Текст книги "Любовь.ru. Любовь и смерть в толпе"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Тяните время, – посоветовала Люба. – Мы попытаемся распутать этот клубок. Не исключено, что Шестаков добыл какую-то информацию. Если так, то ее нетрудно будет продублировать.

– Я буду вам очень признателен, – насмешливо сказал Борис. – Особенно за совет: тянуть время. Думаете, это легко?

– Нет, не думаю, – сердито сказала она. – Но с вашими талантами…

– Чем же мне его развлечь? Быть может, Касей? Как вы думаете, его позабавит мой роман с домработницей?

Люба чуть не поперхнулась минеральной водой без газа, которой запивала свой диетический ужин. Борис меж тем с иронией продолжал:

– А что? Было бы забавно! Климов обожает устраивать личную жизнь людей своей свиты. Так, например, он женил своего шофера на своей личной секретарше.

– Если вас это не затруднит… – промямлила Люба.

– Сделать вид? Что вы! Тем более что я уже обещал вам сводить ее в ресторан.

– Когда?

– А это как скажете.

– Я узнаю, когда у нее выходной. И позвоню вам.

– Я совсем забыл. Вот моя визитка.

Люба взяла протянутую ей визитку. «Борис Мосин. Исполнительный директор». Ого! Климов держит на посылках исполнительного директора фирмы! Ну и аппетиты у Георгия Кимовича!

– Впечатляет? – подмигнул ей Борис.

– Вполне!

– Надеюсь, вы будете держать меня в курсе расследования. И если что, подадите сигнал. Тогда я смогу заговорить.

– Хорошо, – Люба спрятала визитку в сумочку и кивнула: – Я все-таки думаю, что убил кто-то из коллег Шестакова. В расчете на огромную премию. И материалы сейчас у него. Найдем убийцу – найдем и Марию Георгиевну Климову.

– А не проще послать человека в Ольховку?

– Там будет видно. Мне пора.

– Понял.

Борис подозвал официанта, попросил счет. Пока он расплачивался, Люба отправилась в дамскую комнату припудрить носик. Что ж, свою часть работы она выполнила. Если убийца не заинтересован в том, чтобы нашли Марию Георгиевну Климову, его агрессивные действия будут перенаправлены на… О Господи! Во что это она опять впуталась?!

– Что ж, наше деловое свидание закончилось, -сказал Борис, когда Люба вернулась. – Правильно я понял?

– Абсолютно правильно! – сказала Люба без тени кокетства.

– Если еще раз захотите со мной поговорить по этому делу или по какому другому, пожалуйста, не обращайтесь к посредникам. Для этого я и дал вам свою визитку. И хотел бы в свою очередь получить номер вашего домашнего телефона.

Люба послушно продиктовала свои координаты. Потом они встали и направились к выходу.

– Вы на машине? – спросил Борис, с наслаждением вдохнув свежего воздуха. В одиннадцать вечера было еще светло. Июнь.

– Да, на машине.

– А где она?

– В конце квартала. Я подумала, что после ужина неплохо было бы прогуляться.

– Разумная мысль. Полностью согласен.

Он подхватил Любу под локоток и повел вдоль сверкающих витрин в конец улицы.

– Я вижу, вы ведете активный образ жизни, -еле слышно вздохнула она. Его рука была словно из железа. – Занимаетесь спортом. Да?

– Что? Да, занимаюсь.

– А какими видами?

– Вы из вежливости спрашиваете, или это психотерапевтическая хитрость? Хотите узнать меня получше?

– Я просто спрашиваю. Я не на работе.

– А я всегда на работе.

– Но отчего же? Такая прекрасная ночь, лето.

– У меня отпуск в августе, – равнодушно сказал он. – А лето начинается тогда, когда начинается отпуск. Сейчас же межсезонье. Для меня, по крайней мере.

– Короткое же у вас лето! – не удержалась Люба. -Надеюсь, вы не с Климовым вместе отдыхаете? И не на одном курорте?

– Нет, до этого, слава богу, не дошло! – рассмеялся Борис.

– А вы знали его жену?

– Что?

Или ей показалось, или голос его слегка дрогнул.

– Почему вы спросили?

– Да просто так!

– Вы это бросьте.

– Что бросить?

– Свои психотерапевтические штучки. Наводящие вопросы.

– У вас что, паранойя? – удивилась Люба. Только что он был нормальным человеком!

– Я абсолютно нормален, – отчеканил Борис. И указал на Лапочку, стоящую с краю в длинном ряду машину: – Я так понимаю, что это ваша машина?

– Откуда вы знаете? Вы что, за мной следили?

– У вас что, паранойя?

Она рассмеялась:

– Один-один. Да, это моя машина! Сознаюсь!

– На вас бледно-сиреневый костюм, – в свою очередь рассмеялся он. – Должно быть, это ваш любимый цвет.

– Один из, – скромно сказала Люба. – Ну, до свидания. Спасибо за приятный вечер.

– И вам также.

Он слегка поклонился. С иронией, но… Черт его знает! Мальчик из рабочей семьи. Сделавший блестящую карьеру. Ныне исполнительный директор крупной фирмы. Машина «БМВ», в дорогих ресторанах завсегдатай. Не прочь обзавестись родословной. Люба уже мысленно ставила ему диагноз. За этой мужественной оболочкой прячется немало комплексов. Интересно было бы вызвать его на откровенность…

…Приехав домой, она первым делом посмотрела на часы. Почти полночь. Удобно ли позвонить Касе? Неудобно. Потому что уже поздно. С другой стороны, они с Борисом идут в ресторан. Имеется в виду Борис и Кася. А Кася об этом еще ничего не знает. Люба решительно сняла трубку и набрала номер домашнего телефона Климова. Трубку взяла Кася. Причем мгновенно.

– Ты что, дежуришь у телефона? – удивленно спросила Люба.

– Да, конечно.

– Ты была так уверена, что я позвоню?

– Но вы же и позвонили!

– А если бы нет? Так бы и сидела всю ночь у телефона?

Люба покачала головой и сказала:

– Ладно, оставим. Когда у тебя выходной?

– Мы с Георгием Кимовичем оговорили вторник. Если я ему, разумеется, не понадоблюсь. Да я никуда и не собиралась.

– Собирайся. Во вторник вы с Борисом идете в ресторан, – решительно сказала Люба.

– Ой, что вы! Любовь Александровна!

– И без возражений.

– Я даже не знаю, как себя вести! И что надеть!

– Это мы решим. Во вторник же и решим. У тебя будет лучший в мире консультант, – разумеется, Люба имела в виду Апельсинчика. Люська с удовольствием этим займется.

– Любовь Александровна… – взмолилась Кася.

– Ты обещала над собой поработать. Старайся. Все будет зависеть от этого вечера. Поняла?

– Я боюсь. У меня поджилки трясутся. Я еще никогда в жизни не ходила на свидание. В ресторан, – тихо добавила Кася.

– А как же ты собираешься его любить? Ведь это же неотъемлемая часть его жизни!

– Я его не за это люблю.

– А за что?

– Мне его жалко. Он такой несчастный!

– Сумасшедшая! Нашла кого жалеть! Ладно, заполночь уже. В понедельник поговорим. Проведу с тобой психотерапевтическую беседу. Буду бороться с твоей неуверенностью в себе. А сейчас ложись спать. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – отозвалась Кася.

Люба положила трубку и посмотрела в окно. Наконец-то стемнело, но это ненадолго. Июньские ночи коротки. Еще чуть-чуть, и забрезжит рассвет. Будем надеяться, вместе с ним придет и хорошая погода. Должно же наконец начаться лето. Должно…

Глава 8
МЕЖДУ К. и М. – Л…!

В воскресенье Любовь Александровна Петрова планировала отдохнуть. Во-первых, выспаться, во-вторых, пойти в магазин купить чего-нибудь вкусненького. Это, конечно, позор, ведь она дала себе слово придерживаться диеты. «Зимние» килограммы надо куда-то девать. Но если придерживаться диеты и в свой выходной день, можно чуть-чуть исправить фигуру, зато сильно испортить характер. Стать желчной, раздражительной, ворчливой. Нет уж. Диета – удел суровых будней. Неприятности к неприятностям, а уж приятности надо сочетать с ничегонеделанием, приятнее которого уж точно ничего на свете нет. В разумных, разумеется, пределах.

Итак, она планировала выспаться, наесться пирожных и залезть в Интернет, чтобы собрать информацию по флэш-мобу. Узнать где, на каком сайте появился сценарий «Шахтеры», сколько народу за него проголосовало, кто автор и сколько человек приняли участие в акции. Должен был появиться отчет и фотографии. Все это надо распечатать. А вдруг это звенья одной цепи? Убийство Шестакова и флэш-моб под названием «Шахтеры»?

Этим Люба и занялась. Подборкой материала, который потом собиралась проанализировать, и его распечаткой. На всякий случай всю найденную информацию она продублировала. Один экземпляр для Стаса и его коллег из милиции, другой – для Люськи и ее «Дежурного меню». Примерно через полчаса фотографии она нашла, но все они были отвратительного качества. А что вы хотите? Акция проходила в полной темноте, да еще и с утра! Участников было немного, гораздо меньше, чем проголосовавших за сценарий «Шахтеры». Если бы не лето, вообще бы никто не пришел. Но летом у студентов сессия, которая не требует ежедневного посещения лекций, у школьников каникулы. Видеосъемка не велась, на акции присутствовал лишь один фотограф, и тот с задачей не справился. В итоге оценка мобберов – «неуд».

Люба разглядывала мутные снимки, на которых лиц было практически не различить, и думала: «Да, нелегко нам придется. Разве что найти очевидцев. И участников». Но почему же сценарий все-таки получил большинство голосов? Кем бы ни был убийца, это, вне всякого сомнения, человек умный, расчетливый. И уж конечно не безусый юнец. Здесь чувствуется рука взрослого человека, который неплохо разбирается в психологии подростков.

Ее поиски были недолгими. Вскоре Люба наткнулась на ник: Мерлин. Вот он, автор сценария «Шахтеры»! И активный участник форума. Около семисот сообщений! Ого! Недаром он классифицируется на сайте как «уважаемый». Не только «новички» к его мнению прислушиваются, но и «бывалые». Что он за человек, тот, кто прячется под именем всесильного волшебника? Сразу вспоминается легенда о короле Артуре, рыцарях Круглого Стола, отваге и предательстве, о воинской доблести и коварстве злых волшебников. Романтик? Или опять-таки тонкий психологический расчет, ведь его аудитория – подростки. Мерлин. Люба задумалась. Надо распечатать все, что этот загадочный Мерлин разместил на сайте. Сценарии, комментарии, отзывы, отдельные реплики в чате. Возможно, это случайность. Совпадение. Сценарий написал он, а убийца – совершенно другой человек. Возможно. Ведь раньше этого не случалось. Чтобы во время акции флэш-моба убивали.

Она со вздохом посмотрела на кипу листов бумаги, выползших из принтера. На выходной этого уж точно хватит. Может, оставим Мерлина в покое? Никуда он не денется. На сайте зарегистрирован, следовательно, есть его координаты. Адрес электронной почты. Номер его телефона, приложив усилия, можно узнать. А значит, и домашний адрес. Или место работы. Все это может сделать Стас через своих коллег из уголовного розыска. Он вовсе не неуловим, этот виртуальный Мерлин, в отличие от своего тезки, волшебника из красивой легенды. Он не может стать невидимкой и внезапно исчезнуть. Нет, это не Мерлин убил. Другой. Неразумно так подставляться.

Люба поставила перед собой тарелку с пирожными и потянулась к ближайшему листу. Итак, что мы имеем? Она погрузилась в записи…

…Из виртуального мира ее вырвал телефонный звонок. Причем звонил мобильник. Люба увидела на дисплее «Апельсинчик» и слегка удивилась. Экономная Люська звонит на домашний. Потом сообразила: линия же занята! Она по-прежнему в Интернете. Дополняет полученную информацию, периодически залезая на другие сайты. Телефонная линия все время занята. Ее догадку подтвердила подруга, которая завопила в трубку:

– С кем ты болтаешь вот уже два часа?! Дозвониться не могу!

– Ни с кем. Я в Интернете. По твоей же просьбе.

– Перезвони мне на домашний, – сердито сказала Люська и дала отбой.

К ее выходкам Люба давно уже привыкла. Надо принимать любимую подругу такой, какая она есть. Если Людмила так настойчива, значит, у нее есть что сказать. Она вышла из Интернета и, сняв телефонную трубку, набрала номер. После первого же гудка раздался Люськин голос:

– Я была у М., – без предисловий сказала подруга.

– Ну и как успехи?

– Это не телефонный разговор, – отрезала Люська.

– Я тоже беседовала с Борисом, – не осталась в долгу Люба. – И это тоже не телефонный разговор.

– Ага! Значит, у тебя было свидание! – лучшая подруга все еще не рассталась с мыслью выдать Любу замуж. – В ресторане?

– Это не было свиданием.

– Но в ресторане?

– Да, мы с Борисом были в ресторане.

– Значит, свидание. Приезжай, расскажешь. Заодно обсудим наше дельце.

– Я тебе сделала подборку. Из Интернета. Как ты просила. Но это можно выслать и по электронной почте, – без особой надежды сказала Люба. И не ошиблась, потому что Люська тут же взвыла:

– Ну не разбираюсь я ни черта в этих компьютерах! Знаю, что надо учиться! Но ты же знаешь мои способности! Мы же десять лет за одной партой сидели! Без тебя я бы школу ни за что не окончила! Я тупая!

– Люсенька, если бы ты захотела…

– Потом, – отмахнулась Люська. Она всегда так говорила. Люба давно уже поняла, что спорить с ней бесполезно.

– Ладно, я привезу распечатку, – со вздохом сказала она. – Надеюсь, ты сегодня никуда не исчезнешь?

– Смысл? Петька готовится к экзаменам, Сережа ушел в тренажерный зал, значит, Любаша на мне.

– Ладно, я сейчас приеду.

– Жду.

Люба собрала листы бумаги, разбросанные по столу, потом кинула критический взгляд в зеркало. Джинсы и свободный свитер. Что ж, достойное завершение выходного дня. Есть еще место под лишние килограммы. Раз Людмила дома, она наверняка приготовит что-нибудь вкусненькое.

…Едва Люба надавила на кнопку звонка, дверь распахнулась.

– Привет! – взвизгнула Люська, словно они не виделись тысячу лет.

А в прихожей к Любе на шею кинулась крестница. И Любовь Александровна Петрова почувствовала себя почти счастливой. А Апельсинчик уж точно почувствовала себя на седьмом небе. Дочка перестала капризничать и занялась принесенным гостьей «Киндер-сюрпризом».

– Проходи, – Люська потянула подругу в большую комнату. По ковру были разбросаны игрушки и детские вещи.

– От тебя ушла очередная няня? – догадалась Люба.

– Почему ушла? Это я ее уволила! – сердито сказала подруга.

– И чем она тебе не угодила?

– Мне не понравилось, как она смотрит на моего мужа! – отчеканила Люська.

– Перестань. Сережа любит только тебя.

– Да, но со зрением у него все в порядке. Чтобы понять: его жена далеко не фотомодель, – и Люська кокетливо скрестила пухлые ножки. Которые были далеки от идеала, тут уж ничего не скажешь, но зато аппетитные. Потом деловито спросила:

– Будем ужинать или Сережу подождем?

– Подождем, конечно! О чем разговор? Я и так сегодня расслабилась. Съела пару пирожных. Больше пока не лезет.

– И теперь будешь терзаться по этому поводу неделю, – хмыкнула Люська. – Как глупо! Чем раньше ты смиришься с тем, что лучшие годы для твоей фигуры уже позади, тем тебе будет проще. У каждого возраста свои прелести.

– И свои недостатки, – вздохнула Люба и поспешила сменить тему: – А как Петя?

– У него выпускные экзамены. Кстати… Эй! Рыжий! – закричала Люська.

Ей пришлось еще дважды повторить призыв, прежде чем на пороге большой комнаты появился ее старший ребенок. «Ребенок» был ростом под потолок, несмотря на то что сама Люська была крохотная. А волосы у Петьки и в самом деле были рыжие.

– Че? – спросил он, глядя на мать сверху вниз. Очень сверху. И очень вниз.

– Не «че», а «что». Ты к экзамену подготовился?

– Ну.

– Не «ну», а давай рассказывай. Отчет о проделанной работе.

Петька не стал спорить, сделал несколько шагов вперед, потом упал на пол, на согнутые в локтях руки и стал отжиматься. Раз, два, три, десять… Выдохнув «двадцать», он пружинисто вскочил и спросил, глядя на мать невинными глазами:

– Хватит?

– Ты что дурака-то валяешь? – закричала Люська.

– Я не валяю. К экзамену готовлюсь. Физкультуру я сдаю. По выбору.

Апельсинчик беспомощно посмотрела на Любу:

– А так бывает?

Та пожала плечами:

– Сейчас все бывает. Есть обязательные экзамены, а есть по выбору. Они сейчас и труд могут сдавать, и ОБЖ.

– Я тебе покажу ОБЖ! – и Люська замахнулась на сына плюшевым зайцем.

– Ты че? – попятился к двери Петька. – Между прочим, это очень сложный экзамен! Физкультура! Знаешь, какие у нас нормативы? Как в олимпийскую сборную!

– Горе мое, – всплеснула руками Люська. Плюшевый заяц полетел в кресло. – Ты что, в армию захотел?

– А че?

– Я тебе дам «че»! В институт пойдешь! Зря, что ли, мать на работе упирается? Образование хочет тебе дать, олух!

«Олух» моргнул и сказал:

– Я пошел.

– Куда?

– В футбол играть. То есть на консультацию.

– Мобильник возьми! – крикнула ему вслед Люська. – И не до ночи.

Когда сын испарился, она беспомощно посмотрела на подругу:

– Ну что с ним делать? Сама все видела. Взятку надо готовить. Чтобы куда-нибудь его запихнуть.

– А чего он сам хочет? – осторожно спросила Люба.

– Чего они все хотят? – махнула рукой Люська. -Болтаться по улице, пить пиво и иметь в кармане много денег. Но чтобы деньги эти зарабатывали мама с папой.

– Это пройдет, – сказала Люба. – Вспомни себя в его возрасте.

– Себя в его… О Господи! – Люська положила руку на сердце. И завопила: – Я ж как раз познакомилась с его отцом! И в первый раз залетела! Значит, я скоро стану бабушкой! О Господи! Петя!

– Он ушел.

Люська вскочила с дивана:

– Нет, надо что-то делать!

– Успокойся.

– Как я могла забыть? Мои семнадцать! Какая уж тут учеба! – она плюхнулась на диван и беспомощно посмотрела на Любу.

– Ну вот. Вспомнила? Угомонилась? – спросила та.

– Угомонилась?! Я не хочу, чтобы дети повторили мои ошибки!

– Тогда они сделают свои. Нельзя прожить жизнь и не сделать ни одной ошибки.

– У тебя-то детей нет, – пробурчала Люська. Потом испуганно посмотрела на Любу и сказала: -Ой, извини.

– Ничего. Я понимаю: ты вся на нервах.

– Да уж! Самое суровое испытание для родителей – это когда их ребенок оканчивает школу. Я даже забыла, зачем тебя вызвала. Все вылетело из головы.

– Я привезла тебе распечатку.

Люба вытащила из сумочки сложенные пополам листы бумаги.

– Ой, спасибочки! – Люська жадно схватила добычу. В этот момент маленькая Любаша перемазалась шоколадом и окончательно потеряла интерес к игрушке, извлеченной из «яйца».

– Лю, – потянула она за руку крестную.

– Мы ее так и зовем теперь: Люлю, – вздохнула подруга. – Ты Лю, и она Лю. Получается, Лю в квадрате. Ну что это за Лю? Скажи: Люба. Тетя Люба.

– Лю, – заупрямилась девочка.

– На, порисуй, – и мать сунула ей пачку фломастеров.

– Лю!

– Давай вместе порисуем, – Люба взяла со стола чистый лист бумаги.

– Так вот… Что же я хотела? Ах да! Об М.! Короче, вчера вечером я поехала в театр. На премьеру, где у нее главная роль.

– Как же ты достала билет? – удивилась Люба, не отрываясь от листа бумаги. Она как раз рисовала лошадиную морду. Маленькая Любаша была неравнодушна к лошадям. – Ведь премьера!

– А, брось, – беспечно отмахнулась Люська. -Достала. Мало того, после спектакля я проникла за кулисы. Хотя народу там было: не протолкнуться! И знаешь: М. меня узнала! «Дежурное меню» она, конечно, не смотрит. Но зато она оказалась поклонницей моего кулинарного шоу! Которое уж несколько лет, как сняли с эфира! М., как выяснилось, обожает готовить! Вот на этой почве мы с ней и разговорились. Я, разумеется, на рожон не лезла. Обиняками. Цветочки ей подарила. Шикарный букет, между прочим!

– Ну и?

– Упоминание о снимках ввергло ее в шок. Она закричала: «Как? Информация уже просочилась в прессу? На телевидение? Он же мне обещал!»

– Он – это Шестаков? – уточнила Люба, подняв голову от рисунка. Любаша тут же дернула ее за руку:

– Лю! – Что значило: не отвлекайся. Люба вновь занялась лошадью. Люська же вдохновенно продолжала:

– Я начала уверять М., что не хочу устроить скандал, а напротив, помочь. Сказала, что Шестаков убит, и мы хотим найти его убийцу. А заодно и информацию, которую Владимир успел собрать. Тут у М. вообще началась истерика. Я даже не ожидала, что она такая нервная!

– По поводу чего истерика?

– Ну как же! Адрес фотографа оказался в чужих руках!

– И какой адрес у фотографа? – машинально спросила Люба.

– В том-то и дело! У М. нет его адреса!

– Старого? – машинально спросила Люба.

– Ни старого, ни нового.

– Куда же она ездила на съемку? Двадцать лет назад?

– Как куда? – вытаращила глаза Люська. -В студию! А их на один день снимают!

– А письмо? Она же куда-то отправляла фотографии, – заметила Люба. – Хотя и было это двадцать лет назад, но все-таки зацепка.

– У тебя хорошая память, – с уважением сказала Люська. И ревниво заметила: – Вообще-то дело поручили мне. В общем, в объявлении был указан номер абонентского ящика. И имя: Лебедев Валерий.

– Имя, я так полагаю, настоящее? – Люба с увлечением пририсовывала лошади хвост.

– Ну да! И еще был ответ. А в нем – номер телефона. Они созвонились и… И встретились. Все.

– Шестаков зацепился за номер телефона?

– Да! Как ты догадалась?

– А больше не за что. Как М. передавала деньги шантажисту?

– Через камеру хранения. Закладывала в ячейку на вокзале.

– Суммы были большие?

– Да как тебе сказать? Долларов по двести. Один раз он спросил пятьсот.

– Не мало?

– Вот М. и боялась, что его аппетиты возрастут.

– Не пыталась его выследить? У ячейки?

– Что ты! Она была напугана. И… В общем, М. сказала, что ей было стыдно. Не хотелось его видеть. Лебедева.

– Даже через двадцать лет? – удивилась Люба.

– Такой вот она человек, – пожала плечами Люська.

– Понимаю. И она решила возложить эту миссию на Шестакова.

– Да!

– А ты что будешь делать?

– Все! Во-первых, я узнала адрес, по которому стоит тот самый телефон. По которому они связывались. И даже туда наведывалась. Дом старый, номера телефонов сто лет не менялись.

– Когда же ты успела?

– Сегодня утром. Но – безрезультатно. Нет там никакого Лебедева, – угрюмо сказала Люська. И вдруг оживилась: – Кстати! Жильцы меня узнали! Они смотрят «Дежурное меню»! Иногда полезно быть знаменитостью! Меня пригласили в дом, напоили чаем. И рассказали о том, как, у кого, при каких обстоятельствах была куплена квартира. Не у Лебедева. Но за ниточку можно потянуть.

– Ты думаешь? – с сомнением спросила Люба. -А не проще дежурить у ячейки? Я уверена, что Шестаков так и поступил.

– Да, но тогда надо ждать, когда шантажист вновь выйдет на связь.

– А тебе не терпится?

– Я буду тянуть за обе ниточки.

– В засаду к ячейке надо бы взять Стаса, – заметила Люба. – А звонок шантажиста записать на пленку.

– Ты думаешь, я не сообразила? – с обидой спросила Люська. – Что надо записать? Кстати, такие же инструкции Шестаков дал и М. А прослушав запись, улыбнулся и сказал, что волноваться не стоит. Все легко уладить.

– Что же его так развеселило? – удивилась Люба. – И почему тогда не уладил?

– Не успел.

– Ах да! А что касается засады…

– Сама справлюсь.

– Зря ты так.

– Ну, если ты так хочешь пообщаться со Стасом…

Люба закончила лошадь и критически взглянула на рисунок. У лошади были крепкие, ослепительные зубы Бориса. И выдвинутая вперед нижняя челюсть.

– Между мной и Стасом все закончилось, – сказала она и протянула рисунок Любаше: – Держи.

– Лю! – с восторгом закричал ребенок.

– Не Лю, а Ло, – поправила дочь Люська.

Девочка подбежала к столу, схватила еще один чистый лист бумаги и принесла его крестной, потребовав:

– Ко!

– Корова? – спросила Люба. – Му-у…

Девочка замотала головой: нет, нет, нет!

– Быть может, коза? – спросила мать. И сделала рога: – Ме-е-е…

Любаша нахмурилась.

– Кошка! – предположила Люба. – Мяу-мяу.

Девочка с обидой посмотрела на крестную и разревелась.

– Люся, что она хочет? – растерялась та.

– Дурью она мается! Я тебе сейчас а-та-та!

– Перестань. Ты же мать. Детей бить нельзя. Любаша, что?

Та, всхлипывая, ткнула пальцем в рисунок: ко!

– Конь? – догадалась Люба. Девочка обрадованно закивала: да, да, да! – Но у тебя же уже есть лошадка. Поняла: а ты хочешь коняшку. Люся, разницу улавливаешь?

– Она хочет в яблоках, – сердито сказала подруга.

– Никак не пойму детскую логику, – удивилась Люба.

– А чего тут понимать? У нее есть любимая игрушка – качалка. Конь в яблоках. Его она и хочет. На рисунке. А это, – Люська ткнула пальцем в рисунок: – Ло. Как бы тебе объяснить? Женщина! Она, а не он! Вот!

– А как они у нее отличаются?

– Ну, уж не так, как у нас, взрослых. То самое рисовать не надо. Она еще не понимает. По этим, как их? – Люська наморщила лоб. – На чем они качаются?

– Я тоже не знаю, как это называется. Полозья, что ли? Нет, полозья это у саней. В общем, Ко – это в яблоках и как качалка. Все поняла.

И Люба принялась за рисунок.

– Значит, с Самохваловым у тебя все кончено? -вернулась Люська к интересующей ее теме. – А как обнадеживающе начиналось! Он, конечно, бабник, но мужик симпатичный. Само собой, не такой симпатичный, как Сережа, но…

– Твой Сережа вообще вне конкуренции, – заверила ее Люба.

– А этот, как его? Борис! С которым у тебя было вчера свидание в ресторане! Он как?

– Ничего.

– Он ничего или у тебя с ним ничего? – уточнила Люська.

– И то и то. Кстати, пока не забыла! Люсенька, надо помочь одной девушке.

– Какой девушке?

– Касе, я тебе рассказывала.

– Я помню, – ревниво сказала Люська. – Ты подобрала на улице бездомную женщину и устроила ее судьбу. И что же с ней случилось?

– Представляешь, она влюбилась! В Бориса!

– В твоего Бориса?!

– Он, увы, не мой, – невольно вздохнула Люба.

– И ты что, так просто его отдашь?!

– Люся, перестань выдавать меня замуж. Если мне этого сильно захочется, как-нибудь справлюсь сама.

– Ну, как знаешь, – надулась Люська.

Люба решила слегка ей польстить:

– Борис и в самом деле очень хорош собой. А Кася… как бы тебе объяснить? Она обычная. И уже не девочка. Ей за тридцать. Замужем ни разу не была. Очень скромная. Опыта в общении с мужчинами никакого.

– Она что, девственница? – Люськины брови, выщипанные в ниточку, поползли вверх.

– Я думаю, да.

– В тридцать лет? А так бывает?

– Не все же такие, как ты. Словом, мне Касю жалко, а как ей помочь, я не знаю. Борису нравятся длинноногие блондинки модельной внешности.

– Ох уж эти блондинки! – поморщилась Люська. – Спасу от них нет!

– Но у тебя же получилось.

– Скажешь тоже! Кто бы передо мной устоял? -голубые глаза Апельсинчика воинственно сверкнули. И поныне у Люськи было полно поклонников, на телевидение потоком шли письма от мужчин с объяснениями в любви.

– Вот и посоветуй Касе, как себя вести на первом свидании.

– У них свидание?!

– Это я его устроила. Применила хитрость.

– Вот дура! – не удержалась Люська. – К себе что-нибудь примени. Или к Самохвалову. А то он повесился как раз на длинноногую блондинку.

– Ты имеешь в виду Катю из детективного агентства?

– А кого ж? Ладно, – Люська вздохнула. – Веди свою… Кстати, почему Кася?

– Я полагаю, что ее полное имя: Кассандра.

– Везет же некоторым! Я, к примеру, в детстве мечтала, чтобы меня назвали Барбарой. Или на худой конец Марианной. Марианна Самсонова! Звучит, а?

– Еще лучше звучит: Барбара Иванова.

– Хватит издеваться! Когда у них свидание?

– Во вторник.

Люська задумалась.

– Ко! – потребовала Любаша, заметив, что крестная отвлеклась.

– Сейчас, сейчас, – и Люба принялась разукрашивать коня яблоками.

– Во вторник с утра я не занята, – сказала наконец Люська. – Можно прошвырнуться по магазинам, потом я отведу ее в салон, к своему мастеру, и к визажисту. Сделаем лицо. Будет как конфетка. Хоть какие-нибудь достоинства у нее есть?

– А как же? Она замечательно готовит.

– О! – Люська подняла вверх указательный палец. – С этого и надо было начинать! Он будет наш, этот симпатяга Борис! Обожаю гулять на свадьбах!

– Не беги впереди паровоза, – одернула ее Люба, которая уже составила мнение о помощнике Климова.

– Если за дело берется Людмила Иванова – успех гарантирован!

– Значит, договорились. Как только у меня закончатся лекции, мы встречаемся у магазина.

– У бутика, – поправила Люська.

– Как скажешь. У того, куда мы с тобой обычно заходим?

– Именно! Чу? Слышала? Кажись, входная дверь хлопнула!

И Люська вскочила с дивана. На ней был короткий кокетливый халатик и домашние шлепанцы, отороченные мехом, но на высоком каблуке. Обувь без каблуков маленькая Люська не носила принципиально. Ни при каких обстоятельствах, даже дома. Если бы ей выпала командировка на Север, Апельсинчик первым делом побежала бы заказывать валенки на каблуках. Услышав, как хлопнула входная дверь, подруга метнулась в прихожую, и оттуда раздался ее восторженный визг.

– Мой супергерой! – услышала Люба. А потом нежное воркование.

– Па! – сказала крестница и, забыв про Ко, тоже побежала в прихожую.

Вскоре в комнату заглянул Сергей Иванов, смущенно сказал:

– Привет.

Он всегда немного смущался. Своего высокого роста, брутальной внешности и успеху у женщин. Люська ревновала мужа не без основания. Но поди ж ты, красавец был привязан к ней настолько, что на других женщин и не смотрел! Люба вновь подумала про Касю и Бориса. Авось получится! Ведь говорят же: не родись красивой…

Домой она приехала к полуночи: засиделась у Ивановых. Люба была человеком независтливым. Она любила греться у счастливого семейного очага, пусть даже это был не ее очаг, а лучшей подруги. Чтобы там ни говорил Климов, семьей могут быть и друзья. И их дети. Нет, Люба не чувствовала себя одинокой. Ее неделя была расписана по дням, время в этих днях по минутам.

К примеру, вторник занят Касей, а в понедельник она должна была встретиться со Стасом. Вечером же найти время для Климова, который стал ее главным пациентом, выписавшись из больницы. На всех остальных просто времени не оставалось. Как там сказал Борис? Любящая тирания? Метко!

…С Самохваловым они встретились в небольшом ресторанчике, где на первом этаже кормили дешево и вкусно при одном лишь маленьком неудобстве: самообслуживании. Надо было самому подойти к раздаче и взять со стойки понравившиеся блюда, либо попросить у суетящейся за ней симпатичной девушки в поварском колпаке. На втором этаже был уже настоящий ресторан, со всеми положенными ему атрибутами, но Люба туда никогда не поднималась. Самохвалов тем более. В его карманах вечно гулял ветер.

Нагрузив подносы, они вышли на веранду, на свежий воздух, и расположились там. Было не по-летнему прохладно, зато не душно. Ветерок легкий, дождик маленький.

– Ты опять на диете? – спросил Стас, заглянув в тарелки, которые Люба поставила перед собой. -Кабачки тушеные, салат овощной. А что на десерт?

– Фрукты.

– О! Я вижу, ты влюбилась! – И Самохвалов с воодушевлением стал выставлять с подноса свой выбор. Люба чуть не взвыла. Мясо! Сочная отбивная! С обжаренной в масле молодой картошечкой! С румяной хрустящей корочкой! Проглотив слюну, она принялась за кабачки. Стас посмотрел на нее сочувственно и заметил: – Ничего, бывает. Я так понимаю, это тот самый Борис. А почему ударение на первый слог?

– Все его так называют, – пожала плечами Люба.

– Предыдущее мое замечание возражения не вызвало. Значит, я прав, – Стас кивнул и с аппетитом принялся за отбивную.

– Какое замечание? – невольно покраснела Люба.

– О том, что ты влюбилась.

– Какая чушь!

– Милая, не ори так, – поморщился Стас. -Сдерживай свои чувства. Я не ревную. Отнюдь. Чувствуя за собой некоторую гм-м-м… вину… А вкусная отбивная! Чудо! Зря отказываешься! Я искренне рад, что в твоей личной жизни наметился прогресс.