Текст книги "Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Сайт «www.igranavylet.ru»(чат)

Среди участников «Игры» маньяк! Ставлю на старую деву! Betsi

Врешь! Это все рыжеволосая! Ваtу

Спорим, что Виолетта не протянет до конца «Игры»? Ми-Ми

Сама ты не протянешь! А девка выживет и еще даст всем чертей! Я за нее! Gav-Gav

Я, между прочим, не она, а он! Нахал! Ми-Ми

Зато я – она. А ты голубой! Gav-Gav

А я этого и не скрываю! Ми-Ми

А я – лесбиянка! И не скрываю! Gav-Gav

Господа, господа, давайте о деле! Нельзя же так! Какое нам всем дело до ваших сексуальных ориентации? Там же люди!!! Живые люди! Может быть, в доме привидение? Ledy

Твое. Lord

Господи, как же вы все глупы! Sirena

Господи, кто-нибудь объяснит ей, наконец, что она сама дура? Nabat

Руководство проекта «Игра на вылет» просит телезрителей делать замечания по существу! Что конкретно не устраивает вас в «Игре на вылет»? В случившемся виноваты сами участники. Не могли же мы, да и не имели права проверить содержимое каждого баллончика и тюбика? Руководство проекта

Но проверить, крепко ли держится канат, вы могли?! Сенины фанатки и фанаты

И тут же текст крупными буквами:

«СЕМЕН САЙКИН ПОПРАВЛЯЕТСЯ!»

«Не слишком ли быстро?» – подумала Люба. Но в пятницу показывают Сеню, полусидящего на кровати, он пьет бульон. Странно, но Люба сказала бы даже, что вид у него… цветущий. Волосы аккуратно причесаны. На заднем плане в кадре мелькает молоденькая медсестра. Люба отмечает, что девушка к тому же еще и очень хорошенькая. Тревожный звоночек. Неужели это… Нет, нет, должно быть, только показалось.

Стас не появляется и не звонит. Неужели ему не хочется обсудить Виолетту? Люба вспоминает, какой сегодня был вид у блондинки, и стыдится за свое невольное ликование. Кто делал химический анализ баллончика?

Заканчивается вторая неделя «Игры». В воскресенье для кого-то из семерых будет шок. Сегодня пятница. Странно, но рейтинг Виолетты неожиданно идет вниз. Зато на второе место поднимается… Мария Залесская. Что это: жалость народная? Или народ понимающе относится к злодеям? Люба не верит, что лучшая подруга могла подсунуть Виолетте баллончик с ядовитым газом, а вот писательница с ее историей о первой любви весьма подозрительна. И ей очень нужны деньги, чтобы издать свою новую книгу и организовать ее презентацию. Это привлечет внимание общественности, и можно будет думать всерьез о создании новой партии женщин. Виолетта писательнице – опасная конкурентка. А такие ярые фанатки, как Залесская, одержимые своей идефикс, ни перед чем не останавливаются.

Неужели же это она злодейка? Пиковая дама?

– Что ты думаешь, Стас? – Люба не выдерживает, звонит сама.

– По поводу?

– Кто хотел убрать из «Игры» Виолетту?

– Все, – невозмутимо говорит он. – Видишь ли, подруга, мы имеем дело с самым сложным случаем: у всех, кто находится в доме, есть мотив. И не какой-нибудь скрытый. Не надо в биографиях копаться, психологией не надо заниматься. Все предельно ясно: они конкуренты. Но получается, что у всех есть и алиби. Они же не могут сделать и шага без риска попасться! Причем на глазах у тысяч зрителей! В прямом эфире! Смешно?

– Не очень.

– А мне так очень смешно! Они же полны ненависти и подозрительности!

– Но не до такой же степени, чтобы друг друга поубивать?

– Во-первых, никто никого еще не убил. В баллончике была вполне безобидная жидкость.

– Ты этому поверил?

– Во-вторых, что ты знаешь о любви к деньгам? К тому же к этому примешиваются деньги. Слава, всеобщее внимание. Такой шанс выпадает только раз в жизни. Вспомни о ненормальном фанате, убившем Джона Леннона из желания прославиться. Может, мы имеем дело с похожим типом? Кто-то из участников «Игры» старается… по-особому.

– Значит, ты признаешь, что инцидент с Виолеттой не был случайностью?

– Как говорится, пока не доказано обратное… Знаешь, я завтра вечером свободен. Приду к тебе смотреть «Игру»? Организуем маленький семейный ужин, закажем…

– Только не пиццу! – кричит Люба, пропустив мимо ушей слово «семейный».

Стас смеется:

– Ну, хорошо. Хотя чего ты волнуешься? Твой «Ромео» теперь под круглосуточным наблюдением видеокамер.

– Люди с психическими отклонениями весьма изобретательны, не забывай.

– А это мысль, – задумчиво говорит Стас. – Осталось только вычислить маньяка.

– Это Градов, – уверенно говорит Люба.

– Или кто-то другой.

Суббота, вечер, с восьми до одиннадцати, канал ММ-2

Стас и Люба вместе сидят перед телевизором. До «Игры» еще целых полчаса, но они ждут. На улице неожиданно похолодало, а здесь, в комнате, тепло, хотя Люба и поленилась заклеить окна на зиму. У ее маленькой квартирки одно неоспоримое преимущество: очень хорошо топят, батареи парового отопления просто-таки раскалены.

– Завтра вечером вы узнаете, кто по итогам рейтинга покидает «Игру»! – жизнерадостно вещает теледива. – Оставайтесь с нами на канале ММ-2!

Люба уже заглянула на сайт «Игры» в Интернете – самый низкий рейтинг по-прежнему у Алексея Градова. Если только не случится чуда, то кандидат на вылет он. Перед началом показа «Игры» фамилии участников располагаются на экране согласно телевизионному рейтингу. А вот и сюрприз: нижнюю строчку уже занимает инженер Суворов. Его фамилия, имя и отчество выделены жирным шрифтом. Строчка несколько раз мигает, напоминая о том, что в понедельник ее может и не быть. Держись, инженер! Артем Арсеньевич! Держись!

Страсти накаляются. Или их накаляют специально: на экране очень полная женщина со строгим лицом и пуританским пучком волос тараторит:

– Граждане, подумайте как следует! Мы с Арсюшей прожили вместе пятнадцать лет! Замечательный муж, отец, зять, брат, племянник, дядя… Очень порядочный и приличный человек! В прошлом году в «Поле чудес» он выиграл видеомагнитофон и цветной телевизор! И утюг! И чуть-чуть не выиграл миллион в игре «О, счастливчик»! А в Бинго-шоу два месяца назад…

Стас громко хохочет:

– А в «Дог-шоу» налаял на тысячу рублей и безупречно выполнил команду «Апорт!».

– Какой ты злой! – замечает Люба.

– Правильно: надо выкинуть этого Суворова из «Игры» к чертовой матери! Даже Виолетту не рискнул до сих пор трахнуть!

Люба со злостью кидает в него подушкой.

– Тише! Начинается! – ловит подушку Стас.

Субботний ужин в особняке. Вернее, приготовления к ужину. Честно говоря, зрителям уже приелся этот сюжет. С удовольствием смотрят только Люську-Апельсинчика, хозяйничающую на кухне, и то домохозяйки. Люська частенько сообщает рецепты вкусных и полезных блюд. А главное, экономных. Но сегодня на кухне Мария Залесская. На ее стороне симпатии всех работающих женщин, любительниц замороженных полуфабрикатов и допоздна открытых кафе.

«Черное»

Писательница открывает огромный холодильник и долго разглядывает его внутренности. Потом решается на что-то и достает из морозилки несколько красивых цветных коробок. Это замороженная пицца.

– Я буду разогревать ее в микроволновой печи! – торжественно говорит Залесская камере и водружает коробки на стол.

Несколько минут она неумело, ломая ногти, рвет картон, достает круги уже готового, но замороженного дрожжевого теста, на котором набросано что-то разноцветное и не слишком аппетитное.

– Это будет вкусно! – стараясь придать голосу как можно больше энтузиазма, сообщает Залесская телезрителям.

Возле СВЧ-печки она несколько минут вздыхает, примеривается и наконец запихивает в нее две пиццы, захлопывает дверцу и начинает колдовать с кнопками. Потом кидается к столу, смотрит инструкцию, написанную на коробке из-под пиццы.

– Помочь? – В дверях появляется Люська.

– Я уже справилась сама. У нас ведь сегодня субботний ужин.

– Прощальный, – замечает Апельсинчик. – Завтра будем ужинать уже без кого-то.

– Да-да, – рассеянно говорит писательница. – И я решила приготовить что-нибудь парадное, праздничное.

– Вы всю пиццу из морозилки выгребли?! – громко ахает Люська, увидев на столе коробки. – Но зачем? Я же сама могу ее приготовить, но, может быть, именно меня завтра здесь и не будет?

– Да бросьте! – печально говорит Залесская. – Я прекрасно знаю, что это у меня самый низкий рейтинг!

– Почему? – удивляется Люська.

– Я самая некрасивая, самая неинтересная, самая скучная, глупая, плохая… Я…

– Да что это с вами?

Залесская всхлипывает:

– Как жаль, что я не воспользовалась случаем и не научилась у вас готовить! Как жаль! А это действительно просто?

– Что?

– Пицца?

– Конечно. Надо только приготовить дрожжевое тесто. Вообще-то можно и пресное, с добавлением разрыхлителя, но я люблю именно дрожжевое, настоящее.

– А как? Как его делают? Дрожжевое?

– Сначала надо приготовить опару. Берете стакан молока, чуть подогреваете…

– Ой, погодите, я запишу! – Залесская из одного бездонного кармана выхватывает ручку и блокнот.

– Я вам сама потом запишу.

– Потом… Да… Но потом меня не будет…

– Да перестаньте вы!

– Нет, я… Это ужасно!

– Пицца сгорит!

– Ай! – Обе кидаются к печке, лампочка уже давно подает сигнал: готово!

– Но пока все соберутся, она остынет! – отчаянно говорит Залесская и снова начинает всхлипывать. Люська в растерянности:

– Да что случилось?!

– Ничего… ничего не будет… Ничего не получится… Моя мечта… моя книга…

– Ну почему, почему вы решили, что самый низкий рейтинг у вас?

– У меня. Я так ничего и не смогла. Хотела сказать так много… много интересного. Почему? Почему не получилось? Господи, неужели же я глупа? Я глупа! Ведь у меня же больше ничего нет! Только надежда на то, что я делаю что-то очень важное и нужное… Ничего. Ни семьи, ни детей… Только надежда.

– Ничего, не надо так переживать: поедят и холодную! – утешает ее Люська.

В кухне появляется Серафима Евгеньевна:

– Что случилось?

– Карты у вас с собой? – кидается к ней Люська.

– Да, конечно. А что…

– Пойдите погадайте Марии… э-э-э… Черт, забыла!

– Мих… Михайловне, – всхлипывает писательница.

– И смотрите, чтобы никаких пиковых тузов! – грозно предупреждает Люська пожилую актрису.

– Но как же? Это же карты? – растерянно бормочет Ирисова.

Люська начинает сама командовать на кухне. Люба, повернувшись к Стасу, говорит:

– Да у нее самая настоящая истерика!

– У Люськи?

– У Залесской! Ты что, не видишь?

– Ну и что?

– Как мог попасть в «Игру» человек с явными отклонениями в психике? Неизвестно еще, что за лекарства она пьет! У нее же явно признаки перманентной депрессии.

– Да? А я вот этого не замечаю. По-моему, ничего особенного. Человек как человек, – пожимает плечами Стас. – Ну, всплакнула немножко. Все вы бабы такие.

– Но…

– Не мешай смотреть.

…Они уже дружно носят тарелки в гостиную. Кроме Серафимы Евгеньевны, которая, надо заметить, немного ленива и сейчас пользуется случаем: раскидывает карты перед Залесской и не помогает остальным накрывать на стол:

– Милочка, у вас в голове сплошные проблемы! И в ногах тоже.

– Как это в ногах? – кисло спрашивает Залесская.

– Я имею в виду те карты, что лежат внизу, под дамой червей. Да, я решила, что вы – дама червей. Потому что треф – это замужняя, а бубен – девушка незамужняя, но юная. Можно было бы взять даму пик, но… Простите, волосы у вас крашеные?

– Что? О-о-о! Волосы! – берется рукой за горло Залесская, словно хочет себя удушить.

– Милочка, я, право, не хотела. Если это для вас так болезненно… Так вернемся к тому, что у нас в ногах. Так… Семерка треф, десятка пик. Вообще-то это означает больную постель.

– Серафима Евгеньевна, я же просила! – возмущается Люська, появляясь в гостиной.

– Но что ж я тут могу поделать? – разводит руками Ирисова. – Это же карты! Может, на сердце другое? Ах!

– Что такое?! – испуганно вскрикивает Залесская.

– И тут сплошные трефы! Это, милочка, слезы.

Писательница безмолвно открывает рот, словно рыба, вынутая из воды. В гостиной в это время появляется Виолетта, как всегда последней. Увидев Залесскую на диване, не выдерживает и вставляет шпильку:

– Я тоже могу так дежурить! Завтра приду – и, вместо того чтобы готовить, рассядусь в гостиной! На диване!

– Ты что, не видишь: человеку плохо! – возмущается Зося.

– Ха! Плохо! Она же притворяется!

– Нет, это просто невыносимо! – вскакивает с дивана Залесская. – Все против меня!

– Вы не правы: все против всех, – очень тихо поправляет ее Алексей Градов.

– Вы все меня ненавидите! – не обращая на его слова внимания, восклицает писательница. – Вы все! Но у меня и так самый низкий рейтинг!

– С чего это вы взяли?! – все хором.

– Я чувствую! У нас, людей искусства, повышенная чувствительность! А вы все толстокожие бегемоты.

– Милочка, успокойтесь, – обращается к Залесской Серафима Евгеньевна. – Право, не стоит так волноваться. Мы сейчас посадим рядом с вами приятного молодого человека. Нет, Леша, вы к Зосеньке садитесь. Артем Арсеньевич, будьте так любезны.

– Да-да. С удовольствием. – Вот инженер Суворов о своем низком рейтинге ничего не подозревает. Послушно садится рядом с Залесской, интересуется: – Ужин вы сегодня готовили?

– Что?! И к ужину какие-то претензии?! – Залесская снова хватается правой рукой за горло.

– Да я просто так спросил!

Все молча начинают накладывать себе в тарелки пиццу. Стук вилок и ножей, долгая пауза, потом Кучеренко замечает:

– А все-таки когда вы, Люсенька, дежурите по кухне, это просто праздник души.

– Это для тех, у кого все радости жизни остались только в ощущениях собственного желудка! – тут же вклинивается Виолетта.

– На что это вы намекаете, девушка? – прищуривается пенсионер.

– На то самое. Не переживайте: не у вас одного здесь климакс!

– Вот дура! – громко ахает Люська. Зося осуждающе качает головой, Серафима Евгеньевна раздувает ноздри тонкого аристократического носика. Мария Залесская бледнеет и громко стонет:

– Нет! Я не могу так больше! Не могу!

И начинает рыться в бездонных карманах.

– Правильно: выпей порошочек, – кривит губы Виолетта.

Это уже слишком! Люба слышит, как соседнее кресло громко скрипит. «Да это просто стерва!» – слышится оттуда. Похоже, Стас вспомнил бывшую жену. Виолетта сейчас просто обязана упасть в рейтинге на самую нижнюю строчку. Лучше уж пусть в «Игре» останется скучный инженер Суворов.

Писательница, порывшись в карманах, достает белый прямоугольничек и начинает долго его разворачивать.

– Успокоительное? – сочувственно спрашивает инженер.

– Да. Самое верное, – утвердительно кивает Залесская. Кто-то заботливо ставит перед ней стакан с водой.

Дальше сцена, которую телезрители видели уже много раз. Залесская запрокидывает голову и медленно ссыпает в рот порошок. Судорожное глотательное движение белого горла. Но дальше… дальше… Она резко начинает кашлять, задыхаться, руками судорожно хватается за горло, словно хочет его разорвать, вытащить обратно порошок, лицо синеет, вот Залесская падает вместе со стулом и замирает.

Сидящие за столом участники «Игры» – несколько минут в шоке.

– Что… что… что это с ней? – удивленно шепчет Серафима Евгеньевна.

– Как это что?! – кричит инженер Суворов. – Как это что?! Вы разве не видите?! Она же умерла!!

– Ха, – очень неуверенно роняет Виолетта.

Кучеренко кидается к Залесской первым и, взяв ее за руку, пытается найти пульс, говорит:

– Пульса нет. Точно – нет пульса. Умерла.

– Умерла? Как это умерла? – шепчет Люська.

– Очень просто. – Инженер Суворов вытирает носовым платком вспотевший лоб.

– Вы, вы, вы… рядом сидели! – в ужасе смотрит на него Зося.

– Ну и что?!

– Вы все тупицы, неужели ничего не поняли?! – возмущенно кричит Виолетта. – Это же самоубийство! Демонстративное самоубийство! В прямом эфире! Старая дура поняла, что завтра вылетит из «Игры», и покончила с собой!

– Да как ты можешь! – кидается на нее Люська. – Замолчи!

– Но насчет самоубийства мысль рациональная, – замечает Алексей Градов. – Она была весь вечер не в себе.

– Но… вот так… – едва шевелит губами Серафима Евгеньевна.

– А помните? – Виолетта говорит слишком громко. – Вы помните, что она сказала перед тем, как выпить порошок? Помните? Что это успокоительное – самое верное!

– Да. Точно, – кивает инженер Суворов. – Сказала.

– Ну и вот. – Красотка торжествующе поднимает вверх указательный палец: – Я вам говорю: это самоубийство!

– Надо бы ее вынести. – Алексей Градов первым поднимается и сдергивает с дивана дорогое покрывало с цветочным узором.

– Зачем же? – шепчет Серафима Евгеньевна. – Покрывало такое красивое! Ведь нам его не вернут!

– Вам бы все цветочки, – неожиданно зло возмущается инженер Суворов. Очень милый и хороший человек, как вещала его жена Маня.

Залесскую поднимает с пола пенсионер Кучеренко. Поднимает неловко, одной рукой держа под колени, другой под спину чуть пониже лопаток, голова писательницы запрокинута, и в это время совершенно неожиданно на пол падает русый парик. Все громко ахают: голова Марии Залесской ужасна – почти нет волос, голый череп.

– Кто знает, чем она больна? Была… – все так же негромко шепчет Серафима Евгеньевна.

Виолетта приоткрывает рот:

– Вот это да! А я думала, что ничего нет хуже волос апельсинового цвета! Оказывается, у этой совсем никаких нет! Кошмар!

– Придержала бы ты, наконец, язык! – обрывает ее Люська. – Ведь это ты ляпнула про климакс!

– А наша гадалка про волосы! И вообще: кто это весь вечер плел про больную постель, слезы и прочее?

– Я… я… – Серафима Евгеньевна даже захлебывается, – я… не знала. Это же карты. Всего лишь карты.

– Что-то они у вас всегда в тему, – язвит Виолетта. – Помните, как вытащили Сенечке туз пик?

– Хватит вам! – Градов подходит к Кучеренко: – Яков Савельевич, давайте вместе.

Инженер Суворов тоже наконец приходит в себя и идет на помощь к мужчинам.

– Понятно теперь, у кого был самый высокий рейтинг, – некстати говорит Зося.

– Что ты плетешь? – удивленно смотрит на нее Люська.

– Сначала Сеня, теперь вот она.

– Это самоубийство, – говорит Виолетта.

– Ну, разумеется. Самоубийство.

А Зося не так глупа. Но тем не менее она заявляет первой:

– Я отсюда не уйду. Что бы ни случилось. Все поняли?

– Ай да «папа»! – усмехается инженер Суворов. – Ай да молодец! А между прочим, с другой стороны тоже кто-то сидел.

– Я?! – вскрикивает Зося. – Да как вы можете?!

– А почему это все шишки должны на меня валиться?

– Так, взялись! Все вместе! Понесли! – командует Кучеренко.

Мужчины на покрывале несут Марию Залесскую к дверям. Та же сцена, что неделю назад с Сеней Сайкиным: осторожно приоткрывается входная дверь, тело оставляют на крыльце, пауза в несколько долгих секунд, и дверь закрывается. Только после этого к крыльцу по грязному серому снегу бегут люди.

– Что ты думаешь по этому поводу? – Стас первым пришел в себя.

– Я? – Она в растерянности. Только что в прямом эфире умер человек. Первая смерть, раз Сеня Сайкин успешно поправляется. – Это самоубийство.

– Точно?

– Как психолог, могу тебе сказать, что она весь вечер была к этому близка. Налицо явные признаки депрессии. Она последние дни, видимо, очень сильно переживала, что вылетит из «Игры», потом упоминание про волосы, неудачное гадание. И как итог – замечание Виолетты о климаксе. Видимо, в тему.

– А то, что она покончила с собой в прямом эфире?

– Ну, своего рода, демонстративный протест. Она же человек, борющийся за справедливость, за равные права между мужчинами и женщинами, она – человек, положивший жизнь на благо общества. Вот на глазах у общества Мария Залесская и…

– Это мнение психолога. А я скажу как опер: ее убили.

– Почему?! Почему это ты так решил?! Ты что-то заметил? Что-то необычное увидел?

– Я видел то же, что и все. Просто интуиция. Как только у одного из участников резко поднимается рейтинг, с ним тут же происходит несчастный случай. Предлагаю тотализатор: кто следующий? Ставим на девушку Зосю?

– Да ты с ума сошел! Разве так можно?!

– А ты слышала, каким тоном она сказала, что ни за что не покинет «Игру»? В конце концов, каждый сам выбирает, как ему поступить!

– Ты должен немедленно бежать к… руководству, да? И сообщить о своих подозрениях, – твердо говорит Люба.

– Доказательств никаких нет. И дело это наверняка найдется кому расследовать. Не переживай.

Этой ночью они спят, отодвинувшись друга от друга насколько возможно. Около трех часов Люба, тихонько поднявшись с дивана, включает телевизор. Почти без звука. Полчаса сидит в кресле, смотрит повтор «Игры» в записи. Залесская живая, она ходит, разговаривает с обитателями особняка, ест, пьет, что-то пишет в своем блокноте. А человека уже нет! Дождавшись, когда показывают комнату лучшей подруги, Люба вздыхает с облегчением: та мирно спит в своей кровати, до подбородка натянув одеяло.

– Ну, вот видишь? Все в порядке с твоей Людмилой, – негромко говорит с дивана Стас. Потом поднимается и садится в соседнее кресло: – Ну, давай устроим разбор полетов? Тебе необходимо выговориться. Представь, что я твой личный психолог.

– Ты хороший, – шепчет Люба.

– Плохой и корыстный. Потому что ты тоже должна мне помочь. Мне кажется, именно сейчас в «Игре» и начнется самое интересное…