Текст книги "Его звезда"

Автор книги: Наталья Соломко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Annotation

Журнал «Уральский следопыт» 1978, № 01.

Наталья Соломко

Наталья Соломко

Его звезда

Рисунки Е. Стерлиговой

– Звезд с неба не хватает, – сказали про него, и он обиделся.

Была весна, и все росло. Даже небо – оно стало выше. А звезды по-прежнему были близко.

Он решил поймать звезду. Ему было почти восемь лет, и звали его Мих-Михом.

Звезд с неба не хватает… Потом, с годами, слова эти понимаются иначе: проще и безнадежней, а сейчас все не так, и мальчишка торопится за звездой. Так бывает однажды, когда первая, необъяснимая обида пробивает душу навылет, так бывает однажды, в детстве, когда дальние страны лежат сразу за горизонтом, и нет невозможного, и кажется – все сбудется…

Что же делать, если некой учительнице показалось, что мальчик обыкновенен и прост, как репка?

– Старательный мальчик, – сказала она Мих-Миховой маме, – звезд, правда, с неба не хватает, но…

Мих-Мих стоял рядом и глядел на птиц за окном. Считалось, что во взрослых разговорах он ничего не понимает – не полагалось это понимать в первом классе.

Но зеленоглазый первоклассник понимал. По-своему. Потому что в первом классе еще не знают тонкостей языка и все называют своими именами: звезды – звездами, а дураков – дураками…

Мальчишки летают во сне и, проснувшись, не помнят об этом, но высота и ощущение полета остаются с ними. Из детства, из снов – в нас петушиное упрямство, рассветная жажда невозможного.

…Мих-Мих стоял, слушал и смотрел за окно. Там было начало вечера, и солнце уходило за дома, а по небу, по синей птичьей тропе мчались чьи-то голуби, они ввинчивались в небо – выше-выше-выше, ворвались в последний свет уходящего дня и засияли живыми каплями.

В этот миг непонятная Мих-Михоза обида превратилась в желание – войти утром в класс и сказать своей учительнице:

– Вы говорили, что я не могу достать звезду… – и разжать кулак. А на ладони – зеленый огонь.

И голоса:

– Дай!

– Покажи!

– Здорово!..

И десятки протянутых рук! И весело! И не проверяют домашнее задание!

…А вечер густел и набирал синеву, и в небе расцветали звезды.

Мих-Мих жил в стареньком двухэтажном доме. Дом он свой любил, но понимал, что с него до неба не достать. Рядом с двухэтажным стоял другой – обшарпанный, неприятно-розовый, но пятиэтажный. Мих-Мих деловито оглядел его и увидел черный край крыши и большую зеленую звезду рядом с ним.

– Миша! – закричали сверху. – Домой! Уже поздно!

Мих-Мих прижался к теплой стене своего дома и затаил дыхание.

– Миша, не прячься, – строго сказала мама, выглядывая в форточку. – Все равно я тебя вижу!

Это была провокация, и Мих-Мих улыбнулся.

– Миша!

– Да его нету, – ответили со скамейки у подъезда. Голос был ломкий, печальный, Мих-Мих сразу узнал его – это был голос Длинного Юрки, соседа-десятиклассника.

– А где он? – спросила мама строго, будто Длинный Юрка был приставлен к Мих-Миху нянькой.

– Не знаю, тетя Таня…

– Опять где-то шляется, обормот, – вздохнула мама. – Юрик, загони его домой, как появится, а?

– Ладно, – пообещал Длинный тоскливо, и Мих-Миху подумалось, что сидеть одному в темноте пустеющего двора, наверное, нерадостно…

Форточка захлопнулась, и Мих-Мих крадучись пошел к пятиэтажному.

В детстве Мих-Миха пугали серым волком, но он больше боялся соседа дядю Васю. Человек этот жил в пятиэтажном, и любимым его занятием было – подкрасться к кому-нибудь из малышей, схватить за ухо и спросить свистящим шепотом:

– По-пал-ся?!

«Только бы его не было! – умолял судьбу Мих-Мих. – Только бы! Только бы!»

Дядя Вася стоял у подъезда.

– Здрасьте, – пробормотал Мих-Мих, замирая от отчаянья и ужаса.

Дядя Вася не ответил.

Мих-Мих, собравшись с духом, проскользнул в подъезд и помчался по лесенкам – вверх-вверх-вверх – к чердачному люку.

Люк был закрыт – большой амбарный замок запирал дорогу в небо…

В пятиэтажном было четыре подъезда и дисциплинированный управдом: инструкция предписывала держать люки закрытыми – и они были закрыты. На каждом скучной серой краской было начертано, в какой квартире хранится ключ…

Мих-Мих хотел достать звезду с неба, но он не был совсем наивен и понимал, что ключ от чердака ему не достать.

Оставался один путь на крышу – пожарная лестница. Мих-Мих вышел из подъезда и лег в траву. Лезть по пожарной лестнице он боялся.

Небо почернело, у горизонта кто-то включил луну, и она бродила по дальним крышам, ссоря котов. Выбранная Мих-Михом звезда чуть-чуть поднялась над домом.

– Миша… Ми-ха-ил! – снова позвала мама.

– Он еще не приходил, – ответил Длинный Юрка.

Из сияющего светом подъезда вышла девочка по имени Светка и пошла по траве прямо к Длинному. Она прошла совсем рядом. Мих-Мих закрыл глаза, чтобы его не увидели.

Прошелестела трава, и Юрка на скамейке сказал незнакомым голосом:

– Это ты?

Мих-Мих открыл глаза: звезда поднялась еще выше, а под ней тепло и разноцветно горели окна.

Захотелось домой.

Мих-Мих встал и пошел к пожарной лестнице.

До нижней перекладины было далеко – целый метр, даже если встать на цыпочки и вытянуть руки.

Мих-Мих облегченно вздохнул и подпрыгнул, зная, что не достанет. Можно было идти домой.

Страх уходил из души. И было ясно, что ничего тут не поделаешь, все останется на своих местах: звезды на небе, а Мих-Мих – внизу, на земле. Потому что у каждого своя дорога. Взрослый мог дотянуться до перекладины, а мальчишка-первоклассник – нет. Так оно и было задумано, и оттого, что все решалось вдруг так просто и никуда не надо было лезть, Мих-Миху стало легко, весело и стыдно.

«Завтра… – подумал он. – Попрошу Длинного, он подсадит… А сейчас уже поздно… дома попадет… Завтра – обязательно…»

Но это была неправда. Потому что завтра небо не станет ниже, а ты – смелее: небо было всегда, и всегда оно было высоким, а смелость приходит к упрямым.

«Мама сердится…» – подумал Мих-Мих.

Это взрослые умеют отступать красиво. Мир их похож на каменный лабиринт – можно годами бродить среди стен и сгинуть, не найдя выхода. И сладко забыть о несбывшемся. И, если отступать с выражением высокой доблести на лице, кому придет в голову, что победные звуки труб – ложь, потому что трубачи – люди маленькие, и трубят, что велено…

– Ми-ша! – тревожно разнеслось над темным двором.

Мих-Мих посмотрел, куда спрятаться, и увидел ящик. Он стоял у забора, большой, деревянный, а рядом – еще один, поменьше.

– Юра! Мишка не появлялся?

Длинный не ответил. Он, ссутулившись, сидел на скамейке, рядом сидела девочка по имени Светка.

– Здесь он где-то, – раздраженно произнес дядя Вася. – Прячется, паршивец…

– Ох, Василь Васильич, загоните его домой, ради бога! – попросила мама.

– Загоню, – пообещал дядя Вася. – Пороть их надо, вот что!

– Жалко, – вздохнула мама.

– На жалости далеко не уедешь! – сказал дядя Вася убежденно. – Пороть надо, потом сами спасибо скажут!

«Глупости какие», – подумал Мих-Мих, перетаскивая ящики к лестнице.

Дядя Вася ходил по двору – он разыскивал Мих-Миха, а Мих-Мих осторожно лез на ящики. «Неужели выпорют?» – подумал он, выпрямляясь на шаткой деревянной пирамидке и вытягивая руки.

Теперь до перекладины оставалось совсем немного.

«Допрыгну…» – понял Мих-Мих.

…Ящики с грохотом упали, откинутые толчком, Мих-Мих висел, вцепившись в перекладину, и с ужасом ждал свистящего шепота:

– По-пал-ся!

Было тихо.

Мих-Мих с трудом подтянулся и лег на холодную перекладину животом. Так ему пришлось пролежать несколько минут, потому что внизу, наконец, появился дядя Вася. Зорко вглядываясь в темноту, он прошел прямо под Мих-Михом и запнулся о маленький ящик. Мих-Мих зажмурился и перестал дышать, отводя беду. Дядя Вася выругал ящик и свернул за угол – Мих-Миха он не увидел, ибо никогда не смотрел вверх, считая, что все самое интересное – внизу, под ногами.

Лежать на перекладине было больно: она давила, мешала дышать, но Мих-Мих лежал, прислушиваясь к удаляющимся дяди-Васиным шагам. Когда они стихли, Мих-Мих тихонько откашлялся и полез наверх.

Было почти нестрашно. Он поднялся на пять перекладин и замер.

– Иди сюда, – позвал Длинный Юрка, появляясь из-за угла. – Здесь никого нет…

Из темноты вышла девочка по имени Светка. Они сели на большой ящик, и Длинный начал неловко снимать пиджак.

– Мне не холодно, – сказала Светка.

– Все равно, – сказал Юрка. – Возьми…

– Да ну тебя… – прошептала она.

Мих-Мих смотрел на них сверху и беззвучно смеялся: Длинный Юрка и девочка по имени Светка казались отсюда совсем маленькими.

Потом Мих-Миху пришлось задрать голову и смотреть в небо, потому что там, внизу, начали целоваться, и получалось, будто он подглядывает.

Звезды были близко, а та, большая, зеленая, была сейчас не видна, и от этого Мих-Миху становилось неспокойно.

В конце концов у него устала шея, и он рассердился на тех двоих внизу: он не предполагал, что целоваться можно так бесконечно долго.

– По-па-лися! – раздалось внизу, и Мих-Мих вздрогнул. – Бе-сты-жи-я!

Длинный Юрка вскочил с ящика, а девочка по имени Светка прижалась к стене.

– До-ка-ти-лися! – крикнул дядя Вася тягуче и надсадно и попытался схватить Светку за ухо. – А ну, айда к мамаше!

– А пошел ты! – сказал Юрка, и голос у него был звонкий и злой.

Светка сидела, сжавшись в комочек.

– Не бойся! – велел ей Юрка. – Иди сюда!

Она подошла, Юрка обнял ее за плечи, и они ушли, шелестя травой.

– Ну и ну! – горько сказал дядя Вася. – Вырастили смену… И пороть некому!..

– Мишка! – отчаянно закричала мама.

– Ищу! – ответил дядя Вася и пошел искать.

Мих-Мих плюнул ему вслед и полез наверх.

Теперь с каждой перекладиной ему становилось все страшней – за спиной была пустота, она недобро клубилась, обращалась камнем, тянула вниз. И кружилась голова… И взлетевшая над крышей луна высвечивала белым огнем костяшки пальцев, судорожно вцеплявшихся в перекладины…

Переставляя непослушные ноги, мягко ступая кедами, Мих-Мих добрался до неба. Он шаркнул подошвой по последней перекладине и лег лицом вниз на железо, которое где-то в глубине еще хранило тепло солнца, ушедшего за горизонт светить дальним странам.

– Миша! – закричали где-то далеко на земле.

Мих-Мих перевернулся на спину и рывком сел, задев локтем маленький круглый камешек. Тот звонко покатился по откосу и спрыгнул с крыши.

– Ох! – скрипуче вскрикнули на земле. – Кто там?

Но Мих-Мих не услышал дядю Васю – он сидел, зажмурившись: мир, открывшийся на мгновенье, ошеломил его, звезды и огни слились, закружились, понеслись, – дом дрогнул и плавно вошел в центр огненного хоровода.

Вращалась Вселенная, Мих-Мих сидел на краю крыши и смотрел на бег звезд – они были рядом, но они не стали ближе.

Мих-Мих приподнялся. Вселенная качнулась и снова вошла в свои границы.

Страха не было.

Та – его звезда, что с земли казалась доступнее всех, полыхала в вышине веселым огнем и будто звала в дорогу.

«Звезд с неба не хватает», – вспомнилось ему, но обида прошла: небо было огромно, высота – бесконечна, и не достать до звезд, даже если встать на цыпочки и вытянуть руки.

Мих-Мих грустно улыбнулся. Легче легкого было признаться самому себе, что он, как маленький, буквально поверил в слова. Но теперь-то Мих-Миху совсем не хотелось этого. Все-таки зеленая звезда отсюда была чуть-чуть ближе, чем от земли, от пыльного двора и вездесущего дяди Васи.

– До завтра, – сказал Мих-Мих своей звезде и поставил ногу на перекладину лестницы.