Текст книги "Невеста-лягушка (СИ)"
Автор книги: Наталья Жарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 3. Стрела
Царь злился.
Очень злился! Виданное ли дело, что его – повелителя Медного царства – словно глупого мальчишку обманули? Не просто на честь государеву покусились, но и дочку любимую обезобразили.
– Забавушка, как же так? Как же так, Забава? – повторял он, держа в вытянутой руке заколдованную лягушку.
А бывшая красавица, ухватившись всеми лапками за узловатые отцовские пальцы, квакала во всю мощь своих крохотных, земноводных лёгких.
Рядом суетилась незаменимая Глаша, но даже она, вечная подружка и наперсница, не могла постигнуть глубины страха выраженного в выпученных глазах царевны.
Забава паниковала. Нет, даже не так… Забава была в ужасе! В одночасье привычный мир рухнул. Всё то, что было знакомо с самого детства, вдруг приобрело совершенно невообразимые черты. Любимый батюшка внезапно увеличился в размерах, заорал дурным голосом и, подхватив дочь на руки, каким-то немыслимым образом удерживал на одной ладони.
Царевне вдруг показалось, что её подняли высоко-высоко и она, своими крохотными пальчиками, никак не может удержаться. Да и пальчики-то… Стоило Забаве скосить глаза на руки, как громкий визг потряс своды дворца. Ну… это ей так показалось. Для всех остальных новоявленная лягушка лишь жалобно и надрывно квакала.
Прочувственную девичью ругань так никто и не разобрал.
– Найдите его! Из-под земли достаньте ирода! – в который раз прикрикнул на кого-то царь.
Забегала стража, замелькали холопы, даже чернавки засуетились, но никто не в силах найти Демьяна, словно сквозь землю провалился. Был и нету.
– Что делать-то… Что же делать?! – батюшка прижал лягушку к сердцу, едва не выбив весь воздух из зелёного брюшка. – Забавушка моя… Забава…
Поблизости заплакала верная Глаша.
Царевне очень хотелось их успокоить, но вместо слов изо рта только «квак» вылетало, промучившись пару минут, она высунула язык, попутно подивившись его небывалой длине, и дотронувшись до руки отца, постаралась улыбнуться.
Батюшка был готов ко всему, но только не к улыбке.
Беззубый лягушачий рот, старательно растягивающийся на довольной пупырчатой морде, вогнал государя в ступор.
– Чур меня…
Забава вздохнула. Не разделил родитель её стремленья к душевному единению, ещё больше расстроился. Может Глаша поможет?
Лягушка повернулась в сторону служанки и подмигнула. Это же я, всё та же царевна! Помнишь, как мы с тобой поутру гуляли?
Глафира шмыгнула покрасневшим носом и схватилась за оберег. Видимо, нервно подмигивающие круглые очи особого доверия не внушали.
Совсем расстроилась Забава. Уткнулась носиком в зелёные лапки и принялась обиженно поквакивать.
– Царь-батюшка, – осторожно зашептала чернавка. – А как думаешь, разум-то царевнин остался?
Царь пожал плечами, с опаской наблюдая, как прежняя красавица вдруг растопырила зелёные пальцы и с интересом разглядывала перепонки.
– Надеюсь.
Забавушка нахмурилась. Что за глупости! Конечно, есть разум! Она осторожно прыгнула на отцовской ладони. Видите, мол, как умею? Соображаю что к чему! Ещё раз прыгнула, да не удержалась, соскользнула и кверху пузиком, плюхнулась на пол.
– Померла?! – взвизгнула Глаша.
– Тьфу на тебя, – сплюнул царь, вновь подхватывая лягушку. – Не ушиблась?
Забава мотнула головёнкой.
– Ты смотри-ка… понимает всё… А ну-ка, доченька, может ты и что делать знаешь?
Красавица призадумалась. Не вовремя она разыгралась. Неужто и впрямь разум лягушачий стал главенство брать? Не бывать тому!
– Что делать-то? – чернавка подошла ближе.
Глянула на неё Забавушку и утро сегодняшнее всё в деталях вспомнила. И сарафан, и Финиста, а самое главное, бабку-ведунью! Вот кто знает толк во всех заклятьях! Вот кто помочь сможет!
Ну же, вспоминай, Глашенька, вспоминай, родненькая. Как мы с тобой сегодня утречком… Подмигнуть опять, что ли? Нет, не стоит, и так, как мел белая стоит. За каждым движением следит. Как же объяснить-то?
– Чего она делает? – изумлённо выдал царь, наблюдая, как родная дочка самозабвенно изображает всадника. – Живот болит? Упала шибко сильно?
Забава многозначительно фыркнула, и, посматривая на Глашку, наигранно кокетливо хлопнула несуществующими ресничками. Ну, дурёха, поняла?
– Ой… Это же молодец заезжий…
Давай, давай! Додумывай!
– Утром приезжал…
– Какой такой молодец? – переспросил батюшка. – Когда видали?
– Когда к старухе… Ой…
Ну! Глашенька, вспоминай! Забава задрыгала перепончатыми лапками от нетерпения.
– В городе же старуха есть! – ахнула чернавка. – Бабка-ведунья! Вот кого позвать надобно!
– Так зови! Чего стоишь!
Бросилась чернавка к выходу, едва не поскользнулась.
– Сейчас, сейчас, я мигом!
Ждать пришлось недолго. То ли Глаша со страху быстро бегала, то ли бабка где-то поблизости прогуливалась.
Приковыляла старая, осмотрела мученицу, покачала головой, языком поцокала, и выдала:
– Заклятие могучее, древнее, колдовством сильным навеянное, сердцем оскорблённым вызванное, разумом чёрным созданное. Не бывать тебе девицей красною, не ходить по земле-матушке, лишь лягушкою прыгать позволено, да мошкарою болотной закусывать. Не жить в золочённых хоромах, не спать на перине пуховой…
– Эй, эй! – прервал её царь. – Чего разтрезвонилась! Не для того вызвали. По уму говори, по делу. Поможешь царевне или нет?
Ведунья прищурилась, оглядела любопытные глазёнки на выкате, потыкала корявым пальцем в склизкую спинку и вздохнула.
– Помочь помогу, но полностью заклятье не сниму.
– Как так?
– А вот так, – бабка поправила узорчатый платок и склонилась поближе к Забаве. – Днём человеком будет, а ночью обратно в лягушку обратится. По-другому не сделать.
– И что же? Так всю жизнь мучиться?!
– Почему же всю жизнь? Ведь испокон веков ведомо, что истинная любовь способна любое проклятие снять.
Царь схватился за голову.
– Значит, замуж… за Демьяна… За изверга…
– Чем же ты меня слушаешь, царь-батюшка? – сдвинула брови старуха. – Я же про истинную любовь толк веду, а не про тобой выбранного жениха. Пускай девица сама сыщет мужа.
– Да кого она сыскать-то может?
– Того, кто судьбой предназначен. Чуешь? Запомни! Коли не найдёт, или любви ответной не добьётся, то до конца жизни будет лягушкою прыгать! Вот так вот.
***
Столь долгожданное утро никак не хотело приходить.
Несколько человек, расположившиеся в большом зале, с трепетом разглядывали маленькую зелёную лягушечку, которой, казалось, и дела не было до такого пристального внимания.
Забава занималась весьма важным делом: высовывала язычок на всю длину и с любопытством скатывала обратно. Этот процесс оказался таким увлекательным, что царевна позабыла обо всём на свете. И поэтому, когда в очередной раз, изо рта ничего не выкатилось, даже немного расстроилась.
– Рассвет! Забавушка! – отец прижал её к груди. – Доченька, кровиночка моя!
Красавица обрела былую форму и придирчиво ощупала собственное личико.
– Я вернулась?
– Вернулась!
– Правда? Ой, как хорошо! Мне не особо понравилось квакать.
Царь вздохнул.
– Это мало кому может понравиться. Ни тебе, ни мне, ни будущему мужу. Кстати, о муже…
– Батюшка, не начинай! – Забава отвернулась.
Вот ещё не хватало! Столько пережила с этими смотринами, а он всё никак не успокоится. Зятя подавай!
– Да нет же, – царь поморщился. – Не скрою, хотелось мне видеть тебя женою достойного человека, но тут уж как… – он обернулся на стоящую у стеночки ведунью. – Гм… Как судьба распорядится. Верно говорю?
Старуха кивнула.
– Верно, государь, верно. Послушай меня, деточка, – обратилась она к Забаве. – Заклятье сие дюже страшное. Так просто не снимаемое. Коли не хочешь за ирода, что волшбу тёмную сотворил замуж идти, то сделать тебе надобно так…
***
Забава собиралась в путь.
Тяжёлый разговор с отцом остался позади. Царь-батюшка никак не желал отпускать дочь в одиночестве. Мало ли что в дороге приключится? Вдруг злодей какой позарится на красу ненаглядную? Вдруг Яга в свои сети заманит? А вдруг – тьфу-тьфу! – Кощей себе в невесты заберёт?
Тяжело родительскому сердцу, сковывают его оковы железные, вонзаются ножи острые, боль причиняют. Но и оставить подле себя Забавушку нельзя. Надо… Надо искать суженого.
– Триста стражников с собой дам, триста чернавок!
– Нет.
– Пятьдесят телег загружу поклажей!
– Не возьму.
– Дюжину пирогов в дорогу прикажу испечь!
– В реку выкину.
– Да что ты душу мою терзаешь-то?! – выкрикнул царь, хватаясь за голову. – Как же я тебя… одну-одинёшеньку…
– А ты что думал? – Забава оправила полюбившийся сарафан и перекинула за спину косу. – Пойду я по городам да сёлам, а за мной вереницею стражники поскачут? Да от меня не только суженый, но и контуженный сбежит! Не бывать этому!
– Но Забава…
– Нет, я сказала! Ты пойми, батюшка, коли мне уготовано все царства объехать, прежде чем любимого найти, неужели стражники да чернавки делу помогут? Не нужны мне лишние люди, ни к чему они. А чтобы в пути не скучно было… Вон, возьму с собой Глашу, – она обернулась к служанке. – Пойдёшь со мной? Не откажешься?
– Да разве я могу отступиться, хозяюшка? – Глаша благодарно улыбнулась. – По ночам бы не спала, за тебя переживала, а так спокойнее, подле буду, подсоблю, коли надо.
– Спасибо. Вот только не знаю, как к этому твой наречённый отнесётся. Свадьба же не за горами.
– Ой, – отмахнулась чернавушка. – Подождёт! Чай, не на всю жизнь расстаёмся. Не беспокойся, царевна, не стоит оно тревог.
– Ну, коли уверена…
– Уверена, не сомневайся. Так я пойду, вещички соберу?
– Только самое необходимое!
– А как же… – закивала Глаша, пятясь к дверям. – Самое необходимое… Угу… Самое-самое, и больше ничего… Ну, если только самою чуточку.
Какую «чуточку» решила добавить к сборам Глаша, так никто и не узнал.
***
С отъездом решили не затягивать, и уже в обед, под огорчённым взглядом батюшки-царя, Забава с верной наперсницей выехали из дворца.
– Ну что же… в добрый путь, – улыбнулась красавица, едва Медное царство осталось позади. – Как думаешь, куда повернуть?
– А чего думать-то? – пожала плечами Глаша. – Куда глаза глядят, туда и ехать надобно.
– Твоя правда. Значит, прямо?
– Прямо.
Долго ехали. Благо дорога ровная попалась, купцами вдоль и поперёк изъезженная. На закате к Золотому царству выехали.
Хотели было в ворота постучать, на ночлег попроситься. Да в этот момент последние солнечные лучики за горизонтом спрятались. Охнула Забава, сама себя за плечи обхватила, скукожилась, зелёной кожицей обросла и стала вновь лягушкою.
– Вот незадача, – покачала головой Глаша. – Как же я теперь ночёвку выпрашивать буду? Ведь решат, что беглая… Эх, видно под открытым небом спать придётся, делать нечего.
Не впервой в лесу ночь проводить, привычно для дочери землепашца, потому не растерялась, лежанку соорудила да костёр развела. Тихо по ночам в Золотом царстве, бояться нечего.
А поутру вновь в путь тронулись. Решили, что раз судьба не пустила в ворота, то и искать там любовь не надобно.
Долго ли, коротко ли дорожка стелется, скоро уж и второй день кончается, на горизонте Лукоморье замаячило, а суженый всё никак не находился. Что делать?
Города и деревни царевна проезжала, в беззаботные очи молодых парней заглядывала, но молчало сердечко, ничего не говорило.
– Эх, Глашенька, чувствую, долго мне странствовать придётся.
– А разве плохо? Мир посмотришь, себя покажешь, а там, глядишь, и найдётся тот, кто нужен.
– А если нет?
Чернавка задумалась.
– Ну, а коли нет… Авось нам Демьян этот окаянный на глаза попадётся, уж мы его к стенке припрём! Заставим заклятье снять!
Рассмеялась Забава, так нелепо выглядела чернавка с угрозой во взоре, будто и в самом деле способна злодея одолеть.
– Чего смеёшься? – спросила та.
– Хорошая ты, Глаша. Верная. Не думала, что и вправду со мной отправишься.
– Да как бы я тебя отпустила-то? Чего удумала… Неужто позволю одной разгуливать? – чернавка осуждающе качнула головой. – Я ж за тебя ответ держу. Царь-батюшка велел от бед и напастей тебя оберегать, а посему, давай-ка, побыстрее поскачем, солнышко уже вновь к горизонту клонится, вот-вот исчезнет.
Чем ближе к Лукоморью подъезжали, тем чаще слышался весёлый гомон и громкий смех.
– Что там? – нахмурилась Забава. – Неужто праздник?
– Сейчас узнаем.
Глаша подъехала к одинокому старику, стоявшему на обочине.
– Здравствуй, добрый человек.
– Ась? – сдвинул брови он, поворачиваясь левым ухом.
– Здравствуй, дедушка!
– А-а… И тебе не хворать, девонька.
– Торжество у вас, что ли?
– Ась?
– Торжество, говорю, или просто горло дерут?!
– Торжество, девонька. Сам Кощей Бессмертный празднество устраивает! Ох и пир закатил!
– А по какому поводу праздник-то?
– Ась?
– Праздник, говорю… Кхе-кхе, чуть не охрипла. Праздник, по какому поводу?!
– Ась?
Забава махнула рукой.
– Оставь, Глаша. Дай ему монетку за наше здоровье выпить, и не надрывайся, а то, и правда, осипнешь. Да и нет нам никакого дела до повода. Жуть какая, если честно. Боязно с Кощеем в одном граде ночевать. Может опять, в лесу?
– Ты царевна или нет? На перине спать должна!
– Да мне сейчас всё одно: перина, любо голая земля. Пойдём в лес, Глашенька, пойдём подальше.
В лесу было тихо и мрачно.
Лукоморская чаща вообще сильно отличалась от Золотого и Медного. Не виднелись тонкоствольные деревья, не бежали весёлые ручейки. Монолитные, многовековые дубы, да низинные болота, вот и вся красота. Нет, конечно, и полянок было предостаточно, но видимо находились они в другой стороне, не в той, куда заехали путешественницы.
– Хмарь какая… – протянула Глаша, оглядываясь.
– И мгла, – поддакнула Забава, и тут же дёрнулась. – Ой!
– Что такое?
– Закат.
Р-раз и вот уже вместо царевны, на крупе коня восседает лягушка. Утирает лапёшками мордочку, хмурит зелёные бровки.
– Нда… – чернавка вздохнула. – Наверное, никогда не привыкну к такому диву. Ладно уж, давай спать ложиться.
Лягушка кивнула.
– Я вот тут примощусь, а ты подле сиди. Не уходи. То есть… не упрыгивай. Потеряешься!
Лягушка вновь кивнула, дёрнула ножкой, и, соскочив в траву, квакнула.
– Ага, – поняла Глаша. – Вот там и спи. Сладких снов, царевна.
Вслед за закатом подоспела ночь. Застрекотали кузнечики, залетали комары, заиграли светлячки.
Красиво в лесу по ночам, даже в таком, как Лукоморский. И вроде уже не так страшны высоченные деревья, не так пугают нехоженые топи. Наоборот, даже заманчиво мошкара кружится над болотной тиной.
Прыгнула лягушка в сторону, ещё раз прыгнула… Сама не заметила как ускакала далече, не видно Глаши, не разглядеть лошадей.
Хотела кликнуть, да разве услышит кто столь привычное для трясины, раскатистое «ква»?
Забеспокоилась Забава. Затревожилась. Права была Глашка, нельзя уходить далеко, так и потеряться недолго. Решила на месте сидеть, рассвета ждать. А там, превратившись обратно в человека, можно и на поиски отправиться.
Только подумала, как рядом что-то упало. Глухо, молниеносно. Да и неподалёку, всего в паре шагов. Любопытная царевна сморщила зелёный носик, огляделась и, не заметив посторонних, двинулась к странной вещице. Шаг за шагом, прыг за прыгом, всё ближе и ближе… Раздвинула траву, а там стрела лежит. Охотничья.
Что такое? Вот невидаль. Это кто же по ночам так бездумно стрелы пускает? Прошлась по оперению лапкой, обхватило древко покрепче, словно сдвинуть с места хотела и… замерла.
Рядом послышались шаги и чей-то тихий смех.
– Так вот ты какая, суженая! Не ожидал. Глупо как получилось-то… А впрочем, иди-ка сюда.
Мужские руки подхватили Забавушку под брюшко, осторожно приподняли и положили на широкую ладонь.
– Давай знакомиться, что ли, хоть ты и зверушка безмозглая, а всё ж стрела к тебе прилетела, – вновь рассмеялся незнакомец. – Тебя, как я понимаю, Жабой Водяновной звать? Или Лягухой Пупырчатой? Хотя разницы-то никакой нет, – весело произнёс он. – А меня Финистом кличут. Ну, вот, стало быть, и познакомились.
Глава 4. Финист
Всем хороша царевна Забава, вот только в лягушке этой прелести не разглядеть.
Смотрел Финист на зелёное чудо и диву давался. Смех да и только. В кои то веки решил не сам жизнь строить, а на судьбу понадеяться и что? Вот! Глазёнки навыкате, перепончатые лапки, и язык длиной в два раза больше, чем она сама. Невеста, называется…
– Ну что ты так квакаешь? – Финист усмехнулся. – Покажу тебя людям, посмотрим, что скажут, а то только и слышно: жениться тебе пора, жениться. Вот, пусть полюбуются, кто мне в жёны напророчен.
Слушала его Забава, слушала, а потом вдруг взяла и кивнула.
– Что за чудеса… Неужто понимаешь?
Лягушка опять мотнула головой.
– Умная животинка попалась. Даже жалко обратно в болото отпускать.
Вышел Финист из лесу и в сторону лукоморского дворца направился. Тут уж Забава испугалась. Чужое царство, чужие люди, да и царь в Лукоморье, неизвестно какой. А ко всему прочему ещё и Кощей сегодня тут празднество справляет, как бы ему не попасться.
Прикрыла царевна мордашку лапками, зажмурилась.
Слышит, как с кем-то перемолвился Финист, посмеялся, а потом решительно зашагал в сторону.
Что такое? Неужто, и правда, во дворец понёс?
Приоткрыла глаза, окинула любопытным взором округу и успокоилась. На конюшню торопится, значит, вреда не причинит.
А Финист осторожно завернул добычу в платок и в карман опустил. Вскочил на коня, да и поскакал по мощёной дороге. У незаметного лесного домика остановился и сказал:
– Ну что, квакушка, вот тут ночевать и будем. Не царские хоромы, ну да тебе, после болота, не привыкать.
***
Рассвет Забава встретила под лавкой.
Только успела вылезти, как зевнула, встрепенулась и вновь стала человеком.
– Эх, хорошо-то как! – потянулась она и тут же испуганно глянула на спящего мужчину. – Суженый стало быть… Гм… Ну хоть не урод, – сама себя успокоила Забава и торопливо вышла во двор.
Суженый суженым, а умывание по утрам никто не отменял, значит надо найти колодец, да красоту свою девичью подправить.
Царевна улыбнулась.
– Пришло время осчастливить молодца.
Финист проснулся чуть позже обычного. Праздник вчера был на всё Лукаморье, отмечали до поздней ночи. А потом ещё и сны какие-то чумные снились, про болото, про лягушку… жуть просто.
И всё бы ничего, да только распахнулась в это время дверь и возникла на пороге девица-красавица, старая знакомая, в Медном царстве мимолётно виданная.
Мужчина поморщился. Ещё чего не хватало. Неужто оттуда за ним ехала? А зачем? А впрочем, и так понятно… Очередная охотница за родовитым женихом. Ну что ж, послушаем…
– Доброго утра, – привычно улыбнулся он.
– Доброго, – кивнула Забава, переплетая косу. – Как спалось? Ты знаешь, что храпишь по ночам?
Финист удивлённо распахнул голубые очи.
– Э… а ты… гм… Тоже ночевала тут?
– А где же ещё? – пожала плечами девушка. – Ты на лавке, я под лавкой.
– Где? – ещё больше удивился суженый.
– Под лавкой. А там, знаешь ли, пыльно, темно, да и паутины немерено. Ты когда тут последний раз убирался?
– Давно… – растерянно ответил он. – Я редко здесь бываю, обычно во дворце… Стой. Что ты вообще тут делала?!
– Умывалась. И тебе свежей водицы в ковше принесла. Завтрака нет, извини, так что, пей водичку, наречённый мой.
– Кто? – всё больше поражался Финист.
Одно дело, когда девица-прелестница за тобой бегает, совсем другое, когда юродивая в жёны набивается.
– Наречённый, самой судьбой избранный, – Забава взмахнула ресницами.
Финист приподнял брови, задумался, а потом осторожно сказал:
– Красавица, умница, милая голубка ты моя…
– Забава. Моё имя Забава, коли запамятовал.
– Забавушка! Что тебе от меня надобно?
– Как чего? Ты же сам меня замуж звал.
– Когда?!
– Ночью.
Тут Финист понял, что утро не удалось. Юродивая красавица не только не уходила, но и бойко намекала на скорую свадьбу. А как свадьбе не быть, если ночь вместе провели, хоть и в памяти того не осталось?
Мужчина окинул нахалку изучающим взором. Чернавка, либо крестьянка. Сарафанчик старенький, давно ношеный. По подолу не единожды зашитый. А на ножках туфельки, не лапти. Может от хозяйки достались? Или воздыхатель, что побогаче, подарил? Личико пригожее, коса длинная, руки белые. Нет, не крестьянка, к земле вряд ли подходила. А вот чернавушкой вполне могла оказаться.
– Чего смотришь? – вопросила она, чуть прищурив удивительно зелёные глаза.
– Тобой любуюсь.
– Налюбовался? Вот и хорошо. Давай теперь я на тебя полюбуюсь, – Забава села на лавку и, сложив руки на коленях, молвила: – Расскажи-ка о себе, добрый молодец. Где живёшь, чем живёшь, как родителей звать-величать. Должна же я знать, кто судьбой-злодейкой мне напророчен.
– Ты чего? – Финист усмехнулся. – Какая судьба?
– Та самая, про которую ты мне на дороге вещал. Али запамятовал?
– Красавица…
– Забава.
– Забава, ты что-то путаешь…
Царевна всплеснула руками.
– Да что ж такое! Ты вчера стрелу пускал?
– Пускал.
– В лес она улетела?
– Улетела…
– На болото опустилась?
– Опустилась… вроде…
– Лягушку стрелу подхватила?
– Гм…
– Лягушку на руки взял? Наречённой назвал? – Забава растянула губы в улыбке. – Смекаешь?
***
– Лягушка? Лягушка?!
Солнце уже было в зените, а Финист всё никак не мог поверить в происходящее.
– Лягушка?
– Лягушка, – спокойно отвечала Забава.
– Я понимаю… заклятье… Женихи… но ЛЯГУШКА?!
– Да, лягушка. И что?
– Почему?
– А я откуда знаю? Может Демьяну так больше нравится.
Финист потёр лоб, словно это могло хоть как-то помочь осознать ситуацию.
– Кто такой Демьян?
– В женихи набивался.
– И сбежал, значит?
– Угу.
– Ну ничего, ничего. Беглого холопа легко найти.
– Он не холоп! – вздёрнула носик Забавушка. – Боярин!
– Ха! И чем же тебе боярин не угодил?
– Не люб.
– Знаешь, Забава, – Финист окинул её усталым взглядом, – ты, конечно, девка видная, но боярами всё же разбрасываться не следует. Жила бы с ним, горя не знала. Сама-то, небось, из дворовых?
– Кто? Я?
– Ты. Чернавка али как?
Забава открыла было рот, чтоб поставить нахала на место, а после передумала. Вдруг судьба ошиблась и вовсе не этот красавец ей предназначен? Сам же говорил, что не посмотрит на приданое, коли любовь настоящей окажется. Вот, значит, пусть сначала служанку полюбит, а потом уж и царевне радуется!
– Да, чернавушка.
– А зачем боярина отвергла?
– Говорю же… не люб, – девица вздохнула. – А он как разобиделся, как начал заклятье шептать! Я и не заметила, что квакать начала. Вызвали бабку-ведунью, а она сказала, надо, мол, суженого искать. Только истинная любовь сможет колдовство сие снять.
– А ты?
– А я в путь-дорогу собралась и пошла куда глаза глядят. Вот, видишь, до Лукоморья добрела… Сейчас бы уже далече была, коли не стрела твоя.
– Да… стрела… – Финист задумчиво глянул в окно. – Значит, судьба, говоришь…
– Судьба, – вздохнула Забава.
– Ведунью послушала…
– Угу.
Мужчина вдруг хлопнул ладонью по столу.
– Собирайся.
– Куда? – опешила красавица.
– К Яге пойдём. Она сейчас в лукоморском дворце гостит. Пусть глянет на проклятье твоё.
– Так ведунья же…
– Ведунья и ошибиться может! А Яга – старуха умная. Плохого не посоветует.
Забава закусила губу.
– А не съест?
– Кого? – не понял Финист.
– Нас не съест? Ведьма же…
– Со мной не съест. Пошли.
***
Боялась Забавушка к Бабе-Яге идти. Очень боялась!
Да и как тут не испугаться, коли её именем с детства пугали? Но в то же время, прав был Финист. Умна ведьма, мудра. Вдруг знает, как заклятье снять да замужества избежать?
Хорош суженый, красив, но любви-то нет, а без крепкого чувства семью строить нельзя.
Зашла Забава во дворец и нахмурилась. Чего это люди ей кланяются? Вроде не знает никто, что царская дочь пожаловала. Неужели Глаша всем рассказала? Быть того не может.
Только подумала и тут же ахнула: да это не ей почести воздают! Финисту поклоны бьют!
Что происходит-то? С чего такое уважение? Забава покосилась на идущего подле мужчину. Может тоже боярин? Али повыше? Князь, наверное. Ну уж никак не царевич! Ведь нет? Нет?
– Что ты меня разглядываешь? – спросил Финист.
– Да вот, размышляю.
– О чём?
– Кто же ты, молодец? Уж не князь ли?
– Не князь, – усмехнулся он.
– Боярин, значит?
– И не боярин.
– Купец? – чуть разочаровавшись, протянула Забава.
– Нет, опять не угадала. Что молчишь? Домыслы закончились? – Финист сверкнул широкой улыбкой.
– Неужто царевич? – недоверчиво нахмурилась девушка.
– Ну почему сразу царевич? Что же ты меня царём-батюшкой не кличешь?
– Не можешь ты царём быть!
– Это почему же?
– Не можешь и всё!
– Ну как знаешь, – рассмеялся мужчина.
А Забавушка губу закусила, обиделась.
Шутит над ней наречённый. Как есть шутит! Не может судьба такой доброй оказаться.
– И где твоя Яга? – угрюмо спросила она, устав молчать.
– Сейчас узнаем, – Финист подошёл к одной из чернавушек и о чём-то зашептал.
Служанка хихикнула и отрицательно мотнула головой. Забава нахмурилась. Никак заигрывает девонька? Ой, не к добру это.
– Ну что? – задала вопрос, как только мужчина вернулся. – Яга нас примет?
– Яга домой вернулась. И Кощей тоже… Но тут Марфа осталась, вот её и спросим.
– Это кто такая? – Забава тут же покосилась на чернавушку. Не она ли?
– Марфа? Бабы-Яги младшая сестрица, тоже в колдовских вопросах весьма умела. Пойдём скорее, незачем ждать.
