Текст книги "Газета "Своими Именами" №14 от 23.11.2010"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Читая «Историю» С.М. Соловьева, был крайне удивлен тем, что сплошь и рядом государственные мужи принимают присягу пред одним государем и тут же изменяют с другим или одновременно присягают сразу нескольким государям, заранее зная, что исполнять данную клятву не будут. Сплошной торг, поиск только выгоды и ради нее готовы присягать кому придется и по многу раз, и также многажды нарушая. Я саму «Историю» С.М. Соловьева назвал бы историей принятия присяги и ее нарушений.

Договор соблюдается, пока он выгоден. В чем выгода офицера соблюдать такой договор? Односторонний, безо всякой ответственности другой стороны, государства.

Кто поступает в военные училища? Воистину, как в первые годы Советской власти – армия рабоче-крестьянская. Но в Гражданскую назвать армию рабоче-крестьянской можно с большой натяжкой: офицерский состав красных был на 40-50%, наверное, из бывшего офицерства царского, много из дворянства.

В военных училищах нельзя увидеть детей, чьи родители занимали положение работников райкомов, горкомов партии, исполкомов. То же касается областного масштаба, не говоря уже о республиканских и союзных структурах. Нет детей руководителей министерств, главков, предприятий и производств, главных специалистов этих предприятий, работников НИИ и КБ, профессуры вузов, представителей судебной системы, дипломатического корпуса, работников творческой интеллигенции: артистов, художников, музыкантов, работников средств массовой информации. Шаром покати и от представителей богом избранной нации.

Так кто же учится в училищах, кроме рабочих и колхозников? Это дети, родители которых на должностях обслуги: торговые работники, парикмахеры, работники гостиниц, кадровых аппаратов, кассиры, счетоводы, писаря, секретарши и т.п. Родители, имеющие высшее образование, в училища направляют своих детей: учителя, военные, инженеры, занимающие самые первичные инженерные должности, т. е. те, кто стал интеллигентом в первом поколении и еще не понял, что собой представляет офицерская служба. Много детей военных. Почему военные направляют своих детей в училища? Они-то уж лучше всех знают военную жизнь, и все равно их дети тоже становятся офицерами. Потому это так происходит, что военные, кроме своей жизни, больше ничего не знают, они боятся гражданской жизни, она им абсолютно не знакома.

По качественному составу обучающихся в училищах можно привести такие примеры. Непосредственно занимаясь приемом в одно из училищ в течение шести лет, а в последующем в шесть училищ на протяжении 10 лет, привожу такие данные: конкурс всегда приблизительно один и тот же – 5-7 человек на место. Казалось бы, есть из кого выбирать. Но из сдавших вступительные экзамены без “4”, на отлично, мы набираем только 5-10 % от необходимого количества приема; 10-20% – без “3”; 40% – без “2”. Итого: мы принимаем 55-70% юношей, удовлетворительно прошедших конкурс. А 30-40% мы вынуждены принимать с “2”. И это при самых минимальных требованиях к знаниям абитуриентов.

Те, кто своих детей не посылает в военные училища, прекрасно осведомлены о жизни офицерской. Когда я уговариваю таких людей послать своих сыновей в училище, устрою в любое, то все крутят пальцем у виска, ты, что, мол, дурак, нам такое предлагать? У этих людей уже есть твердое убеждение, что офицером может служить только дурак или тупица, который не смог поступить даже в самый непрестижный вуз, без конкурса. А что с дурака взять? Тем более требовать осознанного чувства ответственности за защиту страны.

(Я все время пишу, что родители не направляют в училища детей, как будто дети сами не решают этот вопрос. Решение поступать в военное училище формируется за многие годы до поступления, и именно родителям принадлежит в данном вопросе решающая роль. Есть лишь единичные случаи, когда решение поступать или не поступать принимает юноша вопреки воле родителей, поэтому я и не учитываю волю поступающего.)

Об “огромной” зарплате военных, о погоне за длинным рублем. Миром правят мифы. Один из таких – о высокой зарплате офицера, в который еще многие верят. Привожу несколько примеров “высокой” зарплаты, на которую “страна отрывает от себя”, «ничего не жалеет».

Ю.И. Мухин как-то в газетной статье или в какой-то из своих книг отметил, что, когда он заканчивал институт, один из заводов приглашал его на работу с окладом в 300 рублей. Это зеленого выпускника! Такой оклад в то же самое время офицер мог получить лишь в звании полковника, прослужив 20-30 лет.

Зима 1983-84 гг. Из Яворовского полигона во Львов добирается на попутках подполковник. В кабине грузовика разговорились с водителем, лет под 60. Речь зашла и о пенсии военных. Подполковник объяснил из какого расчета состоит пенсия: на ту пору это 50% от всего денежного содержания офицера плюс 3% за каждый год выслуги после 25 лет службы, но не более 75 от денежного содержания. Вам скоро на пенсию, – говорит водитель, – будете получать хотя бы 2 тысячи рублей в месяц? Представьте себе, если сможете без смеха, глаза этого подполковника, у которого оклад был очень высокий по занимаемой им должности в одном из Главных штабов в г. Москве и составлял чуть более 300 рублей.

Полковник Н. в отставке, работает начальником отдела в одной организации – НИИ. В его подчинении инженер, который проработал в этом НИИ вместе со своей женой несколько десятков лет. Простой инженер, не имея никакой научной степени, не занимая высоких должностей, сумел за это время купить две кооперативных квартиры, 3-комнатные, построить лучшую по советским временам на участке дачу. Родители у них тоже не зажиточные. У полковника вопрос: «Откуда деньги, Зин»? У полковника оклад был много лет на треть больше инженера, но он, полковник, даже во сне не мог себе представить сравниться с инженером. Оказывается, оклад инженера – простая формальность, он всегда получал в 2-3 раза больше, как минимум: за сдачу любого этапа ОКР, НИОКР, КР и т. п., за постоянные переработки вечером, в выходные, за подработки в сторонних организациях вплоть до ЦК и кабинета Брежнева. Но на стороне работали в рабочее время, и оплата шла и от своей организации, и от сторонней. Каждый год на протяжении многих лет на 3-4 летних месяца составлялась бригада строителей на стройки коровников, свинарников и т.п. в северных районах страны. Там они зарабатывали очень хорошие деньги. А на работе как? – «Мы брали отпуска за свой счет», – был ответ. Но полковник проверил по приказам – не было отпусков за свой счет на несколько месяцев никому. Значит, что-то перепадало начальству – за то, что им ставили рабочие дни.

Не осуждаю я ни этого инженера, ни порядков того времени. Многие офицеры тоже могли бы строить коровники и работать на стороне, молодые, да руки тоже что-то умеют делать. Но всего этого, любой возможности подзаработать офицер лишен навсегда, как и навсегда лишен какой-то хотя бы мизерной премии раз в десятилетие.

Полковник М. получил назначение в Москву в начале 80-х. У них с супругой более сотни только самых близких родственников: родных братьев и сестер с их семьями. Понятно, что тогда все ездили в Москву за шмотками, мебелью, продуктами. Кроме родственников у них множество просто знакомых, соседей по прежнему месту службы, сослуживцев и т.п. И вся эта армада хлынула к ним. Бывало, по 16 человек ночевало в двух комнатной квартирке. Но раз они ездили “побираться” в Москву, то это не были люди большого материального достатка, большого служебного положения. И все, без исключения, и молодые, и уже пожившие, удивлялись материальному положению полковника (до Москвы-то никто к нему не ездил по захолустьям): это так живет советский полковник???!!! Кстати, первую в своей жизни квартиру он, «зажравшийся», получил на 17 году службы: 27 кв. метров на семью из трёх человек. Потом в Москве – 30 метров. Где проживает до сих пор.

Живут два свояка: один командир батальона, служит в пустыне, другой в миллионном городе (точнее – в пригороде) на Волге, работает начальником цеха завода. Зарплата у комбата – немного не дотягивает до 300 рублей; у начальника цеха, по его словам, – 240 рублей. Начальник цеха живет в особнячке близ завода, где есть маленький участочек земли, там у него банька, гараж. Он сумел получить еще две квартиры от завода сыновьям, не работающим на заводе, построить три дачи: себе, сыновьям. Конечно, при “помощи” завода. Нет, он не хапуга, а обычный начальник цеха, всё как у всех, не выпендривался ни в чем, скромно. Что должен о себе и о власти думать комбат в пустыне?

Случайно на подоконнике у начальника цеха комбат увидел его партбилет. Он перелистал несколько страничек этого билета, на каждой страничке – партвзносы за год, там не было ни одной оплаты взносов менее чем из 1000 р. Оказывается, начальник цеха получает 1-3 оклада от различных вышестоящих структур за выполнение или перевыполнение плана, за экономию энергии, металла, краски, фонда зарплаты, инструментов и еще (всего не помню) чего-то – более, чем по десятку положений.

В пустыне, где служит комбат, идет огромная стройка, на которой задействованы тысячи заключенных строгого режима, получившие уже по четвёртому, а то и по пятому сроку за неоднократные убийства. Их зарплата – не менее 700-900 рублей. Что должен комбат объяснять своим офицерам и прапорщикам, задающим вопросы: почему их зарплата – 200 рублей. Комбат пишет письмо в ЦК в партийный контроль с вопросом, как ему вести воспитательную работу в таком положении. Ответ: «военнослужащий должен переносить тяжести и лишения воинской службы...» А почему? А почему бандит не должен за 5 убийств?

Я думаю, что достаточно показал, как страна «отрывала» от себя последнее, чтобы военные могли «зажираться».

Об офицерах-бездельниках. Будучи еще курсантом военного училища, узнал, что в 1812 году офицером воевала девушка, переодетая юношей. Знаменитая Дурова. Много лет пытался прочитать ее «Записки», отредактированные самим А.С. Пушкиным. Не получилось. Советская власть почему-то боялась издавать эти «Записки» или держала в запасниках – не знаю. Даже в крупных областных библиотеках не удавалось их прочитать. Меня это очень заинтриговало, что там такое было в «Записках»? Перестройка. Прочитал. Ничего не нашел такого, что бы нельзя было давать читать простым смертным. Возможно, только одна деталь послужила запретом, если я правильно понял: там показан рабочий день офицеров. Так, командир роты должен находиться в части – 5 часов, а командир батальона – 3 часа. Не знаю, считали ли их тогда бездельниками, но наш командир полка даже во сне не мечтает иметь такой рабочий день, как хотя бы командир роты в те времена, 5 часов.

Офицер К. в течение семи лет живет на частной квартире на окраине города в частном доме. Все удобства – вода, туалет – на улице, отопление дровяное, угольное. Его режим работы: ежедневно – 12 часов, а через три на четвертый или через два на третий день – 16 часов. На дорогу он тратит 2 часа в одну сторону, добираясь на попутных средствах. Итак, на сон, еду вечером и утром ему остается восемь часов, а через два-три дня всего четыре часа. Сразу видно – бездельник. Он же в течение 13 лет ежегодно выезжает на 5 месяцев в лагеря. Кроме этого, нередко еще и командировки от 1 до 3-х месяцев. Жена одна с детьми, на ней же заготовка дров и угля на зиму, воду нужно за 300 м таскать с колонки и работа. И болезни детей. Бездельник.

Отдел штаба войск в Москве. В течение 10 дет офицеры отдавали службе за год 60 выходных и праздничных дней плюс-минус 2-3 дня без отгулов и оплаты. Бездельники.

Вернусь к своякам: начальнику цеха и командиру батальона, о которых я уже выше писал, об их зарплате. А сейчас опишу, как бездельничает командир батальона в пустыне. В батальоне 600 человек. Все ежедневно несут боевую службу с оружием и боеприпасами. В ротах днем 1-2 человека. Часть несут службу и ночью. Что такое дать в руки пацанам оружие, когда существует дедовщина, введенная в армию государством (по дурости или преднамеренно), межнациональные и земляческие разборки? Это ожидай, командир, что в Ленкомнате или клубе будут гробы, а матери будут в истерике кричать тебе: отдай нам сына, такого красивого, единственного.

Был хотя бы раз в такой ситуации начальник цеха? Наивный вопрос. У комбата 10 машин для обеспечения службы и доставки питания к местам службы. За год (!!!) комбат не получил ни грамма бензина, крутись, бездельник, ведь батальон не является держателем денег. Два военных городка, два пищеблока. Как и где хранить мясные, да и другие скоропортящиеся продукты в 50-градусную жару? Холодильники выходят из строя, и никому нет дела до тебя. Крутись, бездельник! Вода. В пустыне – это жизнь! Где ее брать? Где стирать белье, где мыть личный состав, из чего готовить пищу, мыть посуду? Крутись, бездельник! А еще есть проблемы с квартирами, садиками, яслями для семей офицеров и прапорщиков. Но самое главное – служба. Случается, и довольно часто, что комбат неделю не бывает дома, хотя он рядом – поспит или в машине, или на стульях в кабинете. Бездельник! А еще есть такое жесткое понятие, как дизентерия, когда треть батальона лежит по госпиталям, а служба остается. Опять крутись! Я перечислил далеко не полный список проблем комбата, которых начальник цеха даже во сне не придумает. Но начальник цеха – труженик, а офицер бездельник. Почему? А он, офицер, ничего не производит. Получается, что его служба никому не нужна: ни государству, ни народу. Он просто сам занимается никому не нужным делом от безделья.

Но конкретно не производят, наверное, до 90% всего трудящегося населения: врачи, учителя, юристы, кадровые аппараты, охранники, преподаватели вузов, различные конторы по учету и т.п., перечислять можно до бесконечности. Но только единственная категория в стране, офицеры, бездельники. Врач на гражданке – труженик, врач в военном госпитале, естественно, бездельник. Преподаватель ВУЗа – труженик, преподаватель военного училища или академии – бездельник. Охранник завода, конечно, труженик, а военный, охраняющий государство, – бездельник.

И последнее. Могли ли офицеры захотеть защищать такую власть? Однозначно – не могли. А потом, у нас часто смешивают понятия власть. государство, страна. Что, надо было власть спасать? А зачем? Эта же власть и сейчас власть. Все те же люди. Они же и придумали смену власти, точнее, принципов власти. Их нужно было защищать? От кого? Да и приказа защищать Родину не было, как это требуется в присяге: по приказу Правительства выступить на защиту Родины...

Ну хорошо, офицеры решили защищать государство. Как это сделать? Вывел офицер свою роту, полк в город. Что дальше делать? Что захватывать, в кого стрелять, кому передавать власть? Чепуха какая-то. Но все требуют: вы должны были... Можно требовать чего угодно, в том числе и на Луну запрыгнуть, а что-то никто не скажет, как это сделать. По-моему, нужна организация, нужна кропотливая работа в офицерской среде, организаторская работа, тогда что-то можно делать офицерским корпусом.

Все примеры подлинные, типичные, более того, все офицеры, приведенные как пример в моем письме, сами не считают себя неудачниками. Их продвигали по службе, присваивали очередные звания, они окончили военные академии, многие завершали службу в Москве, о чем мечтали все поголовно в советское время. Выводы я сделал такие, кто-то сделает другие.

И.В. ЧАЙКОВСКИЙ

ПОТЕРЯ В РЯДАХ ФАЛЬСИФИКАТОРОВ

27.10.2010 не стало В. Зайцева – директора РНБ, человека, прославившегося тем, что снял с наименования Государственной Публичной библиотеки имя М.Е. Салтыкова-Щедрина, зато восстановившего в ней Спецхран (к которому ныне приравнен весь Основной Русский фонд).

«Дипломатический словарь» – издание, составленное и опубликованное в 1984-1986 годах под главной редакцией Министра иностранных дел Союза ССР А.А. Громыко (т. 2-й, с.481), сообщая о содержании Вашингтонского трактата 18(30).03.1867, которым продавалась Соединённым Штатам Русская Америка (Аляска), отсылает к дореволюционному МИДовскому изданию «Сборник действующих трактатов, конвенций и соглашений…», СПб., 1902 и следующие гг. Если, однако, решив проверить, «на вечные времена» или же лишь на 99 лет уступлена была Аляска, вы наберете адрес электронного каталога Российской национальной библиотеки (содержащего отсканированные карточки Генерального Каталога изданий с 1725), вы там этот Сборник не увидите. Издание не просто убрано в спецхран, но изъято – даже из каталогов! Причем сделано это было «элементарно просто». Каталожный ящик, в котором лежат карточки, начинающиеся словами «Сборник действующих…», оканчиваются изданием «Сборник действующих норм строительного…» – с третьим словом названия на литеру «н». Следующая карточка описывает сразу «Сборник декретов за 1919 год», т.е. изъята из хранения целая серия карточек (видимо, вместе с ящиком), включая ключевую.

Мы осуждаем Ивана Грозного за «работу с документами» 5 веков назад, выявленную Д.Н. Альшицем (см. Р. Пересветов «Тайна выцветших строк»), а тут такие же работы проводятся на наших глазах с документами международного значения!

С «аляскинским» каталогом действительно должны были «работать», причём совсем недавно. Объясняясь по поводу Обращения деятелей культуры, возмущённых варварским «ремонтом», проводимым в исторических интерьерах Публички, г-н Зайцев неосторожно проговорился (радио «Петербург», 09.40, 26.05.2007), что РНБ выполнялся шедший в рамках совместной российско-американской программы «Встреча на границах» перевод на электронные носители изданий, относящихся к теме освоения русского Дальнего Востока. Там, безусловно, должен был фигурировать и данный справочник, к которому имеется официальная отсылка.

О деяниях, творимых в библиотеке, ставшей “российской” (раньше, видимо, она не была ею?), но переставшей быть Публичной (и, видимо, Государственной), я писал после того, как сотрудники Зайцева из ведомства В.В. Путина попытались «наехать» на меня и завербовать (“Цензуру – свалить на читателя”, “Нов.Петербургъ”, № 46, 2006; «Встреча на Аляске и её похищение»; ср.: «Тайна продажи Аляски, Октябрьской революции и возрождения монархии в России»). К сожалению, возглавлявший в то время региональную организацию Народной Воли полковник юстиции О.Г. Каратаев – соратник Бастрыкина по делам ГКЧП в 1991 г., а ныне член КПРФ, не пожелал задействовать свои московские знакомства для возбуждения дела по моему заявлению (как-никак партайгеносца, члена политсовета организации!). Местная же прокуратура после консультации с московскими товарищами, заявление спустила на тормозах (см. “Как пройти в библиотеку…”, «НП», №21, 2007).

Сенсационных книг полковника Лучина (“Лиха беда…”, М., “Белые альвы”, 2004; “Славяне: Свет и потемки истории”, М., “Белые альвы”, 2003), рецензировавшихся мною на страницах «НП» (№27, 2007; №41, 2010), разумеется тоже, в Публичке – с её «правом обязательного экземпляра», согласно электронному каталогу, не было. Не было сборников статей Ю.Т. Шутова, изданных «Новым Петербургом» (Ю. Шутов «Приступить к ликвидации», СПб., 2000; Ю. Михайлов «Иссякнувший «Источник», СПб., 2000).

Рассказы о хищениях, под крышей наших городских «правоохранительных органов» совершаемых в исторических фондах РНБ, не подкрепляемые номерами уголовных дел, не могут быть здесь изложены. Но посетители “шедевра” архитектурного абстракционизма – Нового здания, возведенного по заказу Публички на Московском проспекте (“разбившего” надвое фонды – по грани самой плодотворной в научном отношении середины ХХ века), осмотрев портреты В.В. Путина, В.И. Матвиенко, Д.А. Медведева, запечатленных при посещении учреждения, – могут себе составить представление: что считается приоритетным в его деятельности в последние годы. Организация работы с читателями была продвинута столь же далеко. Если прежде для современных изданий существовал каталог, то с переездом он был Зайцевым изъят из доступа, подобно Основному Русскому фонду. К услугам читателей был выставлен десяток компьютеров («освоив» Бог весть сколько денег на этом) – для «электронного перелистывания» отсканированного каталога вместо былых сотен каталожных ящиков – с которыми могли работать одновременно сотни читателей.

Таковы итоги деятельности бессменного директора из ведомства М. Швыдкого.

Роман ЖДАНОВИЧ

ОТДЕЛ РАЗНЫХ ДЕЛ

РАЗБОР ПОЛЕТОВ

В начале августа президент России Дмитрий Медведев обещал сделать определенные выводы о летних природных пожарах. «Прежде чем эти выводы будут сделаны, я еще соберу губернаторов и правительство, проведем «разбор полетов»: кто как работал, что делал», – сказал глава государства на совещании с постоянными членами Совета безопасности.

Оно состоялось после того, как в Подмосковье дотла сгорела база ВМФ. Никаких собственных средств и сил пожаротушения на базе не было. По первоначальным данным, нашему ВМФ пожаром был нанесен материальный урон на 20 млрд. рублей. Впоследствии, как всегда, комиссия минимизировала ущерб до 6 миллиардов рублей.

В принципе это правильно. Ведь в постсоветские годы с пугающей регулярностью стали гореть у нас склады с боеприпасами и прочим военным снаряжением. А при сокрытии наших военно-имущественных потерь в мирное время враги подольше будут думать, что есть у нас еще порох в пороховницах, а не только надувные танки с резиновыми ракетами.

Потому можно считать минимизацию ущерба на подмосковной базе ВМФ военной хитростью Анатолия Сердюкова – министра обороны России. Хотя о том, что ущерб был огромен, можно судить даже по тому, что из-за этого пожара президенту пришлось прервать работу на свежем морском воздухе в Сочи и лететь «на разборки» в задымленную Москву.

В тот же день, когда президент встречался с членами Совбеза, премьер-министр РФ Владимир Путин встречался с жителями подмосковной деревни Моховое, которая тоже сгорела дотла от лесного пожара. В ходе этой встречи премьер принял весьма оригинальное решение, обогатившее режим ручного правления (за что ему отдельное человеческое спасибо).

«Сегодня дам указание нашим ведомствам, – пояснил он суть своего экспромтного решения, – на каждой значимой площадке установить камеры видеонаблюдения, которые будут работать круглосуточно, и вывести три монитора: один – в Дом правительства, другой – ко мне домой, а третий – в Интернет».

Таким образом, у жителей сгоревших деревень, у которых домов нет, вещей нет, ничего нет, появилась возможность хоть на чем-то выходить в Интернет, чтобы в режиме онлайн следить за ходом стройки. А то до пожаров большинство из них про Интернет слышали лишь краем уха.

* * *

После радикальных решений, принятых тандемом на совещании в Совбезе и на пепелище Мохового, степень борьбы с природными пожарами достигла предела наших нынешних возможностей. Проще говоря, против огненной стихии было брошено все, чем страна располагала на тот момент для этих целей. Но этого оказалось так мало, что пришлось ждать помощи из-за рубежа. Потому что единая система борьбы с лесными пожарами, которая с 30-х годов прошлого века эффективно действовала в стране, окончательно была уничтожена в «тучные» нулевые. Поэтому разбор полетов следует начинать с «истребителей», уничтоживших на земле нашу единую авиалесоохрану.

На официальном сайте авиалесоохраны можно узнать, что по своим масштабам и уровню подготовки наша служба авиационной охраны лесов до конца 90-х годов по многим показателям существенно превосходила аналогичные службы в других странах. Включая США, Канаду, Китай… Еще в 80-х годах прошлого века до 85% лесных пожаров у нас обнаруживалось с помощью авиации.

В докладе заместителя руководителя Рослесхоза Михаила Гиряева об итогах комплексной охраны лесов от пожаров в 2009 году говорится, что в последние два года сократился налет часов на авиалесоохрану до 15 тыс. летных часов. Хотя еще в 1991 году этот показатель у нас составлял 101,1 тыс. летных часов.

Таким образом, объем работ на авиалесоохрану за прошлый год у нас не превышал аналогичные показатели в 30-х годах прошлого века, когда в нашей стране только начались первые эксперименты по обнаружению и тушению лесных пожаров с воздуха. Огромный опыт, нарабатываемый десятилетиями, передовые технологии, высококлассные профессионалы в области тушения лесных пожаров – все это вдруг стало ненужным преемникам Ельцина.

Природные пожары наглядно продемонстрировали, какими теперь техническими и мобилизационными возможностями мы располагаем в чрезвычайных ситуациях. Сквозь плотный смог и зарева пожарищ весь мир вдруг увидел совсем другую Россию – разоренную и беспомощную.

Несмотря на широкую международную помощь в тушении российских лесов, только с приходом дождей ситуация стала меняться в лучшую сторону. Они-то и сыграли кое с кем злую шутку. Видно, в расчете на затяжные дожди наш президент посчитал, что с природными пожарами в ближайшие дни будет покончено. И уже 20 августа он объявил: «Мы (они. – Н.С.) справились с этой очень тяжелой проблемой в условиях беспрецедентной погодной аномалии».

Похоже, и Путин поверил, что справились. Так как через четыре дня он отправился в увлекательнозатяжное турне по стране. Кому конкретно в Доме правительства премьер поручил вести видеонаблюдение за стройплощадками на время своего отсутствия, не сообщалось. Ну а из его дома, по всей видимости, круглосуточное видеонаблюдение за строительством жилья для погорельцев вел лабрадор Кони. Пока хозяин не вернулся с сафари.

* * *

И в конце августа, когда москвичи под зонтиками обсуждали забавное «кинопутешествие» премьера, зачем-то через Читу, глава МЧС России Сергей Шойгу объявил уже об окончательной победе в войне с природными пожарами. С экрана телевизора он заявил:«Мы (они. – Н.С.) в этой войне победили. Мы победили торфяные пожары, мы победили лесные пожары, мы отстояли 4,5 тысячи населенных пунктов…»

После триумфальной победы МЧС «недолитые» пожары развязали огненные войны в Самарской, Саратовской, Пензенской и Волгоградской областях, где с природными осадками по-прежнему было туго. Затем на Алтай пришли «импортные» пожары из Казахстана. Таким образом, после дважды объявленной с самых высоких трибун победы над пожарами, тысячи наших людей стали новыми погорельцами. Охренеть можно от таких побед!

Потому и необходим объективный «разбор полетов», невзирая на лица. Ведь тот же Шойгу-победитель утверждает: «Те, кто обязан был отвечать за безопасность в лесах, в том числе и за пожарную безопасность, должны были утроить, если не удесятерить, системы наблюдения за пожарами в лесах. Как показывает практика, многое из этого сделано не было».

Стало быть, и нужно «огласить весь список». Чтобы страна знала кто и как работал, что делал. И не только в этом году, но и в предыдущие годы. Так будет проще выяснить, кто еще, помимо тандема, который отвечает за все, что происходит в стране, не удесятерил и даже не утроил противопожарную безопасность? Объективный «разбор полетов», конечно же, должен начинаться с Путина. Ведь его подпись стоит под новым Лесным кодексом, ставшим одним из источников повышенной опасности для окружающих (ст. 1079 ГК РФ) и для самих лесов. И под его личным руководством лесная служба России как самостоятельная структура приказала долго жить. А армия лесничих, охранявшая российские леса больше двухсот лет, превратилась в армию безработных. Непонятно, какую пользу и выгоду для нашей страны должны были принести подобные решения и нововведения? Потому он и должен первым объяснить обществу, почему Россия, занимающая первое место в мире по запасам древесины, вдруг лишилась «государева ока» в своих лесах. При этом правительство переложило всю ответственность за сохранность лесов на плечи регионов. Хотя на сегодня только 12 регионов могут себе позволить из своих доходов раскошелиться на противопожарную безопасность. Остальные регионы – дотационные. Для них даже покупка огнетушителя – непозволительная роскошь.

Оттого-то нам, как воздух, нужен объективный «разбор полетов» всего постсоветского периода. Ведь на повестке дня давно стоит вопрос выживания нашей страны в современном мире. А объективный «разбор полетов» поможет установить не только причины природных пожаров, но и природу тех причин, по которым страна в своем прогрессивном развитии полностью «прогорела» за «тучные» годы.

Уже ноябрь на дворе. Но незаметно никаких результатов «разбора полетов», после которых мы вправе ожидать крупных отставок, уголовных дел, открытых судов, массовых раскаиваний, возмещений ущерба, исправительных работ на раскорчевках, лесопосадках и т.д. Словом, всего того, что должно происходить в подобных ситуациях.

Леса-то ведь не только наше абстрактно-народное богатство, но и федеральная собственность. В правовом государстве принято отвечать за ущерб, нанесенный чьей-то собственности. И за халатное обращение с государственной собственностью в законопослушных обществах ответственные лица тоже проходят через судебные чистилища. Медлить с разборками нельзя. Ведь еще в августе экологи оценивали стоимость только сгоревшей древесины и восстановительных работ в триста млрд. долларов. По официальным же данным, площади пожаров оказываются раз в десять меньше, чем по данным Всемирного центра мониторинга пожаров. Что касается самого ущерба, то, если судить по заявлениям официальных лиц, и он в сотни раз меньше, чем у экологов.

Еще в середине августа глава МЧС заявлял, что суммарные расходы на преодоление последствий пожаров, включая строительство домов, составили 12 млрд. рублей. Хотя это тоже много и за это кто-то должен нести ответственность на самом верху. К тому же после этого заявления еще выгорело столько разного леса и добра, что в голове не укладывается. Одной пожарной технике к сентябрю был нанесен ущерб в 3 млрд. рублей.

Если учесть степень износа пожарной техники и ее остаточную стоимость, то ущерб в 3 млрд. рублей легко представить в виде панорамы танкового сражения на «Огненной дуге». Только вместо сгоревших танков и разбитых орудий представьте себе пожарные машины и остовы мотопомп с обгоревшими стволами шлангов. Для лучшего восприятия можно и базу ВМФ в Подмосковье включить в эту панораму в виде наших тыловых потерь на «Огненной дуге». А сгоревшие деревни с человеческими жертвами – в виде косвенных потерь, географически оказавшихся в зоне огненного поражения отовсюду. Так будет проще представить натуральные объемы ущерба, нанесенного нашей стране этим летом. Ведь даже эти три сюжета из августовской панорамы, по официальным данным, тянут на 21 млрд. рублей! Эта сумма почти в 10 раз превышает размер государственных субвенций на 2010 год, выделенных регионам на противодействие лесным пожарам.