Текст книги "Линии судеб. Глава 3 (СИ)"

Автор книги: Наталья Третьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

       После обеда Сергей Андреевич откланялся хозяйке дома:

– Благодарствую, Любовь Васильевна, за теплый прием, оказанный мне в вашем доме. В знак признательности разрешите пригласить вас с Агафьей Васильевной завтра в кофейню «Квисисана» на чашку ароматного арабского кофе. Пирожные, выпекаемые в кофейне, пользуются спросом у молодых девушек. Я надеюсь, что вы мне не откажете в любезности и уделите прогулке некоторое время.

– Спасибо, Сергей Андреевич, за приглашение. Мы подумаем над ним и известим вас письмом.

– Премного благодарен.

         Сергей откланялся, бросив последний взгляд на Агафью, и скрылся за створками двери. Константин Петрович вызвался проводить приятеля, поэтому тоже спустился с другом вниз.

         Агафья отвернулась к окну. Непонятные слезы повисли на ресницах, потому что сердце было растрогано до глубины души. Люба подошла к Агафье, обняла теплыми ладонями за плечи. Они обе смотрели вниз, на дорогу, по которой крытая карета увозила Сергея Андреевича по заметенному снегом пути, оставляя колесами на белом одеяле  глубокую колею.

– Ах, что за погода! Настоящая сказка. Метет и метет. Так красиво кругом! – тихо произнесла Любовь Васильевна.

         Но Агафья почти не слушала ее. Она была погружена в размышления о  том, какую дивную встречу ей подарил этот день.

– Агаша, – звуком своего мягкого голоса вернула Люба ее на грешную землю. – Мне кажется, что Сергей Андреевич как-то по-особенному смотрел на тебя, моя милая. Ты ему понравилась.

– Ах, Люба, о чем ты говоришь? – вздохнула Агафья. – У меня у самой полный сумбур в голове. Надо очень хорошо подумать над многими вещами.

– Нечего тебе думать, а то состаришься быстро, – пошутила сестра. – Ты должна жить, Агаша. Пойми, мы с Константином Петровичем очень любим тебя, поэтому задумываемся о твоем будущем. Сергей Андреевич неплохая партия для тебя, сестренка. Но право выбора мы, конечно, оставляем за тобой.

– Ты меня уже замуж отдаёшь? – покраснела Агафья.

– Нет, рассматриваю кандидатуру Сергея Андреевича тебе в мужья. Он мужчина интеллигентный, крепко стоящий на ногах. Работает инженером на крупном заводе. Да, он не из богатой семьи, но благородной.  Я расспрошу супруга о приятеле, а потом скажу тебе, Агаша,  что я думаю о твоей будущности. Поверь, надежное плечо в этой жизни гораздо больше ценится, чем состояние, которое имеет свойство таять. Грядут перемены, я чувствую, что скоро нам всем придется претерпеть новые, жесткие повороты в жизни. Поэтому хочу, чтобы ты была в надежных руках. Тогда и мне будет спокойнее. Я буду считать себя выполнившей свой долг по отношению к родителям, которые скончались так внезапно, оставив тебя у меня на руках, совсем крошечной девочкой. Ты – мой ребенок, Агаша. Мне бог не дает детей, но на все его промысел. Это, наверное, потому, что я не отправила тебя ещё в жизнь, милая сестренка. Ты подумай о том, что я тебе сказала. Хорошо? И вот, что . . .  Завтра ты пойдешь на свидание с Сергеем Андреевичем без меня. Я так решила. Вам следует ближе узнать друг друга, закрепить эту мимолетную нить, которая протянулась от сердца к сердцу. Я верю, что он благородный человек, поэтому так смело вверяю тебя ему. Подумай, что ты наденешь завтра. Ты должна выглядеть скромно, но со вкусом. Хочешь, я помогу подобрать тебе вещи из гардероба?

– Спасибо, Люба, я сама выберу, что мне будет по душе, а потом приглашу тебя посоветоваться. Можно, я сейчас покину тебя? Что-то слишком много эмоций на сегодня. Хочется побыть одной.

– Иди, душечка моя. Позже загляну к тебе.

         Любовь Васильевна легко поцеловала Агафью в щеку и выпустила ее из рук.

         Неслышными шагами та выскользнула из столовой, столкнувшись в дверях с Константином Петровичем. Присев в легком реверансе, удалилась в сторону своих покоев.

         Константин Петрович подошел к своей супруге.

– Любушка, – произнес он таинственно, – кажется, нам есть, что обсудить.

– Да, дорогой мой супруг. Я чувствую, что решается судьба моей сестрёнки.

– Пошепчемся? – произнес на ухо Константин.

– Да, милый мой. Пойдем в опочивальню, где нам никто не помешает.

         Супруги удалились в спальную комнату. Константин Петрович опустился в мягкое высокое кресло, усадил на колени Любушку. Нежно поцеловал в губы. Краска смущения залила лицо Любови Васильевны:

– Как же мило мне то, как ты застенчиво краснеешь, дорогая моя. Я тебя еще больше люблю за твою скромность. А как великолепно ты сегодня играла роль хозяйки  дома. Сергей Андреевич абсолютно очарован тобой.

– Ой, не преувеличивай, Костя. Кем он и был очарован, так это Агафьей. Расскажи мне, что собой представляет этот твой приятель? Почему ты раньше нас не знакомил с ним?

– Мой друг – занятой человек. Сергей Андреевич благородного происхождения. Его прадед когда-то переехал жить в Россию из Пруссии во времена царствования Великой Екатерины, которая приветствовала в своем окружении великие умы. Прадед Сергея был неплохим лекарем при дворе. Знания передал своему сыну, который тоже лечил людей, имел свою докторскую практику. И отец Сергея Андреевича слыл неплохим хирургом. В войне с Турцией после боев в госпитале оперировал солдат и офицеров. Но, во время одной из атак, сам был сражен шальной пулей. Остался жив, но долго болел, слабел на глазах, так как пуля застряла в области сердца. Вынуть ее не представлялось возможным. Так и прожил с ней еще лет пятнадцать. Вернулся в Петербург, успел порадоваться рождению младшего сына Сергея, а потом, года через три после рождения мальчика, скончался. Сергея воспитывала мать Анна Александровна, очень сильная женщина, немецкой закалки, которой было трудно поднимать двоих детей, учить и воспитывать в строгости. Гельвиги хоть по крови и немцы, но душа у них наша, русская. И никакой другой отчизны, кроме России, у них нет. С Сергеем я познакомился у общих знакомых, когда мы были  еще юны: он учился в Университете на инженерное дело. После занятий ходили в клуб, развеяться и общаться друг с другом. Мы живо обсуждали, с болью в сердце, Цусимское сражение, в котором Россия, наверное, впервые, потерпела поражение от Японии. Потом была революция 1905 года, когда рабочие массы встряхнули монархию, казалось, трон под Николаем уже тогда начал шататься. Сколько людей было загублено, ужас. Конечно, менять управление государства надо, чтобы не было обидно до слез за славу русского оружия. Поражение в русско-японской войне вскрыло изъяны, указало на слабость правящей монархии. Столыпин пришел к власти, на него возлагали надежды. Петр Аркадьевич стал вводить реформы аграрные, так не дали довести до ума начатое преобразование России. Убили подлые люди, поговаривают, агенты царской охранки. Завистников было много. Кроваво началось правление Николая, кроваво начался век. Мы, думающие люди, понимаем, что так дальше жить нельзя. Россия обескровлена этой затянувшейся окопной войной. Больше теряем солдат от болезней, чем от ран. Надо что-то делать. Но . . . все это не для женских головок. Вы призваны в этот мир, чтобы украшать наш мужской суровый быт, радовать, быть хорошими женами и матерями.

         Любовь Васильевна глубоко вздохнула.

– Прости, Костя, в этом я не оправдала твоих чаяний и надежд.

– Любонька, ну, что ты! Будут у нас детки. На все воля божья. Я загадал: выдадим Агафью замуж, и понесешь ты! Родишь мне первенца. Я люблю тебя, моя душа. О чем тебе печалиться? Ты молода, здорова. Еще услышишь в доме детский смех.

– Ах, Костя . . . – Любовь Васильевна обняла руками шею супруга, прижалась к нему грудью, которая вздрагивала от сдерживаемых рыданий.

         Константин Петрович гладил ее по хрупким плечам, укачивал свое сокровище, шептал нежности на ухо.

         Люба стала приходить в себя, успокоилась. Отстранилась от него с вопросом:

– А дальше?

– Я отступил от темы, милая Люба. Начал страсти тебе рассказывать, хотя мы сейчас решаем судьбу Агафьи. Так вот, Сергей Андреевич из благородного семейства. Работает инженером на Путиловском заводе. Начальство его уважает за грамотность в технических вопросах. Он неплохой управленец, умеет договариваться с рабочими, которые ценят его человеческие качества. Ни разу никому не отказал в просьбах. Но . . . строг и справедлив. С душой относится к любимому делу. Живет с матерью. Старший брат Всеволод Андреевич женат. Сергей уже немолод – ему двадцать восемь лет. Крепко стоит на ногах. Чем не прекрасная партия нашей Агафье? Времена грядут тяжелые, я хочу, чтобы Агаша не пострадала, была за мужем как за каменной стеной. Это нам, в случае чего, придется дрожать за капиталы, хоть и небольшие. Поэтому я настаиваю на том, что не надо затягивать с обручением и венчанием. Я подготовлю почву. Поговорю с Сергеем Андреевичем. Вижу, что девица пришлась ему по сердцу. Соединим их руки, благословим и отправим в совместный путь. Что ты думаешь об этом, Любонька?

– Я сделаю всё, что в моих силах, Костя. Если ты ручаешься за Сергея Андреевича, так тому и быть. Завтра отправим нашу Агафью на свидание одну. Пусть они потолкуют там о своем. Глядишь, еще крепче прикипят сердцем друг к другу. И если ты, Костя, говоришь, что надо скорее их обвенчать, так я препятствовать не буду. Не буду также настаивать на соблюдении условий, принятых в жениховстве: полгода быть помолвленными, а потом – свадьба. Я прислушаюсь к твоим словам, милый мой супруг. Ты мудр не по годам. Разве я смею тебя ослушаться? Так и сделаем.