Текст книги "Вторжение"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 9

Лера Д’Тар

То выражение в застывших глазах, с которым Айлас смотрел на замершего на пороге Вилдора, я не забуду долго. Как и те мгновения, когда не только решалась судьба слуги, но и я должна была сделать выбор из двух версий одного и того же события.

И я одновременно боялась, что правым окажется Айлас, потому что в этом случае его судьба вновь возвращалась в тот миг, когда он опустился на колено и склонил голову, ожидая решения победителя. И… надеялась, что будет именно так и подтвердятся мои подозрения, что игра моего новоиспеченного жениха значительно сложнее, чем просто желание заполучить меня в жены и пройтись по Лилее.

Я поняла, что все это время не шевелилась, опасаясь неосторожным движением разрушить ту тишину, в которой Вилдор принимал решение. Окинув напряженным взглядом своего бывшего друга, но так и не произнеся ни слова, он вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Мои ноги подкашивались, когда я сползла с кресла и подошла к Айласу, глаза которого были закрыты, а плечи судорожно вздрагивали. Похоже, от сдерживаемых рыданий.

– Он не убьет тебя, – впервые, находясь на Дариане, я была уверена в том, что говорила.

Но это были не те слова, которые были ему нужны.

– Он больше не позволит мне быть рядом.

В его глазах было отчаяние. Отчаяние, которого я не понимала, но… принимала. Я видела проявление тех чувств, которые мне самой были недоступны. Потому что это хоть и напоминало любовь, но ею не являлось. И единственное слово, которое срывалось с моих губ, когда я видела страдания слуги, было преклонение. Слепое, лишенное смысла, надежды, не объяснимое разумом, но существующее так естественно.

– Моя госпожа позволит мне ее покинуть? – Его голос, как обычно, был спокоен, но… я буквально физически ощущала, насколько ему тяжело.

– Ты хочешь пойти к ялтару? – не знаю отчего, но сама мысль об этом была мне неприятна.

Но я уже решила для себя: если будет надо, я попытаюсь повлиять на решение Вилдора. Уже предполагая, что за свое заступничество мне придется дорого заплатить.

– Ялтар с экселленцем и комманданте второго эшелона. Я могу идти?

Мне оставалось лишь кивнуть, разрешая – Его реплика вернула меня к желанию остаться одной. Но я не предполагала, как долго продлится мое одиночество, единственными спутниками которого будут Сэнар и меч.

Утекали дни, оставшиеся до вторжения, а ни ялтара, ни Айласа я не видела. Мой тер на оба интересующих меня вопроса отвечал лаконично: занят… жив. Повторяя то же самое и на тренировочной площадке. Из чего я делала вывод, что его молчание никоим образом не связано с контролирующими системами. А чтобы гадать о причинах, послуживших основанием для такой краткости… информации не хватало.

На следующий день после нашего разговора забежал Ярангир. Его глаза сияли. На лице, когда он, отослав Сэнара из комнаты, отстегнул лицевой платок, блуждала многозначительная улыбка.

Мой вопрос был закономерен, а вот его ответ…

– Тринадцать талтаров. Из самых непримиримых. В половине из освободившихся талтаратов Вилдор отказал наследникам в клятве верности, приняв ее у алтаров боковых ветвей. А Совет, хоть и понимает, в чем дело, помешать ялтару не может: все в соответствии с Кодексом и правом сильного.

– То есть он использовал меня, чтобы навести порядок в Совете?

У меня были подозрения, что и здесь все не так просто. Особенно после того, как Маргилу упомянул о неприязни старшего сына самого ялтара к младшему, который многим и виделся будущим правителем Дарианы. Но я не думала, что он не только избавится от тех, кто не соответствует его планам, но и сумеет поставить на их место нужных.

Поистине замысел Вилдора, даже по тем крохам информации, которая становилась мне доступной, потрясал. А вот его цель продолжала оставаться скрытой в ворохе тех возможных вариантов, что уже приходили в мою голову. И я нисколько не удивилась бы, узнав, что большинство моих предположений окажутся, в конце концов, верными. Такие, как нынешний ялтар Дарианы, по мелочам не размениваются.

– Даже мой отец не считает, что можно быть в этом уверенным. У меня же все, что делает Вилдор, вызывает восторг.

Несмотря на то что он должен был знать о контроле над моими покоями, в его словах не было лести. То, что произносили его губы, нисколько не противоречило тому, что я видела в его глазах. И это вновь возвращало меня к размышлениям о том, кем же является ялтар Вилдор. Если даже те, кого можно назвать оппозицией (если не пойти еще дальше и не заподозрить их в желании сменить на Дариане власть), искренне восхищались его талантами.

– Ты и про вторжение тоже? – Я опустилась в кресло у окна, из которого открывался вид на ставшее для меня судьбоносным озеро.

Но как бы ни были горьки связанные с ним воспоминания, его гладь ласкала взор, возвращая душе спокойствие и надежду. А виднеющиеся вдали снежные вершины создавали удивительный союз гармонии и мощи.

Губы моего родственничка продолжали кривиться в улыбке, но глаза стали совершенно непроницаемыми, не давая мне понять, что же он думает на самом деле. Впрочем, их отношение к схватке было мне хорошо известно, и я не ожидала услышать от Ярангира ничего нового, кроме того, что уже кто-нибудь из даймонов не произносил.

– Для нас бой – еще большая потребность, чем еда, сон или продолжение рода. Первое, что делают с новорожденным, – дают его ладошке ощутить холод рукояти меча. Вся наша жизнь – это постижение воинского искусства. Самая достойная смерть для нас – уйти в Хаос во время битвы, забрав с собой врагов. Мы были созданы такими, и это в нашей природе.

Мне не хотелось начинать спор, который я и сама считала бесполезным. Трудно объяснить что-то тому, кто не хочет слышать, кто считает свою правоту единственно возможной, а свою точку зрения самой объективной. И возможно, я бы сдержалась, так ничего и не сказав, если бы не ощущение, что эти слова нужны не столько Ярангиру, сколько Вилдору, который хоть и не собирался быть постоянно в курсе происходящего здесь, но мог в очередной раз оказаться случайным свидетелем.

– А про то, что мы созданы другими, никто из вас, естественно, задумываться не собирался. – Я старалась говорить как можно бесстрастнее, переняв эту манеру у них.

Все-таки иногда простая констатация факта могла ранить значительно сильнее, чем самые эмоциональные аргументы. И в этот раз это подействовало.

Ярангир оказался у моего кресла со свойственной всем даймонам стремительностью. Опустился предо мной на колени, сжав мои ладони своими с такой нежностью, какую я не могла даже в нем подозревать.

– Мы меняемся, Лера. Но эти изменения происходят значительно медленнее, чем этого хотелось бы. Прошло две тысячи лет с момента последнего вторжения, а те, кто пережил позор поражения, продолжают жить и терзать свои души не ушедшими из памяти картинами тех дней. Их дети, что рождены до и сразу после вторжения, впитали это чувство, выросли вместе с ним. И таких на Дариане большинство. Новая битва – это единственный способ сбросить накопившееся напряжение. И только она может что-то изменить. – Его губы чуть дернулись, намечая улыбку, но глаза продолжали оставаться жесткими. – Мой отец, благодаря своему старшему брату, воспитавшему его с пониманием чужих ценностей, тоже не видит другого пути для тех изменений, время которых настало, и поддерживает решение ялтара.

Хотела я задать ему еще один вопрос: зачем же тогда они готовы избавить Дариану от Вилдора, если его действия не вызывают протеста. Но не стала. И не только потому, что уж это точно стало бы известно ялтару, но и потому, что и это было мне известно.

Все, что происходило в этом мире последние две тысячи лет, было связано с ним. Уход в Хаос Единственной, смерть прежнего ялтара от руки собственного сына, исчезновение варидэ, титул которой было опасно даже произносить, неудавшееся вторжение на Лилею… Дариане нужна была победа. И будет она с Вилдором или без, Совету все равно. А вот после… он становился лишним.

Но оставался еще один нюанс, который мог перечеркнуть все, что предполагал Совет: вряд ли кто-то, кроме самого ялтара, знал, что именно ему нужно.

Эта мысль была не только неожиданной и странной, но и вполне закономерной. Еще один штрих к портрету продолжавшего оставаться для меня неизвестным Вилдора.

Ярангир ушел, сославшись на то, что Маргилу просил его не злоупотреблять терпением ялтара, позволившего эту встречу. А я осталась наедине со своими мыслями, в которых кружилось мерцающее золотом в песочных часах время, напоминая о том, что с каждой падающей песчинкой миг, когда откроются порталы на Лилею, становится все ближе.

А я… продолжала жить, так и не зная, чем помочь своим друзьям, которые уже скоро вступят в бой, встретятся лицом к лицу с теми, многие из которых рождались для того, чтобы убивать и… умирали, неся смерть.

Уходящие дни были бесконечно длинными, а ночи бессонными и тревожными. И каждый мой вздох был надеждой выбраться из этой паутины.

Ялтар появился, когда сгустившаяся в моей спальне мгла возвестила о том, что наступает время, назначенное им для начала вторжения.

Я металась по комнате, не замечая ничего вокруг. Не заметила и его появления.

Его лицо было открыто, глаза едва ли не отсвечивали серебром в темноте, крылья носа заметно трепетали, а губы кривились в похожей на застывшую маску улыбке.

– Совет хочет, чтобы ты стояла рядом со мной, когда я предстану перед отправляющимся на Лилею эшелоном.

Это не было требованием, в котором бы звучала угроза. Это не было просьбой, в которой в обмен на мое послушание сулились бы поблажки. Это была сухая констатация факта, пусть и высказанная в форме пожелания.

И в этих словах, в его поведении, в его взгляде, направленном на меня, не было того Вилдора, который рассказывал мне о своем мире.

– Я могу отказаться?

Я все-таки решила попытаться напомнить ему о том, на что он уже неоднократно намекал. Уж слишком сказанное им противоречило его стремлению не причинять мне боли.

– Не в этот раз.

Его взгляд чуть затуманился, выдавая ментальный разговор, и не успел еще обрести привычную остроту, как в комнату вошел закутанный в набиру даймон, заставивший меня в растерянности замереть. Потому что все мои чувства кричали о том, что это существо мне знакомо, но…

– Я рад вас видеть, моя госпожа.

О стихии! Это был Айлас.

Его глаза сверкали легким лукавством, что на фоне напряженного Вилдора смотрелось не то что неожиданно – невозможно.

– Я могу…

Я не успела задать вопрос, который буквально срывался с моих губ – меня перебили резко и жестко.

– У тебя есть несколько минут, чтобы переодеться в костюм, который тебе сейчас принесут. Айлас хоть и является теперь моим тером, но он единственный, кому я могу позволить помочь тебе одеться. – Его ноздри нервно дернулись. И он, с мрачной усмешкой, закончил, заставив меня вздрогнуть от не самых приятных предчувствий. – Кроме меня, конечно. Но я опасаюсь, что это свое желание я не могу подкрепить правом, которого у меня пока нет.

Мне не нужно было понимать, что он хотел этим сказать: все было предельно ясно и четко. И пусть те ограничения, что накладывало право сильного были им же и предусмотрены, сейчас он сожалел о том, что позволил себе это сделать.

Не успел Вилдор, застегнув лицевой платок, выйти за дверь, как в комнату заглянул Сэнар и передал Айласу сверток.

Все происходило слишком быстро: ярко вспыхнул свет, реагируя на отданную кем-то из них команду, сначала черная, а затем и белая ткань заструилась, опадая на мою постель.

– Это что? – Я с огромнейшим трудом заставила свои губы произнести эти два коротких слова.

Хотя я уже поняла, что именно я должна надеть.

– Я не думаю, что вам стоит сейчас спорить с ним. – Айлас, удивительно привычным и уверенным движением скинул набиру на стоящее у окна кресло и оказался в белоснежном костюме, затянутым на поясе перевязью с мечом. – Последние дни выдались у ялтара не самыми легкими, и его контроль над собой оставляет желать лучшего. Да и жажда боя в нем сильнее, чем в ком-либо на Дариане.

– Это из-за потери Единственной? – посчитала необходимым, несмотря на царившее напряжение, уточнить я.

– Нет. – И, понимая, что этот ответ меня совершенно не устраивает, с каким-то внутренним восторгом добавил: – Мой господин – абсолютный берсерк. И чтобы сохранять спокойствие в такие мгновения, ему требуется вся его воля.

Абсолютный берсерк! Когда Вилдор рассказывал об этом существующем в его мире феномене, он даже вскользь не дал понять, что сам имеет к нему непосредственное отношение. И, как мне теперь казалось, у этой забывчивости был глубокий смысл. Похоже, он не хотел, чтобы я раньше времени осознала, какую опасность он для меня представляет.

Стоило мне ощутить, что я только-только начала понимать его поступки, как… все вернулось на круги своя.

Не знаю, можно ли было назвать покорностью мое состояние или это сработало чувство самосохранения, но я, не сказав больше ни слова, скинула с себя одежду. Я не стенялась присутствия Айласа – ему уже неоднократно приходилось возвращать мое тело к жизни после тренировочных боев с Вилдором, да и взгляд его никогда не подергивался плотоядной дымкой, выказывая хотя бы тень интереса ко мне как к женщине.

Белые брюки плотно обтянули мои ноги и бедра, даря ощущение мягкости и уюта. Ткань казалась одновременно плотной и упругой, нисколько не стесняя движений и создавая странную уверенность в том, что она вполне способна защитить своего хозяина. Я очень хорошо помнила мой удар кинжалом, который пролил кровь Сэнара. Судя по моим ощущениям, я должна была раздробить ему кость, но глаза видели лишь неглубокую рану.

Удлиненный, до бедер, китель подчеркнул стройность моей фигуры, а высокие сапоги, тоже белого цвета, в отличие от черных, что были на воинах-мужчинах, закончили знакомый мне образ жрицы.

– Я помогу.

Он еще не закончил говорить, а перевязь, лежавшая на столике, уже опоясывала мою талию.

– Ялтар Вилдор не боится, что я могу воспользоваться оружием? – Появившееся в голосе ехидство заставило меня не только удивиться, но и поймать за хвост ускользающую мысль, которая одновременно вызывала два чувства: удовлетворения и настороженности.

И если первому можно было только радоваться – насмешка и язвительность никогда не были для меня спутниками отчаяния, то со вторым… В роду талтара Маргилу, родственницей которого я себя считала, никогда не было берсерков, но склонные к авантюрам встречались. И я была одной из тех, кто сначала ввязывается в историю, и лишь затем задумывается о том, а стоило ли это делать.

Черная ткань плащом легла на мои плечи. Айлас взял мою ладонь в свою и поднес к гладкой металлической пластине на вороте набиру.

– Он считывает ауру хозяина, что позволяет отдавать мысленные команды. Основных две: застегнуть – расстегнуть. Лицевой платок управляется прямым касанием. Дополнительные команды: защита, тепло, холод. В режиме защиты набиру поглощает звуки, излучение тела, способно сливаться с тенью и сумраком. Ткань набиру не намокает, даже находясь долгое время в воде, и способна смягчить удары. – Его бровь вопросительно взлетела, словно уточняя, все ли мне понятно, и, когда я в ответ опустила ресницы, добавил: – Теперь попробуйте.

Я мысленно произнесла: «Застегнуть», – и ткань на стыках словно сплавилась, широкие рукава замысловато собрались, не давая возможности рассмотреть в переплетении складочек разного размера контуры прикрепленного к руке оружия.

– Ни головную накидку, ни лицевой платок вы можете не использовать. Если, конечно, для вас нет опасности, при которой вы должны активировать защиту.

– Мне предстоит сопровождать его на Лилею? – Этот вопрос вырвался у меня невольно. Уж больно многозначительными выглядели и приготовления и инструктаж.

– Он не намерен рисковать вашей жизнью, моя госпожа.

Его быстрый взгляд прошелся по мне и… я не успела заметить его движения, а он уже стоял рядом, а его тело и лицо были скрыты черной тканью.

Я надеялась, что мне не придется долго ждать рассказа Айласа о том, как он покинул меня, являясь лишенным чести слугой Вилдора, а вернулся… его тером.

Мы вышли в гостиную, где меня ожидали ялтар и изображающий собой безмолвную статую Сэнар.

Моя попытка заглянуть в глаза демона ночи закончилась ничем. Если там и было отражение каких-либо чувств, то оно уже давно сгорело в пламени той жажды, что пылала в них.

– Я должен настойчиво попросить тебя никоим образом не демонстрировать своего отношения к тому, чему свидетелем ты станешь. Мне не хотелось бы самому выносить тебе приговор только по той причине, что были сделаны неправильные выводы из того, что происходит вокруг тебя.

Я лишь молча кивнула, вычленяя из сказанного похожим на жгучий холод голосом то, что было важным: он подтверждал мои догадки, что я очень многого не понимаю, и не просил, а требовал, чтобы я не рисковала своей жизнью.

Что ж… я слишком много пережила, находясь на Дариане, чтобы решить, что погибнуть я всегда успею. И как бы он ни стремился не позволить мне этого сделать, возможности для этого у меня все равно оставались. Пусть и не столь безболезненные, как то заклинание, которое я пыталась применить.

Несмотря на мое ожидание, что Вилдор откроет переход прямо из моей комнаты, мы вышли в коридор, где нас ожидало две шестерки воинов. Мой знакомец, который, как мне удалось выяснить, был командиром личной охраны ялтара, низко склонился передо мной, словно воспринимая меня уже как законную спутницу своего правителя. Хотелось мне съехидничать, но, помня о предостережениях Айласа, рекомендовавшего не нагнетать обстановку, я только закатила глаза, выказывая свое отношение к такому вниманию. И… получила в ответ улыбку – его глаза смеялись, разлетевшись тонкой сеточкой морщинок на антрацитовой коже.

Череда порталов была довольно короткой. Первый, площадка которого находилась в небольшом холле на том же этаже, где и мои покои, вывела нас в зал, заполненный воинами. Наше появление вызвало единый вздох восхищения, в очередной раз убеждающий меня в том, что независимо от того, что думает о ялтаре Совет, для всех остальных он является едва ли не объектом поклонения. И это делало для меня более понятным чувство, испытываемое к нему моим бывшим слугой.

Не меньше сотен мужчин застыли в ритуальном приветствии, вверяя жизни тому, чей серебряный контур зрачка отдавал сейчас непримиримой стихией огня, своим отсветом воспламеняя каждого, кого касался его взгляд. И это можно было бы назвать красивым, если бы это не говорило о той мощи, с которой придется встретиться ставшему для меня родным миру Лилеи.

Мое присутствие рядом с их господином не прошло незамеченным. И раздавшийся где-то в конце зала вскрик: «Да восславит Хаос ялтара Вилдора!», – который немедленно подхватили все остальные, очень быстро стал звучать иначе. И после имени моего спутника появилось: «…и его невесту». И эта вакханалия не стихала до тех пор, пока мы не прошли через весь зал, в дальнем от нас углу которого находилась вторая портальная площадка, отправившая нас в помещение стационарной базы. Одной из тех, что и выводили воинов эшелона через границы миров.

Этот зал был невероятно огромен. Ровные ряды окруженных маяками пластин, рассчитанных на одновременное нахождение на них не менее десятка даймонов, терялись вдали. Предстоящее зрелище с трудом поддавалось осознанию масштаба. Яркий свет заливал все вокруг, отражаясь от белоснежных стен, пола и потолка.

Застыли ровными квадратами воины, стоящие напротив каждой площадки. Еще две группы, сразу бросающиеся в глаза, в стороне и чуть поодаль друг от друга. И если в одной из них несколько талтаров, среди которых я замечаю и Маргилу, то во второй, похоже, командиры тысяч и мобильных групп.

– Мой ялтар. – Мой родственник вытянулся перед Вилдором в воинском приветствии, сразу как мы пересекли черту тумана, чтобы через мгновение склониться передо мной. И это признание моего статуса мне совсем не понравилось, – первая волна готова осуществить переход.

– Я не вижу талтара Яланира.

Не хотела бы я, чтобы о моем местонахождении спрашивали таким тоном.

Не имея возможности судить о том, как много лежит в основе их конфликта, я тем не менее ощущала, что кое-кому лучше бы как можно скорее оказаться рядом с отцом.

– Он проверяет настройку портальных маяков, – позволив своему взгляду мимолетно коснуться меня, словно намекая, что все не совсем так, как он говорит, спокойно ответил Маргилу.

– Мне обратить внимание на тех, кто отвечает за переходы, раз мой сын вынужден надзирать за их работой? – И в его голосе, играющем обертонами изголодавшегося хищника, загнавшего в угол свою жертву, таилось так много опасности, что защита рода откликнулась на усиливающееся напряжение, сгустившись матовым куполом, с похожими на мыльные разводами.

Вилдор бросил быстрый взгляд на меня, и я прямо-таки ощутила его готовность разорвать каждого, кто попадется ему под руку.

– И напомните Совету о моем предупреждении. Моя невеста плохо контролирует составляющую Хаоса, и ее дальнейшее присутствие здесь я считаю нежелательным.

– Я опасаюсь, что мои слова не произведут на Совет должного впечатления. – Маргилу ответил непринужденно, но за этим я угадала такое знакомое мне изящество поединка, которым безукоризненно владел Гадриэль. – Теперь, когда они готовы даже досрочно признать ваше право назвать ее женой в любой момент, когда вы этого пожелаете, присутствие ее высочества рядом с вами во время столь великого события должно весьма благосклонно сказаться на воинском духе тех, кому предстоит сражаться на Лилее. – Он окинул меня взглядом, в котором явно было заметно сожаление о родственной ему крови, что текла в моих жилах. – Красота принцессы и ее мощь служат ярким примером того, что ждет нас в том мире.

Если бы не ощущение, что моя сила буквально резонирует в такт его интонациям, вполне могла бы наслаждаться нюансами их общения, в котором каждое слово становилось отражением той игры, что они вели не друг с другом, а оба с Советом. И то, что Маргилу и сам входил в него, не имело никакого значения – сейчас они были сообщниками. И (я уже научилась относиться к этому довольно спокойно) не гнушались использовать меня как фигуру на шахматной доске.

– Тем не менее я настаиваю на том, чтобы вы предупредили Совет о нестабильности принцессы. И я очень хотел бы видеть своего сына до того, как дам команду открыть порталы. – Голос Вилдора мягко стелился, отдавая урчащими нотками.

А его взгляд… На месте Совета я бы лишний раз подумала, прежде чем перечить воле своего ялтара.

– Я немедленно сделаю все, о чем вы меня попросили, мой ялтар. И надеюсь, вам удастся удержать контроль над силами ее высочества. Накопители очень чувствительны к магическим колебаниям.

Маргилу склонился перед Вилдором, не менее низко повторил поклон в мою сторону и отошел к талтарам, которые уж слишком часто поглядывали на нас.

Я же не столько пыталась разобраться во всех подводных течениях, оттенках и намеках, прозвучавших в словах обоих, сколько наблюдала за тем, как Равновесие, еще только чуть ощутимо, но начинало сдвигаться, отзываясь то огненной волной, то покрывая мое тело мурашками.

Хорошо еще, что установленные прадедом щиты, которые верно служили мне до сих пор, стягивали часть сил, не давая им вырваться из-под моего контроля. Но если Совет не сочтет аргументы Вилдора существенными и не согласится с его предостережениями…

Не согласились. Мой родственник развернулся в нашу сторону и качнул головой. И я уже собралась посочувствовать себе и ялтару, но вовремя остановилась, столкнувшись с его взглядом, в котором было… удовлетворение.

Да… это была игра. Вот только для кого и… зачем?

– Мой ялтар, принцесса Д’Тар.

Поиск ответов и попытка не разнести все вокруг себя так увлекли меня, что я не заметила, как напротив нас, окруженных терами и охраной, появилось еще одно действующее лицо.

Яланир приветствовал отца, отведя левую руку за спину и низко склонив голову, не давая Вилдору заглянуть в свои глаза. Меня же…

Несмотря на поражение в схватке за право обладать мною, он не смирился. И это было заметно по тому, как его взор, лаская, скользил по моему телу, как искал отклика в моей улыбке. Как он не отпускал мой взгляд, выказывая мне почтение более глубоким поклоном, чем это сделал даже Маргилу.

– Пусть Лилея падет к твоим ногам.

Вилдор шагнул к нему навстречу, как только тот, удовлетворившись моим смущением, обернулся к отцу. Мое сердце замерло, настолько его движение оказалось неожиданным. Но вопреки моим предчувствиям ясно говорившим о том, что жизнь Яланира висит буквально на волоске, руки ялтара с нежностью отца, испытывающего гордость за сына, легли на его плечи, притягивая к себе.

И если для талтаров, так же как и для меня, это оказалось сюрпризом, то приготовившиеся к переходу воины ответили на это воодушевленным рокотом.

– Я принесу Дариане эту победу.

Когда, освободившись от объятий, Яланир заговорил, в его голосе больше не было того безразличия, с которым прозвучало его приветствие. И взгляд уже не казался безбрежной пустыней, в которой не было ничего, кроме желания получить свое. Теперь эти глаза горели такой же, раскрашивающей серебро в алый цвет жаждой, что и у моего так называемого жениха.

– Вы принесете эту победу Дариане. Ты и воины, идущие вперед по твоему слову. И да благословит вас Хаос! И да одарит вас силой и мощью! – И не дав стихнуть слаженному ответу воинов, в котором в одно сливались имя ялтара и благословение Хаоса, резко бросил в сторону талтаров: – Открыть порталы!

И его приказ отозвался в мгновенно наступившей тишине голосом Яланира:

– Открыть порталы. Первая волна – вперед.

Я попыталась вздохнуть, но у меня не получилось. Застрявший в горле комок не давал мне дышать, а набежавшие на глаза слезы, которые я не могла сдержать, хоть и размыли четкость представшей перед моими глазами картины, но не смогли скрыть ее чарующей красоты, в которой был сокрыт ужас.

Серые контуры высветились над площадками. Черные квадраты, на мгновение замершие в скульптурной неподвижности, по команде, в едином порыве сделали шаг вперед, один за другим исчезая в клубящемся тумане.

– Мой ялтар, первая тысяча прошла, – подскочил к нам один из воинов, которые стояли чуть поодаль от нас и талтаров.

– Сколько сможете пропустить на одной смене накопителей?

И опять взгляд в мою сторону. Затем на Сэнара, и вокруг меня, словно отрезая стеной, опускаются щиты. Но не Вилдора – моего тера. И, судя по их мощи…

Если и третий в их юношеской дружбе обладает такими же талантами, то Дариане крупно повезло.

– Четыре. Северный район более нестабильный и требует больше энергии, чем горы Хорхаш.

Север… Я мысленно пробежала по карте, которую рассматривала, еще когда мы собирались на выручку прадеду. Человеческие земли.

– Хорошо, продолжайте отправку.

Воин замер, склонив голову, и через мгновение исчез, оставив после себя еще более усилившееся напряжение.

Четыре тысячи… потом еще четыре…

Демоны и драконы дерутся с даймонами на равных. Среди оборотней лишь самые сильные способны выйти один на один с чернокожими воинами. Темные эльфы… одному-двум придется отдать свою жизнь, в обмен ее на одного завоевателя. Еще хуже у светлых. И также с людьми.

Простая арифметика войны, от которой сердце трепещется в груди, захлебываясь кровью, которую плавит огонь ярости и выжигает безумие отчаяния.

Сарадин – город, в котором я встретилась с Валиэлем. Маленький Аншар, вылетевший нам навстречу из дверей таверны. Оказавшийся архимагом и герцогом Рамон, представившийся дежурным магом патруля. Дорога в Марлаш, бой с нечистью, полный страсти поцелуй, которому не суждено было перерасти в нечто большее… Альена.

Память усердно подбрасывали зарисовки из не столь уж и далекого прошлого. А действительность перекрашивала их в черно-красные тона, добавляя стоны, мольбу о помощи и запах крови, замешанный на дыме пожарищ.

– Мой ялтар, четыре тысячи. Мы закрываем порталы и меняем накопители.

– Талтар Яланир?

– Прошел со второй тысячей.

– Действуйте.

И вновь мы остаемся одни. Если, конечно, не считать тех, чьей службой является сохранение наших с Вилдором жизней.

Кровь стучит в висках, пульсирует на кончиках пальцев, обжигая их. Моя сила, недовольная тем, что ее заперли за щитами, бьется взбесившейся птицей, пытаясь найти лазейку в чужой защите.

Кристаллы накопителей, которые устанавливают рядом с портальными контурами, чуть слышно звенят, до краев наполненные магией, способной, повинуясь приказу, сдвинуть пространственные пласты, открывая дорогу сквозь границы миров. И это резонирует с моими силами, порождая желание сбросить все, что не дает расправить крылья, что не позволяет взметнуться, вздохнув полной грудью.

– Сэнар, – мой тер скользнул мимо, встав напротив Вилдора, – передай талтарам мое пожелание немедленно позволить принцессе Д’Тар покинуть базу. Ее силы реагируют на настройки накопителей, и ее мощь растет с каждым мгновением. Если они не хотят получить здесь развалины…

– Я сделаю все, как вы говорите, – короткий кивок, и Сэнар срывается с места.

А в моих ушах, словно заклинание, звучит одно и то же… Если они не хотят… хотят… развалины…

И я могла бы посчитать эти слова предостережением, если бы не то, что происходит внутри поддерживаемых Вилдором щитов.

Его сила скользит ко мне бурным потоком, сметая мой контроль. Не давая мне удержаться на стержне Равновесия, все сильнее и сильнее раскачивая маятник, в котором уже нет меня, а есть только ураган, ищущий выхода, чтобы смести все вокруг.

Я еще успеваю заметить, как Сэнар, еще краткий миг назад что-то говоривший собравшимся в стороне талтарам, резко оборачивается к нам, и, прежде чем раздается его крик, я вижу, как опускаются его ресницы, пряча от всех то важное, что так и остается для меня непонятым.

Я ощущаю движение Айласа, который отталкивает от меня ялтара, прикрывая его собой.

Я слышу резкий, отрывистый приказ Вилдора: «Кадинар, принцесса!» – какой-то частью своего обезумевшего сознания понимая, что это имя того самого даймона, который улыбался мне сегодня, отдавая дань моей способности сохранять присутствие духа там, где сама ситуация не способствует этому.

И это последнее, что мне удается осознать. Потому что в тот же миг щиты оказываются снесенными вышедшей из-под моего контроля силой. И я проваливаюсь в мягкую и манящую мглу, в которой нет ничего, что могло бы меня потревожить.