Текст книги "Файл №620. Просто человек"

Автор книги: Наташа Аллунан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Тут вот ребята говорят, что судьи к нам будут благосклоннее, если мы вырядимся в такие формы, как у вас! – дружный смех поддержал весельчака.

– Да уж. И название смените. «Серые» – на «Иссиня-черные», – сдержанно подыграл Дэйлс.

Продолжение последовало не вполне уважительное – Пини немедленно завладел форменной шляпой полицейского, а взамен нахлобучил ему на голову свою и пошел кривляться…

Дэйлс не помнил, что его тогда разбудило. Словно толчок какой-то внутренней тревоги, у полицейских так бывает. А может, ухаб на дороге. Но весь автобус дружно похрапывал – уморились ребята. Он даже не сразу понял, где находится. А когда проснулся, спохватился, что он тут не просто так, а на работе. А человек, которого он должен охранять, спит двумя рядами дальше от кабины. «В следующий раз надо будет рядом садиться, – подумал он. – Или сзади. Хотя что могло в дороге-то случиться?» Он обернулся на сиденье, морщась от боли в затекших мышцах и отыскал глазами Эксли. Экс мирно дрых, подсунув под голову свернутую тючком куртку. Места в автобусе было навалом, расселись по одному, и Экс, как всякий нормальный человек, разумеется, расположился у окна. В черноте окон отражался слабо освещенный салон. И Экс отражался. Плечо, руки, на груди сложенные… и абсолютно невозможная зеленая безгубая рожа!

Дэйлс мигом забыл о боли, вывернул шею, как только мог, и несколько секунд тупо таращился на эту ерунду: Экс каким был, таким и сидит, а в отражении – чепуха из детского комикса! Не зная толком, зачем, сержант вскочил, рванул, спотыкаясь в темноте, по проходу и стал тормошить человека с лицом Экса и отражением марсианина…

– Ты чего, Артур? – недоуменно зевнул Джош. – У тебя такой взгляд, как будто черного первый раз видишь.

Дэйлс очумело заморгал. Экс был нормальный. Как всегда. И отражение было нормальным. Обычное отражение не вовремя разбуженного человека. «Примерещилось, наверное,» – решил он тогда.

Вашингтон, округ Колумбия

Квартира Артура Дэйлса

Вторая половина дня

– Ловко придумано! – Малдер, забывшись, вскочил и заходил по комнате, перешагивая длинными ногами через груды старых журналов и прочего мусора, покрывавшие большую часть пола. – «Они уже здесь! Пришельцы у нас дома!»

Не присутствовавшая при этой беседе его напарница, Дэйна Скалли, неоднократно замечала, что, как только речь заходит о пришельцах, заговорах, клонах и прочих излюбленных его темах, Малдер из в общем-то тактичного и сдержанного, хорошо воспитанного молодого человека с оксфордским образованием, моментально превращается в форменного носорога, напористого и безапелляционного, словно вышибала в техасском кабаке самого низкого пошиба.

Вот и сейчас: куда, спрашивается, делось уважение и сочувствие к пожилому джентльмену, которое агент источал минуту назад?!

Однако вашингтонский Артур Дэйлс, в отличие от Дэйны Скалли, никогда не питал иллюзий на счет манер спецагента Малдера. Он не удостоил того даже взглядом – лишь вяло отмахнулся:

– Это не я придумал.

– Да чтобы я поверил, что Джош Эксли, великий из великих бейсболистов, – пришелец?! – возмущению Малдера не было предела. Истина вновь ускользала, на этот раз канула в недра старческого слабоумия.

– Они все пришельцы, – спокойно кивнул Дэйлс. – Все великие.

– И Малыш Рут пришелец? – саркастически усмехнулся Малдер.

– Да, – кивнул Дэйлс, словно речь шла о погоде в прошлый четверг.

– И Джонни Маджо?

Старик опять невозмутимо кивнул.

– И Вилли Нэйс??? – Малдер даже начал размахивать руками, что обычно было ему не свойственно. Поверить было невозможно. Совершенно невозможно. Не верить – немногим легче.

– Да, мистер Малдер.

– А Мэнтел? Копнер? Гибсон?

– Боб и Ликерк, – продолжил за него Дэйлс. – Да ни один из великих в наш мир не вписывается. И в любой другой тоже. Все они пришельцы, Малдер, пока не выйдут за белую линию, на газон бейсбольной площадки.

В дверь постучали.

– Как часы…– пробормотал старик, шаркая к двери.

Малдер машинально пошел за ним, не желая прерывать дискуссию.

На пороге стоял этакий современный Том Сойер. – бойкий мальчонка в комбинезоне и огромной кепке, из-под которой выбивались непослушные выгоревшие до соломенного цвета лохмы.

– Малыш, лекарство принес? – ласково спросил Дэйлс.

Парнишка молча протянул ему пакет, из которого торчало горлышко бутылки.

– Молодец. Дайте на чай парню, – распорядился хозяин.

Малдер стал рыться в карманах. Утверждение о том, что все великие игроки – пришельцы, упорно не желало укладываться у него в голове – ворочалось там с грацией бегемота, с хрустом круша привычное с детства представление о реальности.

Мелочи не нашлось, и агент протянул пацаненку бумажную купюру, даже толком не посмотрев, какого достоинства. Слишком увлекся безнадежными попытками вписать то, что так спокойно утверждал Артур Дэйлс, в рамки собственной картины мира.

– Это, видимо, надо понимать в переносном смысле? – сделал он еще одну попытку, протягивая чаевые.

– Переносный смысл для таких юнцов, как вы, агент Малдер, – строго сказал Дэйлс. – У меня на переносный времени нет. Осталось только на прямой.

– Ну, вы Рокфеллер! – присвистнул мальчишка, проворно припрятал деньги и умчался по переулку, перепрыгнув через тело пьянчуги, храпящего у стены.

Розвелл, штат Нью-Мексико.

Муниципальный стадион

30 июня 1947 года

Точно такой же Том Сойер был и на муниципальном стадионе в Розвелле. Артур Дэйлс с ним познакомился еще в тот день, когда впервые поджидал Эксли у служебного входа. Хотя знакомством в полном смысле слова это назвать, пожалуй, нельзя. Во всяком случае спустя полвека его обычно безотказная память упорно не желала выдавать имя мальчишки. Возможно, он и вправду не знал его имени. А про себя так и звал этого пацаненка Томом, а его чернокожего приятеля для простоты – Геком. Хотя тут и наблюдалось некоторое расхождение с Марком Твеном…

Том и Гек болели за Экса и не пропускали ни одной игры с его участием. Сидя на скамейке запасных, Дэйлс слышал их перепалку, видимо, по поводу вчерашней игры.

– Экс опять класс показал! Семьсот шестьдесят! Малыш с ним рядом не стоял! – восхищенно частил Том.

– Кому нужен новый рекорд? – розвеллский Гек отличался от марк-твеновского не только щзетом кожи, но еще и рассудительностью. – Экс ведь не в высшей лиге, это не считается!

– Считается! – горячился Том.

– А вот и нет!

– А вот и да!

– А вот и нет! Сам ты не считаешься!

«Как бы не подрались», – озабоченно подумал сержант, но тут же напрочь забыл о пацанах. Экс, щурясь против солнца, стоял на первой базе, а за спиной у него двое крепких парней на трибуне вдруг обстоятельно огляделись, слаженно встали и потянули из-за пояса…

Сработал инстинкт. Очертя голову Дэйлс ринулся по полю к Эксли. В два прыжка преодолев разделявшее их расстояние, он повалил игрока на землю, и только тогда вновь посмотрел на трибуну. Крепыши в ковбойских шляпах достали пистолеты… и, хохоча во всю глотку, принялись обстреливать пробегавших мимо Тома и Гека водяными струями.

Дэйлс-помог Эксли подняться и тщательно отряхнул его плечи. Странное было ощущение: с одной стороны, вроде прав, а с другой – дурак дураком…

– На тебя пчела села, – объяснил он, хотя Экс его ни о чем не спрашивал.

– Здоровая, как видно? – без малейшей издевки улыбнулся тот.

– Чуть башку не снесла, – кинул полицейский и пошел обратно к запасным.

– Артур! – окликнул его Экс. – Спасибо, – просто сказал он, когда сержант обернулся.

– Сержант Артур Дэйлс защитил ,мир черного бейсбола! – провозгласил балагур Пини.

Игроки одобрительно заржали, но Дэйлс не обиделся. Все эти насмешки уже не играли никакой роли. Теперь он точно знал, что все сделал правильно, и, если понадобится, он снова станет мишенью для плоских острот. Это лучше, чем не успеть, если опасность окажется реальной.

– Не знаю, как для вас, мистер Малдер, а для меня это всегда было самым главным – не идти против собственной совести, – Артур Дэйлс неожиданно вынырнул из воспоминаний и грустно посмотрел на сидящего рядом агента. – Против собственных понятий о том, что должно. Можете считать меня старомодным, если хотите. Да только это и тогда, полвека назад, уже было отнюдь не современным. Может, я дурак. Умные люди никогда не забывают о мнении начальства. Может, паршивая овца, отщепенец. Добродетельные члены общества всегда в первую очередь заботятся о том, как бы от упомянутого общества не отколоться, да не вызвать его, общества, неодобрение. Но, поверьте мне, когда старость берет за горло… да не обязательно старость, в любом возрасте порой приходит черная тоска, садится и объясняет тебе, что ты – ничтожество, пустое место, только зря коптил небо все эти годы, и что ей ответишь? Так вот я хотя бы могу спокойно смотреть этой тоске в глаза. Может, я и впрямь не открыл пороха, ничего особенного не достиг, даже детей не наделал – но моя совесть чиста. Да, я многого не сумел, что-то сделал недостаточно хорошо, кого-то не смог понять, кого-то – убедить… кого-то – защитить. Но зато я никогда не делал ничего такого, за что мне было бы потом стыдно. Кроме разве что кое-каких детских огрехов, вроде разбойничьего налета на бабушкин буфет да первой и последней в жизни сигареты, за которую от отца по губам получил. Тоже в первый и последний раз. Мне будет не страшно умирать, мистер Малдер…

Малдер смущенно промолчал, но Дэйлс уже снова был в сорок седьмом, на стадионе Розвелла.

И все-таки он не успел. Да и мудрено было не проморгать – крученый мяч угодил Эксу в голову. Видать, питчер имел что-то против черных в бейсболе, а, может, против Эксли лично. Джош упал как подкошенный. Тут уж все кинулись на поле, но Артур поспел первым. Столпились, кто-то подложил под голову пострадавшему перчатку кетчера.

Экс вроде бы очнулся – заморгал и посмотрел вокруг непонимающим взглядом.

– Имя свое помнишь, сынок? – спросил кто-то.

– Джош! – выдохнул Эксли и вдруг снова уставился в одну точку.

– Эй! Очнись! Ты знаешь, где ты? Экс вдруг с усилием оторвал голову от перчатки и быстро заговорил, бегая глазами по столпившимся вокруг него людям. Он говорил минуту, а может, две. На абсолютно непонятном языке – мягком, певучем, начисто лишенном гортанных звуков, зато богатом шипящими и придыханиями. Будто шум ветра в щелях старого дома…

– А откуда ты родом? – спросил тогда Дэйлс.

Экс замолчал, взгляд его стал осмысленным.

– Из Мэйкэна, – уверенно ответил он. – Мэйкэн, штат Джорджия.

Дэйлсу показалось, что люди вокруг хором вздохнули с облегчением. Эксли помогли встать, повели прочь с поля, подбадривая его и друг друга немудрящими шуточками. Перчатка, которую подложили под голову Джоша, осталась лежать на подстриженной траве.

Надо сказать, что сержант Артур Дэйлс был очень аккуратным, даже педантичным молодым человеком. Забытая кожаная перчатка – это никуда не годится. Он хотел ее подобрать, чтобы отдать потом кетчеру, но неожиданно обжегся. Кожа почему-то была горячей. А на перчатке, там, где лежал затылок Эксли, пузырилась какая-то непонятная зеленая ерунда. В конце концов он подобрал перчатку, обернув руку носовым платком, и пошел в управление, рассудив, что до вечерней игры с Экса вся команда глаз не спустит.

В управлении он первым делом позвонил в отдел химической экспертизы. Потом вышел на межгород и попросил соединить его с полицейским управлением Мэйкэна, штат Джорджия.

– Полицейское управление Мэйкэна, что вам угодно? – ответил скучный голос на другом конце страны.

– Меня зовут Артур Дэйлс, я из полиции Розвелла, – представился он. Проверьте, пожалуйста, данные на вашего земляка. Его зовут Джош Эксли.

– Вам нужна информация на Джоша Эксли? Минуточку, – некоторое время в трубке раздавались только помехи. Потом ответил уже другой голос.

– Джош Эксли? Да, есть такой. Цветной мальчик, шести лет. Пропал лет пять назад. Вам известно его местопребывание?

– Шести лет? – переспросил сержант. К нему как раз подошел Тед Дикси, эксперт.

– Сэр, вам нужно провести химическую экспертизу?

– Погоди, – мотнул головой Дэйлс. – Значит, сейчас ему одиннадцать? Нет, это не он.

– Обожаю мою работу! – вздохнул Тед, забрал перчатку и ушел, задевая грузным телом стулья в тесном помещении.

– А другого нет? Определенно? – продолжал расспрашивать Дэйлс.

С места не сойти, – убежденно сказали в Мэйкэне. – Простите, коллега. Я не разобрал, откуда вы звоните? – все так же участливо поинтересовался собеседник.

– Розвелл, штат Нью-Мексико, – повторил Дэйлс, в тот момент не очень задумываясь над тем, зачем, собственно, коллеге из Мэйкэна понадобилось это уточнять…

К началу вечерней игры Дэйлс опоздал. На трибуне он заметил Тома и Гека, азартно болеющих за «Серых».

– Привет, ребятки! Как самочувствие?

– У Экса, прямо скажем, хреновое, – со вздохом откликнулся Том.

– Да? Ну, со всяким бывает, – попытался утешить парнишку Дэйлс.

– А шпионы «Янки» тут как тут, – Гек показал на троих представительных джентльменов в дорогих «стетсонах», на правой трибуне. – После такой паршивой игры они вряд ли возьмут его в высшую лигу.

– Эксли, давай! – заорал Том. Но Экс упустил мяч. Трое в «стетсонах» встали и решительно пошли к выходу.

– Два «болла», два «страйка»! – объявил судья.

Следующий мяч Экс отбил – через забор, прямиком в табло. Пластиковые цифры с грохотом обвалились. Игроки «Серых», стоявшие на базах, рванули к «дому».

На обратной дороге команда традиционно клевала носами. Экс сидел на своем любимом месте у окна. Дэйлс подошел к нему и тихо окликнул:

– Экс! Ты зачем на поле вышел?

– Как зачем? Я выиграл! – улыбнулся он.

– Ты всю игру провалил! – жестко сказал Дэйлс. – Сказать, почему? Потому что ты не Джош Эксли! Джошу было шесть лет, и он пропал в Мэйкэне, как раз когда ты появился в Розвелле.

– В Мэйкэне? Да я сроду там не был, – Экс по-прежнему добродушно улыбался. Совершенно невозможно было поверить, что этот парень замешан в чем-то противозаконном.

Дэйлс твердо решил не поддаваться обаянию этого типа.

– А когда тебе по башке заехали, ты говорил, что там родился!

– Ну и что? – пожал плечами Экс. – Я с детства всякую тарабарщину несу, – и он снова заговорил на том певучем языке, – Да шучу я, Артур. Успокойся.

– Я спокоен, – жестко сказал Дэйлс. – А вот ты что-то скрываешь. Потому и отбрыкиваешься от высшей лиги, что репортеров боишься. Как бы не начали копать вокруг тебя и не раскопали что-нибудь. Вот ты и провалил игру, специально для засланных. А детишки расстроились. И твой народ тоже.

Джош перестал улыбаться.

– Ты вот что, – серьезно сказал он. – Брось про мой народ. Что ты знаешь о моем народе?

– Знаю. Я знаю, что лгуны бывают всех мастей, – отрезал сержант. – Ты что-то скрываешь, Экс, и я докопаюсь до твоей сути.

– Пока ты тут все не перекопал, задумайся, под того ли копаешь? – Экс снова улыбался, но теперь – с легким укором.

Дэйлс еще раз дал себе слово не клевать на эти уловки и решительно зашагал на свое место.

Розвелл, штат Нью-Мексико

Мотель «Домашний кактус»

ночь на 1 июля 1947 года

Во всех мотелях стенки картонные. За исключением тех, в которых они из туалетной бумаги. «Домашний кактус» был не просто мотелем, а на редкость паршивым мотелем для цветных. Но для охраны это было даже удобно.

Этой ночью Дэйлса разбудили глухие удары, доносившиеся из номера Экса. Артур несколько раз тихо окликнул его по имени, но Экс не ответил. Звуки ударов продолжались.

Сержант осторожно, чтобы не заскрипела проклятая проволочная сетка на кровати, встал, взял с тумбочки служебный кольт и, как был – в трусах и майке, на цыпочках подошел к дверям комнаты Эксли. Дверь оказалась закрыта, но замки в этом паршивом мотеле были чисто символическими – он легко отжал язычок с помощью перочинного ножа.

В комнате было темно, тусклый свет дрянного торшера вычерчивал тощий и узкоплечий, совершенно не похожий на Джоша Эксли, силуэт. Силуэт размахивал бейсбольной битой. Дэйлс тихонько прикрыл за собой дверь, занял позицию для стрельбы и окликнул незнакомца. Фигура с битой резко обернулась, свет упал на ее лицо.

У Дэйлса перехватило дыхание. Это было именно то лицо, которое он видел в темном стекле автобуса прошлой ночью. Зеленовато-серая безволосая кожа, огромные черные глаза – сплошной зрачок без белка и радужки, крошечный подбородок, впалые щеки, узкий безгубый рот.

Кажется, Дэйлс заорал. Да, наверное, он верещал, как школьница, перед носом которой мальчишки размахивают живым мышонком. Кажется, невероятное существо в комнате Экса тоже завизжало. Сколь времени они вопили, глядя друг на друга, теперь уже никто не скажет. Удивительно, что другие обитатели мотеля не сбежались на шум. Хотя, может быть, кто-то и подслушивал. Или даже подсматривал. Иначе откуда бы Стивену Спилбергу стали известны подробности этой мизансцены. Но об этом Артур стал задумываться только несколько лет спустя. А той ночью в глазах у сержанта Дэйлса позорнейшим образом потемнело…

Когда он пришел в себя, то понял, что сидит в кресле, и кто-то отпаивает его водой.

– Спасибо, – машинально поблагодарил он, открыл глаза – и увидел все то же зеленое чудовище.

Сознание снова покинуло сержанта Дэйлса. Второй раз оно вернулось от довольно чувствительного похлопывания по щекам. Однако ночной кошмар продолжался – увидев хрупкую кисть руки с небывало тонкими и гибкими пальцами (кажется, их все же было пять), Дэйлс предпринял новую попытку уйти в беспамятство.

– Какая глупость! – проворчал незнакомый голос. – Ты же крутой полицейский, а кисейная барышня. – Артур, да погоди ты падать в обморок. Выслушай меня. Артур, это же я. Я, Экс!

– Какой странный сон, – пробормотал полицейский и попробовал сам похлопать себя по щекам. Голова закружилась. – Очнись! Очнись, Арти!

– Ты не спишь, – не отставал незнакомый голос. – Это мое настоящее обличье. Истинное.

Дэйлс сделал над собой усилие и в упор посмотрел на зеленого человечка. Точнее на серого. Он решительно ничем не походил на Джоша Эксли, жизнерадостного чернокожего крепыша. Прежде всего, он был его на добрую голову ниже. И весь он был какой-то изящный и хрупкий. Голос его был непривычно монотонный, почти лишенный интонаций, шелестящий. Нельзя сказать, что попытка этого существа представиться Джошем Эксли способствовала восстановлению душевного равновесия сержанта Дэйлса. Сознание вернулось, а вот способность здраво рассуждать решила не торопиться…

– Экс? – Дэйлс решился ущипнуть кожу на скуле пришельца. – И под этим ты, Экс?

– Не под этим! – невероятное создание в ответ снова протянуло гибкую кисть и очень больно ущипнуло полицейского за щеку. – Не обижай меня! Это мое лицо.

От боли Дэйлс все-таки немного пришел в себя. Но гуманоид (Экс?), видимо, всерьез обиделся и решил пошутить.

– Тебе было бы легче, если бы я выглядел вот так?

Он отодвинулся, и вдруг что-то в его облике неуловимо изменилось. Он стал как будто выше ростом, плечи и бедра раздались, под мужской майкой налилась грудь. Роскошная грудь, надо заметить. Кожа посветлела, на плечи упала шелковая волна волос, под пышной челкой блеснули миндалевидные бездонные глаза.

Красотка – точная копия известной фотомодели – подошла, покачивая бедрами, и изящно присела на колени к обомлевшему Дэйлсу, перекинув длинную ногу через подлокотник кресла. Томно опустились длинные ресницы, чувственные губы приоткрылись, и… голос Джоша Эксли насмешливо произнес:

– Тебе было бы легче, да?

– Нет, – помотал головой Артур, – еще тяжелее…

– Эксли, уже пять! – тренер «Серых», без стука заглянувший в дверь, окинул взглядом полицейского и прильнувшую к нему девицу, но ничего не сказал.

Утром в автобусе они с Джошем сели на заднее сиденье, подальше от других игроков. Теперь у них была одна тайна на двоих.

– Почему ты бросил семью в Джорджии? – спросил Дэйлс.

– Мы старательно охраняем наш покой…– начал Джош.

– Вас можно понять, – вставил Артур.

– И не смешиваемся с вашим племенем. Чаш девиз: «У нас – свое, у вас – свое».

– Ясно, – кивнул Дэйлс. – И всем хорошо.

– Так что же случилось? – снова спросил он, не дождавшись продолжения.

– Не догадываешься? – улыбнулся Джош.

– Ты… влюбился в земную женщину? – неуверенно предположил Дэйлс. Пока что все его познания о контактах с иными цивилизациями основывались на мельком читанной в далеком детстве фантастике.

Экс заливисто рассмеялся.

– Нет!.. Нет, что ты! Я полюбил бейсбол. У моего народа есть одна странность, – продолжал он. – В нашем языке нет слова «смех». Мы не умеем смеяться, понимаешь? Может, ты заметил вчера в мотеле (если только ты вообще что-то разглядел между обмороками) – у нас почти нет рта, даже на улыбку не хватит. Так вот, когда я впервые увидел бейсбол, откуда-то изнутри прорвался смех. Ты легко можешь себе представить звук, с которым мяч ударяется о биту?

– Да, – улыбаясь, кивнул Дэйлс. Он вообще в те дни улыбался чаще, чем обычно – Экс слишком заразительно радовался жизни.

– Для меня он лучше всякой музыки, – увлеченно говорил Экс. – Так же как запах травы на поле. И кожаной рукавицы кетчера. Я впервые сделал что-то не ради необходимости – и опьянел! Кто бы мог подумать, что излишество дает такую радость. Ведь игра, по сути, бессмысленна, бесполезна. А для меня в ней – смысл жизни. Бесполезное совершенство. Чистая красота, не замутненная практическим смыслом.

– Да. Как роза, например, – прозвучало неуклюже, но друзья понимают друг друга и без красивых слов.

– Точно, как роза!

Они помолчали, мечтательно улыбаясь. У Артура было ощущение, что это солнечное утро – продолжение какого-то беззаботно-счастливого детского сна.

– Ну вот, и ты понял, Артур. Ты ведь тоже болеешь. Сам посуди, мог ли я после этого вернуться домой?

– Эй, Экс! – раздалось с передних сидений. – Поди-ка сюда! Хочется услышать твой ангельский голос.

Экс прошел вперед и подхватил песню. Негритянскую песню с простыми словами о счастливом крае, где всем хорошо, и куда так здорово приехать вместе с другом. Песню о твоем настоящем доме, где ты никогда не был, но который ждет тебя. Всегда ждет тебя.

Вашингтон, округ Колумбия

Квартира Артура Дэйлса

Вторая половина дня

– Давайте уточним, – у Малдера голова шла кругом. – Жизнерадостный пришелец воспылал страстью к бейсболу, сбежал от угрюмых соотечественников, перевоплотился в черного и сделал все, чтобы не попасть в высшую лигу, где его тайну могли раскрыть вездесущие газетчики. Так? – он посмотрел на Дэйлса. – К тому же вы намекнули…

– Не надо валить все в одну корзину, мистер Малдер, – презрительно перебил старик, но Малдера так просто не остановишь.

– Вы намекнули, что этот бейсболист имеет прямое касательство к знаменитому крушению НЛО над Розвеллом в июле сорок седьмого! – выпалил он.

– Все точки над і надо ему расставить, – вздохнул Дэйлс.

Он почесал бровь и принялся с расстановкой объяснять.

– Допустим, я даю вам материал, доски там всякие, гвозди и прочее. И прошу сколотить тумбочку. А вы мне строите собор. Хороший собор, загляденье, чудо зодчества. Но мне собор не нужен, мне и дома хорошо. Только вот телевизор поставить некуда. Понятен мой намек?

– Куда понятнее! – горестно вздохнул Малдер, разглядывая антикварный телевизор первого поколения, стоящий на тяжеловесном комоде.

Намек-то он понял, но вот что делать со всем остальным, услышанным сегодня вечером, он решительно не понимал. Наверное, это было хорошо заметно, потому что Дэйлс снизошел до еще одного пояснения:

– Рассказу верьте, агент Малдер! Рассказу, а не рассказчику. Тому рассказу, что привлекает нас определением «правдивый». В переносном смысле, разумеется, – добавил он, усмехнувшись.

– Хорошо, – окончательно запутавшись, Малдер снова начал помогать себе жестами. – Значит, Экс – человек, а в переносном смысле – гуманоид? Или гуманоид, а в переносном смысле – человек? А может, в буквальном смысле гибрид человека и гуманоида? – он поднял жалобный взгляд на бывшего полицейского, по совместительству – контактера с неземными цивилизациями.

Дэйлс посмотрел на него как на тяжело больного и молча передал ему бутылку. Малдер послушно отхлебнул огненную воду.

– Вот я, например, в буквальном смысле кретин, – печально резюмировал он.

Дэйлс помолчал немного – видно, ждал, пока лекарство подействует, и снова завладел бутылкой. Потом предпринял новую попытку донести свое понимание событий конца июня – начала июля сорок седьмого до недалекого Охотника за тайнами:

– Что такое, по-вашему, человек? Скопище химических элементов? Говорят, что, в общем и целом химический состав собаки не отличается от человеческого, но разве собака – человек?

– Я замечал, что многие собаки похожи на своих хозяев, – невпопад брякнул Малдер. – Или наоборот…

– Быть человеком – значит иметь человеческое сердце. Человечность – это доброта, верность, порядочность. Именно эти качества делают человека человеком. А у Эксли все они были, – Уверенно сказал Дэйлс. – Может, даже в большей степени, чем у вас или у меня.

Розвелл, штат Нью-Мексико

3 июля 1947 года

С утра, пока игроки тренировались, Дэйлс зашел к себе в участок. Не успел он войти, как истошно зазвонил телефон.

Звонил Тед Дикси из лаборатории. Сначала сержант вообще не смог разобрать, о чем идет речь, – Тед так волновался, что захлебывался словами.

– Спокойно, Тед. В чем дело?

Да что это за шутки с клеем на рукавице?! – затарахтел тот. – Такой материи нет в природе! У существа, которому она принадлежит, структура не углеродистая, что в принципе невозможно! Поэтому я позвонил в ФБР и в Вашингтон, в центр эпидемиологии, – добавил он чуть спокойнее.

Дэйлс подпрыгнул на стуле, услышав последнюю фразу.

– В Вашингтон? Ты с ума сошел! Об этом никто не должен знать! Сейчас же верни мне рукавицу!

– Хорошо, как только закончу, – судя по голосу, Тед все же взял себя в руки.

Спустя пять минут Тед Дикси чуть не выронил пробирку – дверь лаборатории издала резкий скрип. Нервы Теда были на пределе, так что в этом звуке ему послышалось что-то зловещее, словно смех ведьмы.

Однако вошедший – высокий чернокожий в форме бейсбольной команды «Серых», обезоруживающе улыбнулся:

– Не пугайтесь, пожалуйста. Я Джош.

– Я знаю, кто вы, – улыбнулся в ответ эксперт, заядлый болельщик. – Лучший нападающий по эту сторону Бронкса!

– Спасибо, сэр, – Эксли аккуратно прикрыл за собой дверь. – Артур прислал меня насчет того вещества. Оно мою рукавицу угробило.

– Что это за вещество? – всплеснул Тед пухлыми руками. – Где вы его взяли?

– На Марсе, – совершенно серьезно ответил спортсмен. – Вернее не на самом Марсе, а чуть левее.

Он как-то мгновенно оказался рядом и все с тою же подкупающей улыбкой схватил человека левой рукой за горло и поднял над полом.

– Вы что, ненормальный? – успел крикнуть Дикси, прежде чем его тело обрушилось на лабораторный стол, заставленный аппаратурой и препаратами…

Многие в управлении слышали этот крик. Несколько человек – служащих полицейского управления – видели высокого чернокожего в форме бейсбольной команды «Серых», торопливо шедшего по коридору. Но никто не видел, как преобразился этот человек, выйдя из здания – кожа посветлела, обозначились высокие скулы и тяжелая челюсть. Чужой Охотник, широко шагая, направился к неприметному автомобилю, припаркованному за углом.

Свидетелей было много, об убийстве стало известно сразу же. Сопоставив время, сержант Дэйлс понял, что Дикси убили вскоре после того, как он повесил трубку. Один из свидетелей с уверенностью утверждал, что видел Джоша Эксли, выходящего из лаборатории. Не раздумывая, Дэйлс бросился на стадион.

Он нашел его на поле. Больше никого вокруг не было. И это было хорошо.

– Экс! – еще издали, бегом пересекая поле, окликнул друга Артур. – Там в участке парень один клянется, что ты сегодня человека убил. Я отказываюсь что-либо понимать, но готов поклясться, что ты не убийца.

Экс улыбался, подбрасывая бейсбольный мяч.

– Тебе надо исчезнуть из города, Экс, – отдышавшись, сказал Дэйлс.

– Ничего нет лучше бейсбола, верно? – Джош бросил ему мяч.

– Верно, – Дэйлс вернул мяч. – Ничего.

– Я поговорил со своими сородичами, – Джош улыбался, как будто ничего не произошло. – По душам поговорил. Они, конечно, правы, Артур. Семья важнее, чем игра. И поэтому я возвращаюсь домой.

В его устах это прозвучало, как будто речь все же шла об игре. Вернуться «домой», обежав все базы – задача нападающих.

– Ты все еще называешь их своей семьей? – глупо, конечно, но Артур Дэйлс вдруг ощутил нечто сродни ревности.

– Конечно, – кивнул Джош. – А кто, по-твоему, моя семья?

– Не знаю, – растерялся Артур. – Может, команда?

– Только не надо мне мозги пудрить, – беззлобно усмехнулся Экс. – Теперь ты скажешь, что ради всех мальчишек я должен побить рекорд, ради всех черных пробиться в высшую лигу. Или ты будешь утверждать, что ради таких абстрактных понятий, как верность и честь, я должен играть, пока хватит сил?

– Это ты сам решаешь, Экс, – пожал плечами Дэйлс.

– Я с этим не согласен, дружище. Может, мы и похожи, но мы – не вы. Мы все-таки разные. Знаешь, что нас прежде всего разделяет?

– Что?

– Чувство ритма! – рассмеялся Экс. Потом он перестал улыбаться и подошел ближе.

– Ну, я пошел. У меня к тебе одна просьба, – он посмотрел прямо в глаза Артуру. – Расскажи людям, каким я был на поле. И детям своим расскажи, как я играл.

– Об этом мог бы и не просить, Экс, – развел руками Дэйлс.

– Спасибо, друг, – Эксли положил руки ему на плечи, еще раз пристально посмотрел в глаза и уже пошел было к выходу, но приостановился. – И еще одно…

– Что?

– Реакция у тебя очень даже ничего, – Эксли заразительно рассмеялся и побежал через поле.

Вечером у Дэйлса состоялся тяжелый разговор. Детективы Ронсон и Харви нашли его на стадионе, все на той же скамейке запасных. Стадион по-прежнему был пуст – в этот вечер игры там не было.

– Вы думаете, что знаете этого человека, – напирал Ронсон. – Нет, Дэйлс. Поверьте, вы его не знаете.

– Вы не знаете того, что знаю я, – твердо сказал сержант. – И уж подавно – не знаете того, чего я не знаю.

– Ну вот что, – вступил Харви. – Хватит в ковбоев играть. Стоит мне только намекнуть, о чем идет речь, вы на ногах не устоите. Последний раз спрашиваю, где Эксли?

– Я уже ответил, – ровным голосом отвечал Дэйлс. – Он уехал домой.

– У меня есть свидетель, – сказал Харви. – Я знаю, их легко спутать, однако если у него нет полного двойника в этом городе, он убийца. Дороги перекрыты, никуда он не денется, предстанет перед судом. А вы пойдете как сообщник. Обоим мало не покажется. Мой вам совет – сдайте его. Тогда сможете и дальше спокойно носить свою шляпу и значок.

– Это все? – спросил Дэйлс. . – Для вас – да, сержант, – детектив Харви постарался, чтобы его слова прозвучали с тихой угрозой. Надо признаться, ему это в значительной степени удалось.