Текст книги "В плену Обмана (СИ)"
Автор книги: Наталья Шагаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
ГЛАВА 7
Егор
Север – мужик со странностями. Точнее, с какой-то только ему понятной жизненной философией. Ему сорок восемь, легкая седина в волосах, благородная бледность, тёмные глаза и холодный безэмоциональный характер, оправдывающий прозвище Север. Он окружает себя металлом, стеклом и холодными бледными тонами, словно боится тепла. Кожаные кресла с хромированными подлокотниками, стеклянный рабочий стол с металлическими ножками, шкафы с матовыми стеклами и легкий запах сигар и кофе. Рядом с Севером всегда крутится его приемный сын Игорь. Высокий, худощавый, язвительный мудак. Север немногословен и монотонен, а эта рыжая мразь всегда ему поддакивает и пользуется положением. Он похож на шакала из «Маугли», который всегда подскуливает Шер-хану. Такой же мерзопакостный тип.
– Проходи, Егор, – предлагает Север, указывая на кресло. – Кофе, виски?
– Нет, спасибо, – отказываюсь, располагаюсь в кресле и ловлю на себе взгляд сидевшего на диване Игоря. Он смотрит изучающе, будто в любую минуту готов броситься на меня. Хочется в*ебать, ему с разворота, но я сдерживаюсь, стискивая подлокотники.
– Как твои дела? Как мама? – спрашивает Север.
– Все хорошо, – киваю. – У меня личный разговор, – перевожу взгляд на Игоря, который демонстративно вальяжно разваливается на диване, показывая, что не выйдет.
– Я ничего не скрываю от своего сына, ему можно доверять, – по Северу никогда не поймешь, в каком он настроении, он всегда на одной ноте в холодном тоне.
– И все же, – настаиваю. Меня раздражает и напрягает этот тип.
– Игорь, спустись в зал, проверь обстановку, проконтролируй работу персонала, – просит Север. Как бы этому шакалу не хотелось остаться, но скрипя зубами он поднимается с места и, как бы случайно задевая ногой мое кресло, выходит из кабинета.
– Чем я могу тебе помочь? – Север отпивает кофе и внимательно смотрит, постукивая кольцами по столу.
– Я хочу выйти, – довольно спокойно сообщаю я, хотя внутри все переворачивается.
Я не супергерой и знаю, что стоит за хладнокровием Севера. Я ведь могу и не выйти отсюда, как в свое время Боров. Но он уходил некрасиво, что-то требовал, угрожал, за что и закопали.
– Так бывает, Гор, это усталость, она пройдет, и все встанет на свои места.
Можно подумать, что он меня отговаривает, но это вряд ли.
– Нет, я не устал, это осознанное решение.
– Ну хорошо, шесть тачек высокого класса и услуга.
И я выдыхаю, потому что он даёт возможность отработать, а не откуп, иначе кому я нахрен нужен в этом мире без бабок?
– Услуга? – с машинами все понятно, а вот «услуга» – это что-то расплывчатое.
– Да, пока ничего конкретного, как соберешь тачки и Матвей их одобрит, поговорим об услуге. Но ты же понимаешь, что с этого момента у тебя не будет возможности передумать и вернуться назад? Тот, кто однажды захотел нас покинуть, уже не может быть частью команды… – Киваю в ответ. Все я понимаю. Уже тысячу раз все обдумал.
– Вот и хорошо Гор, срок тебе три недели, успеешь раньше – приходи, поговорим.
Север протягивает руку, и я ее пожимаю, чувствуя, как сильно он сдавливает мою ладонь, до хруста в костях, и в глаза смотрит не отрываясь. Это предупреждение, чтобы не вздумал что-нибудь выкинуть, теперь мне никто не доверяет. Он, наконец, отпускает меня, и я спешу покинуть его кабинет. Шесть тачек за три недели – не проблема, я в этом деле спец, тем более есть у меня уже парочка на примете. А вот «услуга»… заставляет напрячься. Чем занимается наша команда? Да всем, о чем попросит север. Мы «компания широкого профиля». Моя работа – это скорость, маневренность и управление автомобилем в экстренных ситуациях, я уходил от погонь и сам догонял. Шумахеру и не снилось. Моя обязанность – несколько тачек в месяц в общую копилку, естественно, недешевых, только элитных, которые после перебивки номеров и покраски Матвей продаст за приличные деньги. Легально Север держит пару клубов, нелегально – нас. Мы что-то вроде агентства по грязным делам. Занимаемся всем от выбивания долгов до похищения людей по заказу. Наши клиенты делают грязные дела, не пачкая свои руки.
Анита
Я не знаю, что на меня нашло, но второй день шью мужской кардиган с капюшоном, вместо того чтобы идти и проверять готовность зала и персонала к работе. Все почти готово, и мне нравится мое творение: асимметричные полы, массивная молния и теплая шерстяная ткань. Никогда не шила мужскую одежду, а этот мерзавец вдохновил меня. Надеюсь, ему понравится и подойдёт по размеру. Обычно я всегда угадываю размер, только взглянув на человека. Черт, я даже не уверена, что мы встретимся вновь, но чего-то жду. Пришиваю к кардигану этикетку со своим именем, надеваю его на манекен и разглаживаю парогенератором. Провожу по ткани рукой, представляя, как это будет смотреться на Егоре.
Я знаю этого парня несколько дней, мы встречались пару раз, а в моей голове Егор уже занимает первое место. Даже магазин отошел на второй план. Да и как не думать о том, кто каждое утро желает мне хорошего дня и просит фото, а каждую ночь пишет сладкие пошлости о том, что хочет со мной сделать, о вкусе моих губ, моем запахе и красоте глаз? Со мной никогда такого не было, мне никогда настолько не нравился парень, чтобы все мысли только о нем, а внутри какая-то эйфория и ощущение счастья. Я думала, так не бывает, а сейчас испытываю это сама.
Настолько ухожу в себя, наглаживая кардиган, что не сразу слышу звонок телефона.
– Да?! – отвечаю мамочке, по которой очень соскучилась.
– Добрый день, милая, как ты?
– Мам… – улыбаюсь в трубку, потому что меня распирает с ней поделиться своими эмоциями. Мама для меня самая лучшая и самая близкая подруга, я могу разговаривать с ней на любую тему.
– Да, милая, что случилось?
– Мам, я встретила парня… я совсем его не знаю… но мне кажется… Ох… – говорю прерывисто и сажусь в кресло. – Мам он такой… – не могу выразить свои эмоции, но меня настораживает полная тишина в трубке. – Мам, ты меня слышишь?
– Да, Анита слышу, – вздыхает мама. – Этого я и боялась, – почти шепотом произносит она.
– Чего боялась? – не понимаю я, прекращая, улыбаться.
– Того что ты влюбишься в русского мужчину.
– Разве это плохо? И я ещё не влюбилась.
– Влюбиться неплохо, но… Русские мужчины, не такие, как наши. Для них женщины – собственность, и они распоряжаются ею, как хотят.
– Мам, ну что ты такое говоришь? Все зависит от характера…
Замолкаю и оборачиваюсь, слыша, как в мою мастерскую кто-то врывается без стука. Закусываю щеки, чтобы опять не расплыться в улыбке. Мой мерзавец с мокрыми от дождя волосами, в черных джинсах, белых кроссовках и как всегда в тоненькой обтягивающей белой футболке с длинными рукавами, без спроса ворвался в мой кабинет. Как он узнал, что я здесь?! И кто его пропустил?!
– Девочка моя, не кидайся в омут с головой. Подумай хорошо…
А я не могу ни о чем думать, когда ОН рядом со мной. Сердце колотится как ненормальное, дыхание перехватывает, и внутри что-то переворачивается, когда он облокачивается на дверь и осматривает меня с ног до головы.
– Хорошо, мама, я подумаю, – говорю по-испански, и, естественно, Егор ничего не понимает, но глаза у него загораются. Отворачиваюсь к окну, потому что этот мерзавец меня отвлекает.
– Как там, Ева? Давид ее не обижает? Как моя конфетка Мари? – спрашивает мама, а я отвечаю, но плохо соображаю, поскольку все, о чем я думаю, это то, как выгляжу, постоянно одергивая свое белое вязаное платье. Оно длинное, но сильно обтягивающее.
– Все хорошо, мы очень скучаем и ждём тебя, – закусываю губы, поскольку этот наглец подходит ко мне сзади, прижимается к спине и отодвигает мои волосы.
– Продолжай говорить, – шепчет он мне немного хриплым голосом. – Меня возбуждает твой испанский.
А я забываю все языки, потому что мне хочется стонать от его близости, запаха и теплого дыхания.
– Мам, мне срочно нужно отойти по работе, давай я тебе перезвоню вечером? – прошу, потому что это невыносимо.
Егор целует меня за ухом, глубоко дышит, словно поглощает мой запах, и гладит руками по бокам, очерчивая контуры моей фигуры.
– Хорошо, милая, я жду.
Скидываю звонок и кидаю телефон на подоконник.
– Привет, зайка. Я скучал, – его голос вибрирует. – Ответь мне по-испански, – просит он, продолжая гладить мое тело от груди до бедер и обратно, плавно, нежно и так горячо.
– Hola. Te extrañé, – шепчу, откидывая голову ему на плечо.
– Переведи, – обхватывает мою шею, немного сжимает, поворачивая себе.
А я как под гипнозом – делаю все, что он просит.
– Привет. Я скучала по тебе, – перевожу, и он впивается в мои губы.
Целует, всасывая, вторгается языком в рот, проводя им по моим зубам, и тут же отрывается, а я хочу еще. Тянусь к нему, но Егор удерживает меня за шею и усмехается.
– Скажи еще на испанском, – шепчет в мои губы, немного покусывая, нагло накрывает мою грудь рукой и слегка сжимает. А мне этого достаточно, я уплываю, ноги подкашиваются, и кружится голова. – Скажи, – настаивает, касаясь рта, но не целует, смотрит в глаза, окуная в синеву взгляда.
– Hola. Te extrañé, – повторяю я.
Он вновь набрасывается на мой рот, уже сильнее сжимая грудь. Не сдерживаюсь и стону, потому что начинает сладко тянуть низ живота. Хочется, чтобы он касался меня везде, ласкал и дарил наслаждение. В его руках мое тело становится очень чувствительным.
– Анита! Ой, извините!
В мою голову врывается голос управляющей и хлопок двери. Девушка ушла, но наш поцелуй прерван, и я начинаю смеяться. Разворачиваюсь в руках Егора, упираюсь руками в его твердую грудь и, игриво улыбаясь, отталкиваю его от себя.
– Слишком долгое приветствие. – Егор поддается и отступает от меня, ухмыляясь в ответ. – Как ты сюда попал? Кто тебя пропустил?
– Как я понял, твои работники – люди новые и плохо тебя знают. Главное – уверенность и убедительность, – заявляет он, переводя взгляд на швейную машинку, нитки, ножницы и остатки ткани. – Я просто спросил, где Анита. Мне ответили, что ты в мастерской, я проследил за взглядом твоего администратора и уверенно вошел.
– Правда?
– Да, зайка. Поговори с персоналом, пусть больше так не делают.
– Не пускают тебя? – переспрашиваю, поправляя волосы.
– Нет, они уже в курсе, что мы близки. Не впускайте посторонних.
– Хорошо, я поговорю, – киваю, потому что он прав. Гор вытаскивает из кармана что-то белое и пушистое, похожее на маленького зверька, и опускает на стол.
– Что это? – подхожу ближе.
– Зайка для зайки. Увидел эту игрушки и не смог устоять.
Беру в руки маленькую игрушку и поражаюсь, насколько она пушистая и мягкая, как настоящая. Очень милый белый зайка. Я давно не играю в игрушки, но радуюсь подарку, как ребенок.
– Спасибо, она красивая и очень приятная, – благодарю, поглаживая пальцами зайца. – У меня тоже для тебя кое-что есть.
– И что же это? – спрашивает Гор, облокачиваясь на мой стол.
– Вот, – указываю на манекен и замираю, улавливая его реакцию.
У меня было несколько показов, я шила платья для важных дам Испании, а сейчас волнуюсь, как будто шью впервые. Очень хочется, чтобы Егору понравилось.
– Это мне? – хитро улыбается, прищуривая глаза, переводит взгляд на остатки ткани, берет их со стола и крутит в руках. – Сама сшила?
– Не только сшила, а придумала дизайн, нарисовала и, надеюсь, угадала с размером. – Нервничаю, не понимая по его хитрому взгляду, нравится или нет. Снимаю кардиган с манекена и предлагаю Егору надеть.
– Это чтобы ты в такой холод не ходил раздетый.
– Обалдеть, – говорит он, одевается, застегивает замок и накидывает капюшон. Я в восторге. На его фигуре это смотрится бесподобно, стильно, и я точно угадала размер. Присаживаюсь на стол и кусаю губы в ожидании его ответа. Егор смотрит в зеркало и подмигивает, ловя мой взгляд.
– У тебя еще и золотые руки, сладкая, мне очень нравится.
– Тебе идет. Хотя такому, как ты, все пойдет.
– Какому такому? Привлекательному?
– Самоуверенному мерзавцу! – смеюсь я.
На самом деле он привлекательный. Егор идет на меня, дергаюсь, чтобы сбежать, но не успеваю – он хватает меня за талию и впечатывает в себя.
– Спасибо, зайка, мне никто не делал таких подарков, ты прелесть, – шепчет, прислоняясь лбом к моему, крепко удерживая меня за талию.
– Рада, что тебе нравится, я старалась, – шепчу в ответ, а сама задыхаюсь от интимности момента.
Мамочка, прости меня, я не могу ни о чем думать, я пропала.
– Поехали ко мне, покажу, где живу.
– Какой ты хитрый! Хочешь затащить беззащитную девушку в свой дом? – усмехаюсь.
– Нет, хочу спокойно поужинать с тобой, послушать музыку в домашней обстановке, поговорить. И да, ты можешь остановить меня в любой момент. Тебе плохо со мной? – вполне серьезно спрашивает он, без своих ухмылок.
– Хорошо, – накрываю ладонями его грудь и слышу, как сильно бьется сердце. Так же, как мое. – Поехали.
Не могу отказать. Почему я должна себе отказывать в том, что делает меня счастливой?!
ГЛАВА 8
Егор
До этого момента я даже не подозревал, что есть такое чувство – предвкушение. А сейчас, когда Анита едет ко мне, и до моей квартиры остались считанные минуты, меня почти подбрасывает от предвкушения. Что я там ей обещал? Ужин, музыку, общение, легкость и возможность меня остановить? А я остановлюсь? Не-е-е-ет! Нужно притормозить и попробовать просто расслабиться, но я не могу, когда рядом ОНА. Теплая, мягкая, нежная, пьянящая, совсем близко и на все готовая, стоит только завести. Хочу ее безумно, до помутнения в глазах и шума в ушах. Не просто хочу, а надолго, желательно – навсегда. Мы уже побывали в ресторане и набрали много еды, прихватив в магазине бутылку вина, сладости для моей девочки и фрукты. Моя девочка! Звучит обалденно! Хочу, чтобы она стала моей, вся, полностью. Сегодняшний мой день состоит из одних «хочу».
Торможу на стоянке, выхожу первый, прихватывая с собой пакеты с едой, и открываю двери для моей принцессы. Анита улыбается и кусает губы, осматривая двор. Да, сладкая, этот типичный российский двор с поломанными качелями и покрашенными покрышками на клумбах. Напрягает, что девочка явно привыкла к роскоши и дорогим вещам. А я вряд ли когда-нибудь смогу ей обеспечить элитную жизнь. К черту все, хочется забыться сегодня, пока есть время побыть с Анитой. Должно же быть в моей жизни что-то светлое, чистое и настоящее?! В порядке бреда можно помечтать, что мы сможем быть вместе. Впервые в жизни хочется отношений не просто сексуальных, а настоящих.
– Нам на шестой этаж, – говорю я, пропуская Аниту в лифт.
Благо, подъезд у нас чистый, и в лифте не воняет, как в некоторых домах – спасибо бабе Шуре, старшей по подъезду, которая гоняет отсюда шпану и собирает на уборку. Надо не забыть занести ей коробку конфет.
Пока поднимаемся вверх, Анита теребит ручку сумки и смотрит куда угодно, но только не на меня. А я не могу от нее оторваться. Хочется запомнить ее, всю изучить, впитать в себя и стать одним целым.
Открываю двери, пропускаю Аниту вперед и запираюсь на все замки. Она замирает на пороге, осматривая квартиру. Да, мое жилище можно рассмотреть с порога. Это однокомнатная студия. Скрыта только маленькая ванная, в которой поместилась угловая душевая и раковина. Я готовился, заказал с утра клининг, теперь все блестит и пахнет свежестью, а на кровати постелено свежее белое белье. Хочу ее на белом, чтобы шоколадные волосы разметались по подушке, и ее кожа контрастировала с постелью.
– Мило, – произносит Анита, но так и не сдвигается с места, осматривая квартиру. Разуваюсь, отношу пакеты в зону кухни, скидываю кардиган, подаренный моей принцессой, и подхожу к ней. Забираю сумку и помогаю снять пальто. Думаю, она не будет против, если я уложу ее в кровать прямо сейчас, но иногда предвкушение и легкая игра в прелюдию гораздо слаще самого процесса.
– Давай сведём друг друга с ума, – шепчу ей, кладу ладони на её талию, спускаюсь вниз, скользя руками по телу. Анита замирает, кусая губы, а меня с ума сводит ее реакция на мои прикосновения – она тает в моих руках. Медленно расстегиваю молнию на ее сапожках и снимаю, не упуская возможность погладить красивые ножки в черном капроне. Поднимаюсь, беру ее за руки, сплетая наши пальцы, и веду в зону кухни.
– Голодная? – спрашиваю, начиная разбирать пакет. – Я очень, – ох не этот голод я имею в виду, но продолжаю играть. – Какую музыку предпочитаешь?
– Что-то спокойное, расслабляющее, – Анита проводит пальчиком по гранитной столешнице, продолжая детально рассматривать обстановку. Девочка привыкла к шику…
– Что, совсем не нравится? Не комфортно?
– Нет, мне очень нравится, здесь так уютно. Я люблю квартиры-студии, и здесь мило для мужского жилья.
Киваю, улыбаясь, не желая рассказывать, что квартиру обставляла Диана. Она дизайнер и прекрасно справилась с задачей вплоть до мелочей, предусмотрела все, что нужно для жизни: большая кровать с мягкой спинкой, много подушек, потому что я люблю поваляться, мягкий пушистый ковер, небольшой встроенный шкаф, угловой диван, плазма на стене, жалюзи и стойка с высокими стульями, отделяющая кухню, и плотные шторы.
Мы раскладываем еду по тарелкам, моя принцесса красиво сервирует стойку, я открываю вино, разливаю по бокалам, и мы просто ужинаем, разговаривая. Точнее, я заваливаю Аниту кучей вопросов о ее работе и узнаю много интересного. Моя девочка талантливая творческая личность, она горит своей работой, живёт ей – и это прекрасно. А ещё у зайки есть брат Цербер, который ее стережет, по ее рассказам, мне стоит его бояться. Не такой уж он и страшный, если я сумел увести из-под его опеки принцессу.
Я подливаю ей вина. У меня не стоит цели ее напоить, но немного захмелевшая девушка более раскрепощена, а я хочу ночь без тормозов. Нашу первую длинную ночь. Меня уже немного потрясывает от того, что, пока Анита что-то щебечет о своей племяннице, я представляю ее обнаженную на моей кровати, на диване, в душе и утром вот на этом столе с разведенными ногами, а я завтракаю ей. Это дико, пошло и даже в какой-то мере отвратительно – Анита рассказывает про своих родственников, а меня трясет от собственных фантазий, челюсть сводит от желания ее попробовать, узнать вкус ее наслаждения.
Беру пульт от центра, включаю сборник чувственной музыки для секса. Это что-то плавное, но с эмоциональными всплесками. Такая музыка задает темп в сексе, как в танце.
– Потанцуем? – предлагаю я, когда девочка допивает вино.
Забираю у нее бокал – хватит с нее спиртного. Глазки уже блестят, Анита расслаблена и откровенна. Не дожидаясь ответа, поднимаюсь со стула, приглушаю свет, оставляя только светильники в зоне кухни и свет от стереосистемы. Снимаю с себя футболку, потому что хочу, чтобы ее пальчики коснулись моей кожи. Хочу интимный чувственный танец. Отшвыривая футболку, пользуюсь ее замешательством, хватаю за руку, резко поднимаю мою податливую принцессу на ноги и веду в центр комнаты на пушистый ковер. Ее теплые ладони ложатся на мои плечи, я притягиваю ее теснее и начинаю движение… Да-а-а-а, это случится сегодня, сейчас…
Зажмуриваю глаза и напрягаюсь от того, что все волшебство рушится, когда раздается звонок в дверь. Пытаюсь игнорировать, увлекая мою девочку танцем, но она постоянно отвлекается на дверь и закусывает губы, слегка сжимая мои плечи. В дверь продолжают настойчиво звонить, а я готов убить того, кто посмел нам помешать!
– Твою мать! – буквально рычу сквозь зубы и с неохотой отпускаю Аниту. – Прости, сладкая, – убавляю музыку, иду к двери, краем глаза замечая, что Анита садится на свое место и отрывает виноградины от кисти, посматривая на меня и немного стесняясь.
Заглядываю в глазок, и хочется взвыть как собаке! За дверью стоит моя мать со своей подругой алкоголичкой. Обе навеселе. Она сегодня выпрашивала денег на их гулянку, я отказал, и вот, подпив, она решила явиться лично. Сжимаю голову, потому что не могу не открыть матери, и впустить тоже не могу. Не хочу, чтобы Анита видела эту неприглядную сторону моей жизни. Не хочу их знакомить, по крайней мере, не сейчас, когда моя мать пьяна и неадекватна.
Накидываю толстовку на голое тело, чтобы выйти в подъезд, но мать кричит, начиная спектакль.
– Сынок, открой, я знаю, что ты дома!
Открываю, впуская пьяных женщин в квартиру, чтобы не поднимали шум. Перевожу взгляд на Аниту, и вижу на ее лице недоумение. Да, малышка, так выглядит моя жизнь. Не так красиво, как ты привыкла.
– Ты уже не хочешь открывать собственной матери! Где я тебя упустила?! – мать пытается разуться, немного пошатываясь и держась за подругу.
Ставлю руку на стену, не пропуская их дальше. От нее разит спиртным и сигаретами – это что-то новенькое, раньше она не курила.
– Зачем пришла? – говорю сквозь зубы, пытаясь не сорваться и не показать Аните свою плохую сторону.
– Я что, не могу навестить сына?! – возмущается она заплетающимся языком. – Нам нужно… – моя мать, наконец, фокусирует взгляд и замечает Аниту. – Ооо, у тебя девушка! Познакомь нас, – мать отталкивает меня и идёт к Аните, так и не разувшись, грязными ботинками по моему белому ковру, оставляя следы грязи на ворсе и в моей душе.
И я все больше и больше ее ненавижу. Я бы очень хотел познакомить свою мать с понравившейся девушкой. Но познакомить именно маму, а ни это пьяное деградирующее животное. Хочется кричать и трясти ее за то, что уничтожает не только себя, но и меня! Но она вряд ли что-то поймет.
Анита
Я не понимаю, что происходит, ясно только одно: эта женщина – мать Егора, и с ней что-то не так. Я вижу, что Гор не хочет ее впускать, недоволен ее приходом, и ему даже стыдно. Когда она подходит ко мне и тащит за собой другую женщину, я чувствую резкий запах алкоголя и дешёвого табака. Я восприимчива к неприятным запахам, хочется отодвинуться, но я держусь. На женщине мятая одежда, волосы собраны небрежно, глаза красные и опухшее лицо. Мне странно видеть женщину в таком состоянии. Моя мать пьет мало и всегда опрятна. Что должно произойти в жизни женщины, чтобы дойти до такого состояния?
– Здравствуйте, – неловко киваю, не зная, куда себя деть, и перевожу взгляд на Егора, который скидывает толстовку и надевает футболку.
– Здравствуйте, я Лидия, – представляется женщина и тянет руку.
– Анита, – слегка пожимаю ее ладонь.
– Какое красивое имя, – заплетающимся языком говорит она. – Какая милая девочка у моего сына, – обращается к подруге. – Ну, налейте и нам вина за знакомство.
Женщина сама тянется к бутылке, но Егор ее перехватывает и швыряет в раковину, так, что бутылка разбивается. Сжимаюсь, потому что с этой стороны я еще не знакома с Егором. Он напряжен, на лице злость и даже ненависть к матери. Он смотрит на нее, как на ничтожество – с отвращением, и мне становится немного страшно от того, что я не знаю, чего ожидать.
– Анита уже уходит! – заявляет Егор, хватает меня за руку и быстро ведёт в зону прихожей.
– Извините, но мне действительно пора, – пытаюсь улыбнуться, пока Егор помогает мне одеться.
– Ты сиди здесь и жди меня! – с раздражением бросает матери, тыкая в нее пальцем, выводит меня в подъезд и запирает дверь.
* * *
Едем мы молча. В машине повисает напряжение, моя неловкость и его злость. Все это сгущается и лишает дара речи. У женщины проблемы с алкоголем и, судя по виду, она зависима. Это плохо, она больной человек, но так бывает – я не осуждаю никого… Значит, на то была причина. Меня больше беспокоит Егор, который быстро ведёт машину, иногда нарушая правила, и сильно стискивает руль. Ему больно? Стыдно? Но мы же не в ответе за поступки других людей.
Когда он останавливается возле ворот моего дома, я опускаю руку на его колено и немного сжимаю, чтобы поддержать и немного успокоить. Хочется поговорить с ним, понять, что он чувствует, и что у этого парня внутри.
– Извини, – осипшим голосом произносит он, продолжая смотреть в лобовое стекло.
– Не нужно извиняться, я все понимаю. Ты не виноват. Расскажи мне о ней… – прошу я, начиная тихо поглаживать его ногу.
Егор накрывает мою руки, слегка сжимает, поднимает и целует мою ладонь.
– Не сейчас зайка, я не хотел, чтобы ты это видела… Мне пора, – он отпускает мою руку, а я сама тянусь к нему и целую в щеку.
Хочу выйти из машины, но Гор оживает, хватает меня за руку и притягивает к себе. Целует долго и нежно, но с каким-то отчаяньем, словно делится со мной чем-то сокровенным. Лишает дыхания, а я отдаю ему всю себя – главное, чтобы Егору стало легче.
– Я позвоню, моя сладкая девочка, – шепчет в губы и отпускает. – Мы еще полетаем.
Выхожу из машины и быстро иду в дом, только по дороге вспоминая, что опять забыла про водителя, достаю из сумки телефон и понимаю, что он разряжен, а я даже не подумала об этом и никого не предупредила. Нет, я – большая девочка, и вольна делать все что захочу, но Давиду этого не объяснишь. Прохожу в дом в надежде, что все уже спят, и я смогу незаметно пройти в комнату – ругаться с братом совсем не хочется, голова забита событиями этого дня. Выдыхаю, когда дохожу до лестницы, но вздрагиваю, когда слышу звук открывающейся двери кабинета Давида.
– Зайди немедленно ко мне!
Черт! Его голос холоден и монотонен – это плохой знак!
