Текст книги "Правитель Чакаля"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 7

Пробираться сквозь плотную чащу леса было тяжело, но Бат не разрешал своим спутникам мешкать в пути. Юному правителю не терпелось оказаться в Пакале, славившемуся своими красивыми постройками. Кроме Чакаля, Бату не приходилось бывать в других городах. Его отец Читам предпочитал захватывать города других народов силой, а Бату не привелось поучаствовать ни водном походе.

На закате чакальцы, предводительствуемые своим юным правителем, поднялись на холм и увидели Паскаль, лежащий перед ними как на ладони. Клубы голубоватого тумана плыли в сторону города со стороны реки и придавали Пакалю таинственный вид.

– Словно город подземных духов! – произнес Бат, вглядываясь в даль, где возвышались кровли высоких пакальских построек.

Спустившись с холма, чакальцы вошли в город. Их встретило молчание жителей, которые просто выходили из домов и без единого слова смотрели на чакальского правителя и его свиту. Возле дворца правителя навстречу Бату Баламу вышли сановники Пакаля и приветствовали его, склонив головы и приложив правые руки в левым локтям – этот жест был знаком почтения, обычно пакальцы так приветствовали правителей.

– Здесь не вся знать, нет брата умершего правителя, Нак-Пу и тех, кто его поддерживает, – тихо сказал Нар-Ам Бату.

– Приветствую вас, мои верные подданные! – громко произнес Бат.

– Мы рады тебя видеть в нашем городе, Бат Ахав Балам!

– ответил один из знатных пакальцев.

Бата провели во дворец пакальских правителей. Лица пакальцев были бесстрастны, но Бат чувствовал скрытое неодобрение своему присутствию во дворце их умершего владыки.

Дворец, выстроенный еще при деде Пак-Яко, потрясал гармонией своих пропорций. В нем был всего один ярус, но все здание было выстроено на высоком фундаменте и ко входу во дворец вела широкая лестница, покрытая резьбой. Постройки дворца соединялись между собой остроконечными арками, в углублениях которых находились ворота, ведущие во внутренние дворики. Двускатная крыша дворца состояла из каменных плит, расписанных изображением сцен из жизни пакальцев и богов, которые им покровительствовали.

Юный правитель обошел большую часть построек, осмотрев узкие, как и в его родном дворце, залы, уставленные расписной посудой, низкими скамьями и статуэтками богов. Единственные помещения, которые не посетил Бат, принадлежали дочери Пак-Яко. Юноша почему-то стремился всеми силами отложить свою встречу с девушкой.

Когда жители Пакаля собрались на широкой площади перед дворцом, Бат вышел на площадку на вершине дворцовой лестницы и обратился к ним с речью.

– Жители Пакаля! Я знаю, что многие из вас уверены, что я убил Пак-Яко, чтобы править его городом. Но это не так! Пусть покарает меня все разящий топор Чака, если я скажу неправду: Яко сам выбрал смерть, хотя я предлагал ему мир и союз между нашими городами! Но того, что произошло, уже не изменить. Теперь у вас нет выбора – боги распорядились так, что мне суждено стать вашим правителем и вы должны признать мою власть. Я не хочу проливать кровь пакальцев и надеюсь, что вы поймете это и не станете чинить мне препятствий.

В ответ ни раздалось ни звука. Пакальцы молчаливо стояли на площади, и все взоры были устремлены на Бата. Он несколько мгновений помедлил, а потом развернулся и вернулся во дворец. Свою речь Бат обдумывал всю дорогу и подготовил ее не без помощи Мидатля, пришедшего в Паскаль вместе с ним.

Бат решил незамедлительно объехать окрестности Пакаля, чтобы осмотреть поселки земледельцев и их поля. Но несмотря на то, что юный правитель хотел отправиться как можно быстрее и взять с собой лишь нескольких приближенных, ему пришлось проявить уважение к существующим издавна обычаям Пакаля. Правитель не мог покидать дворец без сопровождения большого числа придворных, а также воинов, вооруженных копьями и каменными палицами, утыканными острыми осколками вулканического стекла. К тому же, Мидатль и Зак-Куу-Мо, отозвав Бата в сторону, настояли на том, чтобы он перемещался по Пакалю только под защитой чакальских воинов."Никто не знает, на какое коварство способны пакальцы, ведь многие из них мечтают о мести», – сказал Мидатль. Пришлось Бату смириться с тем, чтобы путешествовать по земле Пакаля во главе громадной процессии, состоящей из пакальской знати и воинов, чакальских военачальников, жрецов и стражи.

Первое, что решил осмотреть юный правитель, были знаменитые приподнятые поля пакальцев. Когда они шли по городу, Бат смог разглядеть его постройки получше. Как и Чакаль, Паскаль состоял из храмов и дворцов, а большая часть подданных пакальских правителей жила в окружающих город поселках, в небольших деревянных домиках. По форме строения Пакаля были похожи на чакальские, но их отличие состояло в том, что их кровли были покрыты узором, напоминающим переплетение нитей в ткани. На Бата и остальных чакальцев произвел большое впечатление храм бога маиса, представлявший собой небольшое кубическое строение, стоящее на высокой ступенчатой башне, имеющей форму пирамиды. В храм можно было проникнуть только через низкий проем в стене, по обеим сторонам от которого возвышались два высоких каменных столба, напоминающих початки маиса.

Когда они уже выходили из города, перед ними, за склоном холма, открылся видна большое сооружение из длинных каменных плит. Стены постройки были покрыты изображениями богов-правителей мира мертвых, Шибальбы.

– Это гробница великого правителя Пак-Яко, – торжественно сказал за спиной Бата чей-то голос.

– Да, это был великий правитель, – сказал Бат.

Он подошел к гробнице и приложил руки к сердцу, отдавая дань уважения его погибшему врагу. В нескольких шагах от гробницы шло какое-то строительство и Бат вопросительно посмотрел на того пакальского сановника, который стоял к нему ближе всех.

– Это строится храм в честь Пак-Яко, – сказал пакалец. – Жрецы будут просить у него советов и помощи для народа Пакаля.

– Думаю, что Пак-Яко и после того, как переселился в Шибальбу, не оставит без своей мудрой заботы народ Пакаля, – задумчиво проговорил Бат, глядя, как несколько мужчин укладывают большую каменную плиту на уже выложенный фундамент будущего храма.

Народ майя верил, что каждый правитель после смерти занимает такое же высокое положение, как и при жизни и может влиять на судьбы людей. Жрецы обращались за помощью не только к богам, но и умершим правителям и знатным воинам, которые, как считалось, становятся в подземном мире им равными.

Сразу же за последней городской постройкой начиналась равнина, ведущая к реке. Пройдя совсем немного в ее направлении, процессия остановилась у начинавшихся здесь каналов, вдоль которых шли узкие насыпи, сделанные из ила и земли, поднятых со дна каналов.

Бат сел в каноэ вместе с несколькими приближенными и они медленно поплыли по самому широкому из каналов, обозревая окрестности. Юный правитель убедился, что на приподнятых над водой полях зеленеют уже довольно высокие ростки маиса, а также листья фасоли и других растений.

– Рядом с Чакалем есть болото и чакальцы тоже могут выстроить такие же каналы, – сказал Бат, обращаясь к Мидатлю.

– Но это потребует времени, а в этот год наши поля не принесут урожая, его выжжет солнце, – отозвался жрец, который, как обычно, перебирал свои длинные бусы из увесистых каменных бусин, сделанных в виде человеческих черепов.

– Что ж, придется местным земледельцам поделиться с чакальцами своим урожаем, ведь теперь я – их правитель, – сказал Бат.

– Я думаю, ахав, что пакальцы не отдадут нам даже небольшую часть своего урожая без сопротивления, – покачал головой в знак сомнения Мидатль.

– Когда я стану мужем дочери их прежнего правителя, им придется признать мою власть, – твердо заявил Бат.

* * *

Когда Бат, уже под вечер, вернулся в пакальский дворец, там был приготовлен пир. Прямо на дворцовой площади стояли столы с разнообразным угощением. Но Бат слишком устал от множества впечатлений прошедшего дня и не смог насладиться пиром в полной мере. Он быстро подкрепил силы фасолевой похлебкой и ушел в приготовленные для него покои, где сразу же заснул, вытянувшись на широком ложе, покрытом мягкими шкурами.

Тем временем пир продолжался и чакальцы, сидевшие за столами и пробующие удивительно вкусные блюда, с радостным удивлением вслушивались в мелодичные звуки музыки – на краю площади стояло около десяти музыкантов, играющих на деревянных флейтах.

После того, как все насытились, начались танцы. Множество босоногих девушек в длинных расшитых рубахах встали в круг и начали исполнять грациозный танец, кружась по площади, словно стайка многокрасочных лесных бабочек.

Зрители, глядя на танцовщиц, притоптывали в ритм музыке. Чакальцы не знали, что среди танцующих девушек была и дочь Пак-Яко, которой в самом ближайшем времени предстояло стать женой их правителя. Девушку звали Минамп и имя ее означало «утренний цветок». Пак-Яко любил свою дочь, ни в чем ей никогда не отказывали обещал, что она сама выберет себе мужа, хотя это и нарушит обычай. Минамп была гордой и привыкла всегда добиваться своего во что бы то ни стало. Теперь же, когда Яко навечно скрыли серые плиты гробницы, его дочь была вынуждена подчиняться жрецам и знатным сановникам, которые следили за каждым ее шагом.

Минамп была вынуждена согласиться стать женой ахава Чакаля, для того, чтобы защитить родной город от войны, которая непременно началась бы в случае ее отказа от предложения Бата. Девушке было прекрасно известно, что ее дядя, Нак-Пу, хочет занять место Яко и многие воины готовы помочь ему захватить власть силой. Но Минамп понимала, что если Нак-Пу станет ахавом Пакаля, то на этих землях наступят не самые радостные времена. Нак-Пу был злопамятным, коварным и всегда стремился устранить со своего пути каждого, кто был ему не угоден. Всю свою жизнь этот человек завидовал своему брату, правившему Пакалем и всегда мечтал занять его место. Нак-Пу было тяжело наблюдать за величием брата и большую часть времени при его жизни он проводил за пределами Пакаля, участвуя в военных походах и торговых караванах.

Теперь же, когда Пак-Яко умер в Чакале, его брат всеми способами настраивал пакальскую знать и простых воинов против Бата Балама. Велеречивыми речами, лестью, ложью, он пытался переманить на свою сторону каждого, кто мог бы помочь ему стать полновластным хозяином пакальского дворца ахавов.

Главным оружием Нак-Пу в завоевывании доверия пакальцев были его уверения в том, что именно чакальцы виновны в смерти Пак-Яко, а поэтому их город нужно разрушить, а всех его жителей истребить.

Минамп не хотела войны и поэтому согласилась на свадьбу с Батом. Девушке было интересно посмотреть на юного правителя Чакаля, а когда он даже не пожелал познакомиться с ней, когда осматривал дворец, она рассердилась.

«Он даже не хочет увидеть свою будущую жену?! – возмущенно думала она. – Что ж, это показывает, какое черствое у него сердце.»

Но любопытство взяло верх и Минамп присоединилась к танцующим девушкам, чтобы увидеть ахава Чакаля. Каково же было ее возмущение, когда она узнала, что Бат удалился в свои покои в самом начале пиршества.

* * *

Утром Бата разбудило солнце, ярко светившее во все три окна его комнаты. В пакальском дворце правители традиционно занимали покои, окна которых выходили на восток. Считалось, что правитель должен каждое утро приветствовать своего далекого предка – одного из героев-близнецов, ставшего солнцем.

Бат вышел из покоев и отправился на поиски Зак-Куу-Мо, с которым собирался обсудить то, как поступить с заговорщиками, которых возглавляет Нак-Пу. Он совсем не был знаком с расположением множества залов пакальского дворца и сам не зная того, случайно зашел на женскую половину. Оказавшись в маленькой комнате, из которой начинался разветвляющийся коридор, Бат остановился в замешательстве, раздумывая, куда ему идти дальше.

В это время в комнате появилась юная девушка с охапкой благоухающих цветов. Девушка была невысокого роста, ее длинные темные волосы оттеняли красоту карих глаз удлиненной формы. Точеная фигурка девушки, заметившей незнакомого ей юношу в своих покоях, быстро промелькнула перед Батом и уже почти скрылась в коридоре, когда он воскликнул:

– Проведи меняв покои чакальского военачальника Зак-Куу-Мо!

Юный правитель принял девушку за одну из служанок, ведь она была очень скромно одета – на ней была длинная холщовая рубашка без всяких украшений и простые сандалии из грубой кожи.

– Отдавай приказы слугам, чакалец! – обернулась девушка и с вызовом посмотрела на Бата, считая, что разговаривает с одним из придворных, сопровождающих чакальского правителя.

– А ты разве не служанка? – спросил у девушки удивленный Бат.

– Я хозяйка этого дворца, дочь великого Пак-Яко! – гордо воскликнула та. – Меня зовут Минамп и я никому не позволю обращаться со мной, как с прислугой!

Девушка резко повернулась и стремительно вышла из комнаты.

* * *

После столкновения с Минамп Бат Балам чувствовал неловкость. Он не ожидал, что дочь его врага сможет произвести на него сильное впечатление. Он был наслышан о том, что Яко любил дочь, и был уверен, что встретит в пакальском дворце избалованную, спесивую девицу, которую, однако, можно будет без труда усмирить пышными подарками и запугать, пригрозив ей в случае непослушания страшным наказанием. Но теперь юный правитель убедился, что Минамп совсем не такая, как он ее себе представлял. Но от размышлений о девушке его оторвали чакальские советники, собравшиеся в одном из залов дворца, чтобы выслушать дальнейшие приказания своего правителя.

– Бат Ахав Балам, сегодня в Пакале жрецы принесут жертвы богу маиса, чтобы тот одарил свой народ богатым урожаем, – сообщил Мидатль.

– Бог маиса и так, по-моему, не обделяет пакальцев своими дарами, – сказал Зак-Куу-Мо. – В отличие от народа Чакаля.

– Преступно так отзываться о великом божестве, – проговорил Мидатль. – Бог маиса прогневался на чакальцев из-за того, что мы недостаточно часто приносим ему жертвы.

– Но маис на наших полях не растет из-за того, что нет дождей, – отозвался военачальник. – Значит, на нас прогневался бог дождей Чак, а ведь жертвенный камень в его храме не успевает остынуть.

– Пакальцы отдадут половину своего урожая Чакалю, – прервал начавшийся было спор Бат. – Сейчас я хочу видеть Нак-Пу.

– Правитель, этот человек опасен и чем раньше мы от него избавимся, тем лучше, – сказал Зак-Куу-Мо.

– Да, его следует казнить и немедленно, – подтвердил Мидатль.

Хотя жрец и главный военачальник Чакаля все время соперничали друг с другом и постоянно спорили, оба были уверены, что брата умершего правителя Пакаля следует убить, чтобы предотвратить опасность заговора против Бата.

Вскоре воин, вошедший в зал, сообщил, что Нак-Пу прибыл во дворец. Бат приказал своим советникам оставить его, чтобы поговорить с заговорщиком с глазу на глаз. Придворные этому воспротивились.

– Правитель, этот человек способен на все, – сказал Зак-Куу-Мо. – Вдруг он будет покушаться на твою жизнь?

– Оставьте меня! – грозно воскликнул Бати придворные были вынуждены подчиниться.

Как только чакальцы вышли из зала, в него уверенной походкой вошел высокий мужчина. Нак-Пу был несколько тяжеловесен, широк в плечах и его лицо со слегка выпяченной нижней губой и прищуренными глазами выражало недовольство и спесь.

– Ты хотел меня видеть, Бат Балам? – обратился вошедший к юному правителю, намеренно пропустив в его имени слово «ахав», тем самым показывая, что не признает власти чакальца.

– Я знаю, что ты собираешься объявить себя законным ахавом Пакаля, – Бат заговорил тихо, но уверенно.

– Откуда же тебе это знать, ведь ты только вчера оказался в Пакале, которым, как тебе известно, столетьями правили мои предки, – отозвался Нак-Пу.

– Мне известно, что ты мечтаешь стать правителем Пакаля чуть ли не с самого рождения, – голос Бата стал громче.

– Но боги распорядились твоей судьбой по-другому. Если ты не хочешь отправиться в Шибальбу, то сегодня же ты поклянешься в верности мне на глазах у всех жителей Пакаля перед храмом бога маиса.

– Ты угрожаешь мне расправой?! – воскликнул Нак-Пу, теряя остатки самообладания.

Он подошел совсем близко к Бату и надменно глядя на него, добавил:

– После смерти моего брата именно мне принадлежит власть над Пакалем. Мой народ не допустит, чтобы ты расправился со мной!

– Посмотрим, насколько твои слова правдивы, – спокойно отозвался Бат, хотя на самом деле гнев переполнял его, но он помнил, что и его отец, великий Читам, никогда не позволял окружающим догадываться об истинных своих чувствах.

Хлопнув в ладони, Бат вызвал своих воинов и приказал им сопроводить Нак-Пу в храм бога маиса.

– Там ты проведешь день и ночь, а потом снова явишься во дворец и сообщишь свое окончательное решение– либо ты поклянешься мне в вечной преданности, либо твое дымящееся сердце окажется в чакмооле у статуи бога маиса, – сказал Бат своему противнику напоследок.

– Неизвестно, у кого из нас первого сердце покинет грудь, – пробормотал Нак-Пу вполголоса, но Бат услышал его и гневно воскликнул:

– Уведите его!

Нак-Пу окружили воины с копьями и вывели его из зала.

Бата Балама тут же окружили придворные.

– Правитель, нужно убить его немедленно, как он мог позволить себе такие речи? – сказал Зак-Куу-Мо.

– Он будет держать ответ за все свои дерзости, – ответил Бат. – Но если я убью его, то этим не заслужу большей любви у пакальцев. Они только еще больше озлобятся на меня, ведь тогда у них появится еще один повод считать меня коварным убийцей. Нет, Нак-Пу должен признать свое поражение на глазах у всего народа.

– Бат Балам, ты – мудрый правитель, – Мидатль приложил руки к сердцу.

После этого все направились в трапезный зал, где отведали необычных для них пакальских кушаний. После этого Бат решил пройти по городу, повнимательнее осмотреть красивые здания.

Придворные отговаривали юного правителя от этой прогулки, говоря, что на улицах Пакаля неспокойно – жители явно что-то замышляют: толпятся на окраинах города и что-то в тайне обсуждают. Тут явно дело не обошлось без Нак-Пу и его приспешников, которых он обещал сделать своими ближайшими советниками, как только станет правителем.

Но Бат заявил, что хочет показать пакальцам, что нисколько их не боится и собирается спокойно прогуливаться среди древних храмов.

На прогулке Бат имел возможность убедиться в том, что опасения его советников была почва. Если в центральной части города, вокруг дворца, было безлюдно, то ближе к окраинам все чаще попадались группы пакальцев в полном вооружении.

– Ты заметил, правитель, что в городе невидно женщин и детей? – спросил Мидатль, недобро поглядывая на нескольких пакальских воинов, стоящих в тени городской стены.

Придворные не позволили Бату отправиться на прогулку без надлежащей охраны, в которую, помимо пяти десятков чакальских копьеносцев вошли и они сами.

– Сегодня утром я обходил город, проверяя, все ли спокойно, – заговорил Зак-Куу-Мо. – Я видел, как пакальцы выводили своих женщин с детьми через западные ворота. Я проследил за ними – женщин разместили в хижинах земледельцев.

– Да, похоже, Нак-Пу вовсю готовится отвоевывать дворец правителя, – задумчиво сказал Бат. – Что ж, посмотрим, что он сможет сделать, сидя в храме.

Пройдя город по главной улице, начинавшейся у храма бога маиса, в котором сейчас томился рассвирепевший от ярости Нак-Пу, Бат оказался у гробницы Пак-Яко. Сегодня здесь было пустынно – видимо, у пакальцев нашлись более срочные дела, чем строительство храма в честь погибшего правителя. Приказав сопровождавшим его чакальцам подождать его, Бат отошел от них на несколько шагов, чтобы рассмотреть статую Яко, которую пакальские мастера начали делать из большой каменной глыбы. несмотря на незаконченность этой работы, от статуи уже веяло суровостью и силой, Яко, как и при жизни, внушал смотревшим на него страх.

– Ты пришел насладиться смертью врага? – раздался тихий мелодичный голос.

Обернувшись, Бат увидел перед собой Минамп. На девушке был сложный наряд из завернутой несколько раз вокруг бедер юбки, а верхняя часть ее туловища была обернута пестрая ткань, завязанная на груди. Она подошла к статуе и положила у ее ног цветы, которые держала в руках.

– Ты часто сюда приходишь? – спросил Бат.

– Каждый день с того дня, как пакальцы проводили отца в подземный мири закрыли его гробницу этим камнем, – девушка, не оглядываясь, указала рукой на широкую плиту, закрывающую гробницу за ее спиной.

– Я знаю, что Яко очень любил тебя, – сказал юноша.

– Тебе не хватает его?

Девушка ничего не ответила, перебирая цветы у подножия статуи.

– Мой отец тоже совсем недавно умер и мое сердце разрывается от грусти, хотя я и знаю, что в царстве мертвых он стал одним из самых великих правителей, – проговорил Бат – ему почему-то очень захотелось заслужить доверие девушки.

– Читам и Пак-Яко умерли по-разному, – отозвалась Минамп. – Я не убивала твоего отца...

– Как и я не убивал твоего! – воскликнул юноша. – Если ты считаешь, что я убил твоего отца, как же ты можешь соглашаться стать моей женой?

– Я должна это сделать, чтобы твои воины не разрушили мой город и чтобы пакальцы смогли и дальше жить в мире, – ответила девушка.

– Что ж, я не собираюсь оправдываться перед тобой, если ты мне не веришь, – сказал Бат. – Правитель Чакаля не может так унижать свое достоинство. Чтобы ты обо мне не думала, в самое ближайшее время жрецы наденут на нас свадебные венки и пакальцы получат законного правителя, ведь они этого хотят?

Минамп, ни слова не говоря, повернулась и неспеша направилась обратно во дворец, оставив Бата стоять у статуи своего отца одного.