Текст книги "Клятва Примара (Дерзкая - 2)"

Автор книги: Наталья Шитова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Ответом мне были волны оскорбленного молчания.

«Валера, мы тут немножко влипли. Шаманы на хвосте, а Олег внезапно захворал. Он держится, но в бою от него не будет толку.»

«Немножко влипли, говоришь?» – Валера задумчиво помолчал, я воспринимала только тягучие приливы боли. Интересно, только у меня была такая болезненная реакция на Валерия, или контакт с ним ни у кого не вызывал приятных ощущений?

На мгновение мне показалось, что я вижу перед собой лицо Валерки.

«Ты с ума сошел!» – ужаснулась я, – «Нас же засекут!»

«Не ворчи. Я увидел, что вы там не одни…»

«Это двое из местных. Совсем еще дети…»

«От старшего разит холодом, как от айсберга», – заметил Валерий. «Им можно доверять?»

«Думаю, да. Только ни слова Юрке. Придумай что-нибудь. Скажи, например, что Юра просто пришелся со своим контактом в неподходящую минуту… Соври что-либо.»

«Я попробую. Юра только просил тебе передать, что он объявляет общий сбор.»

Боль растаяла, оставив меня в раздумьях. Общий сбор Юра обещал объявить, когда его армия будет, наконец собрана. Неужели, дело сделано? Оставалось совсем немного, чтобы самим выяснить это: выжить и перейти Степи.

– Ты не шаман, но говоришь с богами? – настороженно произнес Дан.

– Это не боги, это друг, – ответила я, пораженная тем, что сканерские способности Дана оказались столь развитыми. – Это друг, который далеко. Ты понял, о чем мы говорили?

– Да. Не стоит считать меня ребенком, – совершенно по-детски возмутился Дан, – Ничего себе – приравнять меня и Гудри!

– Я не хотела тебя обидеть. Я лишь хотела успокоить друга.

– Ты куда больше успокоила бы его, если бы сказала, что находишься под защитой воина.

– Вообще-то, я и сама за себя могу постоять, – возразила я.

– Да, – он посмотрел на мою располосованную физиономию с уважением, Я вижу, что ты тоже воин.

Я не стала уточнять происхождение шрамов. В конце концов, по сути Дан прав.

– Да, и мы тоже сражаемся с богами, – ответила я.

– Значит, вы не обычные чужаки. Я почему-то сразу так и подумал, что вы не из Степей, – утвердительно отозвался он.

– Мы из Зеленого Пояса, – сказала я. В сущности, я мало чем рисковала, рассказывая ему об этом.

– Отец мне рассказывал про Зеленый Пояс, он бывал там однажды.

– Значит, твой отец тоже был бунтарем? А говоришь, что он воспитывал тебя в уважении к шаманам.

Дан пожал плечами, осторожно переместил голову спящего Гудри себе на колени и задумчиво произнес:

– Я никогда не понимал его. Он исходил все леса побережья, иногда бывал в степях, однажды добрался даже до Зеленого Пояса. Но рассказывал он об этом только мне. И рассказы эти непременно заканчивал тем, что брал с меня слово никогда никому не повторять этих рассказов, особенно шаманам. А своим детям он и вовсе никогда не заикался об этом, внушал им всякую ерунду, поэтому Гудри и растет таким придурком…

– Своим детям, ты сказал? – что-то шевельнулось в моей душе от этого короткого, но содержательного рассказа. Я мельком взглянула на Олега, но он дремал, тяжело кашляя во сне, и не слушал наш разговор.

– Семья не была мне родной, – пояснил парень. – Я Дан-найденыш. Меня нашел отец, когда возвращался из Зеленого Пояса, где-то на границе Степей и лесов побережья.

– Давно это было?

– Восемь лет назад. Я умирал от голода и жажды, долго не мог говорить. Отец спас меня и взял к себе.

– Как же ты оказался один в лесу?

Дан усмехнулся:

– Понятия не имею. Долго никто не мог поверить, что я не притворяюсь. Я не помню ничего до того самого момента, как открыл глаза в хижине отца и увидел свою семью. Я даже не знаю, сколько мне лет. Когда меня нашли, я был младше, чем Гудри сейчас. Я учился заново ходить, говорить, есть… И ничего не помнил, не помню и до сих пор. Правда, меня это больше не огорчает. Отец, видимо, понимал, что я чужак, поэтому и рассказывал мне все о своих походах в иные земли. Он должен был видеть, что я не такой, как они, не такой, как его дети, хотя он и относился ко мне, как к родному… Он был настоящим волком-одиночкой, воином-разведчиком. И он был рад, что я достаточно легко обучился у него всему. Зато Гудри он никогда не позволял прикасаться к оружию, и был очень недоволен, когда узнал, что я заставляю Гудри заниматься. Правда, большого толка из этих занятий не получилось…

– Кстати, Дан, я не вижу, чтобы ты был вооружен…

– Интересно, как бы я протащил твоего друга через лес, волоча с собой еще и тяжелый меч? Пока у меня только это, – он хлопнул себя ладонью по поясу. Всмотревшись, я заметила, что широкий пояс его напоминает патронташ, в отделениях которого немного под углом торчало множество маленьких рукояток. – Это метательные ножи. Как кинжалы они не очень удобны, но при случае их можно использовать и в этом качестве.

Для молодого человека, к тому же забывшего полжизни, он изъяснялся на удивление четко и определенно, используя речевые обороты, редко встречающиеся в этих местах, где люди, живя с постоянной оглядкой, говорили тягуче и осторожно, многословно, потому что зачастую им не хватало словарного запаса для того, чтобы четко выразить свою мысль.

Было бы очень любопытно узнать, откуда появился в этих местах такой смышленый вороненок.

Я прикрыла глаза. Наверное, уснуть мне все равно бы не удалось, но стоило хотя бы максимально расслабиться. Дан тоже молчал, я слышала только сбивчивое дыхание Гудри рядом с собой и надрывный кашель Олега.

– Эй! – Дан вдруг цапнул меня за руку.

– Что? – я прислушалась, но никакой опасности не расслышала.

Однако Дан вскочил, и Гудри, разбуженный и встрепанный, без слов встал на ноги. Олег тоже поднялся со своего места.

– Ты что-то слышал, Дан? – спросила я.

– Не слышал, но чувствую, – отозвался он. – Гудри! Вскрой тайник! Быстро!

Гудри полез вглубь вывороченных корней. Убрав корешки и хворост, он вытащил из полости в стволе большой длинный мешок из грубой холстины. Парнищка еле-еле выволок его на землю и, запыхавшись, подтащил его к Дану.

Присев над мешком, тот развязал тесемку и вытащил из мешка покрытый жиром меч. Даже не взяв его в руки, я поняла, что эта штука весит никак не меньше семи-восьми килограммов. Дан поднял грозное оружие и принялся обтирать рукоятку.

Мне не верилось, что таким огромным и тяжелым мечом можно легко управляться. Впрочем, что мне было судить об этом? Оружие здешних мест было для меня чемто из области древней истории. К тому же для меня всегда было очень тяжело применять холодное оружие. Просто бить голыми руками, ногами, палками или стрелять из чего-либо тоже не слишком весело, но своими руками погружать смертоносный кусок железа в живое тело – это было по-настоящему страшно.

Дан очистил рукоятку от жира и несколько раз воткнул меч в дерн. Потом он достал из мешка длинный кинжал с широким, как у меча, основанием лезвия, которое резко сужалось к острию. Обведя нас глазами, он подал кинжал Олегу. Олег ничего не возразил, только взглянул на меня. Зачем? Он ведь тоже прекрасно знал, что из двух пистолетов, что лежали в наших сумках, ни один не мог уже стать оружием. Патроны были израсходованы давным давно.

Тем временем Дан отстегнул свой пояс и передал его Гудри. Тот без слов надел пояс на себя и проверил количество ножей в патронташе.

– А что у тебя найдется для меня? – поинтересовалась я.

– Лучше подстрахуй своего друга. Думаю, что через минуту боя его кинжал перейдет к тебе, не упусти момент, – негромко отозвался Дан.

Мне захотелось послать к черту этого юного нахала с его мрачными прогнозами, и не сделала я этого только потому что видела: он прав.

– А что, если Гудри и Олег уйдут отсюда вдвоем? – предложила я.

– К сожалению, без нас с тобой далеко они не уйдут. Гудри – рохля. А Олег вот-вот свалится в горячке… Всем внимание! Они идут! – Дан указал направление, откуда услышал звуки и решительно скомандовал: – Держаться вместе, насколько это возможно!

Наш маленький круг выстроился на поляне. В ночной темноте и при ярком свете луны видимость была неважной, но несколько стремительных теней, мелькнувших за деревьями уже в зоне прямого обзора, дали понять, что бой неизбежен.

Их было больше десятка, высоких, крепких, молодых мужчин. Увидев нас, они, не останавливаясь, повыхватывали оружие из ножен. Их боевой клич, призывающий богов к милости и защите, не очень-то подходил к ситуации, но звучал грозно.

Я вынула у Гудри из патронташа два ножа. Они были тяжеловаты и форму имели удивительную. Судя по всему, ножи должны были уверенно выравнивать баланс полета, даже если их пустит нетвердая рука.

Мы с Гудри переглянулись и одновременно метнули наши маленькие ножики. Один из нападающих упал, второй остался на ногах, не обратив особого внимания на торчащий в плече нож. Дан выступил чуть вперед и схватился с тем, кто первым приблизился к нам. Зазвенели тяжелые мечи.

Я метнула еще один нож, и снова удачно. Гудри со второй попытки тоже повезло. Я видела, что Олег сражается с двумя противниками сразу, и, позаимствовав у Гудри еще один нож, я перескочила поближе к Олегу. И вовремя. Олег упал, выронив свое оружие. Я опустилась на одно колено рядом с ним. Воин-противник широко замахнулся своим мечом… Я подалась вперед и ударила его ножом в живот снизу вверх… Едва успела увернуться от меча, который падал на меня уже почти по инерции и повернулась лицом к следующему врагу. Но оказалось, что он уже лежит рядом с Олегом, и из его горла торчит рукоятка ножа. Дан несправедлив к братишке. Тот не такой уж и рохля…

Подобрав кинжал Олега, я встала в полный рост навстречу очередному мечу. Никакой надежды, что мы выстоим, врагов было слишком много… Я увернулась от нового соперника, оттаскивая его на себя и отвлекая от Олега. Впрочем, Олег уже был без сознания, не шевелился, а, следовательно, не интересовал нападающих…

Резкий харктерный свист оглушил меня, хотя он прозвучал отнюдь не громко. Просто я никак не ожидала его услышать среди звона железа и отчаянных воплей. Это был свист лазера. Он не прекращался. Мой противник неожиданно выронил меч и повалился навзничь. Несколько протестующих, полных ужаса и боли криков огласили поляну. Потом все стихло. Поплыл запах горелого мяса. Наши противники лежали без движения, и их позы, дымок, витающий в воздухе, и рваные раны не оставляли сомнения в том, что они мертвы.

Дан, возбужденно дыша, сосредоточенно оглядывал поляну: поверженных врагов, разгоряченного и забывшего на время свои страхи Гудри, лежащего Олега…

– Кто это сделал? – резко спросил Дан, оглядываясь в поисках того, кто так вовремя помог нам.

– Это я, – услышала я голос, который быстро вернул меня с небес на землю. На самом краю поляны, широко расставив ноги и вытирая локтем пот со лба, стоял высокий мужчина в лоснящихся брюках, холщевой рубахе и кожаной безрукавке. Его правая рука держала дулом вниз лазерный автомат, прицельный луч которого еще горел.

– Никогда еще так быстро не бегал, – заметил мужчина, тяжело дыша. Его тугие кудри прилипли к влажным щекам.

– Валерка, сумасшедший! – я в восторге бросилась к другу, которого не видела уже бог знает сколько времени, почти три года. – Как ты попал сюда?!

– Да все огородами, все огородами, – рассмеялся Валерий. – Пришлось поскакать по мирам. Не так уж это и трудно, но в случаях с тобой времени постоянно бывает в обрез…

Выключив прицел автомата, он повесил его на плечо и, мимоходом оглядев Дана и Гудри, вместе со мной направился к Олегу.

Глава 2

– Ну что, как он? – Валера догнал меня и пошел рядом. – Еще на той неделе я не поставил бы на его жизнь и фальшивой монеты…

– Ему лучше, это очевидно. Спасибо тебе, без тебя мы точно пропали бы. Валерий скорчил странную мину. Казалось, его смущаеют и раздражают слова благодарности.

– Я не бог. Конечно, совсем без лекарств его шансы были бы близки к нулю, тем не менее, твоего Середу мало кто может уморить до смерти, если ты рядом с ним. Но я думаю, что ему не помешает еще немного благ цивилизации, – заметил он.

– Нам всем они не помешают, – согласилась я.

Валерий порылся в кармане брюк и вынул полиэтиленовый конвертик с таблетками. Протянув его мне, он кивнул на Олега:

– Дай ему сама. От меня он принципиально ничего не берет.

Я взяла пакетик, догнала Олега и вложила таблетки ему в руку.

– Прими аспирин. И не будь свиньей, что ты задираешься с Валеркой?

Олег, все еще бледный, но уже куда более бодрый, чем неделю назад, лениво отмахнулся от меня:

– Кому-то, может быть, и Валерка, а мне… Интересно, откуда у него аспирин? И автомат?

– Тебя должно интересовать только то, что он успел вовремя, чтобы спасти нас, тебя в том числе, – отрезала я.

Олег ничего не ответил и прибавил шагу.

Мне стало почти до слез обидно. Возможно ли когда-нибудь будет примирить их друг с другом? Всю неделю Валерий и Олег общались через меня. Валера принес с собой лекарства и фляжку с коньячной настойкой. Только с помощью этих нехитрых вещей мы и смогли поставить Олега на ноги, но даже это не смягчило его непримиримость к Валерию…

Солнце уже садилось, становилось все холоднее. Мы тянулись вдоль края леса, подыскивая подходящее место для последнего ночлега в Диких Землях. Здесь лес резко обрывался, переходя в Степи. Утром мы должны были уже вступить на территорию, жившую по совершенно иным законам, чем Дикие Земли. Вернее, здесь отсутствовали какие-либо законы, их напрочь не было.

За время нашего многодневного пути мы все почти не разговаривали друг с другом, потому что приходилось постоянно быть начеку. Иногда только раздавались отрывистые приказы Дана своему брату. Вороненок муштровал мальчишку почем зря. Гудри не разрешалось: заговаривать первому, плакать, жаловаться, идти слишком медленно, идти слишком быстро, долго смотреть в одну сторону, отлучаться из поля зрения Дана, прислушиваться к разговорам, трогать чужое оружие… А разрешалось только получать подзатыльники.

Меня радовало то, что Валерка был с нами, хотя мне до сих пор так и не удавалось поговорить с ним так, как мне того хотелось. Но, идя вслед за Олегом, я чувствовала сзади присутствие Валерия, и это успокаивало меня и вселяло уверенность в том, что наш переход через Степи увенчается успехом.

– Катя, давай-ка здесь остановимся, – Валера тронул меня за руку, указывая на выжженую солнцем лощину на опушке леса. – Пора отдыхать. Да здесь мы сможем и поговорить спокойно. Так далеко воины шаманов не пойдут, а степнякам здесь тоже вроде бы делать нечего.

Мы расположились на ночлег. Измученный тычками и придирками Дана, Гудри сразу же уснул, завернувшись в свои лохмотья. Дан еще некоторое время побродил вокруг лощины, а потом тоже улегся рядом с братом. Валерий развел какой-то хитрый костер, соорудив над ним шалаш из веточек, маскирующий огонь, и сел, положив автомат на колени. Олег расположился здесь же.

– Ну что, спят наши юные дикари? – уточнил Валерка.

– Не понимаю, как у него поднимается рука так издеваться над мальчишкой, – проворчал Олег.

– Дан делает из Гудри настоящего воина, – усмехнулась я.

– Разве так сделаешь из человека что-нибудь хорошее? – недоверчиво отозвался Олег.

– Только так и сделаешь, – заметил Валера. – Это я испытал на себе.

– Он еще считает, что из него получилось что-то хорошее, – фыркнул Олег, ни к кому конкретно не обращаясь.

Я еще раз оглядела Валерку и в который раз мне бросилась в глаза разительная перемена в его внешности. Несмотря на то, что я видела его уже не раз в ином виде, стоило мне подумать о нем, как в памяти всплывал безукоризненно одетый пижон с небольшой аккуратной стильной бородкой: черные блестящие волосы, выпрямленные жирным гелем, холеные руки, нервные порывистые движения худощавой фигуры, большие, болезненно блестящие синие глаза, которые я сначала так люто ненавидела, и в которых даже спустя какое-то время оставалась злобная беспомощность затравленного пса. Но те долгие-долгие месяцы нашей разлуки, во время которой мы общались хоть и часто, но только мысленно, изменили Валеру совершенно. Теперь, взглянув на него, никто бы не усомнился, что этот парень всю свою жизнь провел в суровых условиях, борясь со всевозможными лишениями и занимаясь тяжелой физической работой.

Валерий словно вырос. Плечи стали шире и мощнее, руки, погрубевшие и потемневшие, впечатляли своей очевидной силой и уверенностью движений. Даже походка из резко-суетливой стала пружинистой. Небрежно остриженные крутые локоны привольно трепал степной ветер. Только бородка оставалась все такой же короткой, тщательно и аккуратно ухоженной. И глаза такие же яркие, но уже подернутые равнодушным спокойствием, в искренности которого я почему-то сильно сомневалась.

Поймав мой оценивающий взгляд, Валерка усмехнулся:

– Это все Марс. Он сделал из хлюпика Извекова человека, способного постоять за себя даже тогда, когда рядом нет Рая.

При упоминании о Рае Олег дернулся, но смолчал. Валера лениво взглянул в его сторону, но тоже ничего не сказал.

– Я бы не сказала, что без Рая твои способности резко упали, заметила я.

– Увы, Катя. Телепатические способности – это, конечно, здорово, но даже самые значительные, они далеко не все, на что я был способен когда-то. Я уже никого не смогу… – начал Валера.

– Заткнись, Извеков, – процедил Олег.

Валерий пожал плечами и встал.

– Отойдем, Катя, не будем его раздражать. Есть разговор.

Оставив мрачного и злого Олега у костра, я пошла вслед за Валерой. Я попыталась понять, о чем Валерий хочет со мной говорить, и волны горькой обиды и отчаяния полились на меня безмолвно, но так выразительно, что я едва не выдала свое намеренное проникновение в душу Валерки. Валера остановился у края леса и ждал, пока я подойду.

Я уже давно стояла за его спиной, но он молчал, и волны беззвучных слез текли и текли, омывая меня со всех сторон.

– Почему ты плачешь, Валера?

– С чего ты взяла это? – грубовато отозвался он.

– Кого ты хочешь обмануть? – я обняла его за плечи. – Что происходит?

– Сейчас я не хочу объяснять.

– Когда же, если не сейчас?.. Ты же сказал, что есть разговор. Я готова говорить с тобой, о чем хочешь… Что я, по-твоему, не способна понять, когда моему другу плохо?

Валерий повел плечами, освобождаясь от моих рук.

– Да что с тобой? Расскажи, в чем дело? Ты еще нажил себе врагов?

– Я все это время работал в парах или в очень малых группах, в основном с Марсеном, – отозвался Валера.

– Но Марсен, насколько я его знаю, достаточно лояльный человек.

– Грех жаловаться. Марс стал мне хорошим напарником. Хотя, конечно, он себе на уме. Замкнутый, скрытный. Почти как я. Разговоры у него только о текущем времени, ни слова ни о прошлом, ни о будущем… Но я очень ему обязан. Ты же помнишь, каким я был… Ух, что он со мной вытворял!.. Валерка передернулся от своих, очевидно, слишком ярких воспоминаний. – И он совершенно не спрашивал моего согласия. Мордовал почем зря, так, как считал нужным. Знаешь, что он со мной проделывал эти два года? Страшно себе представить… Все это время нам приходилось постояннно строить двери, строить и взрывать сразу же после выполнения задачи… Марс заставлял меня одного копать котлованы, ворочать валуны, валить деревья, а потом почти без отдыха драться со степняками насмерть… – голос Валерки звучал равнодушно и ровно, но при этом жгучая боль вскипала при каждом слове. – Понимаешь, он буквально натаскивал меня за шкирку, как котенка, постоянно демонстрируя мне мою беспомощность. Иногда мне казалось, что он хочет меня уничтожить, смять, подставить и довести до края. Как я на него злился, сколько раз хотел избавиться от него! Только потом я понял, что это была не жестокость. Я злился на него, а он хотел, чтобы я разозлился сам на себя, на свое бессилие. Это был метод воспитания и единственный путь для превращения меня из щенка в нечто, напоминающее мужчину. Поэтому я и сказал, что Дан прав, когда ведет себя с братом внешне жестко… Не знаю, откуда этому вороненку известны такие специфические воспитательные приемы, но он во всем абсолютно прав…

– Кстати о Дане. Ты заметил его сходство со мной?

– Да, но, в принципе, это ничего не значит. Тут куда больше бросается в глаза его стиль поведения. Конечно, если бы он попал в Дикие Земли в более раннем возрасте, рефлексы, привитые прежним воспитанием, затерлись бы. Но если предположить, что когда его нашли здесь, ему было лет двенадцать, значит вся его жизнь осталась с ним, нужно только ее расшевелить, – Валерий охотно переключился на разговор о Дане, и я была согласна отложить беседу о жизни Валерки на другое время, потому что мне совершенно невыносимо было принимать на себя его страдания. Слушать друга только ушами было теперь не в моих правилах, а более глубокий контакт был сейчас нестерпимо тяжелым.

– Значит, все-таки Тарон? – с надеждой спросила я.

Валерий вздохнул:

– Кто же может знать наверняка? Не исключено.

– Попробуй, Валерка!

– Попробовать что? – холодно уточнил он.

– Поработай с Даном. Ты же понимаешь, как это важно!

– Для тебя? – уточнил он.

– Для всех.

– Твой брат Юра – это и есть все? – усмехнулся Валерка.

Я промолчала, потому что Валера все знал сам, и его горькие усмешки были не вопросами, требующими ответов, а просто фразами, произнося которые, Валерий собирался с мыслями.

– Не лучше ли этому пареньку просто оставаться вороненком Даном? – произнес Валерий после паузы. – Он вырастит из своего брата отличного напарника для себя, и вдвоем они свернут горы в этом мире. Но именно те горы, которые сами захотят свернуть…

– Судя по твоему автомату, ты бывал в Иерархии? – я снова пыталась, резко изменив тему, подтолкнуть Валерия к тому, что мне от него было нужно.

– И не раз. Видишь ли, – Валерка опустился на поваленное дерево, снова положил перед собой автомат и подождал, пока я сяду рядом. – Юрий давно понял, что степняки самый неподатливый народ в здешних землях, и отказался от мысли иметь с ними дело…

– И ты считаешь, что он в этом прав? – уточнила я.

– А ты как считаешь? – улыбнулся Валера.

– Да они же совершенно не обременены никакими предрассудками, они подчиняются только собственным инстинктам. К ним, конечно, нужно приложить куда больше сил, но я думаю, что и толку от них будет больше, чем от остальных. Все прочие пойдут за нами, но случись им повстречать еще более красноречивых проповедников, боюсь, они с такой же готовностью потянутся к ним…

– Кое-что в твоих словах есть, но в Первом мире некому больше бороться за их умы. Степняков будет проще привлечь на свою сторону, когда с Дарриной будет покончено, поэтому Юра посылал нас в Степи не вербовать солдат. На союзников эти места совсем нерыбные. Там рыскают стаи отчаянных и беспощадных воинов, которые могут причинить массу трагических неприятностей. Но зато в Степях двери громоздятся одна на другой. Когда я в Степях, меня почти наизнанку выворачивает мешанина позывных… Поэтому мы с Марсом только и занимались тем, что строили двери. Несколько раз мы с ним проходили в Иерархию через иные миры, как через тамбуры. Теперь в лесах Иерархии есть несколько опорных баз, где можно разместить армию, не скапливая людей в одном месте. Мы подготовили несколько лесных арсеналов вооружения… Для этого я множество раз бывал с Гайлом в Каменном Мешке, и с Юрием в Дерзком мире…

– И где же? – заинтересовалась я.

– Да в разных местах. В основном в тех, где можно было без проблем достать кое-какое оружие. Но и в Питере были, в вашем офисе… Меня там тоже чуть-чуть не прихватили. Видела бы ты, как натурально Орешин врал насчет меня, когда меня уже хотел арестовать какой-то майор Зинченко… Но все обошлось. Натащили самого разномастного оружия и туда, на базы в Иерархии, и сюда в логово Юрия, чтобы он обучал свою армию не только мечами махать…

– Вот так, всегда все самое интересное происходит без меня, – я обиделась на брата, который развил такую бурную деятельность, оставив меня в полном неведении.

– Эх ты, Катюша, – вдруг тяжело вздохнул Валерка, – Да мне было бы лучше никогда этим не заниматься… Для меня же каждая дверь – это… это как что-то только мое, открывшееся и доверившееся только мне, будто это что-то живое, даже будто это мой ребенок, которого я почувствовал, подчинил себе… А я их оборудовал и взрывал, едва оказавшись на той стороне…

– Я понимаю.

– Ты? Может быть, хотя я не представляю, что кто-то может почувствовать что-то похожее… Да я же не возражал и даже не думал протестовать. Хоть мне и тяжело было это проделывать, я же понимаю, что это необходимо, чтобы поддержать изоляцию Первого мира.

Валера поежился, повел плечами и замолчал.

– И после всего этого ты не убедился, что Первому миру не вылезти из ямы без иерарха, принадлежащего к династии Вебстера?

– Я это видел своими глазами! – огрызнулся Валерка. – Не такой уж я болван.

– Во-первых, ты и впрямь не болван, а во-вторых, ты не такой уж профан и не беспомощный в том, что касается манипуляций с сознанием. Так в чем же дело?

– Мне просто нравится этот паренек, – Валера мотнул головой в сторону, где остались Дан и Гудри, и резко добавил: – Если он, к тому же, еще и брат тебе, не лучше ли будет оставить его Даном? Стоит ли вываливать на его голову глобальные проблемы, да еще и окунать в грязь? Я, честно говоря, не представляю, что тот шустрый и смышленый паренек, которого я узнал за неделю, станет марионеткой в руках Юрия. Скорее, он пошлет всех вас к чертям, начнет свою игру, и планы Орешина лопнут…

– Я не считаю планы Юрки грязными и недостойными того, чтобы Дан к ним присоединился… – возразила я.

– Только не говори, что не понимаешь меня, ни за что не поверю! – вскипел Валерий и его глаза стали злыми. – Бывшему иерарху Тарон нужен только как инструмент. А что касается всего остального, то какими бы ни были намерения Юрия, какими бы положительными ни были для Первого мира последствия этих намерений, тем людям, которые своими руками и мозгами будут все это делать лучше было бы не появляться на свет…

– О чем ты?

– Любая власть, государственная, военная, психологическая – это грязь! Сам знаю – навластвовался! – Валерий ударил себя кулаком по колену, а меня окатила липкая лавина страха. Не моего страха. Это Валерка вновь выплескивал на меня то, чем кровоточила его душа.

– Прекрати! – я не могла больше впитывать в себя его боль, от которой у меня уже начинало мутиться сознание. Не выдержав, я согнулась, прижав ладони к вискам. – Что ты в себе носишь, Валера, как же так можно?!..

Он молча обнял меня, погладил по голове и тихо сказал:

– Извини, при всем моем желании больше не причинять тебе неприятностей, я все время кончаю этим… Но самое удивительное для меня это то, что ты жалеешь меня вместо того, чтобы ненавидеть меня еще сильнее, чем Середа, и чем я сам себя ненавижу… То идиотское обещание, которое взял с нас Юрий четыре года назад… Он не должен был на этом настаивать. Мне было бы легче, если бы мне постоянно напоминали о том, кто я и чего заслуживаю. Я попробовал рассказать все Марсу. Он хороший парень, но он отказался меня слушать, сказав, что это не его дело, и он не имеет право меня судить. Всеобщее умолчание только еще больше меня убивает… Мне доверяют серьезные дела, Юрий ценит мои чрезмерные в некоторых областях способности, но при этом я все время думаю о том, чего стоит им всем их подчеркнутое ровное отношение ко мне…

– Поверь мне, Валера, мне жаль, что мы с тобой так мало общались эти три года…

– Это ты называешь мало? Да мы болтали с тобой вне всякого расписания, не подчиняясь запретам Орешина…

– Если бы этого не было, не знаю, как бы я выдержала общество Олега…

– Если бы мы с тобой не разговаривали так часто, Даррина не вышла бы на тебя так быстро и уверенно, – горько констатировал Валера.

Я почувствовала, что он говорит уже не таким обреченным тоном, а значит, мои слова немного успокоили его, и теперь снова можно было начать пододвигать Валеру к интересующей меня теме. И хотя мне было немного стыдно за то, что слушая Валерия и понимая, до какой степени он несчастен, я вынуждена была, лишь вскользь пожалев его и приведя в более-менее живое состояние, снова нажимать на него, чтобы добиться своей цели, да еще так, чтобы он не ощутил моего нажима. Да, мне было немного стыдно. Но лишь немного. И на это «немного» нельзя было обращать внимание. Потому что невозможно одновременно жалеть себя, щадить Валерия, радеть за человечество Первого мира, верно служить Юрке, оберегать безмятежность Дана… Из этого списка я выбрала одно и не задумывалась больше о том, самый ли это достойный выбор, не следует ли одуматься. Я взялась служить Юре, а значит, все остальное могло меня интересовать и занимать лишь постолькупоскольку. Я должна была немедленно проверить, кто такой на самом деле Дан, и сделать это нужно было во что бы то ни стало.

– Так как насчет Дана? Попробуй, Валера!

– Ты настаиваешь?

Я заставила себя твердо посмотреть в его глаза:

– Я прошу. Забудь о том, ради чего и ради кого я все это делаю. Просит тебя об этом не Юрка. Прошу тебя я.

Он тоже был не простак. Его осторожное проникновение в меня было едва уловимым, но я его заметила. Ух, сколько усилий мне понадобилось приложить, чтобы скрыть в глубине то, что действительно чувствовала, чтобы результат исследований моей души заставил Валерия опустить глаза.

– Хорошо, я иду к Дану, – коротко ответил Валерка и встал со своего места.

И хотя праздновать победу было еще рано, я проводила его взглядом и вполне удовлетворенная вернулась к костру.

Заснуть я и не пыталась, да и не смогла бы, если бы даже захотела. Меня очень удивлял и раздражал тот факт, что при всех моих способностях управлять собственным мозгом и воздействовать на других, я до сих пор была совершенно не в силах справиться с собственной бессонницей. Даже самая дикая физическая усталость не могла усыпить меня сама по себе, если в наличие был объект для напряженных размышлений. А получалось так, что такой объект находился практически всегда. И привычное нетерпение разрешить проблему немедленно, не тратя время на ожидание утра, выматывало меня куда сильнее, чем многомильный пеший переход или ненавистный мне рукопашный бой.

Как я могла заставить себя отключиться, если я знала, что совсем рядом Валера пытается, наконец, поставить точку в моих многолетних и бесплодных пока поисках пропавшего наследника Варскеля. Я чувствовала, что неудача возможна, но она была бы, скорее, случайностью, потому что не могли столько совпадений сразу быть абсолютно беспочвенными.

Я легонько прошлась мягкими волновыми импульсами вокруг затихшей в отдалении троицы в надежде получить хотя бы легкие визуальные образы. Обнаруживать свой интерес к ним мне не хотелось, а я знала, что хоть Дан пока по-дилетантски использует свои таланты, настойчивое подсматривание помешает ему спокойно спать. А так я могла лишь видеть их словно через многослойную кисею.