Текст книги "Дама инкогнито (СИ)"

Автор книги: Наталья Авербух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

   Скрипнула дверь.

   – Я сказал ему, мэм, что к вам приходил фотограф, запечатлеть ваши прекрасные волосы, – кашлянув, сказал вчерашний слуга, заглядывая в комнату.

   – Ночью?!

   – Фотограф испытывал особую чувствительную плёнку, – пояснил слуга.

   Энн махнула рукой. В фотографии она ничего не понимала, но не сомневалась, что детектив видел в библиотеке и фотоаппарат, и всё, что к нему обычно прилагается. Может быть даже фотографа.

   Леди К*** была немолодой женщиной, одетой в тёмно-зелёное платье с немодными рукавами-пагодами. Ни её лицо, ни фигура ничем особенным не выделялись, а вот голос поражал своей звучностью и властностью. Террелл утверждал, что её можно использовать вместо походной трубы в войсках Её Величества.

   Несмотря на безобидный вид секретаря, леди К*** (ничего не подозревающая о его мнении о своей персоне) была недовольна присутствием мужчины на сугубо женской встрече. Леди была из тех дам – каких очень много на белом свете, – которые твёрдо уверены, что мужчины всего лишь большие дети. Конечно, дамы редко в этом признаются, но, по их мнению, для всех будет лучше, если мужчины останутся играть со своими игрушками где-нибудь подальше от взрослых людей, к которым леди относила в первую очередь самоё себя. Муж её был членом парламента от консерваторов и целыми днями просиживал или в парламенте или в клубе. Благотворительность жены полностью устраивала сэра Джеймса К***, она придавала ему политического веса. Приехав в Лондон, Энн нанесла визит почтенной леди, сославшись на общих знакомых в Суррее. Хотя Энн и подчёркивала, что никого не хочет видеть, она сумела намекнуть, что смерть мужа и связанные с ней грустные чувства обращают её мысли к помощи ближнему, и что, мол, в леди К*** она надеется найти единомышленницу и даже наставницу. И вот леди пришла к ней домой – обсудить благотворительный базар.

   Энн приняла её в утренней комнате – небольшой светлой гостиной на втором этаже. Террелл в своём образе юнца вытянулся у неё за спиной и бросал на леди уважительные и опасливые взгляды. Присесть он не смел, о, нет, только не он. Энн покосилась на своего «секретаря». Костюм был ему чуть-чуть маловат и Террелл очень естественно поводил плечами, так, словно ему было в нём неуютно, и то и дело ёрзал шеей в слишком тесном воротничке. Террелл был великолепен и леди К*** вскоре перестала на него обращать внимания.

   – Я уверена, состояние моего покойного мужа позволит мне принять участие... – немного робко проговорила Энн, выслушав свою гостью. – Кроме того, у меня остались некоторые редкости, которые собирал мой дорогой Артур... Ах, я ничего в них не понимаю! К тому же они напоминают мне о том, что уже не вернуть. Мистер Вилсон...

   Запинающимся голосом Террелл принялся перечислять индийские редкости, будто бы привезённые мужем Энн, и их примерную стоимость.

   Стоимость была чудовищная.

   – Дорогая моя! – перебила секретаря леди К***. – Я не могу принять...

   – Но я прошу вас, леди К***! – взмолилась Энн. – Я вполне обеспечена, а все эти языческие божки... я уверена, держать их в доме кощунственно! Если они могут помочь бедным сироткам...

   Леди К*** похлопала Энн по руке.

   – Ну-ну, дитя моё. Я уверена, мы что-нибудь придумаем!

   – Подумайте, леди, на эти деньги вы могли бы перекрыть крышу в приюте! Вы ведь только что говорили мне, что она протекает и в некоторых комнатах невозможно спать! Когда я думаю, что приют вынужден отказывать несчастным сироткам из-за того, что у них не хватает помещений...

   Энн умолкла, как будто у неё перехватило дыхание.

   – Что ж... – сказала леди. – Если вы так настаиваете...

   Она поднялась, и карандаш скатился с её коленей на пол. Террелл подался вперёд и нагнулся чуть позже, чем это сделала гостья. Их пальцы соприкоснулись, встретившись на гладких гранях карандаша. Террелл тут же мучительно покраснел и отдёрнул руку.

   – Прошу прощения, мэм, – пробормотал он, изнывая от смущения. – Мне не следовало... Я не хотел... Прошу простить мою дерзость...

   Он повернулся к Энн, которая тоже поднялась на ноги.

   – Мэм, вы позволите мне?..

   – Мистер Вилсон, посмотрите мои бумаги в бюро в библиотеке, – попросила Энн. Террелл поклонился, едва не потеряв равновесие, и поспешил покинуть комнату. Дамы с усмешкой посмотрели ему вслед.

   – Вы напрасно принимаете у себя дома этого юношу, – сказала леди К***. Энн развела руками.

   – Артур верил ему и хотел помочь бедному юноше в его первых шагах... Но, к сожалению, не успел. Не судите по первому впечатлению, Те... мистер Вилсон очень толковый юноша. Он держал бумаги Артура, а теперь и мои, в образцовом порядке.

   Леди К*** покачала головой.

   – Как зовут этого милого юношу? – с улыбкой спросила она.

   – Эдвард... Тед, – «призналась» Энн, проклиная себя за неосторожность. – Мой... Артур всегда называл его Тедом, ведь мистер Вилсон попал к нему совсем ещё мальчиком.

   – Не следует допускать фамильярности, – покачала головой леди К***. – Вам следует помочь мистеру Вилсону устроиться на место, которое будет больше соответствовать его талантам.

   – Да, но я никого не знаю... – промямлила Энн.

   Леди К*** покровительственно улыбнулась.

   – Если мистер Вилсон хорошо себя проявит при подготовке базара, я похлопочу за него перед своим мужем. Ему как раз не помешает толковый секретарь.

   – О, вы так добры! Я не знаю и как благодарить вас! Признаться, меня и саму смущало... но Артур так хотел помочь мистеру Вилсону...

   – И ещё я чувствую себя обязанной вам сказать, – прервала её излияния леди К***. – В вашем положении вам не следует принимать у себя мужчину в утреннем платье... да ещё и такого цвета. Пока не закончится траур, это может показаться неприличным тем, кто не знает вашего нежного сердца.

   Энн оглядела свой светлый наряд.

   – О, – рассеянно сказала она, – вы правы. Но его подарил мне Артур... ему так нравилось, когда я его надеваю...

   – Я понимаю, дитя моё, но не все на это способны.

   – Да-да. Вы правы.

   Едва за почтенной леди закрылась дверь, Террелл спустился по лестнице в прихожую. Он был снова одет в свой бордовый жилет и по-домашнему набросил поверх пунцовый халат.

   – Старая корова, – вульгарно высказался демон. – Подумать только, образец нравственности! Представь себе, Энн, она специально уронила карандаш.

   Энн вздохнула.

   – Она настояла на отдельной комнате сразу после того, как родила мужу наследника, – доверительно сообщил Террелл. – Но мальчик родился таким слабым, что мужу пришлось уговаривать её повторить это снова и снова. Сейчас у них четверо детей, но ещё один сын получился только в последний раз. А старший, представь себе, выздоровел.

   – Очень интересно, – съязвила Энн.

   – Очень, – улыбнулся ей демон. – Ты не представляешь, какие ей сегодня будут сниться сны...

   Энн содрогнулась.

   – Как ты собираешься представить все эти редкости на базар? – спросила Энн. Леди К***, видимо, под впечатлением от старательного секретаря, не стала на них смотреть, вполне поверив описи. Беда в том, что никаких редкостей у Энн не было. Рано или поздно это вышло бы наружу.

   – Слепим из чего-нибудь, – пожал плечами демон. – Наведу иллюзию – даже в Британском музее не отличат. Главное, чтобы в церковь не потащили.

   Он выдержал паузу и добавил:

   – Католическую.

   Энн поморщилась. Как большинство англичан своего времени, она была невысокого мнения о католиках.

   – Это так важно? – спросила она.

   – Если демонов призывает католик, то и прогнать их может только католик, моя дорогая. А мой учитель был католиком.

   Едва в её округе прозвучало имя доктора Мура, как Террелл показал настоящее лицо. Из обольстительного демона он вдруг сделался тем, кем он был на самом деле – очень испуганным и очень молодым человеком. Века призрачного существования не в счёт. Он ничего не объяснил девушке, просто занял её тело, занял грубо, насильно и страшно. Как опытный вор, выгреб все украшения матери Энн и те деньги, которые держал дома её отец. Украл платье горничной и пустился в бега. У Энн не было выбора, следовать за ним или нет. Пленницей в собственном теле она покинула родной дом. Той же ночью умерли последние из двенадцати девушек. Демоны, вселившиеся в них, не желали встречаться с доктором Муром.

   Поначалу им пришлось туго. Террелл знал о времени, в котором оказался, не больше, чем юная девушка. Он прекрасно говорил по-испански, знал латынь и древнегреческий, умел фехтовать и драться на ножах, был умелым вором. Но ничего не знал ни о дилижансах, ни о кэбах, ни о лондонской подземке, никогда не видел газет и не имел ни малейшего представления, сколько стоит снять комнату в приличной гостинице. Женское тело, хозяйка которого беззвучно билась в созданных им оковах, стесняло демона. Его не принимали всерьёз, подозревали в воровстве и проституции, гнали прочь. Террелл даже подумывал, не заняться ли ему в самом деле древнейшей профессией, но Энн в глубинах его сознания закатила такую истерику, что демон испугался, как бы их общее тело не слегло в новом приступе лихорадки после первой же попытки. Он перестал выжимать из Энн последние силы, умудрился украсть приличное платье и показал новый трюк. Именно тогда он в первый и последний раз попробовал себя в роли камеристки.

   Положение их немедленно улучшилось. Барышня из хорошей семьи, сопровождаемая служанкой, была принята гораздо лучше, чем одинокая девушка в бедной одежде.

   Энн вспоминала то время как непрекращающийся кошмар. Она даже не знала, что её тело способно на такие трюки, как лазанье по стенам, бегство от погони и опустошение чужих карманов. А однажды Террелл даже ввязался в драку. Он вырвал у одного из напавших на Энн нож и пустил его в дело. Всё закончилось быстро. Тогда он впервые за долгое время уступил девушке её тело и она обнаружила, что стоит на коленях возле убитого им человека и впивается зубами в его горло. Её вырвало кровью и желчью там же, в той же мрачной подворотне, а после Террелл вернул себе контроль над телом и увёл его прочь.

   Они пробыли в роли приличной барышни и её камеристки около месяца. Конечно, их искали, но никому в голову не приходило, что обокравшая родителей Энн могла нанять такую страхолюдину в служанки, а потому обходилось без подозрений.

   А потом Террелл умудрился найти миссис Купер, одинокую вдову, чем-то похожую на Энн и одного с ней возраста.

   И с этого дня всё пошло по-другому.

   Это была первая смерть в длинной череде ей подобных. Терреллу приходилось торопиться: его товарищи по несчастью, другие вырвавшиеся из Проклятого дома демоны, проявляли всё больше беспокойства. Они не могли свободно существовать в человеческом мире, им требовалось к чему-то прицепиться. Со дня на день они могли вселиться в Энн, и тогда девушку ждало бы скорое безумие. Это в планы Террелла не входило. И тогда он указал им другую цель. Познакомиться с несчастной вдовой не составляло труда. Муж её был капитан военного флота Её Величества, погибший во время шторма. Энн представилась горничной и не без помощи Террелла сумела получить место в доме миссис Купер. Она кое-как справлялась со своими обязанностями, опять-таки не без помощи Террелла. А когда хозяйка к ней привыкла, Террелл спустил на неё своих демонов. Миссис Купер видела во сне своего мужа, что может быть естественней?.. Сны были сначала грустные, потом романтические, а потом...

   Она сгорела быстро. Энн пришлось забрать её одежду, деньги, кое-какие бумаги и, главное, имя. И уехать на другой конец страны. Она надеялась – это будет последний раз.

   Теперь уже ничего не мешало им с Терреллом вести достойную жизнь... хотя бы внешне. Но у них было двенадцать демонов, которые требовали пищи.

   И тогда Энн дала объявление, что миссис Купер хочет нанять слуг.

   А спустя год Террелл нашёл другую вдову, побогаче, нашёл к ней подход и...

   Террелл вернулся в библиотеку, где принялся просматривать биржевые сводки. Его очень увлекали новые способы создавать деньги из ничего, он находил это по-настоящему демоническим. Не то что в прошлые века, когда демон, обещавший озолотить человека, принуждён был разыскивать для него клады, а их ещё поди найди, да и выкапывать надо.

   Энн остановилась в дверях.

   – Тебя так заинтересовала леди К***? – спросила она.

   – Меня так заинтересовал её приют, моя прелесть, – ответил Террелл, не поднимая головы.

   Энн хмыкнула. Террелл прочитал про леди в газете, когда они выбирали, куда податься после Лидса. Тогда демон провернул не слишком законное дело, позволившее Энн снять на год дом в Лондоне, и рвался развернуть свои способности в столице. В приюте леди К*** держались не дети, а юные девушки из бедных семей, не только сироты, но ещё и те, кто надеялся приобрести кое-какой лоск и вырваться из беспросветной нищеты.

   – Целый приют девушек, которых с утра до ночи муштруют, заставляют молиться и вышивать какие-то дурацкие подушки, – облизнулся демон. – Представляешь, как нас ждут в этом благословенном местечке? Если для этого надо очаровать одну глупую титулованную корову – пожалуйста, я готов.

   – Если ты явишься ей в соблазнительном сне, она откажется с тобой разговаривать наяву, – заметила Энн. Демон закатил глаза.

   – Уговорила. Раз ты такая зануда, в первый раз она увидит меня стоящим над пропастью, – раздражённо заявил он. – Я буду протягивать к ней руки и молить её взглядом. Так лучше?

   – Гораздо лучше, – одобрила Энн. – Хотя бы на первый раз.

   Ревновать ей даже не приходило в голову. Иногда они с Терреллом были врагами, иногда друзьями, часто – сообщниками и всегда – любовниками. Но чувства между ними не было и, откровенно говоря, Энн только радовалась, если демон находил себе кого-то ещё. Сама она была лишена этой возможности. В отношении неё Террелл был человеком своего времени и делить любовницу не собирался ни с людьми, ни с демонами.

   Их пикировку прервал стук дверного молотка, от которого сотрясся весь дом от подвала до чердака.

   – Лакей, – определил демон. – Как интересно.

   Слуга впустил чужого лакея в дом и вскоре Энн принесли записку, исписанную мелким почерком леди К***.

   «Моя дорогая, – значилось в ней. – Я говорила с сэром Джеймсом и он сообщил мне, что его секретарь предупредил об уходе. Через две недели его место будет свободно. Я упомянула мистера Вилсона и сэр Джеймс сказал мне, что юноша должен показать себя в деле. Если это не помешает Вашим планам, я бы попросила Вас передать мистеру Вилсону моё приглашение. Проявив себя при подготовке базара, он может рассчитывать на место секретаря у сэра Джейсма. Будет лучше, если он явится тотчас же, как Вы передадите ему моё приглашение. Остаюсь искренне Ваша и т. д.»

   Энн растерянно смотрела на записку. То, что в ней предлагалось, было невозможно, немыслимо. Террелл выхватил бумагу у Энн из рук, быстро пробежал глазами и издал ликующий вопль.

   – Мне начинает нравиться эта леди! – торжествующе заявил он.

   – Ты хочешь пойти к ней?! – изумилась Энн.

   – Тотчас же! – пропел Террелл.

   – Ты сошёл с ума!

   Демон подхватил Энн на руки и закружил по комнате.

   – Разве это не прекрасно? – засмеялся он. Энн заколотила его кулаками по плечам.

   – Как ты намерен выйти из дома? – не поддавалась его веселью она. Террелл мог являться людям и без украденной личины, в своём собственном облике, мог ходить, разговаривать, даже есть и пить, мог прикасаться к людям – но только когда рядом была она, та, к которой он был привязан из-за того, что Энн разрушила чары Проклятого дома. Иногда Энн казалось, что Террелл ненавидит её за узы, приковавшие их друг к другу.

   – Ах, это, – легкомысленно улыбнулся демон, поставив женщину на место. Он наклонился к ней и коснулся губами её губ. Касание было мимолётным, едва ощутимым, но...

   Когда-то в детстве, давным-давно она поспорила с кузеном Чарльзом, гостившим тогда в их доме, что залпом выпьет стакан отцовского виски из буфета, ключи от которого Чарльз умудрился украсть. По правде сказать, она была безнадёжно влюблена в своего озорного кузена и с готовностью залезла бы на крышу, если бы он это предложил. И в тот раз без колебаний поднесла стакан к губам.

   Страсть ударила ей в голову, как когда-то ударил в голову крепкий шотландский виски. Вчера Террелл, вдоволь налюбовавшись её метаниями, таким же поцелуем выпил всё наведённое желание. Сейчас он вернул его обратно. Одним махом, без подготовки и перехода. У Энн подкосились ноги, она ухватила Террелла за плечи, с которых мгновенно исчезла одежда. Женщина поддалась вперёд и впилась губами в его губы. Поцелуй больше всего походил на укус. С трудом оторвавшись от Энн, демон принялся целовать её глаза, щёки, волосы, шею, распуская в то же время сложную систему завязок, удерживающих утреннее платье. Одним движением расстегнул бюск корсета. Энн бездумно подставлялась его губам, рукам. Мыслей не было, не было сомнений и колебаний. Остался только мужчина перед ней, его сильное тело, ласковые руки, жадные губы, крепкие бёдра. Он усадил её на бюро, задрал сорочку и принялся покрывать поцелуями грудь. Энн поторопилась избавиться от одежды и притянула Террелла к себе, торопясь скорее прижаться к нему обнажённым телом. Кожей почувствовать кожу. Он вошёл в неё. Энн застонала и принялась двигаться в такт его движениям, ускоряясь, подталкивая, вжимаясь в его тело, торопясь слиться с ним в одно целое.

   Когда всё закончилось, Терреллу пришлось подхватить её, чтобы она не упала. У Энн не оставалось сил не то чтобы стоять на ногах, но даже сидеть прямо. Демон, напротив, лучился украденной силой.

   – Тебе надо принять ванну, дорогая, – с деланной заботой произнёс Террелл. – Я недавно читал в медицинском журнале, что это прекрасное освежающее и тонизирующее средство.

   Энн не могла даже улыбнуться в ответ.

   В комнату вошла горничная, вызывающая даже в строгом наряде служанки.

   – Если понадобится, я буду говорить, что у хозяйки мигрень, – пообещала она и потянулась к Терреллу. Он ловко увернулся.

   – Э, нет, моя милая, – засмеялся он. – Мне понадобятся все силы. Повезёт, поделюсь, а если нет...

   Горничная улыбнулась в ответ и легко, как ребёнка, подхватила Энн на руки.

   Энн провалялась в постели весь остаток дня, всю ночь и с удовольствием не вставала бы следующий день. Но это ей, естественно, не удалось. Было без четверти двенадцать, когда в спальню вошла горничная и сообщила, что к миссис Дженкинс пришёл инспектор Хилл и хочет её видеть.

   – У меня мигрень, – слабым голосом напомнила Энн.

   – Я так и сказала, мэм, но он сказал, что готов просидеть здесь хоть до самого вечера. Мне кажется, вам лучше принять его, мэм.

   Энн сдалась. Передёргиваясь от отвращения, она позволила горничной поднять себя и помочь одеться. Прикосновения прислуги ей были отвратительны, было в них что-то липкое, грязное. Но Террелл был далеко, а инспектор Хилл близко. Пришлось смириться. На этот раз она надела простое чёрное платье, доставшееся ей «по наследству» от настоящей Энн Дженкинс.

   – Мне казалось, позавчера я ответила на ваши вопросы, инспектор, – холодно заявила Энн после приветствий. Она с трудом удерживалась, чтобы не откинуться на высокую спинку кресла и прижимала ко лбу смоченную в уксусе тряпку.

   – Прошу прощения, мэм, – без тени смущения ответил полицейский. – Мне хотелось бы кое-что уточнить.

   – Я вас слушаю.

   – Когда вы были в Ньюкасле...

   – Теперь уже в Ньюкасле? – подняла брови Энн. – Очень интересно.

   – То есть вы не были в Ньюкасле, миссис Дженкинс?

   – Никогда в жизни, инспектор.

   – У меня есть показания молочника...

   – Нисколько не сомневаюсь, инспектор, – устало произнесла Энн. – Молочника, мясника, старьёвщика...

   – Нет, старьёвщика как раз нет, мэм, – улыбнулся Хилл.

   – Мне было бы приятно считать себя исключительной, инспектор, но в Англии много женщин, похожих на меня, инспектор. Некоторые из этих женщин вдовы.

   – Молочнику показывали вашу фотокарточку, мэм.

   – Вот как? – подняла брови Энн. Она точно помнила, что никогда в жизни не делала фотокарточек.

   – Вы там сняты вместе с вашим покойным супругом, – напомнил инспектор. – Одна карточка осталась в фотостудии.

   – Каким супругом, инспектор? – уточнила Энн. – Артуром? Или вы имеете в виду... простите, не помню его имени... как его... Морганом?

   – Освальдом Уильямом Кингом, мэм.

   – Не имею чести быть знакомой с этим джентльменом.

   – Он умер, мэм.

   – Очень жаль, инспектор.

   Энн поднялась и инспектору пришлось тоже встать на ноги.

   – Вы когда-нибудь слышали о Мэри Энн Коттон, мэм?

   – Не имела чести, инспектор. Полагаю, она служила горничной у мистера Рэббита, об этом писал мистер Кэррол, насколько я знаю. Надеюсь, она в добром здравии?

   – Её повесили, мэм. Она убила больше двадцати человек, в том числе собственных детей и мать. А также нескольких супругов.

   – Какой ужас!

   Энн отложила тряпку и поглядела на Хилла со всей серьёзностью.

   – Инспектор, мне очень жаль, но я не так умна, какой вы меня, по-видимому, считаете. Все эти намёки на незнакомых мне женщин, убийства, кости, молочники... Возможно, будь я той, за кого вы меня принимаете, я бы поняла вас лучше. Прошу меня извинить.

   Инспектор протянул Энн визитную карточку, но она не стала её принимать и инспектор положил карточку на стол.

   – Доктор Мур просил передать, что вам, возможно, нужна помощь. Он будет рад её оказать.

   – Я не имею чести знать доктора Мура и не нуждаюсь в его помощи, инспектор.

   – Доктор Мур – специалист по нервным болезням, мэм. Он занимается случаями, при которых человек забывает о том, что он делал. Вы никогда не замечали, что просыпаетесь в незнакомых местах, мэм?

   Постоянно.

   – Иными словами, не сумасшедшая ли я, инспектор?

   Голос Энн сделался ледяным.

   – Мне кажется, на этом лучше закончить разговор, инспектор.

   – А вы всё-таки подумайте, мэм.

   Энн позвонила. В библиотеку вошла горничная, которая выглядела просто возмутительно вызывающим образом. Поделать с этим ничего нельзя, так выглядела настоящая Джейн Смит, при крещении названная Джеральдиной. Не то правы были её прошлые хозяева, которые все, как один, возмущались слишком пышным для служанки именем, не то было в ней от рождения что-то порочное, но только Джеральдина Смит была вызывающе вульгарной и распущенной девицей. Работа на Энн была её последней надеждой. Из предыдущего дома её выкинули, когда хозяйка заметила заигрывания горничной со своим старшим сыном. Террелл говорил про неё какую-то вульгарную гадость, мол, девочке понравилось умирать от любви. Разумеется, эта распущенная девица была давно мертва, но демону достались все её раздражающие повадки.

   – Джейн, проводи инспектора, – попросила Энн. Горничная подошла вплотную к полицейскому, призывно заглянула в глаза. Энн осуждающе кашлянула. Горничная отстранилась и распахнула перед инспектором дверь.

   Он ушёл. Энн обессиленно опустилась на стул.

   – Вам надо прилечь, мэм, – продолжая строить из себя горничную, заявила вернувшаяся Джейн.

   Энн кивнула и пошла в спальню. Разговор отнял у неё последние силы. Голова в самом деле раскалывалась и в висках стучало: «Он знает! Он знает! Он вышел на след!»

   Горничная принялась помогать хозяйке снять платье. Её ловкие пальчики расстёгивали пуговицу за пуговицей, и Энн снова морщилась от её прикосновений. Избавив Энн от сорочек и нижних юбок, Джейн занялась шнуровкой корсета.

   – Вам не нравится, мэм? – шепнула горничная в самое ухо хозяйки. Энн поёжилась. – Прикажите, я займусь этим человеком. Он может быть опасен для всех нас. Слишком много знает. Разнюхивает.

   Энн покачала головой.

   – Это слишком опасно. Если он связан с Муром...

   Горничная, не слушая, притянула к себе плечи Энн и лизнула хозяйку в ямку между шеей и ключицей. По спине Энн пробежала сладкая дрожь.

   – Отпусти! – потребовала Энн, безуспешно пытаясь вырваться из рук горничной. Ответом был будоражащий нервы смешок.

   – Не нравится? – с придыханием шепнула Джейн.

   Энн рванулась сильнее и всё-таки высвободилась. Развернулась к Джейн. Та усмехалась. Лицо горничной пошло рябью.

   – Думаешь, тебя защитит Террелл? – смеялась она. – Он далеко, ему не до тебя. Он так жаден, наш Террелл, так редко делится добычей. А мы должны изо дня в день сидеть в этом унылом доме и всё ждать, ждать и ждать!..

   Она шагнула ближе. Энн подняла, защищаясь, руки.

   – Террелл отдал вам тех людей! – взмолилась Энн. – И он собирался поделиться... там. В приюте... вам надо только немного подождать!

   – Ты думаешь, он показал тебе всё? – продолжала, не слушая её, горничная. – Каждый раз одно и то же, уныло и скучно, всё то же самое, что он делал несколько веков назад.

   Рябь усилилась и вместо Джейн появился кузен Чарльз. Такой же, каким он был в их последнюю встречу.

   – Так тебе понравится больше? – выдохнул демон и взял женщину за руки. – Что ты захочешь? Я всё могу. Твоя первая любовь, наследник престола, благородный дикарь, итальянский разбойник, может быть, пират? Или ты предпочтёшь увидеть приходского священника? Или Джейн тебе больше нравилась? А, может, тебе хочется, чтобы тебя отшлёпали? Женщины так редко в этом признаются.

   Он взял её руки в свои и по телу Энн пробежала мучительная дрожь. Демон провёл пальцем по её запястью и женщина застонала от нестерпимого желания.

   – Или, – интимным шёпотом, который щекотал кожу Энн, продолжил демон, – ты предпочтёшь взять в руки плётку сама? Террелл на это никогда не согласится, о, нет, только не Террелл. Скажи, мы всё исполним. Или хочешь, я позову остальных?..

   Энн содрогнулась от странной смеси ужаса и предвкушения. Остальные демоны... хватит одного, чтобы выпить все её силы. Два сведут её в могилу. А ведь их двенадцать.

   – Я подарю тебе ласки, о которых ты даже не подозреваешь, – посулил демон, становясь то кузеном Чарльзом, то священником, то принимая облик размалёванного дикаря с перьями в волосах. Это было жутко, но Энн едва замечала гротескный ужас его превращений. Демон наклонился и медленно провёл языком по её уху, и Энн застонала громче прежнего.

   – Не надо, – выдохнула она из последних сил.

   – Это говорит твоё воспитание, моя сладкая, не ты. Твоё тело взывает ко мне. Оно знает, что со мной ты испытаешь...

   – Уходи! – закричала Энн, зажав уши. – Иди за этим полицейским, если так хочешь!

   Демон исчез, как будто его и не было. Из последних сил переодевшись в ночную сорочку, Энн рухнула в постель.

   Террелл появился поздно ночью, почти под утро. Присел на край кровати и нежно провёл пальцами по щеке женщины. Эта нехитрая ласка заставила Энн, не просыпаясь, потянуться всем телом и потереться щекой о руку любовника. Террелл улыбнулся и запустил пальцы в уложенные на ночь волосы женщины и легонько подул Энн в лицо. Она открыла глаза и сонно сощурилась.

   – Я так понимаю, Джеральдина-Джейн нас покинула, – проговорил демон, превращая свой наряд в ночную рубашку. Подумав, он щёлкнул пальцами и на его голове появился старомодный ночной колпак.

   – Террелл, я...

   – Т-ш-ш, дорогая, тише, успокойся. Ты ничего не могла поделать. Эта дурочка сама торопилась погибнуть. Спасать демонов – неблагодарная задача.

   – Погибнуть?!

   – А ты что думала? Такая детская ловушка, даже смешно. Надо быть полным болваном, чтобы попасться на такую удочку. Уверен, этот твой Хилл прямо от тебя пошёл к доктору Муру, а уж тот знал, что делать, кого ждать и как с этим кем-то поступить.

   – Доктор Мур, – повторила женщина. – Мы переезжаем каждый раз, когда слышим это имя. Кто это такой?

   Демон улёгся в постель и притянул к себе Энн так, чтобы её голова лежала у него на груди.

   – Много-много лет назад, – неторопливо начал он, перебирая её волосы, – жил на свете чернокнижник, который пытался достичь бессмертия. Ты не представляешь, сколько таких было в моё время. Он искал ответ на земле и на небе, составлял гороскопы, разгадывал древние письмена, прибегал к алхимии... всего и не упомнишь. Звали его Этельред Мур. И был у него ученик, которого он – чего почти не бывало в то время, – сманил из актёрской труппы. Он посвятил ученика в свои самые страшные и самые загадочные тайны, научил всему, что знал. И обещал, что они достигнут бессмертия вместе.

   – Он тебя обманул? – спросила Энн, чуть повернувшись, чтобы ему было удобней её ласкать.

   – Нет, почему? Он сдержал слово. Я сам виноват, что не обратил внимания на его слова. Он обещал мне, что моё существование продлится тысячу лет, и вольно же мне было решить, что существование и жизнь – это одно и то же!

   – М-м-м?..

   Энн заворочалась, чтобы сбросить руку Террелла с своей головы на плечи, которые демон принялся оглаживать.

   – Он предложил мне участвовать в ритуале, который принесёт нам обоим бессмертие. Обещал подчинить мне дюжину демонов... любовь самых прекрасных женщин... И сдержал слово. Занятия магией не терпят лжи, весь фокус в том, чтобы правильно подать правду.

   Второй рукой демон провёл по спине Энн, сжал ягодицы, заставляя прижаться к нему всем телом, спустился ниже и принялся задирать край сорочки.

   – И что было дальше? – поторопила его Энн, опасаясь, что так и не узнает, как Террелл стал демоном. Его ласки сегодня были непривычно человеческими, ничуть не похожими на обычные жгучие прикосновения.

   – Дальше? Я дал согласие. Он провёл ритуал. И отдал меня дюжине суккубов. Умирал я долго. Можешь мне поверить, я наслаждался каждым мгновением своей смерти!

   Энн попыталась себе это представить, но воображение ей отказывало. Двенадцать демонов! Где они там помещались?!

   – Он запер нас в том доме, – продолжил Террелл, ласково целуя Энн в висок, и женщина зажмурилась от удовольствия. – Можешь себе представить, в какой ярости были мои товарищи! Несколько веков им не доставалось ничего, кроме танцев с унылыми пресными девицами! Немножко снов, может быть, но это – такая малость! Учитель хорошо всё рассчитал. Никакие заклинания не удержали бы дюжину демонов в полной силе. А так... достаточно, чтобы сохранить своё существование в мире людей, но слишком мало, чтобы разбить оковы. А потом пришла ты, моя прелесть.

   Он провёл рукой по внутренней поверхности её бедра, и Энн содрогнулась от предвкушения. Это было так непохоже на нечеловеческое наслаждение, которое давеча обещал ей демон-Джейн. Так... мимолётно и нежно, словно в их распоряжении было всё время мира. Сжав её чуть сильнее, Террелл перекатился вместе с ней и устроился сверху.