Текст книги "Человек и тюрьма. Выпуск №2 //март 2007г."

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Человек и тюрьма Выпуск №2 //март 2007г.

Тюрьма и общество
В зоне примирения
Оксана Внукова

Многие слышали о Сибирской Ассоциации Тюремных Служителей (САТС) – организации, созданной протестантской церковью «Христианская Жизнь» и занимающейся благотворительной, социальной и отчасти культурно-просветительской работой в учреждениях ГУФСИН края. Некоторые из наших сотрудников постоянно встречаются с представителями этой организации, а другие не знают о ней совсем ничего. Об истории создания организации, её работе рассказывает председатель Ассоциации Зырянов Михаил Михайлович:

– Все началось в 2002 году, когда я с миссией «Освобождение в Иисусе» съездил в Латвию.

Латыши продемонстрировали свой подход к социальной работе. В 1992 году у них была создана ассоциация тюремных капелланов. Капеллан – сотрудник международной миссии. Кандидаты на этот пост проходят строгий отбор через Духовный Совет. Его задача – взаимодействие с представителями всех религиозных конфессий и духовный «надзор» за теми, кто приходит с проповедями Слова Божьего в места лишения свободы. У нас было достаточно времени, чтобы разобраться в структуре ассоциации, посетить ряд занятий. В Латвии эта служба объединяет всех христиан. Я считаю, сейчас время сближения, объединения. Вот и мы решили объединяться. В том же году зарегистрировали нашу Ассоциацию как некоммерческую организацию, и тоже пригласили в свои ряды всех верующих.

– И откликнулись?

– Что касается представителей православной церкви, они пока к столь новаторским идеям относятся осторожно. Хотя и признают, что на сегодняшний день у нас есть зримые результаты. По сути, это добрая традиция действенной помощи людям, которая была нормой в России вплоть до начала 20 века.

Католики и лютеране сразу согласились сотрудничать, но сначала у них не было достаточно служителей для постоянной работы в этом направлении. Однако, вот уже второе «Рождество за решеткой» мы встречаем с ними вместе. Они участвовали и в акции «Рождественская елка ангела».

– Красивое название. Что это за акция?

– Она направлена на восстановление семейных связей. Мы приходим к детям, чьи родители сейчас в тюрьмах и колониях. Сначала идем к родителям, чтобы получить рождественские подарки для детей, потом приносим эти подарки детям. Дети тоже дарят что-то в ответ – может быть, рисунок, песню. Эти встречи снимаем на видео. Конечно, видим очень глубокий эмоциональный отклик с обеих сторон.

– Каким образом вы отбираете людей?

– Как и любая служба, это испытание не для всякого. Сюда приходят только те, кто видит для себя смысл и цель жизни в помощи другим людям. Сейчас наша ассоциация насчитывает 23 человека. У каждого – строго определенный «фронт работ». Ведь служение не всегда подразумевает прямой контакт с осужденными. Кто-то занимается только перепиской, работает с детьми, с молодежью. Все служители обучались на специальных семинарах в Москве, с участием представителей ГУФСИН, на которых нам подробно рассказывали, что можно и чего нельзя делать в учреждениях.

Я могу понять тех, кто находится за решеткой, потому что сам был в их положении.

Точно знаю: не все они безнадежны. Кто-то прошел тяжелые жизненные испытания, в какой-то момент не выдержал, «сломался» – и преступил закон. Осужденные находятся в конфликте и с обществом, и с собственной совестью. Наша задача – вывести их из «зоны конфликта» в «зону примирения», показать, что можно иначе относиться к миру. Мы хотим, чтобы человек задумался. О себе, своей цели и пути в этом мире. Плюс к этому, мы предлагаем реальную помощь в трудоустройстве, восстановлении документов, в психологической подготовке к жизни на свободе.

– А какова роль сотрудников ГУФСИН в работе вашего центра?

– Мы искренне благодарны за поддержку. У вас – служба государственная, у нас – служение Богу, но все это подразумевает и служение Человеку. Хотелось бы, чтобы так было и впредь.

Колесо истории
Енисейский острог

По материалам Енисейского краеведческого музея

В 2003 году следственный изолятор города Енисейска отметил юбилейную дату – 140 лет со времени постройки современного каменного здания в 1863 году. Однако история Енисейской тюрьмы как общественного института – гораздо более древняя и богатая. Одно из её зданий датируется 1789 годом.

Из летописей мы узнаем, что в 1647 году в городе была лишь тюремная изба «в тыну» (тын – высокий деревянный забор, изготовленный из стволов деревьев с заостренными концами). В 1665 году здесь содержался под стражей известный раскольник, преследуемый официальной властью и церковью, неистовый протопоп Аввакум. Значит, и енисейская земля причастна к созданию знаменитого «Жития».

А в 1680 году в стенах Енисейского острога (под словом «острог» подразумевалась и крепость, с которой брал начало город, и тюрьма) уже существовала обширная тюрьма с одиночными камерами для важных преступников.

В женском Рождественском монастыре был создан филиал – отдельное тюремное отделение с железными решетками для особо важных преступниц. Здесь содержались в заточении чернокнижники. На особом дворе совершались пытки и казни, там же, по преданию, за знакомство с нечистой силой было сожжено несколько человек. 1697 год ознаменовался правлением воеводы Римского-Корсакова. По свидетельствам современников, этот начальник был лют: за малейшую провинность сажал в тюрьму и морил голодной смертью.

С 1782 по 1850 год острог был размещен в нижнем этаже здания Присутственных мест (ныне – Центр занятости населения). Уже в 1844 году командующий войсками находит неудобным иметь на людной улице, в центре города, тюрьму. Часовым было трудно уследить за тем, чтобы проходящая мимо публика не разговаривала с арестантами. Еще несколько фактов, иллюстрирующих простоту нравов, царившую тогда. Заплечных дел мастер (палач) был из хозобслуги. На ночь его не запирали, и он мог передвигаться по городу без присмотра. В каждой камере была кухня, железные ковши и ухваты. Кирпичный пол легко разбирался, так что арестантам нетрудно было спрятать личные вещи, входившие в список «запретных».

Итак, в середине 19 века возникла необходимость переноса здания тюрьмы, и в 1850 году с разрешения генерал-губернатора в Енисейске был построен Временный острог. Но через десять лет и это здание пришло в негодность, обветшало. Для его охраны пост был усилен до 10 охранников, при двоих ефрейторах и унтер-офицере. В 1852 году тюремный острог был обнесен забором вышиной в семь аршинов. За бревенчатым частоколом тюремной ограды стояли деревянные здания тюрьмы, кухни, бани. На другом дворе – женская арестантская. Главное здание состояло из нескольких палат: пересыльной, дворянской, кандальной. В гигиеническом и нравственном отношении тюрьма производила тяжелое впечатление, и всякий, попадавший в нее, вскоре терял человеческое достоинство, утопая в пороках. Содержание арестантов составляло: 2,2 фунта хлеба (1 кг), 1/4 фунта (около 100 гр) мяса на человека. Когда арестанты жаловались на скудную пищу, их наказывали. Благодаря подаяниям, положение иногда улучшалось. У арестантов были и свои секретные суммы, из которых часть, по традиции, уделялась палачу.

Отделение Попечительного о тюрьмах общества было открыто в 1859 году.

Появилось и еще одно нововведение: отряд конных казаков был назначен для несения гарнизонной службы и препровождения арестантов. Отряд состоял из трех урядников, четырех приказных и 90 казаков.

В 1863 году началось строительство нового каменного здания острога, которое завершилось весной 1865 года. Это здание, периодически перестраиваясь, действует и в наши дни.

В 1866 году новое здание оказалось холодным. Военный караул внутри острога снят, тюремное отделение просит нанять четверых надзирателей.

Дальнейшая история тюрьмы в конце 19 века зафиксировала все большее ужесточение режима содержания. Так, в 1870 году арестанты получали по 5 копеек в день «кормовых». Тюремное отделение ходатайствовало об увеличении содержания до 80 копеек, но получило отказ ввиду того, что увеличение должно идти из экономических сумм и благотворительностей. Иными словами, арестантам велено было выживать самим.

В 1872 году «кормовые» уменьшены до 3 копеек, и арестантам приходилось питаться только хлебом. Смотритель тюрьмы путем подписного листа собрал 300 рублей пожертвований. После этого Губернский совет увеличил продовольствие арестантов до 4 копеек в день. Арестанты жили праздно, никаким трудом, кроме немногих ремесленников, не занимались.

В 1891 году губернатор Теляковский проводил ревизию и нашел в тюрьме большие беспорядки: неправильное распределение арестантов по номерам, недостатки в устройстве камер, карцеров, боксов, кухонь, неправильное распределение между немногими арестантами-ремесленниками денег, полученных от заказов.

Наступил 20 век с его неспокойной историей – войнами, революциями, сначала февральской, а затем Октябрьской. Он обеспечил новый наплыв арестантов, которые теперь часто делились на простых «уголовных» и «политических». Затем – время сталинских репрессий, загнавшее в тюрьмы и колонии ГУЛАГа миллионы невинных жертв. Сегодня, в начале 21 века, тюрьма служит по своему прямому назначению – для изоляции от общества реальных, а не мнимых преступников.

Материалы фонда Енисейского краеведческого музея предоставлены М. Мощалковой

История тюремного замка в г.Енисейске

В 1647 году упоминается, что в Енисейске имеется тюремная изба.

В 1680 году в стенах острога (города) находится обширная тюрьма с одиночными камерами для важных преступников.

В женском монастыре устроено особое тюремное отделение с железными решетками для помещения в нем важных преступниц. В застенках совершались пытки и казни, на особом дворе было сожжено несколько человек за знакомство с нечистой силой.

В 1822 году тюрьма располагалась в нижнем этаже здания Присутственных мест (ныне 3-этажное здание рядом с бывшим Госбанком).

В 1844 году командующий войсками находит неудобным иметь на людной улице, в центре города, тюрьму.

В 1850 году с разрешения генерал-губернатора построен временный острог, через 10 лет тюрьма стала ветхой и негодной к использованию. Тюрьма производила тяжкое впечатление в гигиеническом и нравственном отношении. Содержание арестантов скудное: 2,2 фунта хлеба (1 кг), 1/4 фунта мяса (100г) на одного человека. Благодаря подаяниям положение иногда улучшалось.

В 1863 году вместо старого острога строится новый, и в 1865 году каменное здание построено. Для квартиры смотрителя отведен каменный флигель. Освящена острожная церковь.

Данные взяты из «Краткой летописи Енисейского уезда А.И. Кытмонова»

Альтернатива
Домашний арест
Михаил Ситдиков

В Красноярском крае наказания, не связанные с лишением свободы, исполняют 58 уголовно-исполнительных инспекций, по учетам которых ежегодно проходит 35-40 тысяч осужденных. Территория обслуживания составляет 2,4 миллиона квадратных километров.

В практической деятельности этих подразделений возникают вопросы, связанные с необходимостью оперативного сбора информации, еженедельного отслеживания оперативной обстановки, незамедлительного получения данных об осужденных.

Кроме этого, инспекции нуждаются в оказании эффективной помощи в розыске осужденных, скрывшихся от отбывания наказания, проведении первоначальных розыскных мероприятий, своевременном исполнении постановлений о принудительном приводе. Немаловажное значение приобретает оперативный межведомственный обмен информацией и координация работы с органами внутренних дел.

В связи с этим в ближайшее время в структуре отдела по руководству уголовно-исполнительными инспекциями ГУФСИН края планируется создание отделения по сбору и учету информации об осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы, и обеспечению розыска осужденных, не изолированных судом от общества, скрывшихся от отбывания наказания.

Это тем более актуально, что в 2007 году будет введен в действие новый вид наказания – ограничение свободы, предусмотренный статьей 53 Уголовного кодекса Российской Федерации. Контроль за осужденными данной категорией будут осуществлять уголовно-исполнительные инспекции.

Данный вид наказания по своему правовому положению находится между лишением свободы и наказаниями, с лишением свободы не связанными. В нынешней редакции ограничение свободы заключается в содержании осужденного, достигшего к моменту вынесения судом приговора восемнадцатилетнего возраста, в специальном учреждении без изоляции от общества в условиях осуществления за ним надзора.

В новой редакции законопроект предусматривает, что осужденный к ограничению свободы будет проживать по месту жительства под надзором уголовно-исполнительных инспекций. Однако на осужденного будет возложен значительный круг правоограничений. Граждане, осужденные за мелкую кражу, совершение дорожно-транспортных происшествий с тяжкими последствиями и другие преступления, максимальное наказание по которым не превышает пяти лет, получат шанс не ехать в тюрьму, а оставаться дома под надзором УИИ, одновременно выполняя общественные работы. Соответствующие поправки в Уголовный кодекс, уточняющие норму «ограничение свободы», внесены в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации.

Так, в 2006г., по данным председателя Верховного суда В. Лебедева, служители Фемиды осудили около 900 тысяч человек, 63 % из которых совершили преступления небольшой и средней тяжести. Более чем по 20 «нетяжким» статьям УК РФ предусмотрено ограничение свободы, но пока оно связано с «содержанием осужденного в специальном учреждении без изоляции от общества в условиях осуществления за ним надзора». Если Государственная Дума примет поправки в УК РФ, то осужденный сможет проживать дома.

При этом, по словам официальных представителей ФСИН, расходы бюджета на содержание одного заключенного в колонии или тюрьме (2000 долларов) отстают от норм развитых стран (20 – 35 тысяч долларов в год). Содержание части осужденных дома, даже с учетом расходов на усиление уголовно-исполнительных инспекций и электронные браслеты, обойдется дешевле, тем более, что часть средств на них намерен выделить Евросоюз.

Первоначально было предусмотрено введение электронных средств наблюдения. Закрепление за осужденным электронных маячков позволит инспекции в любое время установить местонахождение осужденного.

Реализация положения об электронном мониторинге требует тщательной организационной и финансовой подготовки. В перспективе, при создании необходимых финансовых условий, предполагается внедрить электронный мониторинг в отношении всех осужденных к ограничению свободы. В этом случае данный вид наказания будет аналогичен тем, которые уже давно реализуются в европейских странах, как альтернатива лишению свободы.

Михаил Иванович Ситдиков, начальник управления психолого-педагогической и социальной работы с осужденными ГУФСИН края

Старшее поколение
Тридцать лет и три года
Оксана Внукова

Семен Минович Козель – один из тех людей, кто не представляет себе жизнь без службы в УИС. В Красноярск он попал сразу после армии: в числе других пограничников был направлен на строительство КРАЗа. А в 1963 году, закончив Барнаульскую спецшколу по подготовке начсостава МВД, получил распределение в ИТК–16. После этого возглавлял ИТК–16, ИК–6, а с 1987 года – все управление исправительных учреждений. В общей сложности отдал службе 33 года, а с учетом времени, когда после выхода на пенсию возглавил Центр социальной адаптации для лиц, освободившихся из мест лишения свободы, получается и все тридцать девять. Скоро можно будет отмечать профессиональный юбилей.

– Семен Минович, Вы – один из немногих руководителей, и по сей день оставшихся в строю. Чем Вы сами объясните такое свое «долгожительство»?

– За многие годы работа стала частью меня. Даже когда вышел на пенсию и, соответственно, временно «выбыл из рядов» УИС, я работал в Федеральной миграционной службе. Особой разницы не почувствовал – и там мне пришлось иметь дело с несчастными, обездоленными людьми, «беспаспортными и безработными» – мигрантами. А в марте 2001 года В.К. Шаешников пригласил меня возглавить Центр социальной адаптации, и вот уже 6 лет я на этом посту. Уходить не спешу, так как осознаю значимость своей работы. Особенно это ощущаешь, когда приходят и благодарят люди, встречавшиеся раньше на жизненном пути – даже осужденные, отбывавшие срок под моим началом.

Наш адрес знаком всем, кому некуда больше идти, у кого не осталось родных или утеряна с ними связь. Вот свежий пример: недавно проживал у нас Дмитрий Пузырьков. С ним случилось несчастье. Кто-то, кому он, видимо, не вовремя перешел дорогу, нанес ему ножевые ранения, с которыми он попал в больницу. Не долечившись, ночью пешком пришел сюда, на порог Центра. Торопился, потому что решил, что за время болезни его могут выписать, и просил этого не делать. Ну, не выгонять же? Приняли, спать уложили. Вскоре кто-то заметил, что парень очень плох, совсем умирать собрался. Вызвали «Скорую». Сейчас лежит в больнице, скоро выписывается.

В год через наш центр проходит около трех тысяч человек. Прописка, паспорт, другие документы – всем этим занимаются наши сотрудники ради одного: дать человеку шанс вернуться в общество.

– Чем Вам памятен Громадск, где вы были начальником учреждения?

– Это моя вторая родина. Там прошла молодость, там же я женился, родились сыновья. Жизнь была трудная: неблагоустроенное жилье, печное отопление, привозная вода. Все так жили. Моей жене, как и многим офицерским женам, пришлось поменять профессию. Имея специальность зубного техника, она работала учителем младших классов. Но были и «плюсы». Коллектив был очень сплоченный, в работе себя не щадили. Горжусь тем, что стал инициатором фестиваля сотрудников УИС. И сейчас считаю, что это – важный фактор корпоративной культуры.

– В 1991 году Вы возглавляли управление и были непосредственным участником событий, вошедших в историю: массовых беспорядков в ИК-6 в 1991 году. Расскажите, как это было.

– Хотя тюрьмы и колонии созданы для изоляции людей, полной изоляции не бывает. Все, что происходит в «большом» обществе, отражается в «малом». И тот бунт, без сомнения, был спровоцирован ситуацией в стране в целом. Вся страна бурлила. Вот и «шестерка» – а точнее, организаторы бунта – решили поиграть в «демократию». Деталь, которая хорошо характеризует тогдашние настроения: когда волнения в учреждении только начались, я издал приказ, в котором, согласно веяниям времени, вводил небольшие послабления. В нем, например, разрешалось ношение часов, длинных волос. Но это уже не могло повлиять на бунтарский дух, воцарившийся в колонии. Им нужен был этот бунт. И ответом на мой приказ в устной речи осужденных неоднократно звучало пожелание одеть себе часы на… одно место.

В этой ситуации я должен был сделать все возможное для того, чтобы избежать кровопролития. И я с ней справился. Эти часы и дни, когда впереди маячила неизвестность, а зона «бурлила» все сильнее, прибавили мне седых волос.Но даже в такой пограничной ситуации я не пошел на превышение своих полномочий. Хотя потом, в Москве, мне эту «нерешительность» поставили в упрек. На что я резонно ответил, что виноват здесь не я, а еще четыре генерала, в чьей власти было ввести внутренние войска. В конце концов это и было сделано, и только это остановило неуправляемую лавину анархии.

До этого жизнь не раз испытывала меня на прочность. В 80-е годы пришлось дважды принимать решения в ситуациях побега и захвата заложников. Запомнился побег из СИЗО-1, совершенный Пыжовым и Стоцким через крышу администрации. При прыжке Пыжов сломал обе ноги, и Стоцкий тащил его на себе до здания агентства «Аэрофлота» на Мира, там позвонил в подъезд, и жильцы вызвали «Скорую». Задержали сначала одного, потом второго – уже в БСМП. Входит начальник СИЗО в приемный покой, а беглец, как ни в чем не бывало, телевизор смотрит, и в гипсе весь:

– Привет, Пыжов, – говорит начальник.

– А я не Пыжов.

– А кто же ты?

– Я, гражданин начальник, …

Тут он понял, что проговорился. Так закончился этот побег.

А с этими беглецами мне снова довелось встретиться уже в СИЗО-1. Они вышли из камер, захватили оружие, взяли в заложницы женщину–контролера. Помня старое знакомство, Стоцкий только меня подпустил к себе на переговоры, и я убедил его сдаться властям.

Еще один случай в ИК-32г. Минусинска в 1989 году. Трое осужденных, работавших в вязальном цеху, захватили двух мастеров того же цеха. Условия выдвигали, как обычно: машину, наркотики, оружие. Чтобы спасти заложниц, приняли решение пойти на штурм. Я находился в центре событий, и в момент, когда один из бандитов держал штырь у моего горла, прозвучал выстрел. Содержимое головы «боевика» оказалось на моей одежде. В ходе штурма двоих преступников убили, третий был ранен. Здесь и ему, возможно, было бы несдобровать, но обошлось. А в 2002 году, уже отсидев срок за тот захват, он приходил, благодарил. Я немного был зол на него за прошлое, но снова помог с жильем, пропиской. Должен сказать, даже самые отпетые бандиты, не раз преступавшие закон, понимают и ценят, когда с ними поступают справедливо.

– Мы с Вами свидетели того, как меняется уголовно-исполнительная система. Что, на Ваш взгляд, остается неизменным в любые времена?

– Осужденному, чтобы он «хорошо сидел», нужно дать все, что положено. То есть накормить, одеть, обеспечить работой. Но ни в коем случае не «заигрывать» с ним. Закон – это закон. Вот с работой сейчас сложнее. Раньше, например, в той же ИК-6 были такие мастера своего дела, строившие баржи «река-море», что за ними незадолго до освобождения приходили представители судостроительного завода, готовые предоставить и жилье, и работу. Сейчас изменилась страна, и меньше стало возможностей для использования в «зоне» квалифицированного труда. Но я рад, что, несмотря на это, нынешнее руководство главка уделяет внимание трудовой занятости осужденных, системе образования, работе с личным составом.