Текст книги "Капкан на мечту"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– О! Подумаешь! Вавка, это же класс! Мой Гришка станет американцем! – и он заржал.

Теперь Ульяна видела сына только по скайпу. Она дала себе слово не плакать. От мечты ее отделял океан. Потому что теперь у нее в Америке был не только сын.

Как-то, зайдя на Одноклассники, Ульяна решила поискать там Максима, свою первую любовь. А вдруг? К ее удивлению и радости, нашелся он быстро.

Максим теперь жил в Америке, работал при Массачусетском Университете. Наука, которой он занимался, в России не получила ни признания, ни финансовой поддержки, зато в США Максима просто с руками оторвали. Он получил все, что хотел: лабораторию, гранты, прекрасный дом.

«Он ведь обещал подарить мне весь мир, – с грустью думала Ульяна, рассматривая фотографии. – И он бы слово свое сдержал. А я, дура, не поверила!»

Ей хотелось выть от тоски. Как же она прогадала! Столько лет прожила с нелюбимым мужем, с алкоголиком, терпела унижения, мучилась, страдала. Хотя могла бы быть счастлива, послушай она тогда свое сердце, а не подружек. Она хотела было написать Максиму, но потом одумалась. И с чем она объявится? Замужняя, а если разведется с Схованским, то почти нищая. Подаяние пришла просить: милый, хочу к тебе в Америку! А ведь уже не первой молодости, одной красотой не заманишь, она, красота, далеко уже не та. Волосы потемнели, глаза потускнели. И смеяться Ульяна давно уже разучилась. А ведь Максим так любил ее смех! Что будет, когда он увидит ее такой?

Ульяна решила подождать. У Максима на страничке видно, кто заходил. Ульяну трудно не узнать, одно имя чего стоит. Имя редкое. Захочет – сам напишет. Но Максим молчал. Ульяна меж тем не увидела у него фотографий жены и детей. Ее мучило любопытство: неужели он так и не женился? Или не хочет показывать семью? Но причина должна быть? Вдруг он развелся?

Часами Ульяна сидела, обхватив голову руками: ну, почему?! За что?! Самой развестись смелости не хватило? Уж сколько раз она порывалась пойти в загс!

– Ради Гриши, – умоляла свекровь. И тихо добавляла: – И ради меня… Если ты уйдешь, я умру.

Это была правда: Мария Федоровна тяжело болела. Жорику на это было наплевать, едва почувствовав тревогу за мать, он шел в кабак или к своим многочисленным друзьям, а те утешали так, как они могли утешить: выпивкой.

Смерть подошла к Марии Федоровне совсем близко, когда уехал Гриша.

– Теперь ты его бросишь, моего Жорика, – говорила она, и в голосе ее была безнадежность.

Ульяна, стиснув зубы, молчала.

«Вот если бы он умер, – думала она о муже. – Как бы нам было хорошо вдвоем! Он, а не мама. Так нет же! Хорошие люди умирают, а таким, как Схованский, ничего не делается! Ну и где, спрашивается, справедливость?»

Свекрови было так плохо, что Ульяна и помыслить не могла о разводе. Ведь эта женщина, вторая мама, столько для нее сделала! Вместе они держались, и держались неплохо, не давали Жорику скатиться в пропасть. Да, он пил, но на работу ходил исправно, когда требовалось, мог собраться, да и себя не запускал.

Когда мать умирала, Жорик был со своими друзьями, что-то там отмечал. Праздников у него было столько, что он не успевал просыхать. У постели умирающей сидела лишь Ульяна. И тут она почувствовала, как последним усилием свекровь сжала ее руку и прошептала:

– Прости меня, дочка…

Господи, она все понимала! Понимала, на какие муки обрекает ту, которую искренне любила, можно сказать, боготворила! Но все же материнская любовь оказалась сильнее. Пока была жива, Мария Федоровна семью для сына сохранила.

Именно в этот момент Ульяна твердо решила Жорика убить. Он этого давно заслужил: смерти. Да что там! Он заслужил публичной казни! Четвертования! Того, чтобы с него, живого, сдирали кожу!

Жорик постоянно ее попрекал:

– Дома сидишь, не работаешь.

Он словно не замечал того, что делает Ульяна для их бизнеса. Сначала она думала: просто помогу. Отвечу на звонки, переведу инструкцию, характеристики нового товара, сочиню рекламу. Со временем люди стали охотно покупать дорогущие машины, и обслуживание для них тоже требовалось элитное. Жорик давно уже облизывался на лакшери-сектор. Сам он машины менял постоянно, хотя за рулем все чаще была жена. Ульяна уже со счету сбилась в этих «лэндкрузерах», «таурегах» и «порше». Каждый год – новая тачка. Из салона, свеженькие, Жорик не брал, доставал любимые игрушки по каким-то там своим каналам, задешево, и так же продавал, едва машина успевала ему надоесть.

Схованский гонял жену по своим поручениям так, как не гоняют наемных работников. Жена ведь не откажет. Ульяна постоянно была на подхвате и с той же регулярностью подвергалась унижениям и оскорблениям.

«Я прекрасно справлюсь со всем и без Жорика, – думала она. – Или продам бизнес. И уеду в Америку».

Это приходило ей на ум все чаще и чаще. Уехать к сыну и к тому единственному, которого она действительно любила. К Максиму. Явиться перед ним не нищенкой, а состоятельной дамой. Успешной, свободной. И – ни слова о прошлом, о том, как несчастлива она была в предыдущем браке. Просто, мол, созрела для новых отношений. Ульяна не хотела, чтобы ее жалели. Только не Максим! Почему-то думалось, что, напиши она ему сейчас, он скажет: ну что, прогадала? Сколько раз пожалела, что мне отказала?

«Всю жизнь, – твердила про себя она. – Я жалела об этом всю жизнь…»

Америка… Это и была ее мечта. Страна, где жили Гриша и Максим, или Грег и Макс. Ибо сын давно уже именовал себя: Грегори Сховански. Она бы тоже не прочь стать Джулией.

Там, в Америке, можно все начать сначала, с чистого листа.

Ульяна стала часами просиживать в Инете, изучать сайты, где торговали заграничной недвижимостью. И даже написала в несколько агентств. Теперь ей регулярно присылали заманчивые предложения. Не хотели бы вы, госпожа Антонова, приехать посмотреть квартирку в Майами? А апартаменты? Фото оных прилагались. Ульяна намеренно вернула себе хотя бы в этой переписке девичью фамилию. Что сам Жорик, что фамилия, присвоенная Ульяне в законном браке, были ей одинаково противны.

Да будь ее воля, она полетела бы в Америку как на крыльях! Прямо сейчас! Но разве Жорик ее отпустит? Разве даст денег? Она как-то заикнулась о том, что неплохо было бы жить рядом с сыном.

– Чего?! Очумела, что ли? – вытаращил на нее глаза Схованский. – У меня здесь друзья, бизнес. Захочет – сам приедет.

Ульяна подозревала истинную причину: Жорик боится, что сын упрячет его в лечебницу для алкоголиков. Там, в Америке, сделать это будет гораздо проще. Гриша умный, и законы он знает, а Жорик по-английски, кроме «о’кей», ни слова. Разумеется, сын примет сторону матери, а на отца-скандалиста мигом найдет управу. Стоит только Жорику по своей давней привычке накричать на жену и начать ее оскорблять. Да никогда Жорик не поедет в эту Америку! Что он, дурак?

Оставалось одно: избавиться от мужа. И как можно скорее, пока она, Ульяна, еще не состарилась. Она ведь может родить ребенка и Максиму. Пока еще может. Но надо поспешить…

Два метра в секунду

– Да, – вздохнул Хорьков, выслушав ее, – печальная история.

– Ну а вы почему женились на Розалии? – спросила в свою очередь Ульяна.

– Э! Это долго рассказывать! – махнул он рукой. – А время нас поджимает. Если жена вернется и не найдет меня в номере… Ужас, что будет!

– Но вы же сказали, что у нас есть три часа!

– Лучше подстраховаться и прийти пораньше, – с опаской сказал Юлий. – Вдруг да что-нибудь отменят? Педикюр там, или душ Шарко.

– Как же вы ее боитесь! – не удержалась Ульяна.

– Боюсь, – признался Юлий. – Я многого боюсь, но большего всего – свою жену. И человека убить тоже боюсь. Очень. Поэтому, извините… – он развел руками и, поднявшись, стал аккуратно складывать полотенца.

– Ну хорошо, – сдалась Ульяна. – Я сделала вам предложение, ваше право, принимать его или нет, – она постаралась скрыть свое разочарование. – В конце концов, у нас еще есть время. Но до отъезда вы должны мне дать ответ. Если все же скажете «нет», я срочно начну искать кого-нибудь другого.

– Вы и в самом деле можете убить мою жену? – с интересом спросил Юлий, собрав пляжную сумку.

– Да, – отрезала она. – Могу. Не обязательно ведь нападать на человека с ножом. Есть много других способов, бескровных.

– Тоже дадите ей клофелин? – не унимался Юлий. Видимо, его зацепило.

– Нет. У меня его, во-первых, не так много, во-вторых, не стоит повторяться. Два отравления клофелином – это уже статистика. И в такой короткий период. Это сразу поставит нас под удар. Надо искать другой способ, клофелин – это для меня. То есть для Жорика. А вам, не сомневайтесь, я что-нибудь подыщу. Если вы решитесь.

– Да, вы умная, – с уважением сказал Юлий.

– Я же говорю, что прочитала много детективов. Я давно к этому готовлюсь. Ошибок можно избежать, если все тщательно продумать. Далеко не все убийцы попадаются. Даже маньяки орудуют годами. А нам и надо-то убить всего двух человек: моего мужа и вашу жену. Потом я уеду за океан, а вы… Получите свободу и делайте с ней что хотите!

– Как-то это все… – передернулся Юлий. – Ну, звучит жутко… Убить…

– Ничего, привыкнете. – Она встала. – Пойду окунусь.

Когда она вернулась, Юлия на пляже уже не было. Ульяна не теряла надежды. Конечно, такое предложение надо тщательно обдумать. Это вам не мобильник выбирать. И потом: ей еще надо придумать, как убить Розалию. Надо убедить Хорькова, что это будет сделать легко, и обеспечить ему алиби.

«Что такого должно случиться, чтобы он дозрел?» – думала Ульяна, вытираясь полотенцем. Но события последующих двух дней показали, что после стольких лет Фортуна явно повернулась к ней лицом.

…Съездить еще куда-нибудь на экскурсию Жорик категорически отказался.

– Хватит, – отрезал он. – Могу я отдохнуть?

«Ты и так всю жизнь отдыхаешь. От проблем уж точно», – с неприязнью подумала она. Но благоразумно промолчала. На ее электронной почте было новое письмо. Этот дом Ульяне сразу понравился. Она глаз не могла оторвать от фотографий.

«Дом моей мечты», – с тоской подумала она, глядя на увитые плющом белоснежные стены. Изумрудный газон украшали вазоны с яркими цветами. На центральной клумбе пышно цвели розы. В доме было четыре спальни, на первом этаже огромная кухня и гостиная… Гараж на две машины… Но стоил он, этот дом! Мама не горюй!

«Хорошо бы жить здесь с семьей, – мечтала Ульяна. – Гриша с женой, их дети… Может, и Максим бы согласился. Ведь до его работы недалеко».

Она намеренно выбирала дома там, где жил ее любимый.

– Почему мы не трахаемся, Вавка? – услышала вдруг она и вздрогнула от неожиданности.

– Прости, что? – спросила она у мужа, который сидел на кровати и почесывал объемный волосатый живот. Какой секс?! Он шутит, что ли?!

– Ты кто есть? Моя жена! И я тебя, между прочим, содержу! Сказал: ложись, должна тут же лечь и раздвинуть ноги!

– Я думаю, дорогой, что ты не в форме, – начала отнекиваться она.

Интимных отношений у них давно уже не было, с чего это Жорика вдруг пробило?

– А я хочу! – заявил он, словно капризный ребенок. И потребовал: – Иди сюда!

«Да я лучше умру», – подумала она и услышала:

– Не хочешь, значит? Так и есть: у тебя трахаль! Причем он здесь, в этом отеле! Я знаю, чем ты занимаешься, пока я отдыхаю после обеда! К любовнику бегаешь! Тебя, между прочим, видели!

– Кто меня видел? – холодея, спросила она. – Где?

– Видели, как ты на пляже разговаривала с каким-то мужиком!

«Господи, у него и здесь нашлись приятели-собутыльники, которые меня заложили!» – с отчаянием подумала она. Вроде бы на пляже никого из соотечественников не было. А вдруг Жорик блефует?

– Меня с кем-то перепутали, – попыталась выкрутиться Ульяна.

– Как же! Перепутали! Не пудри мне мозги! Самая умная, да?

– Не понимаю, о чем ты. У меня никого нет. Никакого любовника.

– Я все равно узнаю, кто это! – пригрозил муж.

– Знаешь, милый, я и в самом деле соскучилась. – Расследования ей не хотелось. А если Жорик узнает, что она разговаривала с Юлием, и непременно доложит об этом Розалии Карловне? Ульяне тошно стало от одной только этой мысли. Потому что это все, конец. – Мы же с тобой на отдыхе. Романтики хочется.

– Да? – подозрительно спросил Жорик. – Тогда иди сюда!

– Давай сначала выпьем. Я шампанского, а ты виски. Пусть все у нас будет романтично.

«Либо он напьется и отключится, либо напьюсь я, и мне будут безразличны его прикосновения», – подумала она, заказывая в номер бутылку шампанского и фрукты.

– Это дело! – довольно сказал Жорик. – Всегда бы ты была такая покладистая!

Ульяне противно было с ним пить, и она давно уже этого не делала. Жорик, само собой, обижался. Но сегодня у нее не было выбора. Они устроились на балконе и открыли шампанское.

Дальнейшее Ульяна помнила смутно. Да и хорошо. Жорик пыхтел, сопел, наваливался на нее своим огромным животом и дышал в лицо виски. Слюнявил ее рот своим ртом, тискал грудь, шарил потной рукой между ног. Хорошо, что она выпила целую бутылку шампанского! Иначе она бы не выдержала и убила бы его тут же. Вроде бы у него что-то получилось. Во всяком случае, наутро он был очень горд собой. А за обедом, подмигнув обслуживающему их официанту, ткнул пальцем в Ульяну, направляющуюся к столу с десертом, и сказал:

– Видишь? Это моя баба! Красивая, да? – Официант молча кивнул. – А я ее трахаю!

«Я больше не могу… – с тоской подумала Ульяна, у которой голова раскалывалась. – Мне только спиться не хватало! Если он еще хоть раз потребует, чтобы я выполнила супружеский долг… Лучше утопиться!»

Ей было так тошно, что она не сразу заметила воинственную Розалию, а рядом с ней поникшего Юлия. Только когда они с Хорьковой оказались вместе у лотков с мороженым, до Ульяны дошло: Розалия Карловна хромает!

– Господи, что случилось? – с притворным сочувствием спросила Ульяна у женщины, которую вчера пообещала ее мужу убить.

– Они меня искалечили! – торжествующе сказала Хорькова и погрозила клюшкой проходившему мимо официанту. – Убийцы! Я так и знала, что этим закончится! Ужасный отель! Отвратительные экскурсии! Нерадивый персонал!

– Массаж ракушками? – Ульяна не сразу сообразила, что проговорилась, но Розалия Карловна этого не заметила.

– Нет, педикюр! – сказала та. – Всего лишь педикюр! Как я могу доверить себя ихнему массажисту, если они даже элементарный классический педикюр не умеют делать!

Хорькова так и сказала: ихнему. Накладывая себе мороженое, Ульяна выслушала эту душераздирающую историю. Оказывается, вчера во время педикюра девушка из СПА-центра слишком энергично орудовала пилкой, в результате чего чуть-чуть содрала кожу со священной пятки Розалии Карловны Хорьковой. Увлеклась, спиливая копыта, Ульяна еще на яхте обратила внимание, что ноги у Хорьковой запущенные, сплошные натоптыши и мозоли.

– Всего лишь царапина, – уныло сказал Юлий. – Я бы тебе посоветовал, дорогая, заклеить ее пластырем, потому что бинты не дают ноге дышать.

– Пластырем?! – взвыла Розалия. – Такую рану?! Да я ни одну свою обувь надеть не могу!

В самом деле, на одной ноге у нее была босоножка на тонких ремешках, а на другой – белый, то есть уже грязно-белый, тапок из СПА, без задника, с перемычкой между двумя пальцами. Та ступня, что в тапке, была перемотана бинтами, сквозь белизну которых пробивалось бурое пятно: йод.

– Я вижу: случилась трагедия, – с иронией сказала Ульяна.

– Вот именно! Сегодня мы с Юлием должны были осматривать акрополь! А вместо этого я сижу в душном номере и даже не могу искупаться!

– Морская вода, дорогая, непременно залечит раны, – уныло сказал Юлий, которому до смерти хотелось на пляж. Сегодня вода была гораздо теплее, а плавал он прекрасно и, как заметила Ульяна, море очень любил.

– Я знаю, что ты мечтаешь о моей смерти, – тут же осадила супруга мадам Хорькова. – Хочешь, чтобы я получила заражение крови, потому и тащишь меня на пляж. Там сплошная грязь и антисанитария! Нет уж, до самого отъезда мы будем сидеть в номере! А эти убийцы мне за все заплатят! – она вновь погрозила клюшкой теперь уже метрдотелю. – Они мне сполна компенсируют пропущенную по их вине экскурсию!

– В самом деле так серьезно? – тихо спросила Ульяна у Хорькова и взглядом указала на забинтованную ногу его жены.

– Да там смотреть не на что! – в сердцах сказал тот, воспользовавшись тем, что Розалия отошла к соседнему столу за хлебом. – Пара капель крови. Но она так кричала…

– Представляю себе!

– Теперь я сижу в номере и под ее диктовку строчу жалобы. Только что у нас был врач. В довершение ко всем бедам Розалии сказали, что ее случай не страховой.

– Господи! Несчастные! Да она их порвет!

– Сейчас мы пообедаем и пойдем звонить консулу, – кисло сказал Юлий. – Я даже боюсь предположить, чем все это закончится…

– Юлий! Ты где?! Сюда, немедленно! – зычно скомандовала Хорькова. – Не оставляй меня одну ни на минуту! Ты же видишь, какие несчастья со мной приключаются! Кстати, милочка… – она цепким взглядом окинула Ульяну. – Вы ведь прекрасно знаете английский! Вы мне понадобитесь в качестве переводчика, – бесцеремонно сказала Хорькова, даже не спросив согласия у самой Ульяны.

«Ну что, довольны?» – взглядом спросила она у Юлия. Тот выразительно пожал плечами: а куда деваться?

Ульяна прикинула, что если согласится помочь Хорьковой, то, во-первых, у них с Юлием появится возможность еще не раз переговорить об их деле, а во-вторых, Жорик больше не будет донимать своей ревностью. И секса с ним удастся избежать. В-третьих, общаясь с Розалией Карловной, можно узнать о ней много интересного. И придумать еще одно идеальное убийство.

– Я с удовольствием окажу вам посильную помощь, Розалия Карловна, – сказала она.

– Тогда идемте звонить консулу! – скомандовала Хорькова.

Пробыв в ее номере всего два часа, Ульяна почувствовала себе так, будто из нее выпили два литра крови, не меньше. Розалия Хорькова оказалась чудовищной эгоисткой. Именно так: чудовищной. Она всерьез считала, что мир вращается вокруг нее. Ни разу не спросила у Ульяны, не хочет ли она передохнуть? А пить? Как вообще ее самочувствие? Говорить по телефону пришлось много и долго, соединять с консулом не очень-то и спешили, тем более давать какие-то другие телефоны, по которым можно было бы решить возникшую проблему. Розалия Карловна спихнула все это на Ульяну. Мол, вы юрист, вы и договаривайтесь. О гонораре же за оказанную услугу не было сказано ни слова. Хорькова, похоже, могла говорить только о себе, о своих болезнях и своих собственных проблемах. За два часа Ульяна, сама того не желая, узнала от Розалии Карловны обо всех перипетиях «шмоточного» бизнеса. А заодно где у нее болит и как. Да и о себе Ульяна тоже кое-что узнала. В выражениях Хорькова не стеснялась.

– Мой муж, конечно, бездельник, полное ничтожество, но ваш-то вообще алкоголик! – бесцеремонно заявила она Ульяне. – Вот и подумаешь сто раз, прежде чем разводиться. Мне по-любому нужен бухгалтер, и Юлий хотя бы спиртного в рот не берет. Мы алкоголь вообще в доме не держим! Ну? Что вы застыли столбом? Звоните!

– Куда? – растерялась Ульяна. – Вам же объяснили, что случай не страховой. И пообещали вернуть деньги за экскурсию.

– Еще бы они не вернули! А моральная компенсация?

– Отель пообещал вам повысить категорию номера. Оставшиеся три дня вы можете пожить на вилле с приватным бассейном.

– Юлий! Немедленно собирай вещи! Ты слышал? У нас будет свой собственный бассейн!

Через час Ульяна, нагруженная сумками, тащилась под палящим солнцем к вилле. За ней плелся Юлий с двумя чемоданами. Носильщика на крохотном грузовичке, развозящем по огромной территории отеля вещи туристов, Хорькова дожидаться не стала.

– Я хочу немедленно увидеть эту виллу! – заявила она.

Сама Хорькова осталась в номере, караулить оставшиеся вещи. За один раз Ульяне и Юлию все унести не удалось.

– Что с ними случится, с вашими сумками? – пыталась вразумить Ульяна Хорькову. – Здесь нет воровства. А втроем мы сможем унести все.

– Как я могу им доверять после этого?! – Хорькова потрясла забинтованной ногой. Ульяна же подозревала, что Розалия Карловна просто не хочет тащиться с сумками по жаре.

Солнце и в самом деле палило нещадно. Был самый пик жары, три часа дня. Это время в жарких странах еще называется сиестой, магазины закрыты, шторы и жалюзи на окнах опущены. Люди прячутся в прохладных помещениях с кондиционерами, а не таскаются по улицам, да еще с поклажей!

– Вот ужас-то! – пожаловалась Ульяна, ставя на землю объемный пакет, чтобы передохнуть.

– Ужас будет, когда вилла Розалии не понравится, – усмехнулся Юлий. – И нам с теми же сумками придется тащиться обратно.

– Такое тоже может быть?! – ахнула Ульяна.

– Когда речь идет о моей жене, может быть все что угодно, – тяжело вздохнул Хорьков.

– Нет, я с вами больше не пойду! Увольте! Сошлюсь на то, что меня муж ждет.

– Ваше право, – поник Юлий. – Я, кстати, хотел с вами переговорить. Ну… По тому вопросу… – он замялся.

– Неужели вы решились? – с иронией сказала Ульяна. – А я-то думала, это случится, когда мы как следует нагуляемся с тяжеленными чемоданами по этой огромной территории. Кстати, что в них, в этих сумках? Кирпичи, что ли?

– А черт его знает! – Юлий в сердцах пнул тяжеленный чемодан. – Лекарства… Сувениры… Она скупает местные крема и оливковое масло.

– А вы знаете, что есть норма его провоза через границу?

– Только не говорите об этом Розалии! – в ужасе сказал Юлий. – Она ведь заставит меня все лишнее масло выпить!

– Далеко еще? А ну-ка, дайте ключ. Какие цифры на брелоке?

– Похоже, вон там, – кивнул Хорьков на буйно цветущие заросли и сверил номер на ключе с номером ближайшей к ним виллы. – Нумерация идет по возрастающей. Еще метров пятьдесят, не больше.

– Тогда вперед! – Ульяна подняла с земли сумки.

К их удивлению, Розалия Карловна уже была на вилле. Она ходила по огромному номеру, засовывая свой нос повсюду. Обнюхала кофемашину, скептически хмыкнула, увидев в каждой из двух комнат вазу с фруктами и бутылку вина: подумаешь, яблоки и бананы! А вином своим пусть подавятся! Хорьковы не пьют! Выйдя на внушительных размеров веранду, где находился приватный бассейн и два шезлонга, Розалия Карловна не удержалась от восхищенного возгласа, но тут же приглушила свой восторг, проворчав:

– Ну, это еще ничего.

– Как вы здесь оказались?! – спросила Ульяна, переглянувшись с Юлием.

– Меня подвез носильщик. Они-таки прислали человека за нашими вещами! Мы ехали кругом, по обводной дороге. И надо же! Вас обогнали! – хихикнула Розалия Карловна.

– Слава богу! Нам не надо тащиться обратно к вам в номер за сумками! – облегченно вздохнула Ульяна.

– А вот об этом я и не подумала, – озадаченно сказала Хорькова. – Ну, конечно! Там же еще остались наши вещи! Принесите их. Я согласна на эту виллу.

– Как так: вы не взяли сумки?! – возмутилась Ульяна. – Ведь с вами же был носильщик! И вы были на машине! Вы же сами сказали, что боитесь оставить свои вещи без присмотра! Так почему же вы их не взяли?!

– Не считайте меня за идиотку! Конечно, самое главное я взяла, деньги и документы! Вам что, трудно сходить за остальным? Ваш муж сказал, что вы спортсменка. Что ж… Здоровым больных никогда не понять, – ехидно сказала Розалия Карловна. – Все вы, включая моего мужа – чудовищные эгоисты! Если бы вы только знали, что такое боль…

– Я сейчас все принесу, дорогая, – и Хорьков пулей выскочил из номера.

Ульяна поняла, что это знак: беги! Спасайся! Видимо, у Розалии Карловны, как и у Жорика, имелся любимый конек. И Юлий прекрасно знал, что главное – это не дать своей второй половине его оседлать. Иначе начнется истерика.

– Я ее сейчас убью, прямо здесь, в отеле, – сквозь зубы сказала Ульяна, когда они с Юлием вновь оказались на жаре. – Простите, но ваша жена – чудовище!

– Сил моих больше нет, – согласился с ней Хорьков и потрогал мигом нагревшуюся на солнце макушку: – Черт! Кепку забыл!

– Пойдемте, присядем в тени, у бассейна, – предложила Ульяна. – Не у частного, а там, где все сидят, у бара. Закажем по коктейлю, передохнем. Иначе я помру.

– А что скажет Розалия, если нас долго не будет? – с опаской спросил Юлий.

– Вилла большая. Розалия Карловна еще с полчаса будет ее осматривать, а потом, я просто в этом уверена, полезет в бассейн.

– Но ее нога! Розалия ни за что не снимет бинты! Она до смерти боится заражения крови!

– Вы так думаете? – с иронией сказала Ульяна. – Нет, Юлий. Ваша жена намеренно не взяла из номера вещи. Она хотела нас выпроводить, чтобы мы не видели, как она будет снимать бинты. Она очень хитрая женщина. Ей доставит особое удовольствие, если мы будем с сумками таскаться по жаре, а она в это время насладится прохладой приватного бассейна. А вдруг я тоже захочу в нем искупаться? Я ведь это заслужила. Уверяю: Розалия Карловна изыщет с десяток способов, лишь бы я не залезла в священную воду, принадлежащую ей.

– Ну, хорошо, – согласился Юлий. – Давайте присядем ненадолго.

И они свернули к бассейну. Здесь было ненамного прохладнее, но главное, здесь была тень! Вокруг буйно цвели какие-то растения, цветки были огромные, ярко-красные, и, как обратила внимание Ульяна, вечером они закрывались. Но зато эти любители солнечных лучей совсем не пахли. Народу в баре оказалось немного. Юлий взял лежащее на столике меню и вдумчиво принялся его изучать.

– Значит, вы решились? – спросила Ульяна, когда бармен принес им запотевшие высокие стаканы. – Я запишу коктейли на свой номер, не беспокойтесь. Раз ваша жена так уверена, что вы в рот не берете спиртного.

– Спасибо, – Юлий благодарно нагнул голову. – На самом деле я не прочь пропустить стаканчик-другой местного винца, но Розалии категорически противопоказано спиртное. Она ведь на таблетках. Поэтому и я вынужден не пить. Хотя никаких лекарств не принимаю. Но я живу так, как хочет она… – Юлий развел руками.

– Как же вы на ней женились? – не удержалась Ульяна.

– Времени у нас немного, – Юлий тяжело вздохнул. – Но если в двух словах…