Текст книги "Я садовником родился"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

А начну я ее так:

«Она родилась в маленьком городе Барановске. Всего чуть больше сотни километров от Москвы, но какая разница между ним и столицей! Крошечный старый город оброс с трех сторон микрорайонами, словно остов затонувшего корабля, который многочисленными ракушками облепили новые дома. И в одном из этих домов, с самой обычной семье, не пьяниц, не наркоманов, не преступников каких-нибудь, родилась девочка, которую назвали именем цветка. Маргаритка»

Правда, красиво? Говорю же, что у меня талант! А дальше будет еще лучше. Потому что уже, когда девочка заканчивала школу, и началось это самое интересное…

4

– Барановск – налево, – сказал Барышев, внимательно следивший за указателями. – Слушай, а мы не рано? Половина десятого, выходной. Не спалось тебе!

– Я все равно привык в семь часов просыпаться. Как по звонку… Александра, конечно, вчера промолчала, но она недовольна.

– Разве у Ксюши опять температура?

– Нет, слава богу. Но выходные я должен отдать семье. Как муж, отец и порядочный человек. Словом, обещал к обеду вернуться.

– Ну, так и вернемся. На твоем «Пассате» и с моим удостоверением можно сто пятьдесят спокойно переть. Или даже сто восемьдесят. Едем на задание. Точка. Эй, Леонидов, сбрось газ! Убийца!

– Ты только что сказал сто восемьдесят.

– Я сказал?! Да мне еще род продолжать! Я не самый худший человеческий экземпляр на этой планете! Я жить хочу! Дорога скользкая, побойся бога! Тормози!

– Спокойно, Барышев. «Я встретил вас, и все…»

– Тормози, я сказал! Юзом же пошла!

– Большой, а трусливый. Я же обещал к обеду вернуться. Вот и вернусь.

– Угу. На катафалке.

– Все. Город на горизонте, не канючь. Доставай свою бумажку. Сейчас будем искать улицу Строителей. Черт, бабка навстречу идет с пустым ведром!

– Это мне, а не тебе, не переживай так сильно. Может, спросим у бабки?

– Ага. Она тебя пошлет. Прямиком на улицу Строителей. Вон, девушка идет. Симпатичная. Торможу.

– Бабник!

Серебристый «Пассат» остановился возле испуганной девушки, прижавшей покрепче к груди большую черную сумку. Леонидов выскочил из машины и закричал:

– Девушка, добрый день! Можно у вас спросить?

– Ой, да я не знаю!

– Вы же еще не знаете, что именно я хочу спросить, – Алексей подошел поближе. – Где тут у вас в Барановске улица Строителей?

– В первом микрорайоне, должно быть.

– А где первый микрорайон?

Выслушав путаные объяснения девушки, Леонидов полез обратно в машину. Полчаса они колесили по городу. Достопримечательностей в нем было немного: старая церковь с новехонькими золотыми куполами, здание городской администрации с новой крышей и главный в Барановском районе рынок, обнесенный новым забором. Все три кита, на которых покоилось спокойствие и благосостояние городка, выглядели достойно.

Дом, в котором была прописана Маргарита Семенова, они, наконец, нашли. Пятиэтажный, панельный, цветом похожий на грязный мартовский снег. У третьего подъезда Барышев глубоко вздохнул и сказал:

– Давай, Леха, ты первый. На меня женские слезы угнетающе действуют.

На четвертом этаже Леонидов коротко надавил несколько раз на кнопку звонка.

– Кто там? – спросили из-за двери, обитой черным дерматином.

– Маргарита Семенова здесь прописана?

Никакого ответа. Мало того, Леонидов услышал за дверью шаги. Женщина уходила обратно в комнату. Он позвонил еще раз. Через несколько минут из-за двери раздалось:

– Вон! Убирайтесь! Я милицию сейчас позову!

– Да мы сами милиция, – вмешался Барышев. – Откройте, пожалуйста!

– Убирайтесь! – повторила женщина.

– Ваша дочь умерла! – крикнул Леонидов. – Не хотите узнать, где и как?

Дверь немного приоткрылась. Женщина лет пятидесяти, в халате из синей байки, выглянула из-за нее и с торжеством воскликнула:

– Умерла?! Слава Богу!

Оба растерялись. Барышев неуверенно сказал:

– Не хотите узнать, где можно забрать ее тело? Похоронить, ведь, надо.

– В канаву! К собакам! Где сдохла, там пусть и валяется!

Женщина с торжеством захлопнула перед носом у мужчин дверь.

Услышав, как щелкнул замок, Барышев снова потянулся к кнопке звонка. Алексей взял его за рукав:

– Подожди, Серега. Пусть остынет. Выйдем на улицу, подышим.

У подъезда двое парней допивали пиво, обсуждая какую-то Машку. Барышев неуверенно сказал:

– Может, мы ошиблись?

Алексей окликнул парней:

– Эй, мужики! Маргарита Семенова в этом подъезде жила?

Парни дружно заржали, потом один из них, поставив возле лавочки, пустую пивную бутылку похабным голосом сказал:

– Жила-то здесь, а давала в другом месте. Адресок-то вам, мужики, не тот подсказали.

– А разве она еще жива, Марго? – удивленно спросил второй.

– А почему она должна умереть? – насторожился Барышев.

– Так у нее ж СПИД нашли! От него, вроде, быстро, того… Помирают.

– Откуда известно, что у нее нашли СПИД? – быстро спросил Алексей.

– Во! Ну, вы, мужики, даете! Так весь город знает! Приезжие, что ли?

– Вроде того.

– Так мы вам другой адресок дадим. Там только сифилис можно подцепить. А его, говорят, того… Лечат.

Парни снова дружно захохотали. Леонидов сказал серьезно:

– Мы из милиции. Нам бы поговорить надо. О Маргарите. Говорите, весь город ее знает?

Они явно напугались, переглянулись, и тот, что еще держал в руке недопитую бутылку «Клинского», неуверенно сказал:

– А мы чего? Мы ничего. Мы сами к ней не ходили. Знаем только, что другие болтают. Она была баба того… Дорогая.

– А кто может про нее подробно рассказать?

– Ха! Начальство городское, вот кто! Только они молчать будут. Кто ж признается теперь, что с ней спал? У всех жены, дети. А у Марго СПИД нашли. Она, правда, сразу после этого быстренько собрала вещички и смоталась. Наши-то отцы города перепугались поначалу.

– Их тоже проверяли на ВИЧ – инфекцию?

– Чего? – тот, что держал бутылку в руке, одним глотком допил пиво. Потом сказал: – На СПИД, что ли? Если и проверяли, то никому об этом не докладывали. Эта, как его. Врачебная тайна.

– А почему же про Маргариту весь город узнал?

– А кто она такая? Хоть и дорогая, но обыкновенная б… – парень смачно сплюнул. – У нас в городе одна больница. Маша шепнула Даше, Даша Саше, и пошло. Марго давно у всех была бельмом на глазу. Бабы в городе если и работают, то копейки получают. А эта сыта, обута, разодета, на дорогих машинах катается, да еще и плюет на всех. В глаза ее все, конечно, ругали. Бабы, имеется в виду. Но завидовали жутко. Тайком, конечно. Говорят, девчонки в школе даже красились и стриглись «под Марго». А как нашли у нее СПИД, так на всех словно облегчение снизошло. И пошло – поехало. Каждая мамаша своей дочке приводила пример, до чего доводит такая жизнь. И выжили из города всем скопом. Марго уехала. Летом, кажется. Никто не знает, куда.

– Понятно, – сказал Барышев. – В большом городе решила затеряться. – А как же она дошла до жизни такой? До проституции?

– Погодите-ка! Вон учительница идет, Анна Афанасьевна. Здрасьте, Анна Афанасьевна!

– Здравствуй, Соловьев. Здравствуй, Мамонов.

– Здрасьте, Анна Афанасьевна! Неужели помните?

– Да уж тебя, Василий, трудно забыть. Ох, и интересно же ты на моем экзамене рассказывал комиссии, как Рахметов старуху – процентщицу топором «пришил» после того, как  на гвоздях спать надоело!

– Анна Афанасьевна! Троечку же поставили!

– За цирк бесплатный. Что ж, литература тебе все равно, ведь, не пригодилась. Как дела? Работаешь?

– Все нормально. На рейсовом автобусе теперь. Вот тут милиция Марго интересуется.

– Что ж. Неудивительно.

Старая учительница прищурилась подслеповато за толстыми стеклами очков, и вдруг спросила:

– А удостоверение можно?

Потом, внимательно изучив документы Барышева, удивленно протянула:

– Из Москвы-ы? Из самой Москвы-ы? Вы не обижайтесь, что я удостоверение спросила. Маргарита такая личность, что ей кто угодно может интересоваться. И милиция, и бандиты. Упустили девочку. А, ведь, способная была, – с сожалением сказала  Анна Афанасьевна.

Леонидов поежился от холода и посмотрел на пустые пивные бутылки, стоящие возле скамейки. Да, согреться бы сейчас не мешало!

– Анна Афанасьевна, а можно к вам в гости напроситься? На чай? Мы рассчитывали у матери Маргариты погреться, да туда что-то не зовут.

– А вы бы на месте ее матери как поступили? Городок маленький, все друг друга знают. Может, у вас в столице о таких вещах, как СПИД и проституция спокойно говорят, а мы тут по старинке живем. И у нас, конечно, теперь все знают, где, в каком месте, можно девушку на ночь купить, а где наркотики. Но все знают и то, у кого в городе сын наркоман, а у кого дочь проститутка. И от сплетен никуда не денешься. А насчет чая… Не больно богато я живу.

– А мы сейчас в ближайший магазинчик заглянем. Ведь Маргарита у вас училась?

– У меня. Литературе в старших классах.

– Ну, вот и расскажите нам, что это была за девушка.

… – Интересная была девушка. Высокая, красивая, – вздохнула старая учительница, аккуратно выкладывая в хрустальную вазочку печенье из красивой импортной коробки. Сказала с гордостью: – Ученики подарили. Вазочку. И весь этот хрусталь.

Она с улыбкой обернулась на старый сервант, заставленный целиком всевозможной посудой.

– Дочери говорю: «Возьми хоть часть. Куда мне?». Да она все по частным квартирам живет. В столице. На двух работах работает. Крутится, как может. А я вот одна. Да. А на Маргариту бы никто не подумал, что у нее такая судьба. Знаете, есть такие вульгарные девицы, каких сразу видно. Курят, учатся плохо, уроки прогуливают, косметикой злоупотребляют. А Маргарита училась очень неплохо. Отличницей, конечно, не была, но в институт бы она поступила. Если бы школу закончила.

– А почему она ее не закончила? – спросил Алексей, прихлебывая чай.

– Ребенка родила, – очень спокойно сказала Анна Афанасьевна.

– Ребенка?!

– Да, девочку. Ей сейчас уже лет одиннадцать, наверное.

– А от кого?

– Вот это до сих пор загадка. Ведь Маргарита была девочка гордая. К ровесникам относилась снисходительно, а со взрослыми мужчинами ее никто не видел. Тихая, скромная девочка из порядочной семьи. И вот, как гром среди ясного неба: беременна! Полагаю, если и был у нее с кем-то роман, то этот мальчик, наверняка, учился с ней в школе. Думали на одного, но Маргарита категорично сказала, что это не он. Мальчик тоже их хорошей семьи, родители очень приличные и уважаемые люди. И, если бы это, действительно, был он, нет никаких сомнений, что их бы расписали.

– А тест на установление отцовства?

– Молодой человек, это было начало девяностых. И провинция – не Москва. И потом: Маргарита категорически сказала, что отец ее ребенка уехал из города.

– А что за мальчик?

– Коля Суханов. Отличник, талант, гордость школы. И, знаете, он, действительно, многого в жизни добился. Окончил школу с золотой медалью, сразу же после школы поступил в престижный институт. И его закончил с красным дипломом. Живет сейчас в Москве, работает в солидной фирме. Он приезжал недавно на такой машине! Вы себе даже не представляете!

– Отчего же, – усмехнулся Леонидов. – Представляю. А вдруг это все-таки, был он?

– Что вы, что вы! – Анна Афанасьевна даже руками на него замахала. – Маргарита же категорически это отрицала!

– Ну а если бы это был он, история с беременной девушкой могла как-то повредить его, скажем, дальнейшей карьере? Медаль ему без проблем дали?

– Ну, как вам сказать. С моим предметом у Коли были проблемы. Русский и литература. Это вопросы этики, я бы сказала. Его сочинения были несколько суховаты. И мысли в них, скажем, не совсем верные. Для того времени. Нет, сейчас, конечно, это актуально. Индивидуализм, расчетливость, полная концентрированность на собственном «я», желание, во что бы то ни стало сделать карьеру. И даже не в мыслях дело. В конце концов, за мысли можно поставить и отличную оценку, главное, что человек умеет мыслить.

Она замялась:

– Не хотелось бы мне об этом говорить. Стыдно. Но, ладно уж, сколько лет прошло! Словом, я исправила в его экзаменационном сочинении пару ошибок. Синей ручкой.

– А это возможно? – удивился Леонидов. – А комиссия?

– Ну, комиссия закрыла глаза. Уважаемая семья, мама – работник РОНО. Ведь без этой золотой медали ему пришлось бы сдавать все вступительные экзамены в институт. А конкурс был просто огромный.

– А если бы вы знали, что он – отец ребенка Маргариты?

– Ну, во-первых, это был бы скандал на всю школу. И многие учителя взглянули бы на Колю по-другому.

– И не видать ему тогда ни золотой медали, ни серебряной. И жениться пришлось бы. А маленький ребенок и неработающая жена, которых надо кормить, не способствуют успехам в учебе. Он сейчас женат?

– Да, конечно. Ходили слухи, что на его свадьбу даже близких родственников не позвали. Она была в Москве, в каком-то шикарном ресторане.

– Большая родня?

– Но он и сам очень достойный молодой человек.

– Не сомневаюсь. Значит, Коля Суханов уехал в Москву, навстречу блестящей карьере и выгодной женитьбе, а Маргарита Семенова стала проституткой, так?

– Ее родители люди небогатые, – замялась Анна Афанасьевна. – А Маргарита всегда была девушкой немного странноватой. Знаете, в тихом омуте… И вот этих чертей словно бы  всех разом выпустили наружу. Знаете, она пользовалась большим успехом. Недаром школьницы пытались ей подражать. Такое может быть, только если кумир – сильная личность. Ведь она сумела и торговый техникум закончить, и однокомнатную квартиру себе купить. Там, говорят, такие ужасные оргии происходили! – в голосе Анны Афанасьевны прозвучало явное любопытство.

– А ребенок? – спросил Алексей.

– Девочку взяла к себе мать.

– Скажите, а этот Коля Суханов знает, что у Маргариты нашли СПИД?

– Да кто ж в городе об этом не знает? Он же приезжает к матери. Редко, но все-таки приезжает. Пока, – не удержалась от усмешки старая учительница.

– Значит, если бы они вдруг встретились в Москве, он стал бы ее сторониться, словно чумной, – задумчиво сказал Леонидов. – А могли они, интересно, встретиться?

– Ну что между ними может быть общего? – спросила Анна Афанасьевна. – Она же так низко пала! И, кстати, я так и не выяснила, почему именно вы ей интересуетесь? Она что-то серьезное натворила?

– Не знаем пока. Но ее убили, – сказал Барышев.

– Господи, какой кошмар! – охнула Анна Афанасьевна.

– Что ж, спасибо за чай. И за интересную историю.

Алексей поднялся и кивнул другу на дверь. Потом вдруг спохватился:

– А школьных фотографий у вас нет? Маргариты и этого… Коли?

Старая учительница не спеша, достала несколько альбомов из книжного шкафа:

– Вот, пожалуйста. Вот Маргарита, а вот Коля,  – она показала на симпатичного парня, который Леонидову, тем не менее, сразу не понравился. Может, из-за рассказа Анны Афанасьевны?

– Мы возьмем одну фотографию? С возвратом? – И уловив согласный кивок, он спросил: – А как отчество этого Суханова, не подскажете? И год рождения?

– Отца Кириллом звали. Хотя, постойте. Приемного отца звали Кириллом. Его мать второй раз вышла замуж. Какое отчество взял себе Коля, когда получил паспорт, я сейчас не вспомню. По именам-то не всех теперь назову, а уж отчество… А год рождения семьдесят третий. Как и у Маргариты.

– Ладно. Найдем, если надо будет, – сделал пометку в блокноте Барышев.

А на улице спросил:

– Ну что с матерью-то ее будем делать? Зайдем еще разок?

– Давай.

Но дерматиновая дверь на четвертом этаже так и не открылась, хотя за ней улавливались явные признаки жизни. Мать Маргариты была там, но разговаривать о своей дочери ни с кем не собиралась. Барышев нацарапал на бумажке свои координаты, просунул листок под дверь, громко крикнув:

– Надумаете – позвоните.

Возле машины он спросил:

– Ну что, родителей Суханова будем искать?

– Зачем? – удивился Алексей.

– Да у тебя по глазам видно было, когда ты на фотографию смотрел, что этот парень попадает в подозреваемые.

– Почему попадает? Во-первых, не факт, что Маргарита от него родила, во-вторых, при чем тут тогда две другие женщины? Ты не в глаза мне смотри, а рот. А рот что говорит? Поедем, Серега, домой. Время уже к обеду.

– Хорошо. Я вернусь в этот Барановск один, – упрямо сказал Барышев.

– Как хочешь.

В машине они долго молчали. Алексей минут двадцать что-то обдумывал, а потом спросил:

– А, знаешь, что можно сейчас сделать?

– Ну?

– Заехать к Анашкину в изолятор и сказать ему, что у Маргариты был СПИД. Как тебе идея?

– Да ты что, Леша! У него же нормальная семья, жена-красавица. Думаешь, он к Маргарите ходил?! Но зачем?

– Дурак ты, Барышев. Абсолютно безгрешны только ангелы и ты. И то до поры до времени. Я не про ангелов, про тебя. Человек просто не может не делать пакости. И если дома он держится, то делает это на стороне. Ну, что, заведем к Анашкину?

– Заедем, – мрачно сказал Серега. – Но, если он ходил к Маргарите…

… На вопросы Барышева Анатолий Анашкин долго не реагировал. Сидел, бессмысленно уставившись в одну точку, и думал о чем-то своем. Леонидов не выдержал первым:

– Маргарита Иванова, с которой вы, как утверждаете, не были знакомы, оказалась заражена СПИДом.

– Что?! – очнулся, наконец, Анашкин.

– Вирус иммунодефицита. Слышали о таком? А о том, что проститутки принадлежат к группе риска?

– Вирус и… Ерунда какая! Полная ерунда… Но я всегда надевал презерватив?! Слышите вы?! Я всегда …

  Он сломался окончательно, потому что через несколько минут без конца повторял уже только одно:

– Я хочу сдать анализ на СПИД… Возьмите у меня кровь… Я хочу сдать…

– Да успокойся ты! – Сказал Барышев. – Пиши признание, и беги сдавать анализы.

– В чем?! В чем признание?!

– Во всем. Лилию кто убил?

– Какую еще Лилию?! Мне врач нужен! Я хочу сдать кровь! Я хочу убедиться в том, что абсолютно здоров!

– Да что ж так дрожать? Ты же сам сказал, что всегда презерватив надевал?

Анашкин обхватил голову руками. Потом пробормотал:

– Воды… Воды дайте.

Судорожно глотнул из стакана и спросил:

– А как он еще передается? А? Как предается? Это ж можно по-разному? О-о-о! Зачем? Рита, зачем?

И, внимательно глянув на Анатолия Анашкина, Алексей тихо сказал:

– Барышев, бери ручку, бумагу. Пиши…

– Я люблю свою жену, – начал Анашкин. – Слышите вы? Я люблю свою… О-о-о!

… все цветы мне надоели

Мою жену тоже зовут Маргаритой. Только она Рита, а не Марго. Она самая красивая женщина из всех тех женщин, которых я встречал в своей сорокадвухлетней жизни. Именно поэтому я на ней и женился. Она показалась мне принцессой. Спящей красавицей, которая живет в заколдованном хрустальном замке. Вернее, не живет. Спит. И стены этого замка я так и не смог разбить.

Те несколько раз, что я добился от нее ответа, можно пересчитать по пальцам. Два из них приходятся на наших детей. После рождения второго она сказала, что сполна выполнила свой супружеский долг. И я не стал спорить, потому что люблю свою жену. Она прекрасная мать, и отличная хозяйка. Она хорошая жена, потому что каждое утро меня ждет на спинке стула чистая, выглаженная белая рубашка. Потому что мои костюмы и галстуки безупречны, а в ужине столько калорий, сколько положено для того, чтобы я не слишком растолстел. Она соблюдает диету и ходит в бассейн. Она безупречна, спокойна, без меркантильной расчетливости холодна и умудряется никогда не просыпаться и не покидать стен своего хрустального замка. А у меня по-прежнему нет мужества их разбить. Потому что я люблю свою жену.

А она любит белые розы. Поэтому, задерживаясь с работы дольше положенного, я всегда приношу домой пышный букет. Из белых роз. И надо сказать, что последнее время цветы у нас в доме не переводились.

Если бы она меня не любила, я мог бы понять ее вечный сон. Но она каждый вечер ложится со мной в одну постель, мгновенно засыпает, утром целует меня в щеку и радостно говорит:

– Доброе утро, родной! Я тебе люблю!

Как будто все уже было. А, может, я чего не понимаю?!

Эту тему мы никогда не обсуждаем. Все окружающие думают, что мы с Ритой безумно счастливы, да так, наверное, оно и есть. Потому что с тех пор, как в моей жизни появилась Марго, все встало на свои места. Я тоже ложусь вечером в одну постель со своей женой, мгновенно засыпаю, а утром нежно целую ее в ответ в щечку и радостно говорю:

– Да, родная, доброе утро! Я тоже тебя люблю!

И мысленно добавляю:

«Спи спокойно в своем хрустальном замке».

Она ничего не знает про мои коммерческие дела. Она ничего не знает про Марго. И я буду молчать, хотя в моей жизни случилась эта глобальная катастрофа. В крайнем случае, поговорю с тестем. Ведь это он вручил мне спящую принцессу возле алтаря и сказал:

– Береги ее, как берег ее я.

Вместе с ним мы что-нибудь придумаем. Только бы они разрешили мне поскорее сдать этот анализ. Я должен быть уверен…