Текст книги "Мифы индейцев Южной Америки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

и вдруг услыхали доносившиеся изнутри стоны. В ужасе и недоумении смотрели они на тушу, не зная, что предпринять.

Вернувшись в ритуальную хижину, подростки не сразу осмелились поведать о собственных страхах. Однако мужчины выслушали их внимательно. Теперь они догадались, что в животе дельфина стонет ни кто другой, как Куница.

Утром, пока дети и женщины еще спали, мужчины начали осторожно счищать мясо с дельфиньих костей. Вот уже обнажились бревна, на ними – скорчившийся человек. Но кто бы узнал в этом полумертвом существе прежнего бодрого и жизнерадостного молодца: бледный, худой и совершенно лысый Куница едва дышал. Мужчины перенесли несчастного в ритуальную хижину и принялись приводить его в чувство: положили ближе к костру, натерли жиром, голову посыпали толченым углем, чтобы

вновь отрастали волосы. Благодаря заботам и усиленному питанию, Куница стал поправляться, но из хижины еще долго не выходил. Наконец, настал момент, когда он смог надеть маску, чтобы участвовать в торжественном представлении. Как это было принято, мужчины время от времени выходили из ритуальной хижины на поляну,

изображая духов, а женщины смотрели на этот спектакль, обуреваемые страхом и любопытством одновременно.

Среди жен Куницы лишь одна осталась ему верна. Она пристально вглядывалась в актеров и сразу же обратила внимание на одну маску.

– Сдается мне, – размышляла женщина, – что только мой погибший муж был так же искусен в играх и танцах, как этот человек!

И надежда проникла в ее душу. Закончив игру, мужчины вернулись в ритуальную хижину, а дети, женщины и старики – к своим очагам.

Сидя долгими вечерами у костра. Куница не мог успокоиться: он вспоминал об старике-отце, который впал в совершеннейшее отчаяние после известия о гибели сына. Куница несколько раз посылал за ним, прося заглянуть в ритуальную хижину, но тот ничего не слушал, замкнувшись в собственном горе. Несчастный лишь плакал, стонал, да размазывал по лицу краску в знак траура. Наконец, старика привели. Сын подошел к нему – все еще бледнее обычного и с едва наметившимся пушком на лысой макушке. Увидев отца. Куница не смог сдержать громкого возгласа, такого пронзительного, что он донесся до стойбища.

– Это голос моего мужа! – подумала верная жена. – Но как это может быть, ведь Куница погиб, в том нет сомнения!

А праздник все продолжался. Как-то раз мужчины вышли из ритуальной хижины, но не танцевать, а поохотиться на тюленей. Верная жена Куницы увидела

гарпуны в их руках, и ее подозрения сделались еще крепче.

– Прежние гарпуны пропали во время той дельфиньей охоты. Кто же сделал так быстро новые? А главное: я отлично знаю, что никто кроме моего пропавшего мужа

не смог бы изготовить столь превосходные вещи. Что же все это значит?

Много времени прошло, прежде чем праздник закончился, а Куница оправился полностью. Исчезли бледность и худоба, отросли волосы. Вместе с другими мужчинами

герой явился на стойбище и открылся верной жене и всем родственникам. Не было конца его рассказам о пережитом приключении. Все благодарили храбреца, добывшего огромного жирного дельфина. Но счастливей всех была верная жена, ожидавшая мужа так бесконечно долго.

54. Ловушка

Юноша полюбил девушку и перебрался в дом тестя. Юношу звали Моминьяру, девушку – Адичаво, тестя – Сахатума. Тесть был злой, он ел человечину.

Рассвело и старик сказал зятю:

– Ступай на реку, я поставил там вершу. Ночью во сне я видел, как в вершу попала рыба.

– Хорошо,– сказал Моминьяру.

Как только зять вышел из дома, тесть вновь удалился в мир сновидений. Он видел реку, видел как, Моминьяру находит вершу, как он в нее падает; и не может выбраться, как он остается в ловушке.

– Вот идет ягуар, – воображал во сне тесть. – Он идет к реке. Видит ловушку. Он думает: вот мой обед! Открывает ловушку. Он готов съесть Моминьяру!

Ягуар и был Сахатумой. Сахатума спит в гамаке, а его мысль, его сон – у берега, рядом с юношей, его сонное видение – оно и есть ягуар! В это время юноша видит

ягуара и понимает:

– Этот ягуар – обман! Сам Сахатума собирается съесть меня!

Он еще раз пробует вырваться из ловушки, но не может. Ягуар смеется.

И тогда юноша обернулся крабом. Ягуар поймал краба, а тот его укусил. Выскочил и бросился удирать, ягуар – за ним. Тут появилась выдра и тоже увидела краба.

– Обед мой бежит, – подумала выдра, присоединяясь к погоне.

Проглотив краба, выдра ушла в глубину реки, а ягуар остался ни с чем. Тесть проснулся, ягуар исчез.

– Моего мужа долго нет, – сказала дочь отцу, – пойди посмотри, не случилось ли с ним чего-нибудь!

– Он не вернется, – ответил Сахатума. – Я видел во сне, как он попал в ловушку. Не умеет он ловить рыбу. Тебе следует поискать другого мужа.

Выдра же вылезла на берег реки.

– Поздно становится, в нору пора, – размышляла она.

Как всегда перед сном выдра зашла в заросли облегчиться. Вместе в дерьмом маленький краб оказался наруже. Он был свободен, но чувствовал себя ох как скверно. У выдры в животе он почти задохнулся. Ничего другого не оставалось, как погрузиться в воды Акуэны – шаманского озера посреди неба, в котором каждый приобретает силы и молодость. Вынырнув из Акуэны, Моминьяру пережил второе рождение. Он был снова здоров, он поменял свое тело. Только дух его остался прежним, а со стороны никто бы его не узнал.

– Теперь скорее на землю, – подумал Моминьяру, – пора наказать этого вредного старика!

Когда юноша подошел к ним, тесть и жена сидели на дереве и собирали плоды.

– Плод – падает! – приказал мысленно Моминьяру.

Тут же корзина в руках девушки накренилась, плод вывалился, и Адичаво спрыгнула на землю его поднимать. Теперь она увидела юношу.

– Я здесь! – сказал Моминьяру.

– А кто ты, что ты здесь делаешь? – спросила девушка.

– Меня зовут Кайчама, я оттуда пришел, – махнул юноша рукой куда-то в сторону – Жениться хочу.

Адичаво взглянула на него и подумала:

– Вот красивый и сильный молодой человек. Пусть станет мне новым мужем, раз уж первый погиб в рыбной верше. И крикнула отцу:

– Эй, здесь стоит новый зять!

– Хорошо, – ответил Сахатума, продолжая класть плоды в рот.

Итак, Моминьяру вошел в прежний дом, но под другим именем. На следующее утро тесть подозвал его и сказал:

– Я хочу есть. Вчера поставил в лесу капкан, сегодня видел во сне, что он полон дичи. Сходи за ней.

Юноша отправился в лес и наткнулся на муравьев. Шуршащий ковер плыл по земле и деревьям. Муравьи заживо пожирали больших и малых животных, грызли листву. Земля оставалась голой позади них. Муравьи окружили Моминьяру, но он успел добежать до реки и броситься в воду. Так ему удалось спастись.

Немедленно направился он домой.

– Извини, что вернулся, – обратился он к тестю, но рядом в лесу бродит стадо диких свиней!

– Где? – спросил тесть, – Я пойду!

– Прямо туда, – отвечал Моминьяру, – ты не сможешь пройти мимо.

Сахатума отправился в указанном направлении и попал к муравьям. Они поползли на него, они разрезали его на крохотные кусочки и растащили в разные стороны. Так

Сахатума был наказан.

Однако он не умер вполне. Он не мог умереть – слишком сильным был он шаманом. Муравьи пожрали лишь его плоть. Когда они кусали Сахатуму, мельчайшие брызги крови падали на траву. Из капли крови возник ягуар. Это был Маду, первый ягуар. Умер Сахатума – возник ягуар. Так появились ягуары.

Это все.

55. Кит

Уйдя из родного дома, ястреб добрался до какого-то стойбища. Ему так понравилась там одна девушка, что он остался. Поскольку человек он был никому не знакомый, девушка ему отказала. Однако ястреб так упорно за ней ухаживал, что в конце концов она пустила его в свою постель. Все, казалось бы, сладилось, как вдруг, придя как-то ночью к невесте, ястреб услышал холодную и резкую отповедь – мол, убирайся, дела с тобой иметь не желаю! Ястреб попытался поговорить с родственниками возлюбленной, но над ним лишь стали смеяться. Чужак он чужак и есть!

Мужчины этого стойбища часто уходили охотиться на гуанако. Из крови убитых животных они делали колбасу, но ястреба ею не угощали. Его они шутки ради кормили совсем другой колбасой, кровь для которой брали из собственных носов. Поковыряют в ноздре острой палочкой и нацедят полную кишку. Ястреб, ничего не подозревая, жарил вечерами подобные колбаски у своего очага, а люди вокруг бродили и потешались. Кроме этой крови из носов, ястребу на стойбище ничего не давали, поэтому он худел и бледнел день ото дня.

Если кто-то и относился к ястребу по-человечески, то это были две женщины, с которыми он, можно сказать, подружился. Им стало жалко беднягу и оно решили сказать, чем его кормят. Ястреб почувствовал себя глубоко оскорбленным. Он незаметно вынес из хижины лук и стрелы и попросил тех двух женщин раскрасить ему лицо перед дальней дорогой.

– Я возвращаюсь к родителям! – сказал он, обещая наградить своих приятельниц за доброту и наказать остальных.

И вот ястреб пустился в путь. Там, где он жег костры, остались следы до сих пор. Жестокая колдунья чуть его не убила, но предки спасли его. Первый, кого ястреб увидел,

приближаясь к отцовской хижине, был его младший брат.

– Мама, – закричал тот, – твой старший сын вернулся!

Мать сперва не поверила – она думала, что сын погиб, так долго не было о нем слышно. Весь вечер, сочувствуя и возмущаясь, слушала она рассказ о жизни на чужом

стойбище.

Отец ястреба присутствовал при разговоре, лежа на груде шкур.

– Какие мерзавцы, – думал он, – так издеваться над юношей!

Наметив план мести, старик прежде всего погрузился в сон. Во сне он убил кита, пригнал его к берегу, вселился в тушу и принялся ждать, когда обидчики сына явятся за

жиром и мясом.

Наутро со стойбища заметили птиц, кружащихся над мертвым животным. Люди бросились к берегу и принялись свежевать тушу. К полудню все наелись до отвала. И тогда отец ястреба, сидя во чреве кита, сделал так, что разжеванные и проглоченные куски ожили и устремились назад, каждый к тому месту, от которого были отрезаны. Только для двух добрых женщин было сделано исключение: пища в их животах продолжала спокойно перевариваться. Все остальные люди, включая невесту ястреба, были увлечены неведомой силой и прилипли к киту. Как только туша восстановилась, кит уплыл назад в море. До сих пор китовая кожа покрыта множеством паразитов

это и есть те нехорошие люди.

Так отомстил старый шаман за кровяные колбаски.

56. Ананасы

Их звали Кашиндукуа, Ноана-се, Бункуа-се и Амбуамбу – четверых сыновей Великой Матери. Она сама, Мать, послала Кашиндукуа на землю и велела:

– Делай только добро, никому не причиняй зла!

Кашиндукуа был мудрецом, жрецом и врачом, он умел лечить все болезни. Приложится рукой или губами к телу больного и вытащит оттуда большого черного таракана – болезнь. Этих тараканов он потом поедал. И еще у него был шар из синего камня, данный ему самой Матерью. В сущности это был даже не шар, а яичко ягуара-самца. Как только Кашиндукуа брал синий шар в рот и прикладывал

к лицу ягуарью маску, он тут же превращался в ягуара. Этому его тоже Мать научила, хотя настойчиво предупреждала не употреблять знанья во зло, не причинять

никому горя.

Кашиндукуа жил на западном склоне гор Сьерра-Невады, а народ его назывался тем же именем, что и мы: они назывались "коги", а это значит "люди ягуара".

Однажды Кашиндукуа проводил время с какой-то женщиной. И вот без особой цели – просто попробовать, что получится – он взял в рот синий шар и надел свою маску. И тут он увидел перед собой большой, зрелый, сочный, вкуснейший ананас. Кашиндукуа подошел к ананасу и съел его, а потом выплюнул шар изо рта и сорвал маску. Смотрит – перед ним куча костей в луже крови. То, что показалось ему ананасом, в действительности была женщина, а он ее съел и вдобавок даже не ртом, а задом втянув в себя ее плоть. Кашиндукуа испугался – и того, что наделал и наказания за содеянное.

Однако по прошествии времени он опять взял в рот шар, надел маску – и сразу почувствовал лютый голод. Кашиндукуа огляделся – перед ним ананас! Он схватил

его и сожрал. На этот раз он понимал, что творит. Он больше не мог удержаться и постоянно носил свою маску. Совсем превратившись в ягуара, он стал поедать все

больше и больше женщин.

Ему их даже не приходилось искать. Все знали, что Кашиндукуа замечательный врач, поэтому женщины рассчитывали найти у него исцеление. А он вместо это он

убивал их и ел. Очень часто он пожирал одни только половые органы, хотя бывало и наоборот – все остальные части заглатывал, а вульву оставлял в неприкосновенности.

Люди начали замечать, что женщины куда-то деваются, однако Кашиндукуа уверял, будто ничего об этом не знает.

– Надо, – повторял он, – надо искать, выяснять, кто тут виноват, почему пропадают женщины!

А ведь именно он их и ел. Например, однажды спрашивает у какой-то старухи:

– Не могла бы твоя дочка помочь мне сегодня на огороде?

А потом пошел с девушкой в огород, надел по дороге маску, взял в рот синий шар – и скушал лакомый ананас! В другой раз попросил дать ему служанку помочь обед

приготовить. И ее тоже съел.

Брат Кашиндукуа, Бункуа-се, обо всех этих делах знал, но молчал. Зато некоторые другие люди пришли к Бункуа-се и говорят:

– Мы не совсем уверены – потому что стояли довольно-таки далеко, но только мы видели, как кто-то напал на женщину и съел ее; так вот нам показалось, что

этот кто-то был Кашиндукуа!

Кашиндукуа услышал о таких разговорах и принялся объяснять:

– Да, верно, есть злой убийца, причем он внешностью очень похож на меня. Но ничего, я его постараюсь поймать!

Люди засомневались, пришли в замешательство и оставили Кашиндукуа в покое.

Бункуа-се пытался все же кое-что предпринять. Он зазвал Кашиндукуа в храм, наложил на него строгий пост и принялся увещевать. Он даже взял палочку, которую употребляют жрецы во время приема наркотиков, и этой палочкой ударил брата по голове. Тот свалился без сознания. Потом Бункуа-се подул на лежащее тело, и Кашиндукуа ожил. Однако поведения своего не изменил. У Кашиндукуа на все был один ответ:

– Способность превращаться в ягуара дала мне сама Великая Мать, так что в советах я не нуждаюсь!

И хотя Бункуа-се несколько раз призывал свои колдовские способности, пробуя исправить брата, результат оставался прежним – Кашиндукуа не слушал советов и

продолжал поедать женщин. В конце концов Бункуа-се ударил брата так сильно, что тот перестал подавать какие-либо признаки жизни. Войдя снова в храм через несколько дней, Бункуа-се увидел на полу груду костей ягуара. Он страшно перепугался, подул на кости и Кашиндукуа ожил. И снова пошел пожирать женщин.

После всего этого Кашиндукуа отправился в Небби-гелуке, где расположены три селения ягуаров, и оставался там десять месяцев. А затем вернулся и опять принялся пожирать людей. И не только он сам – многие из его последователей тоже сделались злыми. Днем выглядели по-человечески, а по ночам надевали ягуарьи маски и ели людей. Для всех них женщины выглядели как ананасы.

Люди третьего сына Великой Матери, Амбуамбу, жили на морском побережье. Хотя они и бывали у Людей Ягуара в гостях, однако очень их опасались. Если во время посещения горных селений обитатели побережья воздерживались от приема пищи, то все сходило благоприятно. Но стоило им взять из рук коги какую-нибудь еду, как люди-ягуары их самих пожирали.

В конце концов Бункуа-се приказал сделать ловушку. Сейчас ее остатки видны близ берега реки Дон Диего, где большая скала. Днем ловушка имела вид увешанного плодами дерева, а ночью выглядела как женщина. Бункуа-се велел принести ловушку прямо в дом к Кашиндукуа. Тот вошел ночью в помещение: смотрит – женщина! Он сразу же взял камень в рот, маску на голову и прыгнул, однако дерево упало на него и придавило, хотя и не задавило насмерть. Подбежали люди. Копьями и стрелами они поразили Кашиндукуа в рот, в зад, в живот, в глаза. Тогда Кашиндукуа произнес:

– За каждую болезненную рану, нанесенную мне, я отплачу болезнью, которая начнет косить вас. Боль, страдания и недуги станут отныне вашим уделом и будет вам так плохо, как плохо сейчас мне!

Едва он это сказал, люди отрезали ему его ягуарью голову с большими белыми клыками, отрезали когти, а потом спрятали все это в горной пещере.

Но Кашиндукуа не сгинул бесследно. Когда придет конец мира, он оживет, выскочит из пещеры и станет носиться от селения к селению, пожирая мужчин и

женщин, индейцев и белых.

Кашиндукуа добр – ведь он наш отец, ибо наш народ коги есть Народ Ягуара, а Кашиндукуа есть Праотец Ягуара. Это его земля, у него просили мы разрешения жить на ней. Ему должны мы платить за нее и для него танцевать, надевая на себя маски ветра, воды и земли!

57. Смола

Жил шаман, а с ним мать, жена и двое братьев – один юноша, другой совсем мальчик. Жена ненавидела мужа, не разговаривала с ним и не кормила его. Она была

влюблена в молодого брата шамана и заботилась только о нем.

– Если ты не изменишь своего поведения, – предупреждал муж, – я превращусь в ягуара!

Но женщина смеялась на всеми угрозами.

Однажды шаман уединился и стал пить свое шаманское зелье – аяуаску. Когда шаман пьет аяуаску, он встречается с птицей зонки-винти, владеющей всеми наркотиками. Зонки-винти сама пьет колдовской отвар и становится ягуаром. Этот ягуар ощупывает шамана, а тот шевелится. Если шевельнется – пропал, ягуар его съест.

Настала ночь, шаман проснулся, еще раз выпил аяуаски, стал петь и тоже принял образ ягуара. А весь следующий день проспал. Опять наступила ночь, опять он пел, а вернулся домой, грызя какие-то кости.

– Знаете, чьи это кости? – торжественно спросил он. – Воинственных женщин, амазонок, которых можно встретить в лесу!

– Думаешь, мне станет страшно от того, что ты грызешь женские кости? отвечала жена.

Утром женщина пошла со своим любовником на реку. Они плескались в воде и громко смеялись. Сзади подкрался ягуар и загрыз обоих. Свекровь слышала крики невестки и бросилась будить сына:

– С женой твоей что-то случилось!

– Ох, и устал же я! – пробормотал шаман, просыпаясь.

Как только он раскрыл рот, мать заметила на зубах свежую кровь и женские волосы. В ужасе он спряталась в своей хижине.

Шаман-ягуар подозвал малолетнего брата и говорит:

– Теперь будешь моим помощником. Каждый день подавай мне горячий отвар сахарного тростника!

А вокруг происходило что-то особенное. Со всех сторон собирались ягуары. Они принялись ловить индейцев и убивать всех подряд. Скоро деревня была пуста, если не считать спрятавшейся матери шамана и мальчика-помощника.

Утром женщина решилась выглянуть из укрытия. Она увидела двух незнакомых ребятишек. Это были духи, посланные каким-то добрым шаманом.

– Вот тебе смола, – сказали они, – разогрей ее и залей своему ягуару в ноздри. Смола застынет и он задохнется. Торопись: если его сейчас не умертвить, никому не будет спасения!

Женщина вскипятила смолу и подошла к сыну. Ягуар спал, но вдруг послышался его голос:

– Не медли, выливай быстро!

Женщина испугалась, ее рука дрогнула, и смола залила лишь одну ноздрю. Мать убежала и спряталась под кучей фасоли. А шаман встал и спросил маленького брата:

– Кто это сделал со мной?

– Не знаю, – ответил тот.

– А я знаю, – заревел шаман, – это моя мать!

Однако мальчик возразил:

– Как это может быть – ведь ты ее уже съел, разве не помнишь? Это наверное пчелы залепили тебе ноздрю!

– Нет, мать!

– Нет, съел ты ее!

– Нет, не ел!

– Да откуда ты знаешь? Была бы она одна, тогда понятно – либо съел, либо нет. А ты пережрал уже столько народа, как можешь помнить?

– А ну-ка, посмотри там под кучей фасоли – сдается мне, мать там спряталась.

Мальчик побежал, посмотрел и вернулся:

– Нет ее там, – говорит. – Сколько раз можно повторять: съел ты ее, съел, ну, почему не веришь!

Вскоре шаману стало худо: смола растеклась и полностью залепила ноздри. Тогда он позвал всех других злых шаманов, которые превратились вместе с ним в ягуаров, и велел привести к себе большого дятла – пусть пробьет смоляную корку клювом. Большого дятла нашли, но пробить смолу он не смог. Стали звать на помощь прочих птиц и зверей: цаплю, ящерицу, обезьяну. Шаману-ягуару делалось хуже с каждой минутой. Умри он – и все ягуары исчезли бы, так как он был их хозяином и вождем. Наконец, явился малый дятел. Принявшись за работу, он продолбил-таки отверстие в смоляной корке. Ягуар втянул воздух, пытаясь проглотить своего спасителя, но тот увернулся и улетел.

Мальчик-помощник сказал ягуару:

– Пошли, ведь надо найти пещеру!

– Погоди, – отвечал тот, – сперва я должен доесть людей и прежде всего разыскать и сожрать мою мать!

– Нет больше человечины, – возражал мальчик, – ты все уже доел, пошли скорее! Останешься тут, опять попадешь в беду, залепят пчелы тебе снова ноздри, и ты

задохнешься!

И вот они двинулись в путь – мальчик впереди, шаман-ягуар за ним, а следом один за другим остальные ягуары. Мальчик сам был тоже шаманом. Время от времени он возвращался в селение. Здесь он готовил брату сок сахарного тростника и рассказывал матери, как обстоят дела. Сперва он просил ее соблюдать осторожность и сидеть тихо, затем разрешил выйти помыться. К тому времени ягуары уже ушли далеко. Было видно, как они шествуют длинной цепью за вожаком, больше похожие не на ягуаров, а на огромных свиней. Наконец, ягуары поднялись на гору и достигли пещеры, но она им не понравилась и они миновали ее. Следуя дальше, они отыскали другую пещеру, внутри которой словно бы находился огромный дом. Туда они согласились войти. Мальчик-помощник пришел к матери и сказал:

– Ягуары заходят в пещеру. Отправляйся искать оставшихся родственников, а я вернусь к брату. Надо накормить его сладким соком.

Ягуары закрылись в пещере. Осталось лишь небольшое отверстие, через которое помощник подавал им еду.

Однажды мать услышала хруст тростника. Она вышла из дома и увидела младшего сына.

– Иди сюда! – позвала она, но мальчик на ее глазах превратился в оцелота и больше не возвращался.

Сперва мать горевала о нем, потом начала забывать и отправилась искать родственников.

Шаман-ягуар поныне сидит внутри горы. На нем длинная накидка, какие носят и наши шаманы, он курит табак и требует человечины.

– Не всех, не всех людей я доел! – повторяет он то и дело.

Помощник каждый раз дает ему курятины, добавляя:

– Вот тебе человечина!

Шаман ворчит, что раньше мясо было на вкус иным, но все же принимает его и ест. Когда настанет наш последний день, помощник принесет настоящую человечину. Отведав ее, шаман раздвинет скалы, выйдет наружу и пожрет всех людей до единого.

58. Как появились наркотики

Первые люди собрались в Доме Вод, в низовьях реки Ваупес, и стали готовить пиво. Сам отец-солнце обещал им, что во время этого праздника они добудут невиданный великолепный напиток, чудесный отвар, который унесет их из будничной повседневности в небесный божественный мир. В Доме Вод мужчины варили пиво разных сортов, смешивали его, пробовали все новые рецепты и добавки. Они уже сильно опьянели, но обещанного эффекта достичь не могли. Животные находились вместе с людьми, да и кто точно скажет, где были люди, где звери – в те времена они не слишком различались между собой. Хвосты всех животных были длинными настолько, что сидя вместе с мужчинами, звери закидывали хвосты себе на плечи и оборачивали вокруг шеи.

В этом пестром, шумном и пьяном собрании присутствовала лишь одна женщина -первая и единственная женщина в мире. Она ждала ребенка, которого зачала в тот момент, когда встретилась взглядом с лучистым сиянием отца-солнца. Женщина чувствовала, что беременность подходит к концу. Поднявшись, она незаметно выскользнула наружу. Под стройный хор пьяных голосов, разносившихся далеко по лесу, она родила Яже – одна, без чьей-либо помощи. Когда Яже вышел из чрева, вспышка света озарила траву и деревья. Мать перерезала пуповину и принялась натирать младенца различными листьями. Она мяла и терла его, вылепив ему голову, руки,

ноги – все тело.

Закончив массаж, она взяла чистого и сверкающего младенца на руки и пошла в Дом Вод. Стояла темная ночь, но исходившее от Яже сияние освещало дорогу. Подойдя к дому, женщина остановилась. В тот же момент участники празднества почувствовали тошноту. и головокружение. Это не было обычное опьянение: что-то иное, еще никогда

не испытанное, надвигалось на них. Женщина переступила порог – мужчины начали терять сознание. Многим казалось, будто они плывут по волнам, тонут и погружаются в какой-то поток, несущийся неизвестно куда. Люди пробовали бормотать заклинания, чтобы защититься от поглощающих видений. Они стучали по полу своими танцевальными жезлами, угрожая ребенку. А звери совсем смешались и принялись жевать собственные хвосты. Тапир съел хвост почти целиком – остался куцый обрубок. Белки и обезьяны – все жевали хвосты.

– Что с нами происходит? – восклицали они.– Дело дрянь: мы съели собственные хвосты!

Женщина вышла на середину комнаты и громко спросила:

– Кто отец ребенка?

– Я! – крикнул внезапно мужчина, сидевший ближе всех.– Я отец!

Он схватил висевшую у него в ухе медную пластинку, переломил ее пополам и острым краем отсек кусочек пуповины младенца. Тут же вскочил другой мужчина и с криком: "Отец – я!", оторвал ребенку правую ножку. После этого все мужчины повскакали с мест и кинулись рвать младенца на части.

– Мы все отцы! – слышались голоса, и вскоре от ребенка ничего не осталось.

С той поры у каждого племени, каждого рода есть кусочек Яже – наркотической лианы, отвар из коры которой переносит людей в мир духов.

59. Марушава и Кудуду

Раньше Марушава жил на земле, а теперь он людям невидим. Свое жилище он воздвиг в Куришиши. С ним там весь его род и все великие шаманы, ушедшие от нас

после смерти. Раньше выглядел Марушава как человек, а теперь он на ягуара похож. Он все знает, все может. Три женщины собирают капающую из его пасти слюну. Всякий раз, как слюна падает случайно на землю, с людьми происходят несчастья: один порежется, другого змея укусит. Сидит Марушава лицом на север. Если он повернется или оглянется, мы умрем.

Рядом с Марушавой – гигантская жаба Кудуду, которая держит на спине все мирозданье. Если Марушава захочет, он может выбраться на внешнюю сторону неба, подойти к Кудуду и потянуть ее. Тогда небо обрушится на землю в всему придет конец.

Некогда жили карлики, не имевшие заднего прохода. Переваренную пищу они извергали через рот. Карлики попросили сыновей Марушавы сделать им такие же отверстия, какие есть у людей. Те проткнули карликов острыми палками и убили. Мясом этих-то карликов и питается Марушава. Обглодав тела дочиста, он дует на кости и они снова обрастают мясом.

Был случай, когда индейцы добрались до жилища Марушавы. Приблизиться удалось с трудом: вокруг стояла невыносимая вонь, в воздухе кружились тучи мух. Это Марушава специально разбросал вокруг гнилое мясо, чтобы непрошенно к нему никто не заглядывал. Все же индейцы набрались мужества и вошли.

Марушава сидел рядом с женой, оба в облике ягуаров. Пасть Марушавы была широко раскрыта, он быстро дышал на собачий манер. Кто-то из родственников хозяина объяснил гостям, что они могут остаться, однако должны поплясать. Индейцы послушались и танцевали оставшуюся часть дня и всю ночь. Утром Марушава заревел.

– Это он желает ребенка на завтрак, – объяснили родственники индейцам.

Те принялись мыть ребенка, терли его песком, даже за ушами и в уголках выскребли грязь, потом высушили, ребенок стал белый-белый. Марушава разорвал его пополам, одну часть съел сам, другую отдал жене.

– Танцуйте снова! – велели индейцам.

Пляска длилась до следующего утра, после чего пришлось вручить ягуару второго ребенка. Потом Марушава заявил, что и танцы, и дети ему понравились, пусть гости продолжают и дальше.

– Мы, пожалуй, пойдем, – возразили индейцы, однако их заставили отдать еще двоих малышей, прежде чем отпустили.

60. Ест и людей

Сперва у мужчины-солнца жены вообще не было. Потом он женился на мукуи, жабе (на языке коги это слово обозначает женский половой орган). Жаба была вся из золота и служила солнцу вместо скамьи: он сидел на ней, принимая гостей. Но стоило солнцу встать, как жаба начинала повсюду слоняться и шарить в поисках пищи. Она была очень прожорлива и поедала все запасы в доме. Это хозяина-солнце приводило в величайшее возмущение. Кроме того, жаба была блудлива и встречалась с посторонними мужчинами. Солнцу рассказали о таких встречах и он стал расспрашивать жену:

– Был тут у тебя кто-нибудь?

Но жаба все отрицала. Тогда солнце велел:

– Садись вот на эту скамью и сиди, не вставай!

Однако жаба и дальше продолжала путаться с другими мужчинами, поэтому солнце вышвырнул ее вон. Упав на землю, жаба сильно ударилась, С тех пор все жабы ходят, будто у них крестец сломан, а солнца не любят. Они призывают дождь, надеясь затмить солнечный свет. Жабы плохие.

В следующий раз солнце женился на змее. Эту змею видно на небе, белые называют ее Большая Медведица. Но и змею человек-солнце тоже прогнал. Наконец, он выбрал в жены луну, и этот брак удался. Сперва луна сияла ярко, как ее муж, но надев маску, она потемнела. В течение двух недель луна убывает, после чего целую ночь ее вовсе не видно. Это значит, что солнце с женой занимались любовью. Ежемесячно луна меняет одежду. Пока растет носит старое платье, каждую ночь все более и более ветхое. В полнолуние купается и начинает выбирать платья поновее. Накануне той ночи, когда луны на небе не видно, она свежа и чиста, как юная девушка, а дальше опять полнеет и старится. Поэтому старые женщины должны приносить жертвы полной луне, а девушки – той, от которой заметен лишь тоненький серп. Жрецы должны иметь две жены – одну старую и одну молодую.

Луна не единственная жена солнца, у него есть много других. Однажды он по ошибке сошелся с собственной дочерью. Узнав, в чем дело, солнце-отец весьма огорчился и отослал дочь подальше. С тех пор Венера появляется на небосклоне задолго до солнечного восхода.

Добрым солнце не назовешь. Это такой вождь, который в свое время был довольно жесток с подчиненными. Солнцу нужно много еды. Радуга на небе знак того, что солнце ждет обеда. Без еды солнце умрет. Ест он синие камни, красные камни, фрукты; ест и людей.

61. Говорящее дерево

Их было двое: журавль, живший в устье реки, и журавль, живший в среднем течении. Первого звали Нижний журавль, второго – Срединный журавль.

Первый пришел ко второму и говорит:

– Слава твоя, вождь, беспредельна, хотелось бы познакомиться!

В ответ хозяин оказал радушный прием. Он до утра болтал с гостем, а следующий день объявил жене:

– Дорогая, наш друг уходит, собери ему на дорогу поесть!