Текст книги "Невеста войны. Против «псов–рыцарей»"

Автор книги: Наталья Павлищева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ты совсем с ума сошла? Мало Сигтуны, надо к рыцарям влезть, да еще и от имени Биргера. Настя, то, что ты двойная агентка, уже привычно, но хочешь стать тройной?

Я улеглась, глядя в потолок и пытаясь представить, как осуществить свою, согласна, почти бредовую идею. Ничего путного в голову не приходило, но отказываться от такого блестящего замысла так не хотелось. Заставить рыцарей опоздать… это же такая помощь Невскому. И тут меня снова осенило:

– Вятич, но ведь тевтонцев и правда не было в этом сражении! Значит, нам все удастся.

– Тебе? Не сомневаюсь, попробовал бы Биргер или магистр ордена воспротивиться твоему напору. Кстати, насколько я помню, их уже Ливонским орденом зовут, объединились.

– С кем?

– Вот те на! Знаток истории, Тевтонский орден принял к себе остатки разбитого ордена меченосцев.

– А кто разбил?

– Литовцы в битве при Сауле, но до этого основательно потрепал отец Невского князь Ярослав Всеволодович на Эмбахе. Не слышала о таком?

Я чуть смутилась:

– Да, что–то слышала…

– Вот именно, что–то. Занятная битва была, между прочим, не хуже Ледового побоища на том же Чудском озере, только в западной его части. Князь Ярослав также загнал рыцарей на тонкий лед, и те провалились.

– Ух ты! Вот в кого Невский! Отец небось сыну–то рассказал?

– Нет, зачем?

– Как зачем?!

Ну что за страна, папаша, основательно побив рыцарей, ни словом не обмолвился сыну, когда тому так бы пригодился его опыт чуть позже в похожей битве! Ну, дела… придется срочно исправлять ситуацию. Решено, вот тевтонских рыцарей с толку собьем, на Неве шведам мозги прочистим, обязательно расскажу Александру о подвиге его отца!

Я уже привыкла к тому, что Вятич читает все по моему лицу, потому не удивилась, когда он хмыкнул:

– Придумала, как будешь рассказывать князю Александру? Не стоит.

– Это почему? Ты же сказал, что отец ничего не говорил.

– Зачем говорить, Александр сам там был.

Наверное, вид у меня был довольно глупый.

– Как это был, когда?

– Ему было лет четырнадцать, в таком возрасте княжичи не сидят дома, когда отцы в походы ходят.

– Да?

Но сдаваться я не собиралась, знает князь Александр – и хорошо, сейчас речь не о нем.

– Не отвлекайся. С кем бы ни объединились эти тевтонцы, их все равно придется задержать. Слушай, так это они же приползут на Чудское озеро?!

– Нет, не они. Это шведские и датские рыцари, а на озере битва будет с ливонскими.

– Недалеко ушли…

– Далеко. Знаешь, думаю, можно попытаться действительно задержать, конечно, не Германа фон Зальца, и не так, как ты предлагаешь.

– Это еще кто?

– Могла бы догадаться, что глава ордена.

Меня просто подбросило:

– А ему никак башку не свернуть? Или отравить там… Ну, представляешь, у них траур по магистру… им не до походов…

– Все сказала?

– Вятич, миленький, придумай, как рыцарей обмануть. А может, датчан на них натравить?

– В июне 1238 года в Стенби был заключен договор между королем Дании Вальдемаром и Тевтонским орденом о совместном нападении на Новгород. Как ты понимаешь, натравить не получится, они заодно.

– Вот гады, а?!

Оказалось, что душить нужно не одного Батыя, а еще много кого, Вятич прав.

– Слушай, а как они поплывут со своими доспехами и конями на ладьях, это же так тяжело.

– Думаю, тевтонцы не должны плыть, вроде их задача – отправиться посуху одновременно с морским походом шведов и датчан. Подозреваю, что датчане и высадиться решили, не доходя до Невы, чтобы соединиться с тевтонцами.

– Как это?

– Ну, есть версия, что они пристали к берегу где–то в Эстонии, не дошли до устья Невы.

Я махнула рукой:

– Я знаю одно: нужно заставить всех выступить врозь, а уж тевтонцев с Биргером тем более. И поможет нам в этом Биргер. Попробуй объяснить ему о замыслах датчан и ордена, не дурак, поймет свою выгоду.

– Боюсь, что он и разговаривать не станет.

– И все–таки надо попробовать.

– Сам не пойду, но с кем поговорить, знаю.

У нас, похоже, начиналась большая политика, это вам не гадости со стен ордынцам орать, я понимала, что надо вести себя серьезней, чтобы не испортить все.

Биргер с усмешкой смотрел на норвежца Форкуда Трюггвассона:

– Ты думаешь, я не понимаю, кто тебя прислал? Тебя видели с этими людьми из Гардарики. Их задача – сбить меня с толку и заставить отказаться от похода. Женщина предрекала все, что угодно, только если я не пойду на их земли, даже грозила раной на лице. Когда и кого из настоящих воинов пугали такие мелочи? Они ничего не добьются, поход будет.

Форкуд уже жалел, что взялся за поручение Вятича, слишком легко раскусил его Биргер, разве от такого хитрого что–то скроется? Он вздохнул, хорошо, если обойдется без последствий для него самого…

Биргер смотрел на Форкуда и пытался понять, стоит ли ему поручать задуманное или все же привлечь людей из Гардарики. И вдруг решился:

– Я хочу еще раз поговорить с ними. Передай, пусть приедут в мое имение Бьельбу, там меньше лишних ушей. И сам молчи, не то даже я не сумею тебя сберечь от меча какого–нибудь крестоносца.

Форкуд кивнул, решив для себя, что нужно держаться подальше от всех хольмгардцев, шведов, датчан и рыцарей, вместе взятых, не его это дело вмешиваться в намерения королей или их зятьев, лучше заниматься своим собственным имением.

Норвежец ушел, а Биргер долго размышлял над услышанным. Не удалось испугать возможным ранением, так человек из Гардарики решил напугать угрозой со стороны ордена? Понятно, что пытаются поссорить Биргера с остальными, но зять короля не сомневался в своих силах и потому пренебрегал любыми страшилками. С теми силами, которые удается собрать, он и сам справится.

А вот по срокам в их словах есть резон. Идти одновременно с датчанами и тевтонцами нельзя. Но от датчан никуда не деться, значит, остается избавиться от тевтонцев. Орден хочет напасть по суше, захватить Хольмгард через Псков? Биргер уже почти свыкся с мыслью, что захватит Хольмгард, и поползновения тевтонцев казались почти кощунством, нападением на его собственные земли. Этого нельзя допустить.

Он сам разобьет этого мальчишку – новгородского князя, а потом сумеет откупиться от папы римского богатыми дарами, чтобы тот признал именно Биргера владетелем русских земель. Ишь, как все засуетились. Русские земли очень богаты, всего не взять, Биргер тоже намеревался прихватить только север, этого достаточно. На юге хозяйничали степные орды, об этом зять короля знал. Вот тевтонцы и торопятся.

Совсем не допустить их туда не получится, остается сделать так, чтобы явились к обглоданным костям. Этот русский хитрый, ох какой хитрый. Он прав, сделать такое можно, только назвав неверную дату похода, но если так поступит сам Биргер, то навлечет неприятности со стороны церкви, а этого делать нельзя. Биргер прекрасно понимал, что ссориться с церковью весьма опасно, напротив, нужно использовать их силу в своих целях. Для себя он давно решил, что так и станет делать.

Значит, надо как–то иначе. И вдруг зятя короля осенило: если русский рискнул отправить к нему Форкуда, значит, у него есть решение! Пусть оно не устроит Биргера, но может явиться основой собственной придумки. Хорошо, что позвал русского в Бьельбу.

Вятич, услышав такое приглашение, серьезно задумался. Что это, Биргер решился на сотрудничество или просто заманивает в ловушку надоедливых советчиков? С одной стороны, Бьельбу – место, где можно разговаривать, никого не опасаясь, с другой – в случае необходимости оттуда не выбраться.

– Я поеду один.

– Как это, а я?!

– Вы все трое останетесь в Сигтуне.

– Нет.

– Да.

– Нет.

И вдруг меня поддержала Анея, она не знала о нашей с Форкудом выдумке, но объявила:

– Мы все вместе. И Лушка тоже поедет.

Сестрица смотрела затравленным зверьком, я хотела сказать, что у Биргера там жена, совсем недавно родившая пацаненка, Лушке вовсе ни к чему видеть счастливую семейную пару, но она вдруг тоже уперлась рогом: поеду, и все тут!

Узнав, что Биргер отбыл, отправились в тот же день.

Биргер оказался прекрасным хозяином, а Бьельбу замечательным имением. Здесь был порядок, множество самых разных служб, все ухожено, разумно и, видимо, приносило неплохой доход.

Увидев нашу четверку, Биргер приветствовал, как старых знакомых, но удивленно поднял брови:

– Я думал, вы вместе просто потому, что все из Гардарики, а вы вообще вместе.

Меня так и подмывало сказать, что знал бы еще, как именно вместе!

Биргер старался не смотреть на Лушку, а мне заявил, чтобы больше с пророчествами не лезла. Я только плечами пожала:

– Да ради бога!

Жена у Биргера красивая. Высокая, светловолосая, сероглазая, она словно была выше мира, в котором жила, смотрела на всех почти свысока, одним словом, сестра короля. Я даже разозлилась, ну чего воображает, чем Лушка хуже, она сестра князя Александра. И еще неизвестно, что важнее. Вот врежет наш Александр ее Биргеру в лоб, будет знать!

К моему огромному изумлению, Ингеборга приняла Лушку весьма приветливо, хотя наверняка заметила заинтересованные взгляды своего супруга. Это что, тактика или стратегия такая? Ладно, мы здесь ненадолго, вот поговорят Биргер с Вятичем – и уедем.

Пока мужчины разговаривали, Ингеборга показывала нам усадьбу. Там было что посмотреть, но Анея тут же продемонстрировала свою хозяйскую хватку, сделав несколько очень толковых замечаний. Вернее, делать замечания было бы некрасиво, потому это звучало как заявление вроде: «у меня так, только чуть иначе». Ингеборга не дура, мотала на ус, хотя усов не имела.

Вернувшись после долгой прогулки, мужчины спокойно отправились вместе с нами обедать. Вятич успел шепнуть мне, что все получилось, разумный Биргер все понял, как надо. Я не могла поверить своим ушам, это что же, похода не будет? Вятич помотал головой, и было непонятно, к чему относилось это отрицание.

Разъяснил все Биргер, он некоторое время с усмешкой смотрел на меня (при этом был так похож на собственную восковую копию из музея, что я чуть не расхохоталась), потом вдруг хмыкнул:

– Вы убедили меня во всем, кроме одного. Я не боюсь ранения и завоюю вашу Гардарику. К тевтонцам вас проводят, только не перестарайтесь. А вот ты останешься в заложницах.

Последние слова относились уже к Лушке. Дальше следовала немая сцена секунд на пять, потому что никто не знал, как реагировать. Лушка безмолвно разевала рот, Ингеборга тоже, а мы с Вятичем переглядывались так, словно Биргер загнал нас в ловушку. Первой отреагировала, как ни странно, Анея:

– Тогда и я тоже.

– Хорошо, место найдется.

Получалось, что поедем мы с Вятичем? Я была не против, а вот Вятич да:

– Настя, ты тоже останешься.

С трудом сдержавшись, чтобы не скрутить кукиш, я помотала головой:

– Нет, я с тобой.

– Настя, со мной опасно.

– Я тебе уже однажды говорила: жизнь вообще опасная штука, еще никто не выдерживал, все умирают.

Разговор шел по–русски, потому Биргер только переводил взгляд своих круглых глаз с Вятича на меня и обратно. Вятичу было все равно, мне тоже.

– Я не шучу, рядом с тобой все время должен кто–то находиться.

– Находись, я же не против, как ты успел заметить.

Чтобы сотник не толок воду в ступе, я вдруг повернулась к Биргеру:

– Только договоримся: если ты вернешься из похода раненым, то отпустишь обеих женщин и поможешь им добраться до Хольмгарда.

Биргер усмехнулся:

– Я завоюю твою Гардарику, как бы ты меня ни пугала. А женщин… если захотят вернуться в Хольмгард, помогу. И здесь не обижу, не бойтесь, просто кто–то должен сидеть в залоге на случай, если вы вздумаете меня обмануть.

У меня глаза полезли на лоб:

– Как сидеть?! Ты будешь держать их взаперти в темнице?

– Я не варвар.

– В чем мы можем тебя обмануть?

– Вы действительно должны убедить рыцарей, что я отправлюсь позже.

Глядя в круглые глаза Биргера, я вдруг не выдержала:

– Тебе–то это зачем?! Ведь если не будет нападения с разных сторон, князю проще справиться с тобой.

Дом потряс хохот хозяина:

– Я не боюсь ни быть раненым, ни быть побитым! Я справлюсь с князем Хольмгарда один, мне не нужны рыцари, и остальные были бы не нужны, но от них не отвязаться. Зато и добыча будет вся моя, и дань тоже.

Да уж, яркий пример провала из–за самоуверенности. Биргер, как ни странно, поддержал мою мысль.

– Я даже отправлю князю Хольмгарда вызов, чтобы знал, что я иду его воевать.

Оставалось только пожать плечами.

– Знаете, чем отличаются настоящие викинги от всех остальных, даже хороших воинов? Мы не знаем слова нельзя, никого и ничего не боимся. Потому столько лет викинги держали в страхе Европу. И еще много лет будут держать.

Он поднялся со своего сиденья, словно давая понять, что обед и разговор окончен, пришлось вставать и нам.

– Когда сделаете то, зачем отправляетесь к тевтонцам, езжайте к князю Александру, я передам вызов.

Я не удержалась, чтобы не пробормотать «дурак». Все было ясно и без перевода, но Биргер сделал вид, что не заметил такого выпада.

На дворе Биргер показал Лушке с Анеей на небольшой домик чуть в стороне:

– Жить будете там. Там удобно.

Наши боевые подруги подчинились. Ой, что с людьми любовь–то делает… Нет, не со всеми, я вот не глупела до такой степени. Вообще, больше удивляла даже не Лушка, а Анея, тетка–то почему словно телок на веревочке выполняет все, что ни скажет Биргер? Вятич сжал мой локоть:

– Молчи, потом объясню.

А… здесь еще и тайный умысел? Тогда к чему меня за дуру держать, мне–то можно бы сказать?

Хотела обидеться на Вятича, но не смогла, вернее, надолго не смогла, потому что быстро выяснилась и другая крайне неприятная для меня вещь.

Сначала Вятич вдруг изъявил желание, чтобы я тоже осталась в Бьельбу.

– Чего?! Я, конечно, отношусь к Биргеру неплохо, даже пытаюсь спасти его рожу от копья Невского, но не до такой же степени, чтобы сидеть тут, когда там будет твориться черт–те что!

Вятич спокойно выслушал мою гневную тираду и снова настойчиво повторил:

– Тебе лучше остаться с Лушей и Анеей.

– Я даже обсуждать это не буду, пока ты не объяснишь толком.

– К рыцарям тебе нельзя.

– Это почему, интересно, ревнуешь?

Вятич рассмеялся:

– Вот глупая, да ты с ними и дня рядом не выдержишь. Знаешь, что такое рыцарь в латах да еще и летом?

– Ну?

– Латы надеваются не за пять минут и в них страшно жарко, потому мужик в них потный и вонючий, кроме того, мочится прямо в собственное облачение, ну и все остальное тоже, если приспичит…

– Чего?!

Врет ведь, чтобы я передумала.

– Ордынцы по вонючести недалеко ушли, но дело не в этом. Орден – это сугубо мужское объединение, и женщин туда не допустят, ни одетых, ни переодетых, ни даже раздетых.

– А как же турниры из–за прекрасных дам?

– Начиталась романов! Турниры бывают в мирное время и в определенных местах, а ехать придется в боевую часть, так сказать. Туда бабам хода нет. Все, это не обсуждается.

– Ну и что, зачем здесь–то оставаться?

– А куда ты денешься? Здесь ты хоть рядом с Анеей.

– Домой отправлюсь. – Сидеть в имении Биргера рядом с ошалевшей Лушкой и Ингеборгой я не могла, не выношу бабских страданий.

– Одна?

Мне бы задуматься сначала, но я тормозить не привыкла, тут же согласно кивнула:

– Одна.

– В Новгород?

– Ну, не в Козельск же.

Вятич внимательно пригляделся ко мне, он лучше меня понял, что я просто не представляю, о чем говорю. Потом у них был разговор с Анеей, «мозговали» долго, но решение приняли такое же, как и я сама: Вятич отправится к тевтонцам, а я в Новгород.

– Ладно, – махнул рукой сотник, – я тебя до Висбю провожу, а там пристрою к какому–нибудь купцу понадежней. Ну а в Новгороде не пропадешь, сразу к епископу и к князю.

Легко сказать, а вот как сделать? Я из Бьельбу уезжала со слезами, словно оставляла Лушку с Анеей на растерзание диким зверям. Мы долго обнимались с сестрицей, но я подозревала, что в глубине души она даже рада возможности хоть чуть побыть со своей душевной привязанностью. И чем Биргер ее взял? Нет, я не спорила, он необычен во всем, мощная натура чувствовалась не только в пристальном взгляде круглых глаз, но и во всем остальном. Клянусь, мне было очень жаль губить Биргера, но я же его предупредила. К тому же шрам не слишком испортил его лицо, насколько я помню, и судьбу тоже. Мысленно махнув на Биргера рукой, я больше страдала из–за Лушки и Анеи, а они меня успокаивали.

До Висбю мы добрались без приключений, и даже не просто купца нашли, а того самого Еремея, что доставлял нас сюда. Это было большой удачей, я могла спокойно плыть в Новгород, а Вятич добираться в Ригу. Страдания начались позже. Договориться обо всем легко, но когда я вдруг представила, что через день окажусь просто одна, без поддержки и всегдашнего пригляда… Сказать, что это жутко, – значит солгать, я чуть не бросилась на шею к Вятичу с воплем вроде: «Не оставляй меня одну!»

Если бы сделала это, то и он никуда без меня не поплыл, добирались бы вместе в Новгород, но я вдруг представила, что своим малодушием могу испортить всю малину, сорвать столь сложную и изящную операцию по разделению нынешних союзников и тем самым обречь князя Александра даже непонятно на что… Нет, если моя трусость может привести к столь плачевным последствиям, то меня лучше придушить прямо на причале.

Вятич, услышав столь мазохистские рассуждения, хмыкнул:

– Я могу проще, можно отправить тебя обратно в Москву, не дожидаясь, пока сложишь буйну головушку.

– Нет, только не это!

– Настя, почему ты так не хочешь возвращаться?

– А ты вместе со мной вернешься? А… не вернешься. Тогда в чем вопрос? Ладно уж, доберусь я до Новгорода сама, так и быть.

– Только обещай в битву не лезть, просто посидеть рядом с княгиней…

Говорил и прекрасно понимал, что ничего этого не будет, что я обязательно полезу и в Невскую битву, и еще куда–нибудь.

Хорошо, что Еремей отплывал на следующее утро, долго страдать не пришлось, неизвестно, до чего я бы дострадалась. Одно дело – осуждать чужое малодушие и совсем другое – бороться с собственным. Собственное оказалось таким упорным… оно находило лазейку за лазейкой, норовя убедить меня не лезть на рожон, понадобились настоящие усилия, чтобы задавить сомнения, переубедить саму себя. Никогда не думала, что мне себя может быть жалко.

Как много человек может выяснить о самом себе, когда его, что называется, «припечет». Удивительно, но я, не побоявшаяся трупов в Рязани, ударов ордынских мечей в дружине Коловрата, стычки с ордынцами при прорыве из Козельска и даже встречи с нечистью в заколдованном лесу у Вуги, боялась остаться одна даже на время, точно Вятич был моим талисманом, моим оберегом, моей защитой. Наверное, так и было, но сколько можно ходить на поводке? Пора бы уже и своими ножками…

Так, все! Пересаживаемся с трехколесного велосипеда на двухколесный, и безо всякой поддержки. Так страшно бывает, когда человек впервые садится за руль сам да еще и на оживленной улице, но проходит время, и он привыкает же? Вот и я привыкну, большая уже девочка.

К чему, обходиться без Вятича? Но дело не в привычке, я просто не хотела этого.

– Вятич, а ты меня не бросишь насовсем?

– Как тебе такое могло прийти в голову? – На сей раз он не собирался отделываться шуточками, все было серьезно. Вятич уткнулся мне в ухо и зашептал: – Настя, роди мне сына.

– А можно?!

– А почему нет?

– Только если ты приедешь за мной в Новгород! На безотцовщину я не согласна.

– Договорились.

Вот и все, наше судно отвалило от причала, я помахала Вятичу рукой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.

Движения гребцов были слаженными в такт ударам во что–то там, вроде гонга, потому причал отодвигался все быстрее. Пока шли без парусов, но еще чуть – и Вятич вообще скроется с моих глаз. Как надолго? А вдруг навсегда?!

Меня охватила паника, она росла, как снежный ком или лавина в горах. Вдруг я больше вообще не увижу Вятича?! Я осталась одна, совсем одна в этом непохожем на привычный мне мире. Было мгновение, когда я едва не бросилась с ладьи в воду, чтобы плыть обратно. Как же я без Вятича?! Без Лушки, без Анеи? Одна–одинешенька!

Я вдруг начала понимать, что потеряла. Столько лет быть словно в сейфе банка под хорошей защитой и теперь вдруг эту защиту потерять.

Чтобы прекратить внутреннюю истерику, стала думать не о предстоящих трудностях, а о том, что нужно сделать. Прежде всего добраться до Новгорода и к князю Александру. В конце концов, выжила же я в Рязани, да еще как выжила. А здесь ни трупов вокруг, ни ордынцев за стеной… Конечно, может, трупов нет пока, а рыцари хуже ордынцев, но думать об этом не стоило вовсе. Если заранее бояться, то зачем и в лес ходить. Сидела бы себе в московской квартире, радовалась жизни и не лезла в средневековые разборки на Руси.

Так, прекращаем истерику и думаем о том, как не опозориться. Вот вернется Вятич, что я ему скажу? Чуть не получила инфаркт, потому что струсила? Ни фига! Нас такой мелочью, как плавание на ладье, не возьмешь, мы сожженную Рязань прошли. Как вообще может чего–то бояться та, которая водила конную дружину? Ну, ладно, не дружину – рать и с помощью Вятича, но ведь водила! Батыя не испугалась, а каких–то там мужиков с ведрами на башке боюсь?

Убеждать себя пришлось довольно долго, но получилось. Во–первых, никакие мужики с ведрами мне не угрожали, во–вторых, когда это еще будет, в–третьих… Да какая разница? Я, Настя Федорова, снова попала в средневековое приключение и свою задачу выполню с блеском. А предупреждению Вятича, чтобы не лезла в Невскую битву, внимать не собираюсь, он это хорошо понял. Неужели я, боевой командир партизанского соединения, именуемого «Настина рать», испугаюсь каких–то шведов? Ни–ни!

Биргер дурак, хотя и умный. Зря он не внял предупреждениям, если ему не врежет копьем в лоб князь Александр, то это сделаю лично я. Все, решено, будем бить Биргера. Вятич прав, пока Батый громит Европу, нам надо разобраться на северо–западе.

Паника постепенно отступила, мысли о предстоящих трудностях я постаралась давить на корню или гнать от себя. Будем решать проблемы по мере их поступления, в конце концов, меч у меня никто не отбирал, стрелять из лука я не разучилась, а проблем пока и вовсе не наблюдалось. Единственной могла быть морская болезнь, но ввиду моей твердой уверенности в будущем у организма хватило совести такой гадостью не страдать. Ну надо же, превращалась из сухопутного воеводы в морского волка. Где еще честной девушке набраться боевого опыта, как не в тринадцатом веке на Руси?

О Вятиче старалась не думать, он сумеет все сделать как надо.