Текст книги "Варлетка Спироза"
Автор книги: Наталья Патрацкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Глава 30
Две варлетки из охраны, следившие всегда за Мартином, Рая и Фая, были приставлены ко мне. Я уже не приходила на работу, я забросила штопор Коньячный Поцелуй, и перешла на настоящий коньяк.
Осир не знал, что делать со Спирозой. Мартин тоже ходил странный и в помощники не годился. Без любовников первой величины Сердечки плохо продавались. Варлеты перешли на Штопор – проще и понятней. Аппетит и Страх, вообще ушли в забвение, слово Страх – пугало потребителей. Фирме пора было сдаваться без боя или уйти в отпуск.
Дорыня Никитич, проснувшись, вспомнил о фирме, изготавливающей приборы, заменяющие и усиливающие чувства варлета. Вспомнил на свою голову, потому что приближались выборы в парламент. Его интересовала собственная партия 'Единство семейных пар', он хотел, чтобы за нее проголосовало большая часть избирателей.
Он – глава административного округа Варлет, создавшего самую сильную партию.
Дорыня Никитич вызвал к себе Осира.
– Осир, нужно создать прибор Избиратель, ты хотя бы представляешь, каким он может быть?
– Дорыня Никитич, пока нет, но вы мне скажите, что требуется от прибора, а я придумаю, каким он будет, а на фирме его изготовят в том количестве, за которое заплатите.
– Мне нужны голоса избирателей! И этим все сказано! – нервно воскликнул Дорыня Никитич.
– Простите, но у телевизионного экрана возможностей для агитации несравненно больше.
– А кто с этим спорит? Вот и надо в студии, где будет проходить диспут усиливать чувства моих сторонников. Ваши приборы должны зондировать публику в поддержку именно моей партии.
– Это можно сделать! – воскликнул Осир. – Ваши деньги, а по деньгам и приборы.
– Вот и хорошо. Я хотел сказать, что приборы должны работать во всех телевизионных студиях округа, не только в центральных, но и региональных новостях, ведущие должны с таким трепетом и азартом говорить о моей партии, чтобы она получила максимальное число голосов!
– Но вы еще должны попасть в новости дня!
– Этим вопросом занимаются.
– Договорились.
Долго ли коротко времени прошло, но приборы Избиратель вышли в свет. Варлеты, управляющие приборами, сидели в зрительной массовке, без которой выборная пропаганда смысла не имела. Живой интерес публики – главная и направляющая сила пропаганды. Естественно в качестве зрителей были направлены испытанные бойцы фирмы Спироза и Мартин. Их привели в чувство, подправили внешний вид и отправили на съемки с приборами. Зрители давно лениво смотрели подобные передачи, зная, что все обещания избирательной компании – это набор пустых и звонких слов, но эмоциональные спектакли, настоянные на настоящих чувствах – любят все.
Дорыня Никитич не поленился, и сам придумал сценарий с участием Спирозы и Мартина, у них забрали приборы Коньячный Поцелуй, забрали настоящий коньяк, настроили их приборами Сердечко с центрального пульта управления. Их глаза загорелись, взаимная привязанность и даже любовь, стали видны любому зрителю, в их разговор вложили название партии – Единство семейных пар. Смысл состоял в том, чтобы показать преимущества жизни народа при партии Единство семейных пар, на диалоге одной пары, столь привлекательной и очаровательной, что им тут же стали звонить режиссеры различных телевизионных телесериалов.
Политическая позиция партии, и ее главная задача – обеспечение единства семейных пар и обеспечение единства внутри каждой пары. Партия была против ссор между любящими людьми, имеющими детей. Моральные устои партия ставила выше всего. По всей стране на телевизионных экранах шли короткие постановки с участием людей Дорыни Никитича, публика зондировалась на правильное с точки зрения партии отношение к жизни. Партию поддерживали все семейные варлеты и влюбленные пары. И вот тут начинался облом, оказалось, что одиночек так много, что партия под названием 'Одиночки вперед', стала побеждать на предварительных опросах.
Дорыня Никитич вызвал Осира и сказал, что его технические средства – пустое место, и пусть он возвращает деньги за слабые разработки.
Осир не обиделся, а призадумался, и сказал:
– Дорыня Никитич, наших людей с приборами Сердечко надо запустить на собрания единомышленников партии 'Одиночки вперед'.
– Даю вам последний шанс, – сурово ответил Дорыня Никитич.
Осир призвал всех сторонников своей фирмы, вручил им новые приборы Сердечко и сказал, чтобы они работали по третьей программе прибора, то есть настраивали приборы на двух людей, которых они захотят сделать влюбленными парами.
На собраниях и митингах партии 'Одиночки вперед', стали незамедлительно образовываться пары – 'он + она'. Буквально за неделю перед выборами ряды одиночек наглядно поредели.
На выборах победила партия 'Единство семейных пар'.
Дорыня Никитич торжественно предложил: – принять Осира Иванова в свою партию, – занять Осиру Иванову административную должность в его аппарате.
Осир отказался, сказав, что он технический варлет до мозга костей и администратором быть не может.
Театральный режиссер Тимофей Панин, узнав, о приборе Избиратель, о таком простом чуде на выборах, задумался о продвижении своего театра. Ему очень захотелось, чтобы его театральные постановки били рекорды по посещаемости.
Он приехал к Осиру Иванову с мыслью заказать прибор Театр, который бы усиливал эмоциональные страсти на сцене и в зале.
Дело в том, что актерские эмоции могут меняться от спектакля к спектаклю, а зрителю всегда нужны свежие чувства. А, где их взять? Осиру заказ Панина показался знакомым, у него возникло ощущение, что он его уже выполнял. В прибор Театр он заложил три основных переживания, результаты которых видны сразу: любовь, смех, слезы. В результате любовные сцены были столь эффективны, что зрителям хотелось целоваться, обниматься и уходили они со спектакля, с желанием продолжить свою собственную любовь.
Я и Мартин сидели в восьмом ряду, в качестве экспертов. Нас разбирали любовные чувства до такой степени, что я готова была сесть к нему на колени, а его руки тянулись ко мне, как растущие лианы. Но не успели мы дойти до любовной утехи, как нас стал разбирать смех. Все события на сцены вызывали смешки в зале и явный хохот, публика смеялась, забыв о любви. Но буквально, через пару реплик, зал стал погружаться в минорное состояние, туча слез застыла над залом, народ стал вытаскивать бумажные и батистовые носовые платки. Я рыдала на плече Мартина, он смахивал слезу.
Прибор Театр прошел испытание. Чудо в зале не осталось не наказанным, со всей округа потекли театральные представители в офис фирмы. В цирке сразу поняли гротеск, происходящих в театре событий и взяли прибор на свое вооружение, для выбивания из зрителей лучистого взгляда и естественного смеха. Все были довольны.
Но появилась одна дотошная зрительница Лизка Карсийская, она постоянно ходила в театр и цирк. Она жила представлениями и считала их своей жизнью, но, заметив странный всплеск эмоций на сцене и на арене, почувствовала тревогу в душе от непонятных явлений в зале. Те, кто редко ходил в театр, все воспринимали за новую монету, а она стала анализировать происходящее в театральной и цирковой жизни.
Эта противная, худющая Лизка оказалась журналисткой, она писала о культурной жизни города. Ранг ее был невелик, но дотошностью она выделялась среди многих своих коллег. С некоторых пор она стала брать билеты на боковые балконы и наблюдать за залом и театральной сценой одновременно. Лизка заметила людей, держащих руки несколько странно, в руках у них были круглые предметы, направленные либо в зал, как бы ненароком, либо на сцену. Она стала замечать более откровенно выраженные чувства людей, если на них были направлены приборы.
Она видела всплески эмоций у актеров, которые прежде были более флегматичные.
Но, Осир все это предвидел заранее, он предполагал, что есть театралы, которых трудно обвести вокруг пальца, поэтому в каждом зале у него был свой электронный глаз. Лизку заметило электронное око и передало информацию на пост наблюдения Осира Иванова. Было принято решение: обезвредить Лизку Карсийскую, с помощью Мартина Филина. Он должен был изображать влюбленного в нее театрала.
Ему не привыкать быть любовником, а для нее это было бы прямым ударом в сердце, тем паче, что Осир заставил ее с двух приборов Сердечко влюбиться в Мартина. Да она сразу влюбилась в бесподобного варлету, который был такой красивый, что Лизка, увидев его, стала оседать почти без чувств. Он подхватил ее одной правой рукой, почувствовав тяжесть безвольного тела. Осир решил, послал меня к ним на помощь.
Моими задачами было: привести Лизку в чувство и стать ее подругой на время конфликтной ситуации, что я и сделала. Отдать ей Мартина – в мои планы не входило. Лизку Карсийскую отнесли в медпункт театра, положили на кушетку, и я отпустила Мартина домой. Я на правах подруги осталась с ней.
Лизка, придя в себя, не могла понять, какая ей я – подруга!? Но мы поговорили, и все встало на место. Потом я отвезла Лизку домой. Она всю дорогу говорила мне о тех странностях, которые последнее время происходили в театре и цирке. Осир сделал вывод из ситуации, и активные части приборов Театр стали прятать в нишах, где их скрывала тень, а управлялись они одним варлет с центрально пульта управления.
Лизка вцепилась в Спирозу мертвой хваткой, она требовала постоянного общения и все говорила о странных людях с приборами, которые после ее падения больше не появлялись. Журналистка доставала красавицу Спирозу, ведь ей хотелось написать об этом репортаж с места событий, и вдруг все исчезло. Осир и из всего этого захотел извлечь пользу, он предложил Лизке искать странные явления в жизни и сообщать ему лично, без публикаций в прессе. Он посылал ее в жаркие точки, где работали его приборы, и она очень четко их находила и делала дельные замечания.
На Лизку запал Мартин, этого даже я не ожидала. Хотя, что в этом удивительного?
Ведь на меня он не мог запасть, потому что у меня был Осир, а с ним никто не хотел связываться, даже Мартин. Этот факт обрадовал мужа несказанно, наконец – то его жена была только его.
Глава 31
На столе лежали приборы: Сердечко, Аппетит, Страх, Избиратель, Театр, но у меня забрали главную игрушку фирмы– Мартина. И эти маленькие, вредные приборы меня интересовали все меньше. Ко мне пришла госпожа Скука, и стало грустно. Мартин с Лизкой все больше времени проводили вместе. Он работал на фирме и не брал больше дополнительную работу по распространению приборов. Она почти не посещала театры и цирк. Они находили удовольствие в общении друг с другом.
А я?!
И тут я вспомнила о мечте Мартина, он мне однажды проговорился, что ему не хватает авантюрной мечты, в конце которой маячат большие деньги. Он хотел открыть офис по работе с будущими парами с помощью Сердечек, но на этом он бы много не заработал, хотя некоторые умудряются. Где ему найти мечту и вернуть его к себе? Пожертвования, – подумала я, – или жалость могут принести нешуточные деньги.
Вот я и придумала задачу Осиру, а не Мартину. Осир сразу придумал, кому нужен прибор Жалость. Получилось, что мужа я трудоустроила, но не потенциального любовника. Мартину мечта нужна беззаботная. Лизка Карсийская – варлетка без больших запросов и его она вполне могла устроить. Я ему было не по зубам, но мне он нравился! Мечтать он должен был рядом со мной! Но о чем? Он красивый и немного тщеславный. Чтобы я не придумала, все сразу становиться известно Осиру.
А, что если Мартина притащить к себе за уши не поощрением, а наказанием?
Тем временем Мартин ждал у себя дома Лизку – журналистку. Он раскинул тройной диван, сменил постельное белье, и на этом его фантазия иссякла. Она пришла в новой одежде, но без съедобных запасов. От нее исходил аромат духов, а на его кухне женские и пищевые запахи давно не появлялись. Зато у него был столик на колесиках, но не было того, что можно было бы на него поставить. Наличные деньги у него были, но тратить их он не любил, осталась у него такая привычка от скудной жизни до работы на фирме. В таком свидании могла выручить только безумная страсть к личным прикосновениям с продолжением до конечного результата.
Но Лизка в новых тряпках нырять на чистое, но не глаженное постельное белье не спешила. А Мартин хотел – есть, он еще был не бритый, не мытый и не причесанный, в спортивных штанах, тапочках и футболке неопределенного цвета.
Осир на пульте управления увидел загоревшийся светодиод из квартиры Мартина, этот светодиод загорался, от срабатывания электронных датчиков, если на его постель ложилось два варлета. Он тут же позвонил Спирозе и уточнил, где она находится, случайно не у Мартина? Я ответила, что я дома, со мной две дамы из салона красоты, и я дала ему послушать женские голоса. Итак, я поняла, что Лизка у Мартина завалилась на постель вместе с ним, я о сигнализации своего благоверного знала.
Вот теперь бы мне произвести замену на постели Мартина! Я поговорила с дамами из салона красоты, и они согласились за мои деньги, но бесплатно для Лизки привести ее в божий вид, в качестве сервиса от салона. Я и дамы быстро доехали до квартиры Мартина. Дамы предложили Лизке такие услуги, что та в момент взлетела с ложа, а я отвезла их в салон красоты, часа на четыре.
Я вернулась к Мартину с большим количеством продуктов. Пока он мылся, брился, переодевался, я накрыла столик на колесиках и привезла его к постели, рядом с которой уже стоял чистый и прекрасный Мартин. Он поел. Посмотрел на меня, как сытый удав на кролика. Усмехнулся и лениво подполз ко мне по постели, затягивая меня все сильнее и сильнее в свои могучие объятия. Я потонула в его ласках, в его страсти и любви. Что мне и нужно было. А Осир два раза на один сигнал светодиода никогда не реагировал.
Лизка приехала из салона через четыре часа к Мартину, но он был, как сытый кот, и ему уже ничего не нужно было. Тогда Лизка развернулась и уехала к себе домой, а потом в театр, где давно не была. Мартина я не завоевала, а лишь удачно использовала в нужном направлении, но, проголодавшись, он вспомнил о Лизке.
Почему о ней? Безопаснее начинать с нее, это он тоже понял.
Осир тем временем завершил разработку прибора Жалость. Я вызвалась испробовать его на Мартине, муж по этому поводу только усмехнулся, ведь Мартин был в отпуске и нового прибора не видел. Я пришла к Мартину Филину с большим полиэтиленовым пакетом, в котором хаотично лежали вещи, и сказала, что меня выгнал муж, узнав о том, что мы были вместе. Я тайком посмотрела на показатели на приборе: жалость в Мартине только слегка вздрогнула и остановилась. Я добавила, что муж меня прогнал без средств – к существованию. Показатели прибора опустились ниже плинтуса. Жалость у него не появлялась, напротив, в нем возникла ненависть к тому, что я ему несу неприятности.
– Спироза, шла бы ты к своей матери в такой ситуации!!
– А ты меня к себе не возьмешь? – спросила я с наивностью, доза которой превышала допустимые нормы.
– Ты хочешь меня столкнуть с Осиром? Ты хочешь меня оставить без работы?! – завопил Мартин, без всякой жалости.
Вот тут я рассердилась, включила прибор на Жалость и направила его в сердце Мартина со стороны спины, поскольку он от меня отвернулся. Я была хладнокровна!
Через пару секунд он повернулся. Прибор, в виде тюбика губной помады я держала в сжатой руке, на него был направлен луч жалости.
– Спироза, Осир тебя выкинул из дома? Милая, живи у меня! Я всегда рад тебя видеть!
– Мартин, но у меня вообще ничего нет, ни одежды, ни денег!
– О чем ты говоришь? Все купим! Я тебе дам деньги, неужели я тебя пошлю к матери?
Удивлению моему не было предела, захотелось позвонить Осиру и обрадовать его, но как ему все это пересказать!? Нашла о чем беспокоиться! К этому времени Осир поставил в квартире Мартина жучок и скрытую камеру наблюдения. И я это почувствовала на своей шкуре.
– Прости, Мартин, я пойду к маме, зачем тебе жизнь осложнять?
– Спироза, возьми хоть деньги, – не унимался Мартин, и протянул пачку купюр.
– Не откажусь, спасибо, – сказала я и выскочила из дверей.
Когда я вышла из подъезда любовника, ко мне подъехал на маршине родной муж.
– Спироза, садись в маршину, одна ты не поедешь.
Мартин посмотрел на пару из окна, и у него было такое ощущение, словно его обманули.
А мне было все безразлично, если ни считать того, что пока я шла по лестнице деньги сунула на дно пакета, а эту часть про деньги Осир не смотрел на экране, он раньше выехал к дому Мартина, расположенному на проспекте Джокера.
– Спироза, прибор Жалость прошел испытания?
– Да, Осир, и как всегда – успешно.
– Тебя хвалить или ругать?
– А меня за что ругать? Я провела крутые испытания.
– Если испытания крутые, то, где деньги на благотворительность?
– В пакете, – выпалила я, неожиданно для самой себя.
– С этого бы и начинала, деньги ему верни, очнется – врагом станет.
– Как я их верну?
– Без действия прибора Жалость он все возьмет назад, – и Осир повернул маршину к дому Мартина.
Я позвонила в дверь к Мартину, но дверь открыла Лизка. Когда она успела проскочить? Мне захотелось уйти. Но на шум выскочил хозяин:
– Спироза, у тебя совесть есть?
– Была, но вся вышла, – я развернулась и пошла вниз по лестнице, отдавать деньги Лизке мне не хотелось, и совесть моя от такого психологического удара умолкла.
– Отдала деньги? – хмуро спросил Осир.
– Нет, его дома не было.
– Не лги, родная!
– Хорошо! Он был с Лизкой Карсийской! А ей я деньги не отдам!
– Отлично! Теперь деньги заслуженно наши! Первый приз за прибор Жалость!
Никогда не думала я, что у Мартина на деньги будет такая реакция! Он, придя в себя, решил вернуть свои накопления, отданные мне под влиянием прибора Жалость.
Он пришел ко мне домой. Пришлось направить на него луч прибора, но он выбил его из моих рук. Мужик ударил ногой по женской руке! Больно! Искры из глаз посыпались.
А он вращал глазами и кричал:
– Деньги верни!
Вот и вся Благотворительность. Я с Осиром к его деньгам не прикасались, они лежали на полочке в сейфе, но открывать сейф при чужом варлете я не хотела. Да, Мартин после удара ногой по моей руке стал мне чужим. Осира дома не было. Что делать? Прибор Жалость лежал на полу, но над ним стоял Мартин.
– Возьми свои деньги сам! – крикнула я.
– А, где они лежат? – спросил варлета почти спокойным голосом.
– На кухне, на полке, над посудомоечной маршиной. Найдешь?
– Найду, – сказал он и пошел на кухню.
Я стояла и не двигалась, пока он не зашел на кухню, потом быстро подошла и подняла прибор Жалость, встала на свое место, нажав на приборе на кнопку максимальной жалости, я направила луч воздействия на дверь, через которую он должен был прийти с кухни. Мартин Филин кричал, ругался и приближался ко мне со звериным выражением лица. Но я держала луч Жалости по направлению в его сердце!
И он схватился за сердце в метре от меня и стал оседать у моих ног. Я погладила по голове дикого зверя, и он стал ручным.
– Прости, Спироза, что я требовал назад деньги, но и ты пойми, у меня никогда денег не было! На первые деньги я купил и сменил маршину, и эти деньги у меня просто потому, что я боюсь их тратить! Боюсь оказаться – без средств – к существованию!
– Прощаю! – сказала я, деньги ты не получишь, они уже в производстве нового прибора.
– Ну, ты даешь! Мои деньги и в производство! – воскликнул с гримасой негодования на лице Мартин.
– Все? Успокоился?
– Почти. Только я тебе больше никогда не поверю! – прокричал он.
– Не верь. Сегодня я обойдусь без твоей веры. Да, что у тебя с Лизкой Карсийской?
– И это знаешь? Мы – друзья!
– Надолго собаке блин – они друзья. Не верю! – сказала я с каплей ревности в душе.
– У нас сегодня игра 'верю – не верю'. Что будем дальше делать? – спросил тихо Мартин.
– Скоро Осир придет.
– Скоро сказка сказывается, да долго дело делается, не придет он, – сказал Мартин.
– Мы будем ссориться? Я могу тебя покормить. Ужин готов.
– Ты его для Осира готовила.
– Тебе-то что от этого?
Неожиданно Мартин сделал выпад в мою сторону, выхватил прибор Жалость и направил на меня:
– Спироза, отдай деньги! Они у тебя дома. Пожалей меня! – ныл Мартин, купая меня в луче прибора Жалость.
Глава 32
Я почувствовала боль в области сердца, потом вялость, и сквозь пелену лени в мозгу забилась мысль: надо отдать деньги, надо отдать деньги. Всплыл в памяти номер сейфа. Я открыла сейф, взяла пачку денег и отдала их Мартину. Он их взял вместе с прибором Жалость и вышел за дверь.
– Вот и вся любовь, – проговорила я, прикрывая за ним дверь.
– Кто говорит о любви? – спросил Осир, открывая дверь.
– Ты Мартина видел? Да? Он забрал деньги и первый прибор Жалость.
– Фу, какая Жалость! – засмеялся счастливым смехом Осир. – Главное, дорогая, чтобы ты его не любила, а остальное – все полная ерунда!
Лизка Карсийская пальцем приподняла очки на носу, посмотрела внимательно на Мартина:
– Мартин, ты что-то хотел мне сказать?
– Да, дорогая, мои деньги ко мне вернулись, – и он протянул злополучную пачку денег Лизке.
Лизка взяла деньги и стала считать. Пока она считала, Мартин держал луч Жалости в направлении ее сердца. Она перестала считать деньги и протянула их Мартину:
– Возьми – они не мои, – и упала на пол, ударившись о модную металлическую ручку на диване, стоявшем на таких же металлических ножках.
Он поднял и положил ее диван. Она молчала, вялая и безжизненная.
– Сидела бы дома, была бы здорова, принесло тебя именно сегодня, – проговорил Мартин, пряча деньги на место.
Мартин стал делать массаж головы Лизке, потом вспомнил о приборе Жалость, переключил его в режим Злости и направил его на нее. Ее лицо нахмурилось, она поднялась, села, потерла ушибленное место.
– Я, что у тебя делаю? – спросила Лизка зло. – Голова болит, проводи меня, я домой пойду.
– Лизка, ты лежи.
– Нет, здесь что-то не так, лучше я уйду, – и она покинула квартиру Мартина.
Осир размышлял над влиянием приборов на поведение людей. Интересно то, что Сердечко меньше всего изменяло человеческую сущность, а Жалость проявляла негативные стороны очень быстро, прибор Театр вообще работал без остаточной деформации, Избиратель тем более, а Аппетит носил юмористический характер. Пока он думал, к нему тихо, как черная пантера, подошла Лизка.
– Здравствуйте, Осир, у меня одна просьба отпустите меня туда, где нет ваших умных приборов, действующих на варлета.
– Не могу отпустить, он есть даже на Северном полюсе, новый прибор Холод уже в работе.
– Нет, я не хочу мерзнуть дважды! А, как насчет южных широт?
– Как в духовке, хочешь погреться, или испытать счастье местных жителей?
– Я хочу попасть на территорию, где нет ваших приборов и больше ничего.
– Знаешь, Лизка, если ты найдешь такое пространство на земле, скажи, я им что-нибудь пошлю. Я сам не понимаю, почему варлеты так странно реагируют на дополнительное вмешательство по настройке их мозга?
– Осир, перестаньте этим заниматься, и все будет нормально.
– А нормально никогда не бывает, недовольство людей столь огромно, что является неисчерпаемым источником моего вдохновения. Позолоти ручку и я внушу тебе через очередной прибор, что никакого психологического воздействия на людей нет.
– Золотить чем?
– Пойдем, пройдем по парку. Ты хоть знаешь, чем парк от леса отличается, кроме дорожек и скамеек? Куда тебе! В парке под деревьями нет новой поросли, и видно одни стволы, а в лесу, как в толпе на международном авиационном шоу, все возрасты в одном месте. Спрашиваешь, золотить чем? Это тебе не по карману.
– Можно я не пойду с вами в парк, если там такой хороший обзор под кронами деревьев?
– А ты чего от меня хотела? Хочешь, я тебе подарю один прибор, причем любой?
– Сердечко.
– Сердечко захотела? А ты настроишь его на многострадального Мартина?
– А вы откуда это знаете?
– Работа у меня такая, хотя ради этой настройки могу подарить тебе эту дорогую игрушку. Только запомни, у него нельзя деньги просить.
– Я это поняла.
– Лизка, зачем тебе Мартин? А я не подойду?
– Я у вас уже прибор выпросила, больше от вас мне ничего не надо! – запальчиво возразила Лизка Карсийская.
В кабинет Иванова влетел молодой варлет с крепким животом и закричал:
– Вот посмотрите, какой у меня живот, я не могу его уменьшить с помощью прибора Аппетит, мой аппетит не уменьшается!
– Можно я посмотрю на настройки прибора? – спросил Осир и взял у варлеты прибор Аппетит.
– Вы поставили стрелку в другую сторону, вот и вся проблема.
– А вы не могли сделать прибор без стрелок?
– Прибор многофункционален.
– Поставьте на уменьшение аппетита, – попросил клиент.
– Уже готово, всего вам доброго, и пониженного вам аппетита! – бодро проговорил Осир.
– Спасибо я не скажу, я за него уже заплатил, – проговорил полный варлет.
Весь разговор слышала Лизка и на подаренном Сердечке выставила данные этого варлеты очень просто: она навела на него стрелку, прибор прошил клиента, и прицепился к нему мертвой хваткой.
Молодой варлет весь передернулся и впился глазами в Лизку:
– Я вас люблю! – сказал он, не понимая смысла того, что он сказал.
– Меня? – удивилась Лизка.
– Вас. Правда, не знаю почему? – озадаченно ответил варлета.
– Господа, я понимаю ваши чувства, идите в парк – он в трех минутах ходьбы, там и выясняйте свои отношения! – начальственно проговорил Осир.
– Да, да, конечно, – пролепетал варлета, взяв Лизку под руку, вышел с ней из кабинета.
Лизка не ожидала такой концовки разговора и шла, как привязанная к молодому варлету с круглым животом. Но, выйдя на улицу, спросила:
– Простите, а вы кто?
– Я – абориген городской.
– Это еще, что такое?
– Местный я.
– А как такой живот наели?
– Не знаю, он сам растет, я был стройным, молодым, красивым, мне девушки улыбались, а сейчас я ничей.
– А живете где?
– Где хочу, – беспечно ответил молодой толстяк, – вы не поняли? Где есть, хочу, там и живу!
– Не поняла.
– У меня несколько квартир, мне приходится часто ездить, где голод застанет, там и останавливаюсь.
– А жен у вас тоже несколько?
– Никто меня не любит.
Лизка жила в старом доме, с большим потолком и с малым набором удобств, ей захотелось побывать в квартирах толстяка. В квартире красавца Мартина уже была, и делать ей там больше нечего. Но несколько квартир!
– А как вас зовут?
– Ферликс!
– Вы администратор нашего округа Варлет? – наугад спросила Лизка.
– Нет, я сын – Дорыни Никитича.
– Как интересно! И я вам нравлюсь?
– О, да! Имя ваше – Лизка Карсийская?
– А как вы угадали?
– Я ваши статьи о театре читал, и вышел на Осира, благодаря вам. У отца не узнаешь ничего.
– Впервые вижу своего читателя!
– И почитателя. Так, ближайшая моя квартира в двух минутах, предлагаю в нее заехать.
– С удовольствием! – просияла Лизка и села в маршину Ферликса.
Маршина подъехала к новому зданию, оно красиво вписалось среди старых зданий района, вошли в холл, поднялись на лифте, вышли на большую лестничную площадку с двумя дверями, зашли в одну дверь. Глаза Лизки округлились и невольно стали осматривать помещение, над которым работали настоящие мастера интерьера.
– Кухня рядом, – потащил Лизку за собой Ферликс.
Они вошли в кухню, похожую на просторный ресторан. Ферликс сразу опустился в кресло у стола. Откуда-то появилась варлетка средних лет.
– Ферликс, подать обед?
– Она еще спрашивает! – И вдруг неожиданно для себя он ответил, – я не хочу есть!
Варлетка от неожиданности присела на край маленького дивана.
– Лизка, видишь, шок повара? Пиши, разрешаю. Хочешь кушать? Тебе принесут обед.
Не бойся, у нас все вкусно!
– Я в этом не сомневаюсь, и не откажусь, – ответила Лизка с восторгом, оглядывая помещение, в котором все было красиво, добротно, современно.
Она со вкусом ела, предложенную пищу, и наслаждалась едой и помещением, в котором находилась по воле случая.
Ферликс посмотрел на то, как Лизка за него поглощает продукты, и сказал:
– Впервые вижу, что кто-то ест, а я – нет! Приятно!
– Я ничего подобного не ела, – промурлыкала довольная Лизка.
– Ты меня радуешь! Знаешь, как трудно быть ходячим мячом?
– Не знаю, я худая с тех пор, как себя помню.
– Лизка, поживи в этой квартире, я буду сюда приезжать, а тебя здесь будут кормить до отвала.
– У меня работа!
– Считай, что у тебя отпуск от твоей работы. Здесь поживи. Повариха живет рядом, а здесь готовит. Продукты мне развозят по моим квартирам.
Повариха, убрав со стола, ни сказав, ни слова, вскоре ушла домой.
– Ферликс, а повариха говорить умеет? – спросила довольная жизнью Лизка.
– Наверное. Но со мной она не разговаривает, она просто готовит и угадывает то, что я хочу съесть.
Лизка объелась, но признаваться в этом она не хотела, она полулежала на кушетке, и ей лень было шевелиться. Зато Ферликс бегал по квартире и радовался тому, что он есть – не хочет! Он остановился перед сытой Лизкой и удивленно заметил, что она красива.
– Лизка – ты красивая!
– И ты красивый, – выдавила из себя Лизка, засыпая от незнакомой для нее сытости.
– Я тебе нравлюсь? – с нескрываемым волнением спросил Ферликс.
– Да, – сказала она, прикрывая тяжелые веки.
– И тебя не смущает мой круглый живот? – спросил он с Надреждой на отрицательный ответ.
– Нет, – прошептала сквозь сон Лизка и окончательно уснула.
Повар в еду добавляла успокаивающие добавки, по наущению Дорыни Никитича, и эти добавки сморили Лизку, неподготовленную к такой пищевой атаке.
