Текст книги "Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

«Красное»

В воскресенье утром Люба первым делом кидается к компьютеру. Девять часов утра, на канале ММ-2 после длиннющего блока рекламы запустили музыкальную программу. Гоняют по кругу клипы, и никакой информации об «Игре».

Первая информация появляется в Интернете, на сайте. Стас тоже подходит, впивается взглядом в экран. Комментариев, касающихся вчерашнего происшествия, немного: по заключению медэкспертизы – Мария Михайловна Залесская умерла, приняв смертельную дозу стрихнина. На несчастный случай эта смерть не похожа, на фармацевтическую компанию тоже не свалишь: такой состав надо изготавливать специально. Это убийство!

«Руководство проекта сообщает, что возбуждено уголовное дело по факту смерти Марии Михайловны Залесской, назначена судебно-психиатрическая экспертиза. Ее цель – выявить, страдала ли писательница психическими расстройствами и могла ли вследствие этого покончить жизнь самоубийством. Эта версия основная на сегодняшний день. Оснований для прекращения «Игры на вылет» руководство проекта пока не находит».

Основания для прекращения! Да после того, как по окончании второй недели из особняка вынесли тело (на этот раз мертвое!), рейтинг «Игры» и канала ММ-2 резко взлетел вверх! Люба уверена, что сегодня утром и газета «Новости «Игры на вылет» идет нарасхват.

– Внимание! Экстренный выпуск новостей «Игры на вылет»! Внимание! – Это уже по телевизору.

– Сделай погромче звук! – кричит Стас.

Симпатичная девушка-диктор оживленно сообщает:

– Сегодня вечером в обычное время «Игра» будет транслироваться в прямом эфире! Ее участники с нетерпением ждут сеанса связи! Оставайтесь с нами и смотрите «Игру на вылет»!

Далее кадры из больницы, где находится на лечении Сеня Сайкин. Сеня бодр и весел. Такое ощущение, что он пьет не лекарства, а живую воду. Странно: Люба теперь не замечает у него в волосах нарисованных белесых прядей. Снова тревожно звенит звоночек. Покрасили его, что ли? Но зачем? На заднем плане опять мелькает молоденькая медсестричка. У Любы какое-то предчувствие.

– Вот видишь, – зевая, говорит Стас. – С Сеней все в порядке.

– А я была уверена, что у него отек головного мозга! В лучшем случае – он должен быть сейчас в коме. А в худшем…

– В худшем, ну ее к черту, эту «Игру»! Мы из-за нее вчера весь вечер потеряли. И всю ночь. Иди погрей меня!

– В квартире жарко!

– Господи, ну и глупая женщина! Мужчина находит причину для интимной близости, а она тут же говорит: «Не то! Плохо!»

Люба смеется: синеглазый нахал! В самом деле, чего это она? Прекрасное утро! Солнышко светит, напоминая о том, что скоро весна. Все будет хорошо: растает снег, потом прогреется земля, сначала зазеленеет трава, потом юная листва на кустарнике, запахнет клейкими тополиными почками. И все будет хорошо.

Воскресенье, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

Все будет хорошо! Это пытаются внушить руководители проекта участникам «Игры на вылет». На этот раз никакой паники и все происходит согласно графику. Все семь человек собираются в гостиной у экрана ровно в восемь вечера. Для телезрителей по экрану идет текст:

«Внимание! Прямой эфир! Внимание!»

Включается камера, которая находится в гостиной. Лица участников напряжены: они ждут. И «большая земля» выходит на связь. Мужской голос:

– Всем участникам «Игры» внимание!

– Август Янович! – шепчет Виолетта, остальные на нее тут же цыкают:

– Замолчи!

На экране появляется текст:

«Мы рады сообщить, что Семен Сайкин в полном порядке, он поправляется…»

– Слава Богу! – это женщины.

«…Мария Залесская умерла, приняв смертельную дозу стрихнина. Компетентная комиссия склоняется к версии о самоубийстве…»

– Я же говорила! – кричит Виолетта.

– Тише ты! – все.

«…У вас нет никаких оснований для паники. В качестве моральной компенсации за перенесенные волнения сообщаем: все участники остаются в «Игре»!»

– Ура!

– Слава Богу!

– Я так и думал!

– Конечно! Ведь еще целых шесть недель!

«Желаем участникам «Игры» успеха. Лидер в рейтинге на сайте «www.igranavylet.ru»– Зося Смысловская. В телевизионном рейтинге – Серафима Евгеньевна Ирисова. Об аутсайдере, согласно правилам, мы не сообщаем».

– А я?! Я?! – кричит Виолетта.

– Тебе язык надо побольше держать за зубами! – тут же ехидно говорит ей Люська. С одной стороны, она расстроена тем, что не лидер рейтинга, с другой – рада, что и не Виолетта.

«До встречи в следующее воскресенье!»

Все. Экран гаснет, а семеро игроков остаются в прямом эфире. Зрителям интересно посмотреть на их переживания. И руководство канала ММ-2 прекрасно это понимает.

– Ох! – восклицает Серафима Евгеньевна. – Я и не ожидала! Такого успеха не было со времен моей молодости! Я снова популярна после стольких лет, подумать только!

– Почему не сказали суммарный рейтинг? – вопрошает инженер Суворов.

– А вы думали, он вытолкнет вас наверх? – подмигивает пенсионер Кучеренко. – Нет, гражданин Артем Арсеньевич, лидируют дамочки.

– Может быть, мне тогда пойти и приготовить ужин? – недовольно морщится инженер.

– Это уж вы сами решайте, как повысить свой рейтинг. – Пенсионер снова подмигивает. – Вот Люсенька у нас и на кухне старается, и с красавицей нашей воюет. А может, оно бы и миром надо?

– Послушайте вы, миротворец… – Люська грозно прищуривает яркие голубые глаза.

– Наверное, надо быть сексуальным меньшинством, чтобы лидировать в рейтинге, – наконец приходит в себя ошарашенная Виолетта.

– Ага. Одним-единственным сексуальным меньшинством. В единственном числе. Может, ты изобрела что-нибудь новенькое? – тут же язвит Люська.

– Крокодилица! – показывает ей язык Виолетта.

– Девочки, девочки, перестаньте! – пытается успокоить их Серафима Евгеньевна.

– Вам-то что! – Виолетта вдруг вспоминает, что и Серафима Евгеньевна ее конкурент. – Как это вы, интересно, умудрились завоевать симпатии телезрителей?!

– Завтра ваша очередь идти на кухню, Серафима Евгеньевна, – спохватывается и Люська.

– Почему это моя? – Ирисова недовольна.

– Потому что Марии Михайловны больше… больше… больше… – Люська-Апельсинчик морщится и запинается.

– …нет, – доканчивает за нее пенсионер Кучеренко.

– А мы совсем об этом забыли! – говорит молчащая до сих пор Зося.

Кажется, собственный успех на сайте в Интернете Зосю не волнует. А ведь она и впрямь, очень добрая девушка. Несмотря на грубоватые манеры, словечки, внешнюю грубость, сами поступки Зоей говорят о чистом сердце и хорошей, доброй душе. Кто ее знает, может, она и в самом деле бывает и такой, любовь? «Мама, я сошла с ума…»

– Ну, ладно! – зло говорит Виолетта. – Мы еще посмотрим, кто кого!

– Ну да: еще не вечер! – тут же ехидствует Люська и идет на кухню со словами: – Рейтинг рейтингом, а кушать что-то надо.

– И хорошо кушать! – добавляет пенсионер Кучеренко…

Люба поворачивается к Стасу:

– Знаешь, что я думаю?

– Что? – Тот задумчиво смотрит на экран.

– Если бы Люське надо было кого-то отравить, она не стала бы возиться с порошками, а подсыпала бы яд прямо в еду. Она же все время на кухне.

– Не забывай о камере.

– Думаешь, нельзя незаметно под видом какой-нибудь приправы сыпануть в тарелку яд?

– Теоретически можно. – Стас поднимается с кресла. – Но опыт показывает, что на практике все гораздо сложнее.

– Я не понимаю только, зачем им сказали результаты рейтинга?

– Как это зачем? Чтоб знали, переживали, ссорились, завидовали, – пожимает плечами Стас. – Правилами это не возбраняется. Им же не сказали, кто аутсайдер.

– Зато они знают, кто лидер. Это же явная подсказка убийце: вот тот, кто тебе мешает! Зачем?

– Я только высказал предположение, что Залесскую отравили. Но в принципе это не наше дело. Разберутся. И, к счастью, без нас с тобой. Знаешь, как опера не любят загадочных убийств? Поэтому думаю, что и тех, кто занимается расследованием, и тех, кто организовал и финансировал телепроект, устроит именно версия самоубийства… Я у тебя заночую?

– Да ради бога! Только мне завтра на работу.

– Кстати, что там с твоими пациентами? Есть что-нибудь интересное?

– Что, например?

– Какой-нибудь маньяк.

– Избави боже! – ахает Люба.

– Ну, тогда подкинь мне парочку занимательных фобий.

– Зачем?

– Ну, интересно же знать, какие у людей бывают странности и почему они вообще бывают? Вот, например, эти девять, нет, теперь уже семеро. Очень интересно, по какому принципу их отбирали? А? Может быть, в этом и есть вся соль?

Люба молчит. Она не хочет говорить о фобиях, тем более о маньяках. В «Игре на вылет» заканчивается вторая неделя. Почему ей не дает покоя вид выздоравливающего Сени Сайкина?

Третья неделя

Понедельник, день, сайт «www.igranavylet.ru», прямой эфир

Телевизионную камеру в Сениной палате установить не решились, он теперь вне «Игры», но телезрители, заинтересованные в его судьбе, могут посмотреть кадры, снятые в больничной палате, в записи. Любу же в первую очередь интересует, что происходит теперь в особняке. Какое настроение у участников «Игры» после шока от смерти Марии Залесской? Люба хочет быть уверена, что ее лучшая подруга Люська – в безопасности. Надо бы отныне повнимательнее следить за «Игрой».

Самое поразительное, но похоже, они начали привыкать к видеокамерам. Первое время держались неестественно, а теперь словно бы забыли, что за ними наблюдают тысячи телезрителей. Что ж, человек рано или поздно ко всему привыкает. Уже третья неделя, как группа людей находится в полной изоляции. Заниматься им нечем, кроме как общаться друг с другом. Конечно, у каждого есть свое хобби, но когда только оно одно и остается, то быстро приедается.

Пока же пенсионера Кучеренко это не касается. Он работает над своей картиной с упоением. Наверное, после окончания «Игры» эта картина пойдет на аукционе за большие деньги. Люба уже находит на сайте в Интернете заявки на картину Якова Савельевича. Безумные поклонники «Игры на вылет» предлагают сумасшедшие деньги. Аукцион, скорее всего, и пройдет в Интернете на сайте «igranavylet.ru». Кучеренко теперь может не переживать: даже если он не выиграет миллиона, его так называемое творчество все равно войдет в моду.

Серафима Евгеньевна продолжает крутиться возле пенсионера.

– Ах, Яков Савельевич, какая прелесть! – умиляется она, сидя в кресле перед журнальным столиком с неизменными гадальными картами в руках.

– Да, почти уже готово. – Кучеренко отходит от мольберта, любуется своей работой. – Никогда так быстро не писал! Вот что значит вынужденное безделье! А?

– Ах, какой вы труженик! – ласково лепечет Серафима Евгеньевна. – И руки у вас, наверное, золотые.

– Это можем, – соглашается Кучеренко. – Руками-то все можем.

– Что ж не разбогатели? – улыбается Серафима Евгеньевна. – С такими-то руками, должно быть, всю жизнь были нарасхват?

Кучеренко чешет испачканной красками ладонью затылок:

– Эх! Так-то оно так. И деньги неплохие заколачивал. От работы никогда не бегал, но так и не разбогател. А все она, голова дурная. Жаль, поздно спохватился. Но ничего. Теперь дело пойдет. Надо же! За две недели картину написал! И тут стук в дверь.

– Кто там? – пищит Серафима Евгеньевна.

– Можно? – В комнате Кучеренко появляется Виолетта в блестящем облегающем платье, таком коротком, что актриса начинает испуганно моргать. Блондинка при полном параде, с прической и вечерним макияжем, готовая к охоте. Объект у нее один: мужчина. Возраст значения не имеет.

– Ах, и вы здесь, Серафима Евгеньевна-а-а! – тянет Виолетта. – Помешала?

– Яков Савельевич работает над картиной, – торжественно говорит Ирисова, имея в виду: «А вы что, девушка, подумали?»

– Я подумала, что картина-то почти закончена.

– И? – Кучеренко любовно наносит на полотно еще один мазок.

– Не могли бы вы и мне нарисовать на память уголочек комнаты? Моей.

– Картины, девушка, не рисуют, а пишут, – поджав губы, говорит Серафима Евгеньевна.

– Ах, да какое это имеет значение?! Так как, Яков Савельевич?

– Если дамочка просит, – пожимает плечами Кучеренко. – Отчего же не изобразить?

– Но… – Серафима Евгеньевна никак не может понять, почему такая простая мысль пришла в голову не ей, а безмозглой Виолетте: попросить Кучеренко написать интерьер комнаты, так сказать, на память. – Но Яков Савельевич уже обещал мне!

– Что обещал? – удивленно смотрит на Ирисову Кучеренко.

– Написать комнату. Мою комнату. А я вам, Яков Савельевич, за это погадаю, – кокетливо говорит пожилая актриса.

– Нет! – вдруг в ужасе кричит Кучеренко и бросает кисть. – Нет! Не надо! К черту ваше гадание! К черту!

– Но это же только карты, – шепчет расстроенная Серафима Евгеньевна, потом достает платочек, всхлипывает, промокает глаза, еще раз всхлипывает и наконец выбегает в слезах.

– Старая корова! – пожимает плечами Виолетта и подходит к Кучеренко. Тот весь как-то съеживается, испуганно начинает крутить головой по сторонам.

– Что-то подать? Тряпку? Эту, как там ее… Палитру? – невинно спрашивает Виолетта.

– Да нет, я уже закончил, – бормочет Кучеренко.

– Сколько вам лет, Яков Савельевич?

– Шестьдесят… один. (Согласно анкете, размещенной на сайте, ему на четыре года больше.)

– Ну да! А на вид так и не скажешь! – Все-таки какая наглая, бесцеремонная девица! – То есть я хотела сказать, что выглядите вы гораздо моложе. Ну, лет так на пятьдесят… с чем-то. У вас такая подтянутая фигура, такое мужественное лицо! Вы, Яков Савельевич, похожи на одного американского киноактера. На Брюса Уиллиса.

Тривиальный прием, старый как мир, но Кучеренко клюет. Ноги у Виолетты бесподобные.

– Э-э-э… А кто это?

– Как? Вы не знаете Брюса Уиллиса? – Виолетта с сомнением смотрит на пенсионера и что-то прикидывает. – А кого из американских актеров вы знаете?

– Мы больше нашими, отечественными, интересуемся, – вздыхает Кучеренко. – Когда комнатку-то будем писать?

– Да хоть сейчас! – невинно распахивает блондинка глаза, похожие на лужицы фиолетовых чернил. – А портреты вы не пробовали писать, Яков Савельевич? Я бы вам охотно попозировала, Яша.

Кучеренко закашлялся, словно поперхнувшись. Виолетта ему годится уже не в дочки – во внучки.

– С портретами у меня как-то не получается, – бормочет он.

– Ну, ничего. Все еще впереди, – ласково утешает его Виолетта, приблизившись вплотную. Невысокого роста пенсионер ниже ее сантиметров на десять, тем более что девушка в туфлях на каблуках. Сто семьдесят восемь да плюс еще десять – арифметика простая, – а Кучеренко девице по плечо. Он поднимает голову, приоткрыв рот. А блондинка загадочным голосом говорит: – Может быть, не попадалось подходящей натуры?

Все приемы соблазнения, которыми она пользуется, почерпнуты из кинематографа. Причем любовь Виолетты к Мерилин Монро сыграла роковую роль: со стороны они кажутся примитивными. Но Кучеренко тоже не юноша.

– Может, все-таки интерьер? – восторженно спрашивает он.

– Да все равно! Интерьер так интерьер.

Виолетта поводит плечами и, плавно покачивая бедрами, идет к дверям. Обернувшись на пороге, она голосом роковой соблазнительницы говорит:

– Так вы приходите, Яков Савельевич! Приходите!

Пенсионер заворожено смотрит на дверь, за которой исчезла Виолетта, и вытирает рукой вспотевший лоб:

– Тьфу ты черт!

Камера оставляет его в этом взволнованном состоянии и следует за Виолеттой. А она идет… в комнату инженера Суворова. Вот у этого человека нет никакого хобби. Странно, но от вынужденного безделья он не слишком страдает. Лежит целыми днями на своей кровати и насвистывает. Рейтинг это ему не прибавляет, но благодаря двум роковым случайностям он еще в «Игре». На телеэкране его комната. Осторожный стук в дверь.

– Да-да! Войдите!

Стучат еще раз.

– Яков Савельевич, это вы? – кричит Суворов. – Да войдите же!

– Нет, это не Яков Савельевич.

Дверь приоткрывается, в комнату входит Виолетта. Вот злодейка! Она и впрямь решила действовать. Поднимает рейтинг тем способом, который ей ближе и доступнее всего. Суворов тут же вскакивает с кровати, одергивает спортивную куртку:

– Чем обязан?

– У вас нет зажигалки? – томно прищуривается Виолетта.

– Зажигалки?

– Ну да. Присесть можно?

– Да. Прошу. – Суворов одним махом подвигает к блондинке тяжеленное кресло: – Прошу.

Виолетта садится, закидывает ногу на ногу и томно жалуется:

– Никто ведь не курит. Программист какой-то странный, у меня даже есть подозрения, что он голубой.

– Голубой?!

– Ну да. Сидит все время с этой Зосей. А она лесбиянка. Чудесная парочка! Голубой и лесбиянка! Ха! А пенсионер, тот просто больной. (Ох, Яков Савельевич, посмотришь ты когда-нибудь это в записи!) Только вы здесь нормальный мужчина. Сколько вам лет?

– Тридцать пять, – без запинки отвечает инженер. А лицо у него при этом: «Маня! Меня заставили, Маня!»

– А на вид так и не скажешь. Очень молодо выглядите. Прямо как этот… Брюс Уиллис.

Странное сравнение, к тому же блондинка фантазией не отличается: все мужчины у нее Брюсы Уиллисы. Но Суворов клюет. Только сомнения у инженера все-таки есть:

– Да он, кажется… э-э-э… страшный.

– Страшный?! Да он настоящий мужчина! Как и вы.

– Но я… э-э-э… женат.

– Я же говорю: настоящий мужчина! Расскажите мне о своих милых привычках. Что это вы все время насвистываете?

– Да вроде как сочиняю, – мнется инженер.

– Музыку, да? Вот здорово! – хлопает в ладоши Виолетта. – Я знала, была уверена, что вы необыкновенный, замечательный человек!

Артем Арсеньевич краснеет от удовольствия:

– Да это я так. Я обычно в ванне.

– В ванне?!

– Ну да. Пою в ванне. Воду включу, чтобы никто не слышал, и пою. У меня там вообще появляется это… вдохновение. – Инженер еще больше краснеет.

– А что вы еще делаете в ванне?

– Моюсь.

Не удержавшись, девушка хмыкает.

– И бреюсь, – добавляет Артем Арсеньевич.

– Опасной бритвой? – прищуривается Виолетта.

– Нет, что вы! Электрической. Маня подарила.

– Ты. И забудь свою Маню.

– Что?

– Можно на «ты». Тринадцать лет – не такая уж большая разница в возрасте. Вообще-то мне нравится, когда меня называют Виолой.

– Вообще-то это сыр такой.

– Что?!

– Сыр. Плавленый сыр «Виола».

– Сам ты сыр! – обижается Виолетта. – Плавленый.

– Но…

– Так как насчет зажигалки?

– Я вообще-то тоже не курю.

– Да ну? И где они, мужики? – томно вздыхает блондинка и поднимается с кресла. – Ладно, пойду к программисту.

– Зачем? – удивляется инженер.

– За зажигалкой! – Виолетта качает головой: вот дурак!

– Так он же вроде тоже не курит? – еще больше удивляется инженер. И тут Виолетта не выдерживает. Впрочем, здесь она права: даже пенсионер оказался понятливее:

– Артюша, ты жене когда-нибудь изменял?

– Зачем?

– Затем, что сдохнуть от скуки можно от такой жизни и в такой компании!

Виолетта громко бухает дверью. Инженер пожимает плечами и начинает снова что-то насвистывать. Непонятно только, он и в самом деле так наивен или притворяется? Может быть, просто Маню боится?

А Виолетта сегодня решила забросить удочки во все акватории. Где-нибудь да клюнет. Роман нужен красавице как воздух. Без томных вздохов, кокетства, поцелуев и громких сцен она просто засыхает на корню, словно цветок без поливки. Конечно, после Сени программист – самый подходящий ей по возрасту мужчина. К тому же холостой и симпатичный. Но он не пробиваем, а главное, очень умен. До сих пор Виолетта не решалась на открытый штурм, но сегодня ее день.

– Войдите, – очень спокойно отзывается на стук в дверь Алексей Градов.

– Извини, у тебя зажигалки нет? – спрашивает Виолетта.

– Зажигалки у меня нет, – отвечает программист. – Это все?

– Зайти не пригласишь?

– А причина?

– Девушке скучно.

– Ну, заходи. Девушка.

Виолетта плюхается не в кресло, а прямо к нему на кровать. Градов интересуется:

– Яков Савельевич все картину пишет?

– При чем здесь…

– Ты, кажется, от него.

– Ха!

– И к инженеру заходила.

– Ну!

– У тебя на платье свежее пятно масляной краски, а инженер очень уважает одеколон «Южен». Терпеть не могу этот запах, поэтому особо к нему чувствителен.

– А ты, часом, не тайный агент тайной полиции? – прищуривается Виолетта. – Может, шпионишь за нами?

– Я просто очень наблюдательный человек, а ты просто очень предсказуемая девушка.

– Ах так? – Виолетта обижена. – И что же ты про меня предскажешь?

– Что ты теперь на всех мужчин будешь кидаться. Может, договоримся? Не трогай меня, а?

– Причина?

– Ты мне не нравишься.

– Ха! – Виолетта вытягивает длиннющие ноги. Просто потрясающие! Любуется ими и повторяет: – Ха.

– Красивые, – соглашается Градов. – Инженеру показывала?

– Иди ты… – Виолетта на глазах дурнеет, когда злится.

– Это моя комната, – напоминает программист.

– Хам! – вскакивает с кровати Виолетта.

– Знаешь, что такое смешанное чувство? Я не про анекдот с тещей, которая летит в пропасть в твоей машине. Я про девушку, которая могла кого-то сделать счастливым, но разменивается на дешевку, на мелочь. Про чувство к ней. В твоем положении надо было хранить верность Сене до конца. И тогда бы ты получила и миллион, и славу, и выгодные контракты. А теперь…

– Ненавижу умников! – На глазах у Виолетты злые слезы. – Ненавижу!

– Если бы ты была умнее, я бы тебе помог.

А он ее жалеет, Алексей Градов. Смешанное чувство?!

– Да пошел бы ты со своей помощью…

Уходит как раз Виолетта, громко захлопнув за собой дверь. В коридоре она сталкивается с Зосей:

– А… Вот и наша непредсказуемая! Ну что, уже изменила своей?

– Кому?

– «Жене»! – громко, на весь коридор орет Виолетта. – Подумать только: всем хватает мужиков! Всем, только не мне! – И бежит по коридору к своей комнате: рыдать.

– Озабоченная! – Зося крутит пальцем у виска и стучит в дверь программиста:

– Леша? Можно?

– Конечно.

А они здорово подружились: девушка с нетрадиционной сексуальной ориентацией и Градов. Зося умница, и Алексею с ней интересно. Часами разговаривают о компьютерах. Вот и сейчас Градов достал свой органайзер, стал нажимать на какие-то кнопки. Зося смотрит очень внимательно:

– Класс! Сам придумал?

– Сам, – скромно говорит программист.

Но Люба больше не стала смотреть. У нее бессонница, до двух часов ночи сидела у экрана телевизора, включив канал ММ-2, а теперь начала зевать. Все-таки неплохое изобретение для полуночников эта «Игра». Сейчас, глубокой ночью, когда особенно тоскливо иодиночество ненавистно, создается ощущение, что в доме полно народа.