Текст книги "Бессмертный с Веги"

Автор книги: Автор Неизвестен

Соавторы: Конрад Фиалковский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Конрад Фиалковский
Бессмертный с Веги

Торможение было настолько мягким, что Томпи его даже не почувствовал. Потом загремели шлюзы.

– Привет, Томпи! – дверь с треском распахнулась, и Фукс просунул в люк терроплана свою рыжую голову.

Томпи выбрался из кабины, и они зашагали по широкому коридору внешней галереи спутника.

– Эти сигналы… они все еще продолжают поступать? спросил Томпи. – Да. Мы все время сидим на приеме. – И что, удалось вам установить местоположение? – Да, установили еще вчера вечером. Источник сигналов находится где–то в созвездии Лиры. – Все как будто сходится…

– Угу… Но, видишь ли… – Фукс помолчал. – Он подает еще какой–то сигнал, дополнительный сигнал, я хочу сказать…

– Может быть, у него расстроились автоматы? Ведь прошло уже столько лет…

– Возможно, но маловероятно. В то время когда он вылетал, нейроника была уже на довольно высоком уровне

– А ты проверил, это действительно он?.. – А кому же еще быть?..

– Не знаю… Следовало бы свериться с хрониками.

– Уже сверялся. По хроникам получается, что это именно его позывные. В хрониках его космолет числится пропавшим.

– Ну что ж, случается, что и пропавшие космолеты возвращаются.

– Да, но не через столько лет… В каком году он должен был вернуться?

– Точно не припомню. Подсчитай сам. Он покинул солнечную систему за двадцать лет до тебя, Томпи. – Вот именно, а летел он всего лишь до Веги. – Ты говоришь так, точно Вега лежит тут же, за орбитой Плутония. Ведь до нее как–никак двадцать шесть световых лет.

– Я летел значительно дальше. Он должен был вернуться за несколько десятков лет до меня.

– Должен был, но не вернулся, – Фукс пожал плечами.

– В этом–то как раз ничего неожиданного нет. Космолеты иногда гибнут… сгорают в тучах космической пыли или входят в атмосферы неведомых планет, чтобы никогда не выйти из них. Но он возвращается – вот что абсолютно непонятно. Допустим, он возвратился бы на пять, на десять, даже на пятнадцать лет позже – это тоже бывает… Но через сто лет?

– А что, если его задержали исследования системы Веги? вопрос Фукса прозвучал неуверенно.

– Абсурд! Ведь целых сто лет! Сто лет активной жизни, а не анабиоза! Он уже давным–давно умер бы.

– А может, он пробыл там как раз в состоянии анабиоза?

– В анабиозе? Нет, это нелепица. Ведь даже для того, чтобы просто повернуть космолет к Земле, необходимо выйти из анабиоза. Нужно на много часов вернуться к нормальной жизни. Ты можешь возразить, что он мог вернуться к жизни позднее, через несколько лет, уже на Веге. Но это тоже невозможно. Ведь у него был витализационный автомат, такой же, как и у меня, когда я летел к Регулюсу. А если такой автомат один раз отказал и не вернул его к жизни сразу же после достижения Веги, то ему уже не сделать этого ни через десять, ни через сто лет. Ведь мы живем не в какой–то космосказке, и автоматы не ведут себя, как капризные принцессы.

– Конечно, ты прав, – согласился Фукс. – Дело совершенно непонятное. И незачем себя обманывать. Мы просто не знаем, что могло произойти. Я повторяю это пятнадцать раз на день всем этим корреспондентам из видеотронии, но они не желают мне верить. У них в голове не умещается, что мы и наши автоматы можем чего–то не знать. Сами они выдвигают предположения одно нелепее другого, но мне не верят.

– Ну что ж, повторим теперь им это в шестнадцатый раз, теперь уже вместе… Но ведь не ради этого вызывал ты меня с Земли?

– Нет, не ради этого. Здесь дело в другом. Видишь ли, Томпи… Ты теперь единственный из знакомых с ним людей, оставшийся в живых… – Неужели?!.

– Да. Я узнал, что ты несколько семестров слушал курс космогонии еще в марсианском институте.

– Возможно, но что из этого? – Томпи вопросительно посмотрел на Фукса.

– Просто я думаю, что лучше тебе находиться здесь, когда он вернется. – Далеко он сейчас?

– Его космолет уже входит в солнечную систему, и сейчас он находится примерно в полумиллионе километров от Земли.

– Значит, мы вскоре перейдем на визуальную связь?

– Да, его можно будет увидеть на экране, как только он поравняется с Луной. – А скорость?

– Выключена в соответствии с программой полета.

Томпи подошел почти вплотную к экрану космоэмитора и тихо спросил: – А имя?.. Как его звали?

– Не помнишь разве? – Фукс глянул на него, на минуту оторвавшись от экрана. – Его звали Бан.

_ Бан?.. Да, теперь припоминаю. Мы еще называли его Бананом. – Томпи неожиданно улыбнулся. – Банан? Что это?

– Фрукт такой. Можешь полюбоваться на него в музее ботаники. Да, в наше время, два века назад, нам, кроме искусственных продуктов, случалось едать и настоящие бананы…

– А он был похож на этот… как его… банан? – Нет, скорей всего нет. И подумать только! Старый Банан подлетает к Земле теперь, когда имена его учеников позабыты даже их собственными внуками!

– Бессмертие – привилегия космонавтов. – Бессмертие? Нет, они далеко не бессмертны… Просто, они спят, запертые в тесных ящиках космолетов, хоть и удаляются с каждой секундой на десятки тысяч километров от звезды, которая некогда была их солнцем. Да, в анабиозе…

По мере приближения космолета Бана к Земле связь улучшилась настолько, что автоматы сочли возможным перевести ее на видео. Томпи вместе с Фуксом стояли перед экраном видеотрона, когда он засветился блеклым светом, показывая кабину космолета. Там под путаницей проводов в прозрачном герметическом контейнере лежал Бан. Автоматы уже начали выводить его из состояния анабиоза. Главный координатор был настолько перегружен, что передавал только данные, необходимые для поправок в прокладывании трассы космолета.

– Все протекает нормально. Автоматы не обнаружили никакой аварии… – Фукс бормотал это скорее про себя.

– В таком случае подай сводку. Может, тогда корреспонденты, наконец, успокоятся и улетят на Землю.

– Придется дождаться, когда Бан заговорит. Впрочем, они и так не улетят, пока Бан не объяснит им причины своего столетнего запоздания.

– Интересно… – после минутного молчания снова заговорил Фукс. – Как ты думаешь, почему все отсеки, предназначенные для проб, пусты?

– Ты проверял?

– Да, еще до того, как мы перешли на видеосвязь.

– А может быть. Ban поместил эти пробы где–нибудь в другом месте?

– Где? Космолет не лабиринт с тысячью укромных местечек.

– А что, если он вообще не брал никаких проб? – решился спросить Томпи.

– Что же в таком случае он делал все эти сто лет?

– Подожди еще минутку и услышишь все это от самого Бана. Судя по его внешности, Бан жил активной жизнью не более десяти лет. Все остальное время он, вероятно, был в состоянии анабиоза. Приглядись к нему повнимательнее. Ведь он выглядит явно моложе меня…

– Ты видишь его на экране. Не забывай, как сильно омолаживает видеотрон.

Тем временем автоматы переложили Бана на кресло. Автовитализатор придвинулся к нему и покрыл его голову десятками электродов. Почти одновременно автоэмитор приступил к повышению температуры тела Бана. Продолжалось это минут пятнадцать. Наконец автоматы отступили.

– Привет тебе на Земле! – произнес Фукс традиционную формулу приветствия возвращающихся космонавтов.

– Где… где я?.. – По–видимому, Бан не расслышал приветствия и растерянно разглядывал кабину спутника, появившуюся на его экране.

– Ты движешься по замкнутой орбите вокруг Земли, сообщил ему Фукс.

– А Вега?

– Что Вега?

Бан с минуту помолчал, а потом неуверенно сказал:

– Ведь я должен был лететь на Вегу. Почему вы вернули меня на Землю?

– То есть как это «вернули»? – удивился Фукс.

– Конечно, вернули, ты ведь говоришь, что я нахожусь в солнечной системе.

– Естественно. Ты ведь возвращаешься…

– Откуда возвращаюсь?

– С Веги, конечно!

На этот раз молчание Бана длилось долго. Наконец он произнес:

– Я не был на Веге.

– Как это не был?

– Не был. Я не видел системы Веги…

– Откуда же ты в таком случае возвращаешься?

– Не издевайтесь надо мной. Ведь вам это известно лучше, чем мне, – на щеках Бана проступил румянец.

– Ничего нам не известно. С момента твоего вылета прошло более двухсот лет. Двести лет! Слышишь? Откуда нам знать, что с тобой происходило?

Фукс почти сорвался на крик.

– Не может быть… Двести лет… Неужели?

Томпи почувствовал, что Бан им не верит.

– Это правда. Поговори с каким–нибудь, автоматом – и сразу убедишься, – вмешался он. – Интересно только, что с тобою происходило все это время…

– Я ничего не помню. Я ни разу не витализировался и наверняка не видел Веги.

– Вот в том–то и дело, но кто же направил твой космолет к Земле, если ты ни на минуту не выходил из анабиоза? подхватил Фукс.

– Не знаю. Говорю вам, что не знаю. Это вы, вы должны мне объяснить все, вы, которые оборудовали этот космолет автоматами…

– Скорее уж наши предки. Это ведь они строили его два века назад, – мрачно заметил Фукс.

– Но если даже космолет вернулся сам по себе, то что же происходило с ним целых сто лет?

Томпи не ожидал ответа на свой вопрос. Да никто, в сущности, и не пытался ему ответить. Бан сидел в витализационном кресле, уставясь в одну точку. Фукс что–то мучительно обдумывал, наморщив лоб.

– Бан! – тихо окликнул Томпи. – Бан! – позвал он громче.

Бан поднял голову и поглядел на него с экрана. – Бан, я когда–то слушал твои лекции.

– Ты – мои лекции? Но ведь ты же старше меня.

– Я меньше пробыл в анабиозе…

– Да, конечно… Как–то вылетает из головы, что возраст – вещь относительная.

– Я несколько семестров слушал твои лекции – повторил Томпи.

– Ну и как, запомнил что–нибудь? – Запомнил. Но почти все это уже стало достоянием истории. Ты и не представляешь себе, как далеко вперед ушла космогония. Да и не только она. Другие науки – тоже…

– Я догадываюсь… А мы… мы что теперь, тоже достояние истории?

– Почти. Здесь сейчас такие автоматы…

– Какие?

– Знаешь, мне иногда кажется, что они разумнее нас. Они читают мысли.

– Это, должно быть, неприятно.

– Все как–то привыкли и не обращают внимания.

– А ты? Фукс не дал Томпи ответить.

– Не принимай этого чересчур всерьез, Бан. Томпи у нас пока еще только осваивается. Когда летишь в космос, следует заранее быть готовым к тому, что мир за время твоего отсутствия несколько продвинется вперед в своем развитии. Это цена, которую приходится платить за участие в экспедициях, цена открытия новых звезд.

– Я ничего не открыл, – Бан произнес эти слова внешне совершенно спокойно.

– Да, не повезло тебе. По–видимому, случилась какая–то авария, но мы сейчас все разузнаем. Проверим записи в запоминающих устройствах автоматов… Что… Что это? Бан!.. Бан!..

Фукс и Томпи всматривались в серую пустоту экрана, с которого лишь мгновение назад на них глядел Бан. Потом изображение съежилось, как зажженный листок бумаги, и исчезло.

– Радар! Поищи его радаром! – крикнул Томпи.

– Нет, все в порядке, он здесь! – Фукс отпустил клавишу радара.

– Да, я здесь. А что, собственно, произошло? Оба одновременно обернулись. С экрана на них смотрел Бан.

– Какая–то помеха в связи, – ответил Фукс. – Вызови автомат управления и спроси его на всякий случай, что случилось, – посоветовал Томпи.

Фукс кивнул в ответ и нажал кнопку вызова. На пульте засветилась контрольная лампочка.

– Координатор управления полетов у аппарата, – голос звучал металлически, как и у всех автоматов, которым не часто приходится разговаривать с людьми.

– Доложите о причинах перерыва в связи. После вопроса Фукса воцарилась тишина, и только мигание красной лампочки свидетельствовало о том, что координатор подготавливает ответ.

– …Облачко газов атомного двигателя неизвестного селеноплана, плотности порядка земной ионосферы… по вхождении в него космолета аннигиляция… излучение в полном спектре частот… причина неизвестна.

– Ты понимаешь хоть что–нибудь? – спросил Томпи.

– Да. Он подает информацию в ускоренном темпе и не соблюдает правил грамматики. Мне непонятен только самый смысл… По–видимому, имеется в виду нечто вроде ядерной реакции… – Где? В реакторе?

– Нет, на броне космолета. И в этом–то самое странное.

– То есть как это на броне? – спросил Бан.

– Сам не понимаю… Погоди–ка! – И Фукс нажал кнопку вызова.

– Концепциотрон, – скомандовал он в микрофон.

– Земной концепциотрон. Вас слушают, – ответ прозвучал почти мгновенно.

– Исследуйте гипотетические причины ядерной реакции на броне космолета. Исходные данные возьмите у мнемотронов нашего спутника. Срочно! – подчеркнул Фукс.

– Задача ясна, – отозвался концепциотрон. – По получении результатов сразу же перехожу на передачу.

– Сейчас мы узнаем причину, – Фукс ободряюще улыбнулся Бану. – Концепциотрон – это подлинное произведение нашей эпохи. Он выполняет работу, которой прежде могли заниматься только великие ученые.

– Значит, теперь уже и великие ученые не нужны? спросил с экрана Бан.

– Ну, это не совсем так. Ведь должен же кто–то создавать концепциотроны и помогать им в автоконсервации.

– А космолеты тоже имеют собственные концепциотроны?

– Да.

– У моего космолета его нет.

– Вполне естественно: ведь двести лет назад они еще никому и не снились. Твой космолет годится теперь только в музей истории техники.

Бан ничего не ответил. Томпи прекрасно понимал его в этот момент.

– Бан, это ведь в порядке вещей. Техника все время идет вперед… – попытался он хоть как–нибудь утешить Бана.

– А как же я?.. Я тоже теперь пригоден только для музея? – спросил Бан.

– Ну что ты! Ты ведь человек. – Ты быстро освоишься, прибавил Томпи. От пультов послышалось жужжание зуммера. Как будто майский жук пробовал перед полетом крылья.

– Извини, Бан. Мне придется на минутку прервать связь. Нужно заняться твоим приземлением. А ты тем временем подготовься к прощанию с космолетом.

Экран погас. В ту же минуту Фукс вскочил с кресла и бросился вдоль зеленых рядов экранов к пульту управления. Там он нажал какую–то кнопку.

– Готово, – сказал он в микрофон.

– Что готово? – не выдержал Томпи.

Он изумленно следил за нервными движениями Фукса.

– Не мешай. Здесь что–то очень важное. Концепциотрон не решился передавать открытым текстом.

– И часто он так?..

Концепциотрон вдруг заговорил голосом дешифрующего его автомата:

– Судя по данным о плотности газа и количестве выделенной при этом энергии, на броне космолета происходил процесс аннигиляции газа.

– И что же?.. – Фукс порывисто нагнулся вперед, да так и застыл в этом положении.

– Либо выхлопные газы ракеты, либо броня космолета представляют собой антиматерию. Правдоподобность второй возможности в несколько сот тысяч раз больше. Все.

– Из антиматерии… – прошептал Фукс. – Как это из антиматерии? Покрыть корпус ракеты броней из антиматерии невозможно. Ведь в любом случае при соприкосновении материи с антиматерией равные их части превращаются в энергию в соответствии с законами Эйнштейна…

– Разумеется…

– В таком случае, концепциотрон ошибается. – Броню из антиматерии нельзя накладывать на обычный космолет, но ею можно покрыть космолет из антиматерии…

– Ну, а как же тогда Бан? Он–то никак не может находиться в космолете из антиматерии.

Фукс как–то странно поглядел на Томпи.

– Да, но только в том случае, если он сам не состоит из антиматерии. С минуту они оба молчали.

– Неужели ты и вправду считаешь это возможным? – спросил, наконец, Томпи.

– Не я, а концепциотрон.

– Этого он не говорил. Я все слышал.

– Не говорил потому, что его об этом не спрашивали. Это вытекает из сказанного.

– Но ведь это же какая–то бессмыслица!

– Ты знаком с работой «Межзвездные перелеты»?

– Конечно. Она была опубликована еще до моего отлета.

– Там есть фраза: «Среди звезд есть вещи, которые и не снились нашим автоматам».

– Я помню. Тогда говорили даже, что кто–то уже в древности сказал нечто подобное.

– Едва ли… В древности не было автоматов.

– Хорошо, но согласись и ты, что история с Баном полная нелепица.

– Более чем нелепица. Это нечто небывалое в истории человечества.

– Вот именно поэтому я и думаю, что концепциотрон ошибается…

– Концепциотрон не ошибается.

– Ты слишком веришь в его непогрешимость.

– Он заслуживает доверия. Это сконденсированные знания многих поколений людей. Он безотказен, как безотказно движение Земли по ее орбите вокруг Солнца. Ты, Томпи, родился не в наше время, и только этим объясняются твои сомнения…

Томпи пожал плечами.

– Хорошо. Пусть твой концепциотрон прав. И космолет и Бан – из антиматерии. Но что дальше?.. Ведь это ничего не объясняет…

– В любом случае это дает основания для выдвижения интересных гипотез.

– Каких еще гипотез?

– Этим займутся концепциотрон и ученые.

– Но ведь Бан ничего не знает и ничего не сможет им сказать.

– Зато знаем мы. Мы знаем, что двести лет назад космолет Бана покинул пределы солнечной системы и направился к Веге. Он возвращается с опозданием на сто лет и состоит из антиматерии. Можно предположить, что космос в окрестностях Веги обладает свойством зеркального преобразования материи. Не знаю, насколько подобное предположение находится в противоречии с основными принципами физики, но если даже оно им и не противоречит, то сразу же возникает сомнение относительно…

– Относительно его возвращения?

– Вот именно. Вероятность того, чтобы космолет попал в солнечную систему, практически сводится к нулю, а ведь Бан не направлял его к Солнцу. – Так чем же ты объясняешь все это?

– Фактором X.

– Не понимаю.

– Не понимаешь? Неужели ты всерьез полагаешь, что подобная трансмутация могла произойти случайно? Я считаю, что здесь в игру входит фактор Х–чужая цивилизация, или называй это как хочешь. Но она есть, и она… она хочет нас уничтожить… – добавил он тихо.

– Уничтожить? Зачем?

– Не знаю зачем. Но посуди сам: если бы не это облачко газов, то космолет Бана через полчаса вошел бы в земную атмосферу. При этом произошел бы взрыв, который уничтожил бы половину планеты!

– Ты преувеличиваешь…

– Ты так считаешь? Космолет Бана составляет массу многих тысяч тонн антивещества. А пятидесяти килограммов антивещества достаточно, чтобы нагреть до точки кипения водяной шар диаметром в два километра. Подсчитай сам…

– Но в таком случае Бану нельзя приземляться в пределах солнечной системы. Разве что на Юпитере или Сатурне.

– Да, нельзя. А он даже не знает об этом… – Фукс в отчаянии переводил взгляд с одного экрана на другой.

– Но он не знает и того, что происходило там, на Веге. Не знает про этот самый «фактор X», не знает, что они разбирали атом за атомом его космолет, а затем и его тело. Они ставили на их место совершенно идентичные атомы, только в их ядрах вместо протонов были антипротоны, а вокруг ядер вместо электроновпозитроны. По сравнению с их техническим уровнем наша цивилизация – эпоха палеолита… Это ужасно… – Томпи умолк.

– Не менее ужасно, чем то, что Бан теперь античеловек, сказал Фукс. – Он не знает, что тело его опаснее для нас, чем атомная бомба древности… Психологически он тот же человек, который покинул Землю двести лет назад. Мышление его, не претерпев изменений, вполне соответствует его личности. У него те же привычки, склонности, воспоминания, только записи эти сделаны теперь на антиматериальной основе. И поэтому… поэтому ему нельзя возвращаться к нам на Землю.

– Ты хочешь сказать ему об этом?

– Пожалуй, придется…

– Но ведь он… Бан… Фукс беспомощно пожал плечами…

– Посмотрим! – И он включил видеотрон. Бан все еще продолжал сидеть на витализационном кресле. Он даже не изменил позы. В кабине тоже ничто не изменилось… А ведь это была антиматерия.

– Все готово, – сказал Бан, увидев Фукса и Томпи.

– Бан, ты не будешь приземляться! – Фукс выговорил это одним духом.

– Почему не буду?

– Ты из антиматерии.

– Я из антиматерии? Ты шутишь.

– Нет, это серьезно.

– Мне не до шуток, Фукс. Честно говоря, мне и без того невесело.

– Ты из антиматерии, – упорно повторил Фукс.

– Ты ошибаешься, я нормальный человек. Нормальный! Слышишь?

– Это не мое мнение. Автоматы…

– К черту автоматы! Они обманывают вас, они ненадежны, а вы в них верите, как в божества.

– На этот раз они не ошиблись.

– Ошиблись, наверняка ошиблись!

– Нет.

– Посмотрим.

– Что ты собираешься сделать?

– Я войду в верхние слои атмосферы. Если вы правы…

– Этого нельзя делать. Представляешь ли ты себе силу взрыва?

– Я все прекрасно представляю, но это не антиматерия. Я – из антиматерии?.. Подумать только…

– Ты полагаешь, что должен чувствовать какую–то перемену?

Вопрос этот поставил Бана в тупик.

– Нет… Пожалуй, нет… – отозвался он, помолчав.

– Вот видишь, а мы не можем так рисковать. Земля – это не испытательный полигон.

– Так что же делать?

– Выходи на замкнутую орбиту вокруг Земли, а автоматы тем временем займутся выработкой решения.

– Нет! Хватит с меня ваших автоматов! – Бан поднялся с кресла, но Фукс предупредил его. Он бросился к эмитору и передвинул какой–то рычаг.

– Управление твоим кораблем мы взяли на себя.

– Не выйдет!

– Вышло. Имеется специальное приспособление для этого. Иногда пилоты возвращаются из космоса с нарушениями психической деятельности, а нам приходится заботиться о Земле, – пояснил Фукс, печально улыбнувшись.

Бан с минуту постоял в нерешительности, а потом медленно уселся в кресло.

– Делайте, что хотите, – сказал он и закрыл глаза.

– Бан… Бан… – прервал Томпи тягостное молчание. Неужели ты и в самом деле ничего не помнишь о своем пребывании на Веге?

– Ничего, – ответил Бан почти шепотом.

– А может быть, они велели тебе уничтожить… Знаешь, такая трансформация мозга, при которой определенное действие становится необходимостью, – быстро добавил Томпи.

– Да нет же, нет! Я чувствую себя обыкновенным человеком, таким, как ты.

– И все–таки они хотели нас уничтожить… – произнес Фукс.

– Что заставляет тебя так думать?

– Самый факт отправления корабля из антиматерии…

– А не кажется ли тебе, что им намного проще было бы выслать излучатель антипротонов?

– Возможно, им хотелось захватить нас врасплох. Мы принимаем на Земле твой космолет, возвращающийся с Веги, а он уничтожает Землю.

– Я с тобой не согласен, Фукс, вмешался Томпи. – Ты приписываешь им свои мысли. А они – если только они действительно существуют – должны мыслить совершенно иными категориями. Захватить врасплох? С таким же успехом они могли иметь намерение оповестить нас о чем–то… Возможно, что подобное изменение материи космолета как раз и призвано служить каким–то сигналом… Может быть, для них это общеизвестная вещь. Может, им и в голову не приходит, что мы не в силах справиться с антиматерией…

– Да какие там сигналы! Ведь вы считаете, что они собирались уничтожить Землю, а противника не предупреждают о задуманном ударе.

– Бан! Как я раньше не подумал об этом! – вдруг воскликнул Фукс. – Ты, кажется, подсказал мне способ проверить их намерения. Я совершенно забыл о сигнале. Может быть, все дело именно в нем. Они же передавали сигнал. Тот дополнительный сигнал, о котором я говорил тебе, Томпи, когда ты только прилетел сюда… Если в сигнале нет никакой информации…

– Тогда это будет означать, что они действительно стремились к нашему уничтожению… – закончил Томпи.

– Координатор!

– Координатор слушает, – отозвался автомат.

– Передать концепциотрону дополнительный сигнал, принятый нами. Необходимо проверить, не содержит ли он в себе какой–либо информации.

– Задача ясна.

– Результаты доложить немедленно, – добавил Фукс.

– Ну вот, Бан, через минуту все и выяснится…

Томпи внезапно умолк. Экран был пуст.

– Бан! Бан! Он исчез! Скорее радар!

Фукс с минуту повозился с видеосвязью, но экран оставался пустым, только на трассе, ведущей к Луне, поблескивали маленькие светлячки грузовых ракет.

– Это конец… – сказал Фукс. – Должно быть, в него попал метеор. Пусть даже самый крохотный, но из материи произошла аннигиляция, и космолет испарился…

– А если все–таки попробовать радар, – неуверенно предложил Томпи.

– Ни к чему!

В этот момент они услышали голос автомата.

– Поступила информация, – автомат четко и не спеша выговаривал слова. – Исследование равнозначно воссозданию. Альтернатива выбора. Если да– конец. Если нет – вторичное воссоздание с перемещением во времени. Конечная цель получение положительного ответа.

– Значит, они все–таки хотели что–то сообщить нам… голос Фукса сорвался на крик. – Но что именно? Я ничего не понимаю.

– Сейчас узнаем. Необходим комментарий! – приказал он аппарату. Ответ поступил мгновенно.

– Исследование объекта связано с его уничтожением. После чего объект воссоздается из материи или антиматерии.

– Наверное, в зависимости от того, куда его высылают, тихо заметил Томпи.

– Космолет был воссоздан и выслан по направлению к Земле. Если он создан из нужного типа материи, пусть остается на Земле. В противном случае следует послать сигнал на Бегу. Тогда его воссоздадут из материи с противоположным знаком и пришлют через какое–то время. Конец.

– По–видимому, они разлагают на атомы все, что обследуют, – Фукс задумчиво смотрел на экран. – А потом заново синтезируют, но это уже значительно сложнее.

– Еще бы, – согласился Томпи. – Правда, если этот процесс отнимает у них целых сто лет… то он и для них твердый орешек…

– Это ничего не доказывает. Может быть, эти существа очень долговечны по сравнению с нами и сто лет – всего лишь маленькая частица их жизни. Да и не в этом дело. Важнее всего то, что они не стремились нас уничтожать!

– И все–таки Бан погиб. Я теперь самый старый человек в солнечной системе, вернее, раньше всех родившийся.

– Это не совсем так. Не забывай, что через двести лет Бан вернется с Веги.

– Вернется?!

– Несомненно. Это они и обещают в своем сигнале. Он, Бан, – это бессмертный с Веги. Он бессмертен благодаря их технике, ибо они записали структуру его тела, его мозга и могут воссоздать Бана в любой момент. Как только сигнал дойдет до них, они примутся за новое воссоздание Бана и космолета, а двести лет спустя наши потомки вторично будут встречать его на пути к Солнцу.