Текст книги "Дневник сорной травы"

Автор книги: Наталья Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Боже! Что это было за адское путешествие! Все, как он представлял себе – жара, песок, верблюды, горные цепи.

Юрию пришлось сцепить зубы. Негоже оказаться слабее женщины, спасовать перед трудностями. Салаховы такого себе позволить не могут.

В окно гостиничного номера были видны скалы и раскаленное, серое от зноя небо. Юрий безуспешно пытался уснуть, Анна изучала кипу путеводителей и карт.

– Вот! – она торжествующе тыкала пальцем в какой-то рисунок. – Нам надо сюда!

– Дорогая, ты уверена? – спросил Юрий, старательно маскируя сарказм.

– Конечно.

– Жаль, что я не могу сказать этого о себе! – вздохнул он. – Так куда нам надо?

Следующим утром они направились в Петру. Оказывается, среди иорданских гор существует извилистое и сумрачное ущелье, которое является единственной дорогой в античный город из розового песчаника, вырубленный в скалах. Желающих посетить Петру – пристанище духов обитателей гробниц и храмов заброшенного города – оказалось не так уж мало. Люди двигались между отвесных скал, тропа становилась все темнее, стены все выше. Когда они прошли последний поворот, их взглядам открылся застывший в торжественной тишине, вырезанный в обветренных песчаниках призрачный Рим. Или Афины. Или нечто подобное, невесть каким образом оказавшееся в забытом богом месте…

– Этим песчаникам – многие миллионы лет! – вздыхала Анна, прижимая ладони к шероховатой поверхности камня. – Какая красота…

Она уверенно двигалась вперед, не слушая гида, который заунывно бубнил что-то про Моисея, ударившего своим посохом, чтобы найти воду для детей Израиля, про караванные пути, про короля Аретаса, про некогда цветущие здесь рощи миндаля и фруктовые сады…

– Смотри, Юра! – воскликнула Анна. – Здесь стоял храм… видишь? От него остались одни колонны.

Она села посреди развалин и бессильно опустила руки. Юрию показалось, что Анна плачет. Но это было не так… У него мелькнула мысль, что Анна слишком хорошо знает этот город.

– Что с ним случилось? – спросил он. – Почему люди ушли отсюда?

Юрий не ожидал, что жена ответит. Откуда ей знать? Он спросил скорее самого себя.

– Землетрясение… – сказала она, поднимая голову и обводя тоскливым взглядом руины. – Как жаль…

Юрий посмотрел на обрушившиеся остатки стены, покрытые символами. Нечто похожее он уже видел…

Глава 13

…После убийства Вероники я дал себе обещание никогда не повторять подобного. Но я лукавил. В глубине души я знал, что уже не смогу остановиться – чудовищное колесо закрутилось, и не в моих силах помешать его неумолимому движению.

Во время болезни я ни о чем не задумывался, но когда выздоровел… Жена моя, серая мышь, вызывала у меня только раздражение. Но другие женщины… О, как они начали меня волновать! Будто во мне пробудилось нечто дикое, как тогда, в морге, при взгляде на тело моей Принцессы. Мне нужно было оставить Веронику Лебедеву в покое, пусть бы жила, как судил ей бог. Но я не смог устоять. Убив ее, я вкусил экстаза, и это ощущение поглотило меня целиком. Я начал испытывать жажду убийства, до того приглушенную временем и обстоятельствами.

Чтобы любоваться красивыми девушками, я изредка посещал модные показы. Другие люди приходили туда смотреть на одежду, я же пожирал глазами манекенщиц. Одна из них, рыжая, с длинными ногами и высокой грудью, напомнила мне Нину! Впрочем, в ней было что-то и от Нины, и от Вероники. Броская красота – вот что делало их похожими. Они блестели ярко, как драгоценность, привлекая вора.

Им следовало быть скромнее. Выставлять себя напоказ любят женщины определенной профессии. Красота должна хранить целомудрие. Если бы та рыжая манекенщица вела себя хоть немного сдержаннее, я бы не убивал ее. Она сама виновата! Это она меня спровоцировала. Я не хотел. Чистая любовь – вот все, чего я ждал от женщин. А они не давали мне этого.

Я узнал, что рыжую манекенщицу зовут Аврора. Оказалось, она вовсе не «ночная бабочка», как я считал, а студентка юридического факультета. Пусть бы она училась, сидела над тетрадкам и писала курсовые. Какой дьявол понес ее на подиум? Почему она решила за деньги показывать свое тело? Ради чего?

Аврора Городецкая. Звучное имя! Похожее на раскат грома. Я был уже не в силах остановиться. Аврора стала моим наваждением, Сиреной, заманивающей меня в капкан убийства!

Студенты, у которых я осторожно наводил справки об Авроре, оправдывали ее распутство.

– Она подрабатывает моделью, – сообщила мне одна славная девушка.

Но я выяснил, что это все ложь и женские уловки. Городецкая одевалась в дорогие вещи, и деньги она не экономила. Она вовсе не была бедной девушкой, вынужденной продаваться за кусок хлеба. Эта рыжая красавица – просто сучка, озабоченная тем, чтобы крутить задницей перед мужиками!

Как только я это понял, моя жалость испарилась. Я стал ее тенью, невидимым стражем ее нравственности. Я наблюдал, кто приходит к ней по вечерам. Пару раз это были однокурсники – целая компания наглых оболтусов, которые вели такой же распутный образ жизни, как и Городецкая. Но в основном она проводила время одна. Приходила с занятий и закрывалась в квартире. Наверное, бездельничала: валялась у телевизора или предавалась эротическим мечтам. Судя по всему, постоянного любовника у нее не было. Пока таковой не появился, я должен использовать свой шанс. Смешно надеяться, что я буду у нее первым, но, по крайней мере, она не изменяет мне с другим мужчиной прямо сейчас. Мне не стоит откладывать свои планы надолго – такая красавица привлекает кавалеров, как цветок насекомых. Каждый не прочь полакомиться!

Итак, я снова выбрал день. Уже второй раз! С Вероникой Лебедевой у меня все получилось – получится и с Авророй. Утром, на работе, я написал эпитафию, которую собирался положить на грудь мертвой красавицы. Смертоносная игла была при мне. Целый день я не мог думать ни о чем, кроме своей страсти к Авроре. Я едва дождался вечера…

Увы! Что-то изменилось в распорядке дня моей возлюбленной. Когда я взглянул на ее окна, они были темны. Я стоял в подворотне, прячась от света фонаря, но Авроры все не было. Проклятие! Неужели я не успел? И моя рыжекудрая красавица дарит свои ласки другому мужчине? Где она может быть в столь позднее время?

Стоял конец ноября, и я ужасно замерз, переминаясь с ноги на ногу. Окна в домах гасли одно за другим. Холод проникал сквозь мою одежду, но я не мог уйти. Я ждал мою Джульетту, желая ее так сильно, как только может желать влюбленный. Однако мороз крепчал, и я решил укрыться в подъезде. Там было темно. Я ждал…

Наконец, когда я уже совсем отчаялся, во двор въехало такси. Из машины вышел вальяжный господин в дорогом пальто и подал руку даме… Это была она, Аврора! Коварная изменница! Мерзкая шлюха! Так я и знал! Женщины!!! Несчастный Адам потерял свой рай из-за Евы. Она соблазнила его, и он… Такова участь мужчин. Они заглатывают наживку в виде изящной фигурки, стройных ножек и рыжих локонов, не подозревая, что чудная оболочка скрывает чудовище. Чтобы спастись от него, приходится звать на помощь тетушку Смерть. Только она способна превратить ведьму в ангела!

Господин и Аврора вошли в подъезд. Я затаил дыхание. Они смеялись. До меня доносились запахи алкоголя и дорогих духов…

– Как темно! – воскликнула Аврора. – Я не вижу, где лестница!

– Наверное, лампочка перегорела, – предположил ее спутник.

Оба были навеселе. Я воспринимал флюиды желания, исходящие от мужчины.

– Идемте, я провожу вас, – сказал мужчина.

Он обращался к Авроре на «вы», из чего я сделал вывод, что они не так уж близки. Только бы он не остался у нее! Выглянув на улицу, я увидел такси, которое стояло у подъезда. Значит, господин не собирается оставаться. В моей душе запели трубы восторга. Сегодня же, не откладывая, выполню задуманное!

Мужчина и девушка в темноте поднимались по лестнице. Они разговаривали. Я крался за ними, прислушиваясь. Аврора не хотела, чтобы спутник провожал ее до дверей. Он начал спускаться. Я замер на лестничной площадке этажом ниже. Господин медленно спускался, он был пьян. Проходя мимо, он задел меня полой пальто. Я с нетерпением дожидался, пока хлопнет дверь парадного.

Аврора возилась наверху с ключами. Я слышал шум и боялся опоздать. К счастью, она не успела открыть дверь квартиры до того, как я поднялся к ней. Она так и не поняла, что происходит. Я скользнул вслед за ней, оглушил и зажал ей рот рукой еще до того, как она попыталась включить свет…

Все произошло в спальне, почти так же, как с Вероникой. Удар в висок, и Аврора стала безвольной и покладистой. Я делал с ней все, что хотел… Спустя некоторое время я почувствовал, как ее тело начало остывать и коченеть. Пора было прощаться.

Я положил ей на грудь стихи. Только поэзия может передать тончайшие оттенки душевных переживаний. Проза в этом отношении груба и неповоротлива, как крестьянская колымага в сравнении с изящным кабриолетом.

Итак, я прикрыл дверь и спустился вниз. На улице было холодно. Я чувствовал опустошение, полное, как будто внутри меня все рухнуло и рассыпалось в прах. Да, именно так! Во мне воцарилась пустота…

Артем в очередной раз наблюдал за Яковлевым.

Игорь Семенович скрупулезно придерживался своего расписания. Около двенадцати покидал рабочий кабинет, ехал к дому предполагаемой любовницы, по дороге покупал цветы, продукты… Все как по писаному. Аж скучно. До тошноты элегантный и прилизанный, он выходил из машины и скрывался в подъезде.

Сегодня Артем решил действовать с опережением. Он заранее занял позицию в знакомом подъезде и выяснил, в какую квартиру наведывается Яковлев. Оставалось узнать, кто в ней проживает.

Игорь Семенович проводил в означенном месте не менее полутора часов, поэтому Артем мог почитать «записки» маньяка. Почему исповедь убийцы была так важна для него? Что он надеялся понять? Психологию преступника? Какие изменения в сознании приводят человека к тому, чтобы он поднял руку на себе подобного?

Особенно темны мотивы серийного убийцы. Это не самооборона, когда угрожают тебе или твоим близким. Не месть – жертвы чаще всего случайные люди, избираемые в толпе больным умом по совершенно непонятным признакам. Это не криминальные разборки, не заказы, не бытовая драка. Это не убийство с целью ограбления, не отчаянный поступок импульсивного ревнивца, не хладнокровное и расчетливое устранение конкурента.

Пономарев ломал над этим голову десять лет назад. Если бы не ошеломляющая развязка, к нему в руки не попали бы эти записи, и он, возможно, так ничего и не понял бы.

Когда истекло положенное время, Игорь Семенович, как всегда довольный, сел в машину и направился обратно в «Фин-арт». Это было Артему неинтересно.

«Поеду-ка я, посмотрю, как проводит время госпожа Левитина! – решил он. – Что у нее там с агентством „Самсон“? Может, загадочная дама уже приобрела то, что искала?»

В агентстве работала барышня, которой Пономарев не так давно оказал серьезную услугу. После смерти ее матери отчим едва не оставил Алену – так звали девушку – без средств к существованию. Он пытался отобрать у падчерицы не только квартиру, но и дачу, машину, гараж и счет в банке. Артему пришлось немало потрудиться. Отчим Алены, как часто бывает, оказался нечистоплотным не только в семье. Адвокату удалось узнать, в каких скользких делишках он замешан, и только под угрозой разоблачения «папаша» решил поделиться с Аленой оставшимся наследством.

Барышня оценила старания адвоката.

«Я у вас в долгу, Артем! – сказала она, когда все закончилось. – Если что-то понадобится, буду рада помочь».

Дни шли за днями. Пономарев забыл и об Алене, и об агентстве «Самсон», в котором та работала. И вот теперь ее предложение о помощи пришлось как нельзя кстати.

– Только никому не говорите, что это я вам дала информацию, – попросила она, передавая Артему листок с адресом дома, приобретенного Левитиной. – А то меня уволят.

– Ни в коем случае, – заверил ее адвокат. – Будьте спокойны.

Он вышел из агентства в полнейшей растерянности. Пора было возвращаться в офис, Динара там замучилась одна. Но любопытство оказалось сильнее долга. Пономарев достал карту и определил, что поселок Андреевское находится не так уж и близко. За час он, пожалуй, успеет добраться, но обратно вернется затемно. Он набрал номер Динары.

– Да? – низким, хорошо поставленным голосом ответила она.

– Диночка, мне нужно съездить в одно место, – сказал Артем. – Это далеко. Так что дома буду не раньше десяти.

– Понятно… Купи молока, печенья и медовых пирожных для детей. Мне не хочется тащиться в магазин.

– Сделаю. Не волнуйся, если я задержусь.

Пономарев чувствовал угрызения совести. Динара опять целый вечер будет с близнецами одна.

Он заехал в гастроном, купил все, что ему поручили, и выехал на шоссе в сторону Андреевского. Смеркалось. Приходилось внимательно следить за указателями, чтобы не сбиться с пути.

Поселок оказался небольшим и как бы разделенным на две части. Одна его половина тянулась вдоль дороги и состояла из старых деревянных домов. К покосившимся калиткам тулились старые березы, старухи в темных платках провожали взглядом машину Артема.

Вторая часть поселка представляла собой противоположную картину. Добротные каменные дома, крытые импортной черепицей, были обнесены высокими заборами. Кое-где за заборами качались от ветра уцелевшие сосны. В большинстве новых домов постоянно никто не жил – хозяева приезжали время от времени, устраивали баню, шашлыки, кутили и возвращались в город.

Бывший сыщик медленно ехал вдоль каменных усадеб, пытаясь отыскать ту, которую приобрела жена Салахова. Слава богу, с улицами и номерами домов здесь был порядок. Лесная и Оранжерейная – вот и все названия. У Артема на бумажке значилась Оранжерейная, девять. Заблудиться было негде, и через пять минут он увидел на железных воротах жирно выведенную зеленой краской девятку.

Он сидел в машине и курил. «Ну и что дальше?» – спрашивал он себя. Ничего путного в голову не приходило. Сидеть бы ему и сидеть, не выйди за ворота сторож, молодой парень в черной телогрейке и сапогах.

– Вы к кому? – спросил он, наклоняясь к опущенному окну.

– Мне в агентстве дали этот адрес, – соврал Артем. – Приехал дом посмотреть.

– А-а! – понимающе кивнул парень. – Жалко. Зря ехали… Дом уже продан. Совсем немного опоздали.

– Правда? Вот невезуха! – притворно сокрушался адвокат. – Как же так? Теперь меня жена съест!

– Вредная? – посочувствовал парень.

– Не то слово! Загрызет!

Сторож, не зная, как помочь в такой ситуации, почесал бритый затылок.

– Да, беда… Надо было раньше. Но вы не расстраивайтесь, здесь еще один дом продается: Оранжерейная, четырнадцать. Можно его посмотреть, у меня ключи есть.

– Не-е-т… Жене этот понравился. Нам в «Самсоне» фотографию показывали.

– Тогда плохо дело, – вздохнул парень.

– Куришь? – Артем протянул парню пачку дорогих сигарет. – Угощайся.

Тот осторожно вытащил одну, поблагодарил. Закурили. Сизый дымок разгонял комаров, круживших в чистом деревенском воздухе.

– А почему улица называется Оранжерейная? – спросил Артем.

– Дак… говорят, тут раньше оранжереи были. Давно, еще при царях. Апельсины, лимоны выращивали… Потом все заглохло, одно название осталось.

– Интересно… А кто дом купил? Может, я с ним поговорю? Авось уступит.

– Не-а, – покрутил головой сторож. – Его женщина купила. Их не уговоришь!

Он с таким непоколебимым убеждением произнес последнюю фразу, что Артем понял – у парня сложные отношения с прекрасным полом.

– Ты сам-то женат? – спросил он.

– Бог миловал, – заявил парень с таким видом, словно ему удалось избежать неминуемой гибели.

– Слушай, покажи мне этот дом… хотя бы снаружи! Может, я похожий найду?

Парень колебался. С одной стороны, ему хотелось выручить мужика. С другой – новая хозяйка строго-настрого запретила пускать кого бы то ни было за ворота. Он долго чесал затылок, пока, наконец, мужская солидарность не взяла верх.

– Ладно, – пробурчал он, недовольно хмурясь. – Пошли…

Дом, приобретенный Анной Левитиной, оказался небольшим, одноэтажным и компактным, выстроенным в стиле прибалтийских коттеджей – стройный, с высокой крышей, весь изящный и легкий.

– Красивый, – одобрил Пономарев.

– Ага… – согласился парень, неуклюже переминаясь с ноги на ногу.

– Тебе новая хозяйка понравилась?

– Хрен редьки не слаще, – непонятно к чему ответил сторож. – Одна малина! Приехала, погуляла и уехала. Чего ей тут делать? Блажь одна… Чудная дамочка!

– Чудная? Почему?

– Овец искала…

– Овец?! – Артем решил, что ослышался. – Каких овец?

Он машинально протянул парню сигареты. Тот взял. Они снова закурили.

– Овцы тут у вас есть? – спрашивала, – объяснил сторож, с наслаждением затягиваясь. – Никто овец не держит?

– Ты не ошибаешься?

– Не-а… Я сам удивился. Кому нынче овцы нужны? Хотя… бабка Лепилиха имеет парочку.

– Лепилиха?

– Фамилия у нее Лепилина, а кличут Лепилихой. В деревне у всех прозвища. Вот я и сказал хозяйке, что у бабки есть овцы. Она обрадовалась. Мне, говорит, очень овцы нужны!

– Странно…

– Еще как странно! – с удовольствием подтвердил парень. – Сама в шляпе, в туфлях на каблуках… Овцы ей нужны! Смешно, ей-богу. Я же говорю – бабы! Их не поймешь…

Глава 14

Любочка вышла из парикмахерской и быстрым шагом направилась в офис. По дороге она рассматривала свое отражение в стеклах витрин. Загляденье!

Она торопилась. Скоро приедет Юрий Арсеньевич – нехорошо, если она опоздает.

Секретарша успела подготовить приемную и кабинет к работе, бросила дежурный взгляд в зеркало и застыла в ожидании. Она уже слышала шаги обожаемого господина Салахова, который поднимался по лестнице. У Любочки был превосходный слух, а постоянные тренировки сделали его еще лучше. Нет, она не подслушивала, как можно! Она прислушивалась, чтобы быть в курсе всех дел и не попасть впросак. Наверное, это профессиональное свойство всех секретарш.

– Здравствуйте, Юрий Арсеньевич, – пропела Любочка, томно опуская глазки и заливаясь ярким румянцем.

Салахов кивнул головой и скрылся в кабинете.

Она знала, что у шефа сегодня насыщенный день, на счету каждая минута. Но все равно не смогла сдержать своего разочарования. Что за наказание! Она потратила несколько часов на макияж, маникюр и прическу, а он даже не заметил! Почему он равнодушен к ней?

Этим утром Юрий Арсеньевич показался ей особенно красивым. Светлый костюм отлично сидел на его тяжеловатой, но крепкой фигуре. Только вот почему-то после того вечера в «Европе» шеф не обращал на Любочку внимания.

Секретарша пребывала в глубочайшем недоумении. Чего она только не передумала, каких предположений не строила. Начиная с того, что у Салахова уже есть любовница, и кончая тем, что у него сексуальные проблемы.

«Надо же, до чего может довести мужчину старая жена! – думала Любочка. – Угораздило же Юрия Арсеньевича попасться ей в зубы! Интересно, чем она взяла? Как удерживает его возле себя? Какими ухищрениями? Не мешало бы узнать».

Пока секретарша пыхтела от обиды, ее шеф сидел у себя в кабинете, не менее возбужденный, и нервно набирал номер телефона адвоката Пономарева.

– Это Салахов, – с напором представился Юрий, раздраженный, что телефон был слишком долго занят. – Есть новости?

– Боюсь, что есть, – усмехнулся Артем. – Вряд ли они вам понравятся.

– Говорите.

– Ваша супруга, при содействии агентства «Самсон», приобрела дом в поселке Андреевское.

– Андреевское? – обескураженно повторил Юрий. – А… вы ничего не перепутали?

– Сам ездил, убедился. Улица Оранжерейная, девять.

Салахов молчал, обдумывая сказанное.

– Что за дом? – наконец спросил он.

– Обыкновенный… Каменный, одноэтажный. Со сторожем. Поселок глухой, больше похожий на деревню. Целая улица застроена дорогими коттеджами, в которых хозяева появляются наездами. Сторож ответил на мои вопросы.

– И что он вам рассказал?

– Что дом купила женщина, в шляпе и на каблуках. И что она очень интересовалась овцами.

– Простите?

– Да, господин Салахов, ваша жена интересовалась овцами. Будто бы они ей зачем-то очень нужны.

На том конце провода повисла тишина.

– Господи… – выдавил Салахов. – Вы что-нибудь понимаете?

– По поводу овец?

– Черт, как глупо… Глупо! Я знаю и все равно ничего не могу с собой поделать. Моя жена… не обычная женщина, она… ей такое иногда приходит в голову, что просто диву даешься. Дом в каком-то Андреевском, овцы! Что вы об этом думаете?

– Признаюсь, я ничего не могу добавить к сказанному. Факты я установил, а выводы делать вам. Вы можете сами поехать туда и на все посмотреть своими глазами.

– Пожалуй, вы правы. Я так и поступлю. Спасибо, господин Пономарев, – вздохнул Юрий. – Я прошу вас продолжать… э-э… слежку.

– Попробую. Только я не могу обещать, что буду следить за каждым шагом Анны Наумовны. У меня много других дел.

Салахов положил трубку и нахмурился. Значит, Анна все-таки приобрела дом. Втайне от него! Зачем? А овцы?! Овцы… бред какой-то…

Он встал и зашагал по кабинету, покусывая губу. Детская привычка. Она помогала при решении трудных задач.

«У нас, Салаховых, особая судьба! – говаривал, бывало, дед. – Кому много дано, с того много и спросится!»

Юрий вспомнил, как читал тетради деда, переданные Гориным. Это было для него откровением. Никто не знал старшего Салахова – ни сын, ни невестка, ни внук. Душа Платона Ивановича оставалась для них закрытой. Свои мысли, сомнения и порывы он доверял только бумаге…

Оказывается, деду за два года до смерти начали приходить письма, похожие на те, что едва не свели с ума Юрия. Те же угрозы, те же просьбы, та же таинственность. Требовали вернуть нечто, самовольно присвоенное.

Платон Иванович сердился, возмущался, негодовал… Кто-то посмел сомневаться в его честности! Более того, некто, пожелавший остаться неизвестным, намекал, будто потомственный купец Салахов – вор! Письма приходили с завидным постоянством. Дед потерял покой и сон, пытаясь дознаться, какой злодей обвиняет его во всех грехах.

«Кому это нужно?» – спрашивал себя старик и не находил ответа.

Однако на пустом месте ничего не появляется. За письмами должно стоять хоть что-то реальное. Платон Иванович перебрал по зернышку всю свою жизнь. Ничего похожего на то, о чем писал аноним, в ней не происходило. Значит, надо искать в истории рода. Может, там обнаружится подсказка?

Старик взялся изучать генеалогическое древо своей купеческой семьи и узнал много интересного. Кто был ее родоначальником, терялось в веках. Самый древний предок, о котором нашлось упоминание, был то ли грек, то ли перс. Звали его Арсений.

«Оказывается, не зря я сыну это имя дал! – поразился Платон Иванович. – Это наше родовое имя. Выходит, все в жизни свершается по тайным законам, а мы, люди, только послушные исполнители».

И старик с еще большим рвением погрузился в прошлое, надеясь отыскать в нем ответы на свои вопросы. Он ходил по архивам библиотек и музеев, копался в пропахших пылью грудах документов и по крупицам восстанавливал историю рода Салаховых.

Тот, самый первый Арсений, занимался торговлей. Судя по всему, человек он был предприимчивый и зажиточный, ничего не боялся и пускался в коммерческие вояжи по всему миру. Жил он очень давно – так давно, что никаких письменных свидетельств его существования не осталось. История Арсения передавалась из уст в уста его потомками, обрастая из века в век новыми подробностями. Все зависело от воображения рассказчика.

Если отбросить лирику, картина вырисовывалась следующая. Арсений торговал ладаном, мирром, пряностями, слоновой костью, золотом и драгоценными камнями. Его корабли плавали по Средиземному морю, а торговые караваны ходили до Персидского залива и по пути от Мертвого моря до Красного.

Однажды, в особенно трудном походе, когда навьюченным верблюдам, людям и воинам не раз приходилось укрываться в глухих ущельях, изнывая от жары и жажды, один из погонщиков отправился на поиски воды и наткнулся на туннель в горах. Он кинулся звать хозяина. Взору Арсения предстало удивительное сооружение для сбора дождевых и паводковых вод, которое могли создать только весьма образованные и ученые люди. Откуда им взяться здесь, в песках, в раскаленной пустыне? И тем не менее торговец почти не сомневался – где-то рядом расположен город. Иначе зачем столько воды?

Арсений вернулся к каравану и обратился к измученным, истощенным погонщикам и воинам:

– Нам нужен отдых, – сказал он. – И надежная защита от рыскающих по пустыне разбойников. Надо напоить верблюдов, подлечить больных, запастись провизией. Где-то поблизости есть город. Его жители дадут нам приют и помощь. Я возьму с собой несколько добровольцев, и мы отправимся на поиски.

Арсений был не только умным, но и везучим человеком. Все сложилось благоприятно. Когда путешественники были близки к отчаянию, блуждая по лабиринтам ущелий, внезапно за одним из поворотов их глазам открылся город, больше похожий на волшебный мираж. Розовые вырубленные в горах дворцы и храмы, призрачные колонны и статуи поражали красотой, легкостью и блеском.

Город согласился дать приют каравану Арсения. Торговцу удалось выгодно продать его богатым жителям все свои товары. Арсений и его люди могли свободно разгуливать по улицам, любуясь акведуками и водоемами, рощами миндаля и фруктовыми садами, тучными зерновыми полями в долине и зелеными пастбищами, по которым бродили стада откормленного скота. Единственным местом, куда не пустили торговцев, был расположенный среди гробниц храм неизвестного божества. Впрочем, городские постройки, весь уклад жизни и даже культовые сооружения напоминали Арсению его родную Грецию.

Храм в затерянном городе был чем-то знаком Арсению. На его стенах были вырезаны знаки Луны, ночи и подземного царства. У входа располагались бронзовые подставки в виде сидящих собак, держащих факелы. А наверху, над самым портиком, в центре – находилось изображение ключа, обвитого змеей.

Торговец долго стоял, любуясь тонкой резьбой, стройными колоннами и как бы летящими ввысь формами храма. Ему очень хотелось зайти внутрь, но он понимал, что не имеет права нарушать порядок, установленный здесь. Несколько воинов из Спарты и Афин, сопровождавших его караван, тоже не рискнули нарушить запрет жрецов храма.

– Никогда не связывайся с богами, Арсений! – говорили они. – Против них меч и кинжал бессильны. Мы не сможем защитить тебя от их гнева.

Караван Арсения собрался в обратный путь. Верблюды отдохнули, люди выспались, утолили голод и жажду, больные чувствовали себя лучше, товары были проданы, запасы пополнены. Ничто не держало больше караван в затерянном городе.

– Завтра выступаем! – объявил Арсений погонщикам и воинам, собрав их во дворе дома, хозяин которого пустил иноземцев на постой. – Я поднес дорогие подарки властителю города, щедро заплатил хозяину этого дома, принес жертвы богам. Пусть у жителей останется о нас хорошая память. Кто знает, не придется ли нам еще раз воспользоваться их гостеприимством?

Одобрительный возглас был ему ответом. Худая слава – плохой помощник в делах.

– Я угощаю вас всех! – продолжал Арсений, показывая рукой на столы, которые ломились от яств. – Ешьте и пейте, сколько хотите! Проведите вечер в развлечениях и праздности, а ночь – в объятиях крепкого сна. Утром мы покинем это чудное место и снова двинемся через горы и пустыню. Набирайтесь сил, друзья мои!

Он поднял чашу с вином и осушил ее до дна, его примеру последовали остальные. Начался пир, который длился до полуночи…

Утром, едва забрезжил рассвет, погонщики подняли верблюдов, воины заняли свои места, и караван тронулся в путь. Арсений испытывал непонятную тревогу. Закаленный путешественник, он насторожился. Когда долго ходишь по чужой земле, вырабатывается чутье, которым не стоит пренебрегать.

Однако все было тихо. Ни жаркие ветры, ни песчаные бури, ни горные обвалы, ни грабители не угрожали каравану. На вторую ночь в темном небе повисла полная луна. Пески серебрились в ее сиянии…

Арсению не спалось. Он ворочался с боку на бок, потом не выдержал, поднялся и окинул взглядом спящий караван. Люди и животные отдыхали. Скалы и песчаные наносы мерцали в лунных отблесках. В одном месте что-то зашевелилось…

Торговец напряг зрение, но ему не удавалось как следует рассмотреть подозрительную тень. Подобравшись ближе, он понял, что по песку ползет человек.

– Кто ты? – спросил Арсений, наклоняясь над неизвестным. – И что делаешь один ночью в пустыне?

Человек пошевелился и попытался сесть.

– Благословение богам! – пробормотал он. – Я догнал твой караван, мирный торговец! Не прогоняй меня… Один я умру.

– Но кто ты? – повторил свой вопрос Арсений.

Человек не выглядел бедняком или раненым воином, не походил на отставшего от шайки разбойника. Он правильно говорил по-гречески, а его одежда и повадки выдавали в нем храмового жреца.

– Я не могу сказать тебе, кто я, – промолвил путник, глядя на Арсения умоляющими глазами. – Не спрашивай меня об этом для своего же блага. Просто позволь мне идти с вами до ближайшего селения. Там я найду себе спутников и не буду больше обременять вас своим присутствием.

– Хорошо, – кивнул головой торговец. – Какое мне дело до твоего имени? Оставайся с нами, а там видно будет. Я дам тебе верблюда. Похоже, ты не привык передвигаться пешком.

Человек продолжил путь вместе с торговым караваном. Арсений и воины гадали, кем он мог быть и почему убежал из своего города.

– Может, он что-то украл? – предположил один из воинов, поигрывая своим мечом. – И теперь прячется?

– На нем ничего нет, кроме одежды! – возразил его товарищ, потерявший глаз в одном из сражений. – Где сокровища, которые он похитил?

– Какая разница? – резонно заметил третий воин. – Нам он не причинил зла. Пусть идет с караваном, пока ему с нами по пути.

К беглецу, как прозвали неизвестного путника, привыкли и перестали обращать на него внимание. Все было бы хорошо, но организм беглеца, изнуренный лишениями и долгим переходом по пустыне, начал сдавать. Путник таял на глазах. Его терзал странный недуг, не поддававшийся искусству лекаря-араба, которого Арсений повсюду брал с собой.

Однажды ночью врач разбудил хозяина. Он сказал, что беглец умирает и просит Арсения прийти.

Мужчины поспешили к умирающему. Тот уже едва дышал, его лицо побледнело, нос заострился. Арсений наклонился к самому лицу больного, но так толком и не расслышал его последних слов. «Возьми…» – вот все, что он смог разобрать.

– Что я должен взять? – обернувшись, спросил он врача.

Тот развел руками.

– Его речь больше похожа на бред, – ответил араб. – Но…

– Говори же!

– Когда я растирал его лечебным маслом, то заметил украшение, которое беглец носит под одеждой. Во всяком случае, кроме лохмотьев и этого кольца на шнурке, он ничем не владеет. Возможно, он хочет, чтобы ты принял от него дар в благодарность за твою доброту.