Текст книги "Медовый месяц с врагом (Нищий принц)"

Автор книги: Наталья Перфилова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Выходили из ресторана ночью. Настроение было прекрасное. Мы смеялись, Павлик обнимал меня за плечи, Макс захмелевшую подружку почти нес на руках.

– Слушай, Паш. Я думаю, мне придется самому отвезти сестру домой. Уже ночь, а она дамочка замужняя. А ты Алинку доставь до места. Идет?

– Идет, – легко согласился Павел. И начал грузить девушку в спортивную «тойоту».

Мы с Максом сели в его джип, припаркованный рядом, и только тронулись, как раздался оглушительный хлопок, перед глазами поплыли звезды, я попыталась встать и потеряла сознание.

Глава 9

Очнувшись, увидела разноцветные огни мигалок и завывание то ли милицейских, то ли санитарных машин. Я выпрямилась. Голова отчаянно болела.

– Ты как? – В окне показалось встревоженное лицо «брата». – Скорая нужна?

Я отрицательно помотала головой:

– Что случилось?

– Взрывчатка, – коротко ответил Макс.

Я повернула голову и увидела Пашину машину. Вернее, то, что от нее осталось.

– Кто-то погиб?

– Алина.

– А Павел?

– Он вспомнил, что ты забыла на стуле свой шарф, открыл дверь, его вынесло взрывной волной на дорогу. Отделался ссадинами и сотрясением мозга. Повезло парню.

– А где он сейчас?

– Показания дает. Сейчас закончит, и поедем.

– Домой?

– Нет уж, домой ты больше не поедешь, пока я с этим козлом не разберусь.

– Ты думаешь, это Костик?

– А ты думаешь, Робинзон Крузо?

– Ну может, у Паши свои враги есть…

– Заряд подложили под пассажирское сиденье. Да в любом случае надо что-то решать.

– А нас отпустят отсюда?

– Мы с тобой, в общем, ни при чем. Но затаскают по ментовкам, это точно. Ладно хоть не сегодня. Я уже дал показания, тебя попросил не трогать, шок у тебя и все такое.

После допроса Павлу пришлось уехать на «скорой помощи» в больницу. Видимо, сотрясение он получил нешуточное. Даже потерял сознание. Вызванные Максимом ребята остались следить за эвакуацией «тойоты». Мы же после того, как машина с трупом Алины отправилась в морг, поехали к Максу. Там он не раздеваясь сел за телефон. Перед тем как пойти в душ, я услышала, что он дает распоряжения немедленно найти и задержать Константина. Потом «брат», измазанный сажей и кровью, пошел принимать ванну, а я осталась в комнате одна. Зазвонил телефон, мне пришлось взять трубку.

– Лилиана Владимировна, это вы? Максима Владимировича можно позвать? Крутов звонит.

– Он в ванне, позвоните позже. – Я быстро положила трубку. Голос этот я мгновенно узнала. Тогда, в Хургаде, второй собеседник называл его «шефом». – Максим, я забыла, кто такой Крутов? – спросила я, когда «брат» появился в комнате.

– Начальник нашей охраны. А что, он звонил? – Макс потянулся к трубке.

– Подожди. В Египте я случайно слышала его разговор с подчиненным. В этой игре он явно не на нашей стороне.

– Разберемся, не переживай. – Он притянул меня к себе и погладил по мокрым волосам. – Я не позволю им расправиться с моей единственной сестренкой.

Лежа в постели, я долго не могла уснуть. События прошедшего дня вызвали в душе такую бурю эмоций, что глаза просто не желали закрываться. Они упорно смотрели в темноту, пытаясь увидеть, что ждет нас в будущем, хотя бы в ближайшем. Потом усталость взяла свое, и под утро я забылась тревожным сном.

Разбудил меня звонок сотового. Звонила Нина.

– Смотрели сегодня утром «Новости», а там такое…

– Знаю, на месте этой девушки должна была быть я.

– Ужас! – ахнула подруга. – У нас в особняке полно братков, ночью весь дом прошерстили, теперь сидят, хозяина ждут. И главное, никому ничего не объяснили. Повыдергивали нас из кроватей, как морковку, и хоть бы хны.

– Костик так и не появлялся?

– Как ты в ресторан уехала, он пришел почти сразу. Поговорил с Кларой, даже есть не стал, сразу смотался. С тех пор от него ни слуху ни духу.

– Приезжай ко мне!

– Так не выпускают же никого!

– Дай телефон старшему.

Нина спустилась в холл и дала трубку какому-то парню.

– Вы меня узнали?

– Да, Лилиана Владимировна.

– Отпустите Нину Астахову. Я не могу вернуться в особняк, вызовите ей такси, пусть привезет мне необходимые вещи. Я жду ее на квартире брата.

– Слушаюсь!

Я прошла по квартире. Максима нигде не было, видимо, он ушел, когда я спала. Умывшись, стала ждать подругу. Я не могла выйти из дома в рваном, обгоревшем вечернем наряде. Халат Макса тоже не очень подходил для прогулок. Нина добралась довольно быстро. Она ворвалась в квартиру, как ураган. Убедившись, что мы одни, начала причитать:

– Что же это делается? Как на войне живем. То пальба, то взрывы. Паша-то как? В «Новостях» сказали, отправлен в больницу.

– По сравнению с Алиной нормально. Он парень здоровый, поправится быстро. Давай одежду, а то надоело в мужицком халате париться.

– Ну и нервы у тебя, Машк. Просто канаты. Я бы от таких дел с ума сошла, а ты ничего, о нарядах думаешь.

– А что остается? Рыдать? Или вены вскрывать?

– Ну ты скажешь тоже, – растерялась подруга. – Зачем вены-то?

– Пошли на кухню, есть охота.

– Ой, я забыла, – заторопилась Нина. – Тут Клара пироги прислала и бутерброды. Она хорошая женщина, только сухая. И к вам с Максимом хорошо относится. Она вашей семье уже лет пятнадцать служит, а то и больше.

– Пойдем на кухню, там микроволновка есть, пироги разогреем, чайку заварим, и ты спокойно расскажешь, что нарыла о семье Вороновых.

Мы уютно устроились на Максимовой холостяцкой кухне, и я с интересом выслушала историю своей новой семьи.

Владимир Николаевич Воронов всю жизнь балансировал на тонком канате, протянутом между криминалом и статусом вполне законопослушного и уважаемого советского гражданина. Власти его не трогали, братки уважали. Он был довольно сухим и властным человеком. Трепетно в своей жизни он относился только к двум вещам: деньгам и детям. Детям, разумеется, своим, а деньгам самым разным. Чужими тоже не брезговал. Еще он страстно любил жену, но она прожила слишком недолго и умерла, родив сына Максима. С тех пор Владимир Николаевич никогда всерьез не увлекался женщинами. Он использовал их для физиологических, развлекательных, представительских нужд, и только. Всего себя он посвятил сыну и зарабатыванию капитала. В последнем он очень даже преуспел, став настоящим валютным миллионером. Десять лет его жизнь текла плавно и размеренно до тех пор, пока няня сына Света не заявила, что беременна от хозяина дома. Он возмутился, утверждая, что этого не может быть, но девушка настаивала. Экспертиза, проведенная на седьмом месяце беременности, подтвердила ее правоту. От своего ребенка Владимир Николаевич отказываться не собирался. Рассудив, что хозяйка в доме не помешает, он пообещал сделать Свету женой. Она подходила на эту роль идеально. Была тихой симпатичной девочкой, хорошо ладила со своим воспитанником Максимом и собиралась стать матерью его еще не родившейся дочки. Свадьбу сыграли, когда девочке исполнился месяц.

Лилиане исполнилось только десять лет, а Максу двадцать, когда тонкий канат, благополучно выдерживавший Воронова все эти годы, лопнул. Он перешел дорогу какому-то криминальному авторитету. Тот недолго думая устранил конкурента, взорвал в машине вместе с молодой женой. Максим занял место отца в бизнесе и в вопросах воспитания сестры. Ее он любил и баловал, а вот дела повел совсем по-другому, чем отец. Намного жестче, рискованней. Начал с того, что полностью уничтожил авторитета, поднявшего руку на его отца, и автоматически занял в криминальном мире его место. С тех пор мало что изменилось. Только возрос авторитет Максима Воронова в преступной среде, хотя практически весь его бизнес был легальным. Деньги отца он приумножил в несколько раз. Но у Максима частенько возникали трения с законом. Чтобы не рисковать основным капиталом, он перевел его на имя сестры, не поставив ее об этом в известность. Она же в это время, по стечению обстоятельств, залетела и вышла замуж, оформив нелепый брачный контракт. Побоявшись гнева брата, глупая молодая дурочка проделала это почти тайно. Ребенка вскоре потеряла, а остальное уже было сделано. По бумагам при разводе каждый из супругов получал половину от состояния второго и половину от нажитого совместно имущества. Пока же они состояли в браке, распоряжались средствами совместно. Вскоре выяснилось, что Костик мот, бабник, бездельник и просто ничтожество. Жить с ним стало невозможно, но и расстаться мирным путем тоже. Однажды Лилиана застукала мужа с горничной и успела щелкнуть несколько фото. На основании подобных улик юристы могли сделать потери от развода менее весомыми, и она начала процесс. В этот момент Лили пропала. Макс поставил ультиматум, что, если в ближайшее время Константин не представит ему жену живой и здоровой, может заказывать себе гроб с музыкой. Костик попытался сунуться к некоторым серьезным людям с предложением устранить Максима, но ему твердо дали понять, что Воронова трогать нельзя, на нем завязаны многие контакты здесь и за рубежом. Без его ума, коммерческих гарантий и связей бизнес у многих накроется медным тазом. Костику объяснили, что разборки с женой – его частное дело, но за наезды на самого Макса можно запросто лишиться башки. Костик нанял сотню детективов и начал поиски Лилианы. Два месяца назад, когда у деверя нервы практически сдали, Косте наконец улыбнулась удача.

– Ну, дальше ты знаешь…

– Неужели все это ты разузнала за один вечер?

– И еще за ночь. Вообще там вся прислуга практически не менялась после замужества Лилианы.

– Но откуда им знать такие подробности?

– Эти люди принимают прислугу за мебель. Горничные знают все и про всех. Даже ты смогла подслушать телефонный разговор Костика. Что уж говорить о служанках… Кстати, практически все, работающие в доме, в отличие от Лилианиных подруг и родни, заметили разительные перемены, произошедшие с их хозяйкой после возвращения. Говорят, Лили стала намного мягче, терпимее, кричит раза в два, а то и в три меньше. Горничная по секрету сообщила мне грандиозную новость…

– Что за новость?

– Ранение так подействовало на хозяйку, что она стала самолично закрывать зубную пасту и мыть за собой щетку… Потом, ты спишь не на том боку, простыни не сбиваешь в кучу и ни разу не пользовалась ароматическими солями для ванны… Как ты думаешь, мог такой человек не заметить агрессии в поведении Константина, особенно если учесть, что он лицемерит только в твоем присутствии?

– А почему, зная такие подробности, они не заявят куда следует?

– Ты что? Кому это надо? Такой работы лишиться – почти трагедия. Никто ведь потом болтливую прислугу не возьмет.

– Ясно, давай дальше рассказывай.

– В этом особняке Макс с сестрой жили еще с 1995 года. После появления в доме Костика он переехал в городскую квартиру. Клара работала еще на Владимира Николаевича и Свету, знала их очень хорошо. Нас ночью, когда подняли, согнали всех в кухню. Сидим, зубами стучим от страха, вот и развлекали друг друга сплетнями. За разговорами и бесконечным чаепитием время пролетело значительно быстрее.

– Интересно, как собирался мой благоверный выйти из этой щекотливой ситуации? Ведь Лилиану он убил, и точно об этом знал…

– Время тянул.

– Но не бесконечно же! У него должен был быть какой-то план. Константин не такой уж дурак, чтобы решиться на убийство, не имея запасного аэродрома. Он не мог не понимать, что, пока Лили будет считаться живой, деньгами он воспользоваться не сумеет.

– Может, планировал убить Макса?

– Тогда он точно не воспользовался бы ничем. Если он имел возможность устранить деверя, начинать надо было с него. Нет, у него, видимо, другие планы. Только вот ума не приложу – какие.

– Чего гадать-то? Если у него есть козырь в рукаве, мы рано или поздно об этом узнаем.

– Лучше рано, чем поздно.

Я переоделась в привезенную Ниной одежду, мы вызвали такси и добрались до моей машины. Пересев в «восьмерку», поехали по адресу, где, согласно данным роддома, двадцать пять лет назад проживала Светлана Зиновьева. На пользу от этой поездки я не рассчитывала, но больше занять время было нечем.

Мы долго звонили в дверь, но нам не открыли. Когда уже собрались уходить, открылась соседняя дверь.

– Ой, Лилечка, здравствуйте! Квартиру проверить пришли? Продать-то не надумали? У меня и покупатель есть…

Я растерялась. Приехав вместе с Ниной на своей машине, я не рассчитывала встретить людей, знакомых с Лили. К счастью, собеседница оказалась дамой словоохотливой и трещала без умолку.

– Зачем вам эта халупа? С тех пор как бабуля умерла, вы здесь и были-то от силы пару раз. За жилплощадью ухаживать надо, иначе все придет в негодность: и трубы, и газ. Вы уж поверьте мне, Лилиана Владимировна. Как там сейчас? Все нормально?

– Мы ключи забыли, – торопливо вставила Нина, видя мою растерянность.

– Так я могу свои дать, – предложила соседка. – Не возвращаться же вам. – Она ушла, и через минуту появилась со связкой ключей. – Все, как и оставлено с прошлого раза. Я открывала, когда счетчики менять приходили, еще потоп был на пятом этаже, я тоже проверила, до нас, слава богу, не дошло.

– Спасибо.

Мы с Ниной вошли в квартиру. Ничего особенного не увидели, обычная двушка стандартной планировки. Маленькая кухня с убогим гарнитуром, в зале – стенка советского образца. Единственное, что сразу заинтересовало меня, это коробка, стоявшая на столе в центральной комнате. Видимо, Лили собрала в нее то, что хотела оставить себе после смерти бабушки. Тут были фотографии, письма и другие документы. Мы с Ниной стали просматривать их без особой цели, просто из любопытства. Даже если бабушка знала о происхождении внучки, вряд ли хранила бы документы, подтверждающие это. На фотографиях я впервые увидела отца Лили. Здесь же попадались изображения маленького Макса, Светланы и конечно же «меня». Только я до недавнего времени, особенно в детстве, не щеголяла в таких шикарных платьицах и шляпках. Игрушки, которыми играла Лили, могли мне только присниться. Нина смотрела, открыв рот.

– Поразительное сходство. И сейчас, и тогда вы с сестрой были совершенно одинаковыми.

– Письма будем читать?

– Давай просмотрим, чем черт не шутит. Торопиться все равно некуда.

Перебрав письма, мы разложили их по датам и начали с самых ранних. По-настоящему нас заинтересовали только два письма. Одно, датированное 1977 годом, написала Светлана:

«Здравствуй, мама!

Прошу тебя, съезди в Семенов сама. Я просто физически не могу снова там оказаться. Как вспомню, что, случись это в цивилизованном месте, все могло быть по-другому… Расплатись сразу, дай денег сверх договоренности, пусть создадут для сироты нормальные условия и обязательно отправят в другой город, куда-нибудь подальше.

Света».

Второе письмо, вообще без даты, оказалось просто листом бумаги без начала и конца. Здесь Нина вычитала обрывок фразы, показавшийся ей интересным:

«…думаю, вы ошиблись. Вторая девочка живет в Иркутске и видеть ее в магазине вы никак не могли. Ее с этим городом абсолютно ничего не связывает…»

Собственно, все было так, как мы думали. Что-то случилось со Светланой в Семенове. В Нижнем Новгороде ребенка, наверное, спасли бы, а в этом захолустье, где не было даже приличной аппаратуры, случилось непоправимое. Потеря ребенка для женщины означала крушение планов и надежд. Владимир Николаевич не только не женился бы на ней – мог и обвинить в легкомысленном поведении, которое привело к трагедии. По случайности в это же время в роддоме оказались два брошенных ребенка. Видя, как убивается несостоявшаяся мать, кто-то из персонала предложил произвести обмен, естественно, за деньги. Взять обоих детей Света не смогла. Ее мать дала денег на то, чтобы меня отправили в другой город и устроили в приличное место. Это должно было обезопасить нас с сестрой от неожиданной встречи. Но тот, кто получил деньги, предпочел просто оставить их себе или не смог выполнить обещание. В результате случилось то, что случилось. Смешно только, что «нашлась» я в далеком Египте, хотя столько лет ходила прямо под носом своей «родни». Видно, пути у нас были совершенно разные.

Мы отдали соседке ключи, письма Нина положила в свою сумку.

Глава 10

Машину поставили на стоянку недалеко от дома Максима и пошли пешком. «Брат» ждал меня у подъезда.

– Где ты была? – грозно спросил он, хватая меня за руку.

– Ты чего вцепился, как клещ?

– Сколько раз запрещал тебе заниматься самодеятельностью, а ты опять?

– Что случилось? – опешила я.

– Костика нашли с простреленной башкой, вот что случилось!

– А кто его? – дрожащим голосом спросила Нина.

Максим обернулся к ней, будто только что увидел.

– Это твоя прислуга? Ей можно доверять?

Я молча кивнула.

– Так, вот тебе ключи. Иди в квартиру и сиди там, – приказал он подруге. – Будут спрашивать, ты никого не видела, ничего не знаешь. Поняла? Нам пока придется скрыться. А то засадят в ментовку, клопов кормить, оттуда не разрулишь ситуацию. Пашка придет, передай, что мы на даче. Он знает. Телефон у него чего-то не отвечает. Пусть сам позвонит, когда проявится. Надеюсь, он не загостится в своей больнице.

Нина взяла ключи и мышкой юркнула в подъезд.

– Это ты его убил? – спросила я «брата» по дороге к машине.

– Ты издеваешься? – Он резко остановился и повернулся ко мне лицом. – Заварила кашу и в кусты? Не могла подождать? Сказал же, все устрою. Несчастный случай для ментов выглядит намного привлекательнее, чем дырка во лбу. Спешка знаешь где полезна?

– Ты думаешь, что это я ему голову прострелила? – изумилась я. – Я стрелять не умею, да и пистолета у меня нет… – начала отбрыкиваться я от нелепых подозрений.

– Хоть выбросить догадалась, и то спасибо, – пробурчал Максим. – Ты пойми, после вчерашнего, кроме нас с тобой, подозреваемых у ментов быть не может.

– Но я не убивала…

– Пошли в машину, нечего разборки посреди улицы устраивать.

По дороге на дачу мы продолжили разговор.

– Где вы были?

– На квартире у бабушки.

– Ну и чего ты там забыла?

– Письма, фотографии…

– Где они?

– У Нины в сумке остались.

– Ясно. – «Брат» посмотрел на меня с подозрением.

– Нас соседка видела, – начала оправдываться я.

– Что об алиби позаботилась – молодец, но в целом все равно – дура. Мне теперь тоже придется в спешном порядке чего-то соображать.

– Ты меня вообще слышишь? Я говорю, что я его не у-би-ва-ла! – в отчаянии выкрикнула я.

– Я тоже. Представляешь, какое совпадение? – с издевкой произнес Максим.

– Может, Павел? – робко предположила я.

– Он в больнице, в халате и тапочках. Пушку я у него еще вчера конфисковал, перед беседой с милицией.

Мы помолчали.

– А где его нашли?

– Его машину на стоянке ребята заметили. Стекла тонированные, снаружи ничего не видно. Дверь открыли, а он с дырой во лбу лежит. Мне Крутов сразу позвонил, предупредил. Я велел сторожей потрясти, кто машину пригнал, во сколько. Ну и ментов вызывать. Для всех – мы с тобой еще ночью уехали в неизвестном направлении. Пусть пока поищут. Приезжаю домой, тебя нет. Что я, по-твоему, должен думать? Верить дурацкому объяснению про бабушку?

– Я правда там была, – обиженно пропищала я.

– Очень вовремя на тебя сентиментальность напала, должен заметить. В любом случае светиться пока не стоит. Посидим денек-другой на даче, там видно будет.

По дороге мы заехали в супермаркет, накупили готовой еды, раз уж суждено было сидеть в глуши, так хоть со вкусом. Идея провести несколько дней наедине с Максом начала мне нравиться.

Дача, в отличие от особняка, не впечатляла. Довольно добротный домик в лесу. Два этажа, камин. Комнат – всего четыре. Ни телефона, ни телевизора. Хорошо хоть холодильник есть.

– А нас здесь не найдут?

– Кроме близких, про это место никто не в курсе. Все на нашу официальную дачу ринутся, в Неклюдово.

– Понятно…

– А раз понятно, давай стол накрывай. Я сейчас проветрю тут все, а потом камин запалю. Люблю на огонь смотреть.

– Я тоже.

Максим быстренько протер пыль с мебели, вынес на улицу ковер с пола и вытряхнул его. Раскрыв окна, пустил в комнаты свежий воздух. Я в это время сполоснула тарелки, нашла в шкафу красивые рюмки и фужеры. В холодильнике, видимо еще с другого приезда, осталась закрытая банка соленых огурцов, бутылка коньяка и мартини. Когда в камине разгорелся огонь, я накрыла низенький столик.

– А рюмки-то зачем? Мы спиртного не покупали.

– Там в холодильнике есть.

– Точно, мы с Пашкой в прошлый раз оставили. Тут в речке клев отменный, когда хочется отдохнуть, мы сюда с удочками заруливаем. Красота. Жаль только – редко получается, – вздохнул он.

– Пойдем прогуляемся, – попросила я. – Искупаться хочется.

– Замерзнешь, вечереет уже.

– А я потом у камина погреюсь.

Лес вокруг дома был просто замечательный. Ради того, чтобы посмотреть на такую красотищу, стоило приехать. Насколько хватало глаз, нас обступали березы. От их стройных белых стволов лес казался чистым и светлым. Трава между деревьями в основном была низкой и такой аккуратной, будто за ней специально ухаживали.

– Тут, наверное, грибов много? – спросила я.

– Земляники очень много. Встречаются целые полянки, красные от ягод.

– Обязательно покажешь! – восхищенно выдохнула я.

– Странная ты какая-то вернулась. Раньше звал-звал тебя в лес, ты только губы кривила. А тут восторгов полные штаны.

Я в досаде прикусила губу. Рядом с Максом я постоянно забывала про свою новую натуру.

– Да просто я комаров ненавижу, – нашлась я. – А в лесу их тучи. Пошли быстрее к воде.

Речка, в отличие от леса, мне совершенно не понравилась. Выглядела она такой неприветливой и темной, что купаться расхотелось. Наверное, в таких водоемах действительно водится много рыбы, может, даже довольно крупной. Спуск к воде тоже не впечатлял.

– Пожалуй, ты прав, купаться мне не стоит.

– Что так? – насмешливо спросил «брат». – Пиявок испугалась? Тогда я поплаваю, зря, что ли, тащились?

Он разделся и пошел к берегу. Я невольно залюбовалась тренированным телом. Так захотелось подойти и обнять его, дотронуться до кожи, поцеловать шрам на плече от недавнего ранения, что я даже зажмурилась. Пока Максим плавал, я прикидывала, когда удобнее рассказать ему всю правду про наше с Лилианой рождение и ее смерть. Сейчас, когда Костик мертв, мне вроде ничего, кроме милиции, не угрожало. Может, прямо сегодня рассказать все «братишке»? Не исключено, что тогда эти дни на даче мы проведем более романтично, чем он планирует. Или все же подождать, чем кончится дело с убийством Костика? Мало ли, как все повернется. Ладно, буду действовать по обстановке.

Когда Макс вышел из речки, с него струйками стекала вода. Я начала вытирать его заранее приготовленным полотенцем. Он вдруг смутился, покраснел, вырвал у меня из рук полотенце и обмотал вокруг талии. Натянув сверху рубашку, торопливо зашагал в сторону дома.

– Чего ты? – обиделась я. – Я просто помочь хотела, на улице совсем не жарко…

Он молчал. Я семенила сзади, гадая: неужели он тоже неравнодушен ко мне? Мои прикосновения, похоже, задели его за живое. Странно. Ладно я, но он-то меня считает родной сестрой. Извращенец, подумала я и сама же рассмеялась от этой мысли. Максим обернулся и хмуро на меня посмотрел.

– Смешно? Довела мужика и гогочет.

Дома мы уселись у камина прямо на ковер и с удовольствием начали поедать приготовленные мной закуски.

– Выпьем, что ли, за твое вдовство? – нерадостно пошутил Максим.

– Давай, – вздохнула я.

Мы разлили по рюмкам коньяк и выпили не чокаясь.

– Давай-ка сразу еще по одной, чтобы все обошлось, – предложила я.

Тепло от камина и коньяка растекалось по организму. Мне стало уютно и спокойно. Максим откинулся на локоть и задумчиво смотрел в огонь. В его мерцающем свете он показался таким привлекательным, что я захотела его буквально каждой клеточкой своего существа. Я решила немедленно рассказать ему правду, раз и навсегда покончить с нелепым фарсом. Не убьет же он меня, в самом деле. Мы все спокойно обсудим и решим, что делать дальше. Вдруг я почувствовала, что глаза слипаются, голова, будто налитая свинцом, потянулась к полу. Макс уже лежал на ковре, уткнувшись лицом в согнутую руку. Я попыталась встать, потеряла равновесие, упала рядом и провалилась в черную бездну.