Текст книги "Недетские игры"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 8

В сознание можно приходить по-разному. Мое возвращение в реальность проходило под аккомпанемент разговора на повышенных тонах.

Шум в голове слегка утих, так что голоса я различила без труда. Шаевский и Валанд. Оба в ярости.

Этот факт я отметила, но чисто механически, так же как и тот, что не ощущала во рту кислого привкуса. Да и боли не было, хотя я четко помнила, как она резанула руку.

Все это было второстепенным, важнее другое. Отступившая тьма унесла с собой все, что раньше мешало увидеть целостную картину.

Кто? Как? Когда?

Теперь я знала ответы на эти вопросы. Исключение составлял: «Почему?», но в данном случае он не имел никакого значения. Набившая оскомину фраза о том, что у меня нет никаких доказательств, – тоже. Их просто быть не должно. Не здесь, не на крейсере. Добыть их можно было только на Зерхане.

Единственная промашка, которой он мог легко избежать, – попытка избавиться от меня. Но тут сыграл свою роль цейтнот и фактор неожиданности. Не со Смолиным, подготовился он раньше, когда я только появилась на борту корабля.

Все произошло для него слишком быстро, он растерялся и не успел просчитать последствия своего хода. А потом… просто не сумел внести нужные коррективы.

Впрочем, себя он подстраховал. Если тень подозрений его и коснется, то не одного. Пойди разберись, когда следов нет.

– А нельзя потише? – хрипло попросила я, делая попытку приподняться.

Это не было способом привлечь к себе внимание, скорее отвлечь их, снизив накал общения. Марк и Виктор не препирались, просто не в первый раз обсуждали мои приключения. Мирно уже не получалось.

Глаза я открывала осторожно, опасалась яркого света, но еще раньше, по легкому аромату, витавшему в воздухе, сообразила, что нахожусь в своей каюте. Но в знакомые запахи вплетались и новые нотки. В лапах у медиков я уже побывала.

Мои поползновения оказались напрасными. Я и в лучшей форме вряд ли справилась бы с Марком, в той же, в которой пребывала сейчас, ощущала себя котенком против матерого волкодава. Слегка нажав ладонью на плечо, он без труда вернул меня обратно.

– Вам нельзя вставать. Хотя бы сутки. Обойдется без последствий, но лучше не рисковать.

Сопротивляться я не стала. Время больше не было залогом победы.

– Как вы себя чувствуете? – весьма участливо поинтересовался с другой стороны Шаевский. И ведь не скажешь, что всего пару минут, как шипел растревоженной змеей.

Повернула голову в его сторону. Впечатление было странным. До и… после. Его взгляд еще пылал жаждой деятельности, но лицо уже выглядело спокойным. Мне оставалось только порадоваться, что к врагам он если и имел отношение, то такое же, как и я. Мы с ним играли в одной команде.

– Немного воды, и будет просто великолепно, – не очень эстетично прошепелявила я. Пить не хотела, но вот смочить горло мне точно не мешало.

Стакан оказался у моих губ раньше, чем я закончила говорить.

Действовала парочка слаженно, прямо завидно. Один очень ловко поддержал под спину, второй столь же профессионально напоил, не дав пролиться ни капле.

– Сестры милосердия, – уже задорнее фыркнула я, когда меня и стакан вернули на место.

Марк и Виктор переглянулись весьма озадаченно. Кажется, подумали о тех самых последствиях, которых вроде как не должно было быть.

Не говорить же им и про сделанное открытие, и про запоздавшую реакцию! В мою бытность маршалом чего только не случалось, но чтобы от меня пытались избавиться столь изощренно… Можно было философски заметить, что все когда-то случается в первый раз, но успокаивать себя таким способом мне как-то не хотелось.

– Мне сидеть-то можно? – уже другим тоном уточнила я у Валанда. Мой спаситель, да и выглядел он не в пример Шаевскому более собранным.

– Можно, – отозвался тот с мелькнувшим в глазах смешком. Кажется, мои мысли были написаны у меня на лбу.

Реагировать не стала, позволила вновь себя приподнять и уже сидя прислонить к взбитой посильнее подушке.

– А что с рукой? – поинтересовалась я с той же невинной улыбкой. Память меня не подвела, от локтя и до кисти на коже выделялась широкая полоса биопластыря.

– Защитная сетка в шахте, – вздохнул Валанд. – Неудачно вписались. Край оказался острым.

Его немногословность делала ему честь. Именно эта ячеистая перегородка между двумя потоками и не позволила мне проделать тот трюк, который вытворил Марк.

– Понятно, – скопировала я его вздох и обернулась к Шаевскому. – Рассказывай.

Могла потребовать разъяснений и у Валанда, но предпочла обратиться к Виктору, назначая его первой скрипкой. Вроде как восстанавливая статус-кво, потеряный после того, как он прошляпил действия наших противников.

Тот с горечью усмехнулся, кинул взгляд на Валанда и произнес:

– Я активировал ваш датчик. На него и была завязана команда на аварийную продувку шахты, – вторую фразу после короткой паузы произнес он слишком равнодушно, чтобы не понять цель кажущегося безразличия.

Шансов выбраться живой не было.

Мне оставалось только кивнуть. В мою картинку это вписывалось идеально: рано или поздно нечто подобное должно было произойти. Беспроигрышный вариант. А самое главное, если уметь заметать следы, то вполне можно списать на случайность или сбой в системе.

– А вы как там оказались? – поинтересовалась я у Марка, давая Виктору передышку. Его ярость мне была совершенно не нужна.

– Шел за вами, – скромно улыбнулся он. – По собственной инициативе, – добавил, догадавшись, что столь коротким ответом я не удовлетворюсь.

– Я вас не видела, – с долей сомнения заметила я, предполагая, что услышу.

Не обманулась.

– Главное, что я вас видел.

Возражать очевидному было верхом глупости, я и не собиралась. Не по этому поводу.

– Только не говорите, что отрабатывали на тренировках.

Шаевский и Валанд мрачно переглянулись.

– Отрабатывал. Эта ситуация входит в список нештатных.

– А плазменный нож?

Эти двое вновь посмотрели друг на друга многозначительно.

– Положен по боевому расписанию.

Продолжать допрос в этом же направлении мне расхотелось. Если я правильно понимала суть возникшей проблемы, то противостояние особого отдела и СБ было лишь началом цепочки. Моя версия, что Валанд имеет отношение к разведке, подтверждалась. Не вотчина Шторма – третья сила, действующая независимо от первых двух. Змеиный клубок, да и только.

Я рядом с ними серьезно не смотрелась.

Подняла взгляд на Марка, тот улыбнулся в ответ.

– Покушались-то на вас.

Вот и не верь после этого в чтение мыслей…

А Валанд решил еще и добавить доказательств:

– Как вы догадались?

Мою молчаливую мольбу о помощи Шаевский проигнорировал. Сделал вид, что не заметил, с какой надеждой я смотрю на него.

Пришлось «сдаваться»:

– Он назвался моей тенью.

– Тенью? – переспросил Марк. Не уточняя, а скорее удивляясь. – А вы не поверили?

– По нашим правилам раскрытая тень исключается из списков отдела прикрытия. Такие признания – исключительный вариант, когда других нет. Да и кое-какие нюансы наших внутренних взаимоотношений ему явно не известны.

– Это не основание, – заметил Шаевский.

Соглашаясь, я кивнула. Не объяснять же ему, что не узнала сидевшего напротив меня мужчину, но легко опознала знак, который он сделал. У испытателей он означал: внимание, опасность.

– Других пока нет.

Как ни странно, но объяснять, что для собственного блага мне лучше во всем признаться, никто из них не стал. А то, что они переглянулись уже далеко не в первый раз, можно просто проигнорировать.

– Еще вопросы? – уточнила я, когда молчание начало давить на нервы. Незаметно было, что эта парочка торопится меня покинуть, а организм настоятельно требовал отдыха.

Подоплека моей реплики не прошла мимо их внимания, но вызвала совершенно не тот эффект, которого я ожидала. Валанд, довольно аккуратно сдвинув мои ноги вместе с одеялом, пристроился на кровати, а Шаевский придвинул поближе стул.

– Как собираетесь действовать? – голос Виктора играл обертонами, отозвавшись во мне стоном, который хоть и с трудом, но удалось удержать.

А я так надеялась, что с этими играми покончено!

– Будет лучше, если мы заранее скоординируем свои действия, – вторил ему Валанд, глядя на меня с легким прищуром.

Мол, некуда тебе деваться, девочка!

Я была вынуждена закрыть на мгновение глаза. Еще не хватало, чтобы они увидели в них то, что их обоих ожидает.

* * *

О покушении на меня, кроме Шаевского, Валанда и троицы подстраховывавших его офицеров, знали только Райзер (да и то не в полном объеме) и медики (им тоже был предъявлен подправленный вариант). Ну и Ромшез с техниками, которые подчищали следы. Но эти были изолированы до конца полета. На всякий, так сказать, случай.

Для всех остальных у меня продолжались проблемы со спиной, которые только усилились после прогулки в столовую.

Насколько поверил Левицкий в эту версию, можно было только гадать, но ни проконтролировать активацию датчика слежения, ни узнать об аварийном включении гравитационного продува лифтовой шахты возможности у него не было. В то время как Валанд проводил спасательную операцию, Станислав вместе с Виктором обсуждали именно его судьбу.

На накопителе, который Левицкий продемонстрировал Шаевскому, была подробная информация обо мне. Принадлежала она Валанду.

Откуда Марк ее получил, как Станиславу удалось ее перехватить и что думал об этом Виктор, узнать мне не удалось. Вопросы, которые не касались непосредственно инцидента, парочка то ли опекающих, то ли использующих меня офицеров предпочитала игнорировать, отделываясь лишь общими фразами.

Впрочем, я сильно и не настаивала. Козырей у меня в рукаве было достаточно, придет время, кое о чем им точно придется пожалеть. Считать это местью или нет – тема для философского размышления. Лично я предпочитала думать, что просто выполняю свою работу.

Наш разговор затянулся, покинули они меня, когда по корабельным отбило полночь. Результатом было множество договоренностей, которые я не собиралась выполнять. Как только мы окажемся на Зерхане…

До Зерхана нужно было еще добраться.

Весь следующий день я провела в каюте.

Несмотря на изменившуюся подоплеку моего задания, его никто не отменял, как и обещание, которое я дала Вали.

Злачные места Анеме, Корхешу и Сомту я могла уже разыскать и с закрытыми глазами. Притоны, таверны, отели с сомнительной репутацией. Подпольные залы для игр и боев, дома увеселений. Список был настолько значителен, что хотелось уточнить: входит ли эта планета в состав Союза или принадлежит Окраинам? Если бы спросили меня, с уверенностью признала бы последнее.

Да и с мелькнувшей у меня мыслью о внутренних проблемах, которые вызревали исподволь, пока еще явно не давая о себе знать, я тоже не ошиблась. Даже поверхностный анализ давал однозначный ответ: нужен только толчок, чтобы Зерхан вспыхнул, как когда-то Шираш. Источник проблемы лежал в иной области, но результат обещал быть похожим.

Почему это обнаружила я, а не те, кому было положено… Или не туда смотрели, или, что выглядело более правдоподобным, это кому-то было нужно.

К ужину вопросов у меня уже не осталось, голова была забита информацией под завязку и думать отказывалась. Посчитав, что единственное, что я могу сделать хорошего в подобной ситуации, так это лечь спать, занялась претворением плана в жизнь.

Вызов раздался, когда я, заплетя чуть просохшие после душа волосы в короткую косу, просматривала свои последние записи, проверяя неожиданно пришедшую в голову идею.

Лицо Левицкого на информере не воодушевляло, но избегать общения с ним я не собиралась. Пока его вина не доказана… В любом случае ему о наших догадках знать было рано.

– Входи, – радушно улыбнулась я Станиславу, когда он застыл на пороге каюты. Взгляд, которым он окинул меня с ног до головы, был тревожным.

– Что случилось? – резко выдохнул он, заставив меня буквально остолбенеть. Такого начала я точно не ожидала.

Демонстрируя непонимание, пожала плечами.

– Ты о чем?

– О лифтовой шахте, – мрачно произнес Левицкий, продолжая стоять у двери. – Почему ты не связалась со мной?

Ровер в таких случаях учил: «Когда вы чего-то не понимаете, не надо доказывать обратное. Растерянность – обескураживающая противника реакция, обманчиво делающая вас слабее, его – сильнее. Все, что вам остается, – извлечь выгоду».

– Из-за этого пустяка?! – хмыкнула я, надеясь, что попавшие к нему сведения отличаются от оригинала. – А ты откуда узнал?

Он расслабился, в три шага оказался рядом, крепко, до хруста, прижал меня к себе.

– Смолин докладывал Райзеру о предварительной оценке причин срабатывания боевого режима. Утверждал, что это не могло быть сбоем в системе, как утверждал Шаевский.

Хотелось закатить глаза и усмехнуться, но только не в присутствии Станислава.

Боевой режим и аварийный… Разница, как между жизнью и смертью. В одном случае контур настроен на быстрое перемещение, во втором гравитационная продувка полностью вычищала туннель.

Сейчас все это было уже не важно, в отличие от интерпретации событий в исполнении Смолина. Райзер и Смолин… Было в этом что-то, заставляющее напрячься. Но… пока без связных мыслей.

Упоминание инженера вообще оказалось очень кстати. Чтобы свести концы с концами, мне не хватало маленького факта. Задавать вопросы Шаевскому – натолкнуть на ненужные мне мысли, а поинтересоваться у Левицкого – подтвердить доверие, которое к нему испытываю. О моем интересе к Смолину он услышать успел, так что удивиться не должен был.

– А ты его давно знаешь?

Станислав отстранился, укоризненно качнул головой. Мол, я за нее беспокоюсь, а она все о работе.

Но ответил, задумавшись на мгновение.

– Смолина? Он появился месяцев шесть назад. Кажется, была рекомендация из Штаба объединенного флота.

Вот теперь все и сошлось. Идеально.

– И как? Он их оправдал? – я позволила капле язвительности пробиться в голос.

Подозрения в отношении инженера, о которых Левицкому тоже было известно, обязаны были заставить его аккуратно подправить мое впечатление. Если я, конечно, угадала со схемой.

– За четыре месяца из просто инженера-конструктора стал одним из ведущих, – оправдал мои ожидания Станислав. – Думаешь, он причастен?

Я посмотрела на Левицкого с интересом.

– Извини, но твое любопытство не к месту.

Тот обиженно вздохнул и неожиданно задорно улыбнулся.

– Сначала дело, развлечения потом?

Было обидно! До пустоты в сердце, до желания бросить ему слова обвинений в лицо.

Ничего из этого я не сделала. Была полностью уверена в его предательстве, но… продолжала надеяться на чудо.

Буркнув недовольно: «Сам такой!» – отошла к столу. Он был слишком близко, чтобы я могла внятно мыслить.

Романтический ореол трех лет растаял, стоило нам лишь встретиться. Конечно, без влияния моего расклада не обошлось, но и до него я не чувствовала того душевного трепета, с которым думала о дне, когда мы найдем друг друга.

Такие бы мысли девице помоложе, но сказывалось постоянное окружение мужчин. Я слишком рано пришла в систему, где их было большинство, чтобы не потерять способность ощущать некий пиетет перед ними. Друзья, соратники, помощники…

Спасший меня и тут же исчезнувший Левицкий просто обязан был обрести некий ореол случившейся со мной сказки. Чего стоил один оставленный им цветок!

Действительность расставила все по своим местам. Прошлое – прошлому, настоящее…

О том, что испытывал ко мне он, я старалась не думать. Мысли были сумбурными и противоречивыми.

Но как бы я ни рассуждала теперь, что-то внутри терзалось сомнениями и тянулось к нему. Или не к нему, а к надежности, которую он продолжал для меня олицетворять?

– Когда мы будем на Зерхане? – Вопрос относился к нейтральным и не тянул за собой след воспоминаний. Лучший выбор, когда каждое слово может стать ненужной провокацией.

– Завтра в девять по корабельному встанем на орбиту. – Он принял мои правила, но в его улыбке я видела отголоски понимания. – Кстати, Элиз, я ведь зашел не только справиться о твоем здоровье.

Переход был неожиданным, но я не чувствовала за ним опасности.

Я позволила себе показать интерес в брошенном на него взгляде, и Станислав продолжил:

– Планы несколько изменились. У губернатора Зерхана завтра юбилей, высший офицерский состав базы и нашего крейсера приглашены на бал. Журналистка Элизабет Мирайя – тоже.

Я невольно нахмурилась, пытаясь просчитать, чем мне грозит подобный поворот событий. Повезло, Станислав все-таки видел во мне сначала женщину, а лишь затем оперативника.

– Если у тебя нет вечернего платья…

Я посмотрела на него благодарно. Знал бы он, чем заслужил признательность… Мне оставалось радоваться, что не знал.

– У меня нет вечернего платья, но оно появится, если я получу связь.

– Получишь, – довольно хмыкнул Станислав. – По приказу Райзера Ромшеза замещаю я.

Теперь хоть стало понятно, каким образом он «достал» Валанда.

* * *

Прежде чем сесть в порту, катер прошелся над Зерханом по широкой дуге. Каперанг Райзер решил таким образом сгладить неприятные впечатления от моего нахождения на борту его крейсера.

Вряд ли он не догадывался, с чего вокруг меня закрутилась вся эта чехарда, но продолжал делать вид, будто верит в журналистское прикрытие. Мне это было только на руку.

– Посмотри туда. – Станислав привлек мое внимание к иллюминатору напротив. Внешние щиты были подняты.

Невзирая на с десяток присутствующих тут офицеров, он продолжал обращаться ко мне на «ты». Вроде как заявляя на свою избранность при мне. Я подыгрывала ему, демонстрируя, что ничего другого и не ожидала. Он претендовал на более давнее знакомство, это давало ему право на некоторое панибратство.

Был еще один момент, заставлявший меня относиться к Левицкому более лояльно.

Можно было попытаться объяснить, что именно стояло за действиями Смолина, который буквально «сдал» меня и Шаевского. Об участии в спасении Валанда ни инженеру, ни Райзеру точно известно не было.

Он не то чтобы отводил от себя подозрения – не в чем было его подозревать, если не сделать правильных выводов из того, на что мне намекнул в разговоре отец, а затем невольно удостоверил сам Станислав. Он просто оказал услугу Левицкому, подтвердив, что они заодно. Хороший ход, чтобы укрепить свои позиции.

Но вот мне работу он осложнил. Уж Левицкий-то точно знал, какой именно режим управляющих контуров лифтовой кабины должен был сработать на мой активированный датчик. А значит…

Во всех этих размышлениях был один скользкий момент, который меня смущал. Зачем Райзер сообщил Смолину о происшествии? Шаевский должен был предупредить его о молчании.

Вопросы множились быстрее, чем ответы на них, а игра становилась все более опасной. Единственное, что меня несколько успокаивало, так это помощь, которую обещал мне на Зерхане Ровер. Стоило признать, что едва ли не впервые за всю свою службу я испытывала некоторые сомнения в итоге операции. Мои бывшие противники были классом ниже.

Все, что я могла сейчас противопоставить Левицкому, – выдержку и самообладание. Я должна была поколебать его уверенность в том, что мне известно имя предателя. Если это удастся…

Загадывать наперед было рано.

Ходить по катеру было вроде как запрещено, но Шаевский, сидевший у другого борта, тут же сдвинулся, словно приглашая.

Я отказываться не стала. Любая планета, на которой мне доводилась бывать, оставляла свой след в памяти. Почему этой становиться исключением?

Записи я уже видела, так что догадывалась, чему мне предлагали удивиться. Действительность превзошла ожидания. Даже эффект полного погружения не дарил подобного ощущения восторга. Там мешал психологический барьер, понимание, что все это лишь качественная иллюзия.

На Зерхане было четыре материка. Два из них, когда-то бывшие одним, находились в экваториальной области. В месте разлома их разделял лишь узкий пролив.

Оставшиеся – значительно меньшие, больше похожие на острова-переростки, расположились в северном и южном полушарии, практически симметрично, словно отражая форму друг друга сквозь зеркало. Необычно, но не более того. То, на что мне показывал Левицкий, выглядело значительно интересней.

Главный город планеты Анеме растянулся вдоль восточного побережья материка, названного Эседой. Несколько удобных бухт были честно поделены между крупнейшим морским портом Зерхана и пляжами. Там, где из трехсот девяноста трех дней в среднем триста тепло и солнечно, те были жизненно необходимы. По последним данным, в столице проживало почти двенадцать миллионов жителей.

В нескольких километрах от берега начиналась россыпь небольших островков. Некоторые – сплошные скалы, другие выделялись буйно разросшейся зеленью. Заповедник. Кусок дикой природы под боком у людей.

При взгляде на них с высоты возникало ощущение, что некто титаноподобный, стоя на самом краю суши, бросил в воду горсть камней. Красиво и отдавало ностальгией. Словно в этой картинке пряталось нечто, давно потерянное, которое ты видишь, а узнаешь только сердцем.

Странные ассоциации. Особенно если вспомнить о свалившихся на меня проблемах.

– Чудо! – судорожно вздохнула я и обернулась к Левицкому. – Спасибо, Стас.

Шаевский многозначительно хмыкнул. Станислав в ответ подмигнул.

Идиллия! Каждый знает свою роль и идеально ее исполняет.

Впрочем, я допускала, что чего-то не понимаю. Этот вариант казался мне самым неприятным.

– Внимание, посадка через семь минут, – донеслось со стороны кабины, давая передышку.

Каким бы я ни была плохим эмпатом, слишком остро чувствовала нити, которые протянулись между участниками нашего представления. Многие из них пытались петлей затянуться на моей шее.

Изобразив на лице огорчение, вернулась на свое место. Позволила Станиславу пристегнуть посадочные ремни. Садились мы в гражданском порту, но парни вели себя так, словно под нами раскинулись джунгли.

– Катер каперанга Райзера сел, – все тот же голос отвлек меня от мрачных дум, которые никак не отражались ни в моем взгляде, ни в предвкушающей улыбке.

О том, что именно ожидает нас на стоянке каров, я успела рассказать уже всем. Поверят – не поверят, другой вопрос, но скоростные машины всегда были моей страстью.

– Вы там поаккуратнее, – весьма хмуро заметил Валанд, в очередной раз поймав меня на том, что я смотрю на временное табло едва ли не ежесекундно. – Постарайтесь не забывать про свою спину.

В отличие от остальных, воспринявших мои откровения как позерство взбалмошной журналистки, Марк, не стесняясь присутствия посторонних, отчитал, как сопливую девчонку. Высказал и про дурость, и про неоправданный риск, и про то, как он выбивал эти глупости из своих салаг…

Списать все на образ, в рамках которого он продолжал себя вести, хотелось, но не получалось. Было в его словах что-то глубоко личное, заставившее меня поумерить демонстрацию своего щенячьего восторга.

Кивнула, незаметно для него закатив глаза. Станислав не удержался от смешка, Шаевский качнул головой.

Доберусь до Ровера и прибью. Сама. А потом Шторма.

Интересно, они хоть понимают, во что меня втянули?!

Долго заниматься рефлексиями не получилось. Катер на мгновение завис и мягко плюхнулся на посадочный стол. Боковая дверь тут же отошла в сторону, впуская внутрь знойный воздух, голоса, бравурные звуки музыки.

Все, как всегда. Вояк даже если не любили, встречали, как героев.

Появление портового служащего я пропустила. Если бы не Валанд, окликнувший меня, я бы не заметила щуплого юношу, потерявшегося за широкими спинами офицеров.

– Госпожа Элизабет Мирайя? – уточнил он, когда я подошла ближе.

Шаевскому и незнакомому мне капитан-лейтенанту пришлось расступиться, пропуская.

– Да, – подтвердила я и протянула руку к сканеру-идентификатору, который он держал. Дождалась, когда поля заполнятся моими данными.

– Ваша личность подтверждена, госпожа Мирайя, – молодой человек склонил голову в легком поклоне. Когда выпрямился, подал мне плоский пластиковый контейнер с электронным замком. – Кодовая пластина вашего кара и VIP-карточка отеля «Сириаль». Вас уже ждут. Багаж доставят в номер.

Кто-то из стоящих за мной удивленно присвистнул. А что они думали, тяжелый крейсер – все, на что я могла рассчитывать?

– Благодарю, – невозмутимо приняла я свидетельства весьма роскошной жизни, которая меня ожидала на Зерхане. – Что-то еще? – Юноша уходить не торопился.

– Да, – кивнул он. – Вам просили передать вот это.

Он протянул ничем не примечательный бумажный конверт. Если бы не картинка – идущий по пустыне верблюд, посчитала бы за приглашение в театр. А тут не ошибешься, от кого именно послание. Ровер, Бродяга, Странник… как мы только его не называли, когда он нас не слышал.

– Спасибо. – Мне удалось сохранить улыбку на лице, хоть сердце и забилось в неосознанной тревоге.

– Просили вскрыть сразу, как только получите, – чуть слышно произнес курьер. Зря старался, шум вокруг только усиливался.

Сразу так сразу. Засунув планшет, рабочую тетрадь, которую захватила с собой, и контейнер под мышку, аккуратно оторвала бумажную полоску.

Могла не осторожничать. Кроме засохшего цветка горького апельсина, в конверте ничего не было.

И как прикажете это понимать?!