Текст книги "Очень грязная история (СИ)"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Сведения абсолютно точные, можете не тратить время на перепроверку.

Валанд кивнул, потом с лукавством посмотрел на полковника.

– Может, вам известно и где искать личные покои Ханри?

Лазовски взглянул на Шторма с интересом, тому в ответ пришлось закатить глаза, словно говоря: «И чему их только учат?!»

Но вслух полковник ничего не произнес, просто сдвинул у себя изображение, увеличил квадрат, в котором находился довольно большой парк под прозрачным куполом.

– Не кажется подозрительным?

Валанд окинув свои экраны – видно, просматривал последние данные своих аналитиков, качнул головой. Подсказок не было.

– С учетом суровых зим в этом районе Маршеи – нет. – Признание прозвучало вынужденным.

Шторм «добивать» не стал – его команда начала работу по Приаму на сутки раньше, а результаты только-только начали появляться.

– Фундамент под куполом способен выдержать нагрузку в восемь раз больше, чем требуется для этой конструкции. Ханри скрупулезен, при строительстве учитывалось все.

– Возможно, но…

Шторм Валанду закончить не дал.

– Обратите внимание на марку стекла.

Марк пожелание выполнил, тут же дав дополнительный запрос.

– Светопроводящий слой… – Качнул головой, принимая подсказку. – Если прикинуть по высоте, то два стандартных яруса вполне можно скрыть.

– При этом таким образом, – подхватил Шторм (со стороны должно было выглядеть так, словно он только что принял Валанда в свою компанию), – что отдыхающие в этом зеленом оазисе о соседстве даже догадываться не будут.

– Что ж, – подвел итог их короткой беседе Лазовски, – основные параметры у нас есть. Первоначальный план…

Валанд дожидаться продолжения не стал:

– Я представлю через четыре часа. Следующий – через десять.

Отключился он первым, потому и не слышал, как Шторм сказал Лазовски:

– У мальчика есть все шансы не сдохнуть. Ни сейчас, ни потом.

Ровер улыбнулся… со значением, потом кивнул:

– Но я бы только на него не ставил.

Во взгляде полковника мелькнула шутливая обида…

Разве он мог… не предусмотреть всего?

Глава 8

Горевски ввалился в тренажерный зал, когда я уже заканчивала тренировку, оставив самое любимое – бой с тенью – напоследок.

Невозможность заниматься регулярно являлась единственным недостатком заданий, с которым я была вынуждена мириться. Но если уж появлялась возможность, то не упускала, позволяя себе расслабиться и ощутить удовольствие от физической усталости.

Для разнообразия, так сказать…

Виктор, который всего как полчаса назад проводил Куиши, присоединиться ко мне отказался. Развалился на лежаке у стены и молча смотрел в потолок. Было похоже, что дремал с открытыми глазами. А может…

Вот об этом «может» думать совсем не хотелось. Рисковать собой проще, чем подвергать опасности друга. Впрочем, на сей раз данное умозаключение, в той или иной мере, но касалось нас обоих. Каждого по-своему.

Покидать особняк нам не пришлось. Госпожа Горевски уступила его своему другу Алексу Белью, в надежде, что вернется на Приам довольно скоро.

О первом Люсия сказала нам, смотря на сына с тщательно скрываемым недовольством. Теперь она уже не догадывалась, а точно знала, чем он тут занимался. О втором – многочисленным информканалам, которые усиленно муссировали эту новость. Выглядела при этом сдержанной, но… встревоженной, как и подобает любящей супруге.

Улетела она четыре часа назад. Где провел половину из них провожавший мать Горевски-младший, мне оставалось только догадываться.

– Отдыхаем? – Валесантери выглядел… подозрительно веселым.

Я не ответила, продолжая развлекаться с виртуальным противником, используя в его качестве мув-клон своего новоиспеченного напарника. Подарок Вано, чтобы не расслаблялась.

Шаевский, который вроде как не замечал ни Валесантери, ни творимого мною безобразия – тоже.

Тому пришлось продолжить:

– Как Куиши?

Я хмыкнула – меня это явно не касалось, с розыскником общался Виктор, и едва не пропустила удар. Уйти с линии успела, хоть и пришлось демонстрировать чудеса ловкости, но бесстрастный арбитр зафиксировал касание. Спорить было глупо – я его ощутила. Даже через корсет.

Стона разочарования не сдержала, счет стал один – ноль не в мою пользу.

Шаевский огорченно вздохнул, похоже, болел за меня (и ведь не смотрел, только слушал), и произнес:

– Когда уходил, довольным не выглядел.

Дав команду закончить представление, стянула со стойки полотенце.

– И я его понимаю! – Мое дыхание было прерывистым, прозвучало душещипательно.

Как ни странно, ни один не усмехнулся.

Оглянувшись, застала поразительную картинку: оба наблюдали за мной и о чем-то напряженно думали.

Извернулась, чтобы взглянуть на себя со спины. Все, как обычно, хвост не вырос.

– Я чего-то не заметила?

– Вообще-то, ты только что, практически в ничью, отработала вот с этим, – первым оттаял Валесантери, кивнув на Шаевского, который уже стоял рядом с ним.

Теперь уже мне пришлось одарить их удивленным взглядом.

– Вообще-то – повторила я тем же тоном, – меня на службе держат не только за светлую голову. – И добавила, грустно вздохнув: – Неужели дошло?

– Ты выставила боевой режим, – как-то отстраненно произнес Виктор, продолжая смотреть на ту самую часть моего тела, которую Эскильо называл прекрасной нижней.

Промокнув тканью влажную шею и лицо, подошла к Шаевскому вплотную:

– Понимаешь, стажер, – я специально подчеркнула его временный статус, давая понять, что пока что он лишь потенциально великий маршал, – среди наших бегунков хватает тварей. Есть и из бывших наемников, и из опустившихся вояк. Да и те, кто из трущоб вышел, за жизнь хватаются с такой яростью, что все вот эти танцульки, – я показала на сектор для спарринга, – невинное развлечение. – Подумала, качнула головой, упрекая саму себя за некоторое преувеличение. – А если серьезно, это был мой максимум на этом уровне.

Несмотря на мое чистосердечное признание, успокоенными они не выглядели.

Пришлось брать ситуацию в свои руки.

– Через два часа связь с Лазовски, а у меня пока…

Горевски переключился мгновенно.

– Пришел первоначальный план. – Посмотрел на меня – выглядела я мокро и помято. – Через двадцать минут жду в бункере.

Я, не торопясь, управилась за пятнадцать. Еще пять оставила, чтобы перекинуться парой фраз с Шаевским, которому приказала дожидаться меня в моей же гостиной. Его настрой мне не нравился.

Сомневалась, что удастся залезть к нему в душу, но… стоило хотя бы попытаться.

В деле я его еще не видела, ну и предпочитала знать, а не гадать. Доверять – одно, а понимать, чем дышит, – совершенно иное. Пока мы с ним вроде подходили друг другу, без напряга вписываясь в заданные роли, но… сейчас приближался как раз тот рубеж, за которым все должно было стать иначе.

Четко и бескомпромиссно.

Когда вышла из спальни, Виктор опять лежал, только теперь на тахте, и… смотрел в потолок.

– Перебираешь варианты или расслабляешься?

Кажется, мой стажер тоже был против неопределенности. Поднялся, потянулся, посмотрел на меня.

– Вся эта история…

Закончила я за него:

– Выглядит, как будто ее собрали из подручного материала. – Когда Виктор кивнул, продолжила, надеясь, что правильно ухватила суть того, что его изводило. – Выброси из головы! – Усмешку проигнорировала. – Ты привык, что знаешь всю информацию, максимально необходимую для успешного выполнения операции. Так было у Шторма, почти так у Воронова. – Несмотря на сарказм, застывший на его губах кривой улыбкой, слушал Шаевский внимательно. Зря я раньше ему этого не сказала. А, может, и не зря. Подходящий момент, чтобы запомнил. – Практически всегда тебя использовали по назначению, потому ты и понимал, что делать. А тут, вместо картины, одни обрывки. С одной стороны, все довольно ясно, с другой…

– А ты, значит, привыкла?

Облизнула ставшие сухими губы.

Привыкла?

Теперь стало ясно, что этот разговор нужен был нам обоим. Я действительно уже привыкла. Вряд ли это было хорошо. Если только… объяснимо.

– Только не говори, что в твоей практике не было, когда идеально выверенный план начинал расползаться прямо на глазах, а ты ничего не мог сделать, потому что больше просто не контролировал ситуации.

– Хочешь сказать, – ухмыльнулся он, – что мы всего лишь оказались не в то время и не в том месте?

– Заметь, – скривилась я, – это ты сказал.

Увы, продолжить общение в том же духе мы не могли, нас ждал Валесантери. С тем самым планом, в котором нам с Виктором предстояло стать наживкой.

Бункер находился в подвале. Небольшое помещение внутри другого. Модуль-трансформер, который в собранном виде едва ли превышал размеры дамской сумочки. Сверхлегкие сплавы, сверхпрочные материалы, идеальная защита от известных на данный момент средств слежения.

Как только мы вошли, опустилась последняя панель, отрезая нас от всего мира.

Полевой интерфейс еще попытался дернуться, выискивая лазейку, но спустя секунду погас, подтверждая все, что я знала о подобных технологиях.

– Весело у тебя здесь, – ухмыльнулась я, присаживаясь на один из приготовленных для нас стульев.

Можно было и постоять, и даже походить – места достаточно, так что это была скорее демонстрация, чем необходимость.

Мою реплику Валесантери пропустил, тут же активировав экраны. На один загрузил план лабораторного комплекса Ханри, на другой многочисленные голоснимки.

– Обрати внимание вот на этих двоих. – Горевски обошелся без вводной части, начав с Виктора. Снимки двух офицеров во флотской форме приблизились. Голографическое изображение развернулось несколько раз, мужчины подвигались: шагом, бегом. Попрыгали. Присели. Произнесли несколько стандартных в таких случаях фраз. Объект должен опознаваться по любому из параметров. – Это – твои приятели. Более подробные данные я тебе сброшу на планшет.

– Их задача? – откликнулся Шаевский.

– Не допустить вашего контакта с Ханри раньше, чем вы окажетесь в нужной точке.

– Одного из них я знаю, – заметил Виктор вскользь.

Смотрел при этом, скорее всего, на второго, так что с тем, о ком он сказал, я тоже определилась. На всякий случай.

– Он тебя – тоже, – флегматично отозвался Горевски. Совершенно не тот Горевски, с которым я сталкивалась. Впрочем, его метаморфоза меня не удивила. Я тоже менялась, когда дело доходило до дела. – Гостиница, в которой будут размещены гости, расположена за территорией комплекса. Мы ее даже не рассматриваем, делегация туда попадет только поздним вечером. Вас с ними уже не будет.

– Все настолько плохо? – попыталась пошутить я. – Хорошая слышимость, отсутствие систем терморегуляции, твари в матрацах?

Валесантери на мою выходку не отреагировал.

– Транспорт сядет здесь, – он указал на один из посадочных столов в северной части зоны.

– Это Ханри тебе по секрету сказал? – опять не удержалась я. И никакой врожденной вредности, предпочитала понимать, откуда уверенность.

В этой компании мне явно не хватало Ровера. Вот кому бы я точно не стала задавать уточняющих вопросов. Если он говорил, этому можно было безоговорочно верить. Облажался лишь однажды – со сведениями Шторма. Но там была другая история… Зерхановская.

Кажется, Горевски о подоплеке моих выходок сообразил раньше, чем огрызнулся. Брошенный в мою сторону резкий взгляд контрастировал с той обреченностью, с которой он начал объяснения.

– Мощности антигравов на тех значительно ниже.

– Так бы и говорил, – буркнула я недовольно, изучая не только схему, но и местность, на которой предстояло работать. Нехорошая такая местность. Спрессованный в камень песок на многие десятки километров. Взгляду зацепиться не за что.

– Отсюда, – Валесантери опять увеличил посадочный сектор, – к третьему корпусу, где будет проходить презентация, гостей доставят на джогах.

Еще одна картинка: полузакрытая платформа, очень похожая на те, в которых в космопортах перевозят грузы.

Ох, и нехорошие же у меня возникли ассоциации!

– Принцип действия?

– Электромагнитный, – на этот раз реакция Горевски была значительно спокойнее.

Смирился со своей участью?

– Контур сети известен?

Валесантери качнул головой. Признал, что монолога у него сегодня не получится.

– Ни от одного из источников.

Жестом попросив его помолчать, зацепилась взглядом за потолок. Усмехнулась сама над собой – и чего я там не видела, спросила:

– У тебя шустрики есть?

Хорошо хоть с этим проблем не возникло:

– Эрески? – осторожно уточнил он, словно надеясь, что ошибся.

Эти детекторы являлись… если не вдаваться в подробности, сверхсекретной разработкой. И я о ней вроде как даже догадываться не должна была.

Я и не догадывалась – знала. На что только не наткнешься, сидя на аналитике. Одна разборка отчетов чего стоила! Соблюдая требование подробности, о чем только маршалы не писали. Там-то слышали, тут… видели, а еще… додумали…

Я бы наши опусы засекречивала сразу, после сдачи. Во избежание…

– Думаешь, группа поддержки спасибо не скажет, если мы сбросим парочку по пути?

– Если только парочку, – многозначительно вздохнул Горевски и обернулся к Виктору.

Я, машинально, посмотрела туда же.

Шаевский казался собранным и невозмутимым. Я ему… почти поверила. Его «сдал» эмоциональный контроль, который он держал, не позволяя внутреннему вырваться за рамки самообладания.

Все это наводило на безрадостные мысли о том, что я кое-что едва не пропустила.

Продолжила уже жестко:

– Тогда ставлю в список восемь штук. Хорошо если они сеть только для джогов используют, а если импульсом настройки на несознанках собьют? – Потом резко поднялась, подошла к Шаевскому. – Ну и чем тебя так Куиши зацепил?

Тот поднял на меня удивленный взгляд.

Объяснить мне, что я неправа, я ему не дала.

– Одно слово – и ты вылетишь из группы. Лазовски меня поддержит, Шторм – тоже. Мне плевать, к чему ты привык там, здесь будешь работать так, как работаем мы! – Говорила я спокойно, если даже не равнодушно. Но… училась-то я у Славы. Была уверена, что сейчас он бы мной гордился.

Судя по тому, как тут же подобрался Шаевский, не ошиблась.

Тянуть клещами уже не пришлось:

– Намекнул, что кто-то наверху нас уже списал.

Информация была интересной и, подспудно, ожидаемой.

– И ты, значит, усиленно думал, как героически погибнуть в одиночку? – язвительно приподняла я бровь, делая вид, что не замечаю, как Горевски отправляет сообщение.

Кому именно, вопрос у меня не возник.

Думаю, с этим он давно опоздал.

– Была такая мысль, – согласился он со мной, улыбнувшись. Получилось откровенно плохо.

Тяжело вздохнула. Хмыкнула. Не сдержавшись, расхохоталась. Когда сообразила, что парни явно не разделяют моего веселья, заставила себя прохрипеть:

– Боюсь даже представить, каким именно образом Шторм будет убеждать их в том, что они заблуждаются.

Теперь я понимала, почему Шаевский не сработался с полковником. Он просто привык рассчитывать только на себя. Горевски, кстати, тоже. Мне стоило об этом помнить, когда мы начнем засовывать голову в приготовленную для нас петлю.

В отличие от них, при всей своей любви к свободе, я никогда не забывала о тех, кто всегда был за моей спиной.

*  *  *

Закончить с обсуждением плана до связи с Лазовски мы не успели. Пришлось прерваться. Я достаточно долго избегала общения с Ровером, сваливая эту обязанность на Шаевского, пора было вспомнить, кто старший в нашей паре.

Вызывала Лазовски из библиотеки, оставив парней разбираться с остальным. Виктор, несколько придя в себя после моей взбучки, начал выдавать оригинальные идеи. Вот их-то они и пробовали на зуб, выискивая слабые и фиксируя сильные стороны.

Ровер ответил не сразу, на экране крутился значок кодирования, но дальше дело не шло.

Из всех разумных и не очень предположений выбрала одно: общается со Штормом. Насколько оказалась права, выяснить не успела. Только собиралась переключиться на Славу, как на экране появилась физиономия шефа.

Я едва не прослезилась. Оказалось, успела соскучиться.

Вместо этого нахально прошлась взглядом по весьма… домашнему виду Лазовски. Привыкла к подчеркнутой элегантности, а тут… щегольский шелковый халат.

Как раз с ним таким и разговаривать о событиях на Приаме!

– Господин Лазовски… – невозмутимо начала я, демонстрируя чудеса выдержки. Хотелось заржать, но боюсь, всего комизма ситуации шеф пока оценить не мог.

– Давай по существу.

Оказалось достаточно одной фразы, чтобы расставить все по своим местам. Не зря я говорила, что мне его не хватало.

– Если по существу, – не отказала я себе в тяжелом вздохе, – то в ситуации я пока что тону. Отрабатываю два уровня: Ханри – заказчик похищений и Ханри – садист-убийца. Со вторым практически все понятно. Местная служба розыска передала следственные материалы по смерти его жены. – Не сдержавшись, зло проворчала: – Вас на них не хватает. Такой откровенной подтасовки я еще не видела!

– Эмоции.

Вздохнув, криво усмехнулась. Прав. Как всегда.

– Без эмоций, говорите?! – Тень удивления, мелькнувшую в его глазах, я не пропустила, но проигнорировала. Резко поднялась, прошлась по библиотеке, не выходя из зоны. Развернулась, с какой-то внутренней болью наблюдая за бесстрастностью шефа. – Если без эмоций, то я представляю себе происходящее так. – На мгновение замолчала. Мысли о том, что стоило бы заткнуться, не было – просто подбирала слова, чтобы не получилось слишком грубо. – Мы оказались здесь весьма кстати. Убийство этой парочки случайностью и так сложно было назвать, а в свете последней информации оно вообще воспринимается как весьма своевременное.

– Ими удачно воспользовались. Как и вами.

Теперь уже я посмотрела на Лазовски с изумлением.

– Шеф, вы оправдываетесь?

Как ни странно, но он ответил:

– Пытаюсь объяснить.

– Что именно? – Меня «понесло», но я даже не попыталась остановиться. Наверное, у меня, как и у Виктора, была истерика. Выглядела иначе. – Что местный шейх, доподлинно зная о происходящем, ждал, когда появимся мы и приберем за ним все это дерьмо?!

Я не кричала, не повышала голос, но выглядеть должно было именно так. По крайней мере, внутри у меня все кипело.

– Ты ведешь себя неконструктивно, – встал он из-за стола. Сбросил халат. Под ним оказалась футболка, так что я зря пыталась смутиться. – Иногда это единственный способ обойтись малой кровью.

– А если при этом еще и избавиться от свидетелей своей предприимчивости…

Ровер вышел за границы экрана, вернулся с уже наполненным стаканом. Чем именно, предположить было сложно, раньше я не видела, чтобы он пил что-нибудь крепче кофе.

– Шейх такого приказа не отдавал.

– Значит… шейх! – удовлетворенно кивнула я. Не обольщалась, шеф не поймался на мою провокацию, просто счел возможным дать подсказку. – Этот уровень я сбрасываю, с ним разбирайтесь сами.

– Про тех, кто готов избавиться, тоже забудь. Это другая история.

– И это все попадает под понятие «случайности»? – съязвила я, но тут же сменила тон. – Хорошо, в общих чертах картинка стала более понятной. Еще бы узнать, кто носит маску тени…

– Лиз, – Ровер вновь опустился на стул, как-то обескураженно провел ладонью по волосам. Мне хватило бы и обращения, а тут еще и проявление человечности, о которой после Зерхана я успела подзабыть, – давай вернемся к Ханри.

Кивнуть-то я кивнула, но еще бы заставить себя не думать о том нагромождении целей и задач, которые преследовали в этой игре разные стороны.

Проще всего было с шейхом Тиашином. Выплыви все, что мне стало известно о Ханри, от его репутации мало что останется. Позволить в своем секторе подобное… Это на Окраинах бы никого не удивило, а тут вроде как соблюдают приличия. Ну и местные законы, конечно. Прибрать к рукам такую махину, как лабораторно-исследовательский комплекс… Мало кто откажется от такой возможности. Особенно, если ты к этому вроде как и отношения не имеешь.

Сложнее – с той другой историей, в которую шеф просил не лезть. Сдавалось мне, от нас не просто хотели избавиться, но и сыграть на этом.

Против кого? Версий было немного. Либо подставляли Куиши, отделываясь от излишне ретивого сотрудника, либо то же самое, но с другой целью, либо…

Либо игра велась против шейха.

Тиашину было далеко за семьдесят. Более двадцати детей, не меньше – внуков. Своего преемника он так и не назвал.

Но было в этом еще кое-что, мелькая догадками на грани между разумом и интуицией. И выглядело оно… весьма нелицеприятно. Для Союза.

Оправданно, но… грязно.

И в центре всего этого – мы! Если не брать во внимание всего остального, то – благородно. А если брать?!

Подняв взгляд на Ровера, отметила едва заметную усмешку.

– Знаешь, шеф… – Изумляться собственной наглости я не стала, продолжила, пока та еще не сдалась под натиском его острого взгляда, – когда вернемся домой…

Я хотела сказать… «если», но заставила себя о такой возможности даже не думать. И ведь никогда себя суеверной не считала.

– Когда вернемся домой, – неожиданно подхватил он, – свалим на недельку в горы. Я знаю там одно место…

Замолчал он сам. Снова невозмутимость, снова холодная отстраненность во взгляде. Словно и не было того мгновения, когда его лицо освещала предвкушающая улыбка… Короткого – я даже и вздохнуть не успела, но наполненного такой искренней радостью, такой надеждой, что мне хватило и его понять, и о чем говорил Шаевский.

За то, чтобы она вернулось вновь, я была готова избавить Приам не только от Ханри.

А как же Марк?!

Мысль была истошной и… несвоевременной. Все последние мысли были несвоевременными.

– Как прикажете, шеф! – фыркнула я, сведя все к… шутке. Надеюсь, мои усилия он оценил. – Мне нужен генный антимаркер и блокираторы. Эмоциональные, болевые, химические, на дурь.

– Всё?

Казалось, что он и не заметил резкого перехода.

– Нет, – усмехнулась я, предупреждая, что это только начало. – Нейродатчик командного интерфейса с доступом в сеть прикрытия.

– Еще что-то? – приподнял он бровь.

Его хладнокровию стоило позавидовать. То, о чем я просила, было уже на грани невозможного. Но я не собиралась останавливаться.

– Сканеры на ботах.

Чуть заметно качнул головой:

– Не успеешь адаптироваться.

– А вы попросите Шторма, чтобы он приказал Горевски покопаться в своих закромах. За сутки организм примет.

– Что ты задумала? – ровно поинтересовался он. Я в равнодушие не поверила.

Да и с вопросом шеф поторопился, я все еще не закончила.

– А еще мне необходимо тавро кого-нибудь из вольных. И лучше из тех, кто окончательно захлебнулся в чужой крови.

Вот после этого и замолчала, давая возможность самому дойти до моей идеи. Это было надежней, чем объяснять.

Думал Лазовски недолго, информации для выводов я ему подкинула достаточно.

– А ведь вполне может сработать. Вместо того чтобы получать удовольствие, истязая тебя…

– Дня два ему точно будет не до Виктора, а там и вы получите команду на работу.

Мой бравурный тон его не обманул. Два дня… на словах – не много, а когда каждая секунда может стать последней, вполне покажется вечностью.

*  *  *

За что Горевски почти боготворил свое начальство, так это за отсутствие занудства и поучений. Способен думать – сам поймешь, не способен… уже не поймешь никогда. Их служба идиотов не терпела.

Но таких у Шторма и не встречалось, отсеивались еще до того, как попадали в лапы (уже давно стало своим слэнгом) полковника. Было в команде кому посмотреть на будущих претендентов.

Как Шторм говорил: «Пощупать нутро».

Трудно сказать, повезло Валесантери или нет, но его… нутро терзал сам Вячек Если не считать, конечно, ныне уже генерала Орлова, который присутствовал на том мероприятии, наблюдая за ними с отеческой снисходительностью.

Добрый такой дядюшка…

Они оба в тот день смотрелись весьма безобидными.

Вот именно эту кажущуюся безобидность Валесантери и пришлось попробовать на собственной шкуре.

Теперь-то Горевски хорошо знал, что шуточки собственного шефа в академии, где тот учился, до сих пор оставались эталоном тонкого юмора, когда доходит не до всех, но если доходит, то ржут до изнеможения. А тогда…

Юношеские амбиции, круто замешанные на собственной тяге к недостижимому и тщательно взращиваемые сначала в школе, а затем и в техническом университете.

А еще хотелось подвигов! Чтобы один! Сразу! И… всех!

Вот такая наивная щенячья дурь.

Когда однажды, в порыве откровенности, поделился с матерью – просто оказалась ближе, та срочно вызвала супруга из очередной и весьма важной для будущего Союза командировки. Отец вернулся поразительно быстро – оперная прима была убедительна, когда этого хотела, выслушал отпрыска и… отправил… К Орлову.

Либо выбить блажь из умной головы, либо вправить излишне изогнувшиеся извилины.

Орлов внимательно выслушал всю ту ахинею про предназначение, которую гнал юный и неопытный Горевски, вздохнул и… отправил веселиться с тестами на профпригодность.

Вот после них с Валесантери и произошло первое раздвоение сознания в его жизни. С одной стороны, сомнения в том, туда ли он обратился. С другой, все более крепнущая уверенность, что ему очень повезло. Как же иначе, если он, мнивший себя кладезем знаний и умений, серьезно так задумался о том, чему и как именно его учили до этого?!

Все, что изучал сам и по рекомендации опекавших его преподавателей, после вакханалии вопросов, за которыми он интуитивно прослеживал четкую линию неведомой ему логики, выглядело весьма далеким от реальной жизни.

К концу сорокачасового марафона, когда не то что спать, а и перехватить пожрать не удалось, исцеления не наступило, но мысль о героизме сдохла, пав перед откровением, что эта мужская работа – как раз для него.

Видно, что-то подполковник Орлов (как давно это было!) увидел в полудохлом после испытаний претенденте, раз как бездомную шавку перебросил своему подчиненному Шторм собирал свою первую команду.

Сначала потенциальный отец-командир предложил разгадать логическую загадку. Самого задания Валесантери уже не помнил, но не забыл, что решения она не имела.

Но как же… признаться в том, что чего-то не знает?! От одной мысли губы кривились в язвительной усмешке. И хотя после общения с подчиненными Орлова самомнения поубавилось, но не настолько, чтобы не попытаться перевернуть горы, прежде чем сдаться.

А еще и подполковник… Друг отца, перед которым просто невозможно было показать свою слабость! Тот стоял метрах в десяти у стены и рассеянно наблюдал за происходящим.

Но самым жутким было другое – пристроился тот справа от стола, куда словно магнитом тянуло его взгляд.

Валесантери так… думал! Просто поднимал глаза и видел картинку. То плоскую и черно-белую, то многогранную, расцвеченную красками.

А тут – ничего.

А на ответ – четыре секунды. Да еще и намек, что ребята старлея Шторма справляются за две, это для новичка сделано исключение.

Вот на четвертой он и выдавил из себя, что при данных условиях у задачи ответа нет, но если…

Что «если», Шторм слушать не стал, вывалил на стол кучу деталей.

Объяснение было коротким: вот эта самая штука (при всем желании назвать штукой мелкие обломки выглядело безумием) перепрограммировала турель класса 7Х – высшая степень защищенности. При попытке захватить аппарат самоликвидировался. Это все, что осталось. И от самой штуки, и от того, чем пытались взять.

Вопрос четкий в своей лаконичности: может ли он…

Он тогда спросил, сколько у него времени… Шторм скривил физиономию – нужно было еще вчера, и, посчитав, что сказал больше, чем нужно, отошел к Орлову.

О чем они говорили, услышать было невозможно, но время от времени посматривали на него, добавляя нервозности.

Через два часа Горевски было уже все равно, кто и что делал в кабинете. Он и стакан с водой заметил случайно, тот просто помешал выкладывать понятную только ему конфигурацию из деталей.

Еще через три он потребовал притащить его машину, у той, которую весьма своевременно пододвинул Шторм, не хватало мощности для обработки всех данных.

Через двенадцать выдал – готовую схему прибора и точку уязвимости в искусственном интеллекте турелей, которая позволила снизить ее класс на целых два пункта.

На лишних обломках никто заострять внимания не стал.

Прошел еще год, прежде чем Шторм расщедрился на признание. Созданный Валесантери из ничего прибор «щелкал» робототехнические комплексы противника на «раз». Ну а свои системы были благополучно модернизированы.

Сейчас вспоминать об этом без улыбки было невозможно, а тогда… Тогда каждое слово Шторма, каждое его действие заставляло переступать не только через привычное, но и через самого себя, становясь тем Горевски, которым он теперь был: способным выходить за рамки и совершать невозможное.

Первый взгляд на Валанда невольно пробудил старые воспоминания. Второй родил странные ассоциации, сутью которых была мысль, что его собеседник совсем недавно прошел через жернова Шторма.

Было в нем что-то… знакомо одухотворенное.

– Второй вариант плана, – сухо произнес кап-три с той стороны экрана, тут же сбросив всю инфу одним пакетом.

Горевски, взглянув на объем перекачиваемой информации, в душе усмехнулся. Кажется, кто-то собирался мстить ему за полковника, рассчитывая, что канал не выдержит нагрузки и захлебнется.

Если так, то ошибался. Комплекс, который таскал с собой Валесантери, был его собственной разработкой, дальше сектора Орлова не ушел. Кое-что, конечно, умыкнул Лазовски, но это были мелочи по сравнению с тем, что имел сам Горевски.

У шефа, кстати, был такой же. У Шурочки, обеспечивавшей их сведениями из всех частей Галактики, – тоже. Достаточно для того, чтобы не только быть в курсе событий раньше всех, но и правильно оценивать их внутреннюю подоплеку вытаскивая истину из вороха ничего не значащих фактов.

– Судя по довольному взгляду – есть что-то новенькое, – хмыкнул Валесантери, одаривая равнодушно смотрящего на него Марка обаятельной улыбкой.

Со взглядом преувеличивал, но первоначальный анализ полученной порции прошел еще во время приема, объем изменений зашкалил за пятьдесят процентов. Слишком много для уточнений, скорее уж речь шла о кардинальных изменениях.

– Удалось раздобыть кое-что… – чуть оттаял Валанд, вызвав у Горевски очередную мысль из разряда «некстати».

О том, что было у Марка с Элизабет, он знал. Обошлось без умозаключений – Шторм поделился еще там, на Зерхане, в качестве информации, необходимой для оценки ситуации. Если убрать все лишнее, то намекал, что особист сделает все, лишь бы спасти Мирайю.

На этот раз, похоже, играл на том же, пусть и с иной мотивацией для Валанда. Сам Горевски память не терял, но мог представить, как минимум, тот дискомфорт, который Марк должен был испытывать. Часть жизни… Была и… нету.

Когда Валесантери нашел, куда именно слил подробности своего общения с Элиз излишне педантичный каптри, они с полковником долго спорили: оставить или уничтожить. Второе было проще – решало множество проблем, первое – их создавало. Закончилось все авторитетом старшего по званию.