Текст книги "Авиация и время 2009 06"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Утром 9 сентября получаем информацию, что завтра к нам прилетит комиссия во главе с начальником летной службы ГосНИИ ГА Александром Евгеньевичем Головановым, сталинским Главным маршалом авиации. Едем на аэродром для проверки. Экипаж занимает свои места, «наука» толпится за их спинами. Командир дает команду на отказ и предлагает Гусеву повторить свои вчерашние действия. Гусев щелкает стоп-краном, после чего нажимает КФЛ. В тишине все слышат жужжание флюгернасоса. Выходим из самолета и смотрим на винт – погнутые лопасти становятся во флюгерное положение! Гусев тянет кнопку – лопасти поворачиваются на нулевой угол. Как говорится, суду все ясно! Гусев пытается еще что-то говорить, но его уже не слушают. Остаток дня гуляем по городку. Про шашлык никто не вспоминает, настроение почти траурное.

10 сентября часов в 11 приземляется Ил-18. По шаткой стремянке спускается высокий худощавый Голованов в легкой летней рубашке навыпуск. За ним в костюме-тройке с галстуком и в темных очках наш начальник отдела Виктор Шульга. Замполит спрашивает у меня, кто это такой Я отвечаю, что это мой начальник. Вид Виктора Гавриловича вызывает у всех прямо-таки трепет уважения. Собираемся в нашем самолете. Павел Васильевич докладывает комиссии результаты проверок. Голованов спокойно выслушивает, никаких эмоций. Дает команду техсоставу готовить самолет к перегону в Москву, а всем остальным завтра убыть на «Иле». До конца дня все члены экипажа должны написать объяснительные записки и сдать ему.

По дороге в гарнизон происходит эпизод, который несколько исправляет настроение. Внезапно автобус останавливается на полпути между аэродромом и городком. Замполит выключает мотор, поворачивается к Голованову и произносит прочувствованную речь в защиту Павла Васильевича. Его кавказский акцент и некоторые обороты вызывают у всех улыбку. Голованов с непроницаемым лицом воспринимает его обращение, обещает разобраться и невиновных не наказывать.

В Москве мы быстро согласовали результаты испытаний, и 16 сентября утром я возвратился поездом в Киев. Через несколько часов при испытаниях Ан-8 с пороховыми ускорителями произошло нечто подобное нашему случаю, только с трагическим финалом. Винт тоже ушел на авторотацию. Но у них уже была высота, достаточная для развития крена. А у нас ее, к счастью, не было.

Как мне потом стало известно, Игоря Гусева отстранили от полетов на пару месяцев. Голованов сказал: «Слава Богу, что они все остались живы». А самолет отремонтировали, и он продолжал летать в ГосНИИ ГА.

1* Кнопка флюгирования – лампа

Владлен Мараев / Киев

Первый главком украинской авиации. Генерал ВячеслАв Баранов

В.Г. Баранов. 1919 г.

Вячеслав Григорьевич Баранов родился 26 февраля(2*

[Закрыть]) 1888 г. (по другим данным – 1887 г.) в станице Луганской Донецкого округа Области Войска Донского (ныне пгт. Станица Луганская, Луганской области Украины). Православный казачий род Барановых издавна был известен на Дону. Еще в 1850 г. прапрадед нашего героя Михаил Федорович получил потомственное дворянство. Вячеслав был самым младшим, пятым сыном в семье военного пристава Григория Лукьяновича Баранова и дочери войскового старшины Натальи Дмитриевны Поляковой. Вячеслав пошел по стопам братьев и в 1905 г. закончил Донской Императора Александра III кадетский корпус в казачьей столице Новочеркасске, после чего «вступил в службу». Затем он три года обучался в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге, которое окончил по 1-му разряду, получил чин подпоручика и был направлен в 4-й саперный генерал-адъютанта графа Тотлебена батальон

1 ноября 1910 г. уже поручик Баранов был назначен в «переменный состав» Офицерской воздухоплавательной школы в Гатчине. Там он прошел курс обучения полетам на воздушных шарах, методам ведения с них воздушной разведки и корректировки артогня. Школу Баранов также окончил по 1-му разряду и 10 октября 1911 г. был переведен в 5-ю воздухоплавательную роту младшим офицером. Вскоре он получил и свою первую награду – орден Св. Станислава 3-й степени. К тому времени в Гатчине уже стали обучать полетам на аэропланах. Баранов не остался равнодушным к новейшим техническим достижениям и поступил в авиационный отдел этой школы. 5 октября 1912 г. на учебном самолете Farman VII он выдержал экзамен на звание военного летчика. Затем молодого офицера командировали в Варшаву для обучения полетам на моноплане Nieuport IV.

Вплоть до начала Первой мировой войны Баранов служил в дислоцированном в Петербурге Гвардейском корпусном авиаотряде и Гродненской крепостной воздухоплавательной роте. С 17 по 26 июня 1914 г. он участвовал в отрядном перелете по маршруту Петербург-Новгород-Псков-Юрьев (ныне Тарту)-Ревель (ныне Таллинн)-Петербург.

27 июля 1914 г., через восемь дней после объявления Германией войны России, Гвардейский корпусной авиаотряд, вооруженный шестью «Ньюпорами IV», покинул столицу империи. Вначале он был включен в состав IV армии Юго-Западного фронта, а затем передан в распоряжение штаба фронта

Исходя из воспоминаний Баранова, он был свидетелем тарана Петра Нестерова 26 августа. Читая написанные Барановым строки, ясно видно, что при всем восхищении мужеством выдающегося авиатора, его гибель произвела на автора очень гнетущее впечатление.

В октябре Баранов стал штабс-капитаном. Судя по наградным документам, в начальный период войны он часто выполнял вылеты на разведку. Первый свой боевой орден Св. Станислава 2-й степени с мечами и бантом он получил «за воздушную разведку в тылу расположения противника 7-го сентября 1914 г.». 5 октября Баранов отправился на очередное задание «при крайне тяжелых атмосферных условиях». Над австро-венгерскими позициями он встретил артиллерийский огонь, но все же смог обнаружить «направление движения неприятельского авангарда и расположение его главных сил, что существенно повлияло на успешный ход боя». За этот вылет Баранов был удостоен Георгиевского оружия, причем соответствующий Высочайший приказ вышел только через 8 с лишним месяцев, 14 июня 1915 г., что было весьма характерно для российской армии. До конца 1915 г. Баранова наградили также орденами Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом и Св. Анны 2-й степени с мечами.

С 6 июня по 11 августа 1915 г. Баранов находился в командировке в Москве на заводе «Дукс» «для обучения полетам на аппаратах «Моран-парасоль». В том же году (по другим данным, только после Февральской революции) он был произведен в капитаны.

С 15 августа 1915 г. по 19 января 1917 г Баранов командовал «родным» Гвардейским корпусным авиационным отрядом, переведенным на Западный фронт, а затем не менее девяти месяцев возглавлял VII авиационный дивизион, действовавший на Юго– Западном фронте. Всего за месяц до октябрьского переворота он получил погоны подполковника.

Осенью 1917 г. события развивались стремительно. После захвата большевиками власти в Петрограде «исполняющий должность» начальника Полевого управления авиации и воздухоплавания при штабе Верховного главнокомандующего п-к Вячеслав Ткачев пригласил Баранова стать его помощником. Но выехать к новому месту службы Баранов не успел – 20 ноября в ставке в Могилеве произошел переворот, Главковерх генерал Николай Духонин был убит, а сам Ткачев оставил дела и отправился на родную ему Кубань. Тогда Вячеслав Григорьевич сдал командование VII авиадивизионом подп-ку Александру Козакову – лучшему российскому асу Первой мировой войны – и выехал в Киев

Можно лишь догадываться, что заставило Баранова перебраться в древний город на Днепре. Незадолго до этого в Киеве Центральная Рада провозгласила Украинскую Народную Республику (УНР). Генеральный секретарь (министр) военных дел Симон Петлюра объявил об объединении Юго-Западного и Румынского фронтов в Украинский. Началось формирование вооруженных сил новоиспеченного государства, которое велось по милицейскому принципу (народное ополчение) Воздушный флот(3*

[Закрыть]) возглавил подп-к Виктор Павленко, еще в начале 191- г командовавший авиадивизионом противовоздушной обороны могилевской ставки, затем принявший активное участие в украинском революционном движении. Павленко наверняка знал Баранова, и возможно, именно он пригласил Вячеслава Григорьевича приехать в Киев. Во всяком случае, вскоре после прибытия в столицу Украины карьера Баранова сделала стремительной рывок. 15 декабря 1917 г. его назначили «Головою Украiнськоi авiацii», то есть поставили во главе авиационной составляющей Воздушного флота УНР.

Штаб авиации УНР поначалу находился в «особняке Леопардова» по адресу ул. Екатерининская 12 (сейчас ул. Липская, 10). Затем он переезжал на Крещатик 42 и Большую Владимирскую, 56 – напротив здания Педагогического музея, где заседала Центральная Рада.

В ростовском журнале Донская Волна» (N9 30 (58), 29 августа 1919 г.) можно найти свидетельства о Баранове как о «храбром, выдержанном, не любящем слов, но любящем дело, ровном, нервно-спокойном умном и тактичном, пользующемся уважением украинских властей, выдающемся работнике и администраторе». В своих воспоминаниях написанных уже в эмиграции, Баранов отмечал, что его назначению на ответственный пост предшествовало секретное совещание собравшихся в Киеве после развала фронта авиаторов, которые единогласно выдвинули его на должность. Не вызывает сомнений, что назначению Баранова главкомом зарождающейся украинской авиации способствовало то, что он имел более чем двухлетний командный опыт в условиях мировой войны.

2* Даты до февраля 1918 г. приведены по старому стилю, после – по новому.

3* Напомним, что в состав Воздушного флота тогда входили воздухоплавательные и авиационные части.

В.Г. Баранов (второй справа) во время обучения в Офицерской воздухоплавательной школе в Гатчине возле самолета «Фарман VII»

Украинский «Ньюпор XXI . На самолете сохранены российские опознавательные знаки. Аэродром Пост-Волынский под Киевом, весна 1918 г. (предположительно)

Капитан В.Г. Баранов (третий справа) среди офицеров-авиаторов во время Первой мировой войны

Своей важнейшей задачей Баранов считал сбережение самолетов и авиационного имущества от уничтожения, захвата немцами, австрийцами, румынами, большевиками и большевизированными частями. Поэтому первым делом он занялся переброской к Киеву авиачастей с дезорганизованного фронта: 6-го истребительного отряда, 9-го корпусного украинского авиаотряда, 1-го артиллерийского авиационного отряда, 13-го авиадивизиона. Кроме того, 37-й корпусной авиаотряд получил приказ прибыть на станцию Шепетовка в распоряжение командира 11-го авиадивизиона, а подразделения эскадры воздушных кораблей «Илья Муромец» – в Винницу. В общей сложности распоряжения о передислокации получили около двадцати авиачастей Тогда же Баранов отказал члену Всероссийской коллегии Управления Воздушного флота Андрею Сергееву-Петрову в санкции на фронтовых отрядов в большевистскую Россию

Нельзя не упомянуть и о переговорах Баранова с представителями французской военной миссии в Украине (п-ки Бордаж. Лудман). В результате в начале января 1918 г. парк авиации УНР пополнился аэропланом Sopwith, вероятно, из состава французских авиачастей, действовавших на Юго-Западном фронте с весны 1917 г.

В целом Баранов достиг определенных успехов в плане «собирания» матчасти. По состоянию на начало января 1918 г. в реестрах Управления авиации значилось 188 самолетов 26 типов и модификаций – другой вопрос, сколько из них были способны подниматься в воздух.

В Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины сохранились документы об участии Баранова в украинизации авиачастей. Так, вышеупомянутый 6-й истребительный отряд стал называться 1 -м украинским истребительным авиаотрядом, появились 1-й украинский артиллерийский авиаотряд, 1-й, 8-й, 13-й украинские армейские авиаотряды, 1-й, 6-й, 11-й украинские авиадивизионы и др. 24 декабря 1917 г. Баранов писал в политический отдел генерального секретарства военных дел: «Прохаю дати козакові Евпаторійської школи летників дозорців Пашутинському всі накази сприводу Українізації військ і снабдити іого літературою сіого напрямку»(4*

[Закрыть]).

Занимаясь кадровыми проблемами авиации, Баранову приходилось принимать во внимание добровольческий характер тогдашней украинской армии. Так, 15 января 1918 г. он писал командиру 31-го корпусного авиаотряда на Посту-Волынском под Киевом: «Прохаю негайно повідомити Штаб Авіації про кількість людей і особистий склад части з пояснением, хто хоче зістатись у вільнона– ємний авіації миліції Української Народньої Республіки, а також які маються на увазі громодяне У Н.Р. які бажали б вступити на цьую службу і мають на це рекомендації кого нибудь з вашої части».

Большинство собравшихся в Киеве летчиков не было киевлянами и попросту не имело крыши над головой. К тому же, по решению

Центральной Рады, без специальной регистрации в Киеве могли находиться лишь те, кто жил в городе до 1 января 1915 г. Решая жилищные вопросы своих офицеров, Баранов неоднократно обращался к коменданту столицы с такими посланиями: «Прохаю Вашого распорядження о призначенні одної кімнати Військовому лiотнику у м. Київі. Квартирних грошей по м. Київу він не получає у бать– в не жиє…».

Авиация УНР ощущала острую нехватку технического персона– " 26 декабря 1917 г. в служебной записке начальнику Генштаба Баранов писал, что «в авіаційних частинах великий некомплект козакові и стерів, наприклад в 3-м Авіапарку некомплект 500 чоловік», и всех приходивших с фронта солдат-украинцев, имевших сос"в-::твующие специальности, направлять в его управление.

С гели первоочередных проблем также была организация ави– аш' :-:й школы в Киеве, в связи с чем Баранов издал 30 декабря 191" – -риказ, которым поручил хорунжему Компанейцу «взяти на организацію Авіаційної школи у м. Київі на Посту-Волинському – аэродромі 3-го Авіаційного парку». Петр Билон, в то время сотрудник штаба украинской авиации, вспоминал, что в январе 1918 г Баранов «з труднощами розшукав пару літаків та летунів і на Воликому аеродромі біля Києва українські летуни вперше почали обити вправи. Щоденна стрілянина не давала можливости спокчо працювати». Помимо этого, во второй половине мая 1918 г. планировалось открыть Одесскую авиашколу.

Во время пребывания Баранова на Дону и в эмиграции, в ранних публикациях появились сообщения о том, что в своей деятельности главком украинской авиации руководствовался отнюдь не стремлением служить молодому государству. С самого начала он планировал отправить собранное авиационное имущество на Дон, становившийся одним из центров антибольшевистской борьбы Донская Волна» с явным удовлетворением писала: Чувствуют украинцы, что что-то неладное творится в управлении головы украинской авиации». Чувствуют, что вершится что-то не в самостийных интересах, шныряют, подслушивают, но ни к чему не могут прицепиться, – так конспиративно ведется работа…».

Баранов вспоминал, что в конце декабря 1917 г. был сформирован крупный «авиационный» эшелон, официально предназначенный для организации украинской базы в Александровске (сейчас Запорожье). На самом деле он должен был попасть на Дон, однако оказался захвачен большевиками. Те, в свою очередь, не успели вывезти его в Советскую Россию, и эшелон все-таки попал к казакам с опозданием в несколько месяцев, уже после прихода в Украину и на Дон австро-немецких войск.

Как видим, Баранов вел «двойную игру». Тем не менее, украинская авиация оказалась вполне боеспособной. Несмотря на сложные погодные условия, авиаторы УНР выполняли вылеты на разведку и бомбардировку во время боевых действий против наступавших на Киев большевистских войск под командованием Михаила Муравьева.

Необходимо отметить, что Баранову и его штабу не удалось полностью «переформатировать» авиачасти УНР, и в них служило немало «симпатиков» большевиков. Так, в январе 1918 г. одним из центров поднятого большевиками в Киеве восстания стал 3-й авиапарк. Обеспокоенный судьбою авиационного имущества, которое могло пострадать при подавлении восстания, Баранов 21 января обратился с воззванием «До усіх Українськіх Війск»: «Прохаю усі українські частини, котрі мають робити труси [обыски, – В.М.], арести і т. іньше у третьему авіаційному парку, не чого не діяти без відомости командіра або комиссара парку. Усе майно що належить до парку мусить бути охоронене від розбою і бешкету».

26 января большевики взяли Киев. Судьба Баранова в течение следующих трех месяцев покрыта туманом. Упомянутый выше Петр Билон в мемуарах (Питтсбург, 1952) утверждал, что начальник авиации вместе со всеми штабистами остался в столице и нигде не показывался, дабы избежать красного террора (что не удивительно, ведь большевики за три недели властвования в Киеве истребили, по различным сведениям, от 2 до 6 тысяч офицеров). Однако, по словам самого Баранова, еще в ночь на 25 января, когда город интенсивно обстреливала артиллерия Муравьева, он с несколькими преданными офицерами, уничтожив значительную часть документов штаба украинской авиации, с фальшивыми удостоверениями личности отправился в… Москву! Там, скрываясь под видом сапожного подмастерья, Баранов вел подпольную антибольшевистскую агитацию среди летчиков.

4* Здесь и далее сохранены язык, стиль и орфография оригинала.

Атаман Краснов и британский генерал Пуль осматривают донскую авиацию. Видны«Ньюпор XXI" и „Фарман XXX“. 11 января 1919г.

Плакат, посвященный Верхнедонскому восстанию

Разведчики «Анасаль», истребители «Ньюпор XVII» и «Ньюпор XXI». Аэродром в Новочеркасске, 1918 или 1919гг. Вполне возможно, что эти самолеты попали на Дон из Украины

Весной 1918 г. после заключения Брестского мира немецко-австрийские и украинские войска, вытесняя большевиков, заняли Украину. В конце апреля в Киеве вследствие переворота к власти пришел Гетман Павел Скоропадский, провозгласивший Украинскую Державу. Вскоре Баранов снова «всплыл» в Киеве. 12 мая он участвовал в «первом банкете украинской авиации», проходившем в ресторане фешенебельной гостиницы «Континенталь» (ныне здание Национальной музыкальной академии Украины им. П.И. Чайковского). Главным действующим лицом этих дружеских «посиделок» был сам Баранов, якобы вернувшийся из плена, что является косвенным подтверждением его пребывания в Советской России. За одним столом собрались представители украинского, германского и австро-венгерского авиационного командования. Посообщению киевской газеты «Відродження» (№ 37, 14 мая 1918 г.) «бенкет… скінчився далеко за північ. Колишні вороги за спільною трапезою згадували минулі бої – було весело, грали застольні пісні…».

В гетманской армии Баранов числился в звании войскового старшины, что соответствовало подполковнику царской армии, хотя в некоторых документах его называли полковником. Спустя несколько дней после банкета, Вячеслава Григорьевича назначили инспектором авиации Киевского района. В его распоряжении оказались значительные запасы авиаимущества, что позволяло рассчитывать на продолжение «секретной миссии» даже с большим успехом, чем на посту главкома авиации.

В мае в Киев приехали представители Всевеликого Войска Донского (ВВД) – самопровозглашенной казачьей республики, возглавляемой Атаманом Петром Красновым. Они просили у Украинской Державы помощи в войне с большевиками. Баранов наладил с посланцами контакт и 2-5 июля отправил с Поста-Волынского первый состав из 24 вагонов, груженных авиационным добром, адресованный якобы Харьковскому авиадивизиону гетманской армии. Чтобы лично проконтролировать прибытие поезда в Новочеркасск, он с 3 по 30 июля взял отпуск и выехал впереди него из Киева.

Подробно об авиационных поставках из Украины на Дон автор уже писал в «АиВ», № 5'2007. Следует добавить, что в 2008 г. в московском издательстве «Вече» увидела свет монография авторитетного российского историка казачества Андрея Венкова «Атаман Краснов и Донская армия 1918 год». В ней на основании данных отчета донского правительства отмечается, что во второй половине 1918 г. четырьмя эшелонами из Украины на Дон было доставлено 45 самолетов с запчастями. По типам это могли быть: истребители Nieuport нескольких типов, Farman XXX, Voisin LAS, Sopwith 1 1/2 Strutter, «Анасаль», «Лебедь XII», SPAD S.XIII, Morane Monocoque, Hansa-Brandenburg C.I. Поскольку гетманская авиация насчитывала 193 аэроплана (из них свыше 110 исправных), а донская на январь 1919 г. – 68 (22 исправных), путем нехитрых подсчетов приходим к выводу: Украинская Держава «поделилась» с казаками 1/4 собственного и сформировала 2/3 их авиапарка На Дону оказалось и немало гетманских авиаторов Сравнивая списки личного состава гетманской авиации за 1918 г. и ВВД за 1919 г таковых оказалось как минимум 21 человек и еще не менее 17 под вопросом.

27 августа Баранова назначили временно исполняющим обязанности инспектора авиации Украинской Державы вместо вышедшего в отпуск хорунжего Александра Наконечного. Так он вновь возглавил украинскую авиацию, при этом сохранив пост инспектора авиации Киевского района

Полковник В.Г. Баранов с британскими союзниками. 1919 г.

…8 сентября в Киеве отмечали четвертую годовщину тарана и гибели Петра Нестерова. На Аскольдовой могиле, где был похоронен летчик, отслужили панихиду. В воздухе кружили аэропланы. Баранов, хорошо знавший Нестерова, не мог не присутствовать на панихиде. Через двадцать лет в очерке «Двадцатипятилетие «мертвой петли» на самолете» он вспоминал: «Русские летчики с большой любовью берегли и охраняли памятник герою. В 1917 году мой помощник по 7-му авиационному дивизиону капитан Вальницкий привел в полный порядок крест на могилу Нестерова. В последний раз мне пришлось видеть могилу Нестерова в 1918 году. Крест Нестерова был весь покрыт трогательными, подчас наивными, подчас трагическими, надписями».

19 сентября появился последний приказ, подписанный Барановым как вр.и.о. инспектора гетманской авиации. А вскоре в приказе по Воздушному флоту № 72 было объявлено следующее: «Т.в.о. Інспектора Авіації Української Держави, Інспектор Авіації Київського района Військовий Льотник, Полковник БАРАНОВ, в виду його хвороби і прохання, усовується зовсім з занимаемої посади з 22-го сього вересня [сентября, – В.М.]. Підстава: Рапорт Полковника Баранова від 22 вересня 1918 р. під ч. 2516». «Болезнь» оказалась необходимым поводом – Баранов навсегда покинул службу в украинской армии и незамедлительно выехал на Дон, где его уже давно ждали с распростертыми объятиями. 9 октября бывший главком украинской авиации принял командование двухотрядным Донским самолетным дивизионом с управлением в Новочеркасске. К слову, «заболевшие» среди офицеров гетманского Воздушного флота стали появляться уже с конца лета (Виктор Федоров, Анатолий Вальницкий, Гранковский, Гинейко и др.). То ли погода разладилась, то ли эпидемии начались… Как правило, эти «болезные» господа вскоре вполне здоровыми появлялись на службе в белогвардейских вооруженных формированиях.

По словам Билона, уже в августе бросалось в глаза, что «мільйо– нове авіяційне майно тане «як віск на вогні». Ми відчували, що щось робиться недобре, і пізніше довідались, що наші начальники з наказу гетьмана відправляють наші літаки і літунів на Дон до Денікіна. Все менше і менше бачимо літунів, зменшується рух у штабі, зменшується в штабі склад старшин…». Современный украинский историк Андрей Харук в книге «Крила України: Військово-повітряні сили України 1917-1920 pp.» (К.: Темпора, 2009) написал без обиняков: Баранов и К' встали на путь прямого предательства.

Сам Баранов впоследствии утверждал, что бежал на Дон вместе с отправкой второго состава (2 августа), якобы спасаясь от ареста украинскими властями, раскрывшими его тайную деятельность. Как видим, документы полностью опровергают эту версию.

Какие же причины побудили Баранова выехать на Дон? Их могло быть несколько. Во-первых, принадлежность к казачьему сословию и естественное желание помочь землякам в нелегкий час. Тем более, что на командных должностях в артиллерии Донской армии (так назывались вооруженные силы ВВД) уже служил его брат Дмитрий, да и родная станица Барановых Луганская после определения украинско-донской границы закрепилась за ВВД. Во-вторых, на Дону была возможность воевать с большевиками, которых Баранов искренне ненавидел. Гетманская же Украина официально находилась в состоянии перемирия с РСФСР В-третьих, Баранова, как и многих бывших офицеров российской армии, могло угнетать слишком зависимое положение тогдашней Украины от вчерашних врагов – немцев.

На Дону карьера Баранова пусть и не молниеносно, но пошла в гору. 7 января 1919 г. он получил звание полковника, в марте стал временно исполняющим обязанности инспектора авиации Донской армии, которая к тому времени вошла в состав белогвардейских Вооруженных Сил на Юге России под командованием генерала Антона Деникина. 10 мая Баранов был утвержден в должности начальника донской авиации. Таким образом, он успел побывать главкомом авиации трех государственных образований – Украинской Народной Республики, Украинской Державы и Всевеликого Войска Донского, что само по себе является довольно необычным фактом.

Благодаря усилиям Баранова на Дону начала действовать школа авиационных мотористов, была улучшена работа Донского авиапарка, авиация ВВД сведена в два самолетных дивизиона по три отряда в каждом. Казачья авиация стала действенным средством в воине с большевиками. Только в течение первых трех месяцев 1919 г донские летчики, несмотря на отвратительную погоду, совершили 186 вылетов на разведку общей продолжительностью 324 час. Следует отметить важную роль Баранова в организации воздушного моста» с антибольшевистскими повстанцами на Веркне на Дону в апреле-мае 1919 г. Не в последнюю очередь благодаря этой помощи они смогли успешно бороться с противником и продержались до широкомасштабного наступления белых на Юге России 18-21 мая донские авиаторы совместно с кубанскими коллегами – участвовали в операции под станицей Великокняжеская на р. Маин (сейчас г. Пролетарск Ростовской области). Они удачно отбомбились по коннице Бориса Думенко и Семена Буденного, артиллерийским батареям, обозам, бронепоезду и штабу, что привело дальнейшему разгрому 10-й армии большевиков и открыло для белогвардейцев путь к Царицыну (ныне Волгоград).

Действия донских авиаторов высоко оценивало командование. Так начальник оперативного отделения штаба Донской армии п-к Владимир Добрынин писал: «Из всех технических войск лишь донские летчики сумели вложить всю душу в работу на полуразрушенных аппаратах, принося особенно большую пользу во время восстав.верхнедонцов. К сожалению, большим злом у них были так называемые поездные «базы», занимавшие громадное число вагонов и паровозов».

Сложнейшее задание Баранову довелось выполнять в августе– сентябре 1919 г., когда авиация обеспечивала связь с частями, участвовавшими в знаменитом «рейде Мамантова» по тылам красных. Летчики с огромным трудом находили свою постоянно перемещавшуюся кавалерию. Серьезно осложняла жизнь изношенная матчасть также трудности со снабжением по растянутым коммуникациям

Во второй половине октября на фронте произошел перелом – поначалу удачно развивавшийся «поход на Москву» обернулся для белых поражением. К тому времени в боевом составе Донской армии оставалось всего 6 самолетов.

В начале 1920 г. красные захватили территорию ВВД. Практически вся вверенная Баранову матчасть была потеряна. В конце марта ему пришлось пережить ужасную новороссийскую эвакуацию, в результате которой он оказался в Крыму в армии барона Петра Врангеля. Туда же вошли и вооруженные силы ВВД, из-за больших потерь сведенные в корпус. Из донских авиаторов был сформирован 2-й авиационный донского Войскового Атамана Каледина отряд, на вооружение которого поступили английские самолеты De Havilland D.H.9 и Avro 504К. С апреля Баранов числился начальником авиации Донского корпуса и был прикомандирован к Управлению начальника врангелевской авиации генерал-майора Вячеслава Ткачева. Некоторые современные исследователи даже называют его заместителем командующего воздушных сил в Крыму.

Самолет «Де Хэвилленд» D.H.9 белой армии Врангеля. Крым, 1920 г.

Могила семьи Барановых. Лондон. 2008 г.

Признанием боевых заслуг Баранова стали генеральские погоны, полученные 13 мая 1920 г. Этот факт также стоит особо подчеркнуть, поскольку генералов среди бывших авиаторов Воздушного флота Российской империи фактически можно пересчитать по пальцам. Да и было Вячеславу Григорьевичу тогда всего-то немногим более тридцати лет.

Хотя авиация Русской армии Врангеля в Крыму и Северной Таврии действовала успешно (например, внесла решающий вклад в разгром 1-го кавалерийского корпуса Дмитрия Жлобы летом 1920 г. ), повлиять на общий ход событий это не могло. «Войну за спасение России» белые проиграли. В середине ноября 1920 г. настало время эвакуации из Крыма. Как пишут исследователи Николай Рутыч и братья Лойко, генерал– майор Баранов по приказу Врангеля оставил на аэродромах Севастополя и Симферополя в исправности все сохранившиеся боевые самолеты. Так это было или нет, но в руки большевиков действительно попало немало врангелевских аэропланов.

Баранов покинул Крым вместе с женой поэтессой Екатериной Сергеевной на борту французского парохода-угольщика «Сегед» (Szeged). Как и в Новороссийске, эвакуация прошла очень тяжело. На «Сегед» погрузились 2475 беженцев, в жуткой тесноте и антисанитарии, среди орд насекомых-паразитов они несколько дней «путешествовали» по Черному морю. Наконец-то «Сегед» достиг Константинополя (Стамбула). Формально пребывать в должности начальника авиации Донского корпуса Баранов продолжал до 25 декабря 1920 г.

Начались долгие годы эмиграции. Баранов с семьей жил в Турции, Болгарии, Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев (будущая Югославия), пользуясь репутацией одного из ведущих специалистов в области военной авиации. Переехав в Париж, он принял участие в создании Высших военно-научных курсов под руководством профессора генерала Николая Головина. Курсы открылись 22 марта 1927 г. и были призваны давать современное высшее военное образование оказавшимся в изгнании российским офицерам, содействовать развитию военной науки. Интересно, что на этих курсах встретились старые знакомые: Баранов читал лекции по тактике воздушных войск, бывший Войсковой Атаман ВВД Петр Краснов – по военной психологии, а донской генерал экс-посол в Украине Александр Черячукин – по тактике кавалерии. Согласно воспоминаниям слушателей, Баранов был блестящим преподавателем Позднее 5 его лекций были изданы под названием «Тактика воздушных сил».