Текст книги "Останься со мной навсегда"

Автор книги: Назира Раимкулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Мама, мамочка, что с тобой?!

– Ааа, ой, ммм, – простонала Нургуль. – Сынок, упала я, вот открытый перелом, и все болит, теперь не знаю, когда смогу ходить…

– Мамочка! Мама! – Бакыт заплакал, слёзы потекли сами по себе. Его маме сейчас было плохо, а он не знал, как ей помочь. Бема заплакала в унисон брату.

Врач скорой помощи, посмотрев на детей, спросил: «Кто поедет с мамой?»

– Я поеду! И сестра тоже, – Бакыт взял Бермет за руку и залез в салон машины.

– А взрослый кто-нибудь есть? – спросил врач.

– Да нет у них никого, – заметил кто-то из толпы.

– Ясно. Ну, поехали тогда.

Всю дорогу Нургуль стонала. У Бакыта при каждом стоне словно обрывалось что-то внутри, он держал руку матери и гладил её: «Мама, ты только потерпи, хорошо?»

Приехали в больницу. В приемном покое начали оформлять карту. Нургуль сделали обезболивающий укол и увезли на рентген. Дети, притихшие, сидели в углу. Через некоторое время к ним подошла медсестра со списком необходимого для матери:

– Вот, отдашь это отцу, пусть принесет до вечера, и не забудь постельное белье, – сказала медсестра, худощавая русская женщина с грустными глазами.

– А в какую ее палату положили?

– В девятую, выйдешь отсюда и пойдешь со двора, там здание стоит торцом, на втором этаже в отделении травматологии, запомнил? – женщина снова посмотрела на детей и, вздохнув, сказала: – Давай-ка я тебе запишу. – Она взяла разрезанный бланк и написала на нем. Затем протянула бумагу Бакыту: – Отцу скажи, что надо обезболивающее и еще вот эти лекарства, их можно купить здесь у нас в аптеке.

– Хорошо, я сейчас куплю, – Бакыт стал изучать исписанный непонятным почерком листок с назначениями врача. Они вышли вдвоем с Бермет и направились к стоявшей неподалеку аптеке. Вручив список девушке за стойкой, они стали ждать.

Та неспешно прочитала рецепт и стала собирать с полок все необходимое.

– С вас две тысячи восемьсот четырнадцать сомов, – сказала она.

Бакыт стал вытаскивать деньги по одной купюре из конверта, спрятанного за пазухой. Бермет с интересом смотрела на брата:

– А ты где взял?

– Мне Мамат байке дал! Мы теперь бабушку заберем!

Расплатившись за лекарства, Бакыт с сестренкой снова вернулись в больницу. Мальчик прошел, как и говорила ему медсестра, со стороны двора, прошел на второй этаж травматологического отделения и остановился у двери с окошком.

Постояв немного в нерешительности, он постучал. Оконце открылось, и высунулась голова парня:

– Ты к кому?

– К Султановой, она в девятой палате, ее сейчас привезли. – Бемка стояла за спиной брата и исподлобья смотрела на торчащую в оконце голову.

– Сейчас, дверь закрыта, я медсестру позову, – голова скрылась, и оконце захлопнулось. Минут через десять в двери клацнул ключ. Дверь открылась, и на детей пошел резкий запах набранных в огромное пышное тело женщины лет шестидесяти всё, что напоминает больницу.

– К Султановой? Спит. Что принесли? – она бесцеремонно взяла пакет, затем, покачав головой, сказала: – А где белье?

– Какое белье? – удивился Бакыт.

– Какое, какое… Обыкновенное! Привозят алкашню всякую, а мы тут на них корячься!

– Моя мама не алкашня! – Бакыт выхватил пакет. – Я хочу с врачом поговорить, с самым главным!

– Ишь ты! Обиделся! Ты не обижайся на правду. Врача тебе! Сейчас! Ишь, важный какой нашелся! Врача ему подавай! – медсестра, переваливаясь на коротеньких ногах, зашаркала прочь. Дети остались стоять у двери.

– А мама скоро выйдет? – осторожно спросила Бермет.

– Я не знаю, сейчас с доктором поговорим и узнаем.

Появился врач, мужчина лет двадцати пяти.

– Кто меня спрашивал?

– Мммы…

– Ааа, это вы?! – удивился врач, – а что, из старших никого нет?

– Я старший, – невозмутимо ответил Бакыт.

– Хм, а старше тебя кто?

– Никто! Я сам! – с вызовом посмотрел на врача мальчик.

– А папа? Или старший брат?

– Нет, папы и старшего брата нет, я сам старший, и вот моя сестренка, – указал на Бермет Бакыт.

Внимательно посмотрев на детей, врач, протянув руку, сказал:

– Хорошо, давай знакомиться. Меня зовут Самат Шакеевич, я лечащий врач твоей мамы.

– Бакыт, а это Бема, то есть Бермет, – мальчик пожал руку врачу, – вот лекарства для мамы, этого хватит?

– Самат Шакеевич взял пакет, посмотрел содержимое и, накинув на Бакыта висевший на вешалке халат, позвал за собой.

Они пришли в палату. Светлая с большими окнами палата встретила их молчанием. Нургуль в палате была одна. Она спала. После принятого обезболивающего и остатков вчерашнего алкоголя.

– Ну, вот ваша мама. Садитесь, – врач пригласил детей присесть на пустые койки. Дети сели, Бакыту неприятно было сидеть на жесткой кровати.

– Сейчас мы пока не будем ничего делать. Будем готовить к операции. У вашей мамы сломана тазобедренная кость и открытый перелом вот здесь, – Самат показал на ногу женщины, на которой была наложена шина. – Но она будет долго лежать, и лекарства еще понадобятся, я потому и спросил, кто есть из старших. Это стоит денег.

– Я старший, сколько надо денег? Я все отдам! – Бакыт шмыгнул носом.

– Где ты их возьмешь?

– Заработаю.

– Да, я вижу, ты взрослый. Тогда слушай: после операции надо, чтобы кто-то рядом с мамой сидел.

Бакыт молча слушал. Он своим детским умом понимал, что не сможет сидеть здесь, рядом с матерью. Ему снова захотелось заплакать от бессилия. Он молчал, а врач всё говорил и говорил о чем-то. Его слова падали куда-то в пустоту, отскакивая от Бакыта. «А как же бабушка? Как же мои планы? Что делать?» – его сердце бешено колотилось в такт его мыслям.

Он встал и, опустив голову, пошел в сторону двери. Врач окликнул его:

– Так что ты решил?

– Я подумаю, я завтра приду…

Дети вышли на автобусную остановку, дождались маршрутки, идущую в сторону микрорайонов. Сначала Бакыт направился было домой, но затем, передумав, повернул в другую сторону. Он пришел на работу к Урмату.

– Что случилось? – Урмат испуганно встал с места.

– Урмат байке, маму в больницу положили…

– Что?

– Мы с Бемкой только что от нее… У неё нога сломана, ей будут операцию делать. Врач говорит, что после операции надо с мамой сидеть, а у нас некому, и я еще хотел за бабушкой поехать… Вот, – сникнув, добавил с горечью Бакыт.

– Даааа… Вот беда так беда. А как же тогда быть?

Урмат стал думать и разговаривать вслух: если сидеть некому, кто будет ухаживать за мамой, а если мама в больнице, кто будет за вами смотреть?

– Урмат байке, еще в больнице про белье какое-то сказали… у нас нету.

– Да это потом, я сам отнесу. Так, ребята, вот что! – Урмат обрадовался пришедшей мысли. – Мы сделаем вот как: я поговорю с твоей мамой, узнаю адрес бабушки и отправлю вас к ней, она вас встретит, а я тут за мамой поухаживаю. У меня сестренка как раз на каникулы приехала.

* * *

Бакыт давно проснулся и, покормив Бемку, стал собирать вещи в дорогу. Ночь прошла спокойно, да и после бурного дня дети уснули, полные впечатлений.

На следующий день Урмат заехал за детьми. Приехав в больницу, они не обнаружили Нургуль. Как потом оказалось, её уже увезли на операцию. Урмат спросил, сколько будет длиться операция, на что ему ответили, что минимум три часа. Тогда он вместе с детьми поехал на новый автовокзал и стал искать машину. Наконец он нашел подходящего водителя, записал номер его сотового телефона, марку и номер машины. Купив детям в дорогу еды, он стал ждать, пока не наберутся еще пассажиры.

– Ты только не волнуйся, Бакыт, как доедешь до Балыкчы*, тебя встретит мой друг, он там служит, только по дороге никуда не выходи, хорошо? А за маму не переживай, я буду ходить к ней каждый день. Я ей скажу, что отправил вас к бабушке.

– Хорошо, – кивнул головой мальчик.

– Да, вот еще что! – Урмат залез в карман куртки и что-то достал, – вот это тебе телефон, он старый, но работает. Пользоваться умеешь?

– Да.

– Будь все время на связи, а, вот еще зарядка, чуть не забыл, – Урмат протянул зарядное устройство мальчику.

– Спасибо, байке.

Такси наполнилось. Урмат проверил, хорошо ли Бакыт спрятал деньги, не тяжелая ли у детей сумка с вещами, наконец, усадил их в машину, снабдив при этом каждого целлофановым пакетом на случай приступов тошноты.

– Ну, все! Давайте с Богом! Биссмилла!* – затем, обращаясь к водителю:

– Байке, только, пожалуйста, последите за ними, в Балыкчи их встретит один сержант.

– Хорошо, не переживай, брат, сделаем! – подмигнул водитель Урмату.

Машина тронулась. Урмат смотрел вслед машине со смешанными чувствами. Он и переживал, и боялся за детей, и понимал, что сейчас им необходима поддержка.

* * *

Операция закончилась. Нургуль привезли в палату. Лицо её приобрело землистый цвет. Оболочка губ сиреневатого оттенка. Она долго не могла прийти в себя. Через два с половиной часа её вырвало. Урмат бережно обтирал губы женщины. Она все еще была под действием наркоза.

«А ведь она еще молодая…. Жалко, что судьба обошлась с ней так жестоко», – подумал Урмат.

Нургуль открыла опухшие глаза и посмотрела на сидевшего рядом Урмата. Говорить Нургуль не могла, она снова закрыла глаза и провалилась в сон.

Ночью она проснулась от нестерпимой боли, все тело ломило. Она застонала.

Урмат подошел к кровати:

– Нургуль, как вы себя чувствуете?

– Кто это? Где я? – видимо, наркоз всё еще действовал на женщину.

– Вы в больнице, вам сделали операцию, – Урмат поправил одеяло, – может, вам попить принести?

– Да, если можно, а дети где?

– С ними все хорошо, я их к бабушке отправил. Вы спите, вам отдыхать нужно.

– К какой бабушке? У них нет бабушки… Аааааа, больно как, оооо… – простонала женщина.

Урмат не придал значения словам женщины, он подумал, что она еще до сих пор под воздействием наркоза.

Она стонала беспрерывно. Ей казалось, что эта режущая боль разрывает всю её сущность. Нургуль в какой-то момент показалось, что она сходит с ума, боль была настолько сильная, что она скрежетала зубами. Тут еще разговор о детях, она не совсем поняла про бабушку. Боль словно отрезала все её мысли. Ниже пояса всё горело. Всё достигло своего апогея, у Нургуль покраснели сосуды в глазах. Она не выдержала и закричала:

– Сделайте что-нибудь! Я уже не могу!

Урмат выбежал за дверь и позвал дежурную сестру. Придя в палату, медсестра включила свет. Нургуль лежала на кровати, растянутая по всем правилам хирургии, правая нога её была в спицах.

– Ну, что? Сильно болит? – спросила сестра.

– Да… я уже не могу… – заплакала от боли Нургуль.

– Ну-ну, ничего, главное, жива осталась, сейчас я тебе промедола* вколю, сейчас, сейчас…

Набрав в шприц обезболивающее, сестра вколола иглу в бедро Нургуль.

– Минут через пять-десять тебе станет легче, тебе сейчас надо поспать. Боль сразу не уйдет, а кричать не надо. Здесь все равны перед болью, так что терпи, терпи…

Сестра ушла. Урмат, стоявший за дверью, вошел.

– Выключи свет, пожалуйста, глаза режет, – попросила Нургуль.

Через полчаса она уснула неспокойным сном.

Наутро Урмат не стал будить Нургуль и отправился на работу. Он написал рапорт на отпуск по семейным обстоятельствам. Заехав домой и наспех позавтракав, он объяснил сестренке ситуацию. Девочка училась в девятом классе, и жила в пригороде с родителями, на каникулы она приехала в город к старшему брату погостить.

В больницу он вернулся как раз к обходу врача. К тому времени Нургуль проснулась и уже позавтракала.

Увидев входящего в палату Урмата, женщина стала укрывать свои голые плечи. У неё не было ничего, кроме посеревшего от застирывания бюстгальтера.

– Доброе утро! – поздоровался Урмат.

– Здрасьте, – буркнула Нургуль немного с обидой.

– Я принес вам постельное белье, сейчас застелю.

– Я что, о чем-то прошу?

– Ну, зачем вы так? Я ж по-хорошему… – не стал обижаться Урмат.

Он позвал на помощь медсестру, дежурившую ночью, и попросил помочь ему застелить кровать Нургуль.

Нургуль стала возмущаться:

– Чего вам надо, вас что, кто-то просил?

– Да, – невозмутимо сказал Урмат, – я пообещал Бакыту. Да вы не переживайте, их в Балыкчи мой друг встретил.

– Что? Какое Балыкчи?! Какой друг? Где мои дети? – испуганно спросила Нургуль.

– Я вчера посадил их в такси и отправил на Иссык-Куль, у вас же там бабушка живет, мне Бакыт рассказывал.

Нургуль побледнела и еле выдавила из себя:

– Она умерла полтора года назад, у нас нет бабушки.

– То есть, как нет?! – теперь Урмат побледнел. Он вытащил из кармана сотовый телефон и стал судорожно набирать номер.

– Алло, алло, Бакас, привет! Где дети? А? Ага, ага, они еще не уехали? Хорошо, сейчас давай отправляй их обратно, я здесь их встречу. Что? Да нет, ничего не случилось, нет, нет. Что им сказать? Скажи, что надо так, ладно? Ну, давай, до связи, как посадишь их, сразу мне позвони. Всё. Пока.

Отключив телефон, Урмат вздохнул: уффф, успел.

Нургуль с интересом наблюдала за Урматом, она не могла вспомнить, где его видела. Вспомнив, покраснела.

Вошёл врач:

– Здравствуйте! Вы у нас Султанова? Таак, ну что, давайте посмотрим, – врач присел на край кровати. Урмат вышел.

– Ну, что ж вы так, милая моя, неловко падаете?

– Да я, честно, даже не ожидала, что на ровном месте поскользнусь.

– Как это случилось?

– Я поднималась по лестнице, а в подъезде темно было, вот и поскользнулась…

– Ммм, так, а что с лицом и зубами?

Нургуль покраснела. Врач внимательно посмотрел на неё и тихо сказал: «Муж, да? Это он за дверью там стоит?»

Нургуль округлила глаза: «Нет, что вы, это не муж!»

– Ааа, ясно, ну, извините…

Закончив осмотр, врач сделал еще назначения. Выйдя из палаты, он окликнул Урмата:

– Вы друг больной?

– Да, – ответил Урмат в замешательстве.

– Анализы у нее плохие, истощение организма, анемия. Ей надо усиленно питаться. Что ж вы за ней не следите, раз друг?

Урмат молчал. Врач дал ему несколько рецептов и удалился.

– Можно? – Урмат постучался в дверь палаты.

– Да, заходите, конечно.

Урмат вошел в палату и остановился. Он отводил глаза в сторону, не зная, как посмотреть на Нургуль:

– Вот, я тут с врачом переговорил, он сказал, что вам надо усиленно питаться. А что вам еще надо из вещей принести, я принесу.

– Нет, ничего не надо, вы, пожалуйста, только детей моих привезите, – опустила глаза Нургуль.

– Хорошо. Вы меня извините, пожалуйста, я не знал. Я еще зайду, – Урмат почувствовал себя неловко и замолчал.

– Хорошо, и вы меня извините. И еще спасибо за всё, – Нургуль хотела было улыбнуться, но, вспомнив об отсутствии передних зубов, лишь приподняла уголки губ.

Урмат ушел.

* * *

Боль была невыносимой. Нургуль старалась терпеть, но это удавалось с трудом. Наконец пришла сестра и сделала ей обезболивающее.

Боль стихла, но теперь осталась тревога, тревога за детей. Она стала думать, и с каждой минутой ей становилось стыдно за саму себя.

Когда она в последний раз думала о них? Когда стирала их вещи? Когда готовила? Впервые за три года она стала вспоминать и думать обо всём произошедшим с ней и её детьми. Трезво! Она корила сама себя: неужели нужно было случиться чему-то такому, чтобы она, остановившись, посмотрела на себя со стороны? И за что она наказывала своих детей и мучила их?! За что? За свои неудачи и трусость? За своё горе? Бедный Бакыт! Он взвалил на себя все заботы по дому, а она вместо того, чтобы поддержать, упрекала и ругала его! А Берметка? Она стала похожа на затравленного волчонка, неухоженная, лысая, даже непохожая на девочку. Стыдно!

Нургуль молча сглатывала слёзы стыда и обиды. Ей было невыносимо стыдно перед этим милиционером, он наверняка заметил, что и белья-то у неё нет, потому и принёс своё.

Дверь в палату открылась, ввезли каталку. На ней, словно восседая на пьедестале, возлежала стонущая полная женщина пятидесяти пяти лет.

– Ай-ай-ай! Осторожнее! Мне же больно! – завопила она, когда санитарки стали укладывать её на заправленную койку. – Никакой культуры! Осторожнее, и так всё болит!

Санитарки переложили капризную пациентку. Нургуль молча наблюдала за происходящим. Как только каталку вывезли, она повернула голову к окну. Разговаривать ей не хотелось. Новая соседка долго кряхтела, прежде чем принять удобную для неё позу, затем заговорила:

– Вот! Лежи теперь тут! Ты представляешь, какая страшная авария?

Ужас! Я даже не успела опомниться, ой! Как всё болит! А когда врач придет?

Нургуль молчала. Ей не понравилась новая соседка, она показалась капризной и своенравной.

– Эй! Я тебе говорю! Ты спишь? – женщина приподнялась с места, пытаясь заглянуть в лицо Нургуль. Та не шелохнулась. Что-то пробурчав, соседка стала шумно переворачиваться. Стенание прекратилось минут через семь, и на всю палату послышался мерный храп.

Дверь приоткрылась, Нургуль повернула голову. Из-за двери торчала голова мужчины средних лет:

– Здрасьте! Гульмира Джакыповна! Гульмира Джакыповна! – полушепотом позвал мужчина.

– А, что? Кто? – масса на кровати снова стала колыхаться и стенать:

– Ааа, это ты, Игорёша, оой, как плохо мне, заходи, – простонала Гульмира Джакыповна.

Голова мужчины просунулась и занесла вслед за собой долговязое непропорциональное тело. Когда тело вошло, перед взором предстал весь Игорёша. В руках он держал два больших пакета, наполненных снедью:

– Как вы себя чувствуете, Гульмира Джакыповна? Ай-яй-яй! Как же так?! Я когда услышал, что авария, испугался, и вот я здесь!

– Да, Игорь, вот, видишь, как не повезло! – плаксиво заговорила масса.

– Я ведь даже толком не поняла, что произошло…

– Ну, всё хорошо, самое главное, живы остались… самое главное… – мужчина, учтиво кланяясь, присел на стоявший табурет.

– Да, да, Бог миловал. Не знаю теперь, когда поправлюсь, – снова стала жалобно говорить масса.

Нургуль стало противно. Она знала такую категорию людей. Ей приходилось обслуживать таких, будучи официанткой.

Гульмира Джакыповна еще долго возмущалась, рассказывая о перенесенных потрясениях и плохом самочувствии. Пришедший её проведать мужчина только поддакивал. Он стал торопливо вытаскивать принесенное из пакетов на прикроватную тумбочку. Запахло едой.

Нургуль была голодна и жадно вдыхала запах пищи. Она все еще лежала с закрытыми глазами. Скоро мужчина, распрощавшись, удалился.

Гульмира Джакыповна стала шумно подниматься. При каждом её повороте кровать с натугой скрипела. Наконец она села. Оглядевшись по сторонам, она остановила свой взгляд на Нургуль. Внимательно посмотрев на неё, она обратилась к ней:

– Эй, девушка! Женщина! Соседка! Ты как?

Нургуль обернулась к говорившей: «Нормально, спасибо».

– Кушать хочешь?

– Нет, спасибо, у меня есть, – соврала Нургуль, ей не хотелось быть обязанной этой женщине.

– Ааа, ну, как знаешь. Тебя как звать-то?

– Нургуль.

– А меня Гульмира Джакыповна, – она стала разламывать принесенную курицу, аромат разнесся по всей палате. Нургуль сглотнула слюну и отвернулась. Жутко хотелось съесть что-нибудь.

Послышалось смачное чавканье. Нургуль так и представляла себе, как её соседка сидит и жадно поглощает еду. Ей она показалась похожей на жабу из детской сказки.

Постучали в дверь.

– Кто там? – пискляво спросила Гульмира Джакыповна.

– Это я, Урмат, – послышалось за дверью.

– Какой Урмат?

Нургуль повернула голову к двери: «Это ко мне. Заходите».

Урмат вошел и, поздоровавшись с новой соседкой Нургуль, прошел к её кровати. Он принес приготовленный сестренкой бульон, фрукты, лепешки и кефир.

– Вот, я покушать принес. Давайте я помогу вам, сейчас подложу подушки, чтобы было удобнее, – он осторожно приподнял голову Нургуль и помог ей принять полусидячее положение. Она послушно следовала указаниям Урмата. Он открыл пластмассовую крышку и перелил содержимое в глубокую тарелку, затем, разломив лепешку, протянул её Нургуль. Теперь уже соседка с интересом наблюдала за происходящим.

Нургуль с удовольствием стала есть. После наркоза, впрочем, как и после долгого воздержания от домашней еды, она получала ни с чем несравнимое блаженство. С каждым глотком все её существо наполнялось теплом. Съев одну тарелку, она застыла в нерешительности. Урмат, заметив её замешательство, сам взял из её рук тарелку и налил еще.

Покушав, Нургуль откинулась на подушку и посмотрела на Урмата:

– Как дети? – спросила она.

– Они выехали сегодня утром, мне позвонил мой друг и сказал, что посадил их на маршрутку. Я потом поеду и встречу их. Да вы не беспокойтесь. Я дал Бакыту сотовый телефон свой, старый. Я ему уже тоже позвонил и сказал, что встречу их на вокзале, – Урмат замешкался, прежде чем продолжить, – я тут вот еще принес вам, – он протянул сверток. – Вы потом можете переодеться, когда я уйду.

– Спасибо, не нужно было так беспокоиться, – покраснела Нургуль. – Вы не утруждайте себя. Я тут сама справлюсь.

– Для меня это нетрудно, да я и рапорт написал, врач сказал, что за вами нужен уход.

– Спасибо, но сейчас самое главное – дети.

– Хорошо, хорошо. Вы не переживайте. Я всё сделаю. – Сказав это, Урмат, извинившись, ушел.

Женщины остались одни.

Гульмира Джакыповна, как только за Урматом закрылась дверь, начала свою тираду:

– Ишь, ты! Вот так всегда – сначала собьют, а потом бегают, лишь бы на них в суд не подали. А ты что его жалеешь? Таких сажать надо!

– Он меня не сбивал, я сама упала, – устало ответила Нургуль. У неё не было никакого желания разговаривать с вздорной соседкой. Ата продолжала:

– Ааа, дружок твой, значит? Хм, всё равно все они одним мазаны… Нургуль отвернулась.

– А что я такого сказала? Всё правда, уж поверь моему опыту! – женщина продолжала свой монолог, пока снова не улеглась.

Урмат, выйдя из больницы, направился на автовокзал. Он чувствовал себя неловко перед Нургуль. Как же он мог так просто, не проверив, отправить чужих детей в незнакомый город? Хорошо еще, что там детей встретил Бакас. Он набрал номер сотового телефона, который дал Бакыту. Вместо гудков на том конце провода голос оператора оповестил о недоступности абонента. Наверное, они где-то в горах едут, подумал Урмат.

* * *

Бакас, встречавший детей на автовокзале, сразу же узнал их. Подойдя, он спросил:

– Это ты Бакыт?

– Да, я. Здравствуйте, байке, – мальчик дернул за рукав девочку; та, посмотрев исподлобья, тихо поздоровалась.

– Ну, что, пойдем сначала ко мне в гости, а потом я вам помогу, – Бакас пригласил детей сесть в стоявший рядом УАЗик.

Дома их встретила жена Бакаса и двое их сыновей, близнецы шести лет.

– Привет! А я к вам гостей привел. Вот, знакомьтесь: это Бакыт, а это Бермет.

– Проходите, дети! – пригласила гостей жена Бакаса. – Располагайтесь, скоро мы будем кушать.

Бакыт положил возле двери сумку и разулся, потом помог разуться Бермет.

После обеда позвонил Урмат, он нервничал и попросил отправить Бакаса детей обратно в Бишкек.

Бакас, не поняв ничего, решил поговорить с детьми.

– Бакыт! Иди сюда!

Бакыт подошел к Бакасу и посмотрел на него.

– Тут Урмат байке звонил… Эээ, он просил, чтобы я вас обратно в Бишкек отправил.

– Почему?

– Не знаю, он не объяснил. Сказал, чтобы я вас отправил. Я так думаю, что сегодня отправлять вас не буду, поздно уже, а завтра с утра посажу на машину, и вы поедете.

– А что случилось, почему мы обратно поедем? Мы ж к бабушке должны ехать, – Бакыт чуть не заплакал. Почему, когда цель близка, надо от неё отказываться? Почему?

– Ну, почему и как, это ты у Урмата спроси, я за вас несу ответственность, поэтому сделаю всё, как он сказал. Сейчас можешь отдохнуть, а мне надо на работу. – Бакас сказал жене о том, что завтра отправит детей обратно в Бишкек, и ушел на работу.

У Бакыта пропало настроение. Он молча сел в одной из комнат и, уткнувшись в окно, смотрел на проезжающие мимо машины. Бермет сидела рядом и играла сама с собой.

Вечером Бакас вернулся с работы. После ужина они с женой долго что-то обсуждали на кухне. День закончился. Легли спать.

Бакыт не мог уснуть, он думал о завтрашнем дне. Он не собирался отказываться от намеченного. Растолкав Бермет, он шепотом сказал ей, что они завтра поедут далеко; она ничего не поняла из того, что ей сказал брат, но для убедительности кивала головой.

Утром, позавтракав, Бакас, Бакыт и Бермет, сев в УАЗик, отправились на автовокзал. Бакас быстро нашел водителя маршрутного такси и договорился. Затем позвал детей и усадил их на заднее сиденье машины:

– Ну, что, друг, давай прощаться? Да ты не горюй! К бабушке поедете в следующий раз, хорошо?

– Да, байке, хорошо, – закивал Бакыт.

Маршрутка была пустая, пассажиры медленно подтягивались к машине.

– Ну, вот, брат… Давай! Я сейчас позвоню Урмату байке, что посадил вас в маршрутку, он вас встретит.

– Угу, – пробурчал мальчик.

Бакас подошел к водителю, дал деньги и, пожав ему руку, уехал. Бакыт только этого и ждал. Он стал следить за водителем, стоящим возле машины и беседующим с другими водителями. Осторожно открыв окно, возле которого он сидел, Бакыт тихо выскользнул и, прижав палец к губам, чтобы Бемка не зашумела, вытащил следом сумку, а затем сестренку. Пригибаясь, чтобы их не было видно, дети украдкой прошли за машину и пустились наутек.

Водитель так и не заметил, как дети исчезли. Когда он спохватился, стал спрашивать у других пассажиров, но никто их не видел. Водитель, почесав затылок, покачав головой, решил, что пора отправляться.

Когда маршрутка отъехала, Бакыт вынырнул из-за ларька и, взяв за руку сестренку, направился к кассам. Он посмотрел расписание и не нашел названия, чем-либо отдаленно напоминающее название той деревни, в которой жила их бабушка. У мамы он спросить не мог, да и в таком состоянии она, наверное, не отпустила бы их. Он так обрадовался своей самостоятельности, что совсем позабыл о матери. На минуту ему стало стыдно: как она там? Но потом, вспомнив, что рядом с ней Урмат байке, он успокоился.

Постояв еще немного возле касс, Бакыт решительно вышел из здания вокзала.

– А куда мы теперь пойдем? – спросила Бермет.

– Мы? К бабушке. Видишь, здесь нет машины, которая поедет к ней, поэтому мы пойдем пешком. Хорошо? Ты же уже большая и сможешь идти?

– Да, я уже большая, – закивала в ответ девочка.

Он пошли по дороге, идущей в обратную сторону от Бишкека.

* * *

Урмат давно жил один. После окончания милицейской академии он женился, но, прожив в браке меньше года, развелся. После этого он решил не торопиться с обретением семьи. Его жена, вернее, даже не жена, а теща, никак не хотела мириться с ночными дежурствами и выездами зятя. После развода Урмат еще пытался помириться со своей женой, но мать жены не дала им встретиться и поговорить.

С тех пор прошло двенадцать лет. В его жизни были женщины, но встречи были недолгими и, как правило, заканчивались разрывом.

Инициаторами чаще выступали сами женщины, недовольные работой Урмата.

Год назад он стал участковым в микрорайонах. Работа интересная, да и по возрасту его подходящая. Урмату исполнилось тридцать семь. Родители его настаивали на повторной женитьбе, но он все отмалчивался и отнекивался. Мать в сердцах восклицала:

– Вот так и умрем мы с отцом, не увидев от тебя внуков!

На что Урмат отшучивался, что, мол, успеют еще и правнуков понянчить.

Вечером, после работы, как обычно, наспех поужинав, он садился, смотрел телевизор или читал. Другого интересного занятия у него не было, идти гулять не хотелось, за день ему приходилось столько работать, что сил на прогулки не оставалось. Иногда в выходные с друзьями играл в футбол. Иногда ездил к родителям в Кун-Туу*, что в нескольких километрах от Бишкека.

У него было еще две старших сестры и младшая сестренка, приезжавшая погостить к брату на каникулы. Когда она приезжала, он водил её на концерты и в кафе. Вся культурная программа этим и ограничивалась.

Но больше всего Урмат любил комуз*. Еще в детстве он научился на нем играть, посещая музыкальный кружок, которым руководил один из преподавателей в колхозе.

Когда Урмату было особенно грустно и тоскливо от одиночества, он брал в руки инструмент, и струны начинали петь в унисон его мыслям. То он начинал звенеть, как ветер, который рвется в окно, пытаясь разбросать всё вокруг, то вдруг начинал тихо шептать, как молодой ручей, пробивающий себе дорогу.

Так и жил. Потом в его жизни появился Бакыт. Он часто видел этого мальчика, неторопливо возвращающегося из школы. Из окна наблюдал, как тот, внимательно оглядываясь по сторонам, собирает бутылки и кладет их в рюкзак. Что-то напоминало ему в этом мальчике его самого.

Он видел, как не один раз мальчик бродил со своей маленькой сестренкой и как затем они возвращались втроем со своей пьяной матерью. Он видел и понимал, как тяжело этому мальчику становиться взрослым.

Глядя на Бакыта, он вспоминал свое детство, когда ему, единственному сыну, приходилось помогать отцу в поле и дома. На его плечах был груз забот. Он выгонял коров, убирал за ними, кормил и поил. Отец работал трактористом. Он рано состарился и в свои сорок выглядел, как шестидесятилетний старик. Мать работала в школе учителем. Еще с детства Урмат мечтал стать милиционером. Закончив восемь классов, он поступил в строительное училище, а после него, отслужив в армии, пошел учиться в милицейскую академию.

За двенадцать с лишним лет работы в милиции он не смог накопить себе на приличную квартиру, да и откуда? Жил он в общежитии, комнату успел купить за бесценок у уезжавших насовсем в Россию жильцов.

Здесь ему как раз и пригодилось строительное образование. Он отремонтировал свою комнату, обставил её и зажил холостяцкой жизнью, нарушаемой лишь женскими посещениями.

Одна из его подруг, Касиет, была младше его на десять лет. Они встретились случайно на одной из игр в футбол. Она пришла туда поболеть за брата, игравшего за противоположную команду. После игры все пошли обмывать победу, там и приглянулась Урмату невысокая хохотушка.

Они стали встречаться. Касиет оказалась неплохой хозяйкой, и Урмату было приятно, когда он, приходя домой, издалека, еще в коридоре чувствовал запах приготовленного ею мампара*. Работала Касиет сутки через двое, в скорой помощи. Всё её в Урмате устраивало, кроме его нежелания жениться. А ей в двадцать семь лет очень хотелось иметь семью. Сначала она намеками говорила о скоротечности времени, затем пошли уловки насчет совместного ребенка. Когда и это не возымело действия, в ход пошли открытые упреки и разговоры о мужских поступках. Урмат старался избегать этой больной для него темы и замыкался в себе. Но Касиет не сдавалась. Она теперь почти ежедневно начинала свой разговор с порога. Урмат стал все чаще задерживаться на работе допоздна. Он никак не мог решить, что ему предпринять, чтобы Касиет раз и навсегда прекратила свои попытки женить его на себе. Он не был готов создавать семью. Многие годы холостяцкой жизни и неудачный брак сделали свое дело. Теперь он боялся.

Когда случилось несчастье с матерью Бакыта, Урмат не стал рассказывать своей подруге о произошедшем, зная её ревнивый характер и взрывную натуру. Он лишь поделился со своей младшей сестренкой. Та с пониманием отнеслась к просьбе брата и приготовила все необходимое для Нургуль. На следующий день она сходила вместе с братом на рынок и помогла купить ему халат и кое-что из женского белья. Это все он аккуратно завернул и, положив затем в пакет, вручил Нургуль.