Текст книги "Браки расторгаются в аду"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

День прошел, как сон пустой

Вообще-то, у Пушкина год: «Год прошел, как сон пустой». Но события развивались так стремительно, что каждый без пользы прожитый день был для меня как год. Поэтому позволю себе заменить один временной отрезок на другой.

Меня опять разбудил звонок. Сначала я подумала, что трезвонит телефон, но потом сообразила: домофон же! Неужели Иван Иваныч с утра пораньше явился за своей машиной и решил забежать ко мне за очередной порцией сочувствия в надежде, что за ночь я смягчилась?

– Да? – недовольно сказала я в динамик.

– Зинаида Андреевна, к вам гость, – раздался оттуда взволнованный голос консьержки.

– Гость? Муж, что ли? Так впустите!

– Нет, не Иван Иваныч. Мужчина э-э-э… странного вида.

– Что ему надо?

– Говорит, у него к вам срочное дело.

– Да пошел бы он к черту! Я сплю!

– Зинаида Андреевна, это я, – раздался в динамике хриплый мужской голос. Я его не узнала.

– Кто это – я?

– Коля.

– Какой еще Коля?! Коля… – Я растерялась. А где же Толя? И что случилось? По домофону я не могла об этом спросить, консьержка ведь слышала каждое мое слово. Поэтому я поспешно сказала ей: – Впустите.

Пока Коля поднимался в лифте, я носилась по квартире, хватаясь за все подряд. Накинула халат, опрокинула кофеварку, разбила чашку. Откуда он узнал мой адрес?! Это же безумие! Зачем он явился?!

Слава богу, он был трезвый! Я посторонилась и сквозь зубы процедила:

– Проходи.

Коля (кстати, от Толи он ничуть не отличался) мялся в прихожей. Его ботинки оставляли грязные следы на наборном паркете из ценных пород дерева. Он понимал, что портит безумно дорогой пол, и не решался сделать вперед ни шагу. В руках он держал грязную вязаную шапку. Коля теребил ее, явно чувствуя себя не в своей тарелке, но не оставил желания со мной поговорить. Это я видела по его лицу. Видимо, случилось что-то серьезное.

– Я уж туточки постою.

Меня взяла злость.

– Нет уж! Снимай ботинки и проходи!

Он засопел и скинул свои ужасные ботинки. Я прямо-таки чувствовала запах дерьма.

– Извини, я еще сплю, – сердито сказала я.

– Так половина первого!

– Я сова.

Он заморгал. Потому что не догнал. Я окончательно рассвирепела. Много чести объясняться с алкашом!

– Проходи в гостиную, а я глотну кофе. Потому как пока мало что соображаю.

У меня пониженное давление, поэтому пока я не выпью кофе, в моей голове туман, а ноги ватные. Главное, чего я не понимала: откуда он здесь взялся, черт его побери?! И что ему надо?!

На кухне я разбила вторую чашку и вконец распсиховалась. Нельзя недооценивать людей. Из двух братниных голов одна оказалась настолько неглупа, что нашла дорогу в мою московскую квартиру. Толя, видать, совсем пропил свои мозги, а вот Коля оказался посообразительнее. Я уже поняла, что в тандеме он – мозг. Хоть и гномий, но все-таки мозг, способный запомнить московский адрес. И кто его знает, на что он способен еще?

«Спокойно, Зинаида, спокойно…» Мне удалось приготовить кофе, и с дымящейся чашкой в руке я направилась в гостиную. Увидев чашку, Коля судорожно сглотнул.

– Ты тоже хочешь кофе? – спросила я.

– Не. А выпить есть?

– О господи!

– Для храбрости, Зинаида Андреевна.

Мне хотелось его убить, но от него теперь зависело мое будущее. Мне надо было покончить с этим как можно скорее, и я ринулась на кухню, оставив на журнальном столике чашку. На этот раз я разбила стакан. Теперь вся кухня была усеяна осколками. Лед ради Коли я добывать не стала, просто налила виски в стакан и понесла незваному гостю.

– На. Пей. И говори скорее: что случилось?

Он тремя жадными глотками выхлебал виски, рыгнул и сказал:

– Прибавить бы.

– Чего прибавить?

– Денег. Дело-то, как оказалось, сложное.

– Кто тебя прислал?

– Ик… брат.

– Какой еще брат? – Я почему-то подумала об Эрике, брате Анжелы.

– Толька, кто ж еще?

– Адрес откуда узнали?

– Ик… так Анисья.

– Что-о?!

– Вчера прибежала. Дело-то, говорю, непростое. Мы с братом завсегда. Только деньги, что вы дали, кончились. А за молчание как же?

– Вы… Совсем с ума сошли! – взвилась я. – Сидите и не высовывайтесь!

– Теперь конечно. Понятно мне все теперь-то. Сто тыщ.

– Чего-о?

– Сто тыщ рублей, говорю.

– Да нет у меня сейчас таких денег! Наличными. Ты же не будешь ждать, пока я схожу в банкомат?

– Я бы подождал.

– У меня кредитка временно заблокирована, – почти не соврала я. – Чтобы ее поменять на рабочую, уйдет дня три. – А вот это уже была ложь. Разблокировать мой счет мог только Иван Иваныч. Если он через три дня помрет, я получу доступ к деньгам. – Будешь ждать три дня? – Я прекрасно видела, что у него трубы горят и стакан виски этот пожар не зальет.

– Не. – Он судорожно сглотнул. – Это долго.

– Наличных же я при себе много не держу.

– А сколько есть? – жадно спросил он. – Вы того… Лучше заплатите.

– Ты мне что, угрожаешь?

– Сами все понимаете. Небось отсюда-то в тюрьму неохота? – Он выразительным взглядом обвел гостиную и, хмыкнув, кивнул на огромную хрустальную люстру, купленную моим мужем на аукционе за сумасшедшие деньги. Девятнадцатый век, сделана на заказ для царских хором, но отчего-то не прошла кастинг. Так значилось в каталоге, что, впрочем, не повлияло на ее цену. Все равно для царя, и купил ее Царев. Коля всего этого не знал, но угадал верно. Владея такими вещами, как эта люстра, не хочется оказаться на нарах в компании уголовников.

Вот мразь! Взялись меня на пару с братцем шантажировать! Застали врасплох! И Анисья хороша! Вот с кем пора разобраться! Но я пока я не знала, как. Надо дать ему денег, а потом принять меры.

– Хорошо, – сказала я сквозь зубы. – Жди здесь.

Я кинулась в спальню, где лежала моя сумочка. Украшения с бриллиантами ему совать бесполезно, он все равно не понимает их истинной цены. Наличных у меня было тысяч десять разными купюрами. Я выгребла все, не думая о том, что остаюсь совсем без денег. Сейчас спроважу его, оденусь и побегу в ломбард. У меня еще есть что продать, слава богу, Иван Иваныч решил не отбирать у меня свои подарки, а коллекция неплохая.

– На. – Я вбежала в гостиную и стала совать Коле деньги. – Десять тысяч, больше у меня сейчас нет. И – убирайся отсюда!

– Экая вы, – он засопел. – Барыня. Только зря вы так.

– Я же дала тебе денег!

– Я ж вам сказал: мало.

– Потом дам еще.

Он встал и неторопливо засунул купюры в карман. Уходить Коля не спешил.

– Чего тебе? – зло спросила я.

– А еще выпить есть?

– Обойдешься! И забудь сюда дорогу, понял?

– Я по делу пришел, – он засопел. – Сказать вам хотел…

И в это время раздался сигнал домофона. Я кинулась к нему:

– Да!

– Зинаида Андреевна, к вам муж поднимается! – выпалила консьержка.

Ай умница! Уж конечно, она не приняла этого оборванца за моего любовника. Но все равно позвонила и предупредила.

– Коля, живо – за дверь! В углу на площадке стоят пустые картонные коробки – спрячешься за ними. Как только Иван Иваныч войдет в квартиру – беги вниз. Понял?

– Ладно. Но вы этого того… Про деньги не забудьте.

– Будут тебе деньги. Только уходи!

Мне удалось наконец его спровадить. И вовремя! Потому что из лифта вышел Иван Иваныч.

– Здравствуй, Зина. – Он немного удивился, увидев, что дверь открыта, а я стою на пороге. Я следила за тем, чтобы он не столкнулся с Колей. – А ты что, меня ждешь?

– Нет. То есть да. Заходи.

Я посторонилась и торопливо закрыла за мужем дверь. Уф! На этот раз пронесло!

– Зачем ты явился, Иван?

– Я же тебе сказал, что оставил вчера на стоянке свою машину. А она мне нужна.

– А как же твоя работа? Час дня! В это время ты обычно занят делами!

– Как я могу думать о делах, когда пропала Анжела?

– Тебе что, опять позвонили?

– Нет, но я думаю, позвонят. Могу я пройти?

– Ты можешь делать все, что тебе угодно.

Он направился в гостиную. Я не сразу сообразила, что избавилась от Коли, но не избавилась от следов его присутствия в доме.

– Чем это здесь так отвратительно пахнет? – Иван Иваныч повел носом и замер на пороге. – Похоже, бомжатиной.

– Это мои новые духи, – соврала я.

– Скажи, как они называются, чтобы я их никогда не покупал.

– Я уже их выкинула. – Я продолжала изо всех сил выкручиваться. – Они мне самой не нравятся.

– А это еще что? – он подскочил к столу и схватил пустой стакан, из которого Коля пил виски. – Виски?! С утра?! Это на тебя не похоже.

– Ты сам вчера пил, хоть и трезвенник. Я тоже нервничаю.

– Из-за чего? Из-за Анжелы? Насколько я знаю, ты ее ненавидишь.

– Я нервничаю из-за того, что ты решил оставить меня без гроша в кармане. Ты мне вчера об этом сказал, – напомнила я.

– Я в курсе, как брошенные жены олигархов превращаются в алкоголичек, – важно кивнул он.

– Ты себе льстишь, – поддела его я. – Ты, Иван, не олигарх.

– А ты вообще ноль без палочки, – разозлился он. – Единственное, что у тебя было, – твоя красота. А теперь, когда ты состарилась, ты превратилась в пустое место.

– Что же ты пришел к пустому месту за советом?

– Давай не будем ссориться, Зина, – пошел он на попятную. – Мне и в самом деле был звонок. Только звонили не похитители.

– А кто? – искренне удивилась я. Неужели братья настолько обнаглели, что позвонили моему мужу?!

– Брат Анжелы, Эрик. – Иван Иваныч поморщился, будто от кислого.

– Эрик? А что ему нужно?

– Я вчера имел неосторожность сообщить ему, что Анжела пропала. Теперь он хочет знать, что с ней случилось.

– Скажи ему, все, мол, в порядке. Да сядь ты наконец! Что ты передо мной маячишь?

Он сел на диван аккурат на то место, где до него сидел Коля, и брезгливо отодвинул пустой стакан.

– Видишь ли, Зинаида, телефон Анжелы по-прежнему не отвечает. Я ему, конечно, скажу, что с его сестрой все в порядке, только он не поверит. Потребует предъявить Анжелу. Я не могу ему в этом отказать, поскольку он близкий родственник.

Я задумалась. Да, задачка.

– И что делать? – спросил Иван Иваныч.

– Анисья! – сообразила я. – Пусть позвонит ему от имени Анжелы и ее голосом скажет, что все в порядке. Заночевала, мол, у подружки, а мужу не сказала.

– Анисья? Какая Анисья? – уставился на меня Иван Иваныч.

«Которую ты вчера уволил!» – чуть не ляпнула я, но вовремя спохватилась. Иван Иваныч сказал, что уволил вчера прислугу, но имени ведь не назвал. Я едва себя не выдала!

– Помнишь повариху? Сибирячка. Толстая такая. Она гениально подражает всяким голосам. Гениальнее всего мужским, но и у Анжелы голос низкий. Почти мужской. Я уверена, что Анисья справится.

– Ах, эта… – Он опять сморщился, словно лимон прожевал. – Видишь ли, Зина, я ее вчера уволил.

– Зачем?!

– Так это она проспала Анжелу! Именно ей я велел исполнять любой каприз своей жены.

«Жены!» Вот как меня опустили. И я должна все это терпеть!

– …А она вместо этого уснула. Я выставил ее за дверь без выходного пособия. Не думаю, что она захочет оказать мне любезность. Тем более придется впутывать в это дело постороннего человека. Какую-то прислугу.

– Надо просто хорошо ей заплатить, – осенило меня. Вот так мы с Анисьей разживемся деньгами. – Ты же не преступление совершаешь, Иван. И ее не на криминал подбиваешь. Напротив, это благородная миссия: успокоить родственников Анжелы, чтобы не повредить ей самой. Я думаю, Анисья проникнется. Ну и деньги. Они ведь никогда не лишние. Тем более у нее сейчас нет работы.

– А ты могла бы это устроить?

Все понятно. Прежде чем попросить Анисью оказать ему любезность, Иван Иваныч должен перед ней извиниться. А он наверняка на нее наорал. Я разве не говорила? Иван Иваныч никогда не извиняется. В его лексиконе нет таких слов. Но мне это на руку.

– То есть ты хочешь, чтобы я позвала ее сюда, в эту квартиру, и попросила позвонить Эрику? – Я изо всех сил старалась скрыть свое ликование.

– Да, если тебе не трудно.

– Давай деньги.

– Деньги? Какие деньги?

– Которые я передам Анисье. Плюс мне за посредничество.

– А тебе-то за что?

– Тогда договаривайся с ней сам!

– И во сколько ты оцениваешь свои услуги? – нахмурился муж.

– Сто тысяч рублей. – Я невольно назвала сумму, уже озвученную сегодня Колей. А почему бы нет?

– Что-о?

– Ведь это секретная миссия. И столько же ей.

– Ты с ума сошла!

– Ты хочешь, чтобы Анжела умерла?

И вот тут мне в очередной раз повезло! Потому что раздался телефонный звонок! Иван Иваныч поспешно выхватил из кармана свой навороченный телефонный аппарат.

– Это они, – сказал он, едва глянув на дисплей, и включил громкую связь. Я поняла, что номер моей покойной бабушки обозначен в его записной книжке как «похитители Анжелы». – Да. Царев. Слушаю.

– Ваша девушка у нас, – раздался в трубке измененный голос Анисьи.

– Это я уже знаю, – нетерпеливо сказал Иван Иваныч.

– И ваш ребенок тоже. Ваш единственный наследник. Если вы будете упрямиться, мы сделаем ей аборт!

Я чуть не упала. Она что, с ума сошла?! Я, конечно, просила Анисью как следует напугать моего мужа, но, боже ты мой, что за текст! Поистине, если хочешь, чтобы все было хорошо, надо браться за дело самой. Но неожиданно для меня Иван Иваныч испугался.

– Не трогайте ее! – отчаянно закричал он в трубку. – Слышите?! Не трогайте моего ребенка! Я сделаю все, что вы скажете!

– Это благоразумно.

– Чего вы хотите?! Я все сделаю!

– Мы вам скажем. Ждите.

– Но почему вы тянете? Тянете почему? А?

– Ждите. Время еще не пришло, – зловеще сказала Анисья. И дала отбой.

– О господи! – простонал Иван Иваныч и откинулся на подушку. Лучше бы он просто откинулся на тот свет, но, видать, момент еще не настал. – Зина…

– Я уже поняла: нитроглицерин.

Теперь у меня уже не было оправдания, будто я не знаю, где лежат таблетки. Иван Иваныч быстро получил свое лекарство, гораздо быстрее, чем я того хотела. Но если дело так пойдет и дальше, второго инфаркта ему не избежать. Я двигаюсь в правильном направлении.

– Сволочи, какие сволочи… – зашевелил он посеревшими губами. – Ничего святого. Это же ребенок! Как думаешь, они и в самом деле пойдут на это? Сделают ей аборт? – вопросительно посмотрел на меня муж.

– А срок какой?

– Еще ничего не заметно. Я думаю, месяца два.

– Могут просто устроить выкидыш, – я пожала плечами. – На таком раннем сроке это нетрудно. Дадут ей пару таблеток…

– Таблеток? Каких таблеток? – заволновался он.

– Есть такие. Они так и называются: аборт-таблетка. – Лично я этого не делала никогда, но была наслышана. – Они могут силой заставить Анжелу проглотить лекарство.

А, кстати… Это мысль! Но нет. Я не стану убивать детей. Только не это. Даже если речь идет об Анжеле. Я не буду этого делать. Ни за что и никогда. Потому что страшнее преступления нет. Но Иван Иваныч сильно испугался. Он опять простонал:

– Зина… Воды…

За водой мне пришлось идти на кухню. И тут уж я не спешила. Когда я вернулась, Иван Иваныч еле дышал. Но черт меня возьми, все же дышал! Вот же Кощей Бессмертный!

– Спасибо… – он жадными глотками выпил воду. – Мне легче…

«Да когда уже ты помрешь, зараза такая? Сколько мне еще вокруг тебя выплясывать?» – с надеждой посмотрела я на него и, стараясь изобразить сочувствие, спросила:

– Тебе и в самом деле легче?

– Я почти пришел в себя. – «Какое разочарование!»

– Так как насчет Анисьи? – напомнила я. – Будем мы звонить Эрику или не будем? Если не будем, то он пойдет в полицию и сообщит о пропаже Анжелы. Тогда ее похитители во всем обвинят тебя и… Как минимум, аборт-таблетка, – пригрозила я.

– О, нет! Хорошо, я согласен, – поспешно сказал Иван Иваныч. – Мы будем звонить Эрику.

– Деньги, – протянула я руку. – Сто тысяч мне и сто Анисье. Итого двести, – на всякий случай сказала я. Вдруг от горя он разучился считать?

– У меня нет при себе такой суммы. Ты же знаешь, я не держу в кошельке столько наличности.

Я чуть не расхохоталась. Меньше часа назад точь-в-точь такой же диалог произошел между мною и Колей. Только я поумнее Коли.

– Выворачивай карманы, Иван, – велела я.

– Зина, ты ли это?

– Ничто не меняет людей так, как бедность. Чем меньше денег, тем меньше гордости. Мой кошелек пуст, и я пойду на все, чтобы он опять был полон. Давай сюда свой пиджак!

– Ты ли это? – повторил он, но покорно снял пиджак и протянул мне.

Я пошарила в карманах и достала портмоне. Шикарное портмоне из кожи какого-то редкого зверя или рептилии. Моя рептилия в это время замерла на диване, гипнотизируя меня взглядом. Бесполезно. Я давно уже нечувствительна к змеиному яду. Стараясь не глядеть на мужа, я открыла бумажник. Там была куча кредиток и пачка денег. В основном доллары и евро.

– Ага! Ты мне, выходит, соврал!

– Но ты же сказала: двести тысяч рублей, – начал выкручиваться он.

– Я не возражаю, если ты заплатишь в долларовом эквиваленте. И Анисья, думаю, тоже. – Я принялась отсчитывать купюры: – Одна, две, три, десять…

– Зина! – Он кинулся на меня как лев, забыв о своем горе. Я проворно отскочила:

– Не мешай!

Швырнув ему бумажник, в котором остались одни только кредитки, я принялась жадно подсчитывать добычу. Четыре купюры по пятьсот евро, тысяча долларов сотенными и еще пятьдесят тысяч рублей красненькими.

– За тобой остается долг, – с сожалением сказала я. – Здесь только сто шестьдесят тысяч рублей. А я просила двести.

– Это по какому же курсу? – ощерился он.

– По моему.

– Не слишком ли дорого за один звонок?

– Нет.

Я уже поняла: выбить из него остаток долга равносильно тому, что добыть в самом центре Сахары ключевой воды из огненного песка. Но мне не придется идти сегодня в ломбард. Да, я стала, наконец, считать деньги. А раньше не глядя швырялась огромными суммами. Мне давали на хозяйство немало, и прежде я бы сочла эти деньги насмешкой. А сегодня выдержала за них настоящую битву.

– Я начинаю тебя бояться, – проскрипел Иван Иваныч.

– Сам виноват. Если бы ты обеспечил мое будущее, мог бы отныне спать спокойно. Разве забыл? Скупой платит дважды.

– Я прихожу к тебе за сочувствием, а ты вымогаешь деньги, – пожаловался он.

– Эй, эй, поосторожнее! А то я включу в счет услуги психотерапевта! Мне же надо теперь как-то зарабатывать на жизнь?

– Нет уж, не надо! – вздрогнул Иван Иваныч.

– Уверяю: это обойдется тебе дешевле, нежели ты пойдешь на прием к дипломированному специалисту. Так что ты, Иван, подумай. У меня хоть и нет диплома, но зато я знаю тебя как облупленного.

– Так я могу быть уверен: ты уладишь эту проблему? – спросил он, поежившись.

– Запросто!

– Эрик не будет ее больше искать?

– Не будет, – заверила я.

– Это хорошо, – кивнул Иван Иваныч. – Так я поехал?

– Езжай.

– Я буду тебя информировать обо всем, что происходит.

– А я тебя.

– До свидания, Зина.

– До встречи.

Он не стал возражать. А мне не терпелось его выпроводить. Надо было срочно разобраться с Анисьей. Что это за самодеятельность? Как только за мужем закрылась дверь, я позвонила ей:

– Быстро – ко мне!

– Куда к вам? – слегка растерялась она.

– В московскую квартиру!

– А как же…

– Все улажено. И мне срочно надо с тобой поговорить.

– Лечу.

Позвала к себе Чернавку

Когда опять раздался сигнал домофона, я была во всеоружии.

– Зинаида Андреевна, к вам опять гости! – отрапортовала консьержка.

Этот день она запомнит надолго, потому что в обычные дни ко мне никто не ходит. А тут аншлаг! Весь вечер на арене Зинаида Андреевна Царева! Да, с тех пор как я перестала быть женой миллионера, я не могу позволить себе даже маникюршу на дом. Иван Иваныч крепко меня прижал. Вымогает развод. Само собой, он может обойтись в этом деле и без меня, но ему нужны гарантии, что после я не затаскаю его по судам. Ему ни в коем случае нельзя сейчас ошибиться. И мне тоже.

Интересно, кто победит? У него нервы крепче, чем я рассчитывала, зато я на четверть века моложе. У меня, следовательно, крепче здоровье. Человек с больным сердцем против человека с подвижной уязвимой психикой. Делайте ваши ставки, господа!

– Так что, Зинаида Андреевна? Впустить?

– Это женщина? – уточнила я у консьержки. Мне не хотелось, чтобы опять заявился один из братьев.

– Да. К вам дама.

– Это я, Зинаида Андреевна, – пробасил динамик голосом Анисьи.

– Жду.

Я приготовила деньги. Пятьдесят тысяч рублей. Положила их на журнальный столик и прикрыла книгой. Доллары и евро я оставила себе, это было по-честному, потому что идея со звонком Эрику принадлежит мне. Я нашла для Анисьи работу, причем сотворила деньги буквально из воздуха. Вот уж не подозревала у себя наличие таких талантов! Развести Иван Иваныча почти на двести тысяч дорогого стоит!

– Проходи. – Я посторонилась и пропустила Анисью в холл.

Мне показалось, что она смущена. Она мялась в дверях, как давеча Коля. Впрочем, обувь у нее была чистая, и я не беспокоилась за свой паркет.

– Что ты встала в дверях? Проходи в гостиную, располагайся.

– А если нас увидят вместе? – настороженно спросила она.

– Иван Иваныч в курсе. Более того: он сам сказал, чтобы я тебя пригласила.

– Вот как? – удивилась она. – А что случилось?

– Да ты проходи. У меня к тебе серьезный разговор.

– Я все уладила, – поспешно сказала Анисья. – Вы останетесь довольны.

– Чай, кофе?

– Да вы не беспокойтесь, Зинаида Андреевна. Я покушала.

– А я и не предлагаю тебе обед. У меня его и нет. Ты ведь знаешь, я скверно готовлю. Не хочешь кофе, принесу тебе чаю.

– Вы обо мне заботитесь, будто не я, а вы теперь прислуга, – хихикнула Анисья. – Вот как оно, значит.

Мне бы тогда насторожиться, а я ее словам значения не придала. Только потом, когда дело уже шло к развязке, все встало на свои места. Но в тот момент я еще ни о чем не подозревала и считала себя хозяйкой положения. Вот наивная!

Пока мы с комфортом не расположились в гостиной, я молчала. И лишь когда Анисья уселась на диван и получила свою чашку чая, строго спросила:

– Зачем ты дала братьям мой адрес?

– Ну, как же? – заволновалась она. – Я думала… В общем, они не хотели.

– Чего не хотели?

– Они э-э-э… – Она выразительным взглядом обвела гостиную.

– Ты думаешь, что здесь…

– Т-с-с… – Она прижала палец к губам.

Неужели Иван Иваныч нанял частного детектива? А детектив велел ему поставить здесь «жучка». Неужели меня заподозрили в организации похищения Анжелы?!

– А ты уверена?..

Анисья молча пожала плечами.

– Гм-м-м… – Я задумалась. Во всяком случае, осторожность не помешает. Поручение Иван Иваныча я могу озвучить, поскольку оно исходит от него самого, и никакого криминала здесь нет. – Позвони Эрику и скажи, что с Анжелой все в порядке.

– Эрику? Какому Эрику? – оторопела она.

– То есть не так. Я не так выразилась. Ты должна сказать ему голосом Анжелы, что все в порядке.

– Зачем?

– Затем, что Иван Иваныч волнуется. Боится, что брат будет ее искать и это ей повредит. Да, вот деньги.

Я отложила в сторонку книгу и пододвинула к ней пачку купюр, которая лежала на журнальном столике.

– Здесь ровно пятьдесят тысяч. Бери.

– Деньги? – еще больше удивилась она.

– Плата за звонок.

– А-а-а…

– Что же ты? Бери!

– А вы уверены, Зинаида Андреевна?

– В том, что тебе надо звонить? Конечно! Это ведь и в моих интересах тоже. Я хочу сказать, что переживаю за Анжелу. Ее брат ни в коем случае не должен э-э-э… – Я обвела взглядом гостиную. Черт возьми, неужто муж и в самом деле ведет двойную игру?! – Повредить своей сестре.

– Понятно. – Анисья взяла наконец деньги. – А с какого телефона я должна ему звонить?

– И в самом деле. А сделаем-ка мы вот что…

Я взяла бумажку и написала: «Позвони Эрику с ее телефона». Поскольку Анисья смотрела на меня с удивлением, я поспешно дописала: «С телефона Анжелы. Возьми его у братьев. Сможешь?»

Она кивнула. Я поспешно скомкала бумажку. Береженого бог бережет. Какое-то время мы сидели и молчали. Мне не терпелось объясниться с Анисьей, но мысль о том, что квартиру могут прослушивать, меня, признаться, взволновала.

– Так это все? – спросила она.

– Пока да, – сухо сказала я. – Нам надо встретиться где-нибудь в… кафе. Пообедать вместе. Как ты себя вообще чувствуешь?

– Не поняла?

Такое ощущение, что мы вообще перестали друг друга понимать. Я ее не узнавала. Вот так оно и бывает. Ты уверен, что знаешь человека как облупленного, но вдруг вы с ним оказываетесь на одной ступеньке социальной лестницы, либо он поднимается, либо ты спускаешься, и все моментально меняется. Анисья больше не прислуга, а я пока еще не богатая вдова. Мой социальный статус не определен, как, впрочем, и ее. Мы болтаемся между небом и землей, и непонятно, кто на кого смотрит свысока? Она, похоже, вообразила себя равной мне и самостоятельно принимает решения относительно нас обеих. Дала братьям мой адрес, начала пороть Иван Иванычу отсебятину. Я решила осторожно выяснить, так ли это? Насколько я упала в ее глазах?

– Как у тебя с Иван Иванычем? Ведь он тебя уволил. Что, был скандал?

– О! Еще какой! – Тема была дозволенной, и Анисья разошлась. – Как только он узнал, что я не уследила за Анжелой Зафировной, просто из себя вышел! Я никогда его таким не видела! Он же во всем обвинил меня! Вот змей! Как будто мне больше делать нечего, как следить за его черномазым сокровищем! Икру ей носить и чашки за ней мыть! Он даже ногами топал: «Скажите спасибо, что я не вызвал полицию!»

– А в самом деле. Разве он не испугался, что ты в полицию пойдешь? И сообщишь им о похищении?

Она заморгала, соображая. Потом спросила:

– А зачем мне это?

– Ну… Из мести.

– Да что вы, Зинаида Андреевна! У меня ведь даже регистрации нет!

– Как это нет?

– Закончилась, – с досадой пожала плечами Анисья. – А в Москве без регистрации трудно. Я ведь у вас по договору работала, у меня и страховка была. Московская, – с гордостью сказала она. – А теперь что? Мне только в полицию пойти не хватало!

– Он же в тот момент еще не знал о похищении, – сообразила я. – Думал, должно быть, что Анжела найдется. Потому и кричал на тебя.

– Да, наверное, так оно и есть.

– Значит, ты его ненавидишь?

– Еще как!

Я немного успокоилась. Мне важно, чтобы Анисья была на моей стороне, и не имеет значения, насколько я упала в ее глазах. Я дала ей деньги, надеясь, что от Иван Иваныча она видит одни только неприятности. Это очень важно в отношениях с прислугой дать понять, как ты ее ценишь и уважаешь. Главное, уважаешь. Поэтому я ласково сказала:

– Нам с тобой надо развеяться, Анисья. Ты много пережила, разволновалась. Давай как-нибудь пообедаем вместе. Я приглашаю.

– Что ж, – она коротко вздохнула. Потом вдруг сказала: – Жалко мне вас, Зинаида Андреевна.

– Это еще почему?

– Так. Добрая вы очень. Умному человеку, такому, как вы, к примеру, доброта ни к чему. От нее одни только убытки. Ой, тороплюсь я! – спохватилась она. – Побежала!

– Куда же ты так торопишься?

– Для нас, людей подневольных, всегда дела найдутся.

– Ты же сейчас свободна, – удивилась я.

– Так-то оно так. Но устраиваться как-то надо? Обратно мне дороги нет. Ну что, скажут, накушалась Москвы-то? А уезжала вся такая гордая. Засмеют ведь меня, коли назад вернусь.

– Ты про свою деревню говоришь?

– Про нее. Уж я нос-то им утру. Вернусь на лимузине, вся в белом. Да еще каменьями обвешусь. Золото чтоб везде. Пусть завидуют!

– Но ты должна понимать, что жизнь на этом не кончается, – осторожно сказала я. Мне не нравилось ее настроение.

– Не поняла? – уставилась на меня Анисья.

– Ты им ничего не докажешь. Ну, позавидуют, какое-то время будут тебя обсуждать. В итоге возненавидят. А тебе с этим жить. Деньги просто так не достаются. Ты должна это понимать.

– Вам-то достались, – неприятно усмехнулась она. – И ничего – живете.

– Ты всерьез считаешь, что деньги достались мне просто так?

– Но вы ж никогда не работали!

– Быть персоной тоже работа. Красиво одеваться, красиво говорить, изысканно есть-пить. Я много лет представляла моего мужа на важных мероприятиях. Искала для него развлечения, организовывала интересные поездки, занималась благотворительностью, чтобы он платил меньше налогов. Это очень тяжелый труд, поверь.

– Как же, труд! – фыркнула она.

– Я вижу, ты ко мне переменилась.

– Вовсе нет, – тут же дала задний ход Анисья. – Сделаю все, как вы скажете, Зинаида Андреевна!

Мне бы задуматься. Ох, неспроста это! Но тогда я не придала значения этому разговору, и, как потом оказалось, совершенно напрасно.

Именно с этого момента все пошло не так. Хотя сначала мне показалось, что Фортуна играет в одной команде со мной, а не с Иваном Иванычем. Потому что на следующий день он опять ко мне явился. Я начала уже привыкать к ежедневным визитам мужа. Мне даже показалось, будто мы опять живем вместе, семья воссоединилась. Он ходит сюда, как на работу!

– Ну как? – с порога спросил Иван Иваныч. – Уладила проблему?

– Эрик тебе звонил?

– Нет, не звонил.

– Значит, уладила.

– А как бы это проверить?

– Откуда я знаю? Хочешь – позвони ему сам.

– И что я скажу? В гости его приглашу? – ощерился он. – Ты же прекрасно знаешь, Зинаида, что Анжелы в доме нет! Я, кстати, до сих пор понять не могу, чего они хотят?

– Кто они? Похитители?

– Да!

– Может, просто денег?

– Почему же они тогда не озвучили сумму? – подозрительно спросил Иван Иваныч.

Момент был подходящий. Мне тоже хотелось знать, с какой частью своего состояния он готов расстаться безболезненно, а на какой цифре упрется рогом? Решит, что деньги ему дороже Анжелы. Ведь он скупердяй каких мало. Прежде чем начать операцию по обмену красавицы мулатки на капитал, мне необходимо было выяснить настроение мужа. Насколько Анжела представляет для него ценность? Иными словами, в какую сумму он оценивает жизнь ее и наследника? И я предприняла разведку боем.

– Наверное, похитители пока оценивают размеры твоего состояния.

– А чего его оценивать? Я не олигарх.

– Но пара-тройка миллионов долларов, я думаю, для тебя не проблема.

– Ты с ума сошла! – Он вскочил и забегал по комнате. – Три миллиона долларов! Как будто я их рисую, эти деньги!

– Иван, опомнись! Речь ведь идет о жизни твоей женщины и твоего наследника!

– Я что, должен последнюю рубашку с себя снять?!

– Так уж и последнюю, – усмехнулась я. – Одна эта квартира стоит целое состояние.

– Я не собираюсь ее продавать! – взвился муж. – Иначе какой смысл? Что я оставлю своему сыну?

– Ты уже знаешь, что будет сын? – ехидно спросила я. – На втором месяце беременности?

– Ты подозрительно себя ведешь, Зинаида. – Муж, не моргая, уставился на меня ледяным змеиным взглядом. – Уж не в сговоре ли ты с похитителями?

– А уж не нанял ли ты, Иван, частного детектива, чтобы за мной следить?

– А если и нанял?

– Ты ведешь себя по отношению ко мне нечестно. Впрочем, чего я ожидала?

– Зина, прекрати, – поморщился он. – Никого я не нанимал.

– И здесь нет жучков? – Я выразительным взглядом обвела гостиную.

– Что-о? Ты подумала… Я к тебе, как к человеку. – Он посмотрел на меня с обидой. – А ты… Эх, Зина! Никогда ты меня не любила!

– Я любила тебя по-своему, Иван, – возразила я. – Кто знает, может, ты только такой любви и достоин? Я ведь тебе не изменяла, не плела за твоей спиной интриги, не воровала у тебя тайком деньги, переводя их на свои заграничные счета. Я даже подписала все, что ты хотел, что было с моей стороны неосмотрительно. Это ли не высшее проявление доверия? А что такое любовь, если не доверие? Я полностью доверила себя тебе, Иван, за что и поплатилась.