Текст книги "Сказание о Великой битве потомков Бхараты"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Увидев, что богатство Пандавов переходит в руки бесчестного Шакуни, вознегодовал праведный Видура и сказал Дхритараштре: «О царь, повели прекратить игру! Дурьодхана, подстрекнувший тебя на недоброе, – несчастье нашего рода. Прикажи казнить его, а Шакуни пусть убирается туда, откуда он к нам явился. Говорю тебе, что эта позорная игра приведет к гибели людей на нашей земле. Не допусти войны с Пандавами!»
Боясь, что царь послушает Видуру и прекратит игру, Дурьодхана вскричал тогда: «Ты никогда не был нам другом, Видура! Ты защищаешь наших врагов, ты хочешь погубить нас. Ступай же и береги свое доброе имя. Здесь не ты господин, а царь, мой отец». И Дхритараштра не внял словам Видуры.
А Шакуни выиграл у Юдхиштхиры все деньги и драгоценности Пандавов, все стада коров и овец, все табуны лошадей, а затем в пылу игры Юдхиштхира потерял все свои земли и свою столицу со всеми жителями, домами и дворцами. Потом он проиграл людей своей свиты с их одеждами, а когда у него ничего уже не оставалось, поставил на своих братьев и проиграл их одного за другим.
Тогда Шакуни сказал ему: «Есть ли у тебя на что играть, о царь?» Юдхиштхира ответил: «Я не ставил еще на самого себя. Я сам – вот моя ставка». И Юдхиштхира поставил и проиграл самого себя.
И сказал ему Шакуни, удрученному, сидевшему с опущенными долу глазами: «Ты не все еще проиграл, Юдхиштхира.
Есть еще у тебя жена, прекрасная Драупади. Сыграй на нее, может быть, удастся тебе отыграться».
Ропот поднялся в собрании царей при этих словах, и все пришли в смятение, когда Юдхиштхира объявил своей ставкой Драупади. Братья его не могли скрыть горя, а Видура, сжав голову руками, сидел, потупившись, и у него был вид человека, потерявшего почву под ногами. Слепой Дхритараштра, увлеченный происходящим, спрашивал нетерпеливо у приближенных: «Ну что? Он проиграл? Он проиграл?» Громко смеялись, радуясь позору Пандавов, Карна и Духшасана, зломысленный брат Дурьодханы.
И на этот раз проиграл Юдхиштхира. Больше у Пандавов ничего не оставалось. «Пойди приведи Драупади в это собрание царей», – сказал тогда Видуре торжествующий Дурьодхана. Видура же возразил гневно: «Знаешь ли ты, злодей, что этими дерзкими словами ты связал сам себя, как веревкой? Понимаешь ли ты, что ходишь по краю бездны? Не трогай, Дурьодхана, владений Пандавов, не превращай их в своих врагов. Позор тем, кто подчиняет себе противника не в битве, а нечестной игрою в кости». – «Презренный Видура! Он весь дрожит от страха перед Пандавами», – промолвил Дурьодхана. И он послал за Драупади слугу. Тот пошел, но вернулся ни с чем, объявив, что супруга Пандавов желает знать, кого проиграл Юдхиштхира раньше – ее или себя. Но ничего не сказал на это оцепеневший от горя Юдхиштхира, а Дурьодхана повелел слуге идти снова в женские покои: «Пусть придет сюда сама, и он ответит в ее присутствии». Но слуга отказался идти, боясь гнева Драупади.
Тогда Дурьодхана послал своего брата Духшасану: «Ступай приведи ее добром или силой». Духшасана явился к Драупади и потребовал: «Иди в собрание царей, о царевна Панчалы, ты выиграна нашим дядей Шакуни и должна теперь нам повиноваться». – «Как могу я идти, не одевшись как следует, я в одном лишь платье», – возразила Драупади и попыталась скрыться от Духшасаны, но он схватил ее грубо за волосы и силой поволок в зал, где происходила игра в кости и где собрались цари.
Когда появился он там с Драупади, горько плачущей и удерживающей руками наполовину спустившееся платье, еще больше возросло смятение в собрании царей; и даже многие из Кауравов порицали Духшасану. В глубокой скорби стояли Пандавы и не поднимали головы, а Дурьодхана, Карна и Шакуни разразились довольным смехом. Унижения Драупади не мог вынести Бхимасена. «Как мог ты допустить такое бесчестие? – вскричал он в ярости, обращаясь к старшему брату. – Сахадева, принеси огня, я сожгу Юдхиштхире его беспутные руки!» Только Арджуна удержал его: «Усмири свой гнев, Бхима! Тяжко тебе видеть глумление наших врагов, но ты не посмеешь доставлять им радость раздором между нами». – «О, горе мне! – рыдала Драупади, взывая к собравшимся. – Ни у отца, ни в доме супругов моих я никогда не знала ни насилия, ни позора. Никто чужой не смел взглянуть на меня неучтиво, а здесь меня выставили на осмеяние и обращаются со мной, как с рабыней. Кто же я, скажите мне! Рабыня ли я или царевна, пусть ответят мне благородные мужи!»
Но безмолвствовали Бхишма, Дрона, Крипа и другие старейшие в собрании, к которым обращалась с мольбой Драупади, и только покачивали в сомнении головами, растерянные и смущенные происшедшим. Тогда вскричал юный Викарна, один из сыновей Дхритараштры: «Что же вы молчите, мудрые старцы? Ответьте царевне Панчалы! Вспомните, ведь Юдхиштхира проиграл ее после того, как уже сам был проигран и стал рабом царя Шакуни! А у раба нет имущества, которым он мог бы распоряжаться. И потому не имел права Юдхиштхира делать ставкой своей Драупади, которая ему уже не принадлежала. Мое мнение – Драупади не рабыня, и постыдно так обращаться с нею». – «Молчи, неразумный юнец, – возразил ему с гневом Карна. – Как смеешь ты возвышать голос в собрании, когда старейшие остерегаются вынести поспешное решение. Конечно, Драупади – рабыня. Ведь Юдхиштхира проиграл и себя, и своих братьев, и все они – наши рабы, а все, чем владеет раб, принадлежит его господину. У Пандавов нет теперь ничего своего, и даже одежда, которую они носят, принадлежит теперь нам». И, обратившись к Пандавам, он сказал: «Пусть снимут они немедля одежду, и Драупади – тоже!»
И Пандавы, понурив головы от стыда, сняли с себя верхние одежды. А Духшасана бросился к Драупади и стал силой снимать с нее платье. Но когда он снял его, чудесной волей богов в тот же миг она опять оказалась одета; Духшасана вновь стащил с нее платье, и опять новое платье появилось на ней неведомо откуда. И это повторилось многократно, пока Духшасана, утомленный и пристыженный, не отступился от Драупади.
А в собрании царей между тем нарастал негодующий ропот. Бхимасена, дрожа от гнева, громовым голосом произнес страшную клятву: «Внимайте, о кшатрии! Да не обрету я после смерти блаженного царства предков, если я не разорву в битве грудь злодея Духшасаны и не напьюсь его крови!»
Ужас объял собравшихся при этих словах; и все сильнее становился шум в чертогах Дхритараштры. Благородный Видура громким голосом требовал, чтобы старейшие исполнили свой долг – решили судьбу Драупади. Карна и Дурьодхана восклицали, обращаясь к царевне Панчалы: «Рабыня, рабыня!» – «Ступай во внутренние покои прислуживать царским женам, о Драупади, – сказал ей Карна. – А если хочешь – выбери себе другого мужа, с которым тебе не угрожала бы такая участь». Мудрый Бхишма сокрушенно разводил руками. «Пути закона извилисты, – говорил он. – Я не в силах решить, что законно, а что незаконно в этом деле. В этом мире обладающий властью обладает и правом. А о том, проиграна Драупади или нет, пусть лучше скажет сам Юдхиштхира».
Тогда Дурьодхана, смеясь, воскликнул, обращаясь к Юдхиштхире: «Не молчи, ответствуй – как ты думаешь сам, проиграл ты жену свою или не проиграл?» И меж тем как старший из Пандавов продолжал безмолвствовать, словно лишившийся дара речи и слуха, Дурьодхана, ослепленный своею гордыней и ненавистью к Пандавам, совершил недостойное: приподняв край одежды, он обнажил свое левое бедро и, глумясь, показал его Драупади. Загоревшись страшным гневом от неслыханного оскорбления, Бхимасена вскричал: «Да не достигну я мира предков, если не раздроблю твоего бедра палицей в бою, о Дурьодхана!»
В тот же миг среди наступившей тишины неведомо откуда раздался жуткий вой шакала. Словно в ответ ему где-то близ дворца заревели ослы; закричали в небе зловещие птицы. Страх вселился в сердца воинов, собравшихся в царском чертоге. Все поняли: грозное предзнаменование это сулит гибель роду Куру.
Вняв голосу судьбы, заговорил тогда молчавший доселе Дхритараштра. Гневно молвил он сыну: «Ты утратил стыд, Дурьодхана! Зачем, о глупец, глумишься ты над дочерью Друпады?» И, обратившись к Драупади, он молвил ей ласково: «Утешься, о царица, и назови мне любое свое желание. Я все исполню». – «О царь, – сказала Драупади, – если ты даруешь мне милость, я прошу: пусть не будет рабом благородный Юдхиштхира, чтобы сына моего, которого я родила ему, не называли впредь сыном раба!» – «Я исполню это твое желание, милая, – сказал Дхритараштра. – Но выбери себе и второй дар, о красавица!» Драупади сказала: «Пусть будут свободны и Бхима с Арджуной, и Накула, и Сахадева и пусть получат они свое оружие и колесницы». – «Выбирай же себе третий дар, о благочестивая Драупади, – сказал старый царь, – ибо ты достойна еще большей награды». Но Драупади сказала: «Большего я не заслужила, государь, и неприлично супруге воинов проявлять чрезмерную жадность. Твоею милостью Пандавы, супруги мои, свободны, и они сами добудут себе, что им нужно, мощью своих рук!»
Тогда Карна сказал насмешливо: «Воистину, счастливы Пандавы, которым судьба послала такую супругу. Для них, утопающих в пучине бесславия, стала она лодкой спасения; только жене своей они обязаны избавлением от рабства». Вновь вспыхнул при этих словах яростный Бхимасена и стал грозить, что немедля уложит на месте и Карну, и всех сыновей Дхритараштры, но вновь удержал его Арджуна и уговорил смириться, и Юдхиштхира, пришедший к этому времени в себя, повелел ему не двигаться с места и хранить молчание.
Дхритараштра же сказал, обращаясь к Пандавам: «Ступайте с миром, я возвращаю вам ваше царство и все, что было проиграно вами. Забудьте о грубости Дурьодханы и не храните зла в своем сердце! Предайте забвению все, что здесь было! Ведь я заменил вам отца, вы мне родные по крови, я дозволил эту игру в кости для того, чтобы испытать своих сыновей, открыть им их достоинства и слабости. Да будет же отныне мир между нами!» И, возвратив Пандавам проигранное, Дхритараштра отпустил их в Индрапрастху.
ВТОРАЯ ИГРА В КОСТИ
Великодушие старого царя повергло Дурьодхану в отчаяние. Ему жаль было утраченных сокровищ, и его страшила месть Пандавов. Едва они удалились, как он вместе с Духшасаной и Шакуни опять приступил с уговорами к Дхритараштре. «Отец, – говорил Дурьодхана, – Пандавы не простят нам своего унижения. Они непременно вернутся сюда со своими войсками и войсками своих союзников. И не будет нам тогда спасения. Прикажи сейчас вернуть Пандавов. Позволь нам сыграть с ними в кости еще раз. Пусть тот, кто проиграет, уйдет в изгнание в леса на двенадцать лет, а тринадцатый год пусть живет где-нибудь неузнанным; если же его узнают, пусть изгнание продлится еще на двенадцать лет. Шакуни – искусный игрок, он непременно выиграет. Позволь же нам вернуть Пандавов, отец!»
После недолгих колебаний Дхритараштра согласился с сыном и послал гонца за Пандавами. Гонец догнал их в пути и передал слова царя: «Вернитесь. Пусть Юдхиштхира еще раз сыграет в кости». – «Это и приглашение, и приказание, – сказал Юдхиштхира. – Я знаю, что нас ожидает горе, но не могу отказать царю Дхритараштре. Пусть исполнится то, что предначертано судьбою». С этими словами он повернул обратно вместе с братьями и Драупади.
Когда Юдхиштхира снова сел играть в кости, Шакуни сказал ему: «Старый царь вернул вам богатства. Это хорошо. Но договоримся так: если мы проиграем, то в оленьих шкурах мы уйдем в леса и будем жить там двенадцать лет, тринадцатый же год проведем в таком месте, где бы нас никто не узнал, а если узнают, отправимся в изгнание снова. Если же мы выиграем, то в лес уйдете вы». Юдхиштхира сказал: «Уж не думаешь ли ты, Шакуни, что царь, подобный мне, может уклониться, когда ему бросают вызов?» Они кинули кости, и выиграл Шакуни.
И Пандавы отправились в изгнание. Они сняли царские одежды и облачились в оленьи шкуры. Глядя на них, Духшасана воскликнул в восторге: «Отныне начинается верховное владычество Дурьодханы! Наконец-то гордые Пандавы склонились под бременем невзгод. Без блеска и величия, без богатства и царства, как нищие, отправятся они в леса и будут питаться дикими плодами и грубой дичью и собирать милостыню у доброхотных даятелей. Бедная царевна панчалов, бедная Драупади! Каково будет тебе жить в лесу, тебе, привыкшей к роскоши царского дворца! Выбери себе мужа среди нас, и ты избавишься от бед и лишений!»
Услышав эти оскорбительные речи, Бхимасена рванулся вперед, как гималайский лев кидается на шакала. «О злодей! – вскричал Бхимасена. – Ты радуешься сейчас, потому что Шакуни выиграл. Но мы встретимся в битве, и я руками вырву твое сердце, как ныне ты разрываешь мне сердце твоими подлыми речами!»
Когда Пандавы покидали дворец, Бхимасена обернулся и сказал смеявшемуся Дурьодхане: «Ты недолго будешь радоваться, глупец! Я убью тебя в бою и напьюсь твоею кровью. Арджуна убьет твоего друга Карну, Сахадева сразит бесчестного игрока Шакуни, и мы перебьем на поле брани всех твоих братьев».
Но с Дхритараштрой, Бхишмой и Дроной Пандавы простились дружелюбно и мирно, а честного Видуру Юдхиштхира просил приютить в своем доме престарелую царицу Кунти до их возвращения из лесного изгнания. Простившись с матерью своей Кунти, Пандавы вместе с Драупади вышли из Хастинапура через Северные ворота и направились в сторону лесов. Когда весть об их изгнании распространилась по городу и округе, страх и уныние охватили жителей. Тревожась за свое благополучие, за свои дома и семьи, многие решили оставить Хастинапур и последовать за изгнанниками Пандавами. «Не жди добра там, где станет полновластным хозяином Дурьодхана, – рассуждали они, – там все пойдет прахом. Первенец Дхритараштры злобен, ревнив и завистлив. Ему неведомы добрые чувства к людям, он не чтит старших и не знает жалости к слабым и увечным. Безмерны его властолюбие, коварство и жестокость.
Кауравы ограбили отважных сыновей благородного Панду, обманной игрой в кости лишили их царской власти, обездолили их, оскорбили Драупади, и не будет им за это прощения. Но пока Дурьодхана правит царством, не ждать нам ни благоденствия, ни покоя». Со всем своим добром и домочадцами они поспешили вслед за Пандавами. Они умоляли Юдхиштхиру взять их с собой, не оставлять их во власти Дурьодханы; но он не мог помочь им, у него не было теперь ни власти, ни земли, ни богатства. «Возвращайтесь, – сказал он горожанам. – В городе остались наши родные, мы вверяем их вам. Сберегите их от зла и напастей, и пусть это будет залогом вашей любви и преданности сыновьям Панду».
Простившись с хастинапурцами, Пандавы взошли на колесницы и двинулись в далекий путь. К вечеру они добрались до священного баньяна на берегу Ганга, совершили омовение в реке и провели ночь, подкрепляясь одной водою. Ночью к ним присоединились странствующие брахманы; сидя вокруг костра, они до рассвета развлекали Юдхиштхиру и его братьев старинными преданиями. Утром следующего дня Пандавы вступили в дремучий лес, и брахманы последовали за братьями, чтобы помогать им и утешать их в тяжелом испытании, которое выпало на их долю.
ЖИЗНЬ ПАНДАВОВ В ЛЕСАХ
Много лет жили Пандавы в лесах. Они собирали плоды, коренья, охотились на птиц и зверей, одевались в шкуры антилоп. Бродя по лесам, часто останавливались они в хижинах отшельников и слушали древние сказания – о царе Нале, проигравшем в кости свое царство, и о жене его Дамаянти, последовавшей за ним в изгнание, о верной Савитри, любовью одолевшей смерть, о красавице Тилоттаме, погубившей гордых своим могуществом братьев Сунду и Упасунду, о богах и героях, о демонах и чародеях, о чудесных странствиях и великих подвигах.
Сначала Пандавы жили в лесу Камьяка, севернее Хастинапура. Здесь вскоре после ухода в изгнание их посетил Кришна, которому война с соседями воспрепятствовала присутствовать в столице Кауравов на игре в кости. Горько сетовал об этом Кришна, уверяя, что, будь он тогда в собрании царей, он не допустил бы роковых последствий той игры. И он сказал Юдхиштхире: «Почему покорился ты, могучий, несправедливости и дал восторжествовать злокозненным Дурьодхане и Шакуни? Почему ушел безропотно в этот дикий лес, оставив владения свои бесчестным врагам? Еще не поздно все вернуть и восста-. новить поруганную справедливость. Скажи лишь одно слово, и я приду тебе на помощь, и тесть твой, могущественный царь панчалов, без сомнения, вступится за тебя, и немало найдется у Пандавов преданных друзей и союзников. Мы разгромим Дурьодхану в бою и снова возведем тебя на царство».
Но Юдхиштхира сказал: «Я обещал царю Дхритараштре, что мы пробудем в изгнании ровно тринадцать лет, и ни за какие блага я не изменю данному слову. Не уговаривай меня, Кришна. На условия игры я согласился добровольно, и достойно ли мне теперь уклоняться от их выполнения?» Напрасно убеждала его последовать совету Кришны Драупади, призывая отомстить за оскорбления, которые нанесли ей Кауравы после первой игры в кости; напрасно Бхимасена, горячо приветствовавший речи Кришны, осыпал старшего брата упреками за бездействие, напоминая ему о воинском долге кшатрия. Юдхиштхира стоял на своем. «Не забывайте о том, – сказал он Кришне и Бхимасене, – что, если мы начнем войну, на стороне Дурьодханы выступят могучие и непобедимые витязи: Бхишма, Дрона, Крипа, Карна и другие; нам не справиться будет с ними, и мы потеряем всякую надежду на возвращение царства. Лучше нам следовать стезею мира».
Кришна вернулся в Двараку, а Пандавы отправились дальше на север, через дикие дебри и пустыни. Долго длилось их путешествие, и многие тяготы пришлось им вынести за это время. Однажды на глухой лесной тропе Драупади, изнуренная и страдающая от голода и жажды, опустилась на землю и отказалась идти дальше. Меж тем на лес надвигалась буря, и нигде поблизости не видно было следов человеческого жилья, где могли бы укрыться путники. Тогда Бхимасена вспомнил о сыне своем, лесном великане Гхатоткаче, рожденном людоедкой Хидимбой, который обитал в этих краях. И едва он подумал о нем, Гхатоткача появился из-за деревьев; и, подойдя к обессилевшей Драупади, он бережно поднял ее с земли и посадил себе на спину; Гхатоткача кликнул – и вмиг появились еще пятеро могучих ракшасов устрашающего вида. Пандавы сели на них верхом, и они помчались по лесу с необыкновенной быстротой; Гхатоткача летел впереди, неся царевну панчалов. И прежде чем догнала их буря, они очутились далеко от того леса, на берегу Ганга, у отшельнической обители, расположенной под сенью огромного дерева бадари.
Здесь остановились они на несколько дней, а потом Пандавы, распрощавшись с Гхатоткачей и его друзьями-ракшасами, отправились дальше, в предгорья Гималаев. И много приключений случилось с ними по дороге, пришлось им сражаться неоднократно со злыми ракшасами и с якшами – горными духами, стерегущими сокровища бога богатства Куберы, и с другими демонами и чудовищами, но из всех испытаний выходили они благополучно, одерживая победы, хранимые мудрой осмотрительностью Юдхиштхиры, богатырской мощью Бхимасены, воинским искусством Арджуны и отвагой и удалью младших близнецов.
Достигнув божественной горы Кайласы, обители Шивы, Пандавы с Драупади провели там некоторое время, а потом опять вернулись в лес Камьяка, где провели они первые годы изгнания. Сюда пришла к ним весть о том, что великий воитель Карна предпринял поход в соседние страны и, как некогда Пандавы, над всеми царями одержал победы. И все покоренные им земли отдал во власть Дурьодхане. И снова посетил Пандавов в изгнании Кришна и снова убеждал их, что война с Кауравами неизбежна. «Уже сейчас нужно готовиться к войне, – говорил он Юдхиштхире, – уже сейчас нужно искать себе союзников». Но Юдхиштхира оставался тверд в своем решении и до истечения тринадцатилетнего срока изгнания отказывался и помыслить о нарушении мира.
Наступил двенадцатый год жизни Пандавов в лесах. Однажды все пятеро они ушли на охоту, и Драупади осталась одна в хижине, в которой они тогда поселились. Случилось так, что как раз в это время проезжал по лесу Камьяка Джаядратха, могучий царь Синда, со своею охотой. Некогда он был в числе царей, явившихся в столицу панчалов искать руки прекрасной дочери Драупади и потерпевших неудачу; и вот он опять увидел ее, но уже не среди роскоши царского двора, а на пороге убогой хижины, затерянной в глубине лесной чащи. Но она была все так же прекрасна, и былая страсть снова проснулась в сердце Джаядратхи. И он обратился к Драупади со словами любви; когда же добродетельная супруга Пандавов с негодованием его отвергла, царь, одолеваемый желанием, похитил ее силой и помчал на своей колеснице в свои владения, на далекий запад.
Пандавы, вернувшись в хижину и не найдя Драупади, пустились по следам похитителя. Они нагнали его вскоре в безлюдной лесной местности, и здесь произошел бой между Пандавами и Джаядратхой и сопровождавшим его отрядом. Бхимасена рассеял воинов Джаядратхи, Арджуна же в единоборстве легко одолел царя Синда и взял его в плен, освободив Драупади. «Убей его, Арджуна, – вскричал Бхимасена, – убей нечестивца, оскорбителя дома Пандавов! Если ты не сделаешь этого, я сделаю это сам». Но Арджуна не захотел убивать пленного, а Юдхиштхира остановил Бхимасену; Джаядратха был зятем царя Дхритараштры, мужем его единственной дочери Духшали, и свойственника Пандавы убивать не стали, а отпустили с миром.
Но сильно опечалились Пандавы, мысля о нанесенном оскорблении, и особенно Юдхиштхира, который почитал себя главным виновником всех бедствий, постигших братьев его и супругу. И все же не решался он выступить против Кауравов с оружием в руках; больше всего страшил его Карна, грозный воитель. Юдхиштхира знал, что никому из Пандавов, и даже Арджуне, не одолеть Карну в открытом бою.
Знал об этом и громовержец Индра, небесный отец Арджуны, продолжавший покровительствовать Пандавам даже после того, как сын его выступил против него на стороне бога огня при сожжении леса Кхандава. Зная также, что бой Карны с Арджуной неизбежен в грядущие дни, и тревожась за сына, Индра решил помочь ему. Карна был неуязвим в бою, ибо милостью отца своего, бога солнца, он родился с панцирем на теле, непробиваемым для любого оружия. Индра вознамерился лишить его этой защиты. Он обернулся странствующим отшельником и явился однажды к Карне, царю Анги, когда тот отдыхал после ратных подвигов, свершенных им ради возвышения Дурьодханы. Индра в облике смиренного брахмана обратился к царственному воину с просьбой о милости, и Карна ответствовал ему благосклонно: «Выбирай дар, о благочестивый странник, я обещаю исполнить любое твое желание». Тогда Индра попросил у него панцирь, облекавший с рождения его тело. И, не говоря ни слова, благородный Карна недрогнувшей рукою срезал тот панцирь со своего тела. Царь богов, пораженный праведным деянием властителя Анги, открылся ему, истекавшему кровью. И чтобы вознаградить его за потерю панциря, справедливый Индра даровал ему чудесное оружие – дротик, сражающий без промаха любого врага, человека, или бога, или демона. «Но помни, – сказал царь богов на прощание Карне, – только один раз можешь ты применить этот дротик в битве, потом он потеряет свою силу».
А Пандавов, доживавших свой двенадцатилетний срок в лесах, постигло между тем еще одно испытание.
Однажды они сидели все пятеро на лесной поляне у костра. Старый отшельник, сопровождавший братьев в их скитаниях, готовился совершить свое ежедневное жертвоприношение огню. Вдруг из чащи выскочил олень и кинулся прямо на отшельника. На бегу олень подхватил жертвенную мутовку, лежавшую у костра, и скрылся за деревьями. Старец в отчаянии стал умолять Пандавов поймать оленя и вернуть похищенную мутовку.
Братья схватили свои луки и дротики и пустились в погоню. Они уже настигли оленя, но внезапно он пропал из виду у них на глазах, и Пандавы остановились как вкопанные, удивляясь его непонятному исчезновению. Разочарованные и огорченные, они уселись в тени старого баньяна, изнемогая от усталости и жажды. Юдхиштхира велел Накуле взобраться на дерево и посмотреть, нет ли в окрестностях реки или озера, где можно было бы взять воду для питья.
Накула залез на дерево, огляделся и увидел невдалеке красивое озеро со стаями журавлей на берегах. Спустившись, он пошел туда за водой для себя и братьев.
Подойдя к воде, Накула хотел было уже напиться, как вдруг услышал голос, раздававшийся откуда-то сверху, хотя никого нигде пе было видно: «Не торопись, дитя. Это прекрасное озеро принадлежит мне. Ответь сначала на мой вопрос, а затем пей вволю и возьми воды для своих братьев». Но измученный жаждой Накула не послушался. Он напился воды из озера – и тут же упал мертвый.
Братья устали ждать Накулу, и Юдхиштхира послал Сахадеву поторопить его. Сахадева пришел к озеру и увидел лежавшего на берегу мертвого брата.
Подавленный горем, умирая от жажды, Сахадева наклонился к воде, чтобы напиться, и услышал раздавшийся с небес голос: «Не торопись, дитя. Это озеро принадлежит мне. Ответь сначала на мой вопрос, а тогда уже пей и бери воды, сколько унесешь». Но Сахадева очень хотел пить, он не внял этим словам, утолил жажду и тотчас же упал мертвый рядом с братом.
Время шло, а близнецы все не возвращались с озера.
Послал тогда Юдхиштхира за братьями и водою Арджуну. Пришел Арджуна на берег озера и увидел там своих братьев мертвыми. В горе и гневе схватил он свой лук и, осматриваясь, стал искать убийцу, но никого не заметил; даже следов ничьих не было на берегу. Арджуна шагнул к воде и вдруг услышал слова: «Остановись! Ты не можешь напиться без моего позволения. Ответь сначала на мой вопрос, а уж тогда пей сколько хочешь». Арджуна ответил: «Ты появись передо мной, тогда запрещай. Появись, и я разнесу тебя стрелами на куски, чтобы ты не смел в другой раз так говорить со мною». С этими словами Арджуна зачерпнул воды, выпил и тотчас же упал мертвый рядом с братьями.
«Уж не случилось ли чего-нибудь с братьями», – подумал Юдхиштхира и сказал Бхимасене: «Ступай приведи их». Бхимасена пошел за братьями и нашел их, лежащих мертвыми на берегу озера.
В отчаянии он стал искать виновников убийства. «Это, должно быть, дело рук каких-нибудь ракшасов или демонов», – так подумал Бхимасена; но вокруг никого не было. Он подошел к воде, чтобы напиться, и услышал голос: «Не торопись, дитя. Это мое озеро. Ответь сначала на вопрос, потом пей». Но Бхимасена не стал ждать, выпил воды и пал замертво на землю.
Не дождавшись Бхимасены, Юдхиштхира отправился сам на поиски братьев. Он подошел к озеру и поразился его красоте и красоте его окрестностей. Но когда он увидел своих братьев, лежащих мертвыми друг около друга, он сам чуть не умер от горя. Вся его жизнь была в них, все надежды. «Как это случилось, кто виновник их гибели? – горестно размышлял Юдхиштхира. – Кто мог одолеть их? Уж не Дурьодхана ли подослал сюда своих убийц? Но нет, кругом не видно ни следов борьбы, ни крови, и на лицах убитых я не вижу пятен от заклинания». Вдруг с небес раздался все тот же таинственный голос: «Это я направил твоих братьев на путь в царство бога Ямы. Не трогай воду, озеро принадлежит мне. Ответь на мой вопрос, а потом и бери воды сколько хочешь». – «Кто ты: бог или демон? – спросил устрашенный Юдхиштхира. – Зачем ты умертвил моих братьев?» Не успел он произнести эти слова, как увидел перед собой исполина ростом с высокую пальму, с ослепительным, как солнце, лицом и оцепеняющим взором. Он сказал Юдхиштхире: «Твои братья не послушались моего запрета и своею волей взяли воду из озера. За это они убиты мною. Ответь на три моих вопроса, и ты будешь жить». – «Спрашивай», – сказал Юдхиштхира.
Исполин спросил: «Кто заставляет подниматься Солнце? Кто сопровождает его в пути на небо? На чем зиждется Солнце?» И ответил Юдхиштхира: «Великий бог Брахма заставляет Солнце подниматься над землею. Дхарма, бог закона, принуждает его опускаться. Боги сопровождают в пути на небо. Зиждется же Солнце на Истине».
Тогда исполин сказал ему: «О царь, ты верно ответил на мои вопросы. Теперь выбери, кого из братьев ты хотел бы видеть живым, но выбери только одного». Юдхиштхира подумал и сказал: «Пусть встанет живым Накула». Исполин удивился: «Почему Накула? Почему не Бхимасена, не Арджуна? Ведь Накула тебе сводный брат, почему же ты предпочел его родным?» Юдхиштхира ответил: «У Кунти в живых остался только один сын – это я. Пусть же и у Мадри останется в живых хотя бы один сын. Так будет справедливо». И, довольный благородством и справедливостью Юдхиштхиры, исполин решил: «Пусть все братья встанут живыми».
И как только он это произнес, все четверо восстали от смертного сна. И тогда исполин сказал: «Узнай, Юдхиштхира, что я – Дхарма, бог закона и справедливости. Это я обратился в оленя и завлек тебя к озеру, чтобы испытать твою преданность мне. Я хочу наградить тебя, выбери себе дар». Юдхиштхира сказал: «Сделай так, о всемогущий Дхарма, чтобы никто не узнал нас в оставшийся нам тринадцатый год изгнания, где бы мы его ни провели». – «Я исполню твое желание, – ответил Дхарма. – Вы проведете этот год при дворе Вираты, царя матсьев, и никто вас не узнает. Вы сможете принять любой облик по желанию». Сказав так, Дхарма исчез. Пандавы же, дивясь происшедшему с ними, вернулись в свою обитель здоровые и невредимые.
ПАНДАВЫ ПРИ ДВОРЕ ЦАРЯ ВИРАТЫ
Когда прошли двенадцать лет изгнания, Пандавы покинули леса и отправились в страну матсьев, где правил могущественный царь Вирата. В пути они расстались с сопровождавшими их брахманами; семьи свои, слуг и колесницы они отправили в страну панчалов к царю Друпаде. Невдалеке от столицы матсьев, в глухом лесу Пандавы закопали в землю свое оружие и, запомнив место, отправились в город.
Первым явился во дворец Вираты Юдхиштхира. Переодетый брахманом, он держал в руках золотые с эмалью кости. «Привет тебе, о царь, – сказал Юдхиштхира. – Я брахман Канка, знаток игры в кости. Возьми меня к себе на службу, и я буду развлекать тебя в часы досуга». Красота и вежливость Юдхиштхиры понравились Вирате, и он обласкал его и назначил своим советником.
Вслед за Юдхиштхирой пришел во дворец Бхимасена, держа в руках черпак и ложку. Глядя на его могучий стан и гордую осанку, никто не мог поверить, что он не герой и не воин, а повар. Но когда Бхимасена назвался Валлавой, бывшим поваром царя Юдхиштхиры, Вирата обрадовался и, проверив его искусство, поручил ему ведать царской кухней.
Так один за другим под видом скромных и незаметных людей все Пандавы и Драупади нашли себе место при дворе Вираты. Арджуна, принявший имя Бриханналы, был приставлен к дочери царя как учитель музыки и танцев. Накула стал конюшим Вираты, а Сахадева взялся пасти царские стада. Драупади же приглянулась царице Судешане, жене Вираты, и та взяла ее к себе служанкой в женские покои.
