Текст книги "Рубин Карашэхра. Трилогия"

Автор книги: Наталья Турчанинова

Соавторы: Елена (1) Бычкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 82 страниц) [доступный отрывок для чтения: 30 страниц]

– Чего ты хочешь, Хул? – В голосе человека ей послышалась усталость.

– А чего хотим мы все?! Поклонения, роскоши, власти, силы. Мне надоело быть игрушкой Буллфера.

– Оставь его.

– Не могу! С ним я получаю хотя бы видимость власти. Но все закончится, как только я наскучу Хозяину. Меня это бесит!

Эмил резко вздохнул от боли, и кошка поспешно отпустила его плечо, за которое ухватилась слишком крепко.

– Чего ты хочешь от меня?

– Не знаю. А чего я хочу от тебя? Объясни, ты же так хорошо умеешь все объяснять по-человечески.

– Хочешь, чтобы я успокоил тебя? Уговорил забыть ангела и насмешки Буллфера, убедил в том, что ты счастлива? – Он усмехнулся и заставил ее посмотреть себе в глаза. – Или хочешь, чтобы я отомстил за тебя?

– О Эмил! Если бы ты был демоном! Настоящим демоном, понимаешь?!

Он смотрел на нее, улыбаясь довольно-таки ехидно, и поглаживал по спине.

– И что было бы тогда?

А что было бы тогда? Хул вдруг представилось… Властный, мужественный Эмил в новом обличье. Если бы он мог получить силу и способности Высшего демона!..

– Ты мог бы занять место Буллфера. А я… я была бы с тобой.

– Но я не демон, – ответ прозвучал жестко. Ему не нравилась эта тема, но демоница уже не могла остановиться.

– Но ты бы хотел им стать? Ты бы хотел стать Правителем, Хозяином?

– Нет. Не хотел бы, – ответил Эмил, отводя взгляд. – У меня нет ни малейшего желания управлять огромной подземной империей. Это утомительно.

– А тебе не нужно было бы этим заниматься. Ты мог бы читать свои книги, изучать новые заклинания… Представь, тысячи демонов, повинующихся тебе, огромная библиотека, в которой собрана вся мудрость подземного мира, тайны тысячелетней давности. Любые сокровища. Все, что ты пожелаешь. А я помогала бы тебе. Освободила от скуки правления.

Эмил взял ее лицо в свои ладони и прислонился лбом к ее лбу. Кошка замирала, когда он так делал.

– Но я человек.

– Как я ненавижу это твое человеческое тело! Слабое, жалкое! Беспомощное!

Мужчина выпустил Хул из объятий и с улыбкой наблюдал, как она бесится.

– Пройдет еще несколько десятков лет, и ты начнешь стареть. А потом умрешь! Это… отвратительно!

Полудемон рассмеялся, и от звука его смеха ей вдруг стало грустно.

– Если бы я могла, я бы сделала тебя истинным демоном.

– Спасибо, Хул. Но я не хочу быть демоном. Вы многого лишены.

– Ну да! Жалости! Глупых чувств! Этой дурацкой любви… Все! Все!! Хватит! Надоело! Я пришла к тебе, чтобы забыть обо всем! Снова почувствовать себя неотразимой, сильной, нужной! А не разводить пустую философию!

Огонь в камине давно погас. Эмил спал, дыша почти беззвучно. Светлая кожа гладких плеч тускло отсвечивала в темноте, волосы черным пятном растеклись по подушке. Хул наклонилась над полудемоном, вдыхая странный, слабый человеческий запах, осторожно прикоснулась к теплой груди… «Буллфер убил бы меня, – подумала вдруг она, – если бы узнал, что пару ночей в месяц я провожу в постели смертного». Она сама не понимала, зачем ей это нужно. Зачем, рискуя всем на свете, тайком бегает к Эмилу. Запретное удовольствие? Хул точно знала, что с Буллфером получает больше удовольствий. Он изощреннее на выдумки, сильнее, выносливее, с ним бы ей сейчас не пришлось валяться в постели и от скуки разглядывать полог над кроватью, прислушиваясь к сонному дыханию выдохшегося любовника. Развлечение? Если честно, то с Буллфером веселее. Понятнее, проще. Он не ведет занудных научных разговоров… говоря откровенно, он вообще никогда не говорил с подземной кошкой серьезно, и Хул даже не была уверена, что он в курсе того, что она умеет читать. «Да, вот и вывод. С Буллфером приятно, весело… И он считает меня круглой дурой, – Хул усмехнулась. – Но он ошибается! Еще как ошибается. А когда поймет это, будет уже поздно!»

Эмил пошевелился, глубоко вздохнул, и кошка замерла, чтобы не разбудить его, а потом тихо отложила в сторону подушку, которую хотела исполосовать когтями от злости. «Ничего я не могу сделать Буллферу, – подумала она с грустью. – Разве что помечтаю немного о том, как страшно отомщу… когда-нибудь потом. А завтра придется возвращаться домой и делать вид, что не замечаю насмешливого, издевательского хихиканья за спиной… Эмил! Ну почему ты не демон?! Насколько все стало бы проще…» Хул снова представила полудемона-получеловека высоким, с огненными глазами, тяжелыми кожистыми крыльями за спиной, сильного и непобедимого…

Всю жизнь она получала только сотую часть того, что хотела, – жалкие капли хитрости вместо безграничной кошачьей мудрости, снисходительное терпение Буллфера вместо безграничного доверия и обожания, и вот жалкий получеловек вместо Высшего демона.

Хул уткнулась лицом в подушку, натянула на голову одеяло и заставила себя уснуть, а что еще оставалось делать одинокой подземной кошке в человеческой постели.

Разбудил ее назойливый солнечный свет, бьющий прямо в лицо. Хул провела рукой по постели, но место Эмила было пустым. Тогда кошка подняла голову и увидела, что он стоит у стола, быстро листая какую-то книгу. По смуглому телу пробегают утренние блики света, на спине видны свежие царапины, оставленные ее когтями.

– Эмил, что ты там делаешь?

Он стремительно обернулся. Его обычно спокойное лицо горело от странного возбуждения. Хул показалось, что даже черные глаза стали сверкать почти по-демонически.

– Кажется, я нашел то, что тебе нужно, – он схватил книгу и, вернувшись в постель, снова устроился рядом с любовницей.. – Смотри.

На желтой от времени странице Хул увидела рисунок длинного заостренного жезла с камнем на конце.

– Рубин Карашэхра. Мощнейшее антидемоническос оружие.

Колдун и демоница оглядели друг друга, и Хул вдруг стало жутко.

– Его сила сравнима с силой ангельских мечей, – продолжил Эмил, – а может быть, и превосходит их.

– Эмил, ты хочешь сказать…

– Он хранится в Храме Огня в Южных землях, – полудемон пристально смотрел на Хул. – Если ты достанешь Рубин, то станешь непобедимой.

Демоница представила на мгновение. Месть, могущество, свобода…

– Если бы это было возможно…

Не отвечая, он выбрался из постели и стал одеваться. Натянул брюки, чуть поморщился от прикосновения шелка рубашки к царапинам, босиком подошел к столу и позвонил в колокольчик.

– Сейчас будем завтракать.

– Я не хочу есть.

– А я проголодался.

Хул не знала, демоническое это достоинство или человеческий недостаток, но поесть Эмил любил. У него были потрясающие винные погреба, несколько великолепных поваров, один из которых готовил первые блюда, другой специализировался исключительно на десертах, третий виртуозно запекал птицу. Для каждого приема пищи стол сервировался серебром, хрусталем и украшался живыми цветами. Вот и сейчас, неслышно ступая по коврам, в комнате принялись сновать слуги, разворачивая накрахмаленную скатерть и расставляя столовые приборы. Ну, это надолго. Хул встала, накинула высохший плащ на голое тело и села в кресло у камина.

Яркое ровное пламя гудело и билось за чугунной решеткой, красные головни рассыпались раскаленными углями, похожими на рубины. Приятное тепло поднималось по ногам кошки, нежно касалось лица и слегка шевелило волосы. Хул смотрела на огонь и в каждом угольке видела оружие Карашэхра.

– Прошу вас, моя дорогая.

Она обернулась на веселый голос Эмила.

Стол был великолепен. Дневной свет лился сквозь хрустальные бокалы и радужными разводами ложился на скатерть. Из глубокого блюда свешивались грозди черного винограда, придавленные тяжелыми золотистыми персиками. Три графина с белым, красным и розовым вином. Букет орхидей в центре. Фарфор, хрусталь, золотые вилки и ножи…

Хул с легким сожалением поднялась из своего кресла (есть она принципиально не хотела) и села за стол напротив улыбающегося Эмила. Вокруг нее тут же засуетились слуги, один наливал вино в бокал, другой накладывал на маленькую золотую тарелочку крошечные хлебцы, намазанные паштетом, третий почтительно замер над плечом, держа на весу блюдо с дымящимся мясным рагу. При этом они старались не смотреть на нее и мечтали как можно скорее отойти подальше от опасной гостьи. Видимо, демоническая сущность проступала даже сквозь старательно наведенное, ангельски прекрасное лицо.

– Что тебе предложить? – любезно осведомился Эмил с другого конца стола.

– Мясо… с кровью, – мрачно отозвалась Хул.

Он рассмеялся, заметив, как дрогнуло блюдо в руках слуги, стоящего рядом.

– Не сегодня. У меня пропадает аппетит, когда я наблюдаю за тем, как ты его ешь.

Эмил поднял пустой бокал, и к столу, осторожно неся полный графин с вином, подошел мальчишка лет двенадцати. Круглая лукавая мордочка с румяными щеками, старательно расчесанные пушистые каштановые локоны, любопытный взгляд, постоянно шныряющий по сторонам, бархатный костюмчик.

– Кто это? – спросила демоница, указав пальцем на милого ребенка, который искоса взглянул в ее сторону и тут же, покраснев, отвернулся.

– Мой помощник, – нехотя ответил Эмил.

– Вот как, помощник… Забавно.

Хул отодвинула от себя тарелку и стала развлекаться, наблюдая за Эмилом, который завел с мальчишкой какую-то дурацкую беседу об охоте на перепелов и одновременно хмуро поглядывал в ее сторону. «Он что, решил, будто я хочу съесть его драгоценного помощника?! Хотя ребенок действительно выглядит вполне аппетитным». Хул усмехнулась про себя и принялась со скуки обрывать виноградины с веточки, рассеянно поглядывая на Эмила.

Иногда подземной кошке казалось, что он понимает ее, думает так же, как она, желает того же, чего хочет она, а иногда он превращался в тупого, упрямого смертного, которого впору убить за непомерную заносчивость и недальновидность. Ему нравится сидеть в древнем убогом замке и читать рассыпающиеся от старости книги. Он не хочет власти. Его все устраивает.

– Попробуй это вино, – Эмил поднял хрустальный бокал. – Посмотри, какой цвет.

«Зануда! Смертный зануда! Почему я терплю его?!» – подумала Хул, и на лице ее, видимо, отразилось мучительное недоумение, потому что Эмил рассмеялся.

– Я нужен тебе. – Он поднялся и жестом велел слугам убирать со стола.

На полу у камина полудемон развернул длинный свиток.

– Я уже говорил, что Рубин Карашэхра хранится в Южных землях, в Храме Огня. Я прочитал, что дверь Храма закрыта, и попасть туда можно только через ворота, впускающие действительно страждущего, и только в определенное время, потому что… – Эмил с сомнением взглянул на кошку, но продолжил: – …Видишь ли, во Вселенной есть такие места, которые существуют вне времени и пространства. Но в проявленном мире, откуда ты должна будешь проникнуть в храм, вход в них существует не всегда. Потому что и сами они проявляются здесь, в Срединном мире, лишь на короткое время.

– Ничего не понимаю, – призналась Хул честно. – К этим воротам… арке есть какой-нибудь ключ или пароль?

Эмил загадочно улыбнулся:

– Есть. Твое пламенное сердце.

– О! – воскликнула кошка, выпуская и снова убирая когти. – В моем сердце достаточно пламени. Его хватит, чтобы открыть дюжину ворот.

Полудемон покачал головой и сказал медленно:

– Это не тот огонь. В тебе горит ненависть.

– Ерунда! – Хул отмахнулась от него. – Я существо подземного мира, кому, как не мне, повелевать этим твоим огнем.

– Ты понимаешь все слишком буквально. – Эмил сунул в камин кочергу и разворошил угли. – Да, ты – демон, ты можешь опустить руку в кипящую лаву и не обжечься, но Огонь Неоскверненный тебе недоступен. А Рубин заключает в себе высшую концентрацию силы Огня Неоскверненного.

– Значит, я не смогу взять его?

– Сможешь. С моей помощью… Но ты уверена, что хочешь этого?

Хул начала нервничать. Она не была уверена. Теперь ей казалось, что Эмил специально морочит ей голову, умея выражаться столь аллегорически. Неоскверненный Огонь… Пламенное сердце… Если бы кошка точно знала, куда конкретно нужно идти, где взять ключ и как открыть дверь, за которой лежит Рубин с подробной инструкцией, как им пользоваться. Но она была твердо убеждена, что отправлять ее в место, которое не существует или существует, но не всегда, как-то глупо. И опасно…

– Знаешь, – демоница взяла его руку и провела кончиком когтя по открытой ладони, – мне нужно подумать. Буллфер, конечно, мерзавец, но, может быть, я смогу отомстить ему как-то попроще, без дальних путешествий в неисследованные миры.

Эмил, внимательно следящий за движениями ее когтя по своей ладони, на мгновение поднял глаза и тут же опустил их.

– Подумай. – В его голосе звучало столько скучающего равнодушия, что кошка начала оправдываться.

– Нет, я правда хочу доказать ему, что он напрасно считает меня бесполезной дурой, но…

Колдун вдруг рассмеялся:

– Хочешь остаться хорошей девочкой. Мечтаешь, что он похвалит тебя и погладит по головке, а еще лучше наденет на нее корону – точную копию своей.

– Что ты болтаешь?!

– Ты трусливая лентяйка. Хочешь, чтобы я сбегал и достал для тебя Рубин, прикончил Буллфера и осыпал тебя золотом?! Не гнушаешься принять помощь от смертного?

Сейчас нужно было бы вскочить и дать ему по морде выпущенными когтями, или сунуть головой в камин, или схватить за шиворот и вышвырнуть из окна. Но, конечно же, Хул ничего не сделала. «Мне нужен этот человеческий мерзавец», – подумала она, стиснув зубы. Кошка поднялась, плотнее запахнула плащ и посмотрела на Эмила, взглядом обещая ему долгую, мучительную смерть, если он произнесет хотя бы слово. Но полудемон молчал, глядя на нее снизу вверх откровенно насмешливо, чуть прищурившись.

– Подумай, – повторил он.

Глава третья
Хоровод звезд

Эмил медленно поднимался в башню, машинально, про себя, считая ступени. Всего их было двести семьдесят четыре. Черные, гладкие, отполированные. Каждая ступень возвышалась на тринадцать делений выше другой, и это было верным показателем того, что строили башню во времена демонского правления, для хозяина-демона. Впрочем, как и весь замок…

На уровне чуть выше среднего человеческого роста из грубой кладки стен высовывались когтистые каменные лапы, цепко держащие факелы (на неподготовленного эти зловещие светильники производили сильное впечатление). Эмил усмехнулся и, остановившись возле одной из лап, вынул из когтей погасший факел, зажег от соседнего и поставил на прежнее место. Это была работа Мёдвика – следить, чтобы всегда горел свет, но он иногда забывал о черной винтовой лестнице, ведущей на самый верх башни, а может быть, просто не любил ходить сюда.

Вот и еще один факел еле тлеет…

Эмил толкнул дверь и вошел в большую круглую комнату с одним-единственным окном, заваленную всяким магическим хламом: старинными картами, хрупкими алхимическими колбами и ретортами, свитками с никому не нужными сведениями о том, как вывести саламандру, зажечь незатухающий огонь, слышать мысли летучих мышей, и прочим вздором. К запаху пыли и тления здесь примешивался еще один, едкий и острый, очень знакомый запах.

Носком сапога колдун отбросил глиняный обломок какого-то древнего идола, попавшийся под ноги, и подошел к камину. Кресло, стоящее у самой решетки, уже было занято. Казалось, в нем сидит гигантская летучая мышь, укрытая мятыми кожистыми крыльями.

– Привет, Хорхеус, – поздоровался Эмил, с некоторым отвращением рассматривая гостя.

Крылья зашевелились, из-под них послышалось хриплое покашливание, и в слабом свете стала видна маленькая голова с безгубым ртом, напоминающим клюв. Кер – порождение древнего темного мира. Существо, запутавшееся во времени.

– Приветствую, – проскрипел Хорхеус, повернул голову и уставился на Эмила немигающими глазами, которые из-за полного отсутствия зрачков казались черными дырами на старчески сморщенном лице.

Колдуну стало не по себе. Хотя он видел много странных тварей за свою полудемоническую жизнь, никто из них не вызывал у него такого отвращения, смешанного с легким опасением. Эмил с сожалением взглянул на широко распахнутое окно – опять забыл закрыть, вот… это и влетело сюда.

– Как дела в большом мире? – спросил он насколько можно беззаботнее, соображая, как бы поскорее выпихнуть тварь из своего кресла.

Кер поежился, и острый едкий дух, исходящий от него, стал еще сильнее.

– Еды мало, – прошипел он. – Стало совсем мало. Не знаешь почему?

– Я тебе уже говорил, – сухо ответил Эмил. – Времена изменились. Все стало по-другому.

Кер снова заерзал в кресле, сердито скрипя когтями («Порвет обивку», – раздраженно подумал Эмил).

– Ничего не изменилось! – прокаркал он. – Еще вчера жертвенник был теплым, а сегодня все как будто вымерло. Деревни нет, ничего нет, пустые камни. И ручей, не было никогда там ручья…

Эмил понятия не имел, кто мог возводить жертвенник для этого зануды, а от мысли, что керам приносили жертвы, его всегда передергивало. И уж менее всего его интересовало, чем питается Хорхеус.

– Твоей деревни нет уже несколько веков. Нет жертвенников, нет черных алтарей. Ничего нет.

– Еще вчера, – не слыша его, продолжал бубнить Хорхеус, терзая когтями многострадальное кресло, – я прилетал сюда, и хозяин замка сам угощал меня. Он считал, что я приношу ему удачу. Он был настоящим демоном, Высшей категории. Не то, что ты. Он знал – если меня попросить хорошенько, я могу предсказать будущее. И я предсказывал… И даже говорил правду… иногда.

Существо противно захихикало и горделиво покосилось на задумавшегося Эмила. Кер говорил правду. Его странные пустые глаза видели будущее и прошлое. Видели настолько хорошо, что он мог без труда скользить в тонкой временной материи, не чувствуя разницы между вчера и сегодня.

Подобный союзник мог быть очень полезен. В его маленькой сморщенной голове хранились знания тысячелетней давности, ответы на сотни вопросов, мучивших Эмила. Но омерзительная внешность и дряхлый возраст делали общение с ним невыносимым. Когда Эмил впервые увидел его, с кряхтением протискивающего облезлое тело сквозь приоткрытое окно, то подумал, что сходит с ума. Человеческая часть застыла от ужаса и отвращения, демоническая взвыла от желания вытолкнуть этот облезлый костлявый мешок с крыльями обратно в окно. В итоге колдун остался стоять, наблюдая, как кер плюхнулся на пол и, скребя по полу, сосредоточенно протопал к разожженному камину, угнездился в кресле и принялся скрипучим голосом жаловаться на то, как несовершенен мир.

Его регулярные появления сперва шокировали Эмила. Несколько раз он захлопывал окно прямо перед носом у темного духа, но получалось еще хуже. Назойливая тварь начинала летать вокруг башни, громко стеная, хлопая крыльями, словно вестник смерти, и пугала до нервного столбняка слуг и Мёдвика. Поэтому пришлось запускать его внутрь. В конце концов Эмил привык к Хорхеусу, как привык ко многим странностям замка. А в человеческой половине его души периодически вспыхивала жалость к бесполезному, выжившему из ума от старости существу.

Эмил читал, что раньше, до катастрофы, керов – духов смерти – было много, за свои способности видеть будущее они очень ценились демонами. А потом, после победы людей и ангелов, все они куда-то пропали. «Ушли в прошлое, – думал Эмил. – В те времена, когда их боялись и почитали. Остался только этот…»

– Где твой отец, Эмил? – услышал он вдруг скрипучий голос Хорхеуса и вздрогнул.

– Умер. Давно, – нехотя ответил колдун.

– Нет! – Кер закрутил головой, вытягивая тонкую шею. – Я говорю о твоем настоящем отце. Ведь он был демоном?

– Нет, – возразил Эмил, начиная раздражаться от неуместных вопросов. – Он был полудемоном, таким же, как я.

– А я знаю, где он, – Хорхеус приподнялся, стараясь вытянуть шею поближе к уху колдуна. – Я его видел.

– Ничего ты не видел. – Эмил снова почувствовал странное стеснение в груди, как было всегда, когда он слышал что-либо о своем отце.

– Видел-видел! – Тварь возбужденно зашевелилась в кресле. – И, если ты отдашь мне своего мальчишку, я расскажу тебе…

– Выживший из ума врун, – лениво сказал Эмил. – Ничего ты не получишь. И вообще, убирайся, ты мне надоел!

– Ты жадный, никуда не годный демон, – заныл Хорхеус. – У тебя здесь столько еды, а ты ни разу не угостил меня. У тебя даже жалкой дохлой крысы не допросишься. Прежний хозяин не был таким жадным. Он никогда…

– Убирайся, – чувствуя, что нудный разговор начинается сначала, Эмил тряхнул спинку кресла. – Давай, выметайся.

Хорхеус уцепился когтями за подлокотники и заголосил:

– Нет, не выгоняй меня! Там так холодно! Знаешь, кто я такой?!!

– Старый болтун, – подняв кресло, Эмил нес его к окну с твердым намерением вышвырнуть из башни надоевшего гостя.

– Нет! Подожди! Я тебе скажу! Я – проводник. Все мы были проводниками. Демона трудно убить, но если он умирал на поверхности, мы относили его тяжелую черную душу вниз. Мы прилетали и за людьми, если при жизни они были подобны демонам.

– Хватит врать, – полудемон почти не слушал бреда, что нес Хорхеус, пытаясь пристроить ножки кресла на подоконник так, чтобы, вытряхивая незваного гостя, не потерять при этом ценную мебель.

– Это правда, правда! – орал кер, размахивая крыльями. – И я видел твоего отца! Видел! Он там, внизу! И ты полетишь прямиком под землю вместе с остальными жадными, никуда не годными демонами. И будешь мучиться та-а-а-а-ам…

Эмил удовлетворенно улыбнулся, выдергивая пустое кресло из оконного проема, потом выглянул наружу. Как там этот? Не разбился? Темный силуэт, напоминающий очертаниями перезрелую грушу с крыльями, тяжело пролетел невдалеке, грозя кулаком и невнятно ругаясь.

– Неприятно тебя разочаровывать, – сказал Эмил, с улыбкой глядя ему вслед. – Но мой отец жив. Мой настоящий отец!

Колдун оттолкнул кресло и стал спускаться с башни. Он прошел уже половину пути, когда вспомнил, зачем поднимался наверх, но возвращаться обратно было лень, и полудемон продолжил свой путь. «Надо будет предупредить Мёдвика, чтобы не ходил один в башню, – подумал Эмил, стряхнув паутину с рубашки и продолжая свой путь. – Мало ли что… Кстати, где он, этот мальчишка?»

В жилой части замка было гораздо светлее, теплее и оживленнее. Здесь не водилось кошмарных темных тварей, никто не клянчил угощения и не пугал муками подземного мира.

По дороге Эмилу несколько раз попался деловитый слуга, старательно чистящий серебряные украшения и таскающий выколоченные ковры. Пару дней назад колдуну показалось, что в замке недостаточно чисто, и он устроил прислуге выговор, после которого все стали гораздо проворнее. Не отвечая на почтительный поклон, молодой хозяин замка прошел в свой рабочий кабинет и здесь увидел Мёдвика. Мальчик спал, сидя за столом, уронив кудрявую голову на руки, в окружении небольших коробочек, свертков и бумажных пакетиков.

Колдун улыбнулся, рассматривая своего юного помощника, вдруг задремавшего среди какой-то очень важной работы, и эта улыбка на его смуглом строгом лице оказалась удивительно мягкой. Бесшумно ступая по ковру, Эмил подошел к мальчику и погладил его по спутанным кудрям. Мёдвик вздрогнул, вскинул голову и захлопал глазами:

– Эмил… я уснул.

– Это я вижу, – сказал полудемон все с той же странной улыбкой. – Ты уже закончил? – он указал на разложенные по столу сверточки, и Мёдвик сразу принял деловитый, сосредоточенный вид.

– Нет еще. Я решил… тут надо все разобрать.

– Ну-ну, – неопределенно отозвался Эмил, который никогда не вникал в хозяйственные дела своего помощника и даже не интересовался, какие таинственные травы хранятся в его коробочках.

Колдун еще раз потрепал мальчишку по мягким кудрям и, не снимая сапог, завалился на кровать. На глаза снова попался старый полог с бледной вышивкой на синем фоне. Месяц с хороводом звезд. В детстве этот рисунок казался прекрасным. Эмил прикрыл глаза, стараясь вызвать волшебное детское воспоминание, и из памяти сразу выплыло – тонкая рука, бережно касающаяся его лба под жесткими непослушными кудрями, тревожные глаза на бледном, чуть утомленном лице, голос певучий, нежный, грустный, умоляющий, уговаривающий его: «Эмил, малыш, сынок, нельзя быть таким, нельзя злиться. Ты же хороший мальчик…» Он зажмурился еще сильнее, вспоминая нежный укор в голосе матери, и человеческая часть души застонала от печали и никогда не проходящей тоски по единственному человеку, который любил его таким, какой он есть…

Волосы она убирала в сетку, и две скрученные серебряные нити с кисточками, пропущенные сквозь ячейки плетеной паутинки над ушами, отбрасывали задорные блики в ее бледно-зеленые глаза… «Эмил, малыш, нельзя быть таким!»…

«Демонское отродье! Злобная тварь! Выродок!» – зазвучал в его голове разъяренный мужской голос, заглушая тихую мольбу первого, и из темноты выступило другое лицо. Благородное, с высокомерно оттопыренной нижней губой. Барон Генрик де Кодье, человек, приемный отец Эмила. Так было всегда. Он никогда не давал спокойно побыть вместе с матерью, даже в мыслях. Обязательно нужно вмешаться!

Колдун снова открыл глаза и равнодушно отвел взгляд – полог – всего лишь бледная вылинявшая тряпка.

В комнате было тихо, только за столом деловито копошился Мёдвик. («Интересно, – лениво подумал Эмил, – почему он Мёдвик? На медвежонка совсем не похож. Может быть, из-за кудрей. Они медовые. Как гречишный мед. Нет, пожалуй, как каштановый…») Из этого конца комнаты доносилось приятное шуршание пакетиков, постукивание коробочек и негромкое бормотание. «Это надо переложить сюда, – тихонько убеждал себя Мёдвик, – …так… а сколько осталось наперстянки? …мало осталось… корень совсем высох». А иногда Эмилу слышалось тихое почмокивание – значит, среди своих запасов мальчишка находил какой-то съедобный кусочек и, чтобы тот не испортился, недолго думая отправлял его в рот.

Неожиданно для себя Эмил развеселился. Он приподнялся на постели и взглянул на Мёдвика. Почувствовав взгляд колдуна, мальчик посмотрел на него исподлобья, и его серьезная мордаха снова стала по-детски наивной и любопытной.

– Эмил, – начал он осторожно, – я хотел спросить.

– Спрашивай, – милостиво разрешил колдун.

– А я тебя не отвлекаю?

– Нет.

– Правда, ты ничем не занят?

– Мёдвик, я не сплю, не ем и не медитирую. Что ты хотел?

Мальчик порозовел, засопел и сказал:

– Ты только не сердись, я просто хотел узнать. Вот я живу здесь и помню только замок, только тебя. Скажи, ты меня привел откуда-то или сам создал?

Эмил вспомнил деловитое шуршание мальчишки, сдержал улыбку и ответил серьезно:

– Я тебя создал из мыши. Видишь, какой ты запасливый.

Мальчишка широко распахнул испуганно-удивленные глаза и переспросил тревожным, дрожащим голоском:

– Из мыши?!..

Довольный, Эмил расхохотался:

– Это шутка, мальчик. Я пошутил.

Мёдвик неуверенно улыбнулся, но тревога не исчезла с его лица.

– Нет, правда? Не из мыши?

– Нет. Не бойся.

Похоже, маленький помощник не очень-то поверил этим заверениям. Забавно, но, кажется, он действительно считал, что Эмил способен совершить такое сложное перевоплощение.

Колдун усмехнулся еще раз и снова откинулся на спину, заложив руки за голову… Скучно. Ему снова стало скучно. Хорошо, что скоро можно будет уснуть.

«Нельзя отрываться от реальности, – говорил он сам себе сквозь легкую полудрему. – Тебе слишком быстро начинает надоедать этот мир. Невозможно жить постоянным ожиданием сновидений».

Он уже совсем было уснул, когда теплая детская ладошка прикоснулась к его плечу, и Эмил вскинул голову, очнувшись. Мальчишка Мёдвик держал в руках высокий хрустальный кубок, наполненный прозрачной жидкостью.

– Эмил, ты забыл выпить эликсир. Без него тебе будет сложно возвращаться.

Колдун без слов принял из его ладоней кубок, залпом выпил и опустился на подушки, теперь уже надолго.

Его сон становился все крепче и глубже. Мёдвик внимательно наблюдал, как перестают вздрагивать ресницы колдуна, как дыхание становится все более ровным, застывает лицо и сам полудемон будто каменеет. Наркотик вводил Эмила в странное оцепенение, в котором тот мог пролежать день, два, три, ничего не слыша и не чувствуя.

Мёдвик подождал еще несколько минут, прикоснулся к холодному запястью учителя, дождался слабого далекого удара, вздохнул и укрыл бесчувственное тело меховым пледом. Пусть спит.

Тихонько напевая себе под нос, Мёдвик стал собирать холщовые мешочки, в которых берег травы и корешки. Сохранить их так, чтобы они не потеряли целебных свойств, было очень трудно. Некоторые растения оказывались слишком капризными, чтобы послушно лежать в тесной коробке, и портились. Поэтому их приходилось постоянно проветривать и перебирать. Это скучное занятие становилось очень увлекательным, когда Мёдвик пытался услышать каждую травку. Они все как будто спали, но, если прислушаться как следует, можно понять, что шепчут сухие цветы. Мёдвик очень хорошо умел слышать. Наверное, за это Эмил так ценил его.

Мальчишка не помнил, кто он и откуда. Ему казалось, что так было всегда – черный, пустой, огромный замок, коробочки с травами, колдун Эмил… Мёдвик не боялся пустых каменных залов и подземелий, он привык к странным существам, которые находили дорогу в реальный мир из снов Эмила, он любил большой старый парк, давным-давно заросший колючими розами и терном. Ему нравилось сидеть по вечерам у большого камина, смотреть на огонь и слушать далекие печальные голоса кипарисов, переговаривающихся у стен замка. И так было всегда.

Наверное, у него были родители, но Мёдвик не удивился бы, если бы колдун признался, что сам создал его, пусть даже из мыши. Мальчишка улыбнулся, уложил последний мешочек в ящик и пошел еще раз взглянуть на колдуна. Тот спал, все глубже и глубже погружаясь в темный мир, недоступный простым людям. Мёдвик никогда не спрашивал, что он делает там, что видит. Эмил же не интересовался, откуда мальчишка знает, какая трава нужна для приготовления зелья. У каждого из них была своя магия.

Мальчик захлопнул крышку ящика, сделав вид, что не слышит настойчивых требований фиалки переложить ее в другой мешок, подальше от нахальной горькой полыни, и пошел в свою комнату. Там он вымыл руки, взял холщовую сумку и отправился в сад собирать наперстянку.