Текст книги "Скитский патерик"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Исполни до малейшей черты и потом других также научи исполнить открытую Сыном Божиим волю Отца Небесного, как Он Сам исполнил Его волю до малейшей черты

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное. Мф. 5, 17–20

Помни, что иначе нельзя приобрести Царствия Божия. Ибо слово Божие непреложно.

Дано нам много и взыскивается с нас много (см.: Лк. 12, 48): законникам ветхозаветным не был открыт, как нам, внутренний смысл закона, дух и сила его, и не были им сообщены, как нам, все Божественные силы к исполнению закона (см.: 2 Пет. 1, 3–4).

Авва Исидор, пресвитер, говорил: «Если желаешь спасения, делай все, что ведет ко спасению».

Некто спросил авву Антония: «Что мне делать, чтобы угодить Богу?». Старец отвечал: «Что бы ни делал ты, имей на это свидетельство в Священном Писании».

Авва Пист говорил: «Имеющий истинное ведение исполняет все Писание».

Авва Агафон говорил: «Не должно доводить себя до того, чтобы совесть обличала в каком-либо деле».

Брат спросил авву Пимена: «Как должно жить человеку?». Старец отвечал: «Посмотрим на Даниила: не нашлось на него иного обвинения, как только в служении Господу Богу его».

Авва Иоанн Колов говорил: «Каждый день, вставая утром, начинай соблюдать каждую добродетель и заповедь Божию».

Авва Пимен говорил: «Когда человек намерен строить дом, то собирает множество материалов и различного рода веществ, чтобы можно было ему поставить дом. Так и мы должны приобретать, хотя в некоторой степени, все добродетели».

Один брат спросил авву Пимена: «Может ли человек уповать на одно доброе дело?». Старец отвечал ему: «Авва Иоанн Колов говорил: “Я желаю, хоть в некоторой степени, иметь все добродетели”».

Авва Епифаний, епископ Кипрский, говорил: «Кающимся грешникам Бог прощает долг, как простил блуднице, разбойнику и мытарю, а от праведников требует и приращения. О сем сказал Он апостолам: аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное (Мф. 5, 20)».

Авва Моисей спросил авву Силуана: «Может ли человек каждый день начинать свои дела?». Старец отвечал: «Если он добрый делатель, то может и каждый час».

Авва Алоний говорил: «Человек, если захочет, от утра до вечера будет приходить в меру Божественную».

Авва Пимен говорил об авве Пиоре, что он каждый день начинал какую-либо добродетель.

Сказывали об авве Диоскоре, что, оканчивая одно дело, он принимался за другое.

Авва Матой говорил об авве Тифое, что нет человека, который бы мог упрекнуть авву Тифоя в чем-либо. Авва Тифой подобен чистому золоту, стоящему на весах.

Сказывали, что авва Агафон старался исполнять всякую заповедь. Когда он всходил на лодку, сам первый принимался за весло. Когда приходили к нему братия, то тотчас после молитвы своими руками предлагал им трапезу, ибо исполнен был любви Божией. Перед смертью своей он пробыл три дня с отверстыми, неподвижными очами. Братия толкнули его и спросили: «Авва Агафон, где ты?». Он отвечал им: «Стою пред судилищем Божиим». Братия сказали ему: «И ты, отец, боишься?». Он отвечал им: «Сколько мог, я трудился в исполнении заповедей Божиих, но я человек: как мне знать, угодны ли были дела мои Богу?». Братия еще сказали ему: «И ты не уверен, что дела твои были угодны Богу?». Старец отвечал: «Не имею дерзновения, пока не предстану Богу, ибо иное суд человеческий, а иное суд Божий». Когда же они еще хотели спросить его о чем-то, он сказал им: «Сделайте милость, не говорите больше со мной, мне не свободно»,– и тотчас скончался с радостью, ибо братия видели, что отходит он от сей жизни с таким же взором, с каким иной приветствует своих друзей и возлюбленных. Он строго бдел над собою во всяком случае и говаривал: «Без великой бдительности человек не успеет ни в одной добродетели».

Некто говорил авве Иоанну Персиянину: «Столько мы трудились ради Царствия Небесного, будем ли наследниками его?». Старец отвечал: «Верую, что буду наследником Горнего Иерусалима, написанного на Небесах, верен бо есть Обещавый (Евр. 10, 23). И почему мне не надеяться? Я был страннолюбив, как Авраам; кроток, как Моисей; свят, как Аарон; терпелив, как Иов; смирен, как Давид; жил в пустыне, как Иоанн; плакал, как Иеремия; был учителен, как Павел; верен, как Петр; мудр, как Соломон. И, как разбойник, верую, что Тот, Который по Своей благости даровал мне сии дары, дарует и Царствие».

Делай Божие дело не так, как нерадиво делают его другие.

Авва Даниил говорил: «Авва Арсений рассказывал нам будто об ином каком-то человеке – и вероятно, это был он сам – следующее: к одному старцу, когда он сидел в келии своей, был голос: “Иди! Покажу тебе дела человеческие”. Он встал и пошел. Голос привел его в одно место и показал ему эфиоплянина, который рубил дрова и, нарубив большое бремя, хотел нести оное, но не мог; вместо того чтобы убавить из бремени, он опять рубил дрова и подкладывал к бремени и это делал очень долго. Когда старец прошел немного далее, голос еще показал ему человека, который стоял у колодезя и, черпая из него воду, лил ее в пробитый сосуд, и вода вся опять уходила в колодезь. Потом сказал ему: “Пойди! Покажу тебе еще иное”. И видит старец храм и двух мужей, которые сидели на конях и держали бревно один против другого. Они хотели войти в двери, но не могли, потому что бревно было концами по сторонам дверей, а ни один из них не хотел смириться и стать позади другого, чтобы пронести бревно вдоль, и потому оба оставались за дверьми. “Это,– говорит голос,– те люди, которые как будто бы несут иго правды, но с гордостью, и не хотят смириться и идти путем смирения Христова, почему и остаются вне Царствия Божия. Рубящий же дрова означает человека, обремененного многими грехами, который вместо того, чтобы покаяться в них, прилагает к грехам своим новые беззакония. А черпающий воду изображает такого человека, который хотя делает добрые дела, но примешивает к ним и худые, а через то губит и добрые дела свои. И так всякому человеку надобно бдеть над своими делами, чтобы не напрасно трудиться”».

Авва Иоанн сказывал: «Одному из старцев в восхищении было такое видение: три монаха стояли на одном берегу моря, и с другого был к ним голос, говорящий: “Возьмите крылья огненные и летите ко мне”. Двое из них взяли и перелетели на другую сторону, а третий остался и горько плакал, и кричал. После и ему даны были крылья, только не огненные, а слабые и бессильные, так что он погружался в море, с трудом опять поднимался и после многой скорби достиг другого берега. Так и люди сего века, хотя и берут крылья, но берут крылья не огненные, а только слабые и бессильные».

Авва Исидор Пелусиот говорил: «Многие из людей стремятся к добродетели, но медлят идти путем, ведущим к ней. Другие же и не думают, что есть добродетель».

Авва Пимен говорил: «Люди совершенны только на словах, а делают очень мало».

Он же говорил: «Злоба людей скрывается за спиною их».

Брат пришел к авве Илии-молчальнику в монастырь при пещере аввы Саввы и говорит ему: «Дай мне наставление!». Старец отвечал брату: «Во дни отцов наших были три любимые добродетели сии: нестяжание, кротость и воздержание, а ныне преобладают любостяжание, обжорство и дерзость. Избирай, что хочешь».

Не гневайся на брата своего всуе

Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду. Мф. 5, 21–22

Не гневайся на брата своего из-за временного или из любви к земному. Только из святой любви или паче из ревности к славе Божией гневайся на брата.

Помни, что Господь подвергает суетный гнев на ближнего, даже и внутренний, Страшному Суду.

Авва Пимен сказал: «Бог дал израильтянам закон – воздерживаться от противоестественного, то есть от гнева, ярости, зависти, ненависти, клеветы на брата и прочего, что принадлежит ветхому человеку». Брат спросил авву Пимена: «Что значит гневаться на брата своего всуе?».– «Всуе гневаешься,– отвечал старец,– если гневаешься за всякую обиду, которой обижает тебя брат твой. Даже хотя бы брат выколол у тебя правый глаз или отсек тебе правую руку, и ты стал бы на него гневаться – ты гневался бы на него всуе. Тогда только гневайся на брата, когда он удаляет тебя от Бога».

Мать Синклитикия говорила: «Хорошо не гневаться; но если ты разгневан, то знай, что не к послаблению страсти твоей назначил меру дня сказавший: солнце да не зайдет в гневе вашем (Еф. 4, 26). А ты ожидаешь, пока пройдет все это время. Зачем ты ненавидишь оскорбившего тебя человека? Не он оскорбил тебя, а диавол; питай ненависть к болезни, а не к больному».

Авва Макарий говорил: «Если мы будем помнить о зле, какое сделали нам люди,– в нас ослабеет памятование о Боге; если же мы будем помнить о зле, наносимом демонами, будем безопасны от стрел их».

Авва Питирион, ученик аввы Антония, говорил: «Кто хочет изгонять демонов, тот прежде должен покорить себе страсти. Ибо кто преодолеет какую-либо страсть – тот выгоняет и беса ее. Например, демон приходит с гневом. Если ты укротил гнев, то и бес гнева выгнан. То же должно сказать и о каждой страсти».

Авва Макарий говорил: «Если ты, делая кому-либо выговор, приходишь в гнев, то удовлетворяешь своей страсти. Таким образом ты, не спасая других, погубишь себя».

Авва Агафон говорил: «Гневливый человек, хотя бы мертвого воскресил, не будет угоден пред Богом».

Спросили авву Исаию: «Что есть гнев?». Он отвечал: «Ссора, ложь и невежество».

Братия хвалили авве Антонию одного монаха. Когда монах сей пришел, Антоний захотел испытать его, перенесет ли он оскорбление, и увидев, что не переносит, сказал ему: «Ты похож на село, которое спереди красиво, а сзади разграблено разбойниками».

Однажды братия потерпели оскорбление на месте своего пребывания и, желая оставить сие место, пошли к авве Аммону, а старец в это время плыл куда-то по реке. Увидев, что они идут по берегу реки, он сказал корабельщикам: «Высадите меня на берег»,– и, подозвав братьев, сказал им: «Я Аммон, к которому вы идете». Утешив сердца их, он уговорил их воротиться на место, из которого вышли. Ибо случившееся с ними не вредило душе их, но было оскорбление человеческое.

Авва Павел и Тимофей, занимаясь в Скиту мастерством, терпели беспокойство от братии. Однажды Тимофей говорит своему брату: «Чего мы хотим от нашего искусства? Целый день нам нет покоя». Авва Павел сказал ему в ответ: «Довольно с нас и ночного безмолвия, если только ум наш будет бодрствовать».

Братия аввы Пимена сказали ему: «Пойдем отсюда. Здешние монастыри беспокоят нас, и мы губим души свои. Вот и дети своим плачем не дают нам безмолвствовать». Авва Пимен отвечал им: «Из-за гласов Ангельских хотите вы уйти отсюда!».

Авва Аммон говорил: «Четырнадцать лет провел я в Скиту и молился Богу днем и ночью о том, чтобы Он даровал мне силу победить гнев». (Пример постоянства в преодолении гнева.)

Авва Исидор рассказывал о себе: «Пошел я однажды на торжище продавать небольшие корзины. Приметив, что меня начинает одолевать гнев, я оставил корзины и убежал».

Авва Иоанн Колов сказывал: «Однажды шел я со своим плетением по скитской дороге и встретился с погонщиком верблюдов. Он своими словами довел меня до гнева, и я убежал, оставив свои корзины».

Во время собрания в Скиту отцы хотели испытать авву Моисея. С презрением к нему они говорили между собою: «Для чего этот эфиоп ходит в наше собрание?». Моисей, услышав это, молчал. Когда братия разошлись, отцы спросили его: «Ужели ты нимало не смутился, авва?». Он отвечал им: смятохся и не глаголах (Пс. 76, 5).

Авва Кассиан рассказывал: «Авва Иоанн, игумен великой Киновии, пришел к авве Паисию, который сорок лет провел в самой уединенной пустыне. Имея к нему великую любовь и по любви свободу говорить с ним, Иоанн спросил его: “Какой подвиг совершил ты во столько времени в таком уединении, не тревожимый никем?”. Авва Паисий отвечал: “С тех пор как я уединился, солнце никогда не видало меня за трапезой”.– “А меня не видало во гневе”,– сказал авва Иоанн».

Авва Исидор говорил: «Вот уже сорок лет, как я, хотя ощущаю греховные помыслы, но никогда не предавался ни пожеланиям, ни гневу».

Брат спросил авву Пимена: «Что мне делать? Меня искушает дух блуда и гнева». Старец отвечал: «Давид говорил о себе: “Льва я поражал и медведя умерщвлял (см.: 1 Цар. 17, 35)”,– а это может означать: я истребил гнев и блудный помысл сокрушал трудами».

Рассказывали об авве Агафоне следующее: «Пришли к нему некоторые, услышав о великой его рассудительности. Желая испытать, не рассердится ли он, спрашивают его: “Ты Агафон? Мы слышали о тебе, что ты блудник и гордец?”. Он отвечал: “Да, это правда”. Они опять спрашивают его: “Ты, Агафон, пустослов и клеветник?”. Он отвечал: “Я”. И еще говорят: “Ты, Агафон, еретик”. Он отвечал: “Нет, я не еретик”. Затем спросили его: “Скажи нам, почему ты на первые вопросы соглашался, а последнего не вынес?”. Он отвечал им: “Первые пороки я признаю за собой: ибо это признание полезно душе моей, а быть еретиком – значит быть в отлучении от Бога; но быть отлученным от Бога я не хочу”. Услышав сие, они удивились рассудительности его и отошли, получив назидание».

Однажды ученик аввы Силуана Захария, без согласия аввы, вышел из келии и, взяв с собой братию, разломал ограду сада и расширил его. Старец, узнавши об этом, взял свою милоть, вышел из келии и говорит: «Братия, помолитесь обо мне!». Братия, увидев его, пали к ногам его и говорили: «Скажи нам, отец, что с тобою сделалось?». Старец отвечал им: «Я не пойду в келию свою и не скину с себя милоти, пока не переставите ограды на прежнее место». Братия снова разломали ограду и поставили ее на прежнем месте. Тогда старец возвратился в келию свою.

Не злословь брата своего

Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет «безумный», подлежит геенне огненной. Мф. 5, 22

Ни лично, ни заочно не злословь ближнего, не обзывай его словами, сколько ни есть нескромными, непристойными или бесчинными.

Только из святой любви или паче из ревности к славе Божией можешь называть иных бессмысленными, как назвал святой апостол Павел галатов за то, что они дали себя обольстить пагубным учением иудеев.

Помни: злословящий ближнего, если только не заглушил в себе совести, в смущениях ее и сам чувствует живо заслуженную им будущую кару Божию.

Один брат спросил авву Иеракса: «Скажи мне слово, как спастись?». Старец отвечал ему: «Сиди в своей келии; если голоден – ешь, если жаждешь – пей; никого не злословь и спасешься».

Авва Иперехий говорил: «Лучше есть мясо и пить вино, нежели злословием снедать плоть брата своего».

Он же говорил: «Змий изгнал Еву из рая клеветой; посему злословящий ближнего подобен змию. Он губит душу того, кто слушает его; не спасает и своей».

Авва Метефий говорил: «Прежде, когда мы собирались друг к другу и рассуждали о пользе души своей, укрепляя друг друга, мы в стройных хорах восходили на небеса. А ныне, когда собираемся и злословим друг друга, нисходим в ад».

Авва Иперехий говорил: «Кто не удерживает языка своего во время гнева, тот не удержит и своих страстей».

Один брат спросил авву Исидора: «Почему демоны так сильно боятся тебя?».– «Потому,– отвечал старец,– что я стараюсь не допускать гнева до гортани моей».

Спросили авву Исаию: «Что есть злословие?». Он отвечал: «Неведение славы Божией и ненависть к ближнему».

Сперва, лично ли или заочно, примирись с оскорбленным тобой братом своим и потом приступай к Богу с чем-либо Ему благоугодным; примирись скорее, дабы смерть не постигла тебя непримирившимся

Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта. Мф. 5, 23–26

Помни, что иначе ты найдешь в Боге не Отца милосердного, а только Судию строгого, и когда умрешь (а смерть может неожиданно постигнуть тебя), будет уделом твоим вечная смерть. Судия Бог предаст тебя Своим Ангелам для ввержения тебя в темницу духовную, где ты лишишься света и блаженства.

Авва Ор говорил: «Если ты злословишь брата своего и совесть твоя мучит тебя, то пойди, поклонись ему и скажи: “Я злословил тебя”,– и уверь брата, что не будешь более оскорблять его. Злословие есть смерть души».

Авва Витимий спросил авву Пимена: «Если кто будет иметь на меня вражду, и я попрошу у него прощения, а он не простит меня – что мне тогда делать?».– «Возьми с собой двух братьев,– отвечал старец,– и проси у него прощения. Если опять не простит, возьми других пять; если и при сих не простит, возьми священника. А если и тогда не простит, молись спокойно Богу, да Сам Он вразумит его, а ты не заботься».

Авва Агафон говорил: «Я никогда не ложился спать, имея что-либо против другого, и сколько мог не допускал также, чтобы кто-либо отходил ко сну, имея что-нибудь против меня».

Авва Исаак говорил: «Никогда не вносил я в келию мою помысла против брата, который оскорбил меня; также старался не оставлять брата в келии его с помыслом против меня».

Не любодействуй и душой своей, не только телом

Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. Мф. 5, 27–30

Всяким хранением блюди от блуда не одно только тело свое, но и сердце. Если же соблазняет тебя глаз твой, то твердо решись не смотреть на лицо и предмет соблазняющие.

Авва Пимен говорил: «Как царский оруженосец всегда стоит пред царем в готовности, так и душа должна быть всегда готова против демона блуда».

Авва Матой рассказывал: «Пришел ко мне брат и говорил, что злословие хуже блуда. Я отвечал ему: “Жестоко слово твое”. Брат говорит мне: “А для тебя как кажется это дело?”. Я сказал ему: “Хотя злословие худо, но оно скоро врачуется. Часто злословящий раскаивается и говорит: худо говорил я. Но прелюбодеяние по естеству своему есть уже смерть”».

Авва Геронтий Петрский говорил: «Многие, искушаемые плотскими удовольствиями, не совокупляясь телесно, блудодействовали мыслью и, сохраняя девство тела, блудодействуют душой. Итак, хорошо, возлюбленные, исполнять слово Писания, и всяцем хранением блюди твое сердце (Притч. 4, 23)».

Мать Синклитикия говорила: «Мы, принявшие на себя такой обет, должны сохранять целомудрие совершеннейшее. И у мирян, по-видимому, есть целомудрие, но вместе есть и нецеломудрие; потому что они грешат всеми прочими чувствами: они и смотрят нескромно, и смеются бесчинно».

Некто спросил авву Кира о блудном помысле. Он отвечал: «Если у тебя нет помысла, то нет и упования. Если нет помыслов, то есть дело. Это значит: кто не борется с грехом в уме и не восстает против него, тот совершает его телом. Кто имеет дело, на того не нападают помыслы». При этом старец спросил брата: «Не имеешь ли ты привычки беседовать с женщиной?».– «Нет,– отвечал брат,– но мне приходят на мысль древние и новые живописцы. Памятники и изображения женщин возмущают меня». Старец сказал ему: «Мертвых не бойся, но бегай живых и чаще упражняйся в молитве».

Брат просил авву Матоя: «Дай мне наставление». Авва Матой между другими наставлениями сказал ему: «Не имей дружбы с отроком, не знайся с женщиной, не дружись с еретиком».

Один брат просил авву Даниила: «Дай мне одну какую-нибудь заповедь, и я буду соблюдать ее». Авва говорит ему: «Никогда не опускай руки своей в блюдо вместе с женщиной и не ешь с ней. Чрез это ты несколько убежишь от демона блуда».

Авва Феодор Фермейский говорил: «Не ложись спать там, где есть женщина».

Ученик аввы Сисоя говорил ему: «Отец! Ты уже состарился: пойдем наконец в селение».– «Пойдем туда,– сказал ему старец,– где нет женщины».– «Где ж нет женщины, кроме пустыни?» – отвечал ему ученик. «Веди ж меня в пустыню»,– сказал старец.

Некогда во время пребывания аввы Арсения в Канопе одна весьма богатая и богобоязненная девица, из сенаторского рода, пришла из Рима видеть его. Архиепископ Феофил принял ее. Она просила архиепископа убедить старца, чтобы он принял ее. Архиепископ пошел к авве Арсению и просил его, говоря: «Такая-то девица сенаторского рода желает видеть тебя». Но старец не согласился выйти к ней. Когда сказали об этом девице, она приказала запрягать ослов, говоря: «Я надеюсь на Бога, что увижу старца, ибо я пришла видеть не человека. Людей много у нас и в городе, но я пришла видеть пророка». Когда она достигла келии старца, случилось, по устроению Божию, быть ему вне келии. Увидев старца, девица пала к ногам его. Но он поднял ее с гневом и, смотря на нее, сказал: «Если хочешь видеть лицо мое, то вот, смотри!». Девица от стыда не взглянула на лицо его. Старец говорит ей: «Разве не слышала ты о делах моих? На них должно смотреть. Как ты решилась плыть так далеко? Разве не знаешь ты, что ты женщина, что тебе никогда не должно никуда выходить? Или ты для того пришла, чтобы по возвращении в Рим сказать другим женщинам: “Я видела Арсения”,– и море сделается путем женщин, идущих ко мне?». Девица отвечала: «Если Богу будет угодно, я не допущу ни одну женщину прийти сюда; но ты молись о мне и поминай меня всегда!». Старец в ответ сказал ей: «Буду молиться Господу, чтобы из сердца моего Он изгнал память о тебе». Услышав сие, она пошла в смущении и по возвращении в город от печали впала в горячку. О болезни ее сказали блаженному архиепископу Феофилу. Он пришел к ней и просил ее сказать, что с нею случилось. Девица отвечала: «Лучше бы никогда не приходить мне сюда! Я сказала старцу: “Помни обо мне”,– а он отвечал: “Буду молиться Богу, чтобы изгладилась из сердца моего память о тебе”,– и вот я умираю от печали». Архиепископ сказал ей: «Или не знаешь, что ты женщина и что чрез женщин враг воюет на святых? Потому так и отвечал тебе старец, а о душе твоей он будет всегда молиться». Таким образом, успокоилась девица в мыслях, и с радостью отправилась в отечество.

Авва Пимен говорил: «Если кто живет вместе с отроком и увлекается им к какой-нибудь страсти ветхого человека, но, несмотря на то, не удаляет его от себя, то он похож на господина, который владеет полем, пожираемым червями».

Авва Исаак, пресвитер из Келлий, говорил братиям: «Не приводите сюда детей! От них опустели в Скиту четыре церкви».

Авва Макарий говорил братиям о запустении Скита: «Когда увидите келию, построенную близ озера, то знайте, что близко запустение Скита. Когда же увидите деревья – оно у дверей; когда же увидите отроков – берите свои милоти и удаляйтесь».

Авва Евдемон рассказывал об авве Пафнутии, отце Скита: «Еще будучи юношей, приходил я к нему в Скит; но он не позволял мне там оставаться, говоря: “При себе никак не позволю жить в Скиту женскому лицу, дабы враг не напал”».

Авва Макарий говорил: «Не спи в келии брата, о котором идет худая молва».

Авва Пимен говорил: «Что касается до блуда и злоречия, то человеку совсем не должно говорить о сих помыслах и даже не думать о них в сердце своем. Ибо, если кто захочет внимательно рассуждать о них в сердце своем, не получит пользы; а будет иметь покой, если станет удаляться их».

Авва Фока рассказывал: «Авва Иаков, придя в Скит, сильно был искушаем от демона блуда, и, находясь близ опасности, пришел он ко мне и открыл мне свое состояние. Потом сказал: “Через два дня я уйду в такую-то пещеру (для поста); прошу тебя, ради Господа, никому об этом не сказывай, даже отцу моему; но отсчитай сорок дней и по прошествии их, сделай милость, приди ко мне и принеси с собой Святое Причастие. Если найдешь меня мертвым, похорони меня; а если живым, то приобщи Святых Таин”. Я обещался и, когда прошло сорок дней, взяв Святое Причастие, также обыкновенный чистый хлеб и немного вина, я пошел к нему. Приближаясь к пещере, почувствовал я сильный дурной запах, который выходил из пещеры, и сказал сам себе: “Почил блаженный!”. Войдя в пещеру, нашел его полумертвым; а он, приметив меня, собрал все силы и сделал небольшое движение правой рукой, напомнив сим движением руки о Святом Причастии. Я сказал ему: “Имею”. Хотел я открыть уста его, но они были крепко сжаты. Не зная, что делать, вышел я в пустыню и сорвал с куста небольшую ветку. Ею с большим трудом едва мог я несколько открыть уста его и приобщил его Честнаго Тела и Крови, раздробляя первое сколько можно мельче. От приобщения Святых Таин авва Иаков получил силу. Немного спустя дал я ему несколько крошек обыкновенного хлеба, размочив их в вине; потом еще немного, сколько мог он принять. Таким образом, по благодати Божией, через день он пошел со мной, пришел в свою келию и с того времени, при помощи Божией, освободился от пагубной страсти блуда».

Бойтесь, соединенные браком, незаконного развода.

Помните, что Господь запретил развод от начала создания (см.: Мф. 19, 8), и яко всяк, отпущаяй жену свою, разве словесе любодейного, творит ю прелюбодействовати; и иже пущеницу поймет, прелюбодействует (Мф. 5, 32).