Текст книги "Солнечные стрелы"

Автор книги: Наталья Лайдинен

Ущелье разлук

* * *

 
Трепещет пламя мотыльком,
А крылышки – под потолком.
Из спальни вынырну тайком
И, разомлевшая от ласк,
Скользну в предутренний атлас:
Довольно – губ! Довольно – глаз!
 
 
В дыханье – росы, холодок.
Был близок – будешь одинок!
Алеет, торопя, восток…
Я, не рисуясь, не таясь,
Скажу, как есть, шепну, смеясь,
Что кровью укрепилась связь.
 
 
Потом ищи меня, зови,
Но гулко в доме без любви,
Дым – откровения сивилл;
Порою только миг есть жизнь
И держат душу миражи.
– Не расскажи, не ворожи…
 
 
Пусть каждый день трещит камин,
На сердце – лик, под сердцем – клин,
И нет измен, лишь блеск седин.
…Вдруг тень – и трепет мотылька,
Легка знакомая рука…
Страсть – до утра! До уголька…
 

* * *

 
Москва не Париж,
А Париж и не нужен:
О нем ты грустишь,
Как о брошенном муже.
 
 
Грустить не зазорно,
Но в полночь украдкой
Он манит узорной
И длинной перчаткой.
 
 
Мгновенным ответом
На жалобы сердца
Почудится ветер
С Полей Елисейских.
 
 
Разгонит печали,
Снега и разлуки,
И ты, как вначале,
Протянешь мне руки…
 
 
Над тысячей бестий,
Над пошлым и пришлым:
Как будто мы вместе,
Как будто в Париже…
 

* * *

 
Нас с тобою в небе разводит кто-то:
Лунный серп из окон ладьей уплыл…
Так давно не смотрела твои фото,
Что на них уже поселилась пыль.
 
 
Прихотливо тайну хранят серванты:
Сдав архивы, снова дышать могу…
Но смотри, куда поскакал
Сервантес?
– К многоруким башням молоть муку!
 
 
Ветер пляшет джигу на крыльях мельниц
И вращает ржавые жернова,
Жизнь смеется, прошлым казня изменниц,
Оглянись, я вправду еще жива?
 
 
Мы почти на разных концах туннеля,
Зов заблудшим зверем туда-сюда…
Неужели время всю память смелет
И в ручье обрадуется вода!
 
 
На нее ступлю – и пойду бесстрастной…
– Где ты, странница, стрекоза?
Нелегко глядеть, как в туманах гаснут
Голубые звезды – твои глаза.
 

* * *

 
Табачный дым. Реальность зыбка.
Смех истеричный, звон стекла.
– Любовь? Дурацкая ошибка,
Чуть не разрушила дела.
 
 
Не стоит долгих разбирательств
Малозначительный эксцесс.
– Любовь? Стеченье обстоятельств,
Биохимический процесс.
 
 
Встречаться раз в неделю – мило,
Не чаще – попадешь в аркан.
– Любовь? Скрываемое шило,
Не больше, чем воды стакан.
 
 
Какие могут быть решенья,
Когда проблем невпроворот!
– Любовь? Скорее, отношенья,
Спланированные наперед.
 
 
Мы все живем в плену иллюзий.
Без обязательств – разум чист.
– Любовь? Когда грызут и грузят,
А я здоровый эгоист.
 
 
Женатые – больны, рогаты,
Стресс – вечно виться, как ужу,
Не дай бог, дети… Но куда ты?
– Любовь? В монашки ухожу.
 

* * *

 
Удар был смертельной силы,
Смеясь, мне сказал гонец:
– Одна ты не знаешь, милый
Твой завтра идет под венец
 
 
И час торжества назначен,
До вечера ждут гостей…
Как я не упала навзничь,
От страшных таких вестей?
 
 
С доносчика взятки – гладки, —
Уж лучше б меня убил!
О, я узнаю повадки
Разрушившей жизнь любви!
 
 
Семь лет – ожиданий, страхов,
Предчувствий и тайных встреч,
Чтоб мигом развеять прахом
Все то, что могла сберечь!
 
 
Не в силах вместить рассудок
Жестокости чар чужих!
Я черною тенью буду
На свадьбе твоей, жених.
 
 
Пускай мне не хватит места:
Пройду потолком, стеной,
И вздрогнет не раз невеста
От холода за спиной.
 

* * *

 
По самые плечи заломлены руки.
Мечусь исступленно. Ослепла. Оглохла.
От ужаса этой внезапной разлуки,
От вопля вселенского, бьющего стекла
 
 
И жизни… Набросок летит карандашный,
В бреду становясь той последней чертою,
Для мозга реальной, как вечер вчерашний,
В который – впечатаны вместе с тобою…
 
 
День завтрашний скрыт уже тенью могильной,
Упасть! Через шпалы просыпаться пеплом!
Стать мертвой, не помнящей жизни, стерильной,
Покрепче стянуть эту страшную петлю.
 
 
Пускай вместе с сердцем страданье взорвется!
Все кончится… Жилы, как реки, застыли…
Где ангел сверкал, незакатнее солнца,
По самые ребра обломаны крылья.
 

* * *

 
Ухожу от ночей, опрокинутых в гибельность льда,
Нет, не с тысячной – с первой победной попытки!
Без облезлых обид, без желанья вернуть, без стыда:
Босоного бегу по росистой тропе, как по нитке.
 
 
Позади маета и бесплодная суетность драм,
Что к финалу летят, повторяя себя до дурноты.
Бесполезно рыдать и пытаться выстраивать храм,
Где колышется мерно и ядами дышит – болото!
 
 
Ты не муж и не друг. И врагом ты мне даже не стал.
Искры счастья украдены, кончилось время воришек.
В эту полночь рассыплется в прах пьедестал,
На который был карлик рукой королевской возвышен.
Я прошу не рыдать, не страдать, не устраивать сцен.
Я тебя уверяю: свобода – великая милость!
Отзвенела душа, но все небо – любовью взамен.
Расставаться легко, если сердце с цепями простилось.
 
 
Вспоминаю нежданно, как можно дышать во всю грудь.
Восхищенно лечу, разгоняясь, – к рассвету, к парому.
Пусть Харон поскорее веслом полоснет – в добрый путь!
Я ушла от тебя. Я ушла – не к другому.
 

* * *

 
Я все давно тебе простила:
Сноп искр и соляной комок
Рыданий, от которых с силой
Земля уходит из-под ног.
 
 
В бреду чудовищные ночи,
Жуть откровенья: он – чужой!
Изорванную в кровь и клочья
Тень, прежде бывшую – душой.
 
 
Стон немоты и вопль бессильный,
Сведенный в судорогах рот,
Отчаянья пролет могильный,
Снов бесноватый хоровод…
 
 
Я отпустила боль. Ты – в прошлом,
Вспахала – бороздой по лбу!
Все преходяще, плоско, пошло,
Кроме вмешательства в судьбу.
 

* * *

 
Одну любовь в стихах воспевшая,
Перестрадавшая, стерпевшая,
Но и тогда – боготворившая…
Вдруг – постаревшая, притихшая.
Бывшая.
 

* * *

 
Взмыл кустом неопалимым,
Мхом подернулся могильным…
Смутный времени лимит.
Только миг спала с любимым,
А теперь – опять с мобильным:
– Может, ангел позвонит?
 

* * *

 
Чем еще могу тебе помочь?
Может быть, родить под старость дочь
 
 
Или сына? Будешь наконец
Ты супруг и любящий отец.
 
 
Нет, ты ветер, и давно семья —
Только осень хмурая твоя,
 
 
Только память неземных страстей…
Ты не терпишь женщин и детей.
 
 
Не надену на тебя узду:
Посмотрю на синюю звезду
 
 
И вернусь одна на свой порог —
Счастлив ты лишь тем, что одинок…
 

* * *

 
Поздние мысли, поздние письма,
Вот, погляди, разлетаются дымом;
Может быть, нет окончательных истин,
Все переменчиво, неуловимо.
 
 
Может быть, нет ни любви и ни счастья —
Лишь безмятежный покой и свобода,
Где только вечности дух и причастен,
Только звезда и глядит с небосвода…
 

* * *

 
Уныло стучат колеса,
В стакане – холодный чай.
Пошлю в пустоту вопросы,
Не хочешь – не отвечай.
 
 
Кто предок мне, кто – потомок,
Все войны – кому нужны?
Я только больной обломок
Когда-то большой страны.
 

* * *

 
Не утешена тобою, недоласкана —
Я давным-давно живу чужими сказками,
Окна темные в домах разглядывая:
Неужели их любовь такая адовая?
 
 
А судьба кружит, метет порошею,
Вот еще одна унижена, заброшена,
Стонет, ранит встречных взглядом бешеным —
Недоласкана, бедняжка, не утешена…
 
 
Нежеланные однажды будут – желчные,
Недолюбленно-обиженные женщины,
Вечно мстят, свои обиды выворачивая,
Раздевая, загляни в лицо: не плачет ли?
 
 
Одинокие, бредем в пурге, бесстрастные —
Неутешенные вечно, недоласканные.
Тени рваные с глазами грустными —
Исковерканные бабы русские.
 

* * *

 
Мне станет скоро в этом доме тесно,
Закончились огонь и кислород!
Как тошно жить, когда судьба известна
И каждый день расписан наперед.
 
 
Кому-то рай, а для меня могила —
Благополучный и унылый плен!
И потому я выбираю, милый,
Тернистый путь потерь и перемен.
 

* * *

 
Мелькают дни, планета кружится,
И за окном – белым-бело.
Тебя забыть не хватит мужества,
А помнить – слишком тяжело.
 
 
Вновь в сердце боль войдет непрошено:
Единственный, печальный гость!
Остаться сильною, но брошенной —
Как захотела – так сбылось.
 
 
И разлетелись конским топотом,
В полях рассеялись следы…
Не я ли колдовскими тропами
Бежала от своей судьбы?
 
 
Менялась жизнь, мела метелями
Мгновения, где мы вдвоем,
Признать ошибку не посмели мы,
И каждый плакал о своем.
 
 
Где грань отчаянья и гордости,
Прощений и обид, скажи?
А я отвечу с новой кротостью,
Что дальше без тебя не жить.
 
 
Я до сих пор жду знак спасительный,
Есть в оклике – колокола!
И я приду к тебе стремительно,
Решительней, чем я ушла,
 
 
Тебя оставила наградою
Всем, целовавшим без любви…
Я повернуть обратно рада бы,
Вот только путь – неповторим!
 
 
А дети прыгают по лужицам,
И барабанит дождь в стекло…
Тебя забыть не хватит мужества,
Быть сильной – слишком тяжело!
 

* * *

 
Ты меня к себе не привораживал,
Не поил дурманною травой,
Отчего ж тогда хоронит заживо
Безмятежный, нежный голос твой?
 
 
Я ему не в силах воспротивиться,
Точно нет у сердца тормозов,
Снова я – вакханка ли, сновидица,
Но иду безропотно на зов.
 
 
Знаю, ты моим не станешь светочем,
Не воскреснешь ни в добре, ни в зле…
Отчего ж тянусь к тебе, как веточка
В притяженье тянется к земле?
 

* * *

 
Не бесславь меня, не бессловь,
Не спеши затворять врата:
Я навеки твоя любовь,
Без меня ты, как сирота.
 
 
Заблудившись в чужом миру,
Вечно вестника жду с небес
И молюсь еще поутру,
Чтобы только ты не исчез.
 
 
Золотая событий вязь
Выплеталась – звено к звену,
Чтобы встреча с тобой сбылась,
Не оставь же меня одну!
 
 
А иначе скользну, как вздох,
Раз не держат – к чему мешать?
И коснется других эпох,
Разметавшись, моя душа.
 
 
Ты, отвергнувший наяву,
Будто навек качнешься в сон,
И шепнут, что по колдовству
Ты смертельно в меня влюблен.
 
 
Над серебряною горой
Только гусли поют, гудят,
Ты мне сердце свое открой,
Раствори в моих ласках взгляд.
 
 
И исчезнет печаль-тоска,
Разойдется легко волной,
Если стану тебе близка,
Если будешь всегда со мной.
 

* * *

 
Я в тебя гляжусь: ты ли зеркало,
Я ль давно твое отражение?
Наше счастье здесь – было, не было,
Дни – в чужие сны погружение…
 
 
Как бывали с судьбой неласковы!
Мы дразнили ее, не слушали,
И венчались, шутя, на царствие,
Точно дети, играли душами.
 
 
Что теперь грустить о несделанном?
Не спасет молитва-терзание,
Но тебя одного только пела я,
И была твоим наказанием
 
 
За грехи, цинизм и безверие,
Непринятие высшей данности.
Закружились мы, жизнь развеяли,
Только нет в разделенье – радости.
 
 
Погляди в меня, мой немой двойник,
Я душа твоя говорящая,
Ты ключом судьбы отомкни тайник,
Где звенит любовь настоящая!
 
 
Мир спасет Господь, мы спасемся с ним,
Будем снова страдать и жертвовать,
Но вернемся мы в небеса – одним,
Навсегда заглядевшись в зеркало…
 

* * *

 
Все, что было, давно растеряно,
Сны разорванные – не сшить.
Разошлись, как два разных берега,
Половинки одной души.
 
 
Разлетелись небесным бисером,
Сколько хватит горстей – бери!
Прежде были настолько близкими,
Что разлука без дна – внутри.
 

Свободное парение

* * *

 
Совру, сказав, что не скучала:
Твой взгляд взметнется – и простит,
Как будто все начать сначала
Нам в этой жизни предстоит.
 
 
И в круговерти многодневной
Вдруг откровенье обожжет,
Что эта встреча станет первой
Из обретаемых высот.
 
 
Случайный примитивный опыт
Надолго не заворожил:
Мучительно искали тропы
Друг к другу – две родных души.
 
 
Теперь ни временем, ни ветром
Нас не разъять, не распороть:
Вживаюсь каждым миллиметром
В твою трепещущую плоть!
 

* * *

 
От ночных перелетов становится гулкой, болит голова,
Но и страсти шекспировской тоже нужна передышка…
Дремлешь ты у меня на руках, беззащитный мальчишка,
Все такой же колючий и нежный в свои сорок два.
 
 
Сны чужие кругом: точно призраки-птицы,
Опускаются рядом, лаская крылами, поют,
Что бездомным влюбленным на небе дается приют,
Чтобы вечно лететь и в объятьях миров раствориться.
 
 
А праматерь Лилит, не спеша, ворожит временами:
Вместо дат и маршрутов раскрылась великая брешь!
Мы берем, просыпаясь и падая выше, последний рубеж,
И чужая заря, как знаменье, горит под ногами.
 

* * *

 
В разлеты крон, как в руки эскулапа,
Сорваться с воплем: Отче, исцели!
Клубком ревущим, лихо рухнув с трапа,
Прижаться грудью к влажности земли.
 
 
Пусть – варвары! Любовников Вероны
Погасла слава, сбился бег времен,
Лишь вещие недобрые вороны
Ждут объявленья новых похорон.
 
 
А мы уходим тихо, как в разведку, —
Ганзель и Гретель – прямо в эту глушь!
И царь лесной согнул вратами ветку
В языческом венчанье наших душ.
 
 
Здесь бог Меркурий, юный и здоровый,
Плеснул однажды с гор живой водой…
Вдохни тягучий аромат еловый,
Утешься вечным сновиденьем хвой!
 

* * *

 
Купить случайно два шальных билета,
Рвануть – как рухнуть – на Катунь, за Бийск,
С разбегу шумно окунуться в лето
И разлететься миллионом брызг!
 
 
Чтобы моя сверкающая радость,
Восторг и взлет из детских снов цветных
Вдруг отразились переливом радуг
В твоих глазах лукаво-озорных.
 

* * *

 
Как горная вершина в облаках,
Я задремала у тебя в руках,
И бесконечно долог этот сон,
Как будто дух на небо вознесен:
Он, улыбаясь, смотрит с высоты,
Как сжал меня кольцом объятий ты!
Серебряные ангелы поют,
Что мы с тобой давным-давно в раю,
А жизнь земная промелькнет, как дым:
С ней воплощеньем связаны одним,
И в мимолетном притяженье тел
Любить друг друга – светлый наш удел.
Так в пульс времен вливается весна
Моей любви единственного сна.
 

* * *

 
Бег времен сжат спиралью и прерван,
От раскаяний поздних – отказ!
Мы уходим друг в друга, как в первый,
Как в последний – единственный! – раз,
 
 
В незнакомые створки моллюска,
В лабиринты подземных пещер!
И дрожит каждый нерв, каждый мускул
От безмерности внутренних сфер.
 
 
Нет глубинам познанья предела,
Льются импульсы, мысли насквозь,
И становится призрачным тело,
Точно в вечную близость влилось.
 

* * *

 
Приют орла, охотничья берлога…
С тобою бредим или просто спим:
Натянута канатная дорога,
И мы по ней тихонечко скрипим,
 
 
Хохочем беззаботно и болтаем:
– Куда-то ляжет наш грядущий путь?
По перевалам горного Алтая
Дотянем до Чемала как-нибудь,
 
 
А там подать рукою до Белухи,
Найдется лошадь – местный вездеход…
Воздушность в теле, устремленность в духе
И откровенье поразит вот-вот.
 
 
На полчаса – вне власти тяготенья,
Как будто мертвой вздернуты петлей,
В гармонии подъема и паденья
Зависли между небом и землей.
 
 
А под ногами проплывают ели,
Душа, припомнив, странно замерла…
За то, что мы вдвоем взлететь посмели,
Любовь сама раскрыла нам крыла,
 
 
В них до сих пор звенит поток упругий!
Мы с птицами в каком теперь родстве,
Узнавшие всю высоту друг в друге,
Парящие в бескрайней синеве…
 

* * *

 
Ты – любим. Это бред,
Беззаконие, бунт,
Блажь и бешенство букв!
Вулканический Блед
Восстает из глубин.
Приближается гул:
Гибнет Ветхий Завет
Среди лавы и льдин,
В бормотании губ.
 
 
Ветер смертью горчит,
Вместо времени – тьма,
Оболочек тюрьма
Разлетелась в клочки.
Новый день настает:
Сквозь рассеянный дым
Льются в душу лучи,
И другой небосвод
Обнял твердь. Ты – любим!
 

* * *

 
Так сообщаются созвездья,
Соединяются сосуды
И кровь легко бежит по венам:
Любовь разносится повсюду!
 
 
Блуждает по вселенной семя,
В свой час оно к земле прибьется
И прорастет! Любовь над всеми,
Как жизнь дарующее солнце,
 
 
Зов изнутри, что сердцу слышен
Наместника и рыболова, —
Мир созидающая свыше
Любовь! Заветнейшее Слово.
 

* * *

 
Движение к Любви. Вся жизнь, как кинопленка,
Фиксирует его в мгновенной смене вех:
Зачатья благодать и первый крик ребенка,
Прорыв от неба вниз, пути начало – вверх!
 
 
Шальной прыжок к другим и страсть скорей стать взрослым,
Как можно больше счастья – вырвать у судьбы!
Хлебнуть земной любви и отравиться остро,
Проклясть ее, попробовать забыть.
 
 
Потом бежать быстрей, хватать руками призрак,
Бросаться нервным псом на запах и на звук,
Вдруг осознав: финал уже довольно близок,
Но нет ответов главных у наук.
 
 
Устав, притормозить. Прислушаться к пространству,
Узнать, как много тайн скрывает тишина,
Отдав сполна долги отчаянью и пьянству,
Опять шагнуть вперед – душа обретена!
 
 
Она шепнет тебе: жить без любви – не стоит,
Путь разума – летейская вода!
Так откровенье снизойдет простое:
Любовь везде, во всем. Любовь была всегда —
 
 
И ты лишь часть ее. Об этом помнят дети,
Горланят стаи птиц и тихо шепчет лес.
Бежим назад к любви, что в сердце искрой светит,
Как тот, кто умер, а затем воскрес.
 
 
Познай в себе любовь – и все откроешь двери!
Пусть прекратит вращаться колесо,
Обнимет вечный свет и смертный плен развеет,
Ведь не-Любовь – всего лишь страшный сон.
 

* * *

 
Все былое колеблется дымкой,
А о будущем – можно ли всуе?
Ты так близок! Но первая льдинка
Остро хрустнула в поцелуе.
 
 
Улыбнешься: девичьи причуды,
Все прекрасно в любви – и в постели!..
Только стыну в объятьях, почуяв,
Что за окнами вьются метели,
 
 
И дыханьем вселенских окраин
Слишком скоро утешится сердце,
Забывая тебя. Замирая
И в страстях не сумев отогреться.
 

* * *

 
Боль уже далеко,
Сердце выгнало стрелы.
В ветровое стекло —
Облака стаей белой.
– Вздох мой, стало легко!..
Все прошло, отгорело…
 

* * *

 
Нежность журчит насквозь,
Жар неизбежно стынет,
Ревности ржавый гвоздь
Время однажды вынет.
 
 
Что мне теперь до вас?
Не дозовешься всуе.
Там, где межзвездный вальс,
Призрачны поцелуи.
 
 
Судного ждете дня
Вне суеты житейской.
Вам-то что от меня?
– Только воды летейской!
 
 
Чтобы напиться всласть,
Росами бросить брызги!
В землю уходит страсть,
Пленник из тела изгнан.
 
 
Долгая дань снегам,
Лунные тают дуги.
Шелест волны к ногам,
Как заклинанье: Друг мой!..
 

* * *

 
Когда мечтали о финале,
Мы не гадали, что вначале
Наш долгий и тревожный путь.
– Ты к боли равнодушен будь,
Я задержу тебя едва ли,
Но попрошу – не обессудь! —
Чтоб мной одной дышала грудь
На Ахеронтовом причале.
 

* * *

 
Душа – незримый провожатый
По жизни ломаному льду:
Я через пять рукопожатий
В трехсотый раз тебя найду.
 
 
Над россыпью многообразий,
Над пропастью, смеясь, пройти!
Дрожат невидимые связи,
Сближая дальние пути,
 
 
Пересечений нет случайных!
Порою встречи долги, злы,
Но облегченье слез прощальных —
Знак, что распутаны узлы.
 

* * *

 
Руки усталым крестом раздвинулись:
Птицею падай ко мне на грудь,
В раны сквозные врывайся ливнями,
Лилиями увенчай мой путь!
 
 
Крылья вразлет от удара воздуха.
– Прочь, оболочки! Душа легка.
По облакам ступает, как посуху,
С легким посохом ветерка…
 

Осеннее пламя

* * *

 
Ранняя осень.
Золото в строчках.
Памяти россыпь.
Печалям отсрочка.
Как просветленно
Ветви звенят!
В трепете клена
Море огня,
Жгущего глаз,
Но не жгущего руку…
Осень для нас —
Возвращенья по кругу.
Шепчут старухи:
– Зима будет злою!
Прошлое рухнет,
Исчезнет золою…
Сердцу больному
Нужна передышка.
В сны и в истому
Нырнувшая слишком,
Бродит, вещая,
Цыганка по саду.
Шепот прощанья
Приму, как награду,
Горечью пылкой
Рябиновой муки,
Но за развилкой
Не будет разлуки!
Просеки дымные
Влажны и сыры,
Грезятся зимние
Черные дыры.
В желтом и розовом
Облаке-стоне
Осень лишь отзвук
Потусторонний.
Мертвая женщина
В выцветшей раме,
Узкая трещина
Между мирами.
 

* * *

 
Листья ложатся, как завещания,
Разводит стрелки судьба.
Осень – это всегда прощание
С бывшей частью себя.
 
 
Только раз в год, в отрезок короткий,
Близки небеса земле,
Боль уплывает в парусной лодке,
Тает в туманной мгле.
 
 
Что-то в огне души догорело
Вместе с сухой травой, ажется время страницей белой,
Безжизненной, снеговой.
 
 
И оттого, что осень умчала
Все страсти, раскрыв крыла,
Я вижу: в конце затаились начала,
Как будто я умерла
 
 
И светлой волной вливаюсь в истоки
Молочной дальней реки,
А рядом лишь звездный берег высокий
Да лунные рыбаки…
 

* * *

 
Цикл завершен, предсказания – узнаны,
Призраком вьется туман,
Вдруг наважденьем становится музыка,
Медленно сводит с ума.
 

 
Сад беззащитен: парад обнаженности,
Ветви застыли в мольбе…
Пронзительность сохранит в протяженности
Память – открытый мольберт.
 
 
От красоты мимолетно-болезненной
Взгляд ускользает в зенит!
Путь неизведанный в сферы небесные
Долго, призывно звенит.
 
 
И по струне перламутровой свежести
Или по клавишам вод
В медленное звучанье безбрежности
Легок, как вздох, переход.
 

* * *

 
Когда ты перестанешь сниться,
Я все равно тебя найду!
Мелькнешь проворною синицей
В осеннем дымчатом саду.
 
 
Иль, поведя пугливым глазом,
Метнешься белкой между ног…
Тебя во всех узнаю сразу,
Ты никогда не одинок.
 
 
Пространство скрутится улиткой,
Разлуки – просто ерунда!
Я восхищусь твоей улыбкой
В подвижном зеркале пруда.
 
 
Пусть вестью изменений скорых
Тревожно ветви прозвенят,
Но будет в них знакомый шорох:
Напоминанье, голос, взгляд!
 
 
Твой силуэт мелькнет внезапно,
В аллеях облаком скользнет,
И свежий предрассветный запах
Меня по тропкам поведет.
 
 
А то, сверкнув листком кленовым,
Слетишь в ладони с высоты
Стихом и откровеньем новым,
В котором – непременно ты.
 
 
И в каждом вздохе, каждом звуке
Любви неповторимый след;
Я к небу протянула руки,
Чтобы сказать тебе: привет!
 

* * *

Звенит дождь осенний,

звенит монотонно…

Л. Стафф

 
Молодость! Дождь барабанит по крыше,
Пляшет на нервах, предчувствием дышит,
Жалобно бьется в холодные стекла,
Даже тетрадь незаметно промокла…
Осени отблеск огненно-рыжий
Тает в туманах, становится блеклым.
 
 
Что-то от одури и от диктанта:
Так, пережив вдохновение, кантор
Ловит в пространстве две связанных ноты,
Творчества тайны трудны и бесплотны…
Падают веером лживые карты,
Вяжут сюжеты в туманах дремоты.
 
 
Сыплет и сыплет мой дождик осенний,
А в подворотне скандалит Есенин,
Бледный, безумный, уставший от драки
С тем человеком, чьи черные знаки
В каждом поэте: и нет воскресенья!
Только душа задохнулась во мраке.
 
 
Ночь полоснула лазоревой шалью…
– Ты ли, родная? С какою печалью?
Скажешь, что хуже отчаянья зрелость,
Все, что привиделось, ночью напелось,
Скрылось жар-птицей за дальнею далью
И не сбылось, как весною хотелось.
 
 
Молодость! Миг иллюзорной потери:
Снится за дымкой затерянный берег,
Лодка плывет, устремляясь к покою…
Я обниму тебя вольной рекою,
Светлой рекою, сияющей, белой,
Вдруг оказалось: раскрылись пределы
 
 
И воплощается мифами млеко!
Память раскрутится в прошлое веком
И над великою бездной забрезжит
Тихое слово, могущее Брейшит,
Снова начнется творенье с молекул,
Переполняя забвения бреши.
 
 
А рыбаки уж раскинули снасти,
Мечутся души… Какое ненастье!
Сердце предчувствует час перебоя,
Взлета над болью, над дымкой рябою…
Молодость! Жертва единственной страсти,
Я не уйду, я останусь с тобою…
 

* * *

 
День сентябрьский в тающей дымке,
Поцелуи ночного тумана,
Свеж и звонок воздух осенний!
Одиночества зверь полудикий
Стал ручным. Прощаньям – осанна!
Свет по листьям прозрачным рассеян.
 
 
Я лечу по дорожкам и мимо!
В тишину так легко углубляться,
Исчезать – дух вольный, природный!
Но горячим дыханьем любимый
Не согреет кончики пальцев,
Вновь озябнут – ветер холодный.
 
 
В небе вспыхнет золотом пламя!
Прошлым я давно не болею,
Не грущу, не помню о многом.
Нет уже никого между нами.
На коленях – в желтой аллее —
Без посредников – перед Богом…
 

* * *

 
Ты уже вспоминаешься реже,
Встречи ранят, но больше не жгут:
Если чем, повзрослевшую, держишь —
Осиянностью первых минут!
 
 
Чья вина? Просто ворон накаркал,
Или ты не сгодился в жрецы…
Обнажаясь в Останкинском парке,
Осень курит. Как дымны концы!
 

* * *

 
Снова мглистые сны октября,
На душе – торжество листопада.
Не ругая, не боготворя,
Я смотрю на тебя из оклада.
 
 
Взгляд давно вросших в стены картин —
Откровение времени в спальне.
Ты свободен и снова один.
Постарел, поседел. Стал печальней.
 
 
Лоб раздавлен квадратом окна
Час который? Второй или пятый…
Как осенняя ночь холодна!
Бесконечны и влажны расплаты.
 
 
Перекресток двух драм: ни души
И, увы, ни огня между нами.
Новой боли бокал осушив,
Я тебя провожаю глазами.