Текст книги "Эти поразительные индийцы (АСТ: Астрель 2007г.)"
Автор книги: Наталья Гусева
Жанр:
Культурология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
братство – бхратрьтва
деверь – девар
зять – джата, джати
свойство – сватва
К древним формам относятся и местоимения, от которых в санскрите и славянском образуется много сходных производных слов:
Самый (тот самый) – Сама (татсама)
свой – сва
твой – тва
нас, наш – нас
вас, ваш – вас
который – катара
та, эта – та
тот – тат (тад)
этот, это – этат (этад)
какой, кто – ка
как – ка
то – то
Вспомним и о том, что числительные тоже вошли в речь в очень давние времена, так как счет был необходим людям при самых даже примитивных формах хозяйства. Немало общего мы увидим и в этих формах слов:
первый – пурва (т. е. древний, начальный)
два, две, двое – два, дви, двая
три – три
третий, трое – трита, трая
тройка – трика
четыре, четверо – чатур, чатвар (также – имеющий четыре угла)
четвертый – чатуртха
оба – убха
Если же взглянуть на глаголы, их корни и формы, произведенные от них, то здесь обнаружится великое множество близких и общих форм, потому что глаголом, как известно, обозначается действие или состояние, а эти категории существовали с момента зарождения человечества и издревле нашли свое выражение в языке.
Интересно то, что приставки, как в славянских языках, так и в санскрите, тоже отличаются взаимным подобием и сообщают глаголу одинаковые по смыслу новые значения. Остановимся лишь на немногих иллюстрациях этого:
Переплыть – пераплу, проплыть – праплу,
прознать – праджна, передать – парада, ниспадать – нишпад,
налепить – анулип, отчалить – утчал, полюбить – упалубх,
отпадать – утпад, противостоять – пратистха и др.
Аналогичную роль играют и суффиксы, придающие словам новое ц, опять же, аналогичное значение. Возьмем для примера такие суффиксы, как – к-, -т-, -н-, -тель– (в санскрите – тар):
чашка – чашака, носик – насика, открытый – укрита,
отдание – утдана, раненый – вранин и т. п.
Не менее наглядны, а главное, очень многочисленны, примеры из имен существительных, т. е. слов, обозначающих предметы, явления природы, ощущения и пр. Эти слова обозначают все, с чем человек соприкасается в окружающей его действительности, определяют его реакции на мир, на себя и себе подобных, на предметы и их качества. Если был бы составлен полный русско-санскритский словарь (а это, несомненно, должно быть сделано и чем скорее, тем лучше), то мы увидели бы, какое большое место занимают в обоих языках сходные слова именно этого разряда. В ограниченной по размеру книге мы можем дать лишь несколько примеров (хочется напомнить читателю, что русскому «с» в санскрите часто соответствует «ш»; «л» чередуется с «р»; «о», «е» в санскрите – «а».
крестьянин – крьшака
гать, путь – гати
шея (загривок) – грива
дева – дэви
небо – набха
дверь – двар
роса, сок – раса
нос – наса
пена – пхена
огонь – агни
рана – врана
брань (битва) – рана
дом – дам
дым – дхум
небеса – набхаса
тьма – тама(с)
простор – прастара
кровь – крави
напиток, вода, пиво – пива
сушка – шушка
Для русского и санскрита характерно сходство процесса, называемого именным отглагольным словообразованием. Например, следует уделить внимание тому обширному кругу слов в русском и санскрите, который сложился на основе глагола «пи, па» и соотносится с его исходным смыслом, с той глубочайшей древностью, когда он обозначал два представления – о питье и о пище, то есть определял весь процесс поглощения человеком и жидких и густых продуктов, да и сам процесс такого поглощения, то есть питание:
Санскрит– Русский язык
пи – пить, питье
питу – напиток; питание
питар – питатель; отец; небо
пита – (было) пито
пити – пьющий
пива – вода
пивас – жир
пиван – полный; сильный
пивара – большой; толстый
Если же углубляться в научный лингвистический анализ, предполагающий и прослеживающий исторические изменения в строении и звучании слов, то найдется многое, что не сохраняется «на поверхности» языка, но таится в его глубинах. Многое сохранено в поговорках, неосознаваемых словосочетаниях и т. п. Мы все употребляем выражение «трын-трава», не подозревая даже, что «трьна» в санскрите как раз и значит трава. Или говорим детям «бука придет, тебя забодает», а слово «букка» в санскрите означает «коза». Мы знаем слова «куток», «закуток», но не знаем, что в санскрите слово «куга» имеет это же самое значение. Равным образом слово «сарпа» – «змея» сохранилось в форме «сапа» (тихой сапой), а слово «карна» – ухо – в форме «карнаухий», восклицание «эва!» («вот же!») так и будет в санскрите: «эва!»; «ну» («сейчас», «скорее») будет также «ну».
В новоиндийских языках сохранились некоторые слова, восходящие к древнейшим арийским диалектам, как, например, на языке маратхи «рабад» значит «работа», а на языке хинди глагол «рабна» означает «удобрение поля золой», что, видимо, восходит к процессу выжигания леса под поля (буквально: «вырабатывать поле»). На хинди же и слово «баян» означает «повествование». К сожалению, все это не прослежено еще наукой, не выявлено – слишком недавно стали уделять этому внимание.
В заключение следует упомянуть и о возможности сопоставления имен прилагательных, предлогов, наречий и частиц. Дадим их здесь, не разделяя на столбики: веющий – ветра, юный – юна, новый – нава, дурной – дур, сухой – сукха, другой – друха (интересно, что это слово на санскрите означает «враг», а на славянских языках – «друг»), светлый – швета, бодрый – бхарда, нагой – нага, дерево, деревянный – дравья, дарава, когда – када, тогда – тада, всегда – сада, куда – ку-тах, приятно – прия, нет – нед, против – прати и др.
Много материала читатель найдет в краткой сводке сходных слов (см. Приложение).
12. ПОБЕДЫ И ПОРАЖЕНИЯ
Раджастх?н не похож ни на какую другую область Индии. И люди в нем особенные, и природа особенная… Он лежит к югу и юго-западу от Дели – его граница совсем близко. Там, по сторонам шоссе, стоят два каменных столба – и на них каменные слоны. Отсюда начинается земля Раджастхана – «цитадели индуизма». Здесь говорят на диалекте индоарийского языка хинди.
Невысокие горы Аравалли тянутся вдоль шоссе. Они перерезают Раджастхан почти пополам. На северо-запад от них простирается океан песков – раскаленная пустыня Тар, а на юго-восток – каменистые холмы, каменистые долины между ними, низкорослые леса. Эту часть принято называть плато. Здесь горки, горушки, холмы идут друг за другом, расступаются, снова смыкаются – прямой линии горизонта нет нигде.
А горы Аравалли обрамляют плато, как застава из острых камней, колючих кустов и высохших трав. Аравалли – прибежище тигров.
На пути в город Джайсалмер
Через кромку гор льется на плато зной пустыни. Здесь чувствуется ее многовековая власть. Пустыня впитывает влагу муссонных дождей, и на плато сгорают урожаи. Она шлет с ветром свой песок, и он рассеивается над полями и городами, засыпает улицы, дворы и сады, летит в окна, набивается в рот, обжигает глаза.
Каждый житель Раджастхана по эту сторону гор помнит, что пустыня совсем недалеко, рядом. Из пустыни приводят сюда на продажу верблюдов. Из пустыни забредает скот, покидая жалкие редкие деревеньки, когда там, за горами, пересыхают колодцы. Сейчас огромные площади этой пустыни превращаются в плодородные земли. Закончено строительство большого, широко разветвленного канала, который назван именем Индиры Ганди.
Когда-то, три-четыре тысячелетия назад, пустыня Раджастхана была цветущим краем, центром древней цивилизации Хараппа. Здесь текли многоводные реки. Но потом они пересохли. Пески поглотили города и засыпали караванные пути. Колючие кусты, кактусы да пучки сухой травы заменили собой пальмы и плодовые деревья.
Пустыня победила цивилизацию. Но не людей. Люди остались. Они лишь сменили образ жизни, одежду, жилье. В поисках воды они научились копать колодцы до 100 метров глубиной. Они стали разводить верблюдов и расселились по оазисам. Они даже выстроили в оазисах города со звучными названиями: Джайсалм?р, Бикан?р, Барм?р… Иногда от засух, эпидемий и войн жизнь в этих городах замирала, но затем они оживали вновь, не сдавались. Они существуют и сейчас, эти города-оазисы, но мне там побывать не довелось.
А на плато по эту сторону гор условия для жизни были все-таки легче; здесь ближе вода, есть почва, тенистые деревья. Правда, почва эта – из перетертых ветром песчаников да известняков, а поля так набиты камнями, что их и пахать нельзя, пока корзинами не вытащишь эти камни на межи. Но все же это почва, и ее можно засеять. Здесь, на плато, расцвело много чудесных городов.
Цивилизация давно вошла в жизнь населения пустынь Раджастхана
История Раджастхана отмечена почти непрерывными войнами. В преданиях и легендах воспевается воинское сословие Раджастхана – прославленные раджп?ты.
«Раджпут» – «сын царя». Какого царя? Почему царя? Неизвестно. Очевидно, раджпутские роды были основаны вождями разных племен.
Из числа членов родов, возглавляемых раджпутскими правителями, сложились их боевые дружины, и так создалось это сословие раджпутов – наследственных воинов, воинов по профессии и призванию, владельцев земель Раджастхана.
Традиция запрещает высокородному раджпуту даже прикасаться к плугу – пахать землю должны были представители более низких каст. Они создавали все материальные ценности, кормили, поили, одевали раджпутов и выплачивали правителям налоги. Раджпутам же предписывались воинские занятия и охота. Они должны были быть профессиональными героями – единственная в своем роде общественная прослойка.
Чем же они все-таки были полезны своему народу? Тем, что стойко обороняли землю от захватчиков и вторжений, и тем, что убивали хищных зверей, которыми кишели горные заросли.
Портрет раджпутского князя. XVI в.
Если бы народу приходилось содержать только эту армию героев и охотников, было бы еще полбеды. Но непосильной тяжестью на его плечи ложилось содержание князей-землевладельцев, живших набегами, грабежами и поборами, тонувших в роскоши и не знавших удержу ни в чем. Властолюбивые и независимые, они правили в своих княжествах, бесконтрольно творя суд и расправу над своими подданными.
Земли долин, плато и пустыни были поделены между родами раджпутов. Этих родов сложилось около 40, и они постоянно воевали друг с другом из-за земли, вод, пастбищ, богатств.
Р?ны и махар?ны – «князья» и «великие князья» раджпутских родов, возводившие свое происхождение к Солнцу, Луне и Огню, главное внимание уделяли поддержанию своего престижа и великолепия.
До серединыXX века Раджастхан даже назывался Раджпут?ной, хотя значение обоих названий почти одинаково: «Раджастхан» значит «земля царей», а «Раджпутана» – «земля царских сыновей».
Весь Раджастхан покрыт сетью крепостей и крепостных стен. Куда ни посмотришь, линии гор окаймлены зубчатыми стенами, а их вершины увенчаны крепостями. Вечно осажденная страна. Страна междоусобных распрей.
Части крепости в горах Раджстхана
Раджпуты стали славой Раджпутаны, символом ее независимости. Их известность была так велика, что часто все население Раджпутаны в целом называли раджпутами. Даже в книгах. Но это неверно. Сам народ этой страны твердо знает, кто такие раджпуты. Раджпуты – это раджпуты. И никто другой.
На земле Раджпутаны происходили частые и кровопролитные войны.
Раджпуты владели почти всей Северной Индией, начиная с VIII и вплоть до XII века. Лавины неукротимых армий молодого Арабского халифата не знали преград до тех пор, пока не столкнулись с раджпутами. Пустыни, горы, крепости, яростное и фанатичное сопротивление встретили арабы на границе Раджпутаны. И вынуждены были отступить. Большую часть Индии заняли они – устье Инда было в их руках, одно княжество за другим склонялось перед их кривыми саблями и зелеными знаменами. Но только не раджпуты. Железной стеной встали они на защиту своей страны и веры. Войско ислама было остановлено.
Когда в Индию стали вторгаться с северо-запада армии иноземных правителей, раджпутские воины, наряду с жителями Пенджаба, не раз отражали их атаки и отбрасывали их. Так было в X, XI и XII веках. В конце XII века погиб в битве великий полководец раджпутов Притхвир?дж.
Вскоре вслед за этим был захвачен и Дели, подступы к которому открылись с поражением армии Притхвираджа. И возникло первое в Индии государство под властью мусульман – Делийский султанат.
Народ Раджастхана горестно оплакивал Притхвираджа. В прекрасной, романтической и скорбной поэме «Притхвираджрасо» средневековый поэт Чанд Бард?и воспел несравненные подвиги и гибель этого славного воина.
Хотя со времени его жизни до наших дней прошло восемь веков, память о нем жива. До наших дней странствующие актеры и певцы прославляют его в своих представлениях на площадях городов и сел. Женщины поют о нем песни, а юношам ставят в пример его отвагу и благородство… Он не умер для своего народа.
Помню, как на одной из базарных улиц Удайпура мне довелось увидеть выступление труппы народных актеров – «бхопа», забредших в этот город в своих нескончаемых странствиях по Раджастхану.
Собрав громом барабанов толпу зрителей, они прежде всего развернули перед ними большое полотно, натянутое на два бамбуковых шеста. На полотне в отдельных квадратах яркие лубочные картины изображали юность Притхвираджа, его охоты и другие царские развлечения, бой с армией Мухаммада, пленение и, наконец, казнь. На этой последней картине враги, яростно высунув языки, резали его на части, и вся земля была залита кровью. Примитивный натурализм изображения и обилие крови на нем были призваны потрясать сердца зрителей. И потрясали.
На фоне этого полотна певец повел свой рассказ о героической жизни Притхвираджа. Сопровождая песню мимической игрой, жестами и танцем, он выразительно дополнял этим свое повествование. Он прыгал, вращал глазами и быстрыми движениями рук создавал иллюзию рубки мечом. Он один изображал и Притхвираджа, и его врагов – то принимал царственные позы, сидя на ломаной табуретке, как на раджпутском троне, то подобострастно извивался, показывая, как раболепные придворные выслушивают повеления Мухаммада.
Про гибель Притхвираджа он спел как-то особенно артистично – тихо и ровно стоя неподвижно и глядя перед собой остановившимся взглядом. И только к концу песни его голос вдруг взлетел в гневном крике и замер на резкой высокой ноте, продолженной затихающим рокотом барабанов.
Это было изумительное зрелище! Актер был как гонец, прибежавший сюда с горестной вестью о тяжелом предательстве, о жгучей утрате, о поруганной чести. Казалось, что все это случилось где-то недалеко, совсем-совсем недавно, и мы, его зрители, были первыми, кому он поведал об этом.
Это было искреннее, захватывающее искусство, прекрасный театр одного актера, до краев наполненный чувством и жизненной правдой. Хотелось по-нашему захлопать в ладоши, хотелось сразу с кем-нибудь поделиться впечатлениями. Но я была одна в толпе раджастханцев, и мы бы не поняли друг друга.
Бард Раджстхана с сародом
Люди стали спокойно расходиться. Для них кончился XII век. Кое-кто бросал в кружку актера звонкую мелочь. Его ассистенты – двое мальчишек, которые на протяжении всего представления старательно держали шесты с картиной, женщина, аккомпанировавшая ему на каком-то щипковом инструменте, и барабанщик, тихо переговариваясь, собирались в дальнейшее странствие. Наверное, это была семья, бродившая по пыльным дорогам в поисках скудного заработка. Актер взвалил на плечо шесты с накрученной на них картиной и двинулся в путь. За ним побрели и все члены его труппы. Вскоре громко гудевший автобус скрыл их от меня, и только тогда я заметила, что солнце нещадно напекло мне голову и что необходимо немедленно укрыться в тени, хоть немного побыть в прохладе.
На теневой стороне улицы оказались лавки древностей. И здесь я снова попала в плен. От них я уже не могла оторваться весь остаток дня, снова переселившись в давние века.
В полумраке на столах и прилавках не разобранными грудами были навалены копья и стрелы, кольчуги и шлемы, щиты, мечи и кинжалы – сломанные и целые, заржавленные и сохранившие блеск, – целый арсенал, большой архив войска, навсегда сгинувшего с лица земли. Здесь витал дух былых сражений; казалось, что тут продолжает лязгать сталь и раздаются крики. Ничто из прошлого здесь не забыто. Возникало такое ощущение, что, рухни внезапно стены этих лавок, и снова будут яростные бои, кровь, смерть и бесчисленные победы раджпутов.
Можно было часами перебирать пыльное оружие и не переставать дивиться его разнообразнейшим формам. Клинки мечей были прямыми, кривыми, слегка изогнутыми или извилистыми; покрытыми гравировкой, с чернением, с насечкой и без украшений, с канавками для стока крови и без них, они были и без ножен и в ножнах, обтянутых истлевшей парчой и украшенных металлическими узорами и ценными камнями.
Кинжалы были всех мыслимых и известных на Земле видов. Все возможности принести человеку смерть нашли свое выражение в этих кинжалах. В одном кинжале часто соединялось по два клинка, укрепленных на узкой рамке шириной в кисть руки. Они были направлены в одну сторону, и бить таким кинжалом надо было, нанося удар рукою вперед, как в боксе. Лежали там кинжалы, где оба клинка были направлены в противоположные стороны – ими можно было разить врага слева и справа, не поворачивая кисти руки, – и кинжалы не только из стали, но и из рога – витые рога антилоп, остро отточенные по краям, заменяли собой металлические клинки.
– Кто покупает это у вас, скажите?
– Туристы, мэдам. Главным образом американцы.
– А местные жители?
– О нет. У раджпутов оружие есть, а другим оно не нужно.
– Оно древнее?
– Разное есть. Могу вам предложить даже оружие из Чит?ра времен осады.
– Из Читора? Какой осады, шестнадцатого века?
– Да.
– А может быть, есть и оружие осады четырнадцатого века?
– Да, есть.
Не знаешь, верить или нет. Видимо, верить не надо. Но сами слова «осада Читора» волнуют душу.
Это «да» в ответ на такой вопрос вы услышите в любой лавке древностей в Раджастхане, но оружия из Читора времен осад – той осады! – вероятно, нигде не осталось.
Читор. Он был славой раджпутов, а стал их скорбью.
…Раджпутские правители жили, ни на миг не забывая о том, что Дели стал в XII веке центром султаната и оттуда каждый день можно было ожидать вторжения. И вторжения происходили постоянно. Армия раджпутов была всегда готова к бою. Все эти мечи, щиты, кинжалы, которые сейчас ржавеют по лавкам древностей, блестели, начищенные и отточенные, и в те времена их хозяева не расставались с ними даже во время сна.
Наступил 1303 год. Ала уд-дин решил расправиться с княжеством Мевар – слишком часто на его пути становились меварские раджпуты, слишком независимо держался его правитель, гордый рана Ратан Синг.
Столицу Мевара – Читор – охраняла одна из самых неприступных раджпутских крепостей. Не только сама крепость была сложена из каменных глыб на вершине каменистой горы, как все другие крепости, но и многие ее укрепления были высечены из скал, врезаны в скалы, уходили в глубь скал.
Башня Победы в Читоре. XV в.
У подножия горы шумел базарами старый город, население которого при первой вести о приближении врага спешило укрыться в крепости и в горах за ней. Много раз спасала она людей от страшной резни, от надругательств врагов, от неминуемой гибели.
В 1303 году с севера долетела весть о том, что на Читор движется огромная армия султана, что жители всех городов на ее пути разбегаются и прячутся в горах, что разграблены лавки купцов и ремесленников и никто не в силах остановить этот поток.
Взоры мирных жителей Читора, как всегда, с надеждой обратились к раджпутам. Крепость стала готовиться к бою.
Как горный обвал, обрушились на город враги. Сам Ала уд-дин был во главе своего войска, чтобы не дать ему дрогнуть, не дать отступить.
Много битв изведал народ Раджпутаны, но таких, как эта, не было. Месяц за месяцем шла осада, но каждая атака разбивалась о неприступные стены крепости, о великолепную оборону раджпутов. Гора над городом побурела от крови, разжиревшие шакалы спали днем на виду у всех, как собаки, отяжелевшие от еды, грифы даже не взлетали на деревья, а вразвалку, медленно покачивая крыльями, бродили между телами убитых воинов.
Раджпуты не сдавались, Ала уд-дин не отступал.
Над горами Мевара стояло раскаленное лето. В крепости не хватало воды и пищи. Не было дров, чтобы сжигать тела погибших. Пришел июль и принес с собой скудные дожди муссона, выпитого пустыней. Они не могли даже прибить горячую пыль на камнях, не то что наполнить водоемы.
А враги не уходили. Их беспрестанные атаки отнимали последние силы. Их армия пополнялась свежими подкреплениями. Надежды на спасение не оставалось.
26 августа 1303 года ворота крепости вдруг открылись. Подняв обнаженные мечи, ринулись раджпуты вниз, в свой последний бой. Они бросились на армию осаждавших и скрестили с ними оружие в кровавой рукопашной схватке.
А в это время над крепостью стали подниматься и медленно растекаться по горам клубы черного дыма. Это раджпутки, по давней традиции, предали себя огню, чтобы не сдаться врагу.
Ни одного живого раджпута не захватили враги в плен, ни одной раджпутки не застали в живых, когда ворвались в крепость…
…И вот в середине XX века продавец говорит мне, что в его лавке есть оружие времен осады Читора. Той осады! Хоть я и не поверила ему, но все же купила саблю, на клинке которой были выгравированы фигуры воинов-раджпутов. Несколько позже мне сказали, что это сабля XVII века, но меня это нисколько не разочаровало – и в XVII, а в XVI, и в XV, и в любом другом веке оружие раджпутов не знало отдыха. И каждый клинок в этих лавках древностей мог делить славу с теми клинками, которые покрылись тогда кровавой ржавчиной на каменистых склонах гор…
…Читор после своего падения несколько раз переходил от одного правителя к другому.
И делийский трон – тоже.
С 1526 года Дели стал столицей империи Великих Моголов.
Великие Моголы были самыми сильными из мусульманских правителей Индии. Расширяя границы своей империи, они не хотели терпеть вблизи от столицы независимые раджпутские княжества. Правда, многое уже изменилось к тому времени в положении этих княжеств. Правитель Амб?ра, небольшого княжества на севере Раджпутаны, которое граничило с делийскими владениями, предпочел сойти с дороги войны и сдался царствующему императору Акбару. За это ему был пожалован титул военачальника и дано право командовать частью могольской армии, а его сыну и внуку – чины офицеров. При поддержке двора Моголов его княжество возвысилось и укрепилось. Отсюда императоры Дели могли двигаться теперь для завоевания других раджпутских земель.
И тогда Акбар взглянул в сторону непокоренного Читора – вечной угрозы мусульманскому господству. На этот раз, зная о всех трудностях осады этой крепости и желая действовать наверняка, император оснастил войско высокими штурмовыми башнями и большими передвижными щитами, которые прикрывали атакующих.
С наступлением прохладного сезона, в октябре 1567 года, армия Моголов двинулась на Раджпутану. Помня уроки осады XIV века, Акбар тоже сам возглавил поход, чтобы поддержать дух своих бойцов. Быстрым маршем они пересекли земли северной Раджпутаны и ворвались в княжество Мевар.
Читор, как всегда, встретил врага во всеоружии – раджпуты и все, кто был способен помогать в бою или обслуживать воинов, перешли в крепость, многие жители столицы укрылись в горах. Сюда по сухим каменистым склонам, по колючим кустам и низкорослым лесам – в излюбленное пристанище тигров, леопардов, пантер – враг не заходил, здесь было безопасно. Отсюда можно было вести партизанскую войну, изматывая армию противника и разоряя ее обозы.
Началась хорошо подготовленная и продуманная осада крепости. Раджпуты держались стойко за тремя рядами ее стен. Проходил месяц за месяцем, а крепость не сдавалась. И неизвестно, смог бы Акбар сломить их железное сопротивление или нет, если бы их позиции не были ослаблены изнутри. Правитель Мевара – рана Уд?й Синг был малодушным человеком, недостойным гордого имени раджпута. Узнав о приближении Акбара, он, подобно женщинам и купцам своей столицы, укрылся в горах, а во главе обороны крепости оставил двух военачальников. Таким образом, дух раджпутского войска был подорван с самого начала и не мог сравниться с воодушевлением нападавших, во главе которых стоял их император. К тому же раджпуты узнали, что враги подвели под крепость глубокий подкоп. И когда Акбару удалось убить стрелой, пущенной с высоты штурмовой башни, одного из двух главных военачальников, руководивших обороной, раджпуты дрогнули. В начале пятого месяца осады крепость Читор пала.
Не желая видеть, как откроются ее кованые ворота и как раджпуты повиснут на копьях врагов, женщины повелели разжигать костер, чтобы успеть принять огненную смерть.
Увидев, что над крепостью медленно заклубился дым, Акбар облегченно вздохнул, – это была победа.
И снова, как в XIV веке, из ворот крепости навстречу врагу, навстречу гибели вырвались раджпуты, чтобы своей кровью смыть бесчестье поражения.
Так поют о Читоре в народных песнях, так рассказывают о нем в легендах, так вспоминают его до сих пор…
Но Акбар был достаточно умен, чтобы понять, что раджпутов одним оружием нельзя удержать в подчинении. Он стал приближать ко двору наиболее влиятельных и нужных ему князей и постепенно установил с Раджпутаной мир. Он добился даже того, что раджпуты стали служить трону.
Заключенный Акбаром мир старались поддерживать и следующие Моголы. Но к середине XVIII века сама их империя почти распалась, и княжества вновь обрели свободу. Во вред себе и своему народу использовали эту свободу раджпутские князья – начались междоусобные столкновения и мелкие споры. А потом начались годы самого страшного горя и позора – годы английских завоеваний Индии. Обманом и лестью, подкупами и интригами, посулами и прямыми захватами эти новые и самые коварные враги сумели за двадцать лет подчинить себе раджпутских князей и стать хозяевами в их владениях. Раны и махараны выпросили для себя только право сохранить свои престолы.
Как и прежде, в феерическом великолепии они выезжали из своих дворцов на слонах, покрытых золотой сеткой, ослепляя подданных блеском драгоценностей. Как и прежде, они устраивали царские охоты, и за их слонами вели на цепях дрессированных охотничьих леопардов. Как и прежде, в дни, когда рождался наследник престола, они бросали народу золотые монеты и устраивали моления в храмах главного бога – покровителя рода – Солнца, Луны или Огня.
Но теперь они не смели и шага ступить без разрешения английских владык, не смели принять ни одного самостоятельного решения.
Романтическое название Раджпутана англичане сменили на протокольное и сухое «Раджпутанское агентство княжеств».
Народ княжеств, стонавший столько веков под бременем войн, грабежей, раздоров, набегов, поборов, согнулся теперь под игом колониального рабства. Европейские господа обирали князей – князья брали вдвое со своих подданных.
