Текст книги "Поездка в Лондон"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
ГЛАВА IV. Штертебекер в плену
Появился на палубе разъяренный Плутон. Кусая и опрокидывая всех на пути, он добрался до своего господина, лежавшего на палубе, и жалобным визгом стал облизывать его окровавленное лицо. Даже англичане были тронуты этой сценой.
Холодный лорд Хурхиль, однако, крикнул солдатам:
– Бейте эту бестию! Бросайте ее за борт! Она еще может освободить главу пиратов! Вперед, чего стоите?!
В этот момент Штертебекер открыл глаза и увидел себя связанным. Он пробовал порвать стянувшие его узы, но это было не в его силах.
– Тысяча дьяволов! – скрежетал он зубами, и глаза его гневно вращались в своих орбитах. – Я в руках англичан, этих трусов, собак? Они напали на меня из за угла! Голова еще трещит, как будто череп разбили.
Плутон между тем с любовью облизывал лицо раненого. Но солдаты решили его прогнать или убить и наступали на него с саблями и алебардами в руках. Яростно смотрело животное на наступавших, готовое умереть за своего господина. Но Штертебекер позвал его и шепнул что-то на ухо:
– Плутон, бросайся за борт и плыви к Годеке Михаэлю. Расскажи ему что здесь случилось. Он уже будет знать, что ему делать. Годеке Михаэль! Годеке Михаэль!
Штертебекер продолжал свои слова знаком глаз в ту сторону, где должен был находиться корабль Михаэля.
Плутон понял. Одним прыжком он был за бортом и плыл в указанное направление.
Лорд Хурхиль сейчас же принял командование кораблем. Первым делом его было удержать за собою «Буревестника», то есть бежать, потому что против всего виталийского флота он был бессилен.
Бегство его облегчалось тем, что «Буревестник» был самым быстроходным судном виталийцев.
Он приказал натянуть все паруса. При таких обстоятельствах лорд Хурхиль должен был к рассвета исчезнуть с глаз виталийцев.
В то время, как лорд Хурхиль отдавал приказания, свободные от занятий офицеры отправились в буфетную праздновать свою победу. Разумеется, что гвоздем попойки представлял собою серебряный кубок Штертебекера. Его наполнили вином, и он должен был пойти круговую. Действительно, было чему радоваться. Вместо того, чтобы быть скорченным в бочках и мучиться голодом и жаждой, они сидели за столом Штертебекера в его же буфетной зале, стены которой были украшены старогерманскими тостами.
Теперь кубок обходил всех кругом, и каждый пивший из него должен был пословицей украшать их победу или осмеять побежденного. Но едва лишь три офицера выпили из него, как почувствовали себя скверно.
Когда четвертый приложил кубок к губам, первый, беспомощно опустившийся в кресло и бледный, как полотно, закричал:
– Не пейте – друзья – я думаю, – вино – это отравлено!
Сказав эти ужасные слова, он как убитый свалился на пол в страшных судоргах, второго и третьего постигла та же участь. Четвертый еще не успел пить, он приложил только край кубка к губам, которые теперь почернели и опухли.
– Яд, яд! – закричал он, – нас отравили.
Весть эта облетела всех. Также Штертебекера достигла она, так как англичане его обвиняли в этом.
– Собаки! – закричал он, дрожа от гнева. – Это у вас такие приемы, но не у меня. Вы говорите, в кубке был яд? Ну, так это дело ваших рук; это ваши негодяи хотели меня отравить!
Англичане были поражены и не смели сказать ни слова – слишком очевидно было то, что виталийский король говорил. Но последний продолжал:
– Спешите к магистру Вигбольду, может быть, у него есть средство против этого яда.
Англичане бросились за ученым и привели его. Но он увидел, что это его опаснейший яд, и сказал:
– Помощи тут никакой нет. Отравленные должны умереть, и это скоро совершится. Негодяй украл этот яд из моей лаборатории. Он тот самый англичанин, которого мы приняли к себе.
Как Вигбольд предсказывал, так оно и было. Один за другим в ужасных муках умерли три англичанина. Трупы их почернели и вспухли. Четвертому Вигбольд дал целебную мазь, чтобы лечить его губы.
Англичане, узнав, что Вигбольд сведущий в лекарствах, они его освободили, дабы он перевязывал раненых. Они потребовали от него присяги, что не убежит и не содействует побегу других. На что он ответил с гордостью:
– Я не присягаю. Слово человека должно быть достаточным. Поэтому, вот вам мое слово, что мою свободу употребляю только для лечения раненых.
Англичане довольствовались этим; они хорошо знали, что немцы сдерживают свои слова.
Тяжелее всех был ранен Генрих Ниссен. При своей геройской, но необдуманной попытке спасти человека, он был тяжело ранен и находился между жизнью и смертью.
Первым делом Арита Вигбольда было то, чтобы облегчить страдания бедного мальчика. Поэтому он искусственно привел его в бесчувственное состояние.
Какое счастье, что на корабле нашелся такой человек, как магистр Вигбольд!
ГЛАВА V. Четвероногий вестник
Посмотрим теперь, что стало с Плутоном. Он прыгнул за борт, когда солнце стало показываться. Он прекрасно понял своего господина. «Годеке Михаэль, – сказал он к нему, – Годеке Михаэль».
Он хорошо знал, что Годеке Михаэль находится на одном из сопровождавших «Буревестника» судов. Судно «Железный Михель» он также знал, так как несколько раз был на нем вместе с Штертебекерем.
Поэтому ему нетрудно было найти нужное судно между тремя непосредственно за «Буревестником» следовавшими кораблями. Кроме того, попутный ветер об легчал ему плавание.
Он удачно отличил «Железного Михеля» и со всеми силами стремился к нему, держась стороны, потому что корабли шли ему навстречу.
Годеке Михаэль был уже на палубе; он не мог засыпать. Шедшее о бок драгоценное судно «Орлиное крыло» не давало ему покоя. Теперь он стоял на верху «Железного Михеля» и наблюдал за шедшим впереди «Буревестником».
– Тысяча дьяволов! – сказал он стоявшему позади Шельду. – Что это собственно с «Буревестником»? Расстояние между нами за прошлую ночь сильно увеличилось. Как будто он удирает от нас.
– Мне это также показалось странным, – ответил Шельд. – И смотрите, капитан! Какой там дым валит из люка, как будто бы на корабле пожар.
– Это невозможно, хотя оно и делает такое впечатление. Но тогда он не должен был бы удирать от нас, а, напротив, замедлить ход.
– Вы думаете, капитан, что на корабле не все в порядке?
– Это я бы с уверенностью утверждал! Смотрите, как он все быстрее заходит, вместо того, чтобы держаться по близости «корабля золота».
В этот момент услышался лай собаки.
– А! что это такое? Собака здесь, посреди моря? Слышали также и вы, Шельд?
– Очень ясно! Как будто это исходило из воды.
Оба поспешили к перилам.
– Святой Михаил! – вскричал Годеке. – Это ведь Плутон, собака Штертебекера. Плутон! Плутон! – крикнул Михаил собаке, которая теперь, видимо, с трудом следовала за кораблем.
Животное испустило радостный визг.
– Боцман, спустите-ка канат с петлей, попробуем его вытащить, не останавливаясь.
Приказ был немедленно исполнен. Собака, очень умная, поняла тотчас как использовать канат. Конечно, это не обошлось без боли для нее, но в конце концов она находилась на палубе.
Плутон все прыгал около Михаэля, как бы желая передать ему важное известие.
– Так и есть, – сказал капитан, – там не все в порядке. Мы должны его догнать. Боюсь, англичане взбунтовались, освободились, достали корабль в свою власть, а Штертебекера, – о Боже Милосердный! что они сделали с Штертебекером? Скорее он в плену, нежели мертв, иначе Плутон не был бы здесь.
– Но как же мы поможем? Никакой корабль не идет так быстро, как «Буревестник», а он к полудню наверно исчезнет из виду.
– Подавайте «Чайку» сюда! Стреляйте из пушки!
Тотчас прогремел выстрел.
– Не отвечает, – ворчал Годеке. – Командовал бы там Штертебекер, он бы сейчас отвечал.
Тут подлетела «Чайка», это быстроходное суденышко. Оно было устроено так, чтобы возможно было развить большую скорость. Мачты ее были очень высокие, пропорционально малому объему всего судна, оно не имело также и пушек, потому, следовательно, легко могло догонять «Буревестника».
Это малое судно могло также взять с собою для управления парусами человек 25 вооруженных, которых Годеке взял из экипажа «Железного Михеля». Он взял только самых избранных, потому что предстояла тяжелая борьба на жизнь и смерть.
Однако, прямое нападение было немыслимо, потому что заметив приближающееся виталийское судно, лорд Хурхиль приказал бы снарядами пустить его ко дну. Годеке поэтому должен был прибегнуть к хитрости.
Взяв с собою на «Чайку» 24 испытанных воинов, он немного отстал назади и, когда он был уверен, что с «Буревестника» его не могут видеть, направился к французскому берегу.
Годеке имел то преимущество, что в то время как он хорошенько мог следить за ними с его колоссальными мачтами, англичане давно потеряли «Чайку» из виду.
Таким образом они описали большой полукруг и скоро достигли ту же высоту, что и «Буревестник». «Чайка» оказала своей скоростью неоценимую услугу.
Тем временем виталийский флаг на «Чайке» был заменен английским. Воинам Годеке приказал переодеться в одежду и оружие английских солдат, которых у них было достаточно.
Годеке Михаил сам также переоделся во все английское; нужно же было спасти лучшего друга, короля виталийских братьев.
Когда «Чайка» была уже далеко впереди «Буревестника», Годеке приказал повернуть и пошел как раз на встречу англичан. Чтобы отнять всякие подозрения у последних, он велел половину парусов снять, и «Чайка» поплыла очень медленно.
Никому не могло прийти на ум, что «Чайка» имеет что-либо общее с виталийцами.
Лорду Хурхилю донесли, что приближается английское судно. Оно, вероятно, нуждается в помощи и желает сноситься с ними.
Когда адмирал Хурхиль убедился, что судно носит английский флаг и что на нем английские солдаты, он разрешил им прислать несколько своих людей изложить желание.
Виталийцы не заставляли себя долго просить и как кошки взобрались тотчас на палубу. По знаку Годеке Михаэля офицеры были изолированы от своих подчиненных, и тут началась резня.
Увидя своего короля в кандалах на полу, виталийцы пришли в ожесточение и вмиг англичане были покорены.
– Пощадите лорда и офицеров! – крикнул Штертебекер, узнавший своих. – Суньте их назад в бочки; они мне нужны еще!
Англичане сражались храбро. Сперва перевес был на их стороне; но когда Штертебекер, а за ним один за другим и остальные офицеры были освобождены, то весь английский экипаж был перерезан. Английские офицеры скрежетали зубами от злости, когда были снова посажены в бочки. Штертебекер нарочно оставил их живыми.
«Буревестник» снова был в руках виталийцев, и спасенный Штертебекер пред всеми бросился в объятия своего верного Годеке Михаэля.
– Не благодари меня, Клаус! Я был в долгу у тебя, ты знаешь, когда спасал меня от казни на эшафоте в Гамбурге; теперь я тебе немного отплатил, и я радуюсь. Но вот он, действительный спаситель!
Он указал на Плутона, следившего за всеми движениями своего господина.
– Ты большое дело выполнил, Плутон! – обратился он к умному животному.
Плутон с радостным лаем бросился передними лапами на грудь своего господина. Он был своего рода богатырь!
ГЛАВА VI. Англия одержана ужасом
Повреждения на «Буревестнике» были исправлены; но Арнт Вигбольд потерпел большие убытки и жаловался об этом своему королю и другу.
– Оставь, мой ученый, – утешал его Штертебекер. – Англичане все возвратят тебе. Они стоят в связи с востоком и у них достанешь все, что тебе угодно будет; даже то, что до сих пор совсем не имел.
– В этом нисколько не сомневаюсь. Но разве а в самом деле решимся на это опасное дело и въедешь в Темзу?
– Конечно! Я должен дать этим торгашам хороший урок за их дерзости. Завтра утром мы въезжаем в устье Темзы. Посмотришь какое смятение произведут наши корабли, когда бронированный кулак дойдет в величайший в мире порт. Жаль, что не увижу короля Ричарда II, прячущимся в свою мышиную нору.
– Неужели думаешь, что Лондон не защищен? В гавани, наверно, много военных судов, а город сильно укреплен.
– Верно! Но я не страшусь ни укреплений, ни судов.
– Они могут нас утопить снарядами.
– Мы их также, Вигбольд! Но не бойся, они не сделают ни одного выстрела; за это тебе ручаюсь.
Магистр качал головой. Он не мог понять это.
К сумеркам следующего дня виталийцы прибыли к устью реки Темзы и стали на якорь, так как противный ветер затруднял плавание против течения.
Но Клаус и так остановился бы тут для своих приготовлений.
Поход против Англии не был игрушкой. Никогда еще ни одна морская держава не смела нападать на центр этого государства, на его столицу.
Штертебекер приказал разместить английских воинов по всем кораблям, то что также и виталийцев. Экипаж виталийского флота теперь не был сильным и достаточным, потому что во время сражений в английском канале некоторые виталйицы пали, а приобретенные новые судна способствовали большему рассеянию сил.
Но Штертебекер был уверен, что его сотоварищи устоят и против двойной силы.
Английские офицеры были так разделены по кораблям, что на большом находилось два, а на малом один офицер. На «Буревестнике» также было две офицера, Клаус, но кроме того был и лорд Хурхиль. Клаус велел привязать бочку с лордом к верху главной мачты, для того чтобы его отовсюду видно было.
Английские пленники были выставлены на видных, местах, – офицеры в своих бочках, матросы же – привязанные один к другому цепями.
Кончив эти приготовления, Штертебекер ожидал только попутного ветра, чтобы въехать в Лондон вдруг и быстро, что произвело бы нужное впечатление.
На восточном берегу Англии воцарился панический страх при виде виталийского флота. Страшное известие о поражении английского флота и нашествии Штертебекера достигло до Лондона и произвело там неописуемый ужас.
Король Англии, еще недавно уверенный в силе своего флота, решившийся на такой опасный шаг без видимой причины посягать на права виталийцев, теперь созвал всех своих министров и советников решить, как встретить надвигающегося врага.
– Мы очень мало можем делать, Ваше Величество, – сказал один из министров, с жалким голосом. – Эти виталийцы не боятся и дьявола. Воевали же они с северными государствами Данией, Швецией и Норвегией. А недавно также и с всесильной Ганзой вступили в войну.
– Это для нас утешение, – ответил Ричард Второй с новым воодушевлением. – Пусть виталийцы с ганзейцами воюют, пусть уничтожают друг друга, а мы воспользуемся их спорным куском и возьмем себе.
– Ваше величество, Ваше предположение очень мудро, – возразил министр. – Но сперва мы должны заботиться, как отвратить угрожающую опасность, потому что, по слухам, Штертебекер собирается посетить и Лондон.
– Как?! – вскипел король. – Этот разбойный пират смеет ворваться в мою столицу и, может быть, даже законы диктовать?
Министры не решались подтвердить его предчувствия, но их угрюмое молчание говорило яснее слов.
Король со стоном опустился в свое тронное кресло.
– Флот мой уничтожен, Хурхиль в руках морских пиратов, а эти с огромной силой у ворот моей столицы! О, как это перенести?
Ричард Второй покрыл лицо руками.
Тут поднялся военный министр.
– Ваше величество, – заговорил он с дрожавшим от внутреннего волнения голосом. – Мы все глубоко потрясены печалью вашего величества. Увы великому английскому народу, если его король впадет в отчаяние. Но этого не должно быть. Разве у нас нет кораблей в порту? Разве нет прекрасного войска? Разве Лондон не защищен сильными крепостями, как суровый Дувр? Нет, что за отчаяние?! Пусть придет этот пират и почувствует силу нашего оружия!
На министров эти слова произвели действие и они все приосанились бодрее. Король особенно пришел в негодование.
– Да! – крикнул он энергично. – Покажем этому негодяю наши острые зубы. Этот немецкий медведь становится все нахальнее. Ганзейцы также помышляют о морском господстве. Мы должны уничтожить и Ганзу, и виталийских братьев. Начнем с последних.
– А что, ваше величество, прикажете теперь делать? – спросил военный министр.
Ричард II подумал с минуту, затем решительно сказал:
– Нельзя упустить время. Надобно втайне подготовить Лондон к обороне; нужно собирать все войска в крепостях и снабдить их достаточной амуницией. Также нужно и на кораблях. Кроме наших военных судов должно приготовить и всех способных к бою кораблей, тогда у нас составится значительная сила на воде. А затем в бой до последней капли крови!
Некоторые из министров с радостными глазами слушали короля. Они были воодушевлены его словами. Другие же сидели серьезные, и один из них теперь поднялся.
– Будьте милостивы, ваше величество, если осмеливаюсь выразить и мое верноподданническое мнение.
Король, не терпевший противоречия, нахмурил лоб и угрюмо посмотрел на говорившего.
– Ваше королевское величество простит мне милостивейше, – продолжал министр с низким поклоном, – если мои слова не так приятно будут звучать вашему слуху. И я также за то, что следует проучить этих бандитов, и уверен в победе нашего войска. Между тем нельзя допускать, чтобы это сражение разыгралось в гавани столицы и резиденции. Сколько страху, неприятности и убытка потерпят наши граждане. Кто поручится за то, что виталийцы не осыпят наш город бомбами и не устроят здесь грабеж? Какие несчастья и беды принесут эти жадные к деньгам и крови пираты? Прогнать их будет трудно; наши бомбы и пули сперва попадут в наших же граждан.
Министры все время серьезно слушали коллегу. Король также задумчиво прислушивался; теперь он спросил говорившего:
– Если я вас хорошо понимаю, то вы кроме этих тяжелых и страшных картин, которые нам рисовали, имеете также предложить, каким образом предотвратить опасность. Говорите просто.
– Если ваше королевское величество приказывают мне говорить то, что думаю, то я повинуюсь вашей милостивой воле. Простите меня, ваше величество, если осмелюсь сделать вам маленькое предложение. Шлите послов к главе пиратов. Пусть укажут ему на силу города, что вход в порт минирован и ни одно судно не сумеет пройти. Затем предложить ему условия мира или, по крайней мере, перемирия. Тогда посмотрим, что делать.
Министры и король одобрили это разумное предложение, и последний сказал решительно:
– Пусть будет по-вашему. Выбирайте из вас трех человек, подходящих для этого трудного дела. Не сомневаюсь, что вам удастся повернуть разбойников еще пред воротами Лондона. Если же они этого не сделают, тогда все за оружие. В гавань Лондона наглый хищник не должен никогда войти!
– Никогда! – решительно повторили все министры и быстро поднялись из кресел.
Этим совет министров кончился.
ГЛАВА VII. Штертебекер в Лондоне
Лишь только направление ветра переменилось, Штертебекер приказал сняться с якоря и въехать в Темзу. Великолепный вид представляло это шествие при лучах восходящего солнца. Корабли убраны бесчисленным множеством флагов, все команды, украшенные в праздничных платьях и в полном боевом вооружении были на палубах.
Штертебекер также стоял на палубе богато украшенного «Буревестника», на главной мачте которого красовалась бочка с лордом Хурхиль – какой позор для величия и силы Англии!
Когда король узнал от этом, он пришел в страшное бешенство, ломал все во дворце, бросался на каждого, так что никто не смел приближаться. Один за другим спешили гонцы с приказами уничтожить немедленно всех пиратов. Однако начальники этих приказов не исполняли, зная, какое несчастие могут навлечь на Англию такие меры.
Видя, что его приказы остались без последствий, король снова созвал к себе министров; последние явились, но больше для того, чтобы заявить королю неуместность его приказов, чем принимать новые повелевания.
– Ваше величество, – возразил премьер-министр на яростные нападки короля, – невозможно же решения, принятые в совете министров, просто игнорировать и вместо них издавать новые приказы. Такие меры могут ввести нашу страну в безысходное положение. Ваши враги только и ожидают момент, чтобы бомбардировать город. Мы отправили послов к Штертебекеру с известными представлениями и ожидаем удовлетворительного ответа.
В это время внизу на Темзе происходила замечательная встреча.
– Приближается лодка с тремя высокопоставленными лицами, – доносил Штертебекеру лейтенант фон-дер-Крафт, исполняющий службу на шканце.
Клаус улыбнулся.
– Интересно, с какой целью они ко мне, – ответил он, – судя по физиономиям они едут с просьбой, а не угрозами.
Это были трое министров Ричарда II.
– Стойте! Бросайте якорь! Послы короля Англии, Ричарда II, желают переговорить с начальником виталийских братьев.
При слове «начальник» лоб Штертебекера сморщился.
– Отвечайте им, Крафт, – молвил Клаус. – Мы не останавливаемся.
Лейтенант понял хорошо. В небрежной позе, заложив руки на перила, он громким голосом сказал:
– Мы не останавливаемся! Нам никто на свете приказывать не может. Если господа в лодке желают говорить с «королем виталийских братьев», то для них будет большой милостью, если спустим к ним веревочную лестницу.
Действительно, «Буревестник» величаво прошел мимо. Эти три министра вынуждены были взобраться на корабль по качающейся лестнице, – весьма унизительно для таких почтенных старцев в бархатных платьях и золотых цепях.
Наконец, запыхавшиеся, с синяками от полученных ушибов, они достигли палубы. Несмотря на их озлобленность, они низко поклонились виталийскому королю, который оставаясь в прежнем положении, только благосклонно кивнул головой.
– Что приказывает мне мой милый дядя, король Англии? – спросил он коротко. – Вы приносите, наверно, его братский привет, не так ли, почтенные господа?
Министры чуть не упали от сильного изумления. Они привыкли говорить о Штертебекере, как о пирате и вдруг услышали об этом милом дяде и о британском привете. Взглянув в это суровое лицо гордо и победоносно стоявшего перед ними человека, они с низким поклоном сказали: «Да, конечно, король Ричард II шлет вам…»
– Вы думаете, вашему величеству? – прервал их Штертебекер.
– Да, – шлет вашему величеству братский привет и… – заикались они и остановились.
– Ну – и? – гремел ІІІтертебекер.
– И… – продолжали они, – и… и просит ваше… ваше величество не войти в гавань Лондона, только…
– Будет вам! – отрезал Клаус. – В гавань Лондона я войду против желания Ричарда II. Ваш король также не спрашивал, приятно ли нам, что он лишает нас всех прав и захватывает наших кораблей.
– Тогда… тогда… тогда… – начали послы и не смели докончить.
– Ну – тогда? – заревел Клавдий громовым голосом.
– Тогда… тогда, – заикались они, дрожа, – нам велено: предупредить ваше величество, что его величество, наш милостивейший король, слагает с себя ответственность за последствия сего вашего действия.
– Что это, угроза? – крикнул Клаус. – Прошу тогда выразиться яснее. Намерен ли король стрелять в нас?
Министры не ответили, только утвердительно качали головами.
Штертебекер засмеялся.
– Ну, тогда скажите вашему королю, – сказал он, – что король виталийцев ни на секунду не остановился и что король Англии имеет полную свободу обстреливать нас. Но он должен хорошо целиться. Сперва застрелит своих же офицеров. Что переживает бедный старик на верху!
Штертебекер указал на вершину главной мачты, и послы с ужасом узнали лорда Хурхиля.
– Это последнее слово вашего величества? – спросил старший посол.
– Нет! – ответил он коротко. – Скажите моему милому дядюшке, что при первом его выстреле все мои пушки ответят градом бомб, который посыплется на его королевский дворец и на весь город. Это послужит ему уроком. Идите с Богом и передайте моему королевскому дядюшке мой привет.
Послы низко откланивались и поспешили удалиться; им становилось страшно на «Буревестнике».
Принесенный послами ответ Штертебекера вызвал всеобщее негодование. Ричард II кидался, как разъяренный тигр в клетке; министрам не нравился вызывающий тон этого подлого морского разбойника, как они назвали Клауса Штертебекера.
Но что же им делать? Один взгляд на Виталийский флот, видневшийся теперь из окон королевского дворца, убедил их, что Штертебекер невредим. Он обеспечился хорошим щитом, именно: английскими офицерами и матросами.
С другой стороны, можно ли навлечь на мирных граждан Лондона месть этих суровых, беспутных головорезов и негодяев? Этот Штертебекер в состоянии сжечь весь город.
Делать было нечего. Пришлось согласиться с въездом виталийцев в Лондонскую гавань.
Министры даже настояли на том, чтобы отправить гонцов к начальникам войска и кораблей с предостережением, относиться к виталийцам не только невраждебно, но даже дружелюбно.
– Смотрите, что это такое?! – вскрикнул премьер-министр. – Они направляют жерла орудий прямо на нас. При пушках полная прислуга с пылающим фитилем.
– Негодяи ведь не посмеют бомбардировать королевский замок? – взволнованно спрашивал король.
– Нет! Нет! – отвечал министр. – По-видимому, это только меры осторожности. Ведь мы же первые угрожали. Но смотрите туда, милостивейший король, там со всех кораблей сходят воины и готовятся к шествию. В середине также идет также Штертебекер. Клянусь, я давно не видал такого великолепия!
– Он идет к нам вести переговоры, – сказала, король мрачно. – Давайте, примем же и мы его так, как подобает великой Британии. Идемте, господа, в тронную залу!
Тотчас в дворце начались приготовления. Король переоделся в парадное платье и возложил корону. Точно также сделали и министры, насколько успели, оделись в богатую одежду. Пригласили всех видных сановников. Словом, старались в возможно ярких красках представить этому «искателю приключений» все величие английского государства.
Шествие Штертебекера по улицам Лондона возбудило всеобщее внимание. Некоторые даже косились на этого дерзкого предводителя морских разбойников, но готовые к стрельбе пушки внушали всем уважение.
Когда вблизи увидели этих богатырей-виталийцев с их суровыми, мужественными лицами, в особенности же самого Штертебекера, величаво и гордо, как король, шедшего, то легко было понять, почему английский флот уничтожен.
Никто не имел охоты задевать их.
Когда Штертебекер со своей блестящей свитой приблизился к королевскому дворцу, его встретил и провел в тронную залу почетный конвой. В зале собралось уже все рыцарство и остальное высшее общество. При вступлении Штертебекера в залу Ричард II с радостным лицом и протянутыми обеими руками встретил его и повел на место около своего тронного кресла.
Словом, Штертебекер был встречен королевскими почестями, которые принял со свойственным ему величием.
Тотчас начались переговоры, ведущиеся в очень любезном тоне. Однако, когда при некоторых пунктах англичане немного заупрямились, Штертебекеру следовало только взглянуть в окно залы, и все было хорошо, из окна виднелись жерла виталийских орудий.
Под давлением своей силы Штертебекер получил все, что хотел. «Стальной двор» был для них открыт, все взятые корабли, также «Орлиное крыло», остались у него.
На другой день в честь высоких гостей город давал в ратуше большой пир. Арит Вигбольд предостерегал хотя Штертебекера от этого, но тот без боязни принял приглашение. Ему нужно было только направлять жерла своих орудий на здание ратуши, и он был уверен, что англичане побоятся бомбардировать и не устроят ему и спутникам его никакой западни.
Король Ричард скрежетал зубами, не не выказывал этого. Он внутренно подумал, что при случае он кровно отомстить виталийцам и за все потерпевшие обиды рассчитается с ними. Но пока до поры до времени он принужден был на все требования согласиться.
Он еще считал за счастье, что предводитель виталийцев так мало требовал, так как он согласился бы на самые невозможные требования, лишь бы не допустить штурма города.
КОНЕЦЪ
Следующий выпуск № 7. На крепостных стенах.
