Текст книги "Серый (СИ)"

Автор книги: Наташа Михлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Но он же здоров, – полувопросительно проговорил Серый.

– А вдруг что? – покачала головой мама. – Вчера вот давление поднималось, – доверительно сообщила она.

Серый раздраженно поморщился и куснул теплый бок ванильной плюшки.

Джинсы стали горячими и жесткими после просушки, пуговица с трудом протиснулась в петлю. Серый сидел у окна и прихлебывал чуть теплый чай. До выхода оставалось десять минут. Рядом шумела вода, звучал мамин голос. Мама всегда напевала, когда мыла посуду или возилась с цветами. Серый открыл ленту мессенджера, ткнул в мамин номер. Ни одной фотографии цветов с того, последнего, раза. На душе было бы совсем хорошо, если бы не этот маленький факт. Да еще тикающая бомба, чье напряжение ощущалось со стороны родительской спальни.

“Тебе не за что извиняться”.

Раздался телефонный звонок.

– Володенька, возьми, пожалуйста, у меня руки грязные.

Голос начальника предприятия Серый узнал сразу.

– Передай отцу, когда он вернется из поликлиники…

– Он там и не был, – нейтральным тоном заметил Серый.

Из кухни выглянула мама и протестующе замахала руками.

– …он дома, сидит, пишет, – неумолимо закончил Серый, – Позвать?

Несколько секунд на том конце провода молчали.

– Да уж позови! – наконец, пророкотал начальник.

Мама бросилась в спальню, Серый собрал вещи, надел куртку, сел и стал неспеша шнуровать ботинки. Из коридорчика, где висел на стене телефон, раздался голос отца. И это не был обычный приказной или язвительный тон, от которого все внутри заволакивало мертвенно-фиолетовым цветом. Голос был растерянным, заискивающим. Розовым, как старый диван. Серый на миг поднял глаза от ботинок и со злорадным удовольствием посмотрел отцу в глаза. Торжество потекло по венам раскаленной горечью. Он ощущал, что вот-вот расхохочется, но это было бы точно слишком. Для первого раза. Серый захлопнул за собой дверь и скатился по перилам.

Черное покрыло потолок целиком, дрожало и переливалось, как искажённое отражение звёздного неба.

“…он говорил о порядочности… Отчитывал тебя за малейшую ложь… а сам…”

Серый кивнул и вновь нахмурился.

– А если его уволят?

“Невозможно – мягко пропело Чёрное, – Из-за такой мелочи? С его-то стажем? У него интерны… их некому передать”.

Серый перевернулся на живот и зарылся в подушку.

– Но если все-таки?

Черное засмеялось, словно зашелестели жучьи лапки.

“Значит, он заслужил это… Ты в любом случае не виноват. Ты всего лишь сказал правду! Так, как тебя и учили…”

Оно помолчало, не дождавшись от Серого ответа, потянулось ледяным щупальцем к его затылку.

“Нужно отвлечься. Знаешь… ты плохо используешь свой шанс” – волосы шевельнулись, по спине пробрало морозом. – “Свобода – это действие… используй ее! Пока жив, нужно попробовать все”.

========== Белое ==========

Смуглое тело извивалось вокруг пилона. Тягучий зеленоватый ритм музыки обволакивал танцовщицу, сполохами пробегал по чешуйкам лаковых сапог. Кроме них, на коротко стриженной девушке не было ничего. Серому хотелось привычно отвести взгляд, как отводил его от мужских журналов в киоске, где отец покупал газеты. Но сейчас – сейчас он ведь свободен? А девушка – она для того и танцует, чтоб смотрели, так?

– Проходи, не стой в проходе, – сказал Артур, – Напялишься еще… Тут шоу на любой вкус. Вон там наверху всегда наши тусят.

– Наши? – ужаснулся Серый, – С курса?

– Не с курса, – мотнул челкой Артур, – С универа. И просто знакомые. Мелкоту сюда обычно не пускают, – самодовольно улыбнулся он.

Стеклянный пол второго яруса тускло светился голубым неоном, по стенам ползли световые блики, как отражение солнца в воде. Серый помнил, что клуб назывался каким-то морским термином. Уверенно пройдя между белыми диванами, Артур на миг задержался у столика, за которым сидела нетрезвая компания. Стол пестрел бутылками, кто-то спал, откинувшись на сидении. Увидев новых посетителей, сидящие заржали и стали тянуть к ним руки, пытаясь то ли поздороваться, то ли затеять ссору. Артур досадливо цокнул языком, отодвинул чьи-то клешни и оглянулся.

– Не обращай внимания. Я их знаю. В два ночи всегда уже пьяные в коко-джамбо. Не боись. Они и задницу от дивана оторвать не смогут.

Там, где прозрачный пол изгибался, образуя балкон, расположилась приятели Артура. При виде его девушки заулыбались, посылая воздушные поцелуи, парни вставали с мест, здороваясь. Многие были значительно старше двух первокурсников. Серый задумался, будет ли он вести себя когда-нибудь так же уверенно. Сейчас это казалось если не невозможным, то весьма далеким.

– Садись, знакомься, – подмигнул Артур, подталкивая приятеля к девушкам, – а я в бар смотаюсь, тут жарко, как в аду.

Серый оказался в середине полукруглого дивана, зажатый девчонками с обеих сторон. Вернее, девчонкой была только одна, другая, хоть и красивая, выглядела на все тридцать. Серый не знал, что сказать, но это ничуть не мешало девушкам. Они обсуждали его, зная, что парень слышит каждое слово.

– Хорошенький.

– Смотри, смотри, Мань, он краснеет! Давно такое видела?

– Где Арт его выкопал? Няшка…

Та, что постарше, ущипнула Серого за щеку. Он машинально отдернул голову и тут же смутился еще больше. Девушки засмеялись. Очевидно, они играли с ним, но правил этой игры парень пока не знал. Звуки вновь назойливо толклись перед глазами, мельтешили цветными крылышками. Серый напряженно следил за шутливой беседой и панически боялся вспотеть от волнения – на тонкой рубашке, купленной вчера по совету Артура, легко проступали пятна. Он постарался заставить себя успокоиться и даже вставил пару фраз, принятых с насмешливым одобрением. Пока все шло не так уж плохо – ведь лукавая ирония это еще не издевательство, а оказаться в центре женского внимания в любом случае оказалось приятно.

Через некоторое время вернулся Артур со стаканом воды. Среди кубиков льда торчал цветной зонтик. Серый с удивлением взглянул на него.

– Бери себе что хочешь, а я сегодня оттянусь без этанола.

Он подмигнул сидящему у перил мужчине в пиджаке. Тот повернул голову и смерил его взглядом.

– Уверен, пацан?

Артур поднял бровь, ухмылка съехала на бок.

– Обижаешь, Василь Николаич. Я не в первый раз.

– У кого брал? – тут же подобрался тот.

– У Кристины, – посерьезнел Арт.

– Хорошо, – расслабился мужчина, – сколько штук?

Артур оглянулся на приятеля.

“…ты плохо используешь свой шанс… делай что хочешь…”

– Один.

– Два, – тут же поправил Серый. – Сколько нужно заплатить?

Артур удивленно выпучил на него глаза.

Собственный голос прозвучал как чужой. Это он сказал? Он, Серый? Черное осталось дома, в комнате. Не могло же оно последовать за ним? Говорить за него? Рубашка на спине все-таки намокла. Он же никогда и не думал ни о чем таком! Наркотики это вообще глупо и опасно к тому же.

“Один раз ничего не решит… Что ты вообще видел в жизни? Ты постоянно боишься… Перестань, просто живи”.

Девушки снова засмеялись. Та, что постарше, которую называли Маней, закурила тонкую сигарету и обратилась к мужчине в пиджаке:

– Дай ему, Базиль. Когда-то же надо попробовать… А мы проследим, чтобы все было в рамках, – игриво прищурилась она.

На какое-то время Серый выпал из реальности. Вроде бы его потащили танцевать, кто-то смеялся, мелькали блестки на чьей-то кофточке, пахло мятным коктейлем, духами и крепким алкоголем. Мысли смешивались с голосами, словами хитов, и непривычно трудно было отделить одно от другого. Тело наполняла странная энергия, тянуло делать хоть что-то, не стоять на месте. Он и не стоял. В глазах плясала белая мошкара бликов от шаров под потолком.

Потом Серого затолкали в угол, куда почти не проникала светомузыка, лишь в такт биту вздрагивала приглушенная подсветка стен. Диваны там были большими, с гладкой пологой спинкой, которая ощущалась сквозь мокрую шелковистую ткань, как большой кусок мыла. Он смотрел в потолок, на игру теней, и впервые в жизни ощущал на себе чужие ладони. Обе девушки, Маня и Юля, лапали его в четыре руки. Он впервые понял, отчего это слово несет в себе такой мерзкий вкус.

Серый понимал, рано или поздно “это” случится в его жизни, и решился идти сюда с Артом еще и потому, что тот намекал на нечто подобное. Но Серый ждал другого… Чего именно – и сам не мог сказать. Но определенно – не этого.

Встать и уйти сначала было невозможно, Серый сомневался, что сможет встать и самостоятельно дойти до выхода. Потом стало неудобно перед девушками, и вообще как-то стыдно. Прямо мальчик-фиалка, а не мужчина… А после уходить расхотелось, мысли почти отключились, заглушенные непривычно яркими физическими ощущениями.

– Эй, руки прочь, он наш!

Серый с трудом сфокусировал взгляд и увидел напротив улыбающееся лицо. Это был один из парней, сидевших рядом с Базилем. Тогда Серый не очень хорошо его рассмотрел, а теперь заметил, что глаза парня были аккуратно подведены, с виска на щеку спускалась тату – кружевной орнамент.

– Свеженький, как цветочек… тебе жалко что ли?!

– Жалко! И вообще – наш мальчик натурал! – наигранно-возмущенно воскликнула Маня, и шлепнула его по руке.

– Откуда ему знать, если не пробовал?

Серый хотел было возразить, но язык словно онемел. Парень с татуировкой негромко рассмеялся, встал и растворился в подводном мерцании, заливавшем клуб.

От таблетки мир погас. Ощущения обострились, но нервные окончания словно не успевали передавать сигналы, так что они дробились, путались. К его большому облегчению, оказалось совершенно не обязательно самому проявлять инициативу – новые приятельницы явно вознамерились сделать все сами.

Пустота окутала его. Звуки остались на месте, но куда-то пропал визуальный шум, неизменно сопровождающий Серого с самого рождения. Наверное, так и видят мир нормальные люди, не синестетики. Парень внутренне возмутился направлению своих мыслей. О чем он вообще думает?! В такой-то момент! Но переключиться на нужную волну не получалось.Томный жар, пульсирующий в теле, оказался как-то отдельно от всего остального. В голове совсем уж некстати всплыли слова о борьбе духовного с плотским. И робкое прикосновение Лениных пальцев на запястье. Он смутно обрадовался тому, что этих двух его запястья интересовали в последнюю очередь.

– Расслабься, малыш, – шепнула на ухо Юля. – Тебе же хорошо… Все нормально.

Нормально не было точно. Что угодно, но не “нормально”. Серый не различал, где чьи пальцы и губы, его словно обвило многорукое жадное чудовище, проникло под рубашку, растеклось по коже. Он старался дышать ровнее и не закрывать глаз, иначе жутковатая картинка становилась слишком реальной.

Прядь светлых волос на вязаном воротнике кофточки… Ему ведь было достаточно этой щемящей нежности. Лениного голоса…

Где-то рядом громко говорил Артур. Он чему-то возмущался, его успокаивали.

– Смотри, как Серенького развезло, Манюнь… Давай возьмем его с собой на вписку, а? Не бросать же так…

***

Серый пошевелился, разлепил веки и зажмурился. Затем попробовал снова. Свет проникал в комнату сквозь тонкую щель в шторах. С левой стороны было липко и жарко, с правой – холодно. Серый повернул голову влево и увидел татуированное кружево на щеке. Он шарахнулся в сторону, свалившись на пол. В глазах замерцало от удара о плитку. Серый проморгался и встал на колени, приходя в себя, схватился за край кровати. Вся огромная, в несколько квадратных метров, постель напоминала вывернутый садок с рыбой. В бледном утреннем свете ворох свитой узлами плоти дышал и чуть заметно шевелился. У стены темнели Манины волосы. Впрочем, это вполне мог быть кто угодно другой. В плотном переплетении голых тел пустовало лишь одно место. Его собственное. Серый ощутил, что ему нечем дышать.

“Он сел подле нее на скамейку. Лиза уже не плакала и внимательно глядела на него своими влажными глазами.

– Мне страшно; что это мы делаем? – повторила она.

– Я вас люблю, – проговорил он снова, – я готов отдать вам всю жизнь мою”.

На краю утеса стояла скамья. Сидящая на ней хрупкая девушка в шелковом платье обернулась, закрутила лежащий на плече зонтик. Длинные локоны трепал ветерок. Нежную улыбку Лены заволокло тяжелой жаркой мутью прошедшей ночи.

Он долго стоял над раковиной, вцепившись в края побелевшими пальцами и судорожно сглатывая. Но тугой комок внутри не был просто физической тошнотой. Над головой дамокловым мечом висело зеркало. Серый боялся поднять лицо и посмотреть себе в глаза.

– Доброе утро, малыш, – протянул кто-то сзади.

Серый с усилием отклеил ладони от фаянса и обернулся. В дверях зевала и сонно потягивалась Юля. Макияж растекся по лицу, но это ее не смущало, как и собственная нагота. Серый, отводя взгляд, стащил с крючка чье-то мокрое полотенце и обмотал вокруг бедер.

– Ты чего такой кислый? Отходняк? – понимающе хмыкнула она. – Пошарь в аптечке, там у Гарри аспирин был…

– Кто… такой Гарри? – машинально спросил Серый.

Юля хихикнула и потянулась к его лбу рукой.

– Ты не заболел? А? Классно тебя накрыло, если не помнишь с кем проснулся… Мне с Манькой даже завидно было смотреть. С нами ты и вполовину так не…

Серый ощутил, как земля уходит из-под ног.

– Ну, ты чего? – встревожилась девушка, подхватывая его и усаживая на край ванны. – Воды принести? Пива холодного?

– Не надо, – просипел Серый. – Где мое… все?

– Одежда? – кивнула Юля, – я поищу. Посиди пока, а то навернешься еще, там все раскидано…

Одеваться пришлось сидя на краю постели – все стулья и диван в двухкомнатной квартире оказались заняты. А балансировать на скользком полу ванной Серого отговорила всерьез обеспокоенная его состоянием Юля. Накинув чью-то толстовку, она суетилась вокруг, подавая вещи. Умытая, с приглаженными волосами, девушка выглядела совсем другой, словно не принадлежавшей к общей картине, при виде которой к горлу снова подкатывало. Юля вполголоса говорила о чем-то, пытаясь развлечь парня, радовалась, что на работу в аптеку ей выходить лишь вечером, а то сейчас она не в состоянии отличить сульфат магния от карбоната кальция… Серый дышал глубоко, стараясь не смотреть по сторонам, не думать о цветочном кружеве на смуглом лице позади, не вслушиваться в дыхание спящих, не сосредотачиваться на попадающих в поле зрения следах чужих прикосновений на своей коже. Надев шершавую от соли рубашку, заправил и плотно пригладил ткань дрожащими руками, словно пытаясь скрепить куски себя самого в единое целое.

Добравшись до дома, Серый сбросил одежду и, зайдя в душ, яростно терся мочалкой, после включил горячую воду, сел на пол кабинки, обхватив колени руками. Исходящие паром струи били в голову, спину. Быстро стало нечем дышать, боль от ожога казалась нужной и правильной. Словно способной смыть, очистить что-то, до чего не достать простым мылом…

Из-за двери показались черные суставчатые пальцы, обхватили косяк. Угольные нити протянулись, смешались с паром, превратив его в грозовые тучи. Серый распахнул глаза и хотел вскочить, но мышцы, затекшие в неудобной позе, слушались плохо.

– Как ты… двери же закрыты!

Он все-таки поднялся на ноги, утонув в темном парком мареве, провел рукой по стене, пытаясь нащупать кран.

“Я чувствую, что тебе плохо… Отчего?”

– Будто не знаешь отчего, – рявкнул парень. – Уходи на место!

“Там нет места” – прошелестело Черное, окружая, свиваясь в невесомый плотный кокон. – “Там тесно…”

Мокрая стена казалась бесконечной, металлический круг крана куда-то исчез. Перед глазами было темно, словно в могиле.

– Уходи, сказал! – крикнул Серый. – Оставь меня в покое!

Наполненный паром воздух мгновенно сковал лютый мороз, темные жгуты обхватили запястья парня, распяв на мокрой ледяной стене. Напротив лица раскрылись провалы глаз – такие черные, что окружающая тьма по сравнению с ними казалось всего лишь сумраком.

“Кто дал тебе свободу?! Ты жил в клетке, в темнице… Жизнь это не только свет… Без тьмы нет контраста… Не смей отказываться от дара! Ты все равно не сможешь… Больше не сможешь видеть мир, таким, как прежде”.

Тьма внезапно схлынула, оставив Серого задыхаться на мокром кафеле. Горячие струи долбились в онемевшую спину. В ушах скребся черный голос.

***

Артур заходил часто, и первое время смотрел как-то виновато, извиняясь за то, что бросил его тем вечером в компании чужаков. Наконец, Серый в сердцах рявкнул на него, чтоб перестал вести себя, как нянька. У каждого своя голова на плечах…

Учеба превратилась в необходимое зло. Серый старался не задаваться вопросом, кому оно необходимо. Теперь Артур не списывал у приятеля и не ждал объяснений, а наоборот, давал свои тетради и кривенькие конспекты с кучей аббревиатур, понятных лишь ему самому. Прогулов у обоих набралось примерно поровну, иногда они допоздна сидели на общей кухне квартиры, зубря формулы перед проверочными работами – вдвоем это давалось проще.

Зима сменилась весной. Серый вновь обнаружил себя в полном одиночестве. Теперь это стало почти невыносимо, книги, которые раньше позволяли жить в собственном мире, больше не насыщали его.

Чтобы хоть как-то залатать эту дыру, Серый снова стал ходить на вечеринки с Артуром и неожиданно превратился в довольно популярную личность. Он больше не боялся ляпнуть глупость, потому что – это же мелочь. Даже если сказать ерунду, небо не упадет на землю… Да он и не говорил глупостей. А научился пользоваться всем богатством родного языка. Серого стали бояться. Его едких, но безупречно интеллигентных замечаний. “Порошки” с пометкой “Сэр” расходились по институту мгновенно. Тексты были составлены так, что подкопаться и обвинить автора в чем-либо оказывалось невозможно. От них ржали одни и рыдали в подушку другие. Серый всегда подчеркивал, что говорит лишь о том, о чем точно знает. А ложь и приукрашивание нужны тем, кого талантом обделили. От глупости не умирают. От обиды не умирают. Если какая-то дура переживает оттого, что услышала правду о себе – это проблемы дуры. Хочешь, чтобы о тебе не писали – держи себя в рамках.

Оштукатуренный парапет крошился под пальцами, словно высохшее папье-маше. От матери пришло сообщение. Просьба присмотреть вечером за Любовью Петровной. Давненько она не заговаривала об этом. Серый привычно ответил “Да”. Потом раздраженно поморщился.

“А, к черту. Не хочу и все. Они взрослые люди, разберутся без меня! В конце концов, я учусь, а сиделкой не нанимался!”

Серый начал печатать отказ матери. Снова похолодало, сидеть на влажном бетоне было неприятно, но и торопиться в душную аудиторию не хотелось.

– Ты что, сука, творишь?!

Артур с разбегу влетел в Серого, опрокидывая навзничь. Телефон с недоконченным сообщением слетел с парапета, спину холодила пустота, кто-то ахнул далеко внизу, во дворе. Серый вцепился в руку Арта на своем воротнике. Красное, как кумач, лицо приятеля придвинулось вплотную.

– С хера ли ты написал про те фотки?!

Серому, наконец, удалось перехватить Артура за предплечье и отпихнув его ногами, кое-как выпрямиться.

– Одурел?! – наконец, выдохнул он. – Три этажа!

– Вот и полетал бы, гандон! Делаешь что хочешь, да?! Там же я был! И моя девушка!

– Какая из девушек? – вызывающе прищурился Серый, оправляя куртку. – Та, что со среды или с воскресенья?

Артур толкнул Серого в грудь, тот еле удержал равновесие. Рядом уже начали останавливаться любопытные.

– Знаешь, что ты сделал, мудила?! – зарычал Арт, сжимая кулаки. – Диана в больницу попала! Из-за тебя! И своих гребаных шуток!

Серый распахнул глаза.

– Что?

Красные капли гневных слов распались горелыми клочьями. Мир на миг окутала пустота, совсем такая, как после таблетки.

– То самое! – заорал Артур. – С крыши пыталась убиться, дура! Чтоб ты сдох, ненавижу, – прошипел он, и резко повернувшись, быстро пошел по галерее.

***

Верхний этаж дома, в котором находилась съемная квартира, окутывали черные ленты. Лезли из окон, колыхались от ветра, гнулись, блестели на солнце. Серый уже давно понял, что Черное показывается лишь тому, кому хочет.

“Ты не заставлял их идти туда, так? Совершать непотребные вещи?”

Он взбежал по лестнице, открыл двери и нырнул во тьму.

– Я тоже не ангел!

“О, не надо так… Это же Артур затянул тебя во все это”.

– Я мог бы…

“Мог-не мог, какая теперь разница? Это в прошлом… И вообще. У нас свобода слова, так? Ты не написал ничего. Ни имен, ни прямых намеков… Они сами виноваты, что приняли это на свой счет! Тебе что теперь, за всех дебилов мира отчитываться?!”

– Он мой друг.

“Он всем друг. Такого сплетника, как Арт, еще поискать… будто от его слов никто не бесился… Он и над тобой наверняка смеялся, пока ты был серой мышью! Он просто этим скандалом пиарится на тебе, и все…”

– У меня больше никого нет.

“А надо? Зато тебя уважают. Чтобы не сходить с ума, выбери себе девочку по вкусу… Помнишь ту, брюнетку из “Джангла”? Или может быть… Элен?”

– Нет, никогда! – крикнул Серый, и тьма внезапно схлынула, свет из окна комнаты ударил в глаза.

Парень вдохнул и выдохнул несколько раз, разжал руки, стиснувшие сумку. Наполненный закатом воздух звенел от напряжения.

– Где ты? – шепнул Серый.

Черное молчало. Словно затаившись, выжидало удобного момента, чтобы ужалить. Серый боялся пошевелиться, обернуться. На периферии зрения по стенам ползли змеи. Но стоило скосить туда глаза, как они пропадали, превращаясь в обычные блики. Зажужжал телефон, это словно вернуло парню присутствие духа. Он вылетел из квартиры, сбежал по лестнице, не дожидаясь лифта.

Оказавшись под открытым небом, Серый пробежал несколько улиц, и только тогда сунул руку в карман и взглянул на разбитый экран с настойчиво звонившим незнакомым номером. Ответив, узнал голос, который не слышал уже несколько месяцев. Привалился спиной к режущим кольям металлической ограды. Голос отца не переливался ни красным, ни тягуче-фиолетовым. Он был сухим и острым, как хорошо заточенный нож.

– Мы в больнице. Любовь Петровна умерла. Ее нашли только что. Когда уж поздно было. Мать и нашла. Она была уверена, что ты там, но все же решила отпроситься пораньше. Теперь уж что… Мать все на себя взяла. Хотя Петр Палыч и не обвиняет. Возраст у бабушки все же. Так что… Можешь не волноваться. Иди, учись дальше… Студент.

В отражении лезвия – чернота. И последнее слово вскрывает горло.

Чернота в небе, на земле. Чернота на лицах, лишь их глаза горят, как фонари. Четыре улицы вправо, мост. Кирпичная стена. Провал выхода клуба. И знакомый пиджак. Базиль обернулся, улыбнулся снисходительно.

– Давно не виделись… Студент. Хочешь чего-нибудь новенького?

Белые кристаллы на миг затмевают черное. Это же не настоящая зависимость. Это только переждать… Перетерпеть, пока хреново. Легче же так? Да? Должно быть! Выдранные из глазниц фонари переместились выше, светятся, смеются. Их много, а он один. Слепые прохожие окончательно погрязли во тьме. Она льется изнутри. Когда-нибудь она кончится? Что тогда? Тогда станет лучше? Или кончится и он сам?

Черные глаза здесь только у одного. Черное. Плывет над крышами, вьется, ищет, не отпускает. Хочет убить, растворить в себе. Что теперь другие о нем подумают?

“Тебе давно должно быть плевать, что подумают”.

– Заткнись!!!

Рядом шарахнулись какие-то люди. Сгустки теней. Они не настоящие. Что настоящее? Боль – настоящая. И тьма перед глазами. Они теперь будут его презирать. За все.

“Хорошенький…”

Тьма трансформировалась в цветочное кружево, две тени обхватили его, заползли под рубашку, третья навалилась сверху… Он дернулся, врезался в столб, сполз на асфальт, задыхаясь. Артур. Он тоже там был… Был же? Если да, то все заснял, наверняка. Как всегда. Теперь он точно выложит. И все узнают. Все.

Серый сфокусировал взгляд. Над головой дрожала от ветра жестяная крыша, трепетало ламинированное расписание маршруток.

Светлое нутро автобуса заставило щуриться, сполохи превращали людей в цветных виниловых кукол. Казалось, все до одного смотрят на него.

Остановка университета кишела народом – в вечер пятницы вся общага ехала развлекаться в центр. Серый соскочил со ступеньки, провалился в толпу, как в воду. Знакомый смех он услышал у главных ворот. Артур попрощался с кем-то из приятелей и сунув руки в карманы, направился в сторону. В глухую тьму переулка, как всегда, срезая путь до метро.

Рука сама сцапала Артура за капюшон, рванула к себе. Кулак припечатал скулу, Артур изумленно чертыхнулся, отлетев в сторону. Серый шагнул и всем весом прижал его к стене.

– Ты… теперь… ты знаешь…

Стройные фразы куда-то подевались, а страх наоборот, удесятерился. Острый, животный ужас, направленный одномоментно внутрь и вовне. Это реальность или нет? Серый отступил, пошатнувшись, закрыл лицо руками, упал на колени и разрыдался.

Спустя вечность на спину легла чья-то рука.

– Эй. Эй, чепушило, очнись. Что с тобой такое? Ты в уме вообще?!

Артур присел рядом, утер разбитую губу, сплюнул и поморщился.

– Эй, не пугай меня, реально, чувак! – он потряс Серого за плечо. – Что стряслось?! С Дианкой все норм, в куст свалилась дурища… Да ты на веществах, дебил! – воскликнул Артур, наконец заглянув Серому в глаза, – Нахера?! Не, ну ты мне скажи! Дурь откуда?!

Еще послушав его всхлипывания, добавил: – Хочешь, я тебя домой отведу?

Серый отчаянно замотал головой.

– Не… Нет… Не пойду домой! Я… боюсь, там…

– Чего? – поднял брови Артур.

– Не… пойду, – прохрипел Серый.

– Ну ладно… Ветрище такой, – поежился Артур, поднимаясь на ноги. – Че тогда, ко мне пойдем? Пойдешь? Не сидеть же тут в луже?

Серый сжался, обхватил себя руками. Казалось, сдвинься с места – и Оно найдет его. Убьет. Черное.

– Вот это тя кошмарит…– протянул Артур. – Нахера закинулся-то? Объяснишь? Ладно, сиди, я такси вызову.

***

После жуткой ночи, проведенной между спальней Арта и ванной, пришлось с утра ехать в институт. Артур не мог оставить Серого у себя, чтоб лишний раз не шокировать вернувшихся со смены родителей. Пропускать пары не годилось – лимит прогулов был почти исчерпан. Серый уверил друга, что способен держаться на ногах и за ним не надо присматривать. Об учебе в таком состоянии, конечно, можно было забыть, но пересидеть уроки на заднем ряду, не попадаясь на глаза преподам Серый вполне мог.

Вчерашний ветер разогнал тучи. Солнце слепило глаза, грело руки, ласковыми лучами перебирало волосы. Серый сидел на скамейке под деревом и мечтал о темных очках. На другом конце двора тусовались парни и девчонки с последнего курса. Некоторые из них выглядели ровесниками учителям.

Между кустов мелькнуло розовое пятно, сердце стукнуло невпопад. Серый давно не видел ее. А если и видел, старался смыться подальше.

Лена прошла по дорожке, свернула к голубой громаде жилых корпусов, видневшихся за аллеей с распускающейся зеленью. Серый с усилием отвел взгляд, прикрыл глаза. Зазвучавший смех заставил Серого вновь посмотреть на компанию старших. Один из них – Ростик, парень-мажор, за которым хвостом ходили все девушки института, прижимал к себе Лену. Бесцеремонно запустив пальцы в ее длинные волосы, целовал, не обращая внимания на сопротивление. В ту же секунду Серый оказался на ногах. Ростик отпустил девушку, засмеялся.

– Ну как, понравилось? А, недотрога?

“…А нас точно научили целоваться на небе и потом детьми послали жить в одно время, чтобы друг на друге проверить эту способность…”

Лена закрылась руками и побежала к корпусу, забыв собрать рассыпанные тетради.

Серый должен был подойти, поднять вещи, отнести ей. Извиниться.

Вернуться и сказать Ростику все, что о нем думает – не буквами на экране, а настоящими словами. Подраться, наконец. И не смог заставить себя сделать шаг. Стоял, застыв каменной статуей под деревом.

Артур не спрашивал, сколько еще Серый намеревается у него оставаться, каждый день дожидался друга у ворот. И никому ни слова не сказал о том, что однокурсник уже неделю ночует у него дома на надувном матрасе, благо, родители не против и часто работают в ночь. А главное – больше не задавал вопросов о том, что случилось. Такое молчание было очень непохоже на институтского балагура. И Серый был благодарен Арту прежде всего за это.

– Я сегодня к Анютке. Ты со мной? Давай, отвлечешься чуток.

Серый пожал плечами. Особого выбора не оставалось – не сидеть же полночи в парке, дрожа от холода?

В пятикомнатной квартире даже сквозь музыку пробивался гомон, Анюта, студентка третьего курса, любила шумные сборища. Серый пробрался через толпу и уселся в потайной оконной нише, о которой знали только постоянные посетители. Внизу раскинулся город. Где-то далеко, за парком и высотками, остался дом. Далекие огни на миг затмила чернота. Серый вздрогнул, поспешно слез с окна и взяв со стола банку пива, стал неспешно бродить по дому, разглядывая людей. Многие здоровались с ним, он молча кивал. Иные спрашивали, когда ждать новую порцию стишков. Он неопределенно взмахивал рукой и улыбаясь, отводил взгляд. Найдя себе местечко между книжным шкафом и стеной, уселся на подушку и наугад вытянув с полки книгу, погрузился в чтение.

К полуночи стало потише – парочки расселись по темным углам, пьющие дошли до кондиции бревен, трещотки, включая Артура, собрались на кухне. Под потолком ровно гудел кондиционер, очищая воздух от сигаретного дыма. Серый прошелся по коридору и вдруг остановился. Со стороны хозяйской спальни доносился знакомый голос. Серый сдвинул брови и решительно распахнул дверь.

На постели сидела Лена, при виде вошедшего девушка вскрикнула и прикрылась руками, хотя тонкая маечка все еще оставалась на ней. Сидящий спиной к двери парень выругался и обернулся, смерив Серого недовольным взглядом.

– Занято, не видишь?! – рявкнул он.

– Не вижу, – прищурился Серый. – Ты пришла с ним? – спосил он, обращаясь к Лене.

Та, краснея, застегивала кофточку, глаза перебегали с одного на другого. Ресницы были густо накрашены, вокруг губ темнело пятно помады.

– Я… нет, – растерянно сказала она.

– Слушай, если намеков не понимаешь, я тебе жестами объясню, – поднялся с кровати парень.

Но Серый на него не смотрел.

– Он к тебе пристает?

Лена вскочила с кровати.

– Нет! Да… То есть… Я сама! – наконец, выговорила она.

– Слушай, ты! Какого хрена ты приперся? Она тебе кто? Невеста? Сестра?

Серый и сам не знал, какое право имеет вламываться и задавать такие вопросы. Но глядя на растерянное лицо девушки, послал все к черту, взял ее за руку и потащил за собой через коридор и гостиную, втолкнул в оконную нишу, задернув плотную штору.

– Ты что? – наконец, очнулась Лена. – Ты зачем?!

– Для чего это тебе? – прямо спросил Серый, гладя ей в глаза. – Ты же никогда не приходила на тусовки. Тебе же не нравится. Зачем?

Она смутилась, дрожащими тонкими пальчиками заправила за ухо прядь волос.

– Какое тебе дело?

– Мне есть дело, – выговорил Серый. – Этот, – он кивнул в сторону спальни. – Ты же его не любишь. Это же видно.