Текст книги "Птичка-пуночка. Чукотские и эскимосские народные сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

ВОТ ТАК ЯРАНГА! Чукотская сказка

Запись Тынэтэгина. Пересказ А. Грибовой*

Ходил-бродил горный баранчик: на сопку поднимется, в долину спустится. Вдруг видит – что-то в кедраче стоит. Выше куста, ниже дерева, шкурой покрытое. «Может, поселился кто, свою ярангу поставил?» – подумал баранчик. А яранга – зашевелилась, в его сторону двинулась.

– Э-э-э, так ведь это бурый медведь в кедрач забрёл, за орехами, – догадался баранчик.

А медведь всё ближе. Уже слышно – орешками пощёлкивает, губами причмокивает. Баранчик шмыгнул в кусты, там спрятался. А медведь к тем кустам лапу тянет – ищет, чем бы ещё ему полакомиться. Что тут баранчику делать? Спасаться надо. Он как крикнет:

– Ха-ха-ха-ха! Яранга! Яранга!

Медведь так и подскочил от неожиданности:

– Где? Где яранга?

А баранчик снова:

– Эй, яранга с ногами!

Всполошился медведь, сам себя не помня, кричит:

– Ой-ой-ой! Яранга! С ногами! Яранга с ножищами!

Озирается медведь, не поймёт, кто с ним разговаривает. У кустов спрашивает:

– Где яранга? Где ноги-ножищи?

Баранчик из кустов отвечает:

– Вот она идёт! Ножищами топает!

Медведь глянул вниз, свои ноги увидел, со страху не разобрал чьи – и пустился наутёк.

– Ой-ой-ой! – кричит. – Ноги-ножищи на меня идут!

Вылез из кустов горный баранчик, смеётся:

– Ну и пугливая попалась яранга! Однако, голос громкий. И сила немалая. Уйду-ка я отсюда подобру-поздорову. Вдруг вернётся! – И ушёл в другую от медведя сторону.

ЕВРАЖКА И ВОРОН. Эскимосская сказка

Запись Г. Меновщикова. Пересказ А. Грибовой*

О-о-о-о, много знал ворон, много умел! Однако и такое с ним иногда бывало. Слушайте…

На берегу реки жила евражка. Выбежала она из своей яранги водички попить. Только она ушла, налетел ворон. Большим камнем завалил вход в её ярангу. На камень уселся, евражку поджидает.

Вернулась евражка, просит ворона:

– Пропусти меня.

– Нет, не пропущу, – отвечает ворон, – а съем тебя.

Испугалась евражка, но виду не подаёт.

– Погоди меня есть, – говорит, – слыхала я, что уж очень вы, вороны, хорошо танцуете. А видеть ни разу не довелось. Станцуй! Я посмотрю, а после ешь меня!

Не признался ворон, что танцевать не мастер. Согласился. С камня слез, поправил торбаса и принялся танцевать. Голову вперёд вытянул, растопырил крылья, на одном месте топчется.

– Разве так вороны танцуют? – удивилась евражка. – И смотреть-то не на что!

– А то как? – спрашивает ворон.

– А вот как, – ответила евражка и запела:

 
Вороны танцуют —
Глаза закрывают.
А-яни-я! Яни-яни-я!
Вороны танцуют —
Прыгают до неба!
А-яни-я! Яни-яни-я!
 

Ворон глаза зажмурил. Запрыгал – выше, выше, ещё выше! Ногой вправо, другой – влево! Распрыгался и невзначай камень столкнул. Откатился камень от входа. Евражка – шмыг в ярангу. Спохватился ворон, да поздно. Всё же успел цапнуть её за хвост, ободрал с кончика хвоста шкурку. Видит – больше поживиться ему нечем, взял шкурку, ушёл к себе.

А евражка говорит своей дочке:

– Беги к ворону. Попроси, чтобы шкурку с моего хвоста вернул. А то другие евражки пойдут гулять, станут хвостами помахивать. Чем же я махать буду?

Побежала дочка-евражка к ворону.

– Кун! Кун! – зовёт.

– Кар-р! Кар-р! – ворон откликается.

– Мать послала к тебе. Просит шкурку с её хвоста вернуть. Пойдут евражки гулять, станут хвостами помахивать. Чем же она махать будет?

– Скажи ей, пусть сама придёт! – ответил ворон.

Вернулась дочка-евражка домой, говорит своей матери:

– Ворон велел тебе самой прийти!

– Нет, не пойду к ворону, – отвечает евражка. – Лучше найди мне длинный гладкий камушек.

Побежала дочка-евражка к реке, нашла на берегу длинный гладкий камушек. Евражка взяла его, разрисовала, покрасила. Получилась рыбка с глазами и хвостиком. Снова дочку посылает.

– Ещё раз сходи к ворону, скажи ему – пусть вернёт шкурку с моего хвоста, я ему взамен рыбу дам, – и показывает раскрашенный камушек.

Опять побежала дочка-евражка к ворону.

– Кун! Кун! – зовёт.

– Кар-р! Кар-р! – ворон откликается.

– Мать послала к тебе. Хочет меняться: ты ей шкурку с хвоста верни, она тебе рыбку даст, – и протягивает ему раскрашенный камушек.

– Ха-ха-ха-ха! Кар-р! Кар-р! – засмеялся ворон, закаркал. – Давно бы так!

Бросил шкурку ворон, схватил камушек – и разглядывать не стал – сразу в рот сунул. Надкусил – да как закричит:

– Ой, зуб мой, зуб мой, зуб мой! – поломал себе ворон зуб. Так ведь без зуба и остался.

А евражка приладила шкурку, вышла погулять. Увидела ворона – посмеивается, хвостиком помахивает.

БЫЧОК И ЛИСИЧКА. Эскимосская сказка

Запись и перевод Г. Меновщикова

Шла однажды маленькая лисичка по берегу озера, а в это время рыбка-бычок из воды высунулась. Увидела лисичка бычка и запела:

 
Быче-быче-бычок
Толстопузый!
Быче-быче-бычок
Большеротый!
 

А бычок ей в ответ:

 
Глаза твои круглые,
Волосы твои косматые!
 

Заплакала маленькая лисичка и домой побежала.

Мать спрашивает:

– Чего ты плачешь?

– Как же мне не плакать? – отвечает лисичка. – Бычок сказал мне, что глаза у меня круглые, волосы косматые.

А мать говорит:

– Ты, наверное, сама первая ему что-нибудь сказала.

– Я ему только всего и сказала: большеротый, толстопузый… – начала было рассказывать лисичка, да и замолчала.

ВОРОН и ВОЛК. Чукотская сказка

Запись П. Скорика. Пересказ А. Грибовой*

Говорят-рассказывают, что ворон однажды с ледяной горы катался. Вот вниз ворон катится, от удовольствия вскрикивает:

– Эх, хорошо! Небо так и мелькает!

До самого обрыва скатится, у края подпрыгнет, взлетит и снова наверх, на гору, опять вихрем катится, от удовольствия вскрикивает:

– Эх, хорошо! Небо так и мелькает!

Увидел это волк и говорит:

– Братишка! Дай-ка и я прокачусь!

Ворон его отговаривает:

– Нет, не надо, нельзя тебе. Ты летать не умеешь, ещё в воду свалишься!

– Да не свалюсь, у меня ноги длинные. Братишка! Ну дай хоть разок прокачусь! – просит волк.

Наконец ворон согласился:

– Ну ладно! Только ведь в воду свалишься!

Покатился волк с горы, катится, от удовольствия вскрикивает:

– Эх, хорошо! Небо так и мелькает!

А как до обрыва скатился, хотел было ногами упереться, да не успел, промахнулся и плюхнулся в воду.

– Братишка! Вытащи меня! – кричит волк.

А ворон ему:

– Нет, не вытащу! Говорил тебе, что в воду свалишься! Теперь сам вылезай!

А волк опять:

– Братишка! Братишка! Вытащи меня! Хороший табун мышей тебе пригоню!

А ворон и на этот раз отвечает:

– Не вытащу! Сам вылезай!

– Братишка! Братишка! Вытащи меня! Хороший табун евражек тебе подарю!

А ворон всё своё:

– Не вытащу!

Снова волк просит ворона:

– Братишка! Братишка! Вытащи меня! Ну хочешь, кашу с воткнутой ложкой дам?

Ворон как услыхал про кашу, даже задрожал от радости: так захотелось ему каши поесть.

– Ой, да что же ты раньше мне не сказал? Зря ведь мёрз в холодной воде!

Вытащил ворон волка. Выжал воду с его шерсти. А волк и говорит:

– А каши-то у меня нет. Здорово я тебя обманул!

Рассердился ворон:

– Ах, так! – говорит. – Ни за что тебе больше не поверю!

Помолчал, помолчал волк, потом и спрашивает:

– Я сейчас иду туда, где темнеет. А ты куда?

А ворон и смотреть на него не хочет, отвечает:

– Ну, а я сейчас иду туда, где светлеет.

И разошлись, затаив друг на друга обиду, каждый в свою сторону.

МЫШЬ-ХВАСТУНИШКА. Эскимосская сказка

Рассказал Кивагмэ. Запись и перевод К. Сергеевой

Мышка Вувыльту мала, а хвастлива. Увидела она утку и давай хвалиться:

– Вот я какая – ходить умею, бегать могу, норки рою, запасы на зиму заготовляю! А ты только и знаешь – либо плаваешь, либо летаешь!

– Всё это верно, – сказала сидевшая поблизости евражка, – да только ходишь ты медленно, бегаешь недалеко, норки роешь неглубокие, а запасов и самой еле-еле хватает на зиму. Выходит, что делать ты умеешь четыре дела, да ни одного по-настоящему хорошо.

Молчит хвастунишка. Нечего ответить.

ХОЧУ КОЧЕВАТЬ – НЕ ХОЧУ КОЧЕВАТЬ. Чукотская сказка

Пересказ Н. Гессе и 3. Задунайской

Решили как-то медведи с ягодных на грибные места перекочевать. Решили и пошли. Большие медведи впереди идут, за ними те, что поменьше – медвежата.

Долго шли. Попадётся ручей – вброд переберутся, попадётся река – переплывут, попадётся на пути сопка – перевалят.

Позади всех плёлся самый маленький медвежонок. Устал он, еле ноги переставляет. Начал тихонько скулить – мать не слышит. Заскулил погромче – мать не останавливается. Впереди идёт – вперёд смотрит. Попробовал медвежонок догнать её – сил не хватает, лапы болят. А тут ещё на беду увидел он спелую морошку. Остановился полакомиться. Ел, ел вкусные ягоды, пока не наелся. Поднял морду, посмотрел – никого нет. Ни близко, ни далеко ни одного медведя не видно. Верно, за высокой сопкой скрылись.

Жутко стало медвежонку одному в тундре. Сел он на задние лапы и заревел. Кто-то откликнулся, да так страшно: «Ква-ква! Ква-ква!»

Кинулся медвежонок с перепугу бежать. Бежал, бежал, о камень лапу зашиб. В густом кустарнике бока ободрал. А потом в речку с откоса скатился, вымок, еле выбрался.

Тут темнеть стало. Заснул медвежонок среди кочек. Утром проснулся – кто-то около него сидит. Уши длинные, хвост короткий, и нос шевелится. Смешно медвежонку.

– Ты кто? – спрашивает он.

– Я заяц. А ты как сюда попал?

– Большие медведи ушли. Меня, медвежонка, бросили.

Пожалел заяц медвежонка, повёл к себе в ярангу. Зажили они вместе, подружились, друг без друга ни шагу. Заяц ветки грызёт, медвежонок ягоды ест. Заяц твёрдой лапкой из шкуры медвежонка пыль выколачивает, медвежонок когтями заячий мех причёсывает. Хорошо, лучше не надо.

Как-то побежал заяц к реке воды напиться. Видит – на берегу медведица стоит, лапой на отмели рыбу ловит.

Хотел было заяц задать стрекача, а потом подумал: «Что она мне сделает? Удрать я всегда успею».

И крикнул медведице:

– Эй, лохматая, все медведи из наших краёв откочевали. Ты что тут делаешь?

– Ищу своего маленького сына. Хватилась я его, когда на грибное место пришли. Все медвежата тут, а моего сынка нет. Видно, заблудился в сопках.

– Так это, верно, мой дружок. Идём, покажу. Узнаешь – твой, не признаешь – пусть со мной живёт.

Только стали подходить к зайцевой яранге, медвежонок мать завидел. Обрадовался, побежал ей навстречу. Мать-медведица ещё больше обрадовалась, сыночка с ног до головы облизала.

– Хорошо, сынок, что нашёлся! Идём со мной.

Медвежонок и пошёл с ней. Отошли они ни много ни мало – оглянулся медвежонок. Видит – заяц у своей яранги сидит на задних лапках и горько плачет. Тут и медвежонок заскулил:

– Вернёмся! Не хочу перекочёвывать!

Медведица его уговаривает:

– Идём, идём, сынок! Там места хорошие, грибные. Сам увидишь.

Привела медведица сына в лес. А он плачет, всё ему не так. Мать его угощает – он не ест. Мать с ним играет – он плачет:

– Не нравится мне здесь! В лесу темно, в тундре светло. Грибы тут горькие, там ягоды сладкие. Хочу перекочёвывать! Вернёмся в тундру.

Измучилась совсем медведица.

– Хорошо, – говорит, – ночь переночуем, завтра в тундру пойдём.

Легли спать. Медвежонок с боку на бок ворочается, во сне всхлипывает.

На самой ранней зорьке слышит – кто-то стук-стук пятками о землю, прыг-прыг около яранги. Выскочил медвежонок, а это прыгает его дружок, зайчишка длинноухий!

Стали они играть, за деревьями прятаться, вперегонки бегать.

Тут медведица проснулась. Принялась в путь собираться.

– Ты куда, мама? – спрашивает её медвежонок.

– Как куда? В тундру. Ты же хотел перекочёвывать. Не нравится тебе здесь.

– Нет, нравится, – говорит медвежонок, – здесь места хорошие, грибные. Не хочу перекочёвывать!

Так и остались жить в лесу – мать-медведица, сын-медвежонок да его дружок – заяц.

ПРОПАВШАЯ ПЕСЕНКА. Эскимосская сказка

Пересказ Н. Гессе и 3. Задунайской

Пришла весна. Из тёплых краёв прилетели на скалы у Берингова пролива две пуночки. Свили себе гнездо на высоком утёсе у самого моря.

Пуночка-мать снесла яйцо и принялась его насиживать. С места слететь боялась, чтобы яйцо холодным ветром не обдуло. От дождя его собой прикрывала, недоедала, недосыпала.

Наконец вылупился из яйца сынок. Да такой удачный, такой пригожий. Ни у кого на всём побережье не нашлось бы птенца красивее. Одно плохо – криклив очень.

Тут уж и вправду родителям некогда было ни попить, ни поесть, ни поспать. Если отец на добычу улетает, мать баюкает сыночка. Если мать отлучится, отец над ним хлопочет.

Вот однажды сидела пуночка-мать на краю гнезда и пела сыну песенку:

 
Чьи-чьи это маленькие лапки?
Чьи-чьи это маленькие крылышки?
Чья-чья это маленькая головка?
Чьи-чьи это миленькие глазки?
Чьи-чьи-чьи-чьи?
 

Летел мимо ворон, услыхал песенку, сел неподалёку и стал слушать. Слушал, слушал и заслушался. Так понравилась ему эта песенка, сказать невозможно. Принялся он просить пуночку:

– Подари мне песенку! Отдай песенку!

– Что ты! – говорит пуночка. – Не могу отдать. Одна она у нас. Нет другой песенки.

– Я тебя очень прошу, – уговаривает ворон. – Я теперь без этой песенки жить не могу.

– А мой сынок без песенки заснуть не может. И не проси, не отдам!

Рассердился ворон:

– Добром не отдашь, силой заберу!

Налетел на пуночку, вырвал у неё песенку и улетел.

Тут пуночка-сынок раскричался, расплакался. И пуночка-мать заплакала.

Вернулся пуночка-отец с охоты. Видит-слышит – сынок кричит, жена над ним слёзы льёт.

– Что с вами? – спрашивает. – Какая беда случилась?

– Страшная беда, – отвечает мать-пуночка. – Налетел ворон, унёс нашу песенку. Теперь ни за что не заснёт сынок, весь исплачется! Как жить будем?

Разгневался пуночка-отец, глазами засверкал, ногой топнул.

– Дайте мне охотничьи рукавицы, мой боевой лук, мои меткие стрелы! Полечу искать обидчика, из горла у него песенку вырву!

Летал он, летал, много птиц видал, да всё не вороны… То куропатка меж камней бегает, то ржанка посвистывает. Наконец увидел на утёсах целую стаю воронов. Сел невдалеке, наложил стрелу на лук, натянул тетиву, ждёт. Кто его песенку запоёт – тому и стрела.

Однако вороны своими делами занимаются. Старики на солнышке греются, старухи судачат. Молодёжь игры играет… И никто песен не поёт – ни пуночкиных, ни своих. Разок, другой каркнут, да разве это песня!

Полетел пуночка-отец дальше. Летал, кружил, видит – сидит ворон на дереве, один сидит в ветвях. Клюв вверх задрал, глаза закрыл, качается из стороны в сторону и поёт-заливается:

 
Чьи это маленькие лапки?
Чьи это маленькие крылышки?
Чья это маленькая головка?
Чьи это миленькие глазки?
 

Пропоёт и снова начинает:

 
Чьи это маленькие лапки?
Чьи это маленькие крылышки?
 

– Вот он, злодей! Вот он, похититель лучшей в мире песенки! – сказал пуночка-отец.

Сел на ветку того же дерева, натянул тетиву, пустил стрелу в ворона. Скользнула стрела по твёрдым маховым перьям и на землю упала. Ворон даже не заметил, глаз не открыл. Поёт-заливается.

Тогда пуночка-отец выхватил сколько было в колчане стрел, заложил их между пальцами и начал пускать в разбойника. Сразу по четыре стрелы.

А ворон всё поёт:

 
Ой, чьи это маленькие лапки?
Ох, чьи это маленькие крылышки?
Ой-ой, что-то мне попало в бок!
 
 
Ох, чья это маленькая головка?
Ой, что-то меня колет!
Ох, чьи это миленькие глазки?
Ой-ох! Ох-ой! Не могу больше! Кар-кар-р!
 

И выпустил песенку из клюва.

А пуночка-отец схватил её и полетел скорее к своему гнезду.

Подлетает, слышит – сынок кричит, жена плачет.

– Не кричите, не плачьте, – говорит им пуночка-отец. – Я нашу песенку у злого ворона отнял. Вот она!

Обрадовалась пуночка-мать, запела песенку. Утих сынок, заснул.

С тех пор пуночки, едва завидят, что ворон мимо летит, замолкают. Боятся даже клюв раскрыть. Вот песенка и сохранилась. И сейчас все пуночки её поют своим крикливым детям.

КАК ЕВРАЖКА И МЕДВЕДЬ НОРАМИ МЕНЯЛИСЬ. Чукотская сказка

Пересказ Г. Меновщикова

Однажды бурый медведь стоял на холме, а евражка в это время пила воду у реки. Увидела евражка медведя и позвала его:

– Эй, медведь, иди-ка сюда!

Подошёл медведь к евражке, а она ему и говорит:

– У меня к тебе дело большое есть!

Удивился медведь:

– Какое же дело у тебя ко мне?

– Да вот задумала я с тобой жилищем поменяться.

– Ладно, – согласился медведь, – давай меняться. А где оно, твоё жилище?

– Вон там, на холме. А где твоё жилище?

– Вон там, на сопке.

Обрадовалась евражка:

– Пойду-ка я теперь в твоё жилище. А ты моё бери!

Пошёл медведь к норе евражки, евражка – в медвежью берлогу.

Пришла к берлоге евражка, осмотрела её со всех сторон и запрыгала от радости:

– Ах, какое жильё я нашла! Ах, как хорошо я теперь жить буду!

А медведь пришёл к норе евражки и только нос туда засунул.

Пыхтел, пыхтел – так и не смог залезть в её норку.

Пришёл медведь к евражке. А она его и спрашивает:

– Зачем ты пришёл ко мне?

– Не смог я залезть в твоё жильё.

Рассердилась евражка:

– Не может этого быть! Ведь я-то влезла в твоё жильё!

– Ну, а я даже нос не смог просунуть в твою норку!

– Давай-ка померяем твой нос с моим!

Разлеглась евражка на носу у медведя и говорит:

– Вот так диво: неужели же я такая маленькая, даже меньше твоего носа! Нет, не придётся нам домами меняться. Как же ты жить бы стал в моей норке? Прощай, дедушка, пойду-ка я домой!

Так и стали они жить по-прежнему, каждый в своём жилье.

ОЛЕНЬ И МОРСКОЙ БЫЧОК. Чукотская сказка

Запись П. Скорика. Пересказ А. Грибовой*

Шёл олень по морскому берегу. Вдруг из воды высунулась рыбка – морской бычок. Увидел оленя бычок и смеётся:

– Ну, оленище! Ну, страшилище! Ноги идут, толстое пузо несут! Потеха!

Обиделся олень на такие слова, поддел рогами бычка и выбросил его на берег. Бычок туда, бычок сюда, а всё ни с места.

– Ой-ой-ой! – кричит. – Пропадаю! Засыхаю!

Ладно, пожалел его олень, сбросил бычка в воду, а сам хотел было идти дальше, да не успел и шага шагнуть, как слышит – бычок снова за своё принялся, снова над ним насмехается.

– Эй, оленище! – кричит бычок. – Эй, нескладный! Посмотри на себя: хвоста нет, на голове рёбра растут! Обхохочешься!

– Ах так, ты опять дразнишься! – рассердился олень и поддел морского бычка рогами, выбросил его на берег.

– Ой-ой-ой! – закричал тут бычок. – Рот мой сохнет! Хвост мой сохнет! Кинь меня в воду! Кинь скорее! Пропадаю!

Опять пожалел его олень, столкнул рогами в воду.

Только ведь не угомонился бычок. Окунулся разок, вынырнул и ещё пуще дразнится:

– Эй, страшилище! Ноги-то, как иглы, тонкие. А голова – глупая. Потому на ней какие-то кусты и выросли!

Терпел-терпел олень, да лопнуло у него терпенье – осердился олень, выхватил бычка из воды рогами, бросил на берег и убежал далеко в тундру. Вот и всё.

НАДОГОНЯЛСЯ. Эскимосская сказка

Рассказал Кивагмэ. Запись и перевод К. Сергеевой

Однажды летом молодая лягушка увидела журавля. Тот стоял на одной ноге, дремал.

«Какая длинноногая птица, – подумала лягушка, – я такую впервые в жизни вижу».

Лягушку звали Вамынгу. Она была очень любопытна: вприпрыжку добралась до журавля, чтоб хорошенько его разглядеть. Тот дремал ни на кого и ни на что не обращая внимания.

– Тебе надоело стоять на двух ногах, или у тебя одна болит? – спросила Вамынгу. Очень ей захотелось узнать, зачем эта птица ногу в кулаке держит.

– Нет, ничего у меня не болит, – нехотя ответил журавль, – мне хочется дремать.

– А как тебя зовут? – не унималась Вамынгу.

– Сятыльгак.

– Ты на кого-нибудь сердишься?

– Нет, ни на кого не сержусь.

– Тогда давай поиграем, а то мне одной скучно.

– Нет, я уже наигрался.

– Тогда давай попрыгаем вместе.

– Нет, я уже напрыгался.

– Ну так давай в догонялки играть! Лови меня!

– Нет, я уже надогонялся.

– Кого же ты догонял? – спросила лягушка, озираясь по сторонам. – Никого вокруг не видно!

– Догонял я таких же болтунишек, как ты. Надогонялся так, что живот у меня полон. Отложим догонялки на завтра, – сказал он и снова задремал.

Хлопала, хлопала лягушка глазами, да так ничего и не поняла.

А ты понял?

КЕМ БЫТЬ? Эскимосская сказка

Рассказал Кивагмэ. Запись и перевод К. Сергеевой

Заупрямился однажды медвежонок Кайнехак, перестал слушаться родителей.

– Не буду я больше медведем! Хочу кем-нибудь другим стать.

Сказал так и убежал. Шёл-шёл, в тундре очутился. Хорошо там, цветов много, солнце греет. Возле норки евражка сидит, передние лапки свесила, на хвостик опирается, свистит, как песню поёт.

– И я хочу стоять столбиком, – говорит медвежонок, – и буду свистеть, как евражка.

Сел Кайнехак на холмик, передние лапки свесил, на хвост опёрся – совсем как евражка. И давай свистеть… Но получился громкий рёв. Испугалась евражка и убежала.

Досадно стало медвежонку. Побежал он дальше. Видит – олени пасутся. Подошёл к одному из них, спрашивает:

– Ты кто? Я ещё таких рогатых зверей не видывал.

– Я олень.

– Я тоже буду оленем.

– Ладно, мне будет веселей. Давай побежим! Кто быстрее?

Пока медвежонок ковылял на своих кривых лапках, оленя и след простыл.

– Не так уж интересно быть оленем, – пробормотал Кайнехак и пошёл дальше.

Недалеко от озера он увидел утку.

– Лучше я стану уткой: она и ходит не так быстро и летать умеет.

Стал медвежонок на задние лапы, замахал передними, как крыльями, прыгнул изо всех сил и… шмякнулся на землю.

– Давай я научу тебя, как надо летать, – предложила утка, – идём к берегу, там с обрыва легче начинать.

Стала утка на самом краю обрыва, расправила крылья и полетела над водой.

Прыгнул за ней Кайнехак – да как бултыхнётся в воду! С головой окунулся. Вынырнул, лапами по воде бьёт, отфыркивается, еле на сушу выбрался. Стоит мокрый медвежонок, отряхивается. Вода холодная, удовольствия мало, когда зуб на зуб не попадает!

Поплёлся он прочь, а тут как раз встретил отца с матерью и братишку. Идут они, мирно беседуют, на ягодное поле направляются.

– Нет, – решил Кайнехак, – лучше быть хорошим медведем, чем перед другими срамиться.