Текст книги "Следы (СИ)"

Автор книги: Наталья Третьякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Да, Аленушка, я сделаю все возможное, что в моих силах. Прости меня, пожалуйста.

Алена обняла Наталью. А сверху их обоих Кира и Юля. Все понимали абсурдность ситуации и драму жизни.

Девушки проводили Алену до крыльца. Они тепло распрощались с ней.

– Господи, дай ей счастья! – просила Наталья.

На следующий день поезд увозил девушек к дому, к родителям к долгожданному отдыху.

КОМНАТА ДЕТСТВА.

Наталья открыла глаза навстречу утреннему, ласковому солнцу, которое своими лучами сквозь затененные плотные занавески бегало по лицу отошедшей от сна девушки. Так было хорошо нежиться в своей постели, в своей комнате детства. После ночных посиделок и бесконечных разговоров с родителями о студенческой жизни можно было выспаться вволю. Каникулы начались. И так не хотелось выползать из этой мягкой, пахнущей ароматом стирального порошка, постели. Выходить из этой комнаты, где прошла половина ее детства.

Наталья вспомнила, как они с братом часто играли, кто кого найдет в темной комнате. Было жутко страшно, но забавно, когда брат не мог отыскать Натку среди вороха постели, в которую она зарывалась с головой.

А сколько ссор переживала эта комната. Но виноватых отец никогда не вычислял: наказывал обоих равномерно – раскидает по углам, и стойте там, пока не помиритесь.

В тумбах стола хранились Наташины школьные секреты: дневники, тетрадки с анкетами, в которых одноклассники отвечали на каверзные вопросы. Фотографии. Коллекционные открытки. А также письма в коробках из-под конфет, полученные из Японии, когда модно было заводить дружбу между представителями разных стран.

Наталье японские дети и взрослые присылали письма на красивой, цветной бумаге, открытки с видами Токио и Осаки. В трех конфетных коробках прятались разноцветные конверты, в которых были вложены носовые платочки, либо красочные салфетки. Аккуратными иероглифами были написаны эти письма, а внизу, построчно, Наталья делала перевод, сама пытаясь справляться с японско-русским словарем. Много писем было написано на русском языке: люди изучали язык, культуру, литературу, радовались, когда Наталья отвечала адресатам. Наташа с любовью, трепетно брала эти конверты, вынимала содержимое, читала, пересматривала. Особенно ее душу трогали листики, исписанные детской рукой, с замазанными корректором белого цвета иероглифами. Видно было, как сложно ребенку выводить тонкие линии иероглифов, сколько труда и души вложено в каждую строчку. Особенно умиляли рисунки, выполненные детской рукой. Каждое письмо было ценно искренностью и непосредственностью. Все эти письма являлись знаками симпатии к стране Советскому Союзу и людям, проживающим на этой большой территории. И так было жаль, что государство распадалось на части, империя рушилась, осколками выбрасывая в историю новые государства, зарождающиеся на руинах некогда нерушимого Союза Советских Социалистических Республик.

В этой комнате хранились воспоминания детства в виде открыток, фотографий, школьных тетрадок, в которых на последних страницах были записаны изречения и мысли людей, либо были выполнены карандашом портреты одноклассников, присутствующих на уроках. Наталья неплохо рисовала, и эту зарисованную память хранили страницы школьных тетрадей.

Но, ни в одной из них не было написано имени Павла, так как Наташа бережно уберегала тайну их любви, боясь зависти и лишних расспросов подруг. Но, не уберегла, не сохранила, не сумела удержать свою самую первую и трепетную любовь в хрупких руках. Забыть нельзя, вернуться невозможно, а по-новой прожить жизнь еще никому не удавалось. Приходилось идти вперед с багажом разочарований, с уже покрытым шрамами сердцем, со страхом, что ничто не вечно в этом мире, что потери еще будут, и надо уметь с честью выходить из всех ситуаций, которые преподносит нам жизнь.

Где правильный путь? Какую дорогу выбрать? Сколько любимых и любящих людей оставят свои следы на жизненном пути Натки, Наташи, Натальи? Ей было всего девятнадцать с половиной лет. А впереди – вся жизнь.

Но Наташа верила в хорошее начало людей, в их доброту, прощала им ошибки и боль, которую они вольно или невольно могли причинить. Потому что сама была добра, искренна. И сама ошибалась, обижала, причиняла сердечные раны другим близким людям: Павлу, Игорю, Азизу, Андрею, Диме, Алене. Это был ее грех, за который она мысленно просила прощения. Потому что объять необъятное невозможно.

Главной целью для Наташи было дождаться из армии Игоря, и. конечно, получить образование, чтобы можно было работать, стать самостоятельной и ответственной.

А сейчас просто было хорошо и радостно от того, что она в стенах родного дома.

ВОЗВРАЩЕНИЕ.

Лето, отведенное для отдыха, быстро пролетело. Впереди предстояла дорога к другому дому – общежитию в Магнитогорске. Там тоже был дом, своя жизнь с ее учебными планами, постижением наук и, конечно, отношениями с друзьями.

Наталья с Кирой соскучились и по Юльке, такой непосредственной и веселой. Им не хватало этого «маленького серого воробушка», как она сама себя называла. Не хватала ее колких шуток, умных изречений и улыбки.

Дружба трех девушек была крайне прочной. Они черпали силы друг в друге. Делились переживаниями, поддерживали, как могли.

В конце августа Наташа с Кирой добрались поездом до Магнитки, доехали трамваем до остановки. Вошли в фойе общежития. Трудный путь был пройден. А впереди – целый курс, своя маленькая жизнь, протяженностью в год.

Внизу девочкам повстречалась комендант общежития, которая огорошила тем, что девушки в этом году переезжают в комнату напротив. Поэтому, надо было осваиваться в новых «апартаментах», по возможности, делать ремонт. Облагораживать жилье.

Девушки поднялись в комнату, указанную комендантом. Эта комната располагалась также на «мужском» втором этаже.

Девушки постучали в дверь.

– Войдите, – ответил заливистый голос Юльки, такой родной и своеобразный.

Кира с Наташей ввалились с сумками в комнату.

Сколько было криков и радостных возгласов от этой встречи! Девочки не могли наговориться, насмотреться друг на друга. А на кровати сидел Юра и улыбался от картины «встречи на Эльбе».

Когда страсти поутихли, Кира с Наташей окинули взглядом комнату. Да, дел было невпроворот: до начала учебы надо было успеть привести жилище в божеский вид.

– А мы все наши вещи перетащили. А еще с Юрой нашли магазин обоев, но брать не стали, хотели посоветоваться с вами. Давайте, купим рулоны сегодня? Юра нам рассчитал, сколько нужно брать обоев на комнату. А завтра, пока мужчина с нами, поклеим и покрасим, натянем струну для занавесок. Все за трудовой десант?

– Конечно, мы согласны. А теперь давайте пить чай. Мы голодные с пути.

– Я мигом поставлю чайник! – сказала Юля.

Сумки задвинули под кровати, чтобы не занимали свободное пространство.

Накрыли стол. Еды было достаточно, так как из дома с пустыми руками никогда не приезжали.

Вскоре за столом все живо обсуждали жизнь на ближайшее время. Решено было в комиссионном магазине взять напрокат небольшой холодильник и телевизор. Опять в этом мог помочь Юра.

После обеда, не откладывая дела в долгий ящик, дружная компания направилась в магазины. Были выбраны обои нежно-персикового цвета, куплена струна для подвешивания занавесок, а так же забронированы холодильник с телевизором. Ремонт решили начать с утра. Еще нужно было навести порядок в шкафах, чтобы убрать туда вещи. Работа кипела до самого позднего вечера. Уставшие, все отправились в душ, где девушки с живостью обсуждали проведенное в разлуке лето.

Попив чаю, легли спать. Юле с Юрой постелили на матрацах на полу, чтобы они чувствовали себя уютнее.

Молодые еще долго шушукались, а Наталья с Кирой, утомленные за день, уснули быстро.

Утром поднялись с рассветом. Предстояло сделать много. Постель была скатана и убрана в шкафы. После легкого завтрака девочки с Юрой стали обмерять стены и разрезать полотнище обоев на цельные куски. Девочки в четыре руки помыли стекла, чтобы потом можно было плотно прикрыть створки окна, не создавая сквозняка.

Юра выполнил мужскую работу: раскрутил рамы, чтобы можно было помыть стекла изнутри; натянул струну.

Наталья пошла на кухню варить клейстер из муки в большой кастрюле. Она поставила воду на плиту, в другой же кастрюле стала смешивать жидкое тесто из муки, разбивая комочки, которые стремилась образовать мука. Потом это тесто начала сливать в закипавшую воду, непрерывно помешивая, чтобы получилась однородная масса, и не подгорело дно.

– Что за варево готовит колдунья? Или фея, даже не знаю, как тебя назвать? – спросил такой знакомый голос.

– Димка! Привет! Как я рада тебя видеть! – воскликнула Наташа.

– Что, соскучилась? – обрадовался Дима. – Я так и знал, что наш вечерний променад не пройдет даром. Привет, Наташа! Я тоже очень рад тебя видеть!

Дима подошел к Наталье, наклонился и поцеловал в щечку.

– Ты все такой же! Слету пристаешь к девушкам, – отшутилась Наташа.

– Заметь, не ко всем! А только к тем, которые мне наиболее симпатичны.

– Я рада, что ты говоришь о девушках во множественном числе.

– Но, ты же не захотела стать единственной. Хотя в любой момент можешь поправить ситуацию. Только скажи.

– Нет, Димочка, все остается по-прежнему. Мы с тобой друзья. Причем классные друзья.

– Ты так и не ответила на вопрос: что за бурду варишь в кастрюле. Пахнет аппетитно, но вид просто ужасен.

– Это варево мы есть не будем, Дима. Ты всегда только о еде думаешь. Этой бурдой, как ты это назвал, мы будем смазывать обои, чтобы потом при помощи них преобразить наше новое жилище – комнату, куда нас переселили. А твоя первоначальная свободна.

– Так я могу вернуться к своему Пресли? – обрадовался Дима.

– Ну, если договоришься с комендантом. А мы будем жить напротив, двери в двери!

– Ладно, пойду разговаривать с комендой! Может, с Пьером и перейдем в мою комнату, которую вы, фея, когда-то отобрали.

– Иди, Дима. Куй железо пока горячо. И если будет желание, можешь потом помочь Юре принести холодильник с телевизором из комиссионки.

– Разбогатели? Обустраиваете берлогу?

– Да. Вы же и будете к нам приходить: то фильм посмотреть, то продукты сохранить.

– Ладно, увидимся еще. Пока.

Димка вышел, а Наталья улыбнулась ему вослед. Она была рада опять посостязаться в словесном остроумии с этим большим ребенком.

Клейстер был практически готов. Наташа открыла окно и выставила кастрюлю на подоконник, чтобы остудить на свежем ветерке, который задувал из окна.

Взгляд Наташи упал вниз, на крыльцо общежития. Там стояла группка молодых людей. И среди них был Азиз. Он, как прочувствовав, поднял глаза и увидел смотрящую на него сверху Наталью.

Сердце ее оборвалось. Она не могла заставить себя спокойно реагировать на Азиза – на ее тайную боль и сожаление, ее запретный плод, на этого мужчину, который стоял там, внизу, такой красивый и гордый.

Азиз не отрывал взгляд от Натальи, а у нее тоже не было сил отойти от окна. Эта молчаливая перестрелка глазами продолжалась довольно долго. Рука машинально помешивала клейстер, воспоминания уносили в прошлое, а взгляд его глаз жег ее на расстоянии.

Парни что-то сказали Азизу и повернули головы, чтобы увидеть то, что так заинтересовало их друга. Наталья отпрянула от окна. Она не хотела, чтобы мусолили ее имя, тем самым лишний раз причиняя боль Азизу.

Искушение пойти к нему, спуститься вниз было велико, но Наталья изо всех сил сдерживала себя. Волнение сердца говорило само за себя: она не забыла, она чувствовала, раны сердечные не затянуты. Чтобы не страдать, надо было избавиться от источника страданий. Надо было просто не видеть его. А сейчас положение становилось более опасным. Азиз был свободен.

Алена писала Наталье, что они оформили развод. Что она привыкала жить без мужа, и что это было самым трудным.

«Интересно, увижу ли я Алену? Придет ли она к нам?» – думалось Наталье.

Она подхватила кастрюлю и понесла к комнате, где кипела работа. Включившись в рабочий процесс, Наталья отвлеклась от мыслей.

– А к нам Димка заглядывал, – сказала Кира.

– Да, мы с ним столкнулись в кухне. Он все порывался у меня съесть клейстер, – отшучивалась Наташа.

О том, что она увидела Азиза, умолчала. Об этом говорить не хотелось, так как переживания захлестнули бы с новой силой. А этого она себе позволить не могла.

Работа закипела. Девушки живо смазывали полотнища обоев, а Юра приклеивал их к стенкам. Комната была не большой, поэтому работа растянулась на пару часов. Пока обои сохли на стенках, девушки прогладили шторы и повесили их на струну. Комната преобразилась, стала приятной, чистой, уютной. Помыв полы, девчонки поставили стол, так как близилось время обеда. На скорую руку пожарили яичницу, открыли баночку с зеленым горошком. Уставшие и счастливые от проделанной работы, поели, обсуждая дальнейшие планы.

Кира вызвалась позвать Диму, чтобы они с Юрой сходили в комиссионный магазин – забрать технику для их уютного дома.

Девочки достали свернутую постель из шкафа, застелили кровати. Сели довольные, не веря, как им удалось так дружно и быстро преобразовать комнату.

Через полчаса вернулись парни, неся в завернутом покрывале телевизор. Девушки тут же определили его на тумбочку. Чуть позже нашлось место и для небольшого холодильника.

Уют был создан. Ближе к вечеру пошли подышать воздухом, так как в комнате было душно из-за невозможности открыть окна.

Сходили на переговорный пункт, позвонили родителям. Наталья также заказала переговоры с Игорем, чтобы узнать, как живет ее любимый человек. Время до демобилизации оставалось совсем немного – месяца два.

ТРЕТИЙ КУРС.

Однокурсницы прибывали в течение последней недели августа. Уже это были не девчонки-первокурсницы, а степенные дамы, с чувством собственной значимости. Девушки усиленно изучали педагогику и методику преподавания предметов в школе, так как по расписанию у них стояла практика в школе.

Наталья с волнением ждала, когда ступит на порог класса, посмотрит в горящие глаза учеников, которым будет интересно с молодым педагогом-практикантом. Еще по своей школе Наташа помнила, как они, будучи учениками, любили, когда уроки вели студенты-практиканты. Новые лица всегда интересны. И, как правило, строгости в новых учителях не чувствовалось никогда. Только было слегка заметно легкое волнение, и желание сделать урок занимательным, интересным, чтобы удержать внимание учеников в течение сорока пяти минут. В средних классах дети не усидчивы, иногда дерзки, но тем и интересен был подобный опыт для молодых будущих учителей. Поэтому студентки третьего курса с желанием изучали методику преподавания литературы и русского языка.

Девушки вышли на практику. Наталье достался шестой класс. С детьми было интересно, чувствовалась отдача. Отстающих учеников практически не было. Наталье очень повезло и с классным руководителем, которая присутствовала на уроках. Классный руководитель сидела на задней парте, делала пометки в тетради и заинтересованно следила за течением урока.

Потом, позже, педагог подбодрила Наталью:

– У Вас очень хорош контакт с детьми. Ученики самого высокого мнения о Вас как об учителе.

– Спасибо, – сказала Наташа. – Мне, правда, очень интересен самой такой опыт.

– Это Вам спасибо. Дети довольны. Вы им очень нравитесь.

ПРОБЛЕМА.

Один раз Кира вернулась с института расстроенная.

– Что случилось? – озабоченно спросила подругу Наташа.

– Меня сегодня вызывали в деканат. Наше дело – труба.

– То есть?

– Советский Союз распался. Теперь руководство института сообщило мне, что поскольку Киргизия – отдельное государство со своей сложной экономикой, за нашу учебу в Российском ВУЗе в данное время платить Киргизия не может. Поэтому мы – студенты вторых, третьих и четвертых курсов – должны будем после первой сессии перевестись в литературный институт во Фрунзе. Вот такие дела. Я даже не знаю, как озвучить это всей группе. Хотели иметь диплом Российского образца, а получается, что скоро все будем дома.

– С другой стороны, мы вообще не должны были в свое время ехать в Магнитогорск. Я понимаю, что уровень преподавания будет различаться, но, все же, мы будем дома, – сказала Наташа.

– А я не хочу домой, тем более теперь. Тебе хорошо, у тебя скоро Игорь возвращается из армии. А у меня что? Ждать и смотреть на счастливого бывшего якобы мужа, и, молча, страдать?

– Кира, я понимаю. Но, опять-таки, не мы иногда выбираем путь, а судьба нас тащит именно по намеченному ею пути. У нас какие варианты есть?

– Наверное, никаких. Зимой мы уедем, а может, и раньше.

– Я точно постараюсь раньше уехать. Действительно, скоро возвращается Игорь. И я не хочу быть искушаема Азизом. Сама понимаешь, он сейчас свободен. Поэтому не упустит шанс вернуть меня себе. Я не хочу больше переживать, страдать и видеть его потуги быть счастливым.

– Так ты бежишь от Азиза?

– Да, Кира, я бегу от искушений. Когда-то ты меня уберегла меня от него. Азиз в то время был еще пацаном, который боялся обидеть меня, подойти ко мне, сделать больно. Сейчас ему терять нечего. Он стал мужчиной. И не остановится ни перед чем.

– Но Азиз до сих пор не появлялся у нас, – сказала Кира.

– Это ни о чем не говорит. Я видела его пару недель назад.

– Где? Почему ты мне не сказала ничего?

– Потому что не хотела, чтобы вы переживали за меня. Я видела его в тот день, когда мы клеили обои.

– Ты не разговаривала с ним?

– Нет, Кира. И даже не знаю, о чем можно с ним говорить. Я чувствую, что мне надо уезжать. Я думаю, что преподаватели будут не против заранее проставить мне зачеты, а экзамены я могу сдать экстерном за первое полугодие.

– Я поставлю этот вопрос в деканате. Думаю, что тебе навстречу пойдут. Ты учишься на «отлично», все тебя знают, поэтому проблем не должно возникнуть, – успокоила Наташу Кира.

– Ладно. Посмотрим, куда кривая выведет. Не пропадем.

На следующий день Кира, как староста группы, в деканате добилась разрешения сдавать Наташе сессию досрочно по всем предметам через месяц, в октябре. Разрешение было получено. Наташе были выданы экзаменационные и зачетные вопросы, венчающие материал первого полугодия третьего курса. Также было выписано освобождение от посещения лекций, чтобы Наталья самостоятельно экстерном могла готовиться для сдачи сессии. Наташа, конечно, ходила на пары, но только на те, которые требовали восполнения дополнительных знаний.

Отдыхать было некогда. Кира наравне с Натальей начала подготовку к экзаменам, потому что вопросы были известны. Девушки учили ночами, нередко засыпая за столом. Один раз Наталья с Юлей легли в кровати, а Кира, чтобы не мешать девочкам, расстелила матрац в шкафу, поставила туда настольную лампу, и при ее свете, укрытая створками шкафа, зубрила древнерусскую литературу. В том шкафу и уснула.

Утром Юля обнаружила Киру спящей при включенной настольной лампе. Свернувшись клубочком, Кира мирно посапывала в полусидящем положении. Вот хохоту было! Так студенты еще никогда не спали! Вот до чего учеба могла довести старосту курса!

ПРОЩАНИЕ И ПРОЩЕНИЕ.

Девушки сидели вечером по кроватям, обложенные учебниками. У Натальи уже были сданы все зачеты, оставалось два экзамена. Они с Кирой конспектировали вместе ответы на экзаменационные вопросы. Голова уже пухла от утомления, но так хотелось объять необъятное, как можно больше охватить материал. Эта зубрежка напоминала гонки по вертикали.

Юля также не отставала от девчонок, хоть торопиться со сдачей сессии ей было не нужно, так как Юля являлась полноценным гражданином страны проживания.

Девчонки сидели, обложившись тетрадками и учебниками. Процесс изучения материала шел своим чередом.

В дверь стукнули. В комнату вошли Оскар с Азизом.

Девушки замерли, вопросительно глядя на парней.

Оскар сказал первым:

– Привет, девчонки! Все учите? Молодцы! С вас пример надо брать. Кира, мне твоя помощь нужна. Можно тебя попросить пройти со мной. Пожалуйста, очень надо!

Кира уже давно дружила с Оскаром, поэтому поняла, что этот вызов – лишь предлог для того, чтобы Азиз мог поговорить с Натальей.

Кира вопросительно посмотрела на Наташу. Та кивнула головой, мол, иди.

– Юля, пойдем с нами. Для тебя тоже дело найдется, – сказала Кира.

Девушки поднялись с кроватей, обулись и вышли из комнаты.

Наташа поднялась и встала посередине комнаты. Азиз стоял на пороге, у дверей. Они молчали, глядя друг на друга, боясь произнести хоть слово. Азиз не сводил с Натальи глаз, в которых застыл немой вопрос.

Потом с трудом выговорил:

– Я слышал, что ты собираешься уехать навсегда?

– Да, я скоро уеду. Кира останется с девочками до зимы.

– Почему ты едешь раньше? Нет, не говори. Я понимаю, что мне лучше этого не знать. Натали, я очень прошу тебя: возьми мой адрес в Алжире. Я буду ждать от тебя писем. Я не хочу быть потерянным для тебя навсегда. Пожалуйста!

У Азиза в глазах мелькнула слеза.

Наталья сама готова была расплакаться. Она отвернулась, подошла к кровати, выдернула лист из тетради, на котором разборчивым почерком написала свой адрес. Выпрямилась. И медленными шагами подошла к Азизу, протянув руку с листком. Азиз потянулся ладонью к ее руке. Обхватил запястье и привлек Наталью к себе. Он обхватил ее руками, с болью глядя в глаза. От волнения пытался проглотить комок, застрявший в горле. Это было заметно по ходившему вверх и вниз кадыку. Потом поднял глаза к потолку, сдерживая слезы, невольно набегавшие на глаза. Этот сильный мужчина плакал, сам не понимая, как эта девчонка, девушка, просто любимая женщина могла причинить столько радости и столько боли в его жизни.

Наташа сама плакала. Она спрятала свое лицо у него на груди, уперевшись лбом, ощущая частые удары сердца.

Его руки ласкали ее волосы, пытаясь на ощупь запомнить мягкость и навсегда впитать аромат любимой. Азиз еле сдерживал себя. Он не знал, что еще в этой жизни нужно сделать, чтобы Натали осталась с ним. Он терял ее навсегда. И безнадежность болью застыла в его глазах.

– Прости меня, пожалуйста, – прошептала Наталья. – Прости меня! Видит Аллах, твой бог, как мне трудно видеть тебя, чувствовать тебя, и знать, что никогда я не буду твоей. Я не могу нарушить слова, данного другому человеку. Прости за себя, прости за Алену! Прости за ошибку, которую ты совершил из-за меня! Этот грех останется со мной на всю жизнь!

– Ты была и есть мое самое большое счастье. И если бы меня попросили заново прожить эту жизнь, в которой я должен был найти и потерять тебя, я бы прожил ее так же, как случилось, ни о чем не жалея. Потому что любовь человеку дается только один раз в жизни. Скажешь: «Умри», я умру за тебя. Скажешь: «Живи», я буду жить для тебя!

– Я говорю тебе, Азиз: «Будь счастлив! Ради меня БУДЬ СЧАСТЛИВ!» Я так хочу, чтобы ты был счастливым. Потому что ты заслуживаешь самого большого счастья на этой земле.

Он прижал ее к сердцу и от переизбытка чувств начал шептать Наталье на ухо слова, вводя ее признаниями в дрожь и трепет:

– Chere amie! Mon amur, ma belle, Natalie! Tue moi amure! Je t eme, chere moi famme! Je t eme!!!

– Я тоже тебя люблю, дорогой Азиз! Прости меня ради всего святого на этой земле! Прости!

Наталья плакала у него на груди, а Азиз сдерживал себя, как мог, чтобы не показать этой слабой сильной девушке свою мужскую сильную слабость.

Выплакавшись, Наталья отстранилась от Азиза и влажными от слез глазами посмотрела прямо ему в глаза. Пальцами она вложила в его ладонь адрес, написанный на тетрадном листе, а своей рукой забрала его листок.

Азиз резким движением привлек ее к себе и впился в губы, настойчиво, страстно, как перед прыжком в бездонную пропасть человек всеми силами собирается доказать право на жизнь и бессмертие. Он целовал ее, впитывая сейчас в себя все, что она могла дать, но лишала его в дальнейшем, что она сама себе позволила в данную минуту, дабы не убить его отказом. А он, как умирающий от жажды, не мог оторваться от губ, сводя себя с ума, сводя с ума ее. Им так хотелось жить!

Но . . . совместной дороги в этой жизни у них не было. Они расставались. В этот момент кончалась история любви. Их личная драма – история чувственности, разрушенных надежд и несбыточных желаний.

Азиз отстранил ее от себя. Посмотрел в глаза, полные истомы, и прошептал:

– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ПРОЩАЙ!

Повернулся и вышел за дверь.

Наталья опустилась на колени и обратилась с молитвой к богу, прося у него прощения, опоры и защиты. А еще добра для него, ушедшего навсегда.

ПОСЛЕДНЕЕ «ПРОСТИ».

Наступил день прекрасного месяца октября. Экзамены были сданы. На руках у Натальи находилась выписка о сданных и зачетных предметах за два с половиной года учебы.

Сожаление теснило грудь. Так было жаль уезжать. Уходить от девушек. Покидать стены, которые стали ее вторым домом. Оставлять навсегда этот город, научивший Наталью жить, чувствовать, страдать и любить.

Нет, у Натальи была возможность остаться в ВУЗе до конца, так как незадолго до отъезда с ней разговаривал декан факультета русского языка и предлагал ей, как одной из лучших студенток, сделать исключение, и оставить успешную в учебе девушку учиться до конца.

– Наталья, – говорила декан, – оставайся. Мы издадим на тебя специальный приказ. Ты имеешь право учиться, так как ВУЗ никогда не разбрасывается хорошими специалистами. Может, останешься после окончания института здесь же при институте работать, учить студентов?

– Спасибо Вам большое за шанс, который мне выпадает. Но, я уже настроилась. Мне надо ехать домой.

– Это что-то личное? – спросила декан.

– Да. У меня парень скоро возвращается из армии. Я хочу быть с ним.

– Поверь, девочка! Ни один парень, даже самый лучший, не стоит таких жертв. Я не знаю, какими достоинствами он должен обладать, что ты его так любишь и готова изменить свою жизнь, но, ни один молодой человек, ушедший в армию, не приходит таким же, как был. Армия – это школа жизни, которая иногда ломает устои, принципы и характер человека. В армию уходят одними, а возвращаются другими. Совершенно другими людьми. Есть вероятность того, что и ты до конца не знаешь нынешнего молодого человека. Ты можешь разочароваться в нем. И что тогда? Шанса вернуться к нам уже не будет. Выбирать тебе. Думай. Ты – умная девушка. Либо идти по велению сердца, либо выбрать интересное профессиональное будущее здесь.

Наталью очень удивили такие слова. Она задумалась. Искушение остаться было слишком велико. Но, тогда она потеряет Игоря, потому что неизвестно, поедет ли он за ней, в Магнитку. А еще надо было думать об Азизе, которому в этой жизни надо было выбрать свой путь. Жизненный путь, в котором не будет ее – Натальи.

Она стояла и думала, и сомнения пробегали по ее лицу. Декан не торопила. Она ждала решения Наташи.

Чувства перебороли. Наташа покачала головой.

– Спасибо Вам за все. Но я выбираю дом. Я уезжаю. Потому что так надо. Извините, и спасибо сердечное за предоставленный выбор. Я хочу домой. Где родился, там и сгодился. Я обязательно закончу и буду работать в школе, потому что мне нравится эта профессия – школьный учитель. Я люблю детей. Мне так нравится нести молодому поколению знания. Я перевожусь во Фрунзе.

– Ну, что же. Это твой выбор. Может, ты по-своему права, Наташа. Самое главное, чтобы ты никогда не разочаровалась в выбранном пути. Я желаю тебе удачи. Спасибо за отличную учебу! Если бы все были такими ответственными и работящими, как ты, наш ВУЗ гремел бы по миру.

Наташа расчувствовалась и обняла этого строгого и милого преподавателя-педагога.

Забрала выписку, попрощалась и вышла в коридор, где ее ждала Кира.

– Ну как? – спросила подруга.

– Спасибо тебе, Кира! Документы на руках. Ты – самая классная староста группы. Ты, Кирочка, сделала все возможное, чтобы я смогла завтра уехать домой. В этом твоя заслуга.

– Когда приезжает Игорь?

– Числа шестнадцатого он уже будет дома. Мы созванивались, он называл мне эту дату.

– Так не хочется тебя отпускать, но я понимаю, что тебе надо ехать.

– Можно было и не ехать. Декан меня уговаривала остаться, закончить ВУЗ здесь, но я все равно осталась при своем мнении.

– Не пожалеешь? Может, надо было поступить, как тебе советовали знающие люди?

– А Игорь? А Азиз? А я, в конце концов? Где правда в этой жизни? Я не знаю, Кира. Жизнь – как шахматная партия. Один неверный ход может загубить все. Либо же риск выводит тебя в победители.

– Знаешь, живи сердцем. Тебе есть, за что бороться в этой жизни. Вернее, за кого. А я поддержу любой твой выбор. Пойдем. Сегодня надо провести самый памятный вечер.

Девушки вышли, обнявшись. Наталья последний раз окинула взглядом стены величественного здания. Полюбовалась видом, который открывался со ступеней, с возвышенности на реку Урал со стоящим на противоположном берегу металлургическим комбинатом.

Наташа полюбила Магнитку всем сердцем. Этот город стал значимым в ее жизни. И любовь к нему останется навсегда в ее сердце. Так было жаль оставлять все это, покидать свою студенческую жизнь. Но так надо было сделать. Надо.

Вечером их комната сделала прощальный вечер «открытых дверей» – проводы Натальи. Каждый, кто знал Наташу, приходил в гости, говорил много теплых слов. Одним из последних уходил Дима.

Он с сожалением сказал Наталье:

– Я был счастлив познакомиться с тобой. Ты, правда, очень интересный человек, Наташа! Говорить много не буду, так как смогу оконфузиться. Парням не положено проявлять слабость на глазах у девушек. А мне плакать хочется от мысли, что ты уезжаешь. Дай, я просто тебя обниму! И больше ничего говорить не буду!

Димка, такой большой и добрый, заключил Наташу в объятия. Стал раскачивать из стороны в сторону, как ребенка. Так было жаль расставаться со своей маленькой семьей, студенческой мафией, с которой было пережито так много. Наталье очень хотелось остаться, но голос сердца звал на родину, к любимому человеку. Столько страданий было положено на алтарь ее любви. Она душой стремилась к Игорю, понимая, что только он сможет стать ее судьбой, ее супругом, ее другом по жизни. Это был ЕЕ выбор.

Димка ушел, расцеловав ее на прощание в обе щеки. Скрылся за дверью, которая закрыла историю их странных, непростых отношений навсегда.

Оставалась Юляшка, у которой глаза были на мокром месте. Она чувствительно переживала предстоящую разлуку, очень эмоционально, надрывая душу себе и Наталье. Девчонки проплакали полночи. И столько разговоров было за эту короткую ночь, столько воспоминаний, трогательных моментов, доводящих до хохота. Милые девчонки и плакали, и смеялись, и жалели друг друга. А чувство сожаления сжимало в тиски сердца и не давало проглотить комок, застрявший в горле.

Уснули только когда рассвет начал заниматься за окном. Чтобы вскоре соскочить с кроватей для быстрого завтрака. На поезд опаздывать было нельзя.