Текст книги "Наследник империи, или Выдержка"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Мама не на шутку испугалась. Положила мне на лоб прохладную ладонь и спросила:

– Ты не простудился?

Мне и в самом деле казалось, что у меня жар. Меня била лихорадка.

– Извините, – пробормотал я.

Горничная уже приготовила мою комнату, и я пожелал родителям спокойной ночи. Спал я плохо. Мне снился труп в бассейне. Худой мужчина высокого роста. Но не директор комбината, а Павел Сгорбыш, в одних плавках, но оба глаза целые. Как оказалось, это было предчувствие. Больше я Сгорбыша не видел. Не видел живым.

Склейка

Итак, я проанализировал все три эпизода и решил, что главный криминал там, где есть труп. Ведь если разобраться: зачем Сгорбыш поехал без меня на Рублевку и повез фотоальбом? Не хотел, чтобы был свидетель. Значит, он собирался серьезно поговорить. Уж не с директором ли комбината? Они вполне могли назначить встречу в доме любовницы. И там что-то случилось. Мне же достался лишь загадочный конверт.

Шерше ля фам. Дешевые бусы. Я положил их перед собой на стол и уставился на загадочное украшение. Бусинки сделаны из пластмассы. По центру красовалась одна большая белого цвета, с голубым пояском. По бокам ее прилепились по три бирюзовые горошины. Далее, по обе стороны от них были нанизаны бусинки среднего размера. По левую руку – светло-голубые, по правую – темно-голубые. Штук по десять. И, наконец, мелкие темные бусинки. Или бисер. Глубокого синего цвета и чернильные. Штук по… На глазок двадцать – двадцать пять. Я пригляделся. Ожерелье оказалось асимметричным. Я бы даже назвал его нелепым. Чтобы оно хоть как-то смотрелось, бусинки следовало перемешать. Поочередно нанизывать темно-голубые и светло-голубые, большие и маленькие, синие и чернильные. Уместна здесь лишь большая белая бусина с голубым пояском, которая красовалась посередине. Я бы его переделал, это ожерелье. А так получается бред. Нелепость. Ни одна женщина не решилась бы его надеть. Разве только сумасшедшая.

Я вздохнул. Потом аккуратно убрал бусы обратно в конверт и достал открытку. «Дорогая мама. Поздравляем тебя…» А ведь Сгорбыш стащил открытку со стола у сестры-хозяйки! Зачем? Чтобы презентовать ее мне? На всякий случай я решил отныне всегда носить конверт с собой. А вдруг меня осенит?

Итак, он исчез в тот день, когда в бассейне у любовницы нашли труп Сидора Михайловича, директора комбината. Мобильный телефон Сгорбыша больше не отвечал. Я приезжал к нему домой, долго звонил в дверь, но тщетно. В квартире его не было. Соседка сказала, что Сгорбыш куда-то уехал. Вещей взял немного. Рюкзак за спиной, вот и все. На работе решили, что он запил. Через неделю главный сказал, что его терпение лопнуло, и фотографа уволили. Я опять поехал к нему, чтобы сообщить эту приятную новость, но дома не застал. Хотя из поездки он уже давно вернулся. Это означало, что Сгорбыш никак не мог слетать во Владивосток и оставить негативы Лене, Коле и Диме, чьи имена были указаны в открытке.

Когда же я приехал к нему еще через неделю, мне сказали, что Сгорбыш в больнице, чему я очень удивился. Спросил у всезнающей соседки:

– В какой больнице?

– Как это в какой? – И, понизив голос, она сказала: – Он же алкаш!

– Как алкаш? – еще больше удивился я.

– Так запойный же! Приехала «Скорая» и увезла его в лечебницу. Сказали, «белая горячка».

– А кто вызвал «Скорую»? – поинтересовался я.

– Да он же и вызвал!

Это было нелогично. Человек, у которого приступ «белой горячки», сам себя решает упрятать в клинику.

– А раньше с ним такое случалось? Приступы?

– Да вроде как он уже лежал. Лечился, – пояснила словоохотливая соседка.

Значит, он знал место, где можно спрятаться. Но через несколько дней его там нашли. Мне же это время понадобилось, чтобы самому найти Сгорбыша. Соседка не знала, в какую больницу его увезли. Честно признаться, я не спешил. Я и не предполагал, что за фотографом охотятся. Тогда я никак не связывал его исчезновение с эпизодом в особняке у блондинки. С трупом в бассейне. А вот в том, что Павел запил, не было ничего удивительно. Я сам видел, как он сорвался. Я на него разозлился. Вот чем объясняется мое промедление, которое стоило ему жизни.

Обнаружил я его уже в морге. Но и этот момент оттягивал, сколько мог. Сначала я решил, что ларчик открывается просто. Проще некуда. И не придумал ничего лучше, как поехать к вдове. Я имею в виду вдову Сидора Михайловича.

Я уже знал, что ее зовут Леной, она шатенка, ей лет двадцать пять, и она ездит на новеньком «Мерседесе». Узнать ее адрес не составило труда. И ресторан, в котором она любит бывать, а также номер телефона. У нас ведь много общих знакомых. Как я и думал, раньше она работала моделью. А уж моделей я знал великое множество, и любая из них готова была сломя голову лететь мне на помощь. В общем, всего за сутки, обзвонив с десяток знакомых, я собрал о Лене исчерпывающую информацию. Потом позвонил ей и назначил свидание в ее любимом ресторане. В три часа дня. Мне не хотелось, чтобы деловая встреча плавно перетекла в романтический ужин.

Она удивилась, но дала согласие. Кто смог бы устоять против моей испорченной репутации? Такие женщины, как Лена, не отказывают таким мужчинам, как я. Тем более она овдовела и вновь вышла на свободную охоту, а я оставался одним из самых завидных женихов Москвы. Я не сомневался, что Сидор Михайлович оставил ей целое состояние, но денег ведь никогда не бывает много. К тому же он не успел осчастливить ее ребенком, а Лена, как я понял, созрела для материнства. Мы быстро договорились.

После смерти Сгорбыша я как-то сразу потерял интерес к работе. В редакцию меня больше не тянуло. Это было первое место, откуда я ушел добровольно. Сам написал заявление с просьбой уволить меня по собственному желанию. Сначала шеф-редактор, а потом и главный долго меня уговаривали, чтобы остался. Сказали немало приятных слов. Что я талантливый перспективный сотрудник, что меня обожает весь коллектив и я прекрасно справляюсь. Я расцвел от похвал, как маков цвет, и сказал: подумаю. Но смерть Павла Сгорбыша произвела на меня столь сильное впечатление, что мне требовалось с этим разобраться. Так я стал свободным человеком, но с правом в любой момент вернуться. Я решил, что сделаю это в том случае, если у меня в руках будет сногсшибательный материал. Если мне отдадут на откуп первые пять страниц издания для сенсации. И после этого я смогу наконец погрузиться в творчество. В созидание. Я мечтал написать роман о загадочном конверте, в котором лежит ключ от сенсации. Головоломка из дешевых бус.

В общем, отныне я стал свободен, как ветер, и знал наконец, что мне делать. В три часа дня я сидел за столиком в модном ресторане и ждал очаровательную женщину, от которой хотел получить многое. Я хотел получить от нее все. Исчерпывающую информацию имеется в виду. Она опоздала на пятнадцать минут. Мы стояли в одних и тех же пробках, но я тем не менее приехал раньше. Я проиграл ей пятнадцать минут, чтобы она почувствовала себя комфортно. Правила игры с женщинами я знаю прекрасно.

Она вошла, я махнул рукой, и хорошенькая Лена, улыбаясь, направилась к моему столику. Я улыбнулся в ответ своей знаменитой улыбкой. Меньше всего она была похожа на вдову, хотя со смерти ее мужа прошло очень мало времени. Но Лена даже не утруждалась делать вид, что скорбит о безвременно почившем супруге. На ней были джинсы с сильно заниженной талией и яркий переливающийся топ.

– Привет! – сказала она и грациозно опустилась на стул. – Надо же! Леонид Петровский собственной персоной! Живая легенда!

– Ну что вы, – скромно ответил я. – Давно уже в отставке.

– Да брось! А роман с актрисой?

Она назвала имя той брюнетки, чьи фото в обнаженном виде появились в Интернете. Кстати, замечательная подборка! И хотя я сделал снимки из благих намерений, дабы отучить Сгорбыша от пьянства, мне тут же приписали очередное злодейство. Видимо, брюнетка публично сокрушалась о том, что не удалось продолжить знакомство со мной. Репутацию мерзавца и пожирателя сердец мне создали сами женщины. Я нем как рыба и никогда не хвастаюсь своими подвигами. Они сами себя накручивают, разжигая любопытство масс. Придумывают ложные беременности и предпринимают фальшивые попытки покончить с собой. А потом распаляются еще больше. Вот и Лена смотрит на меня с жадностью, словно не верит своим глазам.

Я держал паузу, давая себя как следует рассмотреть, и, в свою очередь, беззастенчиво разглядывал ее. Вблизи она оказалась не так хороша: лицо плоское, глаза, как у кореянки, миндалевидные и косо посаженные, скулы широкие. Зато фигурка точеная. Запястья ее рук на удивление тонкие, пальчики длинные, ногти острые. Лак на ногтях алого цвета. Я готов поспорить, что белье на ней тоже алое: крохотные стринги и бюстгальтер на косточках. Маленькая грудь, плечи узкие, по-детски не развитые. Пауза затягивалась.

– Что будем пить? – спросил я и потянулся к карте вин.

– На твой вкус. Я знаю, что он безупречен.

Безупречный вкус был у моей мамы, но, видимо, они думают, что это передается по наследству.

– А что будем есть? – поинтересовался я, выбрав вино. Все ж таки я кое-чему научился у своих родителей.

– Я на диете.

– Значит, будешь только пить.

– И салатик.

– И салатик. Будьте любезны, два салатика от шеф-повара и бутылочку вина, вот здесь у вас очень красиво написано. – Я указал в меню. – И хорошо прожаренный бифштекс с картофелем фри.

– Ты не любишь экзотику? – спросила она, когда официант ушел.

– Я экзотику обожаю, – сказал я с намеком на ее косо посаженные глаза. – Но временно решил от нее отдохнуть.

– Отдыхать надо на море, – намекнула Лена.

– Не сезон, – отговорился я.

– Как это не сезон? Лето!

Для нее было лето, а в моей душе шуршала опавшая листва. Нужен пожар, чтобы спалить ее дотла и освободить место для зеленых побегов. В ее миндалевидных глазах я не нашел ни единой искорки и почувствовал холодок, словно дворник взмахнул метлой, и сухие листья поднялись в воздух.

– Как здоровье мамы? – спросила она, взяв тон светской беседы.

– Спасибо, хорошо.

Я сказал длинную фразу по-французски, она сделала вид, что поняла. Потом замялась:

– Мы мало знакомы…

– С мамой?

– О! Она – мой идеал! Каждый раз рассматриваю ее наряды, пытаясь запомнить детали!

Если это и лесть, то недалекая от истины.

– Мечтаю о более близком знакомстве, – намекнула она, видимо ожидая приглашения погостить в нашей вилле на Лазурном Берегу, но я сделал вид, что намека не понял. Она тут же упомянула о светских раутах, где видела мою мать, давая понять, что вращается в высшем обществе. И вновь последовали комплименты моей знаменитой семье.

– Должно быть, хорошо иметь таких родителей? – такой фразой закончила Лена хвалебную речь.

– Я их не выбирал. А где твои родители? Кто они?

– О! Мои родители…

Я сразу понял, что она врет, но из вежливости слушал. Она якобы была коренной москвичкой благородных кровей, обеспеченная всем, чем только возможно. Папа – академик, мама – доктор каких-то там наук, предки – столбовые дворяне. Я слушал, косясь на ее широкие скулы, и невольно улыбался. Если в ее жилах и текла благородная кровь, то скорее желтого, а не голубого цвета. Я все раздумывал, как бы вклиниться в разговор с наводящим вопросом? Меня не интересовала ее родословная, а интересовал ее покойный муж.

– Почему же ты вышла замуж за человека старше тебя в три раза, если у тебя был такой огромный выбор?

Она растерялась. Я как-то не вовремя ее перебил.

– Ну, так получилось.

Она начала жеманничать, кокетничать и сразу утратила весь свой внешний лоск. Превратилась в то, чем и была на самом деле, – в дешевку. Хотя она дорого себя продала. Покойный Сидор Михайлович занимал видную должность.

– Но теперь ты свободна и богата, – намекнул я.

– О! – только и смогла сказать Лена. – Все так думают! А на самом деле…

– А на самом деле?..

Она захлебнулась возмущением:

– Он оказался скупердяем! Жадиной! – сказала Лена совсем по-детски и надула губки. – Я была за ним замужем меньше года, и… И ничего не успела! Мне не досталось ничего! Так, мелочовка!

– Мелочовка?

– Серьги, кольца, броши.

– Но с бриллиантами?

– Да так. Ничего стоящего.

– А машина?

– Что машина? Железка! Жить-то на что? И где?

– Не может быть? – Я понял, что наступил на больную мозоль и крепко на ней обосновался. Обеими своими ногами. Она оказалась хорошенькой, но глупой. Сразу же призналась, что ей не на что жить и негде. Мужчины не выносят, когда во время первого свидания их начинают грузить, чтобы надеть хомут на породистого скакуна – надо знать подходы. Лена же все никак не могла остановиться:

– Оказалось, загородный дом Сидор переписал на бывшую жену! Квартира, в которой мы жили, ему тоже не принадлежит! Он оформил дарственную на сына! Если бы я это знала…

– А деньги?

– О! – только и сказала Лена. – Я знаю, что есть какие-то деньги. Ведь он брал взятки.

Она осеклась.

– А кто их не берет? – утешил ее я. – Если борьба с коррупцией приобрела такие масштабы, насчет размера взяток можно делать самые смелые предположения.

– Но на его банковском счету почти ничего нет! Куда он дел бабки?

– Перевел на счет сына? – предположил я.

– Но разве его законная вдова, то есть я, ни на что не имеет право?

– Безусловно, имеет.

– Взять хотя бы этот злосчастный дом на Рублевке. Где все и случилось.

Вот оно! Должно быть, она говорит о том доме, где нашли труп ее мужа! Лео, бери след!

– Я читал об этом в газетах, – небрежно сказал я.

– О! – всплеснула руками Лена. – Какую свинью мне подложили! Ты подумай! Он посмел умереть накануне своего юбилея! Когда ужин в ресторане был оплачен, а список приглашенных составлен! Я понесла огромные убытки! Ко всему прочему, меня опозорили!

– Да, я помню: его нашли голым в бассейне у любовницы. Но разве это позор? Достойная смерть накануне семидесятилетнего юбилея.

– Ты еще можешь шутить!

– Посмотри на это с юмором.

– Знаешь, мне не до шуток! – зло сказала Лена. – Представляешь картину? Я лежу в постели в питательной маске, чтобы назавтра быть ослепительной, отдыхаю, и вдруг звонок! Гляжу на часы – за полночь! А мужа нет! Ведь он сказал: деловая встреча! Теперь я понимаю, что это были за встречи! Дважды в неделю! Как же! Деловые! Он ездил к моей же подруге!

Об этом я был прекрасно осведомлен. Я сам видел машину Сидора Михайловича, въезжающую в ворота особняка, принадлежащего холеной блондинке.

– Но разве ты не догадывалась, что они любовники? Когда подруга знакомила тебя с состоятельным ухажером?

Она даже не заметила, что я проговорился: об этом не упоминалось в газетах. Но Лена была так возмущена коварством самых близких ей людей, что продолжала жаловаться:

– Он предпочел меня ей, когда сделал предложение. Остальное – ее проблемы. Но где, спрашивается, справедливость? Она была всего лишь любовницей, в то время как я стала законной женой! Уметь надо! Но оказалось, что она-то и не прогадала! В отличие от меня! На нее он оформил дом на Рублевке, машину, банковский счет. А что досталось мне? Какие-то цацки? Но я отомщена: они оба плохо кончили. Ха-ха! Подумать только! Любовница заколола его шампуром и скинула в бассейн!

Я напряг память и воображение. Бассейн помню, сервировочный столик, шезлонги, бокал с остатками коктейля… Мангала не помню. Должно быть, с шашлыком они покончили гораздо раньше, чем приехал я. Блондинка была так голодна, что нанизала на шампур Сидора Михайловича, намереваясь изжарить и его. Но помешал незваный гость, и она решила сохранить убоину в бассейне с холодной водой. Ну и стерва! Я сразу понял, что она – стерва! Как она поступила с шаржем!

– Ее задержали по обвинению в убийстве? – предположил я.

– Ага! Сейчас! Хотя улик было предостаточно! Они нашли шампур в клумбе! Она воткнула орудие убийство, ха-ха! В розовый куст!

Как это по-женски! Розовые кусты я помнил прекрасно: на участке они росли в изобилии. Сейчас они цвели, значит, вполне созрели для того, чтобы прятать в них орудие убийства. Интересно, хорошо они там пошарили? Менты? Нет ли там еще чего-нибудь? Пистолета, парочки гранат?

Вот чем объясняется нервозность хозяйки! Я ей помешал. Приехал с фотоальбомом, который был ей уже не нужен, ведь юбиляр плавал в ее бассейне и больше не годился в качестве главного украшения стола. Он был мертв. Ай да Леля!

– Значит, они нашли орудие убийства? – задумчиво спросил я.

– Да. На нем была кровь. Его кровь. Одежда Сидора лежала на веранде. Костюм, в котором он уехал из дома якобы на деловую встречу. Они пришли ко мне и стали меня пытать, – в ужасе сказала Лена.

– То есть… Как пытать? Кто они? – Я живо представил себе сцену пытки хорошенькой Лены. Мне стало так сладко. Об этом надо бы снять фильм особого содержания. Но Лена меня разочаровала, ответив:

– Как кто? Полиция! Знала ли я о любовнице? Знала ли, куда он поехал? Как будто мне есть до этого дело! Следить за ним! Ничего я не знала! Не хотела знать! Он сказал: деловая встреча! Подумать только! У него была любовница, которая его и убила! Накануне юбилея! Ну и свинью мне подложила подруга!

– Почему же она его убила?

– Как это почему? Сидор же хотел ее бросить! Ведь у него появилась я! К тому же… ха-ха! У Лели был любовник!

– Любовник?

Это становилось все интереснее. Любовник! У любовницы! Тут можно запутаться. Я попытался разобраться. Холеная блондинка была любовницей директора комбината, но искала утешения на стороне.

– Он спрятался в ее спальне, когда приехал Сидор, – презрительно сказала Лена.

А я-то думал, что там тявкает существо с ослиными ушами, покрытыми белой шерстью! Оказалось – любовник! Вот почему меня не пустили в опочивальню! Место было занято! Спокойно-спокойно-спокойно… Лео, спокойно. Твоя репутация не пострадала. Ты по-прежнему вне конкуренции, просто место занято.

– Видимо, он что-то заподозрил, – таинственно сказала Лена. – Сидор. Вспыхнула ссора, и она его убила. Заколола шампуром. А потом спихнула в бассейн.

– А любовник?

– Господи, он уехал! Его видели соседи, когда он выходил из дома!

– И как он выглядел? – с интересом спросил я. А вдруг они видели Павла Сгорбыша? Скорее всего, Сгорбыша. Подумали: еще один влиятельный и состоятельный, но старый.

– А почему тебя это интересует? – подозрительно спросила Лена.

– Захватывающая история. Настоящий боевик. Директор комбината найден голым в загородном доме на Рублевке, в бассейне у любовницы. А тут еще выяснилось, что его закололи шампуром! Триллер! Я хотел бы знать, как выглядит человек, ради которого женщина на это пошла.

– О! Ну, примерно, как ты, – с чувством сказала Лена и посмотрела на мои волосы. Я машинально их пригладил. А что? Хороши! – Блондин, высокого роста, красивый. Но в дешевом костюме. И на дешевой иномарке.

– Что ты понимаешь под словами «дешевая иномарка»? – осторожно спросил я.

Она назвала марку машины, на которой я теперь ездил. И тут до меня наконец дошло! Они же видели меня! Соседи! Значит, меня записали в любовники холеной блондинки. И что мне теперь делать? В полицию дорога заказана. Как это будет выглядеть? «Здравствуйте! Я тот человек, которого видели в день убийства на месте преступления!». Далее на меня надевают наручники, я требую один звонок, приезжает адвокат моего отца, и в знак благодарности Леонид Петровский прямо из тюрьмы идет в совет директоров. В костюме в полоску и галстуке. Такой вариант меня не устраивал.

– Что с тобой? – спросила Лена.

– Ничего. Выпьем?

– Да с удовольствием! – Она подняла наполненный официантом бокал.

– Надо помянуть.

– Да. Надо их помянуть. Сволочи! – с чувством сказала Лена.

– Почему это их? – удивился я.

– Как? Разве ты не знаешь? Дело-то закрыто! За смертью подозреваемого в убийстве! То есть подозреваемой.

– Ты хочешь сказать…

– Нервы сдали. Леля покончила с собой. Так ей и надо!

– Она оставила записку? Признание в убийстве?

– И без записки все ясно. У следствия не возникло вопросов.

– Почему же тогда ее сразу не задержали?

– Не знаю. Я вообще не знаю, как это происходит. Меня вызвали к следователю, но я, естественно, не пошла. А через два дня Лелька повесилась в беседке, в двух шагах от своего шикарного дома. И дело закрыли. Но остался вопрос о наследстве. Кому все это теперь достанется? Ее дом, машина, деньги, наконец?

– Как это кому? Родственникам.

– Но разве это справедливо? Ведь я – законная вдова! Но мне не досталось ничего! А Лелькиным родственникам – дом! Они-то здесь при чем? Разве они жили со стариком? Он же был старым маразматиком! Капризничал, как ребенок! Я все это терпела! Я! – все больше распалялась Лена. – А достанется все родственникам его любовницы! Где справедливость?!

– Ты собираешься судиться? – с интересом спросил я.

– Да! Послушай… – Она заглянула мне в глаза. – Ты не мог бы мне помочь?

– Чем?

– Твои родители – влиятельные люди. У твоего отца наверняка есть адвокат.

– И это лучший адвокат, – заверил ее я. – В строительном бизнесе иначе нельзя.

– Не мог бы ты… словом… помочь… мне…

– Но это твои проблемы.

– Они могут стать и твоими.

– Ну уж нет! – рассмеялся я. – Чего мне точно не надо, так это чужих проблем!

– Зачем же ты назначил мне свидание?

Я не мог сказать ей правду. Пришлось выкручиваться.

– Я много о тебе слышал. От наших общих знакомых.

– Например?

И я назвал имя. Я назвал его случайно. Сработала интуиция. Я был незнаком с этой женщиной, но однажды подошел к ней достаточно близко. На расстояние качественного снимка. Точнее, не я, а Павел Сгорбыш. Это была несостоявшаяся жена бизнесмена, тоже модель, которая получила в подарок на день рождения фотоальбом о своих похождениях, но не обрела обручального кольца.

– Почему расстроилась ее помолвка? – в упор спросил я.

Вы бы видели, что стало с Леной! Она побледнела и отшатнулась. Потом замахала руками:

– Нет, нет, нет! Я этим больше не занимаюсь! Я расплатилась с теми людьми! Я ничего им больше не должна!

– С какими людьми? – подался вперед я.

– Ах, ты ничего не знаешь! Ты притащил меня сюда, чтобы навести справки! Информацию собираешь! Решил жениться и проверяешь невесту!

Она вскочила.

– Все мужики – сволочи! И ты – первый!

Она швырнула на стол скомканную салфетку и кинулась к выходу. Я подумал: «Как кстати. Она не увидит мою машину». Потом подозвал официанта и попросил счет. Чаевые были щедрыми.

Когда я вышел на улицу, Лены уже и след простыл. «Как это кстати», – вновь подумал я. Знакомство продолжать не хотелось. Я и так получил от нее все, что хотел. У меня есть три эпизода. По третьему три фотоальбома. Надо срочно заняться склейкой. Состыковать их так, чтобы получилась цельная картинка. Я раньше думал, что Сгорбыш что-то наснимал на территории комбината, директором которого был Сидор Михайлович. Но ведь дело могло касаться и его жены, Лены.

Она сказала: «Я этим больше не занимаюсь. Я с ними расплатилась». Не занимаюсь чем? И с кем расплатилась? Что это за люди? Преступная группировка? Мафия? Чем они занимаются? Вдруг Павел Сгорбыш о них узнал? И со снимками поехал к Сидору Михайловичу? Это вполне могло касаться его жены.

Кстати, где снимки? Часть получил бизнесмен-заказчик в виде фотоальбома. Остальные исчезли. Они могут находиться на квартире у Павла Сгорбыша. Хотя я уверен: там все обшарили. В общем, надо поехать на бывшую работу в редакцию, потом на квартиру к фотографу и собрать весь материал. Все снимки, сделанные нами за последние три месяца. Собрать их в одном месте и заняться склейкой. Два кадра уже состыковались: Лена и та, вторая. Условно я назвал ее «женщина, так и не получившая обручального кольца». К ним легко привязывался и третий кадр: труп в бассейне.