Текст книги "Ангард!"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Туше

Сначала появилась женщина. Должно быть, из облака. В худшем случае, из пены морской. Ее силуэт был соткан из лучей заходящего солнца, ибо светился. Тревожно, багрово. Сгущались сумерки, лица женщины не было видно. Но Алексей почувствовал, как земля уходит из-под ног. Такую небесную красоту он видел только однажды. Несколько лет назад, когда искал убийцу Серебрякова. Жена Александра была вне конкуренции, о красоте любимых женщин говорить не принято. Само собой, что им нет равных. Женщина приближалась, а стук его сердца усиливался. Стоящий рядом Серега Барышев переступил с ноги на ногу и покачал головой: «Да-а-а…» Следователь вцепился в папку, сопровождающий его кургузый капитан споткнулся и сказал: «О, черт!»

Это был не черт. Это была Женщина. Она не шла, летела. Уже по походке было понятно: идет красавица. Алексею хотелось зажмуриться, чтобы не видеть ее лица. Заходящее солнце не слепит, но взгляд от него не оторвать. И зрелище это хочется наблюдать снова и снова. Он уже понял: неизбежно. Следующие несколько дней его мысли будет занимать багровый закат.

– Идет Маргарита Лепаш, – с завистью в голосе сказала Лена. И добавила: – Между прочим, ей тридцать семь.

«Ошибаешься. У красоты нет возраста», – подумал Леонидов, и в этот момент женщина приблизилась настолько, что стали видны детали. Она была среднего роста, но сложена, что называется, косточка к косточке. Вся, от маленьких ступней до русой макушки – совершенство. Черты лица правильные, щеки немного впалые, носик маленький, идеально прямой, а рот большой. Губы словно бы обведены коричневым карандашом, а глаза… Он затруднялся определить их цвет, ибо сгущались сумерки. Но уже понял – это что-то необычное. Маргарита Лепаш была одета в брючный костюм оливкового цвета: короткий пиджак и брюки клеш, из-под которых выглядывали туфли с длинными острыми носами. Косынка на шее завязана как-то по-особому и украшена зажимом необычной формы. В ушах такой же формы клипсы. К груди она прижимала объемистый сверток. Судя по тому, как она его держала, в свертке было что-то легкое. Возможно, ткань или театральный костюм. Алексей уже знал, что она работает у Рощина. А что может быть в руках у театрального художника-модельера?

– Гражданочка… – Следователь кашлянул. Видимо, уже знал, что перед ним любовница Евгения Рощина. И решил тут же ее допросить.

Она заметила милицейскую машину во дворе и незнакомых мужчин у второго подъезда, в котором жил ее любовник Евгений Рощин. И Лену, которой еле заметно кивнула. Потом Маргарита Лепаш спросила у окликнувшего ее мужчины:

– Что случилось?

Голос у нее был низкий, бархатный. Задав свой вопрос, Маргарита Лепаш поочередно глянула на стоящих у подъезда мужчин, ожидая ответа. Те опустили глаза. Леонидов повернул голову к следователю, как бы говоря – раз начал, продолжай.

И в этот момент к шлагбауму подъехал черный «форд». Из него выскочил мужчина среднего роста, широкоплечий, темноволосый. И нечеловеческим голосом закричал:

– Рита!!!

Это был крик отчаяния. Она вздрогнула и обернулась.

– Самарин, – удивился Серега Барышев. – Это Самарин!

– Вернулся, ценный свидетель, – произнес Леонидов.

– Задержать, – коротко сказал следователь.

Самарин уже бежал к ним. Точнее, к Маргарите Лепаш. И протягивал к ней руки. Она уже поняла: случилось что-то ужасное. Не добежав до нее буквально два шага, Самарин вдруг словно споткнулся. Понял, наконец, что за люди рядом с ней. И остановился. Руки его бессильно опустились.

Она сама кинулась ему на грудь. Сверток упал на землю.

– Рома, Рома, что случилось?

– Рита, прости, – сказал он, беспрестанно целуя ее в русую макушку.

– Гражданин Самарин, вы задержаны. По обвинению в убийстве, – фальцетом сказал вдруг следователь.

Маргарита Лепаш отшатнулась от обнимавшего ее мужчины:

– В убийстве? В каком убийстве?

И тут же сдавленно ахнула:

– Женя…

– Рита, – потянул ее за руку Самарин.

– Пусти! – крикнула она, вырвав руку. И буквально накинулась на стоящих у подъезда мужчин: – Женя? Где Женя? Пустите меня! Пустите!

Она хотела прорваться в подъезд, но Самарин сказал:

– Держите же ее! Ей нельзя этого видеть!

Мужчины послушались. Маргарита Лепаш неистовствовала. Кургузый капитан, на щеке у которого мигом появилась царапина, ахнул и отступил. Но Барышев стоял как скала. Поняв, что в подъезд ей не прорваться, Маргарита Лепаш кинулась вдруг на Самарина. Размашисто ударила его по лицу ладонью:

– Не прощу! Никогда не прощу!

Потом еще раз, еще. Самарин даже не пытался закрыться.

– Надо врача… – растерянно сказала Лена. И тут силы Маргариты Лепаш иссякли: она застонала и вся вдруг обмякла. Алексей подумал, что женщина может упасть в обморок, и крикнул Сереге:

– Помоги!

Они подхватили ее и повели к скамейке.

– У тебя там судмедэксперт работает, – обратился Алексей к следователю. – Все ж таки медицина. Скажи, пусть спустится. Надо успокоительного. А лучше укол.

Тот без возражений достал мобильный телефон.

– Степаныч, спустись. Женщине плохо. А я тебе сказал иди вниз! – повысил он вдруг голос. И Барышеву: – Ну, что ты стоишь? Надень на него наручники! – и кивнул на Самарина.

Тот покорно протянул руки. Серега, сопя, полез в карман.

– Гражданин Самарин, вы задержаны по подозрению в убийстве Петра Андреевича Волового. Сегодня в пятнадцать часов семнадцать минут, согласно показаниям свидетелей, вы совершили на него наезд.

– Что-о?!

Самарин удивился так искренне, что Алексей с торжеством посмотрел на Серегу Барышева: ну? А что я тебе говорил? Маргарита Лепаш тоже удивилась, потому что перестала рыдать и подняла голову. В ее глазах зажегся огонек надежды:

– Значит, убит Петя? А Женя жив?

– Увы, – поморщился следователь. – Евгений Рощин тоже убит. Заколот шпагой. Согласно предварительным данным экспертизы, смерть наступила между тремя и четырьмя часами дня.

– О-о-о… – застонала Маргарита.

В этот момент из подъезда вышел судмедэксперт и возмущенно сказал:

– Что случилось? Я вам не «скорая»! Если кому-то плохо, звоните по 03!

Увидев Маргариту Лепаш, он осекся. Даже окутанная облаком печали и вся в слезах, она была прекрасна. Судмедэксперт тут же присел на скамейку рядом с ней, положил пальцы на тонкое запястье и тихим голосом стал задавать какие-то вопросы. Потом отпустил руку и полез в свой чемоданчик.

Самарин стоял ошарашенный. Все его мысли были заняты Маргаритой Лепаш, но, похоже, смерть Волового потрясла не меньше. Наконец, Самарин сказал:

– Петя убит? Этого не может быть!

– Кончайте притворяться, гражданин Самарин, – презрительно ответил следователь. – Барышев, надо осмотреть его машину. Найдите понятых.

Тот тут же посмотрел на Лену:

– Поможете?

Лена. Леонидов отрицательно покачал головой. Мол, сегодня мне хватит. Выручила дворничиха. Гордая возложенной на нее миссией, она вслед за сотрудниками милиции пошла к машине Самарина. Леонидов решил пропустить воскрешение Маргариты Лепаш и тоже двинулся к стоящему перед шлагбаумом черному «форду». Что ж. При первом же взгляде на машину отпадали всякие сомнения. Повреждения были на лицо. Помятое крыло, разбитая фара. Видно, все видно. А при ближайшем рассмотрении видна и засохшая кровь. Итог подведет экспертиза, но и так все понятно. Именно этот черный «форд» сбил сегодня Петра Волового. А потом раздавил его могучую грудную клетку задними колесами. Уже совсем стемнело. Зажглись фонари. Под одним и стоял черный «форд», вызвавший такой интерес у публики. А конца края все не было видно. Хорошо, конечно, когда преступление раскрывается по горячим следам, но люди не машины. Алексей был уверен: при такой спешке и напряжении что-то важное обязательно пропустят. А ведь от этого зависит судьба Самарина! Он не мог понять, почему этот человек вызывает у него симпатию. Ассоциативно? Четыре мушкетера. Гм-м-м… Если Воловой – Портос, Рощин – д’Артаньян, то Самарин может быть только благородным Атосом. Но нельзя заочно проникнуться симпатией к человеку только потому, что он похож на книжного героя. Которого и не было никогда! Который родился, сражался, любил и умер только в фантазиях автора. И нельзя перекладывать выдуманную историю на четырех друзей только потому, что их тоже четверо и в юности они занимались фехтованием в спортивном клубе «Рапира». Долой штампы! Если он не оторвется от них, преступление никогда не будет раскрыто. Ибо Воловой не Портос, а Рощин не д’Артаньян. А Самарин вовсе не благородный граф, владелец лесов и угодий, а простой шабашник в угодьях других людей. Но ведь Настя Воловая сказала…

Глава четвертая

Защита – ответ

Пока осматривали машину Самарина, Маргарита Лепаш успела прийти в себя. Во всяком случае, она взяла себя в руки. Рыдать перестала, прорваться в квартиру Рощина больше не пыталась. Тем временем оперативная группа закончила свою работу и из подъезда вынесли труп. Вот тут Алексей испугался. Будет истерика. Надо было увести ее домой. Но он ошибся. Женщина словно окаменела. Тело было с головой накрыто брезентом. При жизни Евгений Рощин производил впечатление человека значительного, никто бы не посмел назвать его маленьким или тощим. Едва начав говорить, он словно бы увеличивался до невероятных размеров, а слушатели сжимались. Бездыханное же тело его казалось невесомым. Двое мужчин легко несли носилки. Оказалось, Рощин был невысок ростом и чрезвычайно худ. Под брезентом еле угадывались очертания. Но она угадала. Посмотрела на следователя прокуратуры, мигом определив, от кого все зависит, и тихо, но настойчиво сказала:

– Я хочу с ним попрощаться.

Тот еле заметно кивнул санитарам: задержитесь, мол, не убудет. И деликатно отвернулся в сторону. Отвернулся и Барышев. Во все глаза на происходящее смотрели двое: Алексей Леонидов и Роман Самарин. Последний с искаженным лицом. Алексей никак не мог понять: что это? Какие чувства испытывает Самарин? Ревнует – это несомненно. Но есть что-то еще.

Маргарита Лепаш неверными шагами подошла к носилкам и откинула брезент. Алексей видел, как она нагнулась и поцеловала Рощина в тонкие губы. Потом еле слышно что-то зашептала ему на ухо. Слов он не разобрал. Самарин стоял ближе, должно быть, ему было слышно. Потому что он даже зубами заскрипел. Алексей вдруг четко увидел подковообразный шрам на его щеке, под левым глазом. Шрам еле заметно подергивался, вместе с щекой. А ведь такой человек может и убить!

– Какая была любовь! – еле слышно сказала стоящая рядом Лена.

И Алексей с ней согласился.

Прощание было коротким. Маргарита Лепаш тыльной стороной ладони смахнула слезы со щек и опустила на место брезент. Алексей понял одно: убийцу Рощина она не простит никогда. И Самарин тоже это понял.

– Несите, – сказал санитарам следователь. Потом обратился к Маргарите Лепаш: – Вы должны прийти ко мне в прокуратуру и дать показания. Нам надо установить круг общения…

Она метнула злой взгляд на Самарина:

– Мне нечего сказать.

– И все же.

– Послушайте, – вмешался Самарин, – отпустите женщину. Разве вы не видите, что ей плохо?

– Я в защитниках не нуждаюсь, – жестко сказала Маргарита Лепаш. Ее взгляд был прикован к машине, увозящей труп Евгения Рощина.

– Рита, Рита, как ты можешь! – не выдержал Самарин. – Вспомни, как он с тобой обращался! Ведь мы все решили…

– Решение отменяется, – сказала Маргарита Лепаш. – Но в одном ты прав: я очень устала. Мне надо пойти домой и лечь.

– Вы можете идти, – поспешно сказал следователь. – Но в прокуратуру вам прийти все же придется.

Она ушла, так ему и не ответив. Самарин дернулся было, рванулся за женщиной, но на его руках были наручники. И кургузый капитан вцепился в локоть.

– А сверток! – спохватился вдруг Алексей. И кинулся вслед женщине: – Маргарита… Как вас там? Подождите!

Догнал ее у двери в подъезд. Протянул сверток. Она покачала головой:

– Не думаю, что мне теперь это понадобится.

– Это был костюм? Для спектакля Рощина?

Она кивнула:

– Ткань, из которой я должна была сшить костюмы. Обегала все магазины, прежде чем нашла. Там нужна была еще сложная отделка. Господи, о чем это я! Женя умер…

– И все же возьмите.

Маргарита Лепаш взяла из его рук сверток с тканью. Глаза ее казались бездонными, словно вечность, в которую канул Евгений Рощин. Из глубины зрачка сверкала бриллиантовая серьга.

– В прокуратуру вы не пойдете, – вздохнул Алексей. – Но, быть может, я могу с вами поговорить? Я не из милиции. Начальник службы безопасности Петра Волового, в убийстве которого подозревают Самарина. Не сегодня. Допустим, завтра.

– О чем поговорить? – безразлично спросила Маргарита Лепаш.

– О ваших мушкетерах.

– Моих? Моим был только Женя.

– А Самарин?

– Это длинная история.

– А рассказать?

– Вы очень уж настойчивы, – покачала головой женщина.

– Разве вы не хотите, чтобы нашли его убийцу?

– Я этого не хочу, – четко сказала она.

– Но почему?! Вы думаете, что убийца – Самарин. Но он не мог убить Евгения Рощина! Его алиби, страшно сказать… Другое убийство! Теперь уже ясно: в то время, как был убит Евгений Рощин, Самарин совершил наезд на Петра Волового. Практически в одно и то же время все случилось. Он просто физически не мог быть одновременно в двух местах.

– Это вы так думаете, – загадочно сказала Маргарита Лепаш.

– Вы что-то знаете?

Она молчала.

– Самарин вам сегодня звонил? А Рощин?

– Следователь сказал, что я могу идти. С вашего разрешения…

Она набрала код и открыла металлическую дверь в подъезд.

– Но по крайней мере вы знаете, что у них были за дела? – отчаянно сказал Алексей вслед женщине. – У Рощина, Волового, Самарина и Белкина? Или это тоже тайна?

Маргарита Лепаш обернулась:

– Нет, это не тайна.

– Ну так как?

– Хорошо. Завтра воскресенье. Я буду дома.

– Вы разве не проводите выходные за городом? Весна на дворе. Погода, говорят, постоит. – Ему во что бы то ни стало хотелось ее удержать. – Вы не хотите говорить о своем любовнике? Хорошо! Поговорим о погоде.

– Мне сейчас не до этого. Не из-за Жени… Не из-за Рощина, я хотела сказать.

– То есть? – не понял он.

– Я устала. Завтра приходите. Я расскажу.

Дверь закрылась. Солнце скрылось в облаках, на землю опустились сумерки. Он откровенно загрустил. Маргарита Лепаш могла бы сделать так, чтобы все раскрылось уже сегодня, сейчас. Но допрашивать ее? Женщина ни в чем не виновата. Ну не хочет она, чтобы ее личную жизнь, словно грязное белье, перетряхивали посторонние люди. Мужчины. Исследовали бы на предмет подозрительных пятен. Это очень гордая женщина. Хотите найти убийцу? Ищите! Я вам помогать не буду.

А может, так же, как и Настя Воловая, она ошибается?

Алексей вернулся к подъезду, где все уже заканчивалось. Последний акт. Самарина посадили в милицейскую машину, шлагбаум был поднят.

– Проводил? – усмехнулся Барышев. – И как?

– Как в кино, – развел руками Алексей.

– Женщина редкой красоты, – согласился с ним следователь. – Словно киноактриса! Глаз не оторвать! И что этому Рощину было нужно? Теперь мне очень уж хочется посмотреть на его жену. Какая ж она?

– Богатая, – вздохнул Алексей. – Судя по существующему брачному контракту и отзывам соседей, это очень богатая женщина.

И он не ошибался.

Реприза

Третий раз Евгений Рощин женился от усталости. Она была старше на пять лет. Он так и звал жену: Валерия Станиславовна. С легкой иронией, но в этом был глубокий подтекст. Валерия Станиславовна была преуспевающей бизнес-леди. Ее епархия – строительные подряды. Не женская работа и хватка у дамы тоже не женская. Таким труднее всего найти мужа. Они могут поддерживать разговор только в одном тоне: отдавать команды. Это не вина их, а привычка. Мужчине же трудно выдержать, когда берут такой тон.

Евгений Рощин считал себя человеком самодостаточным. Потому и решился. Она же была обеими руками за. На женщин ее типа только такое обаяние и действует: демоническое. В ухе у Евгения Рощина сверкала бриллиантовая серьга, и так же сверкал его взгляд. Пронзая насквозь. Окончательно Валерия Станиславовна сдалась, увидев молниеносно вращающуюся в его руке шпагу.

Их роман был стремительным, как поединок саблистов. Сшиблись на дорожке, мгновенно сократив дистанцию, только искры полетели! Тем не менее брачный контракт она заставила его подписать. Ибо привыкла по любому поводу составлять и подписывать контракты. Рощин же в те благословенные короткой страстью дни считал ее женщиной. Потом он над этим смеялся.

Валерия Станиславовна имела два неоценимых для Рощина достоинства: она редко бывала дома и умела замечательно обустраивать быт. Нанятые ею люди словно были созданы для такой работы, которую им приискивала Валерия Станиславовна. Повариха готовила так, что пальчики оближешь, садовник увлекался ландшафтным дизайном, шофер вылизывал хозяйкину машину и, казалось, не мог на нее надышаться, гувернантка любила детей Валерии Станиславовны, как своих собственных.

Да, у нее были дети. Двое, от двух предыдущих браков. Так что по числу браков Рощин и Валерия Станиславовна были равны. Причины разводов были разные. Рощин своих женщин бросал сам, мужья же от преуспевающей бизнес-леди сбегали. И Евгений Рощин не оказался исключением.

Как отреагировала на его третий брак Марго? Точно так же – устало.

Она спросила:

– Женя, тебе не надоело вновь и вновь пускаться на поиски счастья?

– С этой женщиной меня связывают узы гораздо более прочные, чем узы страсти, – с некоторым пафосом ответил Евгений Рощин.

Марго удивленно подняла брови:

– Да? И что же это за узы?

– Мы близкие по духу люди. Мне кажется, она меня понимает.

– Ах, вот оно что! Скажи, а чем же я тебя не устраиваю? Я тоже тебя понимаю. И что касается страсти…

Она лукаво улыбнулась. Да, да, да! Все эти годы Рощин менял жен, но любовница у него была только одна! Одна и та же. Между двумя женами и одновременно с ними. Редкое постоянство!

– Об этом я и хотел сказать, – промямлил он. – Понимаешь ли, Рита…

– Что, ты меня бросаешь? Давай-ка посчитаем, в который раз.

– Я боюсь, что на этот раз окончательно, – выговорил, наконец, он. – Продолжать отношения не имеет смысла. Наш роман себя исчерпал.

– Сколько тебе лет, Женя? – устало спросила она.

– Ты знаешь. Nous sommes de même age.

Эту французскую фразу она запомнила. «Мы ровесники», – часто повторял Рощин. То ли в укор ей, то ли в утешение.

– Да. Мы ровесники. И ты все еще ничего не понял?

– А что я должен был понять? – разозлился он.

– Ты всегда будешь возвращаться ко мне. Только я устала ждать. Понимаешь? Я устала. Уходи. И наконец уходи совсем.

Так он и сделал. В третий раз громко хлопнул дверью. Марго смеялась сквозь слезы. Уж она-то знала, чем все закончится! И не понимала, откуда такое упрямство. Все равно от судьбы не уйдешь.

Свадьба была пышной. Перекрывала все прочие его свадьбы. Был белый лимузин и ужин в шикарном ресторане на триста персон. Был свадебный номер в лучшем отеле Парижа. Неделя там, неделя на Канарских островах. Валерия Станиславовна не поскупилась. Ведь на бракосочетание пришли ее деловые партнеры. Значит, будут новые контракты, новые подряды. Невеста была в костюме цвета топленого молока, в прическе искусственные цветы, в ушах, на шее и пальцах настоящие бриллианты. Евгений Рощин чувствовал себя свадебным генералом, не женихом. Взгляд невесты красноречив. Смотрите все: я выхожу замуж за знаменитость! Еще подумают, что он продался! А он просто устал. Поначалу все шло хорошо. Его быт, наконец, был налажен. Как никогда в жизни. Все сияло и блестело, надраенный паркетный пол и посуда на кухне. Он мог не думать о том, кто заберет белье из прачечной, о болях в желудке, о котором теперь надо заботиться особо. Сказалась работа на уличных площадках и ужины далеко за полночь, где спиртное лилось рекой, а закуска была слишком уж обильной. Курить он так и не начал, что среди его коллег редкое исключение. А вот Валерия Станиславовна курила. Опять-таки, поначалу он не придал этому значения. Но когда жена подходила, чтобы поцеловать его, невольно вспоминал Сашеньку. Вторая жена тоже курила. А связанные с ней воспоминания были самыми неприятными в его жизни. И к горлу подступала тошнота. Мелочь, конечно. Подумаешь, жена курит. Увы! Есть чаша терпения, а есть яд, который в нее сочится. Рощин вдыхал ядовитые пары и поневоле начинал раздражаться. Было все. Все, что только возможно пожелать. Но он чувствовал глухую тоску. Показалось вдруг, что это сумерки. Все, конец. Это не что иное, как близкая смерть. Ибо человек живет своими желаниями. Из них и складывается желание жить. Когда слагаемые стремятся к нулю, к нему же стремится сумма.

А где-то внутри тлел огонек: Марго! Единственное желание было не удовлетворено. Жить с любимой женщиной. Страсть между ним и Валерией Станиславовной угасла быстро. А привязанность еще не наступила, ведь срок был слишком уж мал. Следовательно, и любовь не складывалась, ибо это тоже есть сумма. Чем больше слагаемых, тем она значительнее.

И еще Рощин понял: никогда он не сможет любить ее детей, как своих собственных. В отличие от гувернантки. Итог был таков: жена ставила свои интересы выше интересов семьи. Своих детей она к семье не относила. Она и Евгений Рощин были отдельно. Ее дети отдельно. В конце концов, он сам так поставил. В разговоре с мужем Валерия Станиславовна держала командный тон, в постели – позицию «сверху». Она предпочитала брать инициативу на себя. Рощин предпочитал ей в этом отказывать. Став поначалу местом ожесточенных боев, после нескольких лет совместной жизни спальня превратилась в кладбище. Где оба трупами валились на широченную супружескую кровать и мгновенно засыпали. Мертвецким сном. От усталости. Работа – лучшее лекарство от разочарований неудачного брака. Он уже понял – это не женщина. Странно, что она не лесбиянка. Его начали тяготить такие отношения. Ко всему прочему Валерия Станиславовна стала лезть и в его дела. Именно она предупредила:

– Женя, с такими людьми, как Петр Воловой, лучше не связываться. Это человек серьезный. Как только он поймет, что ты эксплуатируешь его дружеские чувства, тебе придется плохо. Остановись!

– Занимайся своими делами. Я понимаю, тебе нужен муж, живущий на содержании. Так проще. Но это буду не я.

В тот раз Валерия Станиславовна промолчала. Но разговор о разводе был уже неизбежен. Рощин хотел свободы. И он снова сошелся с Марго. Тлевший в душе огонек получил новую пищу. И вспыхнул костер. И разгорелся с новой силой. Валерия Станиславовна предупредила:

– Женя, я тебя разорю. Не потому, что я тебя ненавижу. Отнюдь. Я испытываю к тебе симпатию, которую ты не захотел обыграть как любовь. Я тебя разорю, потому что не могу поступить иначе. У меня есть определенная репутация, которой я дорожу. Мои партнеры знают, что в данной ситуации я могу поступить только так, а не иначе. Не накажу тебя – потеряю лицо. Так что прости, но…

Рощин расхохотался: – Не верю! Je ne peux pas у croire!

А зря. Валерия Станиславовна относилась к новому типу людей. Русских, попавших в нерусские обстоятельства. Ибо родились и выросли они в одной системе, получили ее образование, а жить пришлось в другой. Их характер странным образом трансформировался. Широкая душа захлопнулась, словно створки раковины. Все русское осталось там, внутри. Для внутрисемейного употребления. Как только Рощин перестал быть ее семьей, он уперся в захлопнутые створки.

Сначала они разъехались. Валерия Станиславовна перебралась в отстроенный им загородный особняк. Не в один из своих. А в его. Это было частью наказания. Началась судебная тяжба. Вот уже почти год он по сути был свободен, а по бумагам состоял в законном браке. И конца края видно не было.

Уступать он не собирался. Просто не мог уступить. Меж тем Петя Воловой заподозрил обман. В их совместный проект было вложено немало, а дело не двигалось. Рощин заметался. Попросить денег у жены? Сдаться на милость победителя? Она простит, но денег не даст. Потому что предупреждала. Более того, условия капитуляции будут жесткими. Мстить Валерия Станиславовна умеет. Рощин не хотел стать чьим бы то ни было рабом. Только не это! Близкие друзья всегда невольные соперники. Таков их жребий. Они в одной связке. Их жизнь проходит на глазах друг у друга. Таким образом, шаги по жизни делаются одновременно. И четко видно, чей шире, а чей короче.

Когда-то он обыгрывал на фехтовальной дорожке Петьку Волового. Обыгрывал уверенно. И считал, что Петька Вол проигрывать будет всегда и везде. Ему, Евгению Рощину. Он высмеивал Петькино трудолюбие и то, что, идя к успеху, Вол не пропускает ни одной ступеньки. Ощупывает каждую, прежде чем на нее наступить, и не делает следующего шага, прочно на ней не утвердившись. Рощин тайно презирал друга за верность одной женщине. Считал, что эта позиция неправильная и ни к чему хорошему не приведет. Потом Петька будет жалеть, что не имел в любовницах длинноногую красотку с шелковистой кожей и тонкими, умелыми пальчиками. Петька никогда с ним не спорил. Не отстаивал до хрипоты свою правоту. Поступал так, как считал нужным. Это была особенность Волового: уважать чужое мнение, но всегда иметь свое собственное. И поступать сообразно ему. Переубедить его в чем-то было невозможно. Как-то раз Рощин попытался своротить друга с пути истинного. Пригласил в компанию, где было много молодых хорошеньких актрис. Этого добра в окружении знаменитого режиссера было с избытком, а девушки, мечтающие сделать карьеру, очень сговорчивы, когда на горизонте появляется богатый спонсор. Выбирай любую: блондинку, брюнетку, рыжую. Об ассортименте Рощин позаботился особо. Воловой досидел ровно до того момента, когда присутствующие стали разбиваться на пары. Потом встал, оплатил огромный счет и, стряхнув повисшую на руке блондинку, вежливо откланялся. От злости Рощин скрипел зубами. И вот вам итог! У друга большая процветающая фирма, крепкий, надежный тыл, его все уважают, да и сам Рощин попал к Петьке Воловому в зависимость. Выходит, прав Вол? В том, что надо упираться, а не играть в лотерею? Не порхать от одной женщины к другой, собирая нектар, который будет потом отдан другому цветку, чужому, а строить свой собственный улей. И нести все туда. И только туда. Его вдруг одолела черная зависть. А ведь Вол грамотно распределил силы на весь поединок! Не ринулся мгновенно в атаку, выиграв позицию, а последовательно, шаг за шагом теснил противника к самому краю дорожки. Теперь он – богатый человек. У него есть семья. Любимая жена, трое детей.

Так где же истина?