Текст книги "Портал К (СИ)"

Автор книги: Наталья Патрацкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Основатель стал бояться, что его идея заглохнет как слишком дорогая для местного населения. Окрестные жители все отметились в городке, а на второй визит финансов у них не было. Катерина предложила идею, старую, как мир Севера. Она сказала, что надо создать постоянный приемный пункт пушнины и давать взамен не деньги, а услуги, необходимые охотникам.

Одним словом, новинку сезона превратить в обменный пункт для местного населения, пусть не полностью, но все же некую часть помещений для этого надо выделить.

Глава 11

Афанасий Афанасьевич задумался о том, что он снял сливки с этого края, осталась одна сыворотка, и надо что-то придумать еще, а что – он пока не знал.

В любой момент комплекс мог стать нерентабельным. Ажиотаж вокруг новинки прошел. Иногда и самые бедные люди бывают богатыми. И все же Афанасий Афанасьевич заподозрил что-то неладное и вызвал Катерину. Они вдвоем быстро пошли по городку и поднялись на аэродром. Здесь они встретили Феофана, он подходил к вертолету.

– Афанасий Афанасьевич! Откуда и куда? – спросил наигранно весело Феофан.

– Феофан, молчи! Ты нас не видел! У нас обход местности.

– А куда вся охрана делась? Никого не видел! – спросил Феофан у Афанасия Афанасьевича.

– Местность обходят.

– Интересно... – затянул Феофан.

– Феофан, дорогой, не взлетай, полетишь позже.

– А если мне надо за товаром слетать?!

– Сейчас нельзя, полетишь завтра. Оружие у тебя есть?

– Будет. Сейчас брякну Арине, она принесет.

– Феофан, охраняй аэродром, а если что – сообщи мне. Вертолеты не должны взлетать!

– А если кто прилетит?

– Сообщи мне!

День выдался таким, что приезжих было очень мало. Афанасий Афанасьевич теперь понимал, что охрана работала против его выгоды, они отговаривали всех, кто хотел посетить городок, от посещения. Ему стало не то чтобы страшно, а как-то не по себе, и в то же время он почувствовал легкость от того, что узнал правду, почему в городок перестали залетать люди. Он остановился, посмотрел вокруг себя и подумал, что все это охрана может уничтожить.

Нужна была поддержка или подкрепление. Но все на свете стоит денег, а он был на мели. Охрана не хотела пропускать бедного старого геолога в комплекс, но старик был настойчив и звал самого Афанасия Афанасьевича. Хозяину доложили о геологе Михайловиче, так он велел себя называть. Геолога отмыли, переодели в дежурную одежду и пропустили к хозяину комплекса.

– Афанасий Афанасьевич, знавал я твоего отца, Афанасия. Он мог не мыться, не бриться, месяцами по тайге хаживал. Мы с ним однажды пойму реки Оперной изучали, так в одном месте обнаружили блестки золотые да подумали, что их кто обронил. Потому как мы много песка перемыли, но ничего найти не смогли. А я нашел в том месте слиток золотой, самородок, значит. Твоей охране его сразу и не показал, слух пошел – обирает твоя охрана людей пришлых, а тебе про то неведомо.

– Простите, а золото при Вас?

– Нет, с собой я самородок не взял. Твои охранники меня обыскали, и до тебя бы я слиток не донес.

– Спасибо Вам вдвойне.

– Афанасий Афанасьевич, не спеши спасибо говорить, пойдем со мной, покажу золото, оно у меня в надежном месте схоронено.

– А почему я Вам верить должен?

– У тебя выхода нет! Обложили тебя охранники!

– Я пойду с Вами, но один не могу, со мной пойдет Катерина.

– Катерина? Зови ее. О ней люди хорошо отзываются. Да идем быстрее, пока не стемнело.

Катерина переоделась по-походному, взяла все необходимое для похода. Троица под суровым взглядом темного охранника покинула городок. Река Оперная протекала по горам с незапамятных времен. Вода в реке была чище своих берегов, которые туристами редко посещались. Места здесь были таежные, глухие. И лишь иногда попадались редкие профессионалы по ориентированию на местности.

Геолог знал хорошо берега непокорной речки, он ловко ходил по корягам, горам и прибрежному песку и гальке. Афанасий Афанасьевич и Катерина шли за ним, они немного устали от постоянного движения по пересеченной местности.

Внезапно старый геолог остановился и их остановил движением руки. Он услышал голоса и сквозь ветви деревьев увидел людей на берегу реки. Путники снизили скорость и стали идти медленно и тихо. На берегу реки Катерина заметила вторую смену охранников, которые мыли золото.

– Выследили меня твои люди, Афанасий Афанасьевич! Золотишко-то моют ребята, – сказал шепотом геолог, – но его здесь почти нет, крупинки золота могут попасть.

– Когда они успели тебя выследить?

– Так я не первый раз ходил в городок. Вначале я охранникам золото давал, они меня к вашим благам цивилизации и пропускали, а последний раз я сказал, что золота у меня нет, они и не пускали меня, пока я тебя, Афанасий Афанасьевич, не затребовал.

– Михайлович, а с чего это ты решил мне показать, где золото лежит?

– Так ты чай мне не чужой! Я с батькой твоим много хаживал, а сейчас, чую, мой конец приходит. Смерть в шейку бедра постукивает. Последнее дело, когда одна нога отказывается ходить.

– А ты неплохо ходишь – и не видно, что нога болит.

– Так растер ногу змеиным ядом перед тем, как к вам идти. Я подумал, что покажу наследнику его наследство, да и на покой, а тут охранники окопались.

– Что делать будем, Михайлович? – спросил Афанасий Афанасьевич.

– Так не знаю. Силы мои на исходе, но до золота здесь ближе, чем до моей берлоги. В другой раз я не поднимусь.

– Дорогой ты наш человек, а рукой можешь показать, где золото находится? Или приметы местности назвать?

– Ох, Афанасий Афанасьевич, золотишко-то – оно коварное, пальцем в небе не достанешь, показать бы тебе – так и спал бы спокойно.

– А почему эту речку называют Оперной? В честь оперативных сотрудников уголовного розыска?

– Ты чего? Мы чай ученые, у этой реки название звучит как название одной оперы, так народ давно стал ее просто Оперной называть.

– Прости, если ты – бывший геолог, то пенсию получаешь?

– Нет. Да и какая пенсия в глуши?

– Есть старые поселки, мог бы оформить!

– Трудно все это. Мы привыкшие, безденежные.

– Хорошо, покажи, Михайлович, где золото лежит, а я тебе обязуюсь платить личную пенсию. Найдется для тебя работа.

– Афанасий Афанасьевич, не греши, я в служаки не пойду, не люблю покоряться. Смотри-ка, а твои людишки-то уходят с реки. Подождем, да уж сегодня и покажу золотко, а на ночь схороню вас в одном шалаше, утром и пойдете в городок.

Катерина молчала, пока мужчины разговаривали, и думала о том, что опасно знать, где золото лежит, да еще и в самородках. Ей очень хотелось сбежать, не узнав цели этого похода.

Последний охранник исчез за холмом, как и последняя надежда на неизвестность. Мужчины поднялись, и Катерина помимо своей воли пошла следом за ними. Реку перешли по поваленному дереву, держась за редкие ветки. Прошли место, где охрана мыла золото, и углубились в чащу, потом неожиданно оказались на берегу реки, вероятно, река здесь делала петлю.

Вечерело.

– Афанасий Афанасьевич, отец твой здесь смеялся, что мы с ним глину нашли, сделаем, мол, себе посуду, а потом будем продавать, раз ничего путного найти не можем. В этом месте сделали мы привал, костер разожгли, шалаш сделали – вон он стоит, его можно подладить и жить.

– Глина и нам пригодится.

– Не спеши. Так вот, здесь глина золотая.

– Ты чего, Михайлович? Золото находится в глине?

– Горшки золотые можно делать из нее.

– А почему об этом вы с моим отцом никому не сказали?

– Сказать-то мы сказали на свою голову, это ведь тут отца твоего-то и убили, он золото защищал. Могилку его могу тебе показать. В глине он захоронен, копал я ему могилу, так золото и нашел, немного, но нашел. Идемте – покажу. Здесь недалеко. Помяни отца, Афанасий Афанасьевич, а после покажу жилу золотую.

Темнело. Катерина разожгла костер. Мужчины разговаривали. Она их перестала слушать, ей было страшно. Она привыкла к лесным походам с отцом, ночных стоянок не боялась, но здесь было жутковато. Сова ухнула или дерево треснуло – много новых шорохов, места чужие. Мужчины у могилы постояли и подошли к Катерине.

Она, зная тайгу, прихватила все самое необходимое для однодневного похода. Скромный ужин утолил общий голод. Шалаш оказался очень старым, легли у костра. Ночью разбудили голоса. Костер едва тлел. Старый геолог быстро затушил остатки костра, чтобы их сразу не обнаружили, но запах дыма остался.

– Тут где-то костер был недавно, – услышали они голос охранника. – Мажор, ты нас правильно привел? Ты хорошо следил за хозяином?

– Их геолог вел к золоту, это уж точно. Сегодня наши на отмели намыли золотые копейки, а эти шли за большими рублями. Сам понимаешь, хозяин за копейку не пошевелится.

Афанасий Афанасьевич в темноте усмехнулся и придвинулся ближе к дереву, сливаясь с ним. Луна спряталась за тучи, темень была вокруг. Катерина приткнулась к Афанасию Афанасьевичу.

– Феофан, ты чего? Я эти места раньше все прошел. Сегодня я знал, куда хозяин с геологом пошли и где срежут дорогу. Они рядом. Запах дыма чую, но костра нет – потушили.

Михайлович узнал голос Мажора, это он дрался с его другом. Да, похоже, не все знал Феофан, вот опять в этих краях оказался.

– Мажор, нам без золота нельзя! Его надо найти! Давай отойдем от этого места подальше, а утром сюда вернемся.

Мажор с Феофаном пошли обратной дорогой, да видимо споткнулись, закричали, упали. Послышался рев медведя. Прозвучал выстрел. Рев медведя усилился.

– Феофан, зачем стрелял? Ты медведя не убил! Что ему твой браунинг!

Рев медведя раздался рядом с Катериной.

– Тога, Тога, не реви. Это я.

Медведь мотал головой. Старый геолог стоял рядом с медведем и гладил его шею.

– Узнал, Тога, узнал, молодец, – приговаривал он. – Тебя не ранили? Да нет, жив!

Медведь рухнул рядом с геологом. Михайлович нащупал рану у медведя, ощутил липкую кровь и заплакал.

– Феофан, медведь умер! Туда ему и дорога! – закричал Мажор. – Смотреть будешь?

– Нет, еще царапнет, лучше пойдем куда шли.

Медведь дернулся и затих.

Замолчал и геолог, потом тихо проговорил:

– Тогу Афанасий нашел маленьким медвежонком, он с нами ходил, потом подрос и в лес ушел, но меня узнавал, в этих местах он жить любил. Старый медведь был, с Мажором не сладил. Как я Мажора не узнал среди охранников? Больно хороший стал, холеный, вот и не признал.

Афанасий Афанасьевич и Катерина спали под ночной говор старого человека. Через час геолог встал, прикрыл ветками и старой листвой место костра, разбудил остальных:

– Вставайте и идите за мной! Я покажу вам выход золотой жилы. Но останавливаться я вам не разрешу, пройдем дальше нужного места. Перейдем на ту сторону реки, сделаем кружок, и я вас верну.

– Михайлович, а ты не устанешь? – спросил Афанасий.

– Это вы поспевайте за мной! Погоня – дело опасное. Надо уходить. У них браунинг, а у нас только мой дробовик.

Цепочкой, быстрым шагом маленькая группа прошла мимо выхода золотой жилы, прикрытой сваленным деревом. Афанасий Афанасьевич на ходу осматривал приметы местности. А Катерина крутила головой, словно запоминая, где и что находится.

Геолог, показав место выхода золотой жилы, стал сильно прихрамывать, словно силы его покинули навсегда. Он тащил свою ногу, массировал ее на ходу, скрипел зубами, но шел вперед и вперед, пока не дошел до переправы. Пройти по сваленному дереву ему было не под силу. Афанасий Афанасьевич тоже не знал, как его перенести. Старик из последних сил забрался на дерево, прополз до средины горной реки и упал в воду.

Пузыри быстро исчезли, исчез и геолог.

Катерина, всхлипывая, перешла по дереву на другую сторону, потом схватила за руку Афанасия Афанасьевича:

– Идемте быстрей к городу. Мы поднимемся со стороны аэропорта, нас там не ждут. Нам старика не спасти, – она показала на его труп, зацепившийся за корягу. Видно было, что тело без дыхания.

Они решили прийти за телом старого геолога позже и похоронить его по чести – и вынужденно вернулись в городок, пройдя мимо охраны с гордо поднятыми головами. Надо сказать, этот поход их сдружил.

Но еще больше найденное золото сдружило Феофана и Арину. Феофан, которому от жизни вдруг перепала золотая жила, на радостях так Арину обнял, что дальнейшие прикосновения продлились половину ночи. Они просто любили друг друга, потом крепко уснули.

Днем они проснулись. Светило солнце.

Феофан радостно крикнул:

– Арина! Мы богатые с тобой!

Арине мужское восклицание очень понравилось, и она приготовила завтрак. Выйдя из дома, они не обнаружили в городе людей. Улицы были безлюдные, шаги звучали глухо в пустоте.

Афанасий Афанасьевич посадил Катерину в свой личный вертолет, который был закрыт в ангаре, а больше летательных средств на аэродроме и не было. Они поднялись над тайгой. Люди цепочками шли к золотой жиле! Откуда они о ней узнали? На вертолете пулемета не было. Афанасий Афанасьевич полетел над длинной цепочкой людей, шедших к золотой жиле.

Он завис над людьми, открыл дверь вертолета и крикнул в мегафон:

– Люди! Спокойно! Эта золотая жила – моя! Ее нашел мой отец! Возвращайтесь в городок! Золото пойдет на благое дело!

Снизу послышались выстрелы, направленные в дно вертолета.

Афанасий закрыл дверцу и полетел к пустому городку. Он понял, что золото даром ему не получить, вызывать армию ему было не на что. К вечеру люди стали возвращаться в город.

Первой пришла Арина:

– Афанасий Афанасьевич, прости, пошла против тебя, мне так хотелось дарового золота, что сил не было сидеть в музее без посетителей! Дай мне ночной клуб, и я сделаю тебе золото из ночного воздуха!

– Арина, дам я тебе помещение!

Город развлечений перерастал в нормальный городок, где должно было быть все для нормальной жизни. Народ вернулся в городок, не найдя золотой жилы, о которой рассказывали охранники.

Афанасий Афанасьевич вздохнул свободно, но пойти и еще раз увидеть золотую жилу он не решался – боялся, что золото окажется мифом, а геолог был в этом уже не помощник. Труп его выловили, нашли в нем пулевое ранение. Захоронили геолога рядом с другом Афанасием.

Нет, не зря Катерина вертела головой, именно она обнаружила выход на поверхность золотой жилы.

Сквозь золотистую листву вернулась Катерина в умеренный климат деревни Медный ковш. Роскошная береза стояла у пустой скамейки. В воздухе приятно пахло из деревянных ворот дома тетки Даши. Но Катерина решила сразу пойти и покаяться Афанасию Афанасьевичу. Долго ее здесь не было, и условия контракта она основательно нарушила. Он ее на Малахит не отпускал.

Стояла поздняя осень, когда Катерину вызвала к себе домой тетя Ксения. Теперь она ходила по ее квартире, не зная, что здесь вообще можно делать. Все казалось чужим, особенно доставали запахи залежалых лекарств. Пока девушка ехала, тетушка умерла. Да еще ее похоронили как-то странно: поставили гроб рядом с глыбами глины, а в могилу не опустили. Только несколько старушек сморкались в платочки. Из молодого поколения на похоронах была только Катерина.

Старушки поминки организовали у соседки и в квартиру тети Ксении даже не зашли. Катерина к ним тоже не пошла, потому что ей тяжело было находиться среди бедности и затхлости. Она и в доме тети Ксении с трудом находилась, горло сжималось от спазмов брезгливости, скверное, на первый взгляд, чувство спасало ее неизвестно от чего. Она вообще была странно устроена: не любила рестораны и не любила столовые. В ресторанах слишком много вычурности и посуды, а в столовых ложки и вилки излишне примитивные. Катерина любила белый фарфор и нержавеющие вилки.

Итак, Катерина находилась в квартире умершей тети Ксении, которая не брезговала собирать в парке бутылки. Катерина жила далеко от нее и богатой не считалась. У тети Ксении вообще-то была более любимая внучка Тамара. А вот ее на похоронах и не было.

У тети Ксении была сестра Даша, мать Тамары, и брат Володя, отец Катерины. Мать Тамары постоянно жила в деревне, и тетя Ксения иногда воспитывала Тамару вместо ее матери. Естественно основной наследницей считалась Тамара и немного Катерина.

Интересная картина получалась, зачем тогда именно Катерину вызвали на похороны? Она на эти самые похороны истратила часть наследства, переданного ей перед собственной смертью тетей Ксенией наличными. Девушка ни с чем приехала перед ее смертью, ни с чем и осталась. Ее вообще-то вызвала соседка, сказав, что одинокая женщина при смерти.

Приехала Катерина, когда тетя Ксения еще дышала и лежала в этой комнате на железной кровати с периной. Запах в однокомнатной квартире стоял жуткий. Тетя Ксения достала пачку денег из-под подушки и умерла, только и успела улыбнуться сухими губами.

Дверь в квартиру была открыта, то есть двери не были закрыты на замок. Вскоре пришла старушка соседка и громко завыла, узнав, что тетя Ксения скончалась. Когда она выть прекратила, тогда и спросила у Катерины про деньги на похороны. Катерина показала деньги, переданные ей тетушкой перед смертью. Соседка довольно улыбнулась и помогла организовать похороны.

Тетя Ксения была человеком социалистической закалки и в церковь не ходила, поэтому ее не отпевали. Однако и гроб с ее телом не дали опустить в могилу подошедшие к могиле два мужчины весьма странной внешности. Они показали документы, из которых Катерина ничего не поняла, но послушно вместе со старушками отошла от могилы.

Два старичка подошли к двум мужчинам, они поговорили. Старички уверенно повели старушек на выход. Катерина была вынуждена пойти с ними. Вскоре ее догнали два крепких мужика с лопатами, ведь за работу им было заплачено. Они сказали, что все сделают, как только им разрешат захоронить покойную, тем более что она еще при жизни купила себе мраморную плиту на могилу.

На сердце у Катерины остался неприятный осадок от непонятных похорон, и теперь она бродила по квартире, как неприкаянная. Она попыталась открыть окно в комнате, но оно было крепко закрыто на шпингалет, покрытый несколькими слоями старой краски. Между рамами окна лежала запыленная вата. Квартира находилась на первом этаже четырехэтажного кирпичного дома, возможно, именно этим можно объяснить нелюбовь хозяйки к чистому воздуху в квартире. Или она чего-то боялась? Но чего могла бояться пожилая женщина?

Катерина внимательно осмотрела убогое жилище с мебелью весьма примитивной: шкафом из фанеры, металлической кроватью, круглым столом и одним стулом со спинкой из гнутых прутиков. Она встала на стул и посмотрела на то, что лежало на фанерном шкафу: там лежало с десяток сберегательных книжек. Она подумала, что тетушка хранила старые книжки. Она и подумать не могла, что сберегательные книжки с деньгами!

Брезгливо взяла Катерина одну книжку, открыла, и глаза ее полезли вверх: денег на сберегательной книжке бедной тетушки было очень много! Она открыла еще шесть книжек: на всех лежали вклады внушительных размеров. Семь сберегательных книжек были оформлены на предъявителя.

Катерина знала, что квартира достанется Тамаре, на нее все бумаги были оформлены бабкой Ксенией, но о сберегательных книжках речь нигде не шла. А если Катерина сберегательные книжки нашла на семейной территории, то они принадлежат ей и государственной пошлиной не облагаются.

Девушка собрала все сберегательные книжки, чихнув от пыли. Пыльное облачко поднялось над крышкой шкафа, и она увидела плоский браунинг, покрытый крутой пылью. Тетушка – женщина больная, поэтому пыль не вытирала на шкафу и сбоку за верхней планкой шкафа складывала свои сберкнижки. Когда она туда браунинг закинула?

В сумке Катерины лежали легкие кожаные перчатки, в них она и взяла браунинг в руки. Он оказался именным! На нем было выгравировано имя тети Ксении! Катерина сняла с головы шелковый, черный платок, положила в него сберегательные книжки и браунинг. Черный сверток она засунула в отдел своей большой сумки.

В это время позвонили в дверь. На пороге стояли два мужика с кладбища, которые не дали сразу захоронить тетю Ксению.

– Не волнуйтесь, девушка, Вашу тетушку захоронили. Завтра можете проверить, а сегодня Вам придется ответить на наши вопросы, – сказал первый из мужчин и сел на единственный стул

– Вы нам не объясните, кто была ваша тетушка? – спросил второй мужчина.

Катерина посмотрела на странных мужчин и поджала губы в знак незнания.

– Так дело не пойдет, мы люди серьезные, нам нужны официальные ответы, – сказал первый мужчина.

– Я ее племянница по линии отца. Тетушка с моей мамой практически не общалась. Мать моя о ней ничего не говорила. Тетушку я видела редко. Больше мне сказать нечего. Да вы посмотреть на бедность ее! Это же ужас какой-то! – воскликнула Катерина в подтверждение своих слов.

– Стыдно родственников забывать! – воскликнул второй мужчина, обходя убогую комнату.

Катерина смотрела на тщетные попытки мужчины открыть окно, но теперь у нее закрытое окно удивления не вызывало.

– Мажор, да что с ней говорить! – воскликнул первый мужчина, – Она ничего не знает о бабке и приехала перед ее смертью по вызову соседки.

– Сундук, ох уж эта Тамара! Это она страху напустила, что в гробу тетки лежат сокровища! – прокричал в сердцах Мажор. – Мы с тобой ей поверили, гроб проверили, денег и драгоценностей в нем не нашли.

– Ты чего при посторонних кричишь? – зло спросил Сундук.

– Эта девушка не посторонняя, она кузина Тамары, которую ты закрыл у себя дома.

– Так вы еще и мою кузину скрываете от похорон?! – возмутилась Катерина и спросила: – А почему у тетушки в гробу должны были быть деньги?

– Вот, и эта не в курсе! Значит, Тамара все придумала, – пробурчал Мажор, отходя от закрытого окна.

– Девушка, есть вероятность, что у Вашей тетушки были большие деньги и пистолет! Дело в том, что этот гроб был заказан ею при жизни, значит, она могла свое богатство с собой унести в могилу, – сказал Сундук.

– Вы правы, гроб был заказан. Но я не успела этому удивиться, мало того, гранитная плита стояла в ее квартире еще при жизни! Мы все это привезли на кладбище, но вы не позволили ее положить в могилу, на которую уже все было куплено тетушкой при жизни. Она мне и деньги сунула перед смертью, чтобы я все это вместе собрала и сделала так, как подобает в таких случаях.

– Похоже на правду. Но где деньги?! – воскликнул Сундук.

– Какие деньги? – на автомате спросила Катерина.

– Те, что Вы взяли со шкафа, – сказал Сундук, удивительно ловко вскочив на стул, на котором сидел, гладя на нарушенную пыльную композицию на шкафу.

– В сумке, – ответила Катерина машинально.

– Нехорошо обманывать старших, – проговорил Мажор, вытаскивая из сумки черный сверток. – Гляди, Сундук, да тут все есть: и деньги, и пистолет! – Он взял сверток и исчез за дверью.

Катерина села на стул и горько заплакала. В этот момент дверь открылась и зашла сердобольная соседка, она стала успокаивать девушку. Тут набежали ее старушки. Пришли два старичка. Запахло кадилом. Послышался напевный голос человека в черной сутане: видимо, старушки решили отпеть соседку.

Когда все покинули квартиру тети Ксении, появилась Тамара. Она села на кровать, взяла в руки подушку и разревелась. По ее щекам текли черные слезы от туши для ресниц. Она легла на бок и уснула.

Мучительно захотелось спать и Катерине, но в комнате была одна кровать, Катерина села на стул, положила руки на стол, на руки наклонила голову и задремала.

Через час Катерина разговаривала с Тамарой, которая пояснила ситуацию:

– Сестричка, все было шито-крыто, и тетя Ксения жила бедно. Она собирала бутылки для большей убедительности и управляла некой монополией недвижимости. Не удивляйся, ты ничего не знала, тебя и твою правдивую маму она оберегала от неприятностей, связанных с большими деньгами. А вас терзала совесть, что вы пенсионерке не помогаете.

Катерина с этим была полностью согласна.

– Так вот, сестричка-синичка, тетя Ксения была то, что надо! Ты видела ее браунинг времен царя Гороха? Она была большим партийным человеком и имела право получать бесплатные квартиры для людей. Она их и получала. У меня есть отличная квартира. У нее есть замечательная квартира, а эта убогость – ее официальное пристанище для проверяющих людей, которых хватало во все времена. Мало того, она владела домами. Да что теперь вспоминать! – в сердцах воскликнула Тамара.

Катерина молчала от неожиданной информации.

– Катерина, эти мужики вели нашу тетушку давно, они ее вычислили и окучивали со всех сторон, пока не закопали. Думаю, они взяли деньги со шкафа и успокоились. Ты не удивляйся, я знала про эти семь сберкнижек, они нужны были для отвода глаз. Ты главного не знаешь: у тебя есть квартира, она оформлена на тебя. Не строй удивленные глаза, не эта квартира, а другая, в которой тетя Ксения жила. А у меня уже есть квартира, да плюс эта квартира – я ее сдавать буду.

В этот момент посыпались оконные стекла, послышался выстрел. Тамара упала на кровать, на которой сидела. Белая постель покрылась кровью. Катерина подошла к Тамаре, она держала правую руку на левой руке, рана оказалась легкой, но кровопролитной. Пуля прорвала кожу, прошла через мягкие ткани и пролетела дальше, не задев кости. Катерина не нашла бинт и разорвала старую наволочку. Рядом с раной она нанесла йод и забинтовала руку.

В комнату струился холодный воздух из разбитого окна. Тамара, стиснув зубы, качалась на кровати, держа забинтованную руку. Врача вызывать двоюродные сестры не захотели.