Текст книги "Рука в перчатке"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Если бы Конни лучше разбиралась в людях вроде Лейсса и могла как-то влиять на их поведение, возможно, ей удалось бы изменить ситуацию к лучшему. Не исключено, она Даже смогла бы привить Моппет иные склонности и вкусы. Но увы, у Конни не было для этого ни способностей, ни опыта. Все, что она умела, – это обожать Моппет до безумия и изливать на нее свою бесполезную любовь. С этой девушкой Констанс чувствовала себя так, словно попала в чужую страну, где, как все иностранки, на каждом шагу делала ошибки.

Приняв ванну и одевшись, Конни как в тумане спустилась к завтраку и стала машинально поедать яйца с беконом и почками, которые равнодушно поставила перед ней горничная. Еще не закончив завтракать, она увидела Альфреда, шагавшего по лужайке в шерстяной куртке и матерчатой кепке, с конвертом в руке.

Через минуту он уже стоял перед ней. – Простите, что побеспокоил, мисс, – Альфред положил конверт на стол, – но мистер Пириод попросил передать вам это. Насколько я понял, ответа не требуется.

Конни поблагодарила и, когда он ушел, распечатала конверт.

Прошло несколько минут, а она все еще читала и перечитывала письмо. Недоумение сменилось замешательством, потом тревогой. Наконец, ее охватило жуткое чувство нереальности, и Конни прочитала текст еще раз.

Дорогая моя, что я могу сказать? Только то, что Вы потеряли любящего брата, а я – преданного друга. Поверьте мне, я глубоко чувствую и понимаю, в какое горе поверг Вас этот удар и с каким мужеством Вы его приняли. Если Вы не сочтете это дерзостью со стороны старого чудака, я процитирую две простые строчки, написанные нашей дражайшей герцогиней Рэмптон, истинной викторианкой. Думаю, тот факт, что они остались не опубликованы, не делает их хуже.

О, не ропщи, измученное сердце, о том, что суждено.

Пока живу, живешь и ты, ведь мы с тобой – одно.

Смею надеяться, мы знаем друг друга достаточно давно, чтобы Вы поверили в мою искренность и не стали отвечать на эту слабую попытку выразить то горячее сочувствие, которое я к Вам испытываю.

Искренне Ваш

Персиваль Пайк Пириод.

Когда австрийская горничная вошла в столовую, Конни все еще смотрела на письмо.

– Труди, – произнесла она через силу, – я в шоке.

– Битте?

– Не важно. Я отлучусь из дома. Ненадолго.

Она вышла на улицу, пересекла лужайку и постучала в дверь мистера Пириода.

На Грин-лейн уже собралась кучка рабочих.

Дверь открыл Альфред.

– Альфред, – спросила она, – что случилось?

– Случилось, мисс?

– Мой брат. Он…

– Мистер Картелл еще не встал, мисс.

Конни посмотрела на него так, словно он говорил на неизвестном языке.

– Обычно мистер Картелл встает раньше, мисс, – добавил Альфред. – Вы хотите с ним поговорить?

– В чем… а, Конни! Доброе утро.

Это был мистер Пириод, свежий и пышущий здоровьем, хотя и не столь румяный, как обычно. В его тоне звучала подчеркнутая бодрость.

– Пи Пи, ради Бога, что это значит? – вскричала Конни. – Что вы такое написали?!

Мистер Пириод взглянул на Альфреда, и тот исчез. Потом, помявшись, он взял Конни за руку.

– Ну, все, все, не надо так волноваться, дорогуша.

– Вы с ума сошли?!

– Конни! – пролепетал он еле слышно. – О чем вы говорите? Вы… вы знаете?

– Я должна сесть. Мне нехорошо.

Она села. Мистер Пириод смотрел на нее в замешательстве, прижав пальцы к губам. Он собирался что-то сказать, когда со стороны комнат для прислуги раздался пронзительный женский крик. Затем загалдели мужские голоса. На пороге появился бледный Альфред.

– Боже милостивый! – воскликнул мистер Пириод. – Что там еще?

Альфред остановился за спиной Конни Картелл и спросил, многозначительно глядя на хозяина:

– Могу я с вами поговорить, сэр? – Он сделал предупредительный жест и указал на дверь в библиотеку.

– Прошу меня извинить, Конни. Я сейчас.

Мистер Пириод прошел вслед за Альфредом в библиотеку, и тот закрыл дверь.

– Альфред, да что с вами такое, черт возьми?! Почему вы на меня так смотрите?

– Мистер Картелл, сэр. – Альфред облизнул пересохшие губы. – Даже не знаю, как сказать, сэр. Он… он…

– О чем вы говорите? Что произошло?

– Несчастный случай, сэр. Его обнаружили рабочие. Он… – Альфред повернулся к окну. В открытых воротах за живой изгородью виднелась кучка землекопов, которые стояли, нагнувшись и глядя куда-то под ноги. – Если говорить без обиняков, сэр, – продолжил слуга, – они нашли его… на дне канавы. Мне очень жаль, сэр, но, боюсь, он мертв.

Аллейн

I

– В общем, вот так, – сказал суперинтендант Уильямс. – Здесь вся история и те, кто в ней замешан. Или не замешан, пока не ясно. Я подумал: все равно придется вызывать вас, так зачем нам самим лезть в дерьмо и путаться под ногами? Не то чтобы мы не могли справиться сами, но у нас дел по горло, а людей кот наплакал. Вот я и позвонил в Ярд.

– Очень мило, – сухо отозвался Аллейн, – и довольно необычно. Мы вам очень обязаны, верно, Фокс?

– Да, спасибо за сотрудничество, – от души поблагодарил инспектор Фокс.

Они ехали из полицейского участка Литтл-Кодлинга к Грин-лейн. Было около десяти утра. Поселок в лучах весеннего солнца выглядел красочным и живописным. Австрийская горничная мисс Картелл мирно вытряхивала в саду ковры. Почтальон со своей сумкой, как обычно, объезжал участки. В доме мистера Пириода, насколько его можно было разглядеть со стороны, также не наблюдалось никакого беспокойства. Немного странной казалась только группа из трех рабочих, которые, опустив головы, стояли рядом с автокраном и беседовали с водителем. В их поведении чувствовалась какая-то скованность или тревога. У одного был весьма раздраженный вид.

Более острый взгляд, впрочем, мог заметить, что почти во всех домах, скопившихся вокруг лужайки, за окнами стояли люди и внимательно следили за приближавшейся машиной. Даже почтальон остановил велосипед и стал смотреть на нее, опершись ногой о землю. Джордж Коппер беспокойно маячил на дорожке у своего гаража, рядом с ним пристроились две женщины, подросток и трое мальчишек. Женщины что-то шептали, прикрыв ладонями рот.

– Весь поселок стоит на ушах, – заметил суперинтендант Уильямс. – Приехали, Аллейн.

Они свернули в переулок. Он был перегорожен тросом, протянутым между уличным столбом и дорожным знаком с надписью «В объезд». Недалеко от поворота начинался глубокий ров, обрамленный с одной стороны аккуратным бортиком из выброшенной наверх земли, а с другой – цепочкой тяжелых труб. Как раз напротив ворот мистера Пириода между ними зиял большой просвет, а в дальнем конце канавы одна труба торчала дальше остальных.

Один из рабочих отошел в сторону от подъезжавшей машины, и она затормозила позади грузовика.

Ярдах в двухстах от этого места, у боковых ворот в сад мистера Пириода, стоял сержант Райкс. Он переминался с ноги на ногу рядом с кучей досок, горой инструментов, железной стремянкой и человеческим телом, завернутым в непромокаемый брезент. Неподалеку, на другой стороне лужайки, остановился еще один автомобиль. Из него вышел немолодой, хорошо одетый мужчина с холеными руками и направился к приехавшим полицейским.

– Доктор Электон, наш окружной хирург, – представил его суперинтендант Уильямс.

– Неприятное дельце, – заметил доктор Электон. – Весьма неприятное. Даже не представляю, что вы об этом скажете.

– Мы можем взглянуть на тело? – спросил Аллейн.

– Да, конечно.

– Сержант, помогите с трупом, – распорядился Уильямс. – Лучше загородить его со стороны домов.

– А я пока объеду лужайку, – сказал доктор Электон и быстро совершил этот маневр.

Райкс и Уильямс подняли с мертвеца брезент и отодвинули в сторону. Аллейн и Фокс, всегда деликатные в таких делах, сняли шляпы; доктор Электон с удивлением посмотрел на них, но сделал то же самое.

Тело мистера Картелла лежало на спине. Вид у него был очень неприглядный – мокрый от грязи и воды, с окровавленным черепом. Неузнаваемое лицо превратилось в блестящую глиняную маску, а волосы слиплись колтуном. Одежда, скомканная и измятая, в мутных пятнах и потеках, состояла только из брюк, рубашки и домашнего халата. На ногах были черные носки и красные кожаные шлепанцы. Одна рука судорожно вцепилась в землю. Между скрюченных пальцев еще сочились струйки вязкой жижи.

Аллейн присел на корточки, не притрагиваясь к телу. Вид трупа ничего ему не сказал. Ни руки, ни голова, ни одежда не давали ни малейшего намека на то, чем занимался этот человек. Будь у него хоть одна деталь, связывавшая жертву с прошлым, суперинтендант извлек бы больше пользы из своего осмотра.

После короткой паузы Аллейн вернул на место брезент, поставил ногу на земляной бордюр и заглянул в канаву.

– Так-так. Значит, тело нашли внизу? – прорезал тишину его мощный и глубокий голос.

– Прямо там, где вы стоите. Лицом вниз. А сверху лежала труба, – пояснил суперинтендант Уильямс.

– Понятно.

– Рабочие подумали, что, может, он еще жив. И стали вытаскивать наверх. Та еще работенка, – вздохнул Уильямс. – Пришлось использовать кран.

– Когда вы его увидели, он выглядел так же, доктор Электон?

– Да. Множественные травмы черепа. Но я сделал только поверхностный осмотр. Могут быть другие повреждения.

– Можно мне поговорить с рабочими?

Райкс кивком пригласил их подойти, и они неохотно приблизились. Один, самый высокий, все время вытирал руки о грязную тряпицу.

– Доброе утро, – поздоровался Аллейн. – Ну что, нелегко вам пришлось сегодня?

Высокий мужчина кивнул. Один из его товарищей добавил:

– Просто жуть.

– Расскажите, пожалуйста, что произошло. Когда вы его нашли?

Инспектор Фокс незаметно достал блокнот.

– Когда пришли на работу. Часов в восемь или около того, – ответил верзила. Судя во всему, он был у рабочих за старшего.

– Вы его сразу заметили?

– Не то чтобы сразу, сэр. Постояли, перекинулись парой слов. Обмозговали, что будем делать. Сняли куртки. Но стояли мы не здесь, а подальше. Видите, где грузовик? Вон там.

– Понятно. И потом?

– Потом пошли сюда. Смотрю: а мостика из досок нет. И одной трубы тоже. Я говорю: «Какого черта? Кому понадобились доски и труба?» Так ведь было дело, верно? – обратился старший к остальным.

– Верно, верно, – ответил хор голосов.

– Я уже рассказывал это мистеру Райксу. Мы все ему рассказали.

– Все в порядке, Билл, – успокоил его Уильямс. – Просто суперинтендант хочет услышать это лично.

– Да, если вы не против, – кивнул Аллейн. – Хочу прояснить, так сказать, общую картину. Всегда лучше получать информацию из первых рук.

Старшина покачал головой.

– Глупая вышла история. Как ни крути, а мы отвечаем за свою работу. Оставили полный порядок: настил из досок, лампы. Как говорится, все в целости и сохранности. А теперь что?

– Лампы? Я видел одну, в конце канавы. Здесь стояла другая?

– А как же? Чтобы мостик было видно. Мы это сразу заметили. Лампа исчезла. Она валялась в канаве.

– Понятно. Кстати, я вижу, вы тут вырыли приличную траншею. Это магистральный выводной коллектор?

Рабочие кивнули. Старшина подтвердил, что так оно и есть.

– Вот, посмотрите, канава очень глубокая, – показал он рукой. – Глубже не придумаешь. Четырнадцать и три до дна, а почва что твое болото, тяжелая и мокрая. Железо вязнет. Ну ладно. Когда работаешь на открытом грунте, нужна техника безопасности. Лампы. Настилы. Удобные подходы. Мы так и сделали, все как положено. И вот что мы нашли! Ну ладно. Короче, сразу было ясно: тут что-то не так. Вот я и говорю: «Где эта чертова лампа?» Подошел к краю и посмотрел вниз. И увидел.

– Что именно?

Старшина вытер руки о тряпку.

– Сперва я увидел трубу, всю в грязи, а рядом – электрический фонарик.

– Он принадлежал покойному, – вставил Уильямс. – Слуга его узнал, и я решил оставить все на месте.

– Хорошо. А потом? – обратился Аллейн к старшине.

– Короче, я все это увидел и – сейчас как вспомнишь, даже как-то чудно становится – хотел уже поднять шум из-за трубы, но вдруг смотрю, там еще что-то лежит. Торчат наружу, а сами наполовину в жиже. Я про его ноги. И все как будто не по-настоящему. Я и говорю парням: «Эй, а это что такое?» Смешно! Я ведь сразу понял, что это.

– Понимаю.

– Потом мы взяли грузовик и достали из траншеи трубу и доски. Вытянули краном. Доски там и лежат, где мы их бросили. Трубу мы тоже с него сняли и оттащили в другой конец. Тогда все лучше стало видно. Парень завяз. Утонул в грязи под собственным весом. Я-то сразу понял, что он покойник. Уже по затылку было ясно. Но… – Старшина недовольно покосился на Райкса. – В общем, мне плевать, кто что говорит, но нельзя было так все оставлять. Что-то надо было делать.

Райкс скептически хмыкнул и посмотрел на Аллейна.

– Думаю, он прав, сержант, – заметил Аллейн, и старшина с благодарностью кивнул.

– Короче, мы его вытащили, сэр. Работенка оказалась скверная, если учесть глубину, и воду, и то, в каком он был виде. Достали и видим – труп! Кранты. По-любому. Тогда мы всех разбудили в доме, и они сразу забегали и вызвали доктора.

– Ясно. Ясней не бывает. Теперь вот что. Вы достаточно хорошо разглядели, как он лежал, хотя впечатление, конечно, уже немного смазалось. Это естественно. Насколько я понял, голова была там, значит, он оказался не прямо под тем местом, где находились доски, а под углом к нему. Ноги ниже, голова левее. Теперь левая рука. Она была вытянута вверх? Вот так? И согнута в локте? А правая отброшена в сторону – вот так?

Старшина и его товарищи энергично закивали. Один из рабочих пробасил:

– В самую точку, да?

Второй поддакнул:

– Похоже на то.

А старшина даже присвистнул в знак одобрения.

– Хорошо, – продолжал Аллейн, – он вцепился в комок грязи, и вы видели, где его пальцы вошли в стенку траншеи, так? Отлично. Как лежали доски: наполовину под ним, наполовину сверху?

– Именно так, сэр.

– Тут ясно видно, где были доски перед тем, как рухнул Мост, – вмешался Уильямс. – Как говорится, где тонко, там и рвется. Ближе к воротам доски просто упирались в край траншеи. Видите, остались борозды в том месте, где они сползли по склону? Стоило ему поставить на них ногу, как все свалилось вниз.

Рабочие возмущенно загудели. Ничего подобного, доски стояли крепко. Они все проверили: мост перекрывал землю на добрых шесть футов с каждой стороны канавы, он мог выдержать любого человека.

– Верно, – согласился Аллейн. – Взгляните сами, Уильямс. Это старые борозды. Доски углубились в почву, но стояли намертво.

– Вот именно, сэр, – обиженно подтвердил старшина.

– Прекрасно, а теперь посмотрим на упавший фонарь, – предложил Аллейн.

Рабочие взяли стремянку и извлекли лампу со дна траншеи, примерно в двух футах от того места, где лежало тело. Она испачкалась в грязи, но не разбилась. Рабочие показали железную стойку, на которой держалась лампа. Стойка была вытянута из земли и валялась на краю канавы.

– Когда вы уходили вчера с работы, лампа горела?

– Так же как и все остальные. А когда мы пришли утром, все горели, кроме этой.

– Взгляните, Фокс. – Аллейн показал лампу инспектору, и тот внимательно ее рассмотрел.

– В ней увернули пламя, – сказал он тихо. – И довольно сильно.

– Разберитесь с этим, ладно? – Аллейн повернулся к рабочим: – И еще одно. Что было с трубой, когда вы уходили вечером? Она лежала на этом месте, вплотную к другим трубам?

– Да, сэр. – Старшина переглянулся с товарищами и раздраженно добавил: – А если кто думает, что ее могли убрать случайно, пусть прочистит себе мозги. Это трубы магистрального коллектора. Поднять их можно только краном, а чтобы сдвинуть с места, понадобится рычаг. Да что там! Попробуйте убрать одну из них, если не верите. Просто попробуйте. И все станет ясно.

– Я вам и так верю, – кивнул Аллейн. – Пока это все, что мы хотели от вас узнать. Мы составим письменный отчет по вашим показаниям, а потом вам придется заглянуть в участок и посмотреть, все ли там правильно. Если да, надо будет его подписать. Если нет, вы поможете нам его исправить. До сих пор вы действовали абсолютно верно, и я полагаю, что мистер Уильямс и сержант Райкс охотно с этим согласятся.

– Все правильно, – подтвердил Уильямс. – Никаких претензий.

Рабочие с облегчением удалились.

– Первое, что я хотел бы узнать, Боб, – сказал Аллейн, – какого черта творилось на этой лужайке? Вы только взгляните. Можно подумать, что тут толпился весь поселок. Вечерние туфли, женские боты, мужские ботинки, мокасины… А сверху все истоптано резиновыми сапогами. Большая часть следов оставлена еще до момента смерти – кроме, наверное, сапог, – но что, черт возьми, тут произошло?

– Тут была веселая пирушка, – ответил Уильямс. – Гости носились по всем улицам. К нам поступали жалобы. Вечеринку устроила хозяйка Большого дома – поместья Бэйнсхолм.

– Еще одна причуда леди Бантлинг, – сухо добавил доктор Электон. – Дело кончилось собачьей дракой. Меня вызвали в полтретьего ночи, и я наложил повязку ее мужу. Псов к этому времени уже растащили. Насколько я понял, гвоздем программы была «охота за сокровищами».

– Вот черт! – в сердцах произнес Аллейн. – Значит, разбираться со следами теперь бесполезно: это все равно что искать отпечатки ног в виноградной давильне. Долго продолжалась вечеринка?

– Когда я ложился, они еще шумели, – ответил доктор Электон. – Где-то около двенадцати. Потом меня снова разбудили, но я уже об этом говорил.

– Ладно, по крайней мере мы сможем выяснить, были ли в это время целы доски и фонарь. А пока давайте осмотрим местность и добавим в эту кашу свои отпечатки. Погодите, а это что такое?

Он остановился перед одной из труб. Снизу имелось небольшое углубление, словно в этом месте из-под нее выскребли землю. Аллейн нагнулся и достал из ямки листок почтовой бумаги.

Уильямс заглянул через его плечо.

– Стихи, – произнес он брезгливо.

На бумажке были написаны две строчки.

Аллейн прочитал их вслух:

– «Потерял ориентир?

Загляни скорей в сортир».

– Изысканно, ничего не скажешь, – усмехнулся доктор Электон.

– Судя по всему, это подсказка, – заметил Фокс, и Аллейн передал ему листок.

– Если бы все остальное было так же просто, – пробормотал суперинтендант.

– Что вы об этом думаете, Аллейн? – спросил Уильямс. – Произошел несчастный случай?

– А как по-вашему?

– Вряд ли.

– И я того же мнения. Взгляните сюда. Доски передвинули вперед, чтобы они держались на самом краешке траншеи. Покойный оставил на земле только один след – там, где раньше лежали доски и почва была довольно мягкой. Отсюда следует, что он шел со стороны ворот, по твердой дорожке, где не осталось отпечатков ног. Очевидно, в левой руке он держал фонарь. Упав, он резко подался вперед и выронил фонарик, и одна из досок подскочила в воздух и ударила его по лицу. Это только мои догадки, но я думаю, что после осмотра доктор Электон обнаружит, что у жертвы сломан нос. И поскольку он упал лицом в грязь, перелом мог быть вызван именно доской. Дальше. Лампу своротили с железной стойки. Стойку воткнули в землю под углом, так что она свисала над траншеей между двумя трубами – сдвинутой и той, что рядом. Кстати, втыкали ее дважды: рядом есть второе отверстие. Значит, лампа была далеко, и он не мог за нее ухватиться. Собака большая?

– Что? – удивленно спросил Уильямс.

– Ее следы остались после сапог рабочих. Очевидно, собака была крупной.

– Пикси, – обронил долго молчавший Райкс.

– Ну да, – скривился Уильямс. – Это она.

– Полоумная дворняга, мистер Аллейн, – пояснил сержант Райкс. – Покойный джентльмен называл ее боксером. Он обычно выгуливал Пикси перед сном, всегда в одно и то же время – ровно в час ночи. Шум был ужасный. Соседи часто жаловались, – добавил Райкс с интонацией человека, который хорошо знает, о чем говорит.

– Пикси в отличной форме, – заметил Аллейн, – она перемахнула через ров. На другой стороне должны быть следы. Взгляните на правую руку Картелла, Электон.

Доктор так и сделал.

– Вижу следы травмы, – сообщил он. – Вспухшие рубцы, вокруг ладони заметная вмятина.

– Как насчет кожаного поводка, который резко сдернули с руки?

– Вполне может быть.

– Теперь стойка, Фокс.

Инспектор наклонился к земле, не сходя с твердой дорожки на лужайке. Он бережно поднял железную опору и протянул Аллейну с таким видом, словно это было какое-то хрупкое и ценное изделие.

– Тут есть следы, мистер Аллейн, – сказал инспектор. – Края потерты. Как будто что-то обвилось вокруг стойки, а потом резко сорвалось.

– Наверно, после того как Картелл упал, Пикси перепрыгнула через канаву, выдернув из его руки поводок. Собака сначала запуталась вокруг стойки, потом вырвала ее из земли и удрала. Лампа упала в ров. Примерно так. Кстати, кто-нибудь знает, где Пикси?

– Может быть, спросить в доме? – предложил Райкс.

– Не к спеху. Пока это только пустые догадки.

– А по-моему, звучит вполне правдоподобно, – возразил Уильямс.

– Сойдет за рабочую версию. Но одно осталось непонятным, – продолжал Аллейн, – почему фитиль в лампе был увернут почти до нуля?

– В самом деле! – воскликнул сержант Райкс.

– Очень странно, – пробормотал Уильямс, рассматривая стойку. – Видите нижнюю часть опоры? Казалось бы, ее должны были вытащить из почвы чистой или одинаково грязной со всех сторон. Но она испачкана только с одного бока, а с другого ее как будто вытерли.

– Я вижу, вы не зря едите свой хлеб, – заметил Аллейн.

– Да ладно вам! – отмахнулся Уильямс. В прошлом он стажировался вместе с Аллейном.

– Взгляните на то место, которое раньше находилось под трубой. Оно не так сильно затоптано, как остальные. Видите на земле отметины? Косые углубления в сторону ямы?

– И что?

– Фокс, попробуйте.

Инспектор, все еще державший стойку за верхушку, осторожно приложил ее к одной из вмятин.

– Подходит, – сказал он. – Отличный рычаг.

– Если так, понятно, почему одна сторона осталась чистой. Заверните ее и отложите в сторону. Скоро приедут криминалисты, и мы сделаем слепок.

– А что не так с этой стойкой? – спросил доктор Электон.

– Мы думаем, что ее могли использовать как рычаг, чтобы поднять трубу. На самой трубе теперь вряд ли что-нибудь осталось, но посмотреть стоит. – Аллейн прошел до конца траншеи и присел рядом с лежавшей в стороне трубой. – Следы наверняка есть, – пробормотал он себе под нос. – Только чуть подальше. Мы найдем их, когда ее поднимут.

Вернувшись к остальным, Аллейн немного постоял, разглядывая место преступления. Налетевший ветер приподнял край брезента, и тот слегка задрожал, словно лежавший под ним мистер Картелл начал шевелиться. Фокс подошел и заботливо подоткнул выбившийся конец.

– Если верно, что к любому делу надо относиться непредвзято, – задумчиво произнес Аллейн, – то это верно и в данном случае. Не знаю, стоят ли чего мои догадки, но все-таки я вам их изложу. Судя по тому, что я увидел, преступление было тщательно продумано. Незадолго до появления Картелла кто-то сдвинул доски так, что они едва держались на конце канавы. Потом он убавил огонь в лампе и спрятался: скорее всего лег за ближайшей трубой. Картелл подошел, ведя на поводке собаку. Как только он ступил на мост, тот провалился. Доска ударила его в лицо и оглушила. Натянувшийся поводок впился в его правую руку и сорвался. Собака перепрыгнула через траншею, запуталась вокруг железной стойки, опрокинула лампу, и та упала в ров. Преступник вылез из укрытия, использовал стойку как рычаг и свалил трубу в канаву. Она рухнула с высоты четырнадцати футов, убив жертву. Потом… постойте! А это что такое? – Аллейн наклонился над канавой и вгляделся в грязь. – Боюсь, придется лезть, – вздохнул он. – На самое дно.

– Давайте я, сэр, – предложил Фокс.

– Ни в коем случае, вы испортите свои прекрасные ботинки, – весело возразил Аллейн.

Он приладил лестницу к стенке канавы недалеко от того места, где нашли тело, и стал спускаться вниз. Из траншеи пахло сырой глиной и застоявшейся водой. На нижней ступеньке Аллейн остановился и посветил вокруг фонариком.

Стоявшие наверху увидели, как он наклонился и потянулся рукой к лежавшей у стены доске.

Через минуту суперинтендант вылез обратно, держа в руке что-то завернутое в носовой платок. Осторожно присев, он положил импровизированный сверток на землю.

– Вот, смотрите, – сказал Аллейн, когда все сгрудились вокруг него.

Он развернул платок.

На земле лежал золотой портсигар тонкой работы. Сквозь мокрую грязь блестели грани драгоценных камней.

– Это его? – вопросительно произнес Уильямс.

– Или не его? Вот что интересно.

Минуту они молча смотрели на портсигар. Аллейн уже собирался снова завернуть его в платок, когда все вздрогнули, услышав надрывный вой.

В полусотне ярдов от них на лужайке сидела большая взлохмаченная псина с болтавшимся на ошейнике поводком и, закинув голову, заливалась жутким, выворачивавшим душу воем.

– А вот и Пикси, – сказал Райкс.

II

Поймать ее оказалось нелегко. На все призывы Пикси только угодливо ерзала на месте, била по земле хвостом и жалобно скулила. Но когда к ней подходили, она вскакивала, пугливо отбегала в сторону, потом снова садилась и принималась лаять или выть.

Пятеро мужчин свистели, подзывали, подкрадывались, ругались и сбивались с ног, но все было напрасно.

– Сейчас тут весь поселок соберется, – мрачно пробормотал суперинтендант Уильямс.

И действительно, у машин за дорожным барьером уже стали появляться люди.

Аллейн и доктор Электон попытались взять ее в «клещи», а Райкс и Уильямс прибегли к отвлекающим маневрам. Запыхавшийся Фокс вошел в раж и бросился на поводок, сделав комический прыжок, но это ни к чему не привело. И только потом все заметили невысокого бледного мужчину в непромокаемой куртке, который неподвижно стоял за воротами мистера Пириода. Это был Альфред Белт.

Сколько времени он там стоял, сказать никто не мог. Альфред держался незаметно, положив на ворота хорошо ухоженные руки, и вежливо и терпеливо смотрел на Аллейна.

– Если вы не против, сэр, я попробую справиться с собакой, – предложил он.

– Ради Бога!

Альфред свистнул. Пикси встрепенулась, игриво склонив голову набок.

– Сюда, сюда, малышка. – В голосе Альфреда звучала брезгливость. – Мясо.

Собака мигом обогнула конец траншеи и помчалась к нему вдоль ограды.

– Вот сучка, – пробормотал он, когда Пикси с разбегу налетела на его ноги.

Суперинтендант Уильямс, все еще красный после недавней гонки, представил Альфреда Белта через канаву.

– Мистер Пириод просил меня передать вам наилучшие пожелания, – обратился Альфред к Аллейну, – и заверить, что, если вам понадобится какая-то помощь, вы можете смело обращаться к нему.

– Большое спасибо. Я так и сделаю. Буквально через несколько минут. Передайте ему, хорошо?

– Непременно, сэр, – кивнул Альфред и ушел.

Аллейн повернулся к Уильямсу:

– Когда приедут криминалисты, попросите их обработать весь участок. Договорились, Боб? Пусть сделают все, что нужно. Если от меня что-то понадобится, я буду в доме. Вы в курсе дела и справитесь с этим лучше меня. Буду очень признателен, если вы нам поможете.

Как раз благодаря таким маневрам Аллейну удавалось поддерживать хорошие отношения с местной полицией. Уильям пробурчал:

– С удовольствием, – и засучил рукава.

Доктор Электон спросил Аллейна:

– А что делать с телом?

– Сможете перевезти его в ближайший морг? Сэр Джеймс Кертис произведет вскрытие и поговорит с вами. Он приедет в середине дня.

– Я могу вызвать «скорую». Морг находится в Римбле.

– Отлично. В полдень Фокс или я ждем вас в участке. И еще одно. Что вы скажете об этом? – Аллейн отошел на несколько шагов и показал на большое влажное пятно, Растекшееся посреди лужайки. – Дождя ночью не было, и землю тут явно не копали. Больше похоже на то, что здесь стояла машина с прохудившимся радиатором. Или просто пролили горючее. На этой чертовой глине ничего не видно. А, вот, смотрите. Осталось немного бензина, наверно, он капал из сливного шланга. Хотя, может быть, все это не важно. Готовы, Фокс? Давайте пройдем через боковые ворота.

Они обогнули траншею и вошли в сад мистера Пириода с бокового входа. Недалеко от дома Аллейн заметил водоразборную колонку с брошенным рядом резиновым шлангом и садовой лейкой без крышки.

– Вы это видите, Братец Лис? – Он кивнул на множество мелких вмятин размером с шестипенсовик, тянувшихся к колонке и обратно.

– Да. Лейку, кстати, использовали по назначению.

– Верно. Любопытно, кто в этом мужском царстве мог садовничать на шпильках? Ладно, идемте.

Они обошли дом и увидели Альфреда, который с чопорным видом ждал их на крыльце.

– Мистер Пириод в библиотеке, сэр, – доложил он. – Разрешите взять ваше пальто?

Фокс, который втайне страдал зачатками снобизма и всегда одобрял почтительное отношение к своему начальнику, разделся сам.

– Что вы сделали с собакой? – спросил Аллейн у Альфреда.

– Запер в дровяном сарае. Ее нельзя выпускать без поводка.

– Согласен. Можно взять ее поводок?

– Сэр?

– Поводок. Инспектор Фокс его заберет. Возьмете, Фокс? Я буду ждать вас в библиотеке.

Альфред торжественно склонил голову, вытянул руки, широко развел ладонями створки двери и первым вошел в библиотеку.

– Мистер Родерик Аллейн, сэр, – объявил он.

Альфред решил опустить должность Аллейна. «Дело в том, миссис Эм, – объяснил он чуть позже кухарке, – что кем бы человек ни был в органах правопорядка, за их пределами это не имеет значения».

У миссис Митчел тоже нашлось что сказать по данному поводу. «Брат-то у него баронет. И между прочим, бездетный. Я читала об этом в «Новостях мира». Статья называлась «Очаровательный сыщик». Забавно, правда?»

Суперинтендант тем временем беседовал с мистером Пириодом.

– Ах, Аллейн, дорогой мой, вы не представляете, как я рад вас видеть! Единственное, что может ободрить меня среди обрушившихся на нас несчастий, – это мысль, что теперь все в ваших руках. – Дальше последовало известие, что мистер Пириод знаком с братом Аллейна и является горячим поклонником творчества жены суперинтенданта. – Разумеется, она вряд ли помнит такого старого хрыча, как я, – добавил он, грустно ссутулив плечи, – но мне наша встреча доставила большое удовольствие.

Все это говорилось торопливо и лихорадочным тоном.

Интересно, подумал Аллейн, всегда ли у мистера Пириода так дрожат руки, а речь звучит нервно и невнятно? При первой же возможности он перевел разговор в деловое русло.

Детектив спросил, как долго мистер Картелл делил дом с мистером Пириодом, и узнал, что это продолжалось уже семь недель. Раньше мистер Картелл жил в Лондоне и являлся старшим партнером в одной крупной и уважаемой юридической конторе, однако оставил этот пост, чтобы поселиться за городом. Его семья, добавил мистер Пириод, происходила из Глостершира, точнее, из Бладстоун-Парва, что в Котсволдсе. Тут он запнулся и смущенно замолчал.

Аллейн спросил, когда он в последний раз видел мистера Картелла.

– Э… вчера вечером. Мы вместе ужинали. Это было в Бэйнсхолме, незадолго до вечеринки.