьба о помощи поступала своевременно. Основой его стратегии была попытка убедить кочевников, что атаки на поселения не стоят риска – а главная состояла в том, что частенько бывало и не так.

Он отдал приказ. Транспорт приземлился и изверг из своего чрева команду. Восмайер вел наблюдение с зависшего в воздухе перехватчика. Мощная оптика позволяла обозревать отдельные фрагменты происходящего, казавшегося учебной картинкой. После ста с лишним лет на Прокрусте, люди все еще знали необычайно мало.

Это занятие не доставляло ему удовольствия. Он видел, как прямо под огонь "потрошителя" выскочила группа копейщиков. Коренастые, с мощным торсом, как и все коренные обитатели высокогорья, где воздух разряжен, словно над земными морями; но в них присутствовала и кошачья красота жителей низин, и они были храбрецами! Заряды разрывались, разбрасывая осколки костей, куски мяса, фонтаны пурпурной крови, и совсем уж не повезло затекам. Бедные животные никого не убивали и не грабили, но все равно умирали. Ко многим смерть приходила не сразу, и они бились в агонии, не в силах ничего понять.

Двое варваров, на чьем попечении находились пленники, спрыгнули с седел и обнажили мечи "Собаки на сене, – с подступающей тошнотой подумал Восмайер, но потом вспомнил: – Нет Их кодекс чести говорит, что врагу ничего нельзя оставлять." Один пленник попытался ускользнуть, но веревка, связывающая шею айкса с его соседями заставила остановиться. Лезвие уай'я ближайшего кочевника промелькнуло в коротком замахе. По крайней мере уай убивал айксов на месте.

– Вай, здорово! – воскликнул Лаярд. Взвод людей пробился сквозь водоворот врагов. Их ружья остановили бойню. Но один из смельчаков получил стрелу в глаз, и, ему, чтобы обрести покой, понадобилось, как затеку, несколько минут на руках у товарища в гуще бушующей битвы. После такого повреждения мозга его нельзя уже будет воскресить. Будут лишь похороны в Форте, прощальный салют, сигнал тушить огни и письмо, которое получат родители.

Восмайеру искренне хотелось самому участвовать в сражении, но он не испытывал романтических иллюзий. Что ж, его время прошло. Он был произведен в полковники, а его обязанностью было направлять людей – так, чтобы выполнить работу с минимальными потерями.

С учетом сил, которыми он располагал, эта операция была проведена весьма искусно. Вскоре последние Чо-Ленги отыскали пути отхода, которые он приказал оставить для них, и спасались бегством на восток. Его люди освободили пленных от пут, оказали первую помощь раненым, отнесли их в транспорт и построились перед Восмайером который уже приземлился. Жители разрушенного Аракума толпой направились к ним.

Уцелевших даже больше, чем он ожидал – около сотни. Старейшина увел их в каменный храм, который им удалось отстоять. Варвары торопились и не стали терять времени на осаду. Теперь защитники встретились с освобожденными сородичами, чтобы обнять уцелевших и отпраздновать, либо тихо отойти в сторону и предаться скорби.

Старейшина племени, степенное седое существо, со всей почтительностью приветствовал Восмайера, затем отвел его в сторону.

– В наших душах сохранится вечная благодарность вам, – произнес айкс.

– Ваши слова наилучшая благодарность, – ответил человек через транспондер. – Как хотел бы я прибыть раньше. Разве вас не предупредили?

Волна отрицания пробежала по фиолетовой мантии.

– Пелена облаков закрыла Проход Упавшей Звезды. Должно быть, они воспользовались этим, чтобы застать врасплох стоящий там гарнизон, затем двинулось за облаками по плато. Когда облака рассеялись дневным светилом, они были у наших дверей.

– Плохо, – проговорил Восмайер. – Мы должны позаботиться о вас и помочь отстроиться, иначе придет зима и вы насмерть замерзнете. А потом поставить новую крепость в Проходе. Я постараюсь раздобыть еще огнестрельное оружие. – Он подразумевал что-нибудь попроще, с чем туземцы могли бы управиться.

Благодарность долго не покидала янтарные глаза:

– Ты очень добр к нам, дорогой чужеземец.

– На это есть свои причины, – грубовато ответил Восмайер. – Вы стоите между диким народом и богатыми странами внизу, "...которые кормят города Сируину, а те кормят нас и производят то, что необходимо для нашей миссий".

Старейшина тяжело опирался на посох. Прошедший день и нестарых айков превратил в стариков.

– Но, я слышал, ты не ешь нашей пищи. – Голос его дрогнул. – Мы, которых ты спас, не можем предложить тебе Чашу Братства.

– Та пища, что мы едим, выращивается на землях, защищенных от грабителей. – Можно позабыть про экологические изменения и оставить в стороне тот факт, что плантации в основном выполняли роль резерва, на случай, если враги уничтожат синтезаторы. – Это мы у вас в долгу.

– Будем стремиться оставаться достойными такого отношения. – За этими словами стояла надежда, что когда-нибудь этот народ заслужит поддержку не только в борьбе с кочевниками, но и с голодом, эпидемиями и помощь в освоении земель. Слухи о том, что люди сделали для Сируину ходили самые фантастические. Для этого силы их должны быть неисчерпаемыми.

"Если бы это было так, – пронеслось в голове у Восмайера. – О, если бы мы только могли донести до вас частицу того, что известно нашей расе. Но мы не боги и не короли в ваших землях. Мы всего лишь гарнизон, удержавший проход на отдаленной границе".

– Попрошу к порядку, – призвал Джайо, и собрание подчинилось. В голосе его, усиленном репродукторами, оставалась смягченные стальные нотки. На экран позади сцены передавались наши увеличенные изображения. Я гадала, случалось ли прежде собравшимся здесь одновременно видеть вблизи обращающихся к ним. Жизнь каждого была всегда так скудна, хотя, на самом деле, может быть и не всегда?

– Важно посмотреть, сколько соберется на эту встречу, – продолжал Джайо. – Если бы против эвакуации возражали немногие, то не о чем и говорить. Вы могли бы возражать, но вам все равно пришлось бы подчиниться. Что ж, счетчик показывает, что собралось 537. Цифра внушительная. Митинг состоится.

– Я не буду терять время на обсуждение петиции, которая ходит по рукам. Я навел справки на высшем уровне. Нет возможности восстановить военное присутствие на Прокрусте.

Среди собравшихся поднялся ропот. Глаза и зубы засверкали на разъяренных лицах. Джайо поднял руку призывая к тишине.

– Спокойнее, – сказал он. – С точки зрения эффективности, Совет совершенно прав.

– Посмотрите. Изначально мы создавали военную базу на окраине территории Альянса. Расположение солнца здесь удобно для контролирования района, где кочевники и воинственные лорды нарушали покой мирных жителей. Первое время наши корабли обеспечивали сопровождение и охрану. Впоследствии, с течением времени, они разыскивали и уничтожали бандитские гнезда.

– Кроме местоположения, на Прокрусте имелся еще один фактор, и этот фактор – решающий для устройства базы. Здесь единственный мир, в котором люди могут существовать без искусственной поддержки.

Послышались смешки. Разве селекция тела и ряд случаев биомодификации не считаются искусственными? Бригадир невозмутимо продолжал:

– Более того, обитающие здесь разумные существа в основном подходят для развития прединдустриального общества. Они способны производить большую часть необходимых продуктов и вооружения с весьма небольшими затратами. Иначе содержание аванпоста вдали от центров Альянса было слишком дорого, причем дороговизна для Флота не в деньгах, а в людях и ресурсах, срочно необходимых где-то еще.

– Цивилизованные аборигены горели желанием помочь. Они понимали насколько это для них выгодно. Но при столь примитивной технологии переустройство для работы на Флот потребовало бы почти всей энергии. Больше они не могли обороняться от варваров и полуцивилизованных бунтовщиков. Мы занялись этой проблемой – то есть обучением и подготовкой к новым проектам.

– Вот почему вы попали на Прокруст. Других причин не было. Теперь подразделения работали на нужд войны с Халианами.

Тон его стал более мрачным:

– Зачем я возвращаюсь к этой всем известной истории? Сегодня вечером вы не отряд, которому дают задание, а люди, собравшиеся, чтобы решить, как им быть дальше. В первую очередь, вы должны решить, чего хотите на самом деле. Если не разложить все по полочкам с самого начала, то вы проведете эти несколько часов в бесполезных спорах, вместо того чтобы продвинуться в решении реальных задач. И при лучшем раскладе сомнительно, чтобы подобная толпа могла прийти к согласию и действовать целенаправленно. Но если уж столь многие выказали свои намерения придя сюда, я готов дать вам шанс.

– Прежде, чем доложить об имеющихся у вас возможностях, я хотел бы узнать поточнее, к чему именно вы стремитесь. Время митинга ограничено и надо обсудить главное. Вопросы?

В толпе поднялась рука.

Объектив отыскал, кто желает выступить и спроецировал на экран – очень молоденькая, наверное, идеализм еще не выветрился. На ресницах дрожали слезинки.

– Разве Флот не знает, где наше место? – спросила она. – На той планете, что мы оставили, с нашими друзьями!

Я взглянула на Джайо, и на мгновение что-то изменилось в его лице, как раньше у Восмайера. Но воспоминание было не столь резким, подумалось мне, и, возможно, способно было бы вызвать слезы на глазах бригадира, окажись он сейчас в одиночестве, – если только он еще не разучился плакать.

Большие изменения произошли за сто лет в Сируину. Шахты и отвалы покрыли склоны гор: Дороги и рельсы паутиной легли на равнины, избороздили скалистые кряжи. Заводы подчинили себе город, где возникли когда-то. Среди бурых и желтых пастбищ, посевов, лесов виднелись полосы шелестящей зелени и цветущей белизны злаков, которые когда-то росли на Земле. Моторы тянули больше экипажей, чем затеки; и галантные кавалерийские кавалькады остались лишь для церемоний: потомки воинских кланов становились техниками, барды уже пели не о древних деяниях, а о чудесах наверху среди звезд. Святыни посещались редко. Ныне те, кто мог путешествовать, отправлялись в паломничество за облака, чтобы своими глазами увидеть звезды.

Но Сируину не-лишился своей души. Новые строения гармонировали со своим окружением грациозными колоннами и башенками. Деревенские жители все чаще танцевали с наступлением весны, а на урожай приглашали в дом духи предков – точный календарь лишь прибавил праздникам значительности. Грани условностей постепенно стирались и высокородные относились к простым смертным лучше, чем до прихода людей. Рост благосостояния способствовал процветанию искусств, расцвет творчества достиг высот, невиданных в Века Дорвы. И главное, в стране царил мир. За северной границей шевелились Илкаи, но уже несколько поколений они не отваживались на вторжение. Каждый мог спокойно жить своей жизнью, своими мечтами.