Текст книги "Утро ночи любви"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Он что, всю дорогу ехал за нами? – спросила она с усмешкой. – Сомневаюсь, потому что я люблю быструю езду. Не хочу хвастаться, но мою машину вряд ли кто догонит, если, конечно, на дороге нет пробки. Здесь пробок нет. Я, кстати, до сих пор не понимаю, о ком вы говорите.

– Мальчик с заправки. Который заливал бензин в бак вашей машины. А потом сел в нее.

– Ах, это... Да, у меня есть маленькие причуды. Я иногда люблю побыть доброй феей. Я же прекрасно вижу, как живут другие, не надо думать, что меня это не трогает. Но я ведь понимаю, что сделать всех счастливыми не могу. Всех моих денег на это не хватит. Да я и не скрываю, что я эгоистка. В первую очередь меня волнует собственное благополучие. Но исполнить чью-то маленькую мечту бывает так приятно.

– Что вы сделали для Саши?

– Всего лишь отвезла его в клуб. Он мечтал попасть в закрытый ночной клуб для очень богатых людей, но там, сами понимаете, строгий фейс-контроль. Если бы вы видели Сашу...

– Я знаю, что у него были прыщи.

– И это тоже, – спокойно сказала она. – А ему очень хотелось. Он частенько стоял у входа, в толпе таких же страждущих, и просто смотрел, как мы входим в клуб. Ему, как и прочим, казалось, что там что-то особенное. Особенная еда, особенная музыка, какая-то особая атмосфера.

– Ну и что там? – грубо спросил он.

– Ничего, – пожала она плечами. И, понизив голос: – Скажу вам откровенно, в каком-нибудь подвале, где подают дешевое пиво и разбавленные коктейли, без всякого пафоса и фейс-контроля, бывает порою так весело, что дух захватывает! А там, где развлекается элита, все только и смотрят по сторонам. Главный предмет разговоров: кто в топе, а кто аутсайдер. Кого нынче с нами нет и почему? Не новые ли веяния? Это невыносимо скучно. Сторожить свои деньги скучно, цепочка хоть и золотая, но короткая. И убежать от них нельзя, некуда. Вот и скучаем, но хотим, чтобы все нам завидовали. Главное – это создать легенду. Распустить слухи. Те же, кто на это поведется, волей-неволей будут подпитывать слухи. Даже если они скажут: «ничего особенного», желающих не убудет. Рядовое событие в жизни богатого человека вполне может быть вершиной успеха для бедняка. Если поломойка вдруг попадет на закрытую вечеринку какой-нибудь звезды, она будет рассказывать об этом взахлеб всю свою жизнь. И такие же поломойки будут ее слушать, открыв рот. Хотя та же звезда скажет, что было невыносимо скучно, еда паршивая, гости зануды, а журналисты хамы, опять не так написали.

– Значит, вы были для Саши Крылова доброй феей? И сколько раз?

– А сколько раз ваш свидетель видел, как он садится в мою машину?

– Ну, один.

– Значит, один, – мило улыбнулась она.

– А если найдутся другие свидетели?

– А в чем, собственно, дело? Что случилось с Сашей? – она подкинула яблоко и ловко его поймала.

– А вы не знаете?

– Я его давно не видела. Должно быть, уволился. Ах да! Я вспомнила! Ему же пришла повестка в армию! Я, собственно, поэтому и решила сделать ему подарок. На прощание, – со значением сказала она.

– Что вы делали в клубе?

– Что можно делать в клубе? – улыбнулась Алина Вальман. – Ели, пили, а главное, танцевали. Ему было весело. Так что с ним все-таки случилось?

– Он покончил жизнь самоубийством.

– Да что вы говорите! – она впилась зубами в яблоко.

– Может, вы знаете причину?

– Я?

– Ну вы же ездили с ним по ночным клубам.

– Постойте-ка... Я не совсем понимаю. Если он покончил жизнь самоубийством, то почему вы ведете какое-то расследование? Кстати, хотите? – она протянула ему надкушенное яблоко.

– Нет, спасибо. В уголовном кодексе есть статья: доведение до самоубийства.

Лицо ее потемнело. Тон сменился, когда Алина Вальман сказала:

– Мою подругу недавно ограбили. В центре Москвы. У подъезда ее дома, когда она затемно возвращалась с работы. Ей оставалось пройти каких-нибудь двадцать метров. Их было трое, и шансов у нее не было, хотя это сильная женщина и берет уроки самообороны у опытного тренера. Но удар кастетом отбивает всякую охоту сопротивляться. Ее жестоко избили, отобрали кошелек, мобильный телефон, ноутбук, золотые украшения. Случайный прохожий остановил проезжавшую мимо патрульную машину, но они никаких показаний брать не стали. Об инциденте милиции напомнили из больницы, куда моя подруга попала, они обязаны это делать. Но к ней так никто и не пришел, уголовного дела возбуждать не собираются. Она счастлива, что осталась жива, на пропавшие ценности махнула рукой. Ведь их все равно не найдут и напавших на нее парней тоже. Насколько я знаю, это не первый случай в их районе, но милиция смотрит на это сквозь пальцы. И это центр, где живут далеко не бедные люди! Известные на всю страну! И вы мне хотите сказать, что пытаетесь найти человека, доведшего до самоубийства парнишку с заправочной станции? По этой статье вообще кого-нибудь когда-нибудь судили?

– Видите ли...

– Да хватит мне сказки рассказывать! Зачем вы пришли?

– Я веду расследование.

– Кто вас уполномочил? Это ваша личная инициатива? Чего вы хотите? Скажите прямо. Нас все равно никто не слышит. Вы просто хотели меня видеть? – ее тон опять сменился, и так же неуловимо изменилось лицо. Веки отяжелели, взгляд из-под опущенных ресниц сделался томным.

– Нет. То есть, не совсем.

– Ищите повод для более близкого знакомства? – она потянулась к журнальному столику, чтобы положить на него надкушенное яблоко и нагнулась так низко, что он опять почти уже видел соски. Распрямившись, Алина поправила кофточку и улыбнулась.

Он начал затравленно озираться.

– Вам здесь не нравится? – низким голосом спросила она.

– Не... не совсем.

– Хотите, поднимемся наверх? Вчера... Я вас, кажется, напугала. Вы не верите в то, что это возможно, так?

– Что?

– Роман с богатой женщиной, такой как я. Но ведь я вам нравлюсь?

Он поднялся:

– Я, пожалуй, пойду.

– Я понимаю: слишком быстро. Вам надо ко мне присмотреться.

Она окинула его оценивающим взглядом и добавила:

– Мне тоже надо к вам присмотреться. Есть вещи, которые мне непонятны. Приходите еще. Только не надо выдумывать повод: просто приходите. А хотите, позвоните мне. Что? Что такое? Опять напугала, да?

– Вы... вы странная женщина. Вы... со всеми так?

– Но вы же еще не знаете, какова цена, – усмехнулась Алина. – И я еще ничего не предлагаю.

– До свидания.

– До свидания, – со значением сказала она.

У него по спине заструился холодный пот. Чего она добивается? Смотрит, как будто пытается околдовать. Еще немного, и он потащится за ней наверх.

– Проводить?

Он вздрогнул: в дверях стояла Гена. Соединила их взглядом и с удовлетворением кивнула:

– Похоже, вы уже все. – И ему: – Идем.

Он послушно двинулся за ее широкой спиной. Выйдя из дома, спросил:

– А твоя хозяйка всегда такая?

– Она мне не хозяйка.

– А кто? Подруга?

Гена остановилась, повернулась к нему и отчеканила:

– Ну сколько можно повторять: я здесь живу.

– Она это... того... проститутка, что ли?

– Дурак!

Гена широко зашагала к воротам.

– Вы сами ненормальные, – буркнул он.

– Двигай отсюда, – зло сказала Гена.

Он нырнул в калитку.

– Все равно вернешься. Все вы возвращаетесь.

Обернулся: Гена смотрела на него с ненавистью. Он невольно вздрогнул. А она, похоже, всех мужчин ненавидит! Гена ненавидит их так же сильно, как любит их Алина Вальман. Ну и компания здесь собралась! Бежать отсюда надо! Уносить ноги!

И он поспешно ушел. А обдумав все, опять начал оправдывать Алину. В общем-то, версия принимается. Миллионерша Алина Вальман была для Саши Крылова доброй феей и разок сводила его в закрытый ночной клуб. Это не причина для самоубийства. Но что-то происходит в этом доме. Что-то странное.

* * *

Утром он зашел в кабинет к Эдику, чтобы спросить:

– Что означает надпись на левом плече Алины Вальман?

– Что за надпись? – живо поинтересовался Мотало.

– Буквы не русские. Но и не английские. Первое слово я не разглядел, она сидела боком. Зато запомнил второе. Первая «Ф», заглавная. Прямо, как русская. Потом идет крючок, потом домик, русская «о» и буква, обозначающая число я. Это я со школы помню. Потом...

– Я понял, – Эдик взял чистый лист бумаги и написал: – Θεα Φιλοπατωρ. Так?

Он взял листок, присмотрелся к надписи и радостно сказал:

– Точно! Ну и что это означает?

– Теа Филопатор. То есть, «богиня, любящая отца».

– Как ты сказал? Любящая отца?

– Да.

– Богиня, любящая отца, – он задумался. – А в этом, возможно, и есть ключ к разгадке.

– Может быть и так.

– Слушай, ну ты мне помог! – он откровенно обрадовался. – Теа Филопатор! Надо же! Любящая отца!

– И что ты теперь будешь делать?

– Как это что? Узнаю, кто ее родители! В первую очередь отец! Не случайно же она вытатуировала такую надпись у себя на плече! Я поеду в ее родной город, – решительно сказал он.

– Поезжай.

– Я не думаю, что Алина Вальман убийца. Он где-то рядом, возле нее. Поэтому от нее и исходит опасность. Я ее нюхом чую.

– Все правильно: корни наших комплексов и фобий надо искать в детстве, – кивнул Эдик.

– При чем тут фобии? – сердито сказал он. – Кто-то ревнует Алину Вальман ко всем мужчинам, с которыми она встречается. Я вычислю этого маньяка и положу конец убийствам. Извини, но я не верю, что они сами. Думаю, кстати, что мы не все знаем. Надо бы вы в архиве покопаться. Уверен: отыщется еще парочка трупов.

– Один вопрос: зачем тебе это?

– Как это зачем? Маньяка поймать! Ты подумай: какой-то псих разгуливает на свободе! И охраняет женщину, которая притягивает мужчин, как огонь бабочек! Я сразу сказал: будет третий труп. А я не хочу, чтобы он был.

– А по-моему, ты просто-напросто хочешь произвести на нее впечатление, – улыбнулся Эдик. – Ты упорно не хочешь признать, что тебе понравилась эта женщина. Настолько понравилась, что ты готов ради нее совершить подвиг. Каждый мужчина делает это тем способом, который ему доступен. Вот ты, Андрон, мент. Ты постараешься изловить маньяка. А кто-то другой принесет к ее ногам отрубленную голову. Так что ты на верном пути. Вы обязательно встретитесь.

– Это что, юмор такой? – набычился он. – Я гляжу, ты повеселел.

– Просто выспался. Когда ты едешь?

– Завтра.

– Завтра у тебя выходной, – напомнил Эдик, который отлично знал его график.

– А кто мне даст командировку на весь день? Дело-то по факту смерти Курехина так и не возбудили. Тебе спасибо.

– А ты подожди третьего трупа, – посоветовал Эдик.

– Издеваешься?

– Совет даю. Тогда ты будешь на коне. Может, тебе и медаль дадут. Или именные часы с гравировкой: «Андрей Котяев – гроза маньяков!»

– Смейся, смейся, – добродушно сказал он. – А я все равно поеду.

– Удачи, – уже серьезно сказал Эдик.

* * *

Вечером Андрей Котяев позвонил маме, которую обещал навестить, и отговорился делами. Работа, мол, срочная, но зато потом будет отгул. Поверила. Потом он позвонил Оле. Вот Оля не поверила. Спросила:

– Е-мое! У тебя, блин, еще кто-то есть?

«Есть», – подумал он. И сам застыдился. Алина только намекнула, в гости позвала, а он уже готов бросить любимую женщину! И как можно ласковей сказал:

– Оленька, котенок, это всего лишь работа. Я еду в командировку на весь день. Я очень по тебе соскучился.

– Тогда давай встретимся, блин!

– С удовольствием! Быть может, я вернусь пораньше. Управлюсь с делами и...

– Блин, на фиг, опять твоя работа. Западалово какое-то. Меня девки на дачу зовут. Думала с тобой поехать, а тут такая херня, – зачирикала она.

– Какие девки? Какая дача?

– Ну с работы. А ты ревнуешь? Не парься. Одни бабы едут. Ты мне звякни, когда вернешься. Ты ж на тачке. Подскочишь. Только я буду пьяная в сиську, – хихикнула она. – Ой, ко мне тут кекс заскочил! Ща тисну ему печать в больничный!

– Я позвоню.

Он поспешно дал отбой.

* * *

Городок, где родилась и прожила семнадцать лет своей жизни Алина, находился километрах в пятидесяти от элитного поселка, в котором у нее теперь был шикарный трехэтажный особняк, по той же дороге. Она не захотела остаться на родине, но и уехать далеко не смогла. Держала дистанцию, но не слишком большую, всего час езды, а на ее машине и быстрее. Если принять во внимание татуировку на левом плече, на родину, к любимому папе, Алина Вальман наезжала. Подробности ему сегодня и предстояло выяснить.

Действовать он решил по простой схеме: сначала обойти школы. Плохо, что лето. А с другой стороны, хорошо. Дежурные учителя маются от скуки и в диалог вступят охотно. В конце концов, он выяснит, у кого училась Алина Вальман, адрес, по которому она жила, и где сейчас находятся ее родители. О них, кстати, никакой информации он так и не нашел. О родителях Алина не говорила ничего в своих редких интервью, ни о матери, ни об отце, только ее левое плечо было красноречиво, но эту татуировку она показывала далеко не всем.

Впечатление о городке, в который он приехал через час, было приятное. Маленький, уютный, тротуары, мощенные плиткой, повсюду зелень, разбиты клумбы с яркими цветами, и люди приветливые. Видно, что они никуда не спешат и вовсе не горят желанием переехать на жительство в суетную столицу, хотя там и жизнь интереснее, и денег больше. Зато здесь спокойно и не так дорого. Когда спросил у пожилой женщины: «а где тут у вас школа?», она охотно с ним заговорила:

– Тебе, сынок, которую? Есть школа, а есть гимназия. Начальная школа есть, – начала перечислять женщина. – И в поселке рядом с вокзалом...

– А которая ближайшая?

– А вот пойдешь прямо, и по левую руку увидишь забор. Недавно поставили. Весь такой фигурный, зеленой краской выкрашен. А за ним и есть школа. А гимназия в другом конце.

– Спасибо!

Он пошел пешком. Погода вроде бы налаживалась, после долгой спячки очнулось солнце и теперь, потягиваясь, расправляло жаркие лучи, нацеливая их на захлебывающуюся влагой землю. Вскоре он увидел зеленый забор и калитку в нем, которая была приоткрыта. Вошел, поднялся на крыльцо и потянул за ручку массивной двери. Пахнуло тем особым «школьным» запахом, который навевает грусть на всех, давно расставшихся с партой. Смесь запахов свежей краски, влажной штукатурки, школьного мела, мокрой тряпки, пыли, поднятой тысячей ног, едкого пота... Сейчас, в дни летних каникул, он был не таким острым, насыщенным, и преобладала все-таки краска. В школе шел ремонт. Первый этаж уже отделали, но еще не прибрались: повсюду были следы штукатурки и строительный мусор.

Он шел по коридору, не останавливаемый никем. Поднялся на второй этаж, и тут его, наконец, окликнули:

– Мужчина, вам чего? Вы в первый класс?

Обернулся: женщина на вид лет пятидесяти пяти – шестидесяти, с пучком седых волос на голове, в очках.

– В учительскую проходите.

Он пошел следом за женщиной. Та уселась за стол и строго сказала:

– Давайте ваши документы!

Он полез в карман и протянул ей удостоверение.

– Что это? – она поправила очки.

– Мои документы.

– Постойте... – женщина заволновалась. – Так вы их милиции? Господи, что случилось?!

– Я по поводу... Да вы не волнуйтесь так. Я справки хотел навести. Я вообще из другого города!

Она еще раз глянула в удостоверение и сказала:

– Ну разве можно так пугать? Мы же с детьми работаем! Не дай бог, что случилось с нашим учеником! Это же тюрьма!

– Но сейчас каникулы.

– Да какая разница? – сердито сказала она. – Пока ребенок учится, мы отвечаем за него, где бы он ни находился! Даже когда заканчивает школу. Случись что – за характеристикой приходят в первую очередь к нам!

– Ну, так я тоже за характеристикой, – пошутил он, пытаясь сгладить ситуацию.

– И кто вас интересует? – насторожилась она.

– Я, скорее всего, не по адресу. В какой школе училась эта девочка, не знаю. Пришел наугад.

– Ну и кто? – нетерпеливо спросила женщина.

– Алина Вальман.

– Так вы по поводу Алины? Из милиции? Слава Богу!

Она откинулась на спинку стула и вновь поправила очки. Теперь ее взгляд был не испуганным, а торжествующим.

– И даже так? Выходит, вы ее знаете?

– Она не здесь училась, в гимназии. Но кто ж в нашем городе не знает Алины Вальман? К тому же, она училась вместе с моей дочерью, в одном классе. Поэтому Алину я знаю очень хорошо.

«Повезло!» Он сел напротив, засунул в карман удостоверение и спросил:

– А почему вы так обрадовались, что Алиной заинтересовалась милиция?

– Само собой вырвалось. Извините.

– Когда вы в последний раз ее видели?

– Давно. Очень давно. Она не балует нас своим вниманием. Ну еще бы! Миллионерша!

– И с одноклассниками не общается?

– Нет.

– Значит, ваша дочь училась вместе с Алиной... Они, выходит, ровесницы?

– Ну да. Осенью справим Лизе сорокалетие. Хотя, говорят, сорок лет не отмечают. Но все равно же круглая дата? Надо бы родственников собрать.

– Постойте... Почему сорок? Ей же тридцать четыре! Алине Вальман!

– Вы кому верите, мне или газетам? – сердито спросила женщина. – А я говорю, что она училась вместе с моей Лизой! Ей тридцать девять! Я знаю всех ее мужей, и никто из них не был Вальманом!

– А как ее девичья фамилия?

– Кукина.

– А ее отец? – замирая, спросил он. – Жив?

– Федор? Конечно, жив!

– Постойте... – заволновался он. – Почему Федор? Ведь она же Алина Александровна!

– Я не знаю, почему она Александровна, – сердито сказала женщина. – Но я прекрасно знаю ее отца. Она Александровна потому же, почему и Вальман.

– Но у нее есть паспорт! Там...

– О Господи! – перебили его. – А чего у нее нет? С такими-то деньгами!

– Но, может, мы говорим о разных женщинах?

– Вы пришли узнать о детстве миллионерши, которая в списке самых богатых женщин России? У которой пять домов по всему миру, шикарная квартира в центре Москвы и яхта? Ну так это Алька Кукина! Мне ли ее не знать! Мы здесь тоже газеты читаем! Она – наша главная достопримечательность! Как же! Знаменитость! Не каждому удается из грязи в князи! Да еще из такой дыры! Я, конечно, люблю свой город, – спохватилась женщина. – Но никому из наших это не удавалось и вряд ли удастся. Мы люди простые.

– А как это удалось Алине?

Женщина посмотрела на часы и сказала:

– Мое дежурство заканчивается, мне надо домой заскочить, вещи собрать. Лиза просила. Она сейчас с детьми на даче. Вы вот что... Время у вас есть?

– Да, – кивнул он.

– Давайте встретимся через два часа? Если вы, конечно, хотите узнать подробности этой ужасной истории.

– Ужасной?

– Это девочка с нелегкой судьбой, я имею в виду Алину. С одной стороны мне ее даже жалко, но с другой... Давайте встретимся через два часа. Посидим на лавочке в скверике, и я вам все расскажу.

– Зачем же в скверике? Можно в кафе. Есть здесь приличное кафе?

– У нас все кафе приличные. Город не бандитский, тихий, спокойный. Вы сейчас с горы спуститесь и повернете направо. Пройдете метров двести, по правую руку увидите двухэтажное здание из белого кирпича и вывеску на нем: «Бар». Вот там мы и встретимся, на первом этаже.

– А как называется бар?

– А никак. Просто бар. Не ошибетесь.

– Запишите на всякий случай номер моего мобильного телефона, – спохватился он. – Вдруг что-то изменится?

– А давайте! – она взяла со стола ручку и придвинула к себе листок.

– Вас, как зовут?

– Лидия Ивановна.

– Пишите, Лидия Ивановна.

Он продиктовал номер. И подумал: «Придет». В голосе женщины, когда она описывала богатства Алины, чувствовалась зависть. И пренебрежение, с каким Алина относилась к бывшим одноклассникам, Лидию Ивановну, похоже, задело. Она безумно любит свою дочь и не считает, что ее Лиза чем-то хуже Алины. Поэтому расскажет всю подноготную, да еще и сплетню по городу пустит: нашей-то звездой милиция интересуется! Честно такие-то деньги не заработаешь! Наверняка ворованное! И загудит городок!

Тут у Лидии Ивановны зазвонил мобильный телефон, и она поспешно выхватила его из сумочки.

– Да, Лиза! Бегу! Конечно, собрала! – и ему, торопливо: – Через два часа, хорошо?

Из учительской Лидия Ивановна выпорхнула первой. Когда он спустился, ее уже и след простыл. Он засек время и побрел искать бар.

Надо было убить два часа. Место их встречи Лидия Ивановна описала довольно точно, только вот с глазомером у нее были проблемы. Пройти ему пришлось гораздо больше, чем двести метров, но других зданий из белого кирпича с вывеской «бар» поблизости не было. Рядом он увидел места для парковки и подумал, что надо бы перегнать сюда машину.

Городок был маленький, чтобы его обойти, двух часов было многовато. Он туристом прошелся по магазинам, посидел в скверике, на скамейке, съел мороженое, посмотрел на голубей, которых здесь было великое множество. Время тянулось медленно. Потом задумался об Алине: что за ужасная история?

Мысли перескочили на ее возраст, подлинный, а не нарисованный в паспорте. Выходит, ей тридцать девять, а скоро будет сорок. Никогда не подумаешь! Выглядит она даже не на те тридцать четыре, которые себе сочинила. Лет на тридцать, не больше. Ни одного седого волоса, кожа гладкая, без морщин, фигура стройная, подтянутая. Выдает ее взгляд, и тут уж никакие пластические операции не помогут. Это взгляд зрелой женщины, немало повидавшей, умеющей бороться за место под солнцем и в этой борьбе никому не дающей спуску. Как она ловко «ополовинила» бывшего мужа! А перед этим ловко развела его с женщиной, лет на десять ее моложе! Красавицей, между прочим, моделью! Как пишут.

Он заволновался. Какими такими талантами обладает Алина Вальман, что ей удается проделывать подобные фокусы?

Глянул на часы и спохватился: через полчаса назначена встреча с Лидией Ивановной, а надо еще машину перегнать!

Расположившись за столиком у окна, он попросил меню. Захотелось есть, но он решил подождать Лидию Ивановну. Она вошла, нет, влетела в бар и начала озираться по сторонам. Он махнул рукой:

– Лидия Ивановна! Сюда!

– Уф! – она тяжело опустилась на стул. – Проводила!

– Есть хотите?

– Да что вы! У меня в холодильнике целая кастрюля супа!

Он поймал взгляд, который женщина бросила в лежащее на столе меню, и сказал:

– А мы не будем суп. Вот здесь есть... «салат Нептун»! Или «стейк форели под соусом с красной икрой». А? Звучит?

– Здесь вкусно готовят. А, давайте!

– Я угощаю.

– Да я сама заплачу...

– Лидия Ивановна, перестаньте. Вы столько времени на меня потратили. Угощаю от души! Ну, так что? Стейк?

– Стейк!

Он подозвал официанта и сделал заказ. Пока готовили салаты и стейки, спросил:

– И что за ужасная история случилась с Алиной?

– Сначала умерла ее мать. – Лидия Ивановна коротко вздохнула, и речь ее разлилась вдруг, как река в половодье, он еле успевал следить за мыслью учительницы: – В родах. Ребенок, мальчик, тоже не выжил. Для Федора это было ужасной трагедией, он так любил свою жену, Алина, кстати, на нее очень похожа. И совсем не похожа на отца. Я имею в виду внешность, а уж характер... – махнула рукой Лидия Ивановна. – Учителя из-за этой девочки плакали. Теневой лидер класса. Она никогда не стремилась на руководящие должности. Я хотела сказать, что Алина отказывалась быть старостой, комсоргом, входить в совет дружины... Но если ей надо было сорвать урок, весь класс уходил вместе с ней. Она умела перессорить всех, ловко манипулировала своими одноклассниками, даже учителями, из-за нее часто случались драки, причем, ее никто никогда не выдавал. Не она зачинщица, и все тут! А уж мальчиков у нее было великое множество!

– Сильный характер, да?

– Сильный, – нехотя признала Лидия Ивановна. – Я знала, что она многого добьется, но плохо кончит.

– Ну пока еще ничего не случилось, – улыбнулся он.

– Но вы же ею интересуетесь? Неспроста!

Принесли салат, какое-то время они молча ели. Он бросил внимательный взгляд на Лидию Ивановну и спросил:

– Может, вам заказать коктейль?

– Ни-ни! – замахала руками та. – Я не пью, что вы!

– Я же не предлагаю напиться, – он подмигнул. – Я предлагаю выпить.

– Ну разве что один, – потупилась Лидия Ивановна. – Слабенький.

– Ну, конечно, слабенький! – он подозвал официанта и ткнул пальцем в меню: – Вот этот, с текилой. Лидия Ивановна, я с удовольствием составил бы вам компанию, но за рулем.

– Да, да. Я все понимаю.

Мгновенно принесли коктейль. Лидия Ивановна ухватилась за соломинку, сделала пару жадных глотков и заговорила еще бойчее:

– Мне Лиза постоянно жаловалась. Видите ли, моя девочка была круглой отличницей, избиралась то старостой, то комсоргом, и у них с Алиной постоянно были конфликты. А потом они не поделили мальчика, и Лиза даже плакала. Но что можно поделать с этим демоном? Я имею в виду Алину.

«Ах, вот оно что!»

– А как она училась, Алина?

– Неплохо, – нехотя признала Лидия Ивановна. И поспешно добавила: – Хуже, конечно, чем Лиза. Но... – короткий вздох. – Одаренная девочка. И ум у нее какой-то не женский. Она имела склонность к точным наукам, ее очень хвалила моя подруга, математик. Но я повторяю: ужасная интриганка эта ваша Алина! Причем, все с улыбочкой, исподтишка. Мне, мол, и не важно, что вы из-за меня передеретесь. Ничего всерьез. Посмотришь: ангел! И хотя она не была красавицей, моя Лиза, кстати, очень хорошенькая, но всегда умела подать себя. Это я об Алине. То шарфик как-то по-особому повяжет, то школьный фартук обошьет кружевами, украсит бисером заколку для волос. Тогда была школьная форма, не то что сейчас, но и в ней Алина была заметна. Ей все подражали. Кроме Лизы, – спохватилась Лидия Ивановна. – Бывают такие девочки: вроде бы ничего особенного, но с харизмой. Они рано взрослеют и верховодят над более робкими, инфантильными одноклассниками.

– И все-таки, что за история?

– Ах, да! Я отвлеклась! – Лидия Ивановна придвинула к себе бокал с коктейлем, приложилась к соломинке и ее щеки раскраснелись. – Мать умерла, когда Алине было десять лет. Жили они всегда хорошо, ее отец был директором завода. И у них всегда была прислуга. Когда умерла мать, Алина по-прежнему оставалась девочкой ухоженной, и в доме чувствовалась женская рука. Слухи ходили разные. Мол, Федор живет с домработницей, пока не надоест, потом увольняет и берет другую. Уж не знаю, кто больше виноват в случившемся – он или Алина. Ведь она все это видела! Как ее отец жил с любовницами! В этом вертепе! Может, потому и повзрослела рано. Федор дочь любил безумно, из-за нее и не женился вновь. Растил как маленькую принцессу, и все время говорил, что каждого, кто хоть пальцем дотронется до его девочки, убьет. Он имел в виду мальчиков, которые за ней ухаживали.

– Вот даже как? – напрягся он.

– Представьте себе! Как чувствовал! Но как ни сторожил Федор свою Алиночку, это все равно случилось. Она очень рано начала интересоваться мальчиками, причем ей нравились те, которые были гораздо старше. Из-за своей доступности она пользовалась большим успехом. И вот однажды Федор внезапно приехал на дачу и обнаружил пятнадцатилетнюю Алину в постели с парнем! Ситуация была настолько недвусмысленная, что Федор схватил ружье и застрелил его на месте!

– Застрелил?!

– Ну да! Свидетелей, кроме Алины, не было, она же была несовершеннолетней, и допрашивали ее очень осторожно. Разумеется, она пыталась выгородить отца, но что случилось, то случилось. В общем, был суд. Адвокат пытался скостить срок, мол, убийство произошло в состоянии аффекта. Но тогда времена были другие, деньги ничего не решали, сколько бы их ни было, к тому же Федор убил подростка: парню было семнадцать. Он был студентом первого курса. В общем, Федору дали пятнадцать лет.

Лидия Ивановна одним глотком допила коктейль.

– Да, – он покачал головой. – И в самом деле: трагическая история. Алина, должно быть, переживала?

– А вы знаете, не очень. Напротив, расцвела, когда отца посадили. Вот тут-то в полной мере и проявились ее таланты. Я имею в виду склонность к интригам, и вообще, порочность ее натуры. Отец хоть держал под контролем. Рука у него твердая. А когда Алина осталась с бабушкой, она почувствовала волю. Последние два года ее учебы в школе для учителей стали кошмаром. Ведь это уже был не ребенок! Маленькая женщина, которая повидала многое: и кровь, и допросы в кабинете у следователя, и суд... У нее появился любовник, старше лет на десять, к тому же женатый. Но ее уже ничего не могло остановить...

– А ее первый муж? Кто он?

– Да из местных, – махнула рукой Лидия Ивановна. – Костик Горин. Тоже, кстати, был женат, когда познакомился с Алиной. Развод вообще ее стихия. Она интересуется только женатыми мужчинами, уж не знаю, почему. Силы, что ли, пробует. Алина вышла замуж едва ей исполнилось восемнадцать. Все только удивлялись, как не забеременела еще в школе! Но у нее, похоже, не может быть детей.

– Может, аборты делала? – предположил он.

– В нашем городе об этом ничего не известно. А уж поверьте мне, здесь невозможно скрыться от людей. Все тайное быстро становится явным.

– Выходит, вы знаете ее первого мужа. – Он достал из кармана блокнот. – Я хотел бы с ним поговорить. Не могли бы дать координаты?

– Владимирское кладбище, – хихикнула вдруг слегка опьяневшая Лидия Ивановна.

– Он что, умер?!

– Это и не удивительно. Спился.

– Цирроз печени, что ли?

– Цирроз у него точно был! Пил всякую гадость! Это Алька его довела! А умер по пьяни: в речку упал.

– В какую речку?

– В нашу. Шел ночью через плотину, пьяный, оступился и упал в воду, аккурат на ту сторону, куда вода стекает. Захлебнулся и умер. Утром его там и нашли.

– А до этого в вашей речке кто-нибудь тонул? – спросил он. – На плотине?

– Смеетесь? Там же воробью по колено!

– Ну а как же тогда бывший муж Алины? Это никого не удивило?

– Вам же говорят, что он пил. Ведь город об этом знал, и все Костику говорили, что это плохо кончится. Ну кто будет разбираться?

– Когда это случилось?

– Года три назад.

– Алина, значит, была тогда замужем за Копейко, – задумчиво сказал он.

– И чем она их только берет? – всплеснула руками Лидия Ивановна. – На ней же пробу ставить негде! Шлюха! Вот моя Лиза: чистая, светлая девочка, а... Впрочем, не в деньгах счастье, – спохватилась она.

– Скажите, а второй ее муж?

– Он в Африке.

– Где?!

– За границей. В Африке. Алина чуть было не уехала с ним, но в это время вышел из тюрьмы ее отец. С Гориным она развелась быстро, и года хватило, чтобы понять: ни с чем пирог. Ей же всегда нужны были деньги. Она быстренько развелась и уехала в Москву. Потом ей долго не везло. Никто не знал, где она работала и чем жила. Сюда она не приезжала, бабушка умерла, а отец сидел. А году в девяносто пятом она подцепила своего программиста. Хороший, кстати, парень. Они сюда приезжали, по-моему, это был первый и последний раз, когда Алина встречалась с бывшими одноклассниками. Лиза сказала, что просто не узнает ее. Похорошела, мол, посветлела.

– Посветлела? Это как?

– Видите ли... Ну, как это объяснить? – Лидия Ивановна задумалась. – Алина – темный человек. Общаться с ней всегда было крайне тяжело. Ощущение такое, что находишься под гипнозом: против своей воли делаешь то, что она хочет. Потом, конечно, спохватываешься, начинаешь себя ругать. Но встречаешь ее, и все начинается заново. Единственный способ: не общаться. Но как не общаться, когда интересно? Ее всегда интересно послушать и интересно на нее посмотреть. Уж не знаю, сумела ли объяснить, – женщина вздохнула. – Когда она жила со вторым мужем, была похожа на легкое светлое облачко. Но жили они недолго. Ударил кризис, у фирмы, где работал ее муж, возникли проблемы и ему предложили работу за границей. Алина засобиралась с ним, я знаю, она делала какие-то прививки. Сюда приезжала, искала карту в местной поликлинике. Но он уехал, а она осталась.