Текст книги "Шерлок Холмс и дело «Огонька»"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Шерлок Холмс и дело
журнала «ОГОНЕК»

6-го июня редакцией «Огонька» была получена из Лондона телеграмма, факсимиле которой мы тут же помещаем. Она написана по-русски, но передана буквами латинского алфавита. Вот она:

«Огонек» печатает осмеивающие мою деятельность рассказы о моем пребывании в Москве, Одессе, Баку. Кто автор? Немедленно дайте фамилию. Полагаю – соперник.

Шерлок Холмс.

Как читателям известно, в нашем журнале действительно были помещены три рассказа анонимного автора о деятельности Шерлока Холмса в названных городах, но, печатая их, мы были в полной уверенности, что «всемирно известный» герой рассказов Конан-Дойля – плод чистейшей фантазии, вымышленное лицо, которое понадобилось английскому беллетристу только для того, чтобы можно было, как это сделал когда-то Эдгар Поэ своим «Золотым жуком», показать воочию, насколько дедуктивный метод исследования великолепно применим при сыскной деятельности.

Велико же было удивление редакции «Огонька» при чтении телеграммы, подписанной Шерлоком Холмсом, как лицом живым, облеченным в плоть и кровь.

Невзирая на очевидную мистификацию, редакция ответила письмом по тому адресу (Лондон, Бэкер-Стрит, 221), который приводился во всех повествованиях Конан-Дойля, как генеральная квартира его героя. Ответа редакция, конечно, не ожидала, так как имела основание предполагать, что адрес вымышлен точно так же, как адресат.

Содержание письма было таково:

«Мы изумлены требованием лица, называющего себя Шерлоком Холмсом. Автор рассказов анонимен, да и не в правилах редакции открывать фамилии свои сотрудников. Впрочем, если лицо, подписавшее телеграмму именем Шерлока Холмса, не фикция, ему ничто не стоит при „замечательных способностях“ своего прототипа самому найти автора».

Совершенно неожиданно редакцией 11-го июня получена лаконическая телеграмма:

Еду в Петербург обнаружить автора.

Шерлок Холмс.

Что же это? Мистификация или простая шутка?

Странность, конечно, заключается не в тексте ответа, а в самом факте его получения. Следовательно, какое-то лицо, именующее себя Шерлоком Холмсом, действительно живет в указанной Конан-Дойлем квартире.

Во всяком случае, редакция вскоре увидит, с кем она, в действительности, имеет дело. И о дальнейших событиях, конечно, читатели «Огонька» будут осведомлены.

. . . . . . . .

Слухи и встреча

На прошлой неделе начали распространяться слухи о том, что в Петербург приехал оригинал-англичанин, который выдает себя за знаменитого героя рассказов Конан-Дойля – Шерлока Холмса. Говорили о том, что его кто-то уже видел на Морской, у магазина Фиетта, именно в то время, когда он рассматривал в витрине свою собственную фотографию; говорили еще, что его видели (и не один человек, а несколько) в одном из тех наших клубов, которые облюбованы литературной богемой.

Слухи эти доходили, конечно, и до редакции «Огонька», но последняя, признаться, не придавала им никакого значения, так как была уверена, что их распространяют какие-нибудь два-три шутника, прочитавшие наше сообщение и воспользовавшиеся им для того, чтобы поморочить немного публику.

Но 17-го июня редакция прямо была поставлена в тупик. Один из наиболее опытных газетных хроникеров, лицо, пользующееся безусловно доверием, пришел крайне возбужденный и сообщил, что только что встретил на Театральной улице человека, который если и не сам Шерлок Холмс – то во всяком случае его двойник.

– Вы представить себе не можете такого разительного сходства, – рассказывал он. – Словно бы человек прямо сорвался с одного из своих бесчисленных портретов. Это высокий господин, чрезвычайно худой, отчего его рост кажется еще выше, лицо бритое, глаза острые, блестящие, и нос тонкий, с сильной горбинкой, что придает всему лицу характер чего-то резкого и хищного. К довершению полного сходства у него именно такой подбородок, на который указывает Конан-Дойль, как на внешнее свидетельство замечательной силы воли и настойчивости, – обрубленный и необычайно широкий. Даже его руки, тонкие, но, очевидно, очень сильные и ловкие, отмечены теми же характерными особенностями, про которые мы столько читали. Они сплошь в пятнах, царапинах, ссадинах и ожогах, словно бы они никогда не расставались с химическими кислотами и всякого рода режущими и колющими инструментами. Нет, господа, если это и шутка, то во всяком случае мы имеем дело с таким великолепным актером, который не играет только роль, а воплотился в нее!

– Какой-нибудь маниак, по всей вероятности, – заметил редактор, улыбаясь. – Собственно, вся эта Шерлокиада и должна была породить сумасшедших… И нет ничего удивительного в том, что какой-нибудь свободный от занятий англичанин и запустил свою болезнь до того, что действительно вообразил себя Шерлоком Холмсом и принял его облик; я даже допускаю, что он мог поселиться на указанной Конан-Дойлем квартире и уж, конечно, оскорбления, направленные против Шерлока, такой господин обязательно примет за личные…

– А знаменитая трубка? – спросил один из сотрудников.

Кругом засмеялись.

– Нет… Трубки не было. А это, если хотите, еще больше говорит о том, что это – талантливая бестия… Простой актер, который играл бы Шерлока, для увеличения сходства обязательно взял бы и трубку, но самому Шерлоку – это ведь не нужно, ибо он и так Шерлок… Так он должен же думать!

– А куда он шел, проследили вы? – продолжал свой допрос секретарь редакции.

– Только направление… В момент нашей встречи он медленно шел по Театральной улице, от Екатерининского сквера к Чернышеву мосту… Но я был так поражен, что остановился и так и застыл на месте… И как он скрылся – не заметил. Быть может, он и не дошел до моста, а незаметно скользнул в подъезд одного из ближайших домов… Но в одном ручаюсь вам, что я видел е г о собственными глазами.

Таким образом, доходившие до редакции «Огонька» слухи, как они ни казались маловероятными, неожиданно получили какое-то подтверждение.

Визит Шерлока Холмса

18-го июня в шесть часов вечера, т. е. в один из приемных часов, – редактору журнала «Огонек» была подана небольшая визитная карточка. Она была из очень толстой, серой ворсистой бумаги, какая употребляется обыкновенно только любителями. Крупными, косыми буквами оригинального письма на ней было напечатано: «Ш е р л о к Х о л м с», а внизу мелким обыкновенным печатным шрифтом: «Лондон, Бэкер-Стрит, 221».

В кабинете в эту минуту, кроме редактора и его помощника, находились: секретарь, один из корреспондентов и заведующий художественным отделом журнала.

Все, улыбаясь, переглянулись.

– Становится любопытно…

– Как бы то ни было – вежливость прежде всего… Нужно принять гостя…

Редактор попросил присутствовавших не уходить, и глаза всех устремились на дверь.

Она медленно распахнулась, и высокий человек в черном с головы до ног шумно появился и приветливо кивнул всем головой.

– Добрый день, джентльмены!

Снова все переглянулись.

Теперь не могло быть сомнения, что в кабинете редактора стоит или гениальный актер, или тот самый человек, с которого к сборнику рассказов Конан-Дойля был нарисован первый портрет, как портрет героя всех пресловутых похождений, и потом в тысячах снимков пущен в продажу.

Таинственный посетитель, так спокойно и непринужденно оглядывавший всех присутствовавших, мог смело сойти за Шерлока Холмса.

Его приветствие было произнесено по-русски с легким иностранным акцентом.

– Я вижу, джентльмены, – сказал он, глядя на наши недоумевающие лица и чуть заметно усмехаясь, – что вы немного удивлены… Разве вы не получили моей последней телеграммы?

– Она получена.

– В таком случае, мой приезд не должен быть для вас неожиданностью?

– Видите ли, мистер…

Возникло некоторое затруднение, каким именем называть посетителя. Но он сам сейчас же спокойно добавил:

– Шерлок Холмс. Если джентльмены взяли на себя труд пробежать мою карточку, – быть может, они заметили, что меня именно так зовут: Ш е р л о к Х о л м с.

Он повторил последние слова отчетливо и по слогам, как был предполагая, что все затруднение только в том, что боятся, быть может, неправильно произнести их.

– Вы утверждаете, что вас именно так и зовут: Шерлок Холмс?

– То есть как?

Он медленно обвел всех широким, изумленным взглядом.

– То есть как? – повторил он и тут же вдруг засмеялся, обнаружив великолепные белые зубы. В глазах его мелькнуло лукавое выражение, словно бы он неожиданно что-то понял.

– Вероятно, я не ошибусь, если скажу, что джентльмены принадлежат к тем людям, которые, очевидно, предполагают, что я призрак и не существую. До меня доходили уже слухи о том, что многие так думают. Я даже так полагаю, – добавил он задумчиво, – что и рассказы о моих неудачах вы помещали в том предположении, что они относятся к чему-то мифическому… Но… это не так… Виноват, джентльмены, позволите ли вы мне закурить?

Нашему посетителю предложены были сигары. Он нерешительно взял одну, но тут же закашлялся и положил сигару в пепельницу.

– Не привык… – сказал он, улыбаясь, – но с вашего позволения…

И на сцену появилась знаменитая коротенькая трубочка.

– Итак, джентльмены, – продолжал он, пуская дым, – с этим вопросом нужно тоже покончить. Я – Шерлок Холмс, и для вас не должно быть в этом сомнения точно так же, как и я сам не могу в этом сомневаться. Я знаю, что с легкой руки Конан-Дойля обо мне повсеместно стали писать, но небылицы, и притом ужасно грубые… Мне приписывали раскрытие преступлений, которые никогда не совершались, а если и совершались, – раскрытие их по легкости могло быть делом самого заурядного сыщика… Меня пристегивали к всевозможным романтическим историям, в которых я не принимал никакого участия… Вокруг моего имени создавались легенды… Люди ведь падки на сенсационные вымыслы, и если б я хотел уличать – я должен был бы непрерывно вести процессы с издателями всего мира… Конечно, я махнул рукой… Но, как бы то ни было, джентльмены, это могло продолжаться только до тех пор, пока литература была за меня, т. е. пока не задевали моей чести… Джентльмены! В вашем журнале мне объявили неожиданно войну. Я решительно не знаю, чему я этим обязан… Во всяком случае, объявляю помещенные у вас обо мне рассказы сплошным и злостным вымыслом, созданным с одной целью принизить меня и выставить в смешном свете. На этом основании я требую, чтобы мне тут же объявили фамилию анонимного клеветника, побоявшегося подписаться под рассказами, с тем, чтобы я мог привлечь его к законной ответственности за клевету в печати.

Посетитель великолепно играл роль.

Наступило небольшое молчание.

Шерлок Холмс или, вернее, тот, кто называл себя так, поочередно глядел на всех.

Редактор первый прервал молчание.

– Не разбираясь в том, кто вы, – спокойно заметил он, – мы должны вам сказать, что не можем, к сожалению, исполнить вашей просьбы.

– Почему?

– Во-первых, потому, что, как мы уже писали вам, не в правилах редакции открывать фамилии своих сотрудников, во-вторых, потому, что автор и до сих пор не раскрыл своего псевдонима.

– Так и знал!..

– Что именно?

– Я так и знал, что вы захотите прикрыть вашего сообщника… Но, джентльмены… смею вас уверить, что я этим не удовлетворюсь. Не скрою, что кое-какие шаги я уже сделал.

– Где?

– Здесь, в Петербурге! Я не был настолько наивен, чтобы сразу явиться к вам… Я так и предполагал, что вы не захотите выдать… Меня убедили пойти к вам!..

– Кто же вас в такой вещи убедил?

Шерлок Холмс задумался на секунду и потом решительно сказал:

– Не вижу причин, джентльмены, что-либо скрывать от вас… Я в Петербурге третий день и, конечно, не сидел сложа руки… А чтобы вы не сомневались в том, насколько я серьезно смотрю на исполнение моего требования, я расскажу вам, где и у кого я уже был, чтобы так или иначе добиться в этом деле правды.

И он стал подробно рассказывать.

. . . . . . . .

Шерлок Холмс в главном управлении по делам печати

Рассказ Шерлока Холмса изобиловал многими утомительными подробностями, не идущими к делу. Мы приведем его поэтому вкратце.

Прежде всего Шерлок, – будем его так называть, – совершенно опровергает слух о том, что он посетил в Петербурге какой-то литературный клуб. Если не считать маленькой прогулки по Морской с действительной остановкой на минуту у эстампного магазина Фиетта, он в первый день своего приезда почти не выходил из гостиницы, так как был совершенно разбит дорогой.

На другой же день он прямехонько отправился в главное управление по делам печати. Между прочим, в это время, очевидно, и произошла на Театральной улице его встреча с газетным хроникером.

То, что он шел так медленно, объясняется тем, что все старинные и одноцветно-желтые дома этой улицы, упирающейся в такой же старинный и окрашенный в такую же краску Александринский театр, казались ему одним огромным домом, и ему долго пришлось искать нужный подъезд.

Курьер, принимавший от него визитную карточку, не мог скрыть своего удивления.

– Шерлок Холмс? – переспросил он, делая громадные глаза. – Живой Шерлок Холмс?!

Шерлока попросили в кабинет.

Изящный господин, необычайно любезный, приветливо указал англичанину на стул.

– Чем могу служить вам?

– Я явился к вам отчасти с жалобой, отчасти с просьбой, – начал человек, именовавший себя Шерлоком Холмсом. – В журнале «Огонек» вот уже два месяца подряд печатаются рассказы, которые наносят неисправимый ущерб моей репутации… От гения, которым я признан на родине, после жестокой критики «Огонька» не остается ничего. Журнал осмеивает мой дедуктивный метод сыска и показывает, что я могу впадать в самые непростительные, самые грубые ошибки. Сэр! Журнал высмеивает меня, мою школу, всю сыскную добровольческую деятельность… Так дальше продолжаться не может! Я ходатайствую перед вами о наложении административного взыскания на журнал – о закрытии его или, по крайней мере, о крупном оштрафовании.

– Что я слышу? – удивился сановный собеседник. – Вы, англичанин, представитель страны со свободными учреждениями, просите о наложении узды на печать?! Вы забываете, что после манифеста 17-го октября наши функции стали совсем иные. Учреждение, которого я имею честь быть главою, действует на строго законных началах. Когда печать нарушает те или другие прямые указания закона, мы постановляем о привлечении известного органа к судебной ответственности. Конечно, мы имеем право конфисковать произведения печати, нарушающие общепризнанную нравственность или явно преступного, возмутительного характера, которые и у вас, в свободной Англии, подверглись бы судебному преследованию. Но вопрос о правильности конфискации номера газеты, журнала или книги, об уничтожении или обратно-свободном обращении – опять-таки, в конце концов, переходит к суду, который и говорит свое властное слово.

– Позвольте, сэр, – возразил англичанин: – я читаю русские газеты и нередко нахожу известия, что тот или другой орган был оштрафован или даже закрыт… Как же это согласовать с вашими словами?

– Очень просто. В данный момент, до окончательного успокоения страны, в значительной части ее, как в аналогичных случаях и в Западной Европе, действуют чрезвычайные законы. Согласно этим последним, высшая административная власть, действительно, может налагать кары на органы печати без судебного разбирательства, но главное управление по делам печати тут все-таки не при чем. Вы стучитесь не в ту дверь, и я, во всяком случае, помочь вам не могу.

– Добавьте «и не хочу», сэр, – тоном вопроса проговорил Шерлок Холмс.

– Если угодно, – вставая и тем показывая, что аудиенция кончена, продолжал высокопоставленный собеседник: – и не хочу, потому что есть нечто, что выше и сильнее меня – закон.

В градоначальстве

– Тем хуже для редакции! – усмехнулся Шерлок Холмс, – очевидно, в России нужно действовать так, как у нас, в Англии, не принято…

В массивных дверях градоначальства Холмса встретил гигант-швейцар.

– Вам кого-с? – и, услышав ответ, прибавил: – потрудитесь к дежурному офицеру спервоначала.

– Вам бы к начальнику сыскной полиции, – посоветовал дежурный.

Но Шерлок настаивал, что ему нужно видеть непременно самого градоначальника.

Доложили. В приемной было много народа и, пока англичанин ждал своей очереди, на него смотрели и с любопытством, и с подозрением. Впрочем, эту подозрительность он заметил еще тогда, когда поднимался по широким ступеням лестницы.

– Какой здоровый народ – эти русские околоточные! Они сильнее наших полицейских инспекторов! Здесь умеют выбирать людей! – пробормотал про себя Холмс.

Его пригласили. Навстречу Шерлоку поднялся с кресла высокий, статный генерал.

– Я вас слушаю.

Шерлок Холмс повторил все то, с чем обращался в главное управление по делам печати.

Слушая английского посетителя, генерал хмурился, потом нервно застучал пальцами по столу и перебил:

– Но позвольте! При чем здесь градоначальство?

Холмс этого не ожидал, но его замешательство продолжалось одно мгновение. Он улыбнулся спокойно и почтительно и произнес с непоколебимой уверенностью:

– Ваша власть почти беспредельна, ваше превосходительство!..

– Вы ошибаетесь, – уже выражая нетерпение, отрезал генерал и встал. – Я действую только на основании закона.

– Но ведь вы можете наказать журнал… Ну, денежный штраф… О, я не настаиваю на аресте редактора!..

– Какой вы странный человек! Вы хотите быть защитником закона и просите о беззаконии. Закон о чрезвычайной охране предоставляет, действительно, административной власти право карать за распространение ложных известий, но ложных известий, колеблющих государственное или общественное спокойствие. Однако, если не ошибаюсь, – генерал усмехнулся, – вы, хотя и очень почтенный, но все же частный человек и действуете за свой рис и страх… У вас, сэр, очень оригинальное представление о России и о русской полиции.

У Шерлока Холмса был обескураженный вид. До сих пор он привык встречать у полиции всех стран не только расположение, но и особенное почтение к его подвигам и его жизни.

– Но, ваше превосходительство, фамилия автора…

– А разве вам неизвестно, что фамилию автора редактор обязан открыть только по требованию министра внутренних дел?

Шерлок пожал плечами.

– Что же… прикажете мне обратиться к министру?

– Ну, зачем же к министру!..

Генерал весело улыбнулся и вдруг спросил:

– А что вам сказал редактор? Вы, конечно, уже объяснялись с ним?

Холмс ответил отрицательно.

– Не может быть! Да ведь это проще всего было! Отчего вы не избрали прямой путь? Даю вам добрый совет: поезжайте в редакцию. С этого и нужно было начать.

Тонкая усмешка скользнула по лицу генерала.

– Впрочем, у нас с вами разные точки зрения. Ваша профессия заставляет вас начинать всегда с обходных дорог.

И, когда Шерлок уходил, последние слова, которые еще уловило его ухо за дверью, были:

– Нет, нет… Это же видно, что мирный маниак… Никаких особенных мер не нужно принимать…

В погоне за автором

– Таким образом, джентльмены, – закончил англичанин свой рассказ, – я явился к вам именно по этому совету! Хотя они и считают меня все сумасшедшим…

Некоторое время все молчали.

– Вы напрасно, – сказал редактор, улыбаясь, – поехали бы и к министру. Автор до сих пор не открыл своей фамилии.

– В таком случае, как же прикажете мне поступить?.. Согласитесь, что я не могу этого так оставить!.. Дело идет о моей чести!

– И не оставляйте! Вот вам все три рукописи интересующих вас рассказов… Они присланы нам переписанными на машине… Помимо этого, можете воспользоваться всеми документами, которые, как вам известно, сопровождали присылку рукописей: вот телеграмма из Москвы, письмо из Одессы… Последняя рукопись доставлена посыльным, он ее оставил у сторожа, не сказав, кем он послан. Не только вы, но и наши читатели заинтригованы и интересуются тем, будет ли автор найден… Предоставляя в ваше распоряжение весь этот материал, мы ставим лишь одно условие, что вы поделитесь с нашими читателями результатами ваших розысков…

В то время, как редактор говорил это, Шерлок уже перелистывал листы, всматриваясь и изучая шрифт. Очевидно, план не казался ему неисполнимым. Он смотрел на однообразные синие строчки, мелькавшие перед ним и, очевидно, буквы, выведенные машиной, говорили ему больше, чем могли бы сказать обыкновенному смертному, ибо он вдруг улыбнулся, свернул все три рукописи в трубку и сунул их в карман. Потом внимательно прочитал телеграмму, прочитал открытку и сунул их туда же.

– Благодарю вас, джентльмены! – сказал он, подымаясь. – Надеюсь, что эти вещицы, – он хлопнул себя по карману, – помогут мне найти то, что мне нужно.

– Как… у вас уже успел созреть план?

– В нашем деле, джентльмены, – скромно ответил Шерлок, – догадка иногда важнее плана… Я мог и теперь уже кое-что вам рассказать, но не нужно слишком рано открывать карты… За оказываемую мне любезность отвечу вам любезностью же… Ждите моего письма из Москвы… Счастливо оставаться!